Текст книги "Война (ЛП)"

Автор книги: Л. п. Ловелл

Соавторы: Стиви Коул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Ронан откидывается на спинку стула, закидывая руки за голову.

– Ах, Американец, всегда такой жестокий. Я узнал, что твоя женщина жива. Я сказал тебе об этом, и теперь ты хочешь убить меня. – Он качает головой. – Такой злой.

– У кого она? – спрашиваю я.

– У Хесуса, конечно. Она находится на его вилле.

Я громко выдыхаю через нос, поворачиваюсь и направляюсь к двери.

– Повеселись с этим, колумбиец, – говорит Ронан Гейбу.

– Куда ты идёшь? – кричит Гейб.

– А куда, ты блять, думаешь?

Он хватает меня за плечо, и я стряхиваю его, поворачиваясь, чтобы ткнуть пальцем ему в лицо.

– Не пытайся остановить меня. Клянусь богом…

Я позволяю этой угрозе повиснуть в воздухе, пока спускаюсь по лестнице к входной двери. Я слышу, как Гейб кричит что-то своей охрану, но продолжаю идти. Я проверяю первую машину, но она заперта. Я перехожу к следующей, и Гейб выбегает из дома с винтовкой. Раздаётся хлопок, за которым следует острый укол в шею. Я вытаскиваю грёбаный дротик и бросаю его на землю. Я пытаюсь ухватиться за ручку следующей машины, но перед глазами всё расплывается. Мой пульс стучит у меня в ушах. Мои руки и ноги тяжелеют, и не успеваю я опомниться, как падаю вперёд, и всё вокруг погружается во тьму.

Глава 4

Тор

Бип. Бип. Бип.

Этот шум звучит снова и снова, вызывая раздражение. Застонав, я моргаю и щурюсь от солнечного света, льющегося в окно. Я пытаюсь сесть, но боль пронзает всё моё тело. Я задыхаюсь от агонии и краем глаза улавливаю движение, когда падаю обратно на матрас больничной койки. Я оглядываю комнату, полную больничного оборудования. Сбоку от кровати ритмично пищит кардиомонитор. Это одна из комнат Хесуса…

– Тебе следует быть более осторожной, Виктория. – Я поворачиваю голову на подушке и встречаюсь взглядом с Хесусом. Его руки глубоко засунуты в карманы брюк от костюма, его чернильно-чёрные волосы влажные, я полагаю, после душа. Лёгкая ухмылка появляется на его губах, когда он лезет в карман куртки и достаёт сигарету. Он зажимает её в губах и подносит зажигалку к лицу, позволяя пламени поцеловать кончик сигареты. Затянувшись, он обходит кровать.

– Это больно, не так ли? – шепчет он. – Быть так близко к смерти…

Я опускаю взгляд на капельницу, прикреплённую к моей руке, и замечаю, что моё тело от бёдер до груди покрыто бинтами.

Нахмурившись, я пытаюсь разобраться в тумане замешательства, затуманивающем мой разум. Иисус. Джуд… Это всё похоже на сон, за который я не могу до конца ухватиться, хотя и знаю, что упускаю что-то жизненно важное.

– Что случилось? – спрашиваю я, мой голос не более чем хриплый скрип.

– В тебя стреляли, чикита. И это были не мои люди. – Он приподнимает одну бровь, и, хотя выражение его лица натренировано на сокрытие эмоций, я вижу, как за ним клубится гнев. Я уже видела эту маску у Джуда, слишком много раз.

Мои воспоминания сливаются воедино, притягивая к себе края моего сознания. Я помню Кайлу, Джуда… встречу в пустыне. Я его подставила. О боже, я подставила Джуда. Все воспоминания возвращается в спешке, но это больше похоже на кошмар, чем на сон. И я почти жалею, что не могу вспомнить этот конкретный кошмар. Я крепко зажмуриваю глаза. Я могу вспомнить лицо Джуда, отчаявшееся и разгневанное, даже с того короткого участка пустыни, который простирался между нами. Я практически слышу стрельбу, взрывы, запах горелой плоти и обожжённого песка. А потом – кровь. Так много крови и боли, и единственное, что я могла видеть, было лицо Джуда, его страдание, когда он пытался подбежать ко мне, а мужчины вокруг него удерживали его. Я помню, знаю, что я умирала, знала, что никогда больше не увижу Джуда, что наша история закончилась такой трагедией.

Только вот я не мертва. Я здесь.

– Где Джуд? – тихо спрашиваю я.

Хесус наклоняет голову набок, и на его губах появляется лёгкая ухмылка.

– Он мёртв, чикита. Это была сделка, которую ты заключила, помнишь? Его жизнь за жизнь вашей дочери.

Боль, пронзающая моё тело, не идёт ни в какое сравнение с болью, которая охватывает мою душу. Как будто от меня отрывают жизненно важную часть. Все крошечные ниточки, которые удерживают меня вместе, рвутся в клочья.

Он не может быть мёртв. Он не может.

Конечно, я бы знала? Я бы проснулась с зияющей пустотой в груди, потому что это Джуд. Без него я….. Я не знаю, кто я такая. Я прижимаю руку к груди, потирая то место, где так жалобно бьётся моё хрупкое сердце. О мой Бог. Я несу ответственность за смерть Джуда, другой половины меня, отца моего ребёнка. Я крепко зажмуриваюсь и чувствую, как слеза скатывается по моей щеке. Я знаю, что не могу показывать слабость, но я ломаюсь. Часть меня жалеет, что я не умерла от той пули, потому что Джуд мёртв. Я никогда больше не увижу своего собственного ребёнка. Всё, что у меня было, ушло, и я по-прежнему пленница картеля. То, с чем я проснулась, не стоит того, чтобы продолжать эту жизнь.

– Ты также обменяла свою жизнь на жизнь дочери. – Хесус подходит ближе и, протянув руку, гладит меня по щеке своим грубым пальцем. Он ловит мою слезу и поднимает её, как будто изучает.

– Такая красивая, – говорит он, прежде чем наклониться и приблизить губы к моему уху. – Теперь ты моя, Виктория. Я спас тебя. Я спас твоего ребёнка. Всё, чем ты являешься, принадлежит мне, и я ожидаю твоей преданности.

Я слышу слова, которые он не произносит. От этого зависит жизнь Кайлы. Я прерывисто вздыхаю, когда его губы касаются моего уха. Я чувствую, что замираю, моё сердце сжимается в груди.

– Ты получил всё это, – тихо отвечаю я.

Если это то, что нужно, чтобы обезопасить Кайлу, тогда я сделаю это. Я охотно потеряю всякое чувство женского достоинства, которое у меня когда-то было, и стану кем-то другим. Она – единственная причина моего существования сейчас.

– Хорошо. – Он хватает меня за подбородок, поворачивая моё лицо к себе. Его тёмные глаза встречаются с моими, жестокие и голодные. – И помни, что произойдёт, если твоя верность мне изменится. Я знаю, где твоя дочь. Я знаю, где твоя сестра. У меня нет проблем с тем, чтобы убить Элизабет с мужем и привезти малышку обратно в Мексику. Не заставляй меня мотивировать тебя.

Я тяжело сглатываю, борясь со слезами.

– Нет, пожалуйста, оставь её в покое. Ты получил то, что хотел, – умоляю я.

Смеясь, он отталкивает меня так сильно, что боль пронзает моё тело. Он поворачивается и идёт к двери.

– Я ещё даже не начал получать то, что хочу. Тебе нужно отдохнуть, чикита. Я вернусь позже.

Дверь захлопывается, и я остаюсь наедине со своим горем, своей болью и своим страхом. Это то, чем я пожертвовала – ради Кайлы – и, хотя я чувствую себя невероятно разбитой, я бы ещё тысячу раз разбилась ради своей малышки.

Глава 5

Джуд

Я просыпаюсь с ёбаной головной болью. Тор!

Мои глаза распахиваются, и я смотрю на шлакоблочные стены этой чертовой тюремной камеры. Снова.

– Гейб! – кричу я и со стоном медленно сажусь. Мой голос эхом разносится по маленькому коридору, а затем я слышу звяканье ключей.

– Привет, mi amigo (прим. перев. – мой друг), – говорит Дэвид, появляясь в поле зрения.

– Вот, чем вы, ребята, блядь, занимаетесь? – кричу я, потирая больное место на голове. – Вырубаете людей и сажаете их под замок?

Он пожимает плечами и запихивает бутерброд в рот.

– Гейб сказал, что это единственный способ убедиться, что ты не выкинешь какой-нибудь безумный трюк.

– Чёрт возьми…

Я опускаю голову и смотрю на грязный пол. Я хочу вскочить и ударить кулаком по стене, дёрнуть за эти железные прутья, но это ни к чему хорошему не приведёт. Тор жива, и Гейб знал, что я сойду с ума, пытаясь добраться до неё, поэтому он делает это дерьмо.

Я встаю и расхаживаю по камере, снова и снова проводя руками по волосам. Дэвид постукивает по одному из брусков.

– Хочешь покурить? – спрашивает он.

Я киваю, и он протягивает мне самокрутку, а затем зажигалку. Я подношу сигарету к пламени и глубоко затягиваюсь, ощущая сладкий вкус гвоздики на языке.

– Гейб сказал, что вернётся завтра, чтобы забрать тебя.

И всё. Я, блядь, застрял в этой дыре с Дэвидом до завтра. Не в состоянии добраться до неё. Неспособный ничего сделать.

Глава 6

Тор

Я не уверена, сколько времени прошло с тех пор, как я впервые очнулась. Дни. Может быть, недели – я не знаю. Но я точно знаю, что, хотя моё тело, возможно, медленно исцеляется, в то же время моя душа умирает. Кусочек за кусочком, день за днём.

Хесус позволяет мне бродить по дому, но я этого не делаю. Я остаюсь в этой комнате как можно дольше. Я здесь, потому что так нужно, но это не значит, что я должна притворяться, что мне это нравится.

– Чикита.

Я отворачиваюсь от окна и вижу, что Хесус стоит в дверях без рубашки, в одних льняных брюках. Лёгкая улыбка появляется на его губах, когда он приближается ко мне, его глаза медленно скользят по моему телу, пока у меня по коже не бегут мурашки от его пристального взгляда. Он заставляет меня чувствовать себя его собственностью, чем-то, чем можно обладать и осквернять, и всё это во имя какой-то извращённой формы мести. Я поняла, что моего горя недостаточно. Смерти Джуда ему было недостаточно. Он хочет осквернить память Джуда, забрать то, что когда-то принадлежало ему. И у меня не остаётся другого выбора, кроме как позволить ему это. Потому что Кайла – это всё, что от него осталось. Она – наследие Джуда.

Доминирование и похоть исходят от него, как и всегда, а затем без предупреждения он хватает меня за подбородок и притягивает к своему телу. Жар от его груди просачивается сквозь моё платье. Его большой палец поглаживает мою кожу, когда его взгляд опускается к моим губам. Хесус очень ясно дал понять, что это то, чем я сейчас являюсь: его собственностью.

Он прижимается своими губами к моим, и я не сопротивляюсь этому. Я просто стою в оцепенение. В конце концов, без Джуда, для чего тут бороться? Я едва могу чувствовать, чтобы даже распознать след отвращения, поднимающийся при его прикосновении. Но сейчас моя цель – сделать его счастливым, чтобы он оставил Кайлу в покое.

Его язык скользит между моими губами, и его хватка усиливается.

– О, Виктория, ты можешь лучше, – говорит он мне в губы. Я открываю глаза и смотрю на него. По-настоящему смотрю на него. У него точёные черты лица, густые масляно-чёрные волосы, с лёгкими волнами. Он был бы красив, если бы не холод в его глазах. Он держится как единственный владелец всей власти и авторитета, но ему не хватает абсолютной решимости, которой обладал Джуд. Джуд входил в комнату так, словно она принадлежала ему, и ему было наплевать на всех людей в ней. Он заставлял людей чувствовать, что они для него несущественны. Все, кроме меня.

Он заставил меня почувствовать, что мир начинался и заканчивался на мне. На нас, а потом и на Кайле. Он совершал глупости. Он был преступником, плохим парнем, но я никогда не сомневалась в его любви, ни на секунду.

Хесусу, к сожалению, этого не хватает. Он хочет быть похожим на Джуда, но никогда им не станет, даже если за ним стоит целый картель. Но, тем не менее, мне нужно убедить этого мужчину, что я хочу его. И возможно… возможно, если я приму, что теперь это моя жизнь, всё станет проще. Я собираю в себе столько сил, сколько могу, и, сделав глубокий вдох, целую его. На секунду я представляю, что это Джуд, но мои мысли быстро уносятся прочь и возвращаются к настоящему ужасу. Он стонет мне в рот, прежде чем прикусить зубами мою нижнюю губу.

– Ты на вкус как победа, Виктория, – говорит он, смеясь, и отходит от меня. – И скоро я собираюсь забрать свой приз. Я кажется совершенно очарован тобой. – Его глаза блуждают по моему телу так, что у меня к горлу подступает желчь. – Считай, что тебе повезло. – Он отворачивается и идёт к двери. – О, и ты переезжаешь в новую комнату, – небрежно бросает он через плечо.

– В какую комнату? – нервно спрашиваю я.

Он останавливается в дверях и поворачивается ко мне лицом с довольной ухмылкой на губах. Конечно, я уже знаю, что он собирается сказать.

– В мою.

Мой желудок туго сжимается, потому что я точно знаю, что это значит. С этими словами он выходит из комнаты. Прислонившись к стене, я скольжу по ней вниз, пока не оказываюсь на полу. Я крепко обхватываю себя руками, и слёзы текут ручьём. Вот кто я сейчас: шлюха из картеля. Чем скорее я приму это, чем скорее отпущу Джуда, тем скорее смогу сделать то, что мне нужно, чтобы защитить моего ребёнка. Если мне придётся трахаться с Хесусом всю оставшуюся жизнь, чтобы уберечь её, я это сделаю.

Для неё.

Я сажусь на край кровати Хесуса, мой желудок сжимается от ужаса. Белые тюлевые занавески колышутся на ветру, когда ночной воздух доносит аромат жасмина через открытый балкон. Мои ногти оставляют следы на ладонях, когда я сжимаю кулаки на коленях. Тревога так крепко держит меня в своих тисках, что даже дышать становится нелегко.

Отдалённый звук голосов в коридоре заставляет моё сердце учащённо биться. Я отчаянно пытаюсь подтянуть переднюю часть белого платья немного выше, но это бессмысленно. Вырез опускается к нижней части моей грудины, оставляя мою грудь частично обнажённой. Это всё, что мне позволено надевать. У Хесуса целый гардероб таких платьев, тех самых, которые когда-то носила Камилла. Как будто он хочет, чтобы мы выглядели как нечто чистое и невинное, точные копии друг друга. Это платье с таким же успехом может быть моими тюремными цепями, потому что оно напоминает мне о том, что я действительно заключённая, которой даже не позволено прикрывать своё тело. Я часто задавалась вопросом, что случилось с Камиллой. Я слышу, как охранники шепчутся, что её украл русский, но я в это не верю. Я представляю, как Хесус сломал её, как ненужную куклу, заменяя чем-то новым, чем легче манипулировать. Мной.

Дверная ручка поворачивается, и я задерживаю дыхание, когда Хесус входит в комнату, разговаривая с одним из своих людей снаружи. Дверь закрывается, и воцаряется зловещая тишина. Пересекая комнату, он пристально смотрит на меня, и я пытаюсь спрятаться от его взгляда.

– Ты выглядишь так идеально, сидя здесь и ожидая меня, Виктория.

– Ты приказал, чтобы я была здесь, – говорю я, поднимая на него взгляд.

Возможно, мне и приходится быть здесь, но я могу дать ему понять, что это не по моему выбору.

Вздохнув, он садится рядом со мной. Я напрягаюсь, ожидая, что он прикоснётся ко мне или напомнит, что я пленница. Вместо этого его пальцы нежно скользят вниз по моей руке, что ещё более обезоруживает. Я бы предпочла, чтобы он просто причинил мне боль. Эти игры – самая трудная часть общения с ним, потому что, честно говоря, он ещё ни разу не причинил мне боли. Он никогда не приставал ко мне с чем-то большим, нежели поцелуй, и это выводит меня из себя. Нет ничего хуже, чем не знать, в чём заключается игра твоего врага.

– Букмекер мёртв, – говорит он.

– Я знаю. – Я всё ещё стараюсь не думать о Джуде, но с таким количеством свободного времени это трудно. Странно, но время, проведённое с Хесусом, стало для меня удивительным спасением. Когда я с ним, я думаю только о себе, Кайле и нашей безопасности. У меня нет возможности зацикливаться на Джуде.

Он нежно берет меня за подбородок и поворачивает мою голову к себе. Его глаза ищут мои, прежде чем скользнуть к моим губам.

– Здесь ты в безопасности, – тихо говорит он, проводя большим пальцем по моему подбородку. – Я бы защитил тебя, Чикита, от всех, кто причинит тебе вред.

Какое-то мгновение я пристально смотрю на него. Выражение его лица мягче, чем я привыкла, и в его глазах можно почти увидеть ранимость.

– Кроме самого себя, – шепчу я.

Его губы растягиваются в лёгкой улыбке.

– Я не хочу причинять тебе боль. – Его взгляд снова опускается на мои губы. – Как раз наоборот. Я мог бы дать тебе всё.

– Почему? – я хмурюсь. – Зачем тебе это нужно?

Его большой палец нежно проводит по моей нижней губе.

– Ты необыкновенная женщина, Виктория. Ты произвела на меня впечатление, когда приехала сюда за своей дочерью. Трудно найти женщину с такой силой. – Он убирает руку с моего лица. – Твой мужчина умер. Твоей дочери безопаснее находиться вдали от тебя. Я прошу только, чтобы ты присоединилась ко мне. – Он протягивает руку, и я смотрю на неё. – Ты можешь быть пленницей, а можешь стать королевой. Выбор за тобой.

– Королевой чего?

Он ухмыляется.

– Картеля Синалоа, конечно. Докажи свою преданность, и всё, о чём ты когда-либо мечтала, может стать твоим.

Всё, чего я когда-либо хотела, пропало, но я этого не говорю. Это могло бы стать хорошей возможностью.

Я смотрю на его протянутую руку. Если я приму его предложение, я предам Джуда. Я знаю это. Но можно ли предать мертвеца? Или же должна сделать всё, что в моих силах, чтобы отомстить за него и защитить его дочь? Джуд бы возненавидел это, но он понимал, что такое месть. Ему бы это не понравилось, но он бы понял, поэтому я осторожно беру Хесуса за руку.

Он ухмыляется, его пальцы крепко обхватывают мои.

– Ты женщина, которая поддержит могущественного мужчину. Встань рядом со мной. – Его рука касается моей щеки, и он наклоняется, прижимаясь своими губами к моим. Поцелуй нежный, но в то же время испытующий, как будто он пытается добиться от меня большего. Я неохотно приоткрываю губы. Я чувствую, как сворачиваюсь, взрываюсь и заползаю в тёмную дыру в самых глубоких уголках моей души. Его пальцы перебирают мои волосы, и он запрокидывает мою голову назад, пока мои губы не отрываются от его губ.

– Я хочу тебя, Виктория.

Я пока не знаю, как играть в эту игру, поэтому ничего не отвечаю. Его пальцы скользят под бретельку моего платья, двигаясь, чтобы стянуть её с моего плеча. Я паникую и хватаюсь за подол платья, удерживая его на месте.

– Я… – я смотрю на него снизу-вверх. – Я не… Я не могу. – Я запинаюсь на своих словах, потому что, честно говоря, я не знаю, как остановить его, не разозлив при этом. Я не знаю, будут ли последствия, и я уверена, что если я не дам ему то, что он хочет, он просто возьмёт это силой.

Он ухмыляется и слегка отстраняется.

– Милая Виктория, ты придёшь ко мне добровольно. – Он наклоняется и шепчет мне на ухо. – И я могу подождать.

Он встаёт и стягивает рубашку через голову, прежде чем расстегнуть брюки. Он стоит в одних боксерах, и я опускаю взгляд в пол, моё лицо пылает от унижения. Он обходит кровать и забирается в неё, натягивая одеяло до бёдер, прежде чем выключить лампу. Я неподвижно стою в темноте, прислушиваясь к его ровному дыханию на фоне моего учащённого пульса.

– Чикита, ложись, – приказывает он.

Крепко зажмурив глаза, я пытаюсь успокоиться и выровнять своё дыхание. Его пальцы касаются моего запястья, заставляя меня подпрыгнуть, прежде чем опуститься на матрас. Каждый мускул остаётся напряжённым, пока я лежу. Хесус издаёт тихий смешок, но не делает попыток прикоснуться ко мне. И я думаю, что могло бы быть и хуже. Незнание, ожидание. Это самая худшая часть. Я бы предпочла, чтобы он просто продолжил с тем, чтобы он там ни запланировал для меня, потому что я не верю, что он ищет какую-то девушку, соответствующую критериям жены для босса картеля. Это какая-то уловка; я просто пока не знаю, какая именно.

Как я ни стараюсь, мне не удаётся уснуть, поэтому я просто лежу здесь, прислушиваясь к глубокому дыханию Хесуса. Я помню, когда-то это были мы с Джудом, похититель и пленница в одной постели. Боялась ли я когда-нибудь Джуда так, как боюсь Хесуса? Ненавидела ли я его когда-нибудь так же сильно? Хесус забрал у меня всё, но я помню, было время, когда я думала, что Джуд сделал то же самое, забрал всё: мою жизнь, мою карьеру. Как иронично, что сейчас эти вещи кажутся такими незначительными. Но то, что сделал Хесус, никогда не будет незначительным. Нет, я никогда так не ненавидела Джуда. Честно говоря, я не могу вспомнить то время, когда я не любила его, даже когда это было так чертовски неправильно. Он всегда ощущался чем-то правильным, чем-то истинным. А это… это никогда не будет правильным.

Глава 7

Тор

Я сижу на веранде с бокалом вина в руке и смотрю на раскинувшийся внизу город. Хуарес представляет собой беспорядочное нагромождение зданий, каждое из которых пристроено друг к другу в виде причудливых кусков бетона. Солнце только что опустилось за горизонт, окрашивая небо в розовые и красные тона. Как только ночь опускается на город, он загорается, взрывы создают оранжевые отблески среди городских огней. Непрерывные хлопки автоматных очередей подобны своей собственной болезненной симфонии, напоминающей мне о том, где именно я нахожусь.

Ад. Центральный картель. Хуарес.

Я протягиваю руку, по привычке прикасаясь к своему ожерелью, только это не маленький амулет в виде колибри, который подарил мне Джуд. Вместо него мои пальцы касаются тяжёлого бриллианта на платиновой цепочке. Хесус подарил его мне, и его тяжесть на моей коже заставляет меня чувствовать себя испорченной дешёвкой. Вздыхая, я представляю Кайлу с маленькой колибри на её шее и сглатываю комок в горле.

Не знаю, как долго я сижу здесь, но последние лучи света покидают небо, и я дрожу, когда прохладный ночной воздух касается моей кожи. Мой бокал пуст, поэтому я встаю, чтобы вернуться в дом. Когда я оборачиваюсь, то сдерживаю испуганный вскрик, роняя бокал. Осколки разлетаются по деревянному настилу. Я вздрагиваю, когда кусок стекла вонзается мне в ногу.

– Боже, ты напугал меня, – говорю я сквозь стиснутые зубы. Один из людей Хесуса стоит передо мной, на его лице застыло хмурое выражение, когда он смотрит на меня. Он протягивает телефон, и я смотрю на него, прежде чем взять.

– Кто это? – спрашиваю я, но он продолжает молчать. Я прижимаю телефон к уху и жду. – Алло?

– Ах, Виктория. Как твои дела? – высокомерное русское произношение мгновенно заставляет моё тело вытянутся по струнке.

– Какого чёрта тебе нужно, Ронан?

– Твои слова ранят меня. Я думал, мы друзья. – Я слышу веселье в его голосе, как будто для него всё это было просто большой игрой.

– Нет, я сделала то, что ты просил. Я продала Джуда, и теперь он мёртв. Я потеряла свою дочь. Я не хочу иметь с тобой ничего общего.

Наступает долгая пауза.

– Но ваша дочь не умерла. – Теперь я та, кто хранит молчание. Откуда он это знает? – И ты остаёшься с Хесусом, чтобы защитить её.

– Как ты…

Он смеётся.

– Я всё слышу и знаю. В конце концов, я Ронан Коул.

– Чего ты хочешь?

– Всего лишь небольшое одолжение.

– Я совсем не в восторге от этого, когда дело касается тебя, – рычу я.

Он смеётся.

– Это ведь неправда. – Он вздыхает. – Ты хочешь, чтобы твоя дочь была в безопасности? Этого никогда не произойдёт, пока Хесус жив. Что случится, когда ты ему наскучишь? Когда твоя киска станет слишком старой и раздолбанной, чтобы она могла удовлетворить его? Будет ли тогда он заботится о тебе? Его убийство решит все твои проблемы.

– Если я убью его, на его место придёт другой, и люди, которые наблюдают за Кайлой… они всё равно убьют её.

– Ты забываешь, кто я такой. Ты позаботишься о Хесусе, я позабочусь обо всём остальном. Конечно, ты не забыла, что я – твой могущественный друг, друг которого ты не захочешь потерять.

Я сжимаю телефон в руке. Что мне делать? Я в постели с чудовищем, а теперь и змея хочет обвиться вокруг моего горла.

– Алло? – воркует Ронан. – Я не терпеливый человек, Виктория.

– Почему я? Он босс картеля, Ронан, а я… Я не убийца. Пошли одного из своих людей.

– Ты слишком низкого мнения о себе. Давай не будем притворяться, что ты раньше не убивала. Я бы сделал это, но он подозревает меня с тех пор, как я в последний раз попытался его убить. Ты же, в конце концов, в его постели.

Я ненавижу эти намёки, ненавижу, что меня считают шлюхой Хесуса.

– Мне нужно подумать об этом.

– Я даю тебе один день. Это кажется справедливым. И Виктория, давай не будем забывать, что я тоже знаю, где твой ребёнок. – Он вешает трубку прежде, чем я успеваю ответить.

Именно тогда, когда я думаю, что дела плохи, они становятся ещё хуже. Один человек не может столько вынести. Я должна угодить Хесусу, чтобы помешать ему убить мою дочь, а теперь я должна убить его, чтобы помешать долбаному русскому добраться до неё. И я не сомневаюсь, что Ронан использовал бы Кайлу, чтобы добиться своего. Какими бы ни были его проблемы с Хесусом, они глубоки, и он готов сделать всё, чтобы покончить с ним. Всё, что я знаю, так это то, что Джуд никогда на самом деле не боялся картелей. Он воспринимал их всерьёз, но никогда не боялся. С другой же стороны, Ронан Коул – единственный мужчина, который когда-либо пугал Джуда Пирсона. И если это не ответ на мой вопрос, то я не знаю, что это такое.

Глава 8

Джуд

Я нахожусь в этой тюрьме уже неделю. Грёбаная неделя! Какого чёрта, Гейб собирается оставить меня здесь гнить? Дэвид, вальсируя, подходит к решёткам с бутербродом на завтрак.

– Тебе нужно поесть, мой друг.

– Где этот чёртов Гейб? – говорю я сквозь стиснутые зубы.

Пожав плечами, он откусывает от бутерброда.

– Он сказал, что придёт сегодня, – отвечает он, кусочки яйца падают из его набитого рта. Он говорил мне это последние семь дней. – Ты уверен, что не хочешь немного?

Он с ухмылкой протягивает мне сэндвич, прежде чем повернуться ко мне спиной и прислониться к решётке, смотря маленький телевизор, установленный на его столе.

– Я люблю Энди Гриффита, – говорит он, прежде чем запихнуть в рот ещё кусок сэндвича. – Я всегда хотел жить в Мейберри.

– Но вместо этого ты выбрал картель, – произношу я, делая шаг к решётке.

Дэвид – хороший парень. Слишком хороший, чтобы общаться с такими, как Гейб. Он просто слишком доверчивый, и я ненавижу то, что должен сделать, правда, ненавижу, но… Я быстро просовываю руку сквозь прутья, обхватываю Дэвида за толстую шею и прижимаю его к ним. Он роняет свой бутерброд и вырывается, цепляясь за мои руки, когда я сжимаю их сильнее.

– Мне неприятно это делать, Дэвид. Но у меня действительно нет другого выбора.

Его неистовые попытки вырваться ослабевают, и через несколько секунд он обмякает. Я выхватываю ключи из петли на его поясе, срывая их, прежде чем отпустить его. Он с глухим стуком падает на пол, и я снова протягиваю руку сквозь прутья решётки, вставляя ключ за ключом в старый замок, пока, наконец, один из них не подходит, щёлкает замок и тяжёлая дверь со скрипом открывается. Я перешагиваю через бесчувственное тело Дэвида и выбегаю из тюрьмы, потому что он недолго пробудет в отключке.

Жара окутывает меня, когда я вылетаю на парковку. Я перебираю ключи в поисках чего-нибудь, напоминающего ключи от машины, и наконец нахожу один с логотипом «Тайота». Я оглядываю парковку, мой взгляд останавливается на ржавом пикапе, и я спешу к нему, открываю дверь и забираюсь внутрь. До меня доносится запах несвежей еды, и я подавляю лёгкий позыв к рвоте, выезжая со стоянки, понятия не имея, куда направляюсь. Я чертовски уверен, что не могу отправиться к Хесусу безоружным.

Добравшись до окраины Хуареса, я останавливаюсь на небольшой заправочной станции, чтобы воспользоваться телефоном.

Когда я вхожу внутрь, звенит колокольчик, и пожилая женщина с улыбкой выглядывает из-за прилавка. Я машу рукой и улыбаюсь, подходя к стойке.

– ¿Puedo usar tu teléfono? (прим. – Могу воспользоваться телефоном?) – я прочищаю горло. – Por favor (прим. – Пожалуйста).

Она хватает старую телефонную трубку, а я набираю номер Марни, ругаясь себе под нос и ожидая, пока снова включится автоответчик.

– Привет?

– Не говори ни единого грёбаного слова. Гейб там? – на линии не слышно ничего, кроме помех. – Марни? О, чёрт возьми, просто не произноси моего имени.

– Нет, он ушёл.

– Мне нужно, чтобы ты приехал за мной. И захвати оружие.

– Хм-м, итак, я вижу, ты вырвался. Я говорил ему не делать этого, но никто не слушает старого чёртового Марни…

– Марни! Ты собираешься приехать за мной или как? – я рычу в трубку, и женщина настороженно приподнимает бровь, глядя на меня.

– Да, да. Где мы с тобой встретимся?

– Я, чёрт возьми, не ебу.

– Ну, блин, парень, как, чёрт возьми, я должен тебя найти, если ты не скажешь мне, где с тобой встретиться.

Я выглядываю в окно и вижу старый «Макдональдс» с освещённой и мигающей половиной вывески. Я поднимаю взгляд на женщину за прилавком.

– ¿Qué calle es ésta? (прим. – Что это за улица?)

– Венеза Авеню, – отвечает она.

– «Макдональдс» на Венеза Авеню, примерно в двадцати минутах езды от тюрьмы.

– Ладно. Сиди смирно и дождись меня, – говорит он и вешает трубку.

– Спасибо, – говорю я женщине, возвращая ей телефон, прежде чем уйти, протискиваясь через дверь.

Я забираюсь в грузовик Дэвида и останавливаю его у мусорного контейнера на случай, если Гейб придёт меня искать, а затем бегу через улицу и жду в «Макдональдсе». В ожидании я выкуриваю полпачки «Мальборо». Каждый раз, когда открывается дверь, я напрягаюсь. Наконец, примерно через час, Марни подъезжает на одном из «Хаммеров» Гейба. Он открывает дверь, и в ту же секунду, как он выходит, я несусь через выход к машине.

– Я не могу поверить, что он снова запер меня, – стону я, когда мы выезжаем на шоссе.

– Ах, чёрт возьми. Я могу, – отвечает он. Я бросаю на него сердитый взгляд, и он пожимает плечами. – Ну, мы все знаем, что у тебя вспыльчивый характер, и ты…

– Марни!

– Смотри! – он грозит мне пальцем. – Прямо сейчас начинаешь злиться.

– Я, блядь, пытаюсь здесь думать. Господи. – Я смотрю в окно на проплывающий мимо грязный город, ломая голову над тем, что, чёрт возьми, делать.

– И куда, к чёртовой матери, мы направляемся?

– Просто… – я знаю, что не могу вернуться к Гейбу… – веди машину. Убирайся из города.

– Хорошо. – Марни выжимает педаль газа, и мы едем по второй окружной дороге, пока не замечаем мотель с мерцающими лампочками. Я не могу позволить себе ошибку. Я не могу потерять её снова, и я знаю, что не смогу провернуть такой трюк, чтобы расправиться с Хесусом, вдвоём с Марни. Возможно, я потерял контроль над большинством вещей, но единственное, что у меня всё ещё есть – это деньги. А наёмников в Хуаресе пруд пруди.

Мне просто нужно найти нескольких…

Глава 9

Джуд

Неудивительно, что Хуарес – криминальная столица мира. В течение двенадцати часов я нашёл шестерых парней, готовых проникнуть в дом Хесуса. Конечно, они точно не знают, что это его дом… Шестерых парней точно недостаточно, чтобы разрушить полностью охраняемый замок, поэтому я должен убедиться, что ОН оттуда убрался. И есть только один способ сделать это – заставить его думать, что он занимается сделкой с наркотиками, от которой он не сможет отказаться, и использовать его людей против него самого.

Солнце ещё не взошло, когда я паркуюсь возле крошечного кирпичного домика одного из дилеров Хесуса, что позволяет нам с Марни легко проскользнуть между кустами и домом.