Текст книги "Война (ЛП)"

Автор книги: Л. п. Ловелл

Соавторы: Стиви Коул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– О, срань Господня… – бормочет Марни. – Наступил в собачье дерьмо.

Я поворачиваюсь и пристально смотрю на него, прикладывая палец к губам, медленно встаю рядом с машиной и засовываю пистолет за пояс джинсов.

– Прикрой меня.

Марни кивает и взводит курок пистолета, поворачиваясь лицом к дому. Я беру деревянный клин и засовываю его в щель в верхней части двери. Просто нужно немного поработать локтями, и останется достаточно места, чтобы просунуть внутрь вешалку для одежды. Я осторожно протягиваю проволочную вешалку, прищурив глаза, когда пытаюсь нажать кнопку разблокировки. Я почти нажимаю на неё, когда проволока соскальзывает.

– Чёрт. – Я пробую ещё раз, и вот тогда щёлкает замок и загорается внутреннее освещение.

– Ладно, теперь иди и подожди сзади, – шепчу я Марни. – После того, как он выйдет, ты прокрадёшься внутрь. Я позвоню тебе, так что включи свой звонок.

Марни кивает и исчезает за углом дома. Я забираюсь внутрь, запираю двери и заползаю на заднее сиденье внедорожника, чтобы лечь и ждать.

Солнце только выглянуло из-за горизонта, когда я слышу лай собаки, за которым следует мужчина, кричащий ему заткнуться. Щелчок замков вызывает во мне прилив адреналина, и я успокаиваю дыхание. Дверь открывается и закрывается. Двигатель заводится, и из динамиков гремит какая-то ужасная «R&B» песня. Машина даёт задний ход, гравий хрустит под шинами. Я двигаюсь ровно настолько, чтобы видеть в окно с того места, где лежу. Верхушки домов проносятся мимо, и когда вокруг нет ничего, кроме неба, когда я чувствую, что асфальт становится неровным и ухабистым, я понимаю, что мы в пустыне.

Моё сердце бешено колотится в груди. Я на мгновение закрываю глаза, прежде чем перепрыгнуть через заднее сиденье, обхватить его рукой за шею и приставить заряженный пистолет к голове мужчины. Он сворачивает с дороги, и мой палец чуть не соскальзывает с курка, прежде чем его руки тянутся прямо к моей руке, вцепляясь когтями.

– Не сопротивляйся, – говорю я и крепче прижимаю своё предплечье к его горлу. Он задыхается, что-то бормоча. – Я не стану тебя убивать. Мне просто нужна услуга, так что почему бы тебе не завести руки назад и не обхватить подголовник. – Он не двигается с места, и я ещё глубже вонзаю пистолет ему в висок. – Сделай это. Сейчас. – Я немного ослабляю хватку, протягиваю руку и выдёргиваю у него из-за пояса пистолет.

– Просто пристрели меня.

– Ну, вот видишь, – вздыхаю я. – В этом деле замешано что-то большее, чем ты, у тебя на подходе ребёнок… – он замирает, я чувствую, как его кадык вздрагивает у меня под рукой, когда он сглатывает. – Итак, я предлагаю тебе просто заложить руки за подголовник, вот сюда. И поверь мне, ты не захочешь драться со мной. Если ты убьёшь меня или я убью тебя, твоя девушка и ребёнок заплатят за это. – Я чувствую себя куском дерьма даже из-за того, что угрожаю чем-то подобным. Это ставит меня на ровне с Хесусом и Ронаном, но я просто хочу вернуть свою женщину. Можете называть меня эгоистом.

Я прижимаю пистолет к его голове, убираю руку с его горла, и он обхватывает руками подголовник. Я достаю из кармана кабельные стяжки и связываю ему руки, прежде чем забраться на переднее сиденье, не убирая пистолет с его головы.

– Хорошо, – говорю я, доставая свой телефон и набирая номер Марни. – То, чего я хочу, очень просто. – Звонит телефон. – Мне просто нужно, чтобы ты назначил встречу с Хесусом на завтра на определённое время. Скажи ему, что у тебя новый клиент, который хочет предоставить ему тридцатипроцентную скидку на пользование его грузовиками, или ещё какую-нибудь чушь, в которую он поверит. Ты сам с этим разберёшься. Мне просто нужно, чтобы он и его грёбаные люди убрались из того дома на час.

Он прищуривается, слегка качая головой.

Гудки всё ещё продолжаются, и паника медленно поднимается в моей груди.

– Я не спрашивал тебя, хочешь ли ты это сделать, не так ли?

Телефон продолжает звонить, прежде чем Марни отвечает.

– Ага, – фыркает Марни.

– Господи, это заняло слишком много времени.

– Когда человеку нужно посрать, он должен срать.

Застонав, я закрываю глаза.

– Дай нам послушать её. – В трубке зашуршали помехи, и я встретился взглядом с парнем. – Я действительно не хочу её убивать… – говорю я и включаю телефон на громкую связь.

– Хорошо, поговори с ним, – произносит Марни. Я вижу, как в глазах парня мелькают страх и беспокойство. На другом конце провода раздаётся громкое рыдание.

– Ах, да ладно тебе, я уже говорил, что не причиню тебе вреда, пока он поступает правильно. – Ещё один долгий вскрик.

Глаза мужчины наполняются слезами, и их заволакивает туман беспомощности. Этот взгляд я слишком хорошо знаю. Но это цена, которую платят такие люди, как он и я. Когда у тебя есть только одна слабость, это то, к чему все стремятся. А любовь – это слабость на всех ёбаных уровнях.

– Пепе, – шмыгает она носом. – Пепе?

– Пожалуйста, не причиняй ей вреда, – умоляет он меня.

– Pepe, haz lo que quieran. (прим. – Пепе, делай что они просят.) – И она разражается громкими воплями.

Я вешаю трубку и свирепо смотрю на него.

– Итак, ты встретишься с Хесусом или нет?

Я настраиваю бинокль, наблюдая, как Хесус и примерно семеро его людей садятся в «Хаммеры» и отъезжают от дома. Я отправляю сообщение Динго, главному наёмнику, которого я нанял, сигнализируя, что всё в порядке. Через несколько минут рядом с моей машиной останавливается чёрный «Сильверадо», и из него выходят четверо мужчин. Они одеты в чёрное, их лица закрыты лыжными масками. Марни смотрит на меня, прежде чем бросить беспокойный взгляд в окно.

– Где ты их, чёрт возьми, откопал, на съезде Зорро?

– Какой-то бандит в баре подсунул мне контакт Динго за пятьдесят баксов.

– Динго? – говорит Марни. – Ты заключили сделку с человеком которого зовут как грёбанного динозавра?

– Не мог бы ты… – задняя дверь открывается, и мужчины забираются внутрь, пристегнув пистолеты к груди.

Тот, кто забрался первым, кивает. Я завожу машину и трогаюсь с места. Другая машина следует за нами, петляя вниз по склону. Мы делаем крутой поворот, и я выключаю фары как раз перед тем, как приблизиться к концу частной подъездной дорожки Хесуса, и останавливаюсь за одним из больших кустов.

– Нет, – говорит один из мужчин. – No me estoy involucrando con Jésus Lopez. (прим. – Нет, я не хочу быть вовлечённым в дела Хесуса Лопеса)

Марни слегка поворачивается на своём сиденье и смотрит на меня. Я вижу, как его пистолет слегка шевелится. На заднем сиденье вспыхивает ссора, и через несколько секунд раздаётся громкий хлопок и небольшая вспышка от выстрела из пистолета, один из мужчин падает замертво на сиденье.

– Я плачу им за профессионализм, – говорит тот мужчина. – Я приношу свои извинения.

Марни смотрит вперёд.

– Чёртов ад.

Мы подъезжаем и гуськом выходим из машины, крадучись обходя окрестности. Динго и его люди идут впереди меня и Марни. Как только ворота оказываются в поле зрения, Динго делает два смертельных выстрела, и охранники падают. Мы спешим ко входу, перелезаем через ворота и опускаемся на ноги с другой стороны.

Раздаются крики, за которыми следует стрельба, и мы бросаемся к линии деревьев на краю участка. Пуля попадает в одно из деревьев позади меня. Я поднимаю взгляд и замечаю одного из мужчин на крыше, поэтому прицеливаюсь и стреляю, наблюдая, как он спотыкается, прежде чем перевалиться через край и приземлиться в кусты рядом с домом. Раздаётся град выстрелов. Пули задевают деревья, которые мы используем в качестве укрытия, кора отлетает во все стороны.

Мы стреляем до тех пор, пока не наступает минутная тишина, а затем направляемся к дому с оружием наготове и настороже. Под моей ногой хрустит ветка, и вся группа на мгновение останавливается, прежде чем продолжить путь. Чем ближе мы подбираемся к вилле, тем отчётливее я слышу мужские крики внутри. Мой пульс учащается, а на лбу выступает холодный пот.

Тор там.

Есть что-то невыносимо подавляющее, что давит на тебя, когда ты понимаешь, что жизнь человека, благодаря которому стоит жить, зависит от того, что ты сделаешь дальше.

Глава 10

Тор

Я просыпаюсь от звуков стрельбы. Мужчины кричат, мечутся по коридорам дома, выкрикивая указания друг другу. Хесус в отъезде, ведёт переговоры о каком-то обмене наркотиками, и, как ни странно, я думаю, что чувствовала бы себя в большей безопасности, если бы он был здесь. Может, он и никчёмный человек, но, когда люди стреляют в меня, я хочу, чтобы между мной и ними стоял псих-босс картеля.

Я выбираюсь из постели Хесуса и спешу по холодному кафелю к открытым дверям патио. Я держусь за стеной и выглядываю наружу. Повторяющийся хлопок, хлопок, хлопок пулемётов на крыше оглушителен. Люди лежат – одни мёртвые, другие раненые – по всему двору. Хесус взял с собой много людей, и здесь осталось недостаточно, чтобы защищать виллу. Моё сердце бешено колотится в груди, а в ушах звенит. Я понятия не имею, кто пришёл, но они враги Хесуса, а это значит, что они, скорее всего, убьют его шлюху… или что похуже.

Я бросаюсь к шкафу и подхожу к комоду. Пригибаясь, я наваливаюсь всем своим весом на стенку устройства, и оно медленно сдвигается, открывая металлическую дверь в бункер. Я смотрю на клавиатуру, пытаясь вспомнить код. 1678? Я набираю его дрожащими пальцами, но индикатор остаётся красным.

– Чёрт, – шиплю я себе под нос.

Прямо за моей спиной раздаётся отчётливый щелчок взводимого курка пистолета. Я замираю, моё дыхание становится поверхностным и отчаянным.

– Тор.

Моё сердце спотыкается само о себя, и я хмурюсь, медленно оборачиваясь. Здесь темно, и я не могу разглядеть его лица, но я узнаю его где угодно. Я могла бы быть глухой и слепой, но всё равно узнала бы Джуда. Мой пульс стучит у меня в ушах на фоне всё ещё продолжающейся снаружи стрельбы.

– Джуд? – шепчу я, придвигаясь к нему поближе. Наступает напряжённый момент тишины, когда кажется, что из комнаты выкачали весь воздух. Я стою, не веря своим ушам, и тут он хватает меня за руку. Одно это прикосновение вызывает во мне волну эмоций. Он настоящий. Он здесь.

Я сокращаю расстояние между нами и прижимаюсь своими губами к его, прерывистое дыхание срывается с моих губ. Его руки сжимают мою талию, кончики его пальцев обжигают сквозь тонкий материал ночной рубашки, которая на мне надета.

– Я думала, ты умер, – говорю я, мой голос звучит хриплым шёпотом у его губ, когда я кладу руку ему на щеку.

Он заправляет выбившуюся прядь волос мне за ухо, пристально глядя на меня, в то время как миллион невысказанных слов проносятся между нами. Всё, что было, всё, что когда-то было, превращается в ничто, потому что он жив. Я протягиваю руку и обхватываю ладонями его лицо, вдыхая запах виски и сигаретного дыма, который постоянно витает в нём. Лёгкая хмурость искривляет его черты, когда он кладёт руку на моё запястье, чтобы убрать её со своего лица.

– Нам нужно убираться отсюда. Сейчас же, – говорит он отрывистым голосом.

Я, спотыкаясь, иду вперёд, позволяя ему вытащить меня из шкафа. Его кожа рядом с моей тёплая и знакомая. Это как наркотик, посылающий через меня успокаивающий импульс. На секунду я забываю обо всём, что не принадлежит ему, – пока не возвращаюсь в реальность.

– Подожди, – говорю я в панике. – Я не могу. – Я вырываюсь из его хватки, и его пальцы сжимаются вокруг моего запястья, пока не оставляют синяки. Тем не менее, он продолжает тащить меня к двери. – Джуд! Остановись!

– У меня нет на это времени, Тор. – Он дёргает меня за руку, и я, спотыкаясь, выхожу в коридор.

– Джуд!

Он резко разворачивается и закрывает мне рот ладонью. Раздаётся ещё один выстрел, и его ноздри раздуваются, когда он на дюйм приближается к моему лицу.

– Не сейчас, чёрт возьми. Не говори больше ни единого грёбаного слова, – шепчет он, прежде чем убрать руку и продолжить путь по коридору.

Я озираюсь по сторонам. Некоторые из парней Хесуса всё ещё живы, притаились на корточках и находятся под огнём. Чем больше я буду бороться с ним, тем больше вероятность, что они убьют его. Поэтому я иду с ним. Когда-то я думала, что несу ответственность за его смерть, но сейчас я не собираюсь быть причиной его смерти.

Он тащит меня через дом во двор, где со скрежетом останавливается чёрный «Рендж Ровер». Пули всё ещё летят, отдаваясь эхом вокруг нас, пока у меня не зазвенит в ушах. Джуд прижимает меня к себе, прикрывая моё тело своим. Он запихивает меня на заднее сиденье машины и забирается следом за мной, прежде чем двигатель набирает обороты, и мы несёмся по извилистой дороге. Схватив меня за подбородок, он поворачивает моё лицо к себе, прежде чем прижаться своими тёплыми губами к моим, его пальцы впиваются в мою кожу. Поцелуй злой и отчаянный. Он отстраняется и пристально смотрит на меня, в его мутно-зелёных глазах кружится смерч эмоций.

– Я думал, ты умерла… – произносит он.

Я наслаждаюсь теплом его прикосновений, тем, как он заставляет меня чувствовать себя цельной впервые за долгое время. Я провожу пальцами по его подбородку, просто любуясь его красивым лицом – лицом, которое, я была уверена, никогда больше не увижу.

– Почти, – выдыхаю я, стягивая ночную рубашку, чтобы показать уродливую пулевую рану чуть ниже моей правой груди.

Он смотрит на неё секунду, прежде чем закрыть глаза и глубоко вздохнуть. Взяв меня за руку, он переплетает мои пальцы со своими.

– Ты – всё, что у меня есть, – говорит он, и в его словах слышится боль.

Я тяжело сглатываю и опускаю подбородок на грудь. Кайла. Она – всё, что у меня есть. Всё, что имеет значение. Что сделает Хесус, когда узнает, что меня больше нет?

– Джуд, я… – мне кажется, что у меня перехватывает горло. – Всё изменилось.

Я крепко зажмуриваюсь, борясь со слезами от всего того, что я сделала, чтобы выжить, чтобы обеспечить выживание Кайлы. Я думала, он мёртв, но теперь он здесь, и всё это кажется таким жестоким предательством, которое я должна продолжать. Только на этот раз я должна сделать это, зная, что он жив. Я должна солгать ему в лицо. Что я вообще могу сказать?

– Ты должен отвезти меня обратно к Хесусу, – шепчу я. Бог свидетель, я не хочу возвращаться. Я хочу больше никогда не покидать объятий Джуда. Если мы с Джудом убежим сейчас, то, возможно, сможем добраться до Кайлы вовремя, но тогда мы всегда будем в бегах. Здесь у меня есть возможность. Единственная, которую мы собираемся заполучить.

Выражение его лица меняется на недоверчивую ухмылку.

– Ты что, блядь, сошла с ума?

– Он найдёт меня. Он убьёт нас обоих. Пожалуйста, Джуд. Я справлюсь с этим, хорошо? Мне просто нужно время.

– О, поверь мне, я видел, как ты, нахрен, справляешься, Тор. – Качая головой, он проводит рукой по лицу. – Я имею в виду, чёрт возьми, ты была в его комнате, – он стягивает бретельку моей ночной рубашки с моего плеча, – в этом дерьме.

Я прикусываю внутреннюю сторону губы и смахиваю выступившую слезу.

– Это не так…У меня не было выбора. Ты был мёртв.

– О, приятно знать, как ты справляешься с трауром по грёбаным мертвецам.

– Никто не приходил за мной, Джуд! Ты не пришёл за мной. Ты проиграл. Гейб проиграл, Ронан проиграл. И я была чёртовым призом. Так я спасла себя. Не смей осуждать меня!

Он свирепо смотрит на меня, его челюсть подрагивает.

– Ты не вернёшься, если мне придётся приковать тебя наручниками к своему грёбаному телу, клянусь Богом, я это сделаю. Не испытывай меня.

Я стискиваю зубы.

– Ты не сможешь добраться до него. Я смогу. Именно из-за этого мачо-дерьма – ты думаешь, что можешь справиться со всем – Кайлу похитили в первую очередь из-за этого.

Я вижу, как боль искажает его черты с такой силой, что мне хочется обнять его. Он так сильно любит её, и я не могу вынести его боли. Он не знает, что с ней случилось. Очень немногие знают, и пока лучше, чтобы так и оставалось. Я обвиваю руками его шею, потому что прямо сейчас это самая жестокая вещь, которую я когда-либо совершу за всю свою жизнь. Но я делаю это ради неё.

Он напрягается под моим прикосновением. Я прижимаюсь щекой к его твёрдой груди и слышу, как колотится его сердце, разрываясь на части. И я надеюсь, что однажды он это поймёт. Однажды он простит меня за это. Если я скажу ему сейчас, он бросится на её поиски. Он подвергнет её ещё большей опасности, и я ничего не смогу сделать или сказать Хесусу, что помешало бы ему убить их обоих.

– Я не позволю тебе уйти, – говорит он.

Я знаю, что с ним бесполезно бороться. Это не будут переговоры. Мне придётся подождать своего часа. Но сколько времени у меня на самом деле есть? Без меня, какая причина у Хесуса сохранять Кайле жизнь?

Остаток поездки мы сидим в тягостном молчании, а Джуд смотрит в окно.

Мы подъезжаем к вилле на самой окраине города, и Джуд выходит, придерживая для меня дверь. Я выхожу из машины и бросаю взгляд на виллу, утопающую в темноте. Прохладный воздух пустыни проникает сквозь тонкий материал моей ночной рубашки, и я дрожу. Дверцы машины хлопают, и водитель подносит пару сумок к входной двери.

Джуд тихо разговаривает с мужчиной и пожимает ему руку, а я жду. Парень возвращается в машину и уезжает, и теперь мы остались вдвоём. Мои мысли возвращаются к тому, как Хесус заходит в свой дом и обнаруживает мертвецов, разбросанных по территории. Он узнает, что меня похитили, и будет в ярости, и что это будет означать для Кайлы?

Джуд открывает дверь, и я вхожу вместе с ним внутрь. Он заносит сумки в коридор и закрывает за мной дверь. Дом и близко не такой роскошный, как у Хесуса или Гейба.

– Чей это дом?

– Одно из убежищ Гейба.

Я киваю, наблюдая, как он ходит по дому, включая свет. Я иду за ним в гостиную, и он оборачивается. Его глаза встречаются с моими, и у меня перехватывает дыхание под его тёмно-зелёным пристальным взглядом. Его челюсть сжимается, и он со вздохом закрывает глаза.

– Как она умерла? – спрашивает он, его голос полон боли и разбитого сердца. Кайла. Он говорит о Кайле. Он думает, что она мертва? Конечно, он знает, ведь это то, что Хесус сказал всем, кроме меня, него, Камиллы и двух мужчин, которые из тени наблюдают за каждым движением Лиззи.

Я сглатываю комок, застрявший у меня в горле. Моё сердце беспорядочно колотится, издавая болезненный, неестественный стук в груди. Что мне ему сказать? Что мне сказать? Я сокращаю расстояние между нами и прикасаюсь ладонью к его щеке, желая рассказать ему всё, но не могу. Может быть, я могла бы сказать ему, что она жива, но что я не знаю, где она. Но тогда он соберётся искать её. Он накинется на Хесуса со всеми силами, что у него имеются.

– Как она умерла, Тор?

– Я не знаю, – шепчу я, тревожно покусывая внутреннюю сторону губы. – Не… не думай об этом, – шепчу я.

– Не думать об этом? – его глаза распахиваются, наполняясь гневом и болью. – Моя дочь… наша дочь, Тор…

– Я не знаю! – мой голос срывается, и слёзы текут по моим щекам, потому что я ужасный человек. Мою грудную клетку фактически разрывает, когда я скрываю это от него. – Я не могу тебе сказать. Мне очень жаль. – Я пытаюсь вложить крупицу правды в свои слова, всё время чувствуя себя худшим человеком в мире. Он свирепо смотрит на меня, и тишина пронзает меня насквозь. Холодная. Тяжёлая.

– Ты подставила меня ради Кайлы, ты знаешь…

– Ты не должен был брать с собой половину русской мафии!

– А чего ты ожидала? Это был грёбаный план Ронана, в который меня не посвящали, пока ты не отправилась к ебучему Хесусу.

Я отворачиваюсь от него и провожу рукой по волосам.

– Нет. – Я стискиваю зубы, произнося эти слова. – Что касается плана Хесуса, то ты должен был умереть. Габриэль должен был умереть. – Я снова поворачиваюсь к нему лицом. Его глаза сосредоточены на мне, челюсть подрагивает от напряжения. – Тебе нужно было убить его, – говорю я, – и ты потерпел неудачу. Такова цена. Мы проиграли, Джуд. – По правде говоря, я – цена и приз. Но я не хочу говорить Джуду, что он потерял нас обеих.

– И что теперь? А? – он проводит рукой по волосам, прежде чем полезть в карман за сигаретой. Прикуривая, он подносит ладонь к пламени и делает несколько глубоких затяжек. – Что, чёрт возьми, теперь?

– Теперь мы должны принять то, что не можем изменить. – Я опускаю взгляд на его грудь и кладу ладонь на его твёрдый живот. Я скучаю по нему. Я скучаю по всему, что связано с ним. – И мы отомстим, когда сможем. – Я должна вернуться к Хесусу, а затем убить его, чтобы защитить Кайлу. Будет лучше, если Джуд подумает, что всё это во имя мести. Он это поймёт.

Джуд недоверчиво смеётся и делает шаг ко мне, прижимая меня к стене.

– Я ни хрена не принимаю эту ситуацию, – говорит он. Он на дюйм приближается ко мне, его тёплое дыхание овевает моё лицо. Я хочу поцеловать его, прикоснуться к нему, но не делаю этого. Я не могу, потому что, если я это сделаю, боюсь, я никогда его не отпущу.

– Тор, – говорит он, – она ведь не умерла, правда? – я закрываю глаза и откидываю голову к стене, тяжело сглатывая. Его пальцы обхватывают моё горло, и я чувствую, как его губы касаются моей челюсти. Ложь вертится у меня на кончике языка. – Не лги мне. Я знаю тебя. – Я открываю глаза, и он слегка отстраняется, чтобы посмотреть на меня. Эта энергия потрескивает между нами, магнетическое притяжение, которое, кажется, всегда так безвозвратно привязывает меня к Джуду. Мой взгляд опускается к его губам. Я не могу сделать это с ним. Он так сильно сжимает мой подбородок, совсем как прежний Джуд. – Она жива? – спрашивает он.

– Её больше нет.

– Она. Не. Мертва. – Его хватка усиливается, глаза мерцают.

Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза. Я заставляю себя вспомнить всё, что привело нас сюда. Я говорю себе, что всё это затеял Джуд. Картель хотел заполучить его, поэтому они забрали Кайлу. Всё, через что прошла моя маленькая девочка, – это его вина. Может, она и не умерла, но я потеряла её. Я смирилась с тем, что буду шлюхой Хесуса, чтобы защитить дочь, которую я никогда не увижу. Я потеряла всё, что любила, включая Джуда. Может, он и жив, но с таким же успехом он мог бы быть мёртв, потому что я снова должна предпочесть Кайлу ему. Я буду делать один и тот же выбор, снова и снова, каждый раз, пока это не сломает меня, а это уже ломает меня, кусочек за кусочком. Понемногу. Я позволяю всей ярости, которую чувствую, наполнить меня, растекаясь по венам, пока меня не охватит раскалённый докрасна жар. Я кладу руки ему на грудь и отталкиваю его от себя. Он отступает на полшага, прежде чем снова оказывается прямо перед моим лицом.

– Ты хочешь знать правду? – кричу я. – Я ненавижу тебя, Джуд. Во всём этом виноват ты. Ты – причина того, что моей дочери больше нет. Ты – причина, по которой я никогда больше не обниму её, никогда не увижу её улыбки. – Слёзы затуманивают моё зрение, и я задыхаюсь от своих слов. Ярость и чувство вины сталкиваются, кружась и смешиваясь, пока я не перестаю понимать, злюсь ли я на него или на себя. Моя боль и его боль становятся одним целым до тех пор, пока его неудачи не станут моими, и раны, которые я наношу ему, ранят меня так же глубоко. – Никогда не увижу, как она взрослеет или выходит замуж. – Слёзы текут по моему лицу. Всё это правда. Может, она и не мертва, но её больше нет для меня, и если я не смогу убить Хесуса, то она, возможно, скоро умрёт. Я всегда буду матерью, которую она никогда не узнает, и она навсегда останется моим сердцем, живущим вне моего тела. – Я была готова пожертвовать всем, чтобы спасти её, а где был ты? – я снова толкаю его, и на этот раз Джуд отступает. Я следую за ним, снова и снова толкая. – Твоя жизнь в обмен на её. Это было просто.

Его смерть ничего бы не изменила, я знаю это, но злюсь, потому что чувствую себя такой одинокой во всём этом дерьме, и я хотела бы, чтобы он помог мне, но он не может. Я люблю его, но всё изменилось. Жизнь, которая у нас была, – это далёкая сказка, и теперь всё, что мы можем сделать, это выжить. Из-за этого, я не могу быть с ним, и это меня ломает. Он просто смотрит на меня, и на его лице отражается боль, которая отражает мою собственную.

– Всё, что мне осталось – это убить Хесуса, – говорю я. – Меня не волнует, даже если мне придётся трахаться с ним следующие десять лет, чтобы сделать это. Я положу этому конец.

Джуд выдыхает, прежде чем повернуться и направиться к двери.

– Делай всё, что, чёрт возьми, тебе нужно, Тор. Ненавидь меня, если тебе от этого станет лучше. Но ты виновата в этом не меньше, чем я.

С таким же успехом он мог бы вонзить клинок мне в грудь.

– Бывают дни, когда я жалею, что вообще встретила тебя, Джуд. Я хотела бы, чтобы у меня была нормальная жизнь, где моя дочь была бы в безопасности. – Я смахиваю слёзы со своего лица. У Кайлы теперь может быть такая жизнь, вот только не со мной.

Он оборачивается, свирепо глядя на меня.

– Я давал тебе эту возможность, Тор. Когда я попал в тюрьму. Но ты выбрала меня.

Я невесело смеюсь.

– Я любила тебя.

Люблю. Я до сих пор люблю его. Несмотря ни на что, я это делаю и всегда буду.

Его холодный взгляд останавливается на мне.

– Мы никогда не принадлежали друг другу.

Я пыталась оттолкнуть его. Его слова не должны причинять боль, но, боже, они причиняют, и я не могу с этим справиться.

– Пожалуйста, не надо, – не могу удержаться, чтобы не умолять шёпотом.

Он качает головой, проводя рукой по рту. Он сокращает расстояние между нами, проводя пальцами по моей челюсти, изучая меня. Его зубы прикусывают губу, а между тёмными бровями пролегает морщинка.

– Мы не можем так поступать друг с другом. Не поступай так с нами… – он выдыхает. – Она мертва, Тор. Вернувшись к нему, что, чёрт возьми, это даст? А? – он наклоняется ко мне, так близко, что я чувствую его тёплое дыхание на своём горле, и всё внутри меня рушится. – Это её не вернёт. Не оставляй меня ради мести, Тор. Не надо.

Это всё равно, что стоять в огне и позволять пламени лизать мою кожу, борясь со всеми естественными инстинктами выбраться наружу и удерживая себя одной лишь силой воли. Слёзы текут по моим щекам, и я хотела бы сдержать их, но не могу. Это, наверное, хуже, чем отпускать Кайлу. По крайней мере, тогда мне приходилось иметь дело только со своей собственной болью, но теперь я взваливаю на свои плечи и его боль, зная, что я – её причина. Я провожу пальцами по грубой щетине на его подбородке и откидываю голову назад, прижимаясь губами к его губам. Соль моих слёз смешивается с агонией и мучением поцелуя, который, как мы оба знаем, не может длиться вечно. И всё же я хотела бы, чтобы это было так. Я хотела бы слиться с ним воедино и никогда не отпускать. Он с силой, отчаянно сжимает мой затылок. Когда мы наконец отрываемся друг от друга, он прижимается своим лбом к моему.

– Не оставляй меня одного, Тор. – В его голосе слышна такая боль.

– Я должна это сделать, Джуд. Ты должен понимать это лучше, чем кто-либо другой. – Я отстраняюсь и встречаюсь с ним взглядом. Выражение его лица меняется, и я понимаю, что только что потеряла его.

– Нет, я, чёрт возьми, не могу этого понять.

– Но ты делал то же самое. Джо поглощал тебя, пока убийство его не стало всем, ради чего ты жил.

– У меня не было ничего другого, пока я не заполучил тебя, а потом я погнался за ним из-за тебя. Я бы никогда не предпочёл месть тебе, Тор.

Я качаю головой, крепко сжимая его рубашку обеими руками.

– Это из-за Кайлы. – Это всё, что я могу сказать. Что ещё я могу сказать? – Это для Кайлы.

– Она мертва! – его глаза наполнились слезами. Я наблюдаю, как сжимается его челюсть, когда он пытается удержать их.

Но это не так, и именно поэтому я так упорно борюсь.

– Хесус должен заплатить за то, что забрал её у меня, Джуд, – молвлю я. – Он должен.

Джуд вздыхает, прежде чем провести рукой по лицу. Он делает шаг ко мне, обхватывая мою щеку своей тёплой ладонью.

– Это значит для тебя больше, чем я?

– Это значит для меня всё, – с трудом выдавливаю я слова.

В его глазах выражение сожаления, которого я никогда раньше не видела.

– Я всегда буду любить тебя. Помни это. – И с этими словами он целует меня в лоб, прежде чем повернуться.

Паника сжимает меня в своих тисках.

– Джуд! – я хватаю его за руку. Он останавливается спиной ко мне. Я придвигаюсь к нему ближе и кладу руки ему на бока, прижимаясь лицом к его спине. – Не отказывайся от нас. Я вернусь к тебе, – задыхаюсь я. – Я обещаю.

– Обещания ни хрена не значат для меня, Тор. – Он выходит из комнаты, оставляя меня одну.

– Я люблю тебя, – тихо говорю я, зная, что он меня не слышит.

То, что от меня осталось, разлетается вдребезги, и я соскальзываю на пол, прижимаясь лбом к коленям. Я плачу. Я оплакиваю всё, что мы потеряли, включая друг друга. Я всегда думала, что у нас с Джудом была любовь, которая могла выдержать любую бурю. Кайла – единственное, что когда-либо могло нас сломать. Моё сердце болит за него. Я хочу встать и последовать за ним. Я хочу сказать ему, что люблю его, но я просто не могу быть с ним прямо сейчас. Сказать, что он есть и всегда будет моей второй половиной. Но как я могу? Как я могу сказать ему это, а потом попросить его позволить мне пойти в объятия нашего врага? Нет. У меня есть план, но для того, чтобы он сработал, все должны верить, что я с Хесусом, особенно Джуд.

Поэтому я встаю и выхожу из комнаты.

На столике рядом с входной дверью лежит связка ключей. Я беру, прежде чем бросить взгляд в конец коридора, где исчез Джуд. Всё во мне разрывается надвое, отдельные части меня тянутся в противоположных направлениях.

На столе лежит стопка заметок и ручка, они просто лежат там. Я беру ручку и смотрю на маленький жёлтый квадратик, прежде чем начать писать:

Любить тебя никогда не было выбором, так должно было быть.

Мне жаль.

Тор.

Я открываю входную дверь и иду к подъездной дорожке. Там стоит внедорожник, и я нажимаю кнопку на брелоке. Замки издают звуковой сигнал. Как только я оказываюсь внутри, я завожу двигатель и отъезжаю от дома. Я смотрю в зеркало заднего вида и, клянусь, вижу, как Джуд стоит в верхнем окне и смотрит мне вслед. Я смахиваю слёзы, которые текут по моим щекам. Я не смогу забыть Джуда. Но я должна вернуться к Хесусу.

Я въезжаю в Хуарес, мои глаза скользят по тротуарам, где на улицу выходят грязные на вид бары. Я понятия не имею, где я нахожусь, и нет способа связаться с Хесусом, но Хуарес практически принадлежит ему. Наверняка кто-нибудь может указать мне правильное направление? Если только я не наткнусь на кого-нибудь из парней Гейба. Блядь. Я вижу бар, который смутно узнаю, и рискую. Я съезжаю на обочину и смотрю вперёд. Там даже нет названия, только красная неоновая вывеска с изображением танцующей женщины, которая то включается, то гаснет. Я открываю бардачок и роюсь в нем. Это машина картеля. Там обязательно должно быть… мои пальцы скользят по металлическому стволу пистолета. Я вытаскиваю его, захлопываю бардачок и выхожу из машины.