Текст книги "Холодное Сердце Казановы (ЛП)"

Автор книги: Л. Дж. Шэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

25

РИГГС

Эммет: Уже начинаешь страдать клаустрофобией?

Риггс: Нью-Йорк – большое место.

Эммет: Недостаточно большое для твоих проблем.

Риггс: Я не знал, что ты подрабатываешь психиатром. Нет предела тому, что ты можешь делать без таланта, не так ли?

Эммет: Ты заплатил ей, чтобы она вышла за тебя замуж?

Риггс: Ты себя слышишь?

Эммет: Ну, а ты?

Риггс: Прощай, Рик.

У меня не было клаустрофобии.

Конечно, оставаться на одном месте было неприятно, но это не имело никакого отношения к тому, почему я заказал Даффи и себе два билета в английскую столицу и попросил Циммерман использовать все свои возможности в USCIS, чтобы выдать Даффи срочный проездной документ.

Нет, все это было связано с лесом цветов Петуха и его текстовым сообщением о том, что он направляется в Нью-Йорк. Если он направлялся в Большое Яблоко, то я собирался вытащить Даффи из него. Простая, блядь, математика. В эту игру могут играть двое.

Я не чувствовал никакой вины за то, что избавился от цветов, не предупредив ее. Он был обязан ей помолвкой, верностью и примерно десятью тысячами оргазмов. Я дал ей все, чего не было у него за те недели, что мы были вместе. И все равно для нее он был лучшей перспективой, чем я.

Но хуже всего было то, что Даффи боролась со мной до последнего. Возможно, она хотела остаться в Нью-Йорке и дождаться этого мерзавца-изменника.

Теперь, когда мы добирались до аэропорта Кеннеди на Uber (ДА, ЧЛЕНОСОС, ТЫ МОЖЕШЬ ВЗЯТЬ ДОЛБАННЫЙ UBER В АВИАПОРТ), я старался не думать о том, что все, что я делаю, – это откладываю неизбежное. Скоро моя жена воссоединится с тем идиотом, который ее бросил. Скоро он проведет губами по ее восхитительным изгибам. Укусит ее за шею, где я кусал ее прошлой ночью. Схватит ее за тазобедренные кости, когда будет входить в нее сзади.

И тебе не все равно, потому что…?

Когда мы добрались до аэропорта Кеннеди, все стало еще хуже. Терминал был переполнен отдыхающими, пытающимися попасть домой, и самыми худшими путешественниками – детьми. Очереди были длинными. Табло вылета и прилета мерцали и гасли из-за нехватки электричества и сильной жары, а пьяные туристы врезались в Даффи, случайно пролив пиво на ее платье.

К тому времени как мы прошли проверку, мы оба были взволнованы, хотели пить и чертовски опаздывали. Виной тому Даффи, которая два с половиной года собирала вещи для одного уик-энда.

Во всей поездке пока не было ничего романтичного. Не то чтобы я стремился к этому, но было бы здорово не стать обладателем мирового рекорда самого дерьмового медового месяца на земле.

Достаточно было того, что нам с Кираном пришлось инсценировать его приближающуюся смерть, чтобы отправить ее на этот рейс. Секрет, который мы договорились хранить между собой.

– Я и забыла, как адски тяжело путешествовать беднякам, – стонала Даффи, прижимаясь лбом к моему плечу, пока мы пробирались по движущейся дорожке. – Мы с Би Джеем часто ездили в командировки. Это был один из плюсов работы с этим засранцем.

– Выкуси, лютик. – Я ускорил шаг, не желая, чтобы мы опоздали на рейс. Она с трудом поспевала за мной, потому что, конечно же, ей пришлось надеть туфли на красный рейс.

По закону Мерфи, наш гейт находился на краю чертовой вселенной. До пункта TSA было около пяти миль пешком. Мы бежали, продираясь сквозь плотную толпу путешественников, спеша мимо магазинов беспошлинной торговли, а время ускользало от нас.

Нам потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до выхода на посадку, и к тому времени, как мы туда добрались, ряды кресел были пусты, а человек за регистрационным киоском дремал.

Рекорд Гиннесса по худшему медовому месяцу становился реальной перспективой.

– Вот черт! – Даффи привалилась к стене. – Мы пропустили наш рейс.

– Ублюдки, – пробормотал я. – Могли бы и подождать.

– Мы опоздали на сорок минут, – заметила Даффи, со вздохом усаживаясь на тележку. – Я знала, что не должна была так долго собираться.

– Тогда почему? – рявкнул я. На самом деле я не злился на нее. Скорее на ту часть, где мы собирались отправиться домой и ждать, пока этот ублюдок постучит в нашу дверь и свалит ее с ног.

Она бросила на меня обиженный взгляд.

– Я не видела свою семью почти год. Я много чего купила для них, но не отправила, потому что пересылка слишком дорогая.

Я вытер рот и отвернулся. Черт.

– Подожди здесь.

Я дошел до пункта регистрации, где сонный представитель авиакомпании играл в «Лучших друзей».

Я постучал по ее стойке.

– Два билета на следующий лондонский рейс.

Она подняла глаза, выронив телефон.

– Хитроу или Гатвик?

– Все, что раньше.

– Дай-ка я проверю, красавчик.

Она начала щелкать мышкой на своем компьютере. Я бросил взгляд на Даффи позади меня. Она по-детски грызла внутреннюю щеку. Каким же идиотом я был, забронировав для нас рейс, на подготовку к которому у нас было три часа. Теперь она может не увидеть свою семью.

– Сэр?

Я повернул голову назад к женщине.

– Простите, но следующий рейс отправляется через сорок пять минут, и он полностью занят.

– Дайте мне список пассажиров, – потребовал я. – И номера их телефонов.

Я мог бы легко купить два билета у благонамеренных, хорошо оплачиваемых путешественников за двойную цену, и Даффи ничего бы не узнала.

Она покачала головой.

– Мы не разглашаем информацию о наших клиентах. Такова политика компании.

– Я заплачу вам.

С каких это пор я стал таким отчаянным? С каких пор я плачу людям за нелепые вещи? Этим больше занимались мои друзья.

Женщина не отрываясь смотрела на меня.

– Этого не произойдет, простите за каламбур.

– Должно быть решение, – настаивал я. – Чтобы мы полетели этим рейсом. Мы всего лишь два человека. Один из нас весит меньше ста десяти фунтов. – Я указал на Даффи.

Ее глаза вернулись к экрану, и она с досадой ударила по клавишам.

– Вообще-то… есть два места в бизнес-классе.

– Сколько? – Я сделал вид, что мне все равно.

– Четыре тысячи восемьсот семьдесят пять за билет, сэр.

Я достал свою кредитную карту и положил ее между нами.

– Я куплю их.

Она зажала карточку между накладными ногтями и скептически посмотрела на меня. Я не выглядел, как человек при деньгах. Я не мог вспомнить, когда в последний раз летал бизнес-классом. Discovery покупал нам места эконом-класса, и я никогда не суетился по этому поводу.

Она провела по карте. Мы оба затаили дыхание, как будто я не знал, как выглядит мой расчетный счет. Через несколько секунд она кивнула.

– Сейчас печатаем. Спасибо, что выбрали «Объединенные авиалинии».

– Спасибо, что притворились, будто у меня есть гребаный выбор.

– Я до сих пор не могу поверить, что они пересадили нас на места „Северной звезды“ только потому, что мы опоздали на свои рейсы, – взволнованно пищала Даффи рядом со мной час спустя, когда мы оба устроились в двух голубоватых кабинках в самолете. – Мое место – настоящая кровать!

Теперь я чувствовал себя виноватым. Но что я должен был сказать Даффи? Что я спонтанно решил выложить девять тысяч долларов, которых у меня не должно было быть, за поездку в последнюю минуту?

– Повезло нам, – пробормотал я беззаботно.

– Подожди, пока я расскажу об этом Кирану. – Она перевернулась на бок, глядя на меня. – Он начнет пропускать все свои рейсы. Возможно, он даже появится через пару дней после этого.

– Скорее всего, это единичный случай, – сказал я, не желая, чтобы семья Маркхэмов пропустила свой семейный отпуск. – Лучше не пробовать это дома.

Даффи рассмеялась, похлопав меня по руке.

– Ты прав. Он может быть таким буквальным. Не могу дождаться, когда ты с ним познакомишься.

Это вызвало у нее боковой взгляд с моей стороны.

– Да? Почему?

Она хотела познакомить меня с семьей? Она собиралась представить меня как своего соседа по комнате? Ее парень? Ее муж? Ее партнер по обману?

Раз уж мы заговорили об этом, Поппинс выглядела такой счастливой. Неужели наступит конец света, если я скажу ей, что жутко богат и собираюсь покататься с ней годик-другой, пока она не отвыкнет от моей системы? У меня были средства, а у нее – желание.

Ты не купишь свою жену, идиот. Если она не любит тебя бедного, то не заслуживает тебя богатого.

Она приняла от стюардессы «Кровавую Мэри» и откусила кончик сельдерея, задумчиво жуя.

– Потому что вы оба на грани тринадцатилетнего возраста.

Я натянуто улыбнулся.

– Что это было? Я услышал только слово «сиськи».

– Ты уморительный. – Она указала на меня палочкой сельдерея. – Знаешь, я действительно могла бы привыкнуть к такому образу жизни. Понимаешь, почему я хочу выйти замуж за богатого человека?

Ты уже это сделала, Поппинс. Но я умру раньше, чем ты узнаешь об этом.

26

РИГГС

Семья Маркхэмов жила в двухквартирном доме с тремя спальнями недалеко от главной улицы Тутинг-Бродвея. Это был старый дом из красного кирпича, который определенно не кричал о привилегированности. Перед домом был припаркован побитый Saab 900, и нас встретил столб для стирки белья с кучей старого нижнего белья.

Поппинс покраснела и пригнула голову, когда мы шли по дорожке, ведущей к ее парадной двери.

– Извини за это. Маме нравится обходиться без сушилки. Это экономит ей кучу денег.

Я пожал плечами.

– Поглазеть на нижнее белье клана Маркхэмов – это уже хобби.

– Да и дом изнутри немного староват… – Она замялась, закусив губу. Ее глаза смотрели куда-то вдаль, и я готов был поспорить, что она помнит, как в детстве ее дразнили по поводу ее финансового положения.

Я похлопал ее по плечу и посмотрел ей прямо в глаза.

– Мне плевать. Тебя ценят больше, чем твое состояние.

Она фыркнула и надавила на мое плечо, прежде чем нажать на дверной звонок. Наш приезд стал сюрпризом для ее родителей. Надеюсь, не таким, от которого у них случится сердечный приступ. Я был значительно старше и вообще был чертовски чужим человеком, а тут появился на пороге с их единственной дочерью.

Мы ждали на улице, солнце вяло поднималось за полем красных и серых дымовых труб.

– Неужели они подумают, что я старый мерзавец? – ворчал я, когда с другой стороны двери послышался звук шагов по ковровому покрытию.

Даффи повернулась и удивленно посмотрела на меня.

– Почему они так должны подумать?

– Потому что между нами больше десяти лет разницы, – пробурчал я. – Киран знает, что мы женаты.

– Он не проронит ни слова, – заверила она, успокаивающе проводя ладонью по моей спине. – И они будут обожать мою новую…

Дверь распахнулась, и перед нами предстал мужчина лет шестидесяти, одетый в женский свитер, пушистые тапочки, которые явно принадлежали его жене, и старые школьные треники Adidas. Его сонное выражение лица исчезло при виде Даффи, сменившись изумлением и восторгом.

– Дафни-ду! – прокудахтал он, потянувшись к ней, а затем подбросил ее в воздух, словно она была малышом. Я в замешательстве наблюдал, как он опускает ее на землю и берет за руку. Она закружилась, как принцесса, развевая свое испачканное платье, словно подтверждая свое существование.

Он задыхался.

– Что ты… как ты…

– Прекрати, Тим, ты разбудишь маму. – Она хихикнула. Хихикнула. Кто она?

Он покачал головой.

– Я просто в восторге. Это самый лучший сюрприз.

– Мы прилетели из Нью-Йорка ночным рейсом и решили провести здесь выходные, – объяснила Даффи, сжимая его в объятиях, искрящихся радостью, теплом и любовью. – Все в порядке?

– В порядке? – прошептал он. – Я сейчас самый счастливый человек на свете.

Нет, это я должен смотреть, как счастлива твоя падчерица.

Глаза Тима метнулись ко мне.

– И кто же это?

– Тим, познакомься с Риггсом. Риггс, это Тим, мой отчим.

Я протянул руку, чтобы пожать ему. Он взял ее и сильно сжал, пытаясь утвердить свою власть.

Слишком поздно. Я уже осмотрел ее со всех возможных сторон. И с некоторых не очень возможных. Однажды она чуть не вывихнула лодыжку.

– А кто такой Риггс для тебя, дорогая?

Хороший, блядь, вопрос. Я сам был весь внимание.

– Королевская заноза в заднице, – ответила Даффи, уклоняясь от прямого ответа. Я внутренне застонал. Шутки уже устарели, и, как она любила замечать время от времени, я тоже. – Он также мой сосед по комнате.

Сосед по комнате. Это было совсем не приятно. Это я могу сказать точно.

– Разве ты не живешь в однокомнатной?

– Риггс ночует на моем диване, пока не найдет себе жилье.

– Эх… – Тим окинул меня долгим взглядом. Я мог читать его мысли. Почти сорок. Спит на чьем-то диване. Вот это победитель. – И он решил поехать с тобой? Посмотреть достопримечательности, да?

Разговор превращался из болезненно неловкого в катастрофически странный.

– Вообще-то, я только что достал два билета в Лондон, и, поскольку Даффи было где переночевать, у нас все получилось, – сказал я, вмешиваясь.

Складки на лбу Тима разгладились, и он кивнул.

– Логично. Ну, не стойте там! Заходите.

Мы вошли. Дом был не слишком обшарпанным, но Даффи была права: он не был похож на то, что можно увидеть в реалити-шоу Netflix. Тим предложил нам чашку чая, и я, черт возьми, молился, чтобы это не было каким-то кодом к ласканию моих причиндалов. Через несколько минут весь дом был на ногах. Миссис Маркхэм спустилась по узкой лестнице в флисовом халате и застонала, увидев свою дочь. Они бросились обниматься, плача друг другу в волосы и бессвязно бормоча, как воссоединившиеся военнопленные. Следующим был Киран, который прибежал в костюме взрослого Майка Вазовски, держа в руках полупустую банку арахисового масла и банку пива.

После того как все обнялись, поцеловались и поплакали (третьего я не сделал, что на данном этапе моего увлеченного существования было большим облегчением), мы сели за полный английский завтрак, который миссис Маркхэм каким-то образом приготовила за двадцать минут.

Я никогда не понимал английских завтраков. Картофель, бобы, сосиски и черный пудинг были ингредиентами обеда и ужина, если только твое представление о веселье не заключалось в том, чтобы забить свои артерии таким количеством жира, что им можно было бы наполнить ванну. Миссис Маркхэм также нельзя было обвинить в том, что она лучший повар на этой планете: сосиски были сырыми и холодными, картофель – полусырым, а черный пудинг… ну, если честно, я не думал, что кто-то сможет сделать его съедобным.

Тем не менее, пока мы все сидели за круглым столом, потягивая закуски, я начинал понимать плюсы всей этой семейной концепции.

– Значит, Би Джей не возражает, чтобы ты жила в комнате с таким лихим молодым человеком? – Миссис Маркхэм указала на меня своим ножом. Интересные манеры поведения за столом. Интересно, одобряют ли их Виндзоры? (прим. Виндзоры – царствующая королевская династия в Великобритании).

Даффи закатила глаза.

– Риггс не так уж и молод.

– Но он такой лихой. – Тим указал на меня вилкой с сосиской. – А Брендан…..ну, скажем так, я встречал и более уверенных в себе парней.

– Да, Дафф. – Киран откинулся на спинку стула, как жирный кот, и ухмыльнулся. – А Би Джея это не волнует? Я имею в виду, какой он парень?

Мы с Кираном обменялись знающим взглядом.

Даффи облизнула губы, покраснев.

– Он не против.

– А он все еще… как это называется? – Ее мама щелкнула пальцами.

– Отрицает свою редеющую линию волос? – с ухмылкой предложил Киран.

– Может, поторопиться и задать вопрос? – Настала очередь Тима спрашивать.

– Тибет, да? – закончила миссис Маркхэм.

– Катманду, – поправила Даффи, покраснев. – Он все еще в Азии, да.

Киран переключил свое внимание на меня.

– Итак, Риггс, чем ты занимаешься? – Он громко жевал, приоткрыв рот, как я подозревал, просто чтобы позлить людей. Он говорил так, будто мы не планировали и не осуществляли завоевание Шелби в последние несколько недель. Она здорово оттаяла. Ему даже удалось договориться с ней о свидании на следующей неделе.

Я потягивал свою порцию, не отрываясь от яичницы и хаш-брауна на своей тарелке.

– Я фотограф. – Но он уже знал это.

– Интересная работа! – оживленно сказала миссис Маркхэм.

– Но денег в ней немного, верно, сынок? – Тим отправил в рот жареный помидор черри.

– Не много, – подтвердил я.

Тим одобрительно кивнул.

– Хорошо. Мне нравятся люди, которые идут по зову сердца, не заботясь о зарплате.

Если бы только твоя падчерица была такого же мнения.

– Чем ты зарабатываешь на жизнь? – спросил я Тима.

– Исполняю самые сокровенные, самые страстные желания своего сердца. – Он широко раскинул руки. – Я делаю рыбу и чипсы.

Смеясь, я наклонился, чтобы похлопать его по кулаку.

– Божественная миссия.

– Мне нравится думать о себе как о современном Иисусе.

– Риггс, попробуй свой черный пудинг, – посоветовала миссис Маркхэм. – Я знаю, что он выглядит немного смешно, но клянусь, он вкусный.

– Мама, – выругалась Даффи, которая теперь была вся красная от смущения. – Оставь его в покое.

– Вообще-то, я приберег лучшее напоследок. – Я очаровательно улыбнулся, взяв круглую черную штуку между пальцами и поднеся ее к глазам. Выглядело оно как дерьмо. И я говорю это буквально. В нем были еще и желтые кусочки, из-за чего он выглядел как кишащее кукурузой дерьмо. Но по какой-то непонятной причине мне было важно завоевать этих людей.

Затаив дыхание, я запихнул все это в рот, прожевал ровно столько, чтобы помочь ему пройти через мой трубопровод, и проглотил. Я быстро потянулся за апельсиновым соком и выпил его.

– Вкусно.

– Спасибо! – Миссис Маркхэм излучала радость. – Лучшее в Теско.

– Тебе хочется блевать, да? – сквозь стиснутые зубы прошептала Даффи рядом со мной.

– Очень. – Я понизил голос.

– Ну, мам, давай я провожу Риггса в его комнату! – Даффи встала, прикрывая меня.

Через минуту я стоял на коленях в ванной и блевал в унитаз, а Даффи гладила меня по голове.

– Вот, вот. Теперь, когда ты пережил мамину стряпню, можно с уверенностью сказать, что ты бессмертен.

У Мархэмов была традиция. В первый день сезона они ходили собирать яблоки. Поскольку в этом году Даффи не было рядом, они решили сделать это сейчас, когда мы были в гостях.

– Тебе, конечно, не обязательно приходить. – Даффи стояла в комнате размером со спичечный коробок, которую они выделили для меня и которая раньше была ее комнатой. На ней было желтое летнее платье, и она выглядела как оргазм, ожидающий развязки. – Это просто глупая традиция. Ты, наверное, хочешь исследовать Лондон.

Я смотрел на нее со своего места на кровати ее детства, заложив руки за голову. Комната была настолько в духе Даффи, что это было просто смешно. Полосатые бежево-лавандовые обои, плиссированные занавески, все ее памятные вещи, разложенные по ящикам с указанием года, когда они были сделаны. Там же были плакаты с принцем Уильямом, о которых, я уверен, она не хотела говорить.

– Я был в Лондоне двенадцать раз. Занимался всяким туристическим дерьмом, – сказал я, стараясь преуменьшить значение. – Сбор яблок – звучит неплохо.

Мы не спали вместе со вчерашнего дня, когда она получила сообщение от Петуха, и я начал нервничать. И беспокоиться. И, как любила выражаться Поппинс, чертовски психовать.

– Хорошо, блестяще. Мы выезжаем через тридцать минут. Тебя это устроит?

– Дай-ка я посмотрю свое расписание. – Я взял телефон и пролистал пустой экран. – Ага. У меня есть свободное окно между сегодняшним днем и пятьюдесятью шестью долбаными месяцами, когда ты наконец-то получишь свою постоянную грин карту.

– Они выдадут мне ее заранее. Адвокат сама так сказала. У нее есть связи в иммиграционной службе. Именно поэтому мы здесь, – поспешила пообещать она, несомненно, думая, что это поднимет мне настроение. – А потом ты отправишься в свое следующее экзотическое место.

– Как только ты получишь визу, я уеду отсюда, – сказал я, с трудом выдавливая слова изо рта.

– Понятно. И… спасибо.

Я пожал плечами, изображая британский акцент.

– Мне хочется думать, что у меня терпение святого.

Она поморщилась.

– Тим с характером.

– Мне нравятся персонажи. Никогда не извиняйся за свое племя. Они – твой народ. Все остальные – просто гости в твоей жизни.

Даффи застыла у двери, все еще не желая уходить.

Я приподнял бровь.

– Могу я предложить тебе что-нибудь? Выпить? Совет? Анал?

Она прикусила край ногтя, хмуро глядя в пол.

– Я просто хотела сказать «спасибо».

– Ты уже сделала это.

– Нет. Не за визу. За то, что привез меня сюда. Я очень ценю это.

– Не упоминай об этом. А теперь принеси мне пару обезболивающих. У меня голова болит.

Мы втиснулись в машину Кирана.

Поездка в яблоневый сад была похожа на участие в цирковом представлении клоунов в машине. В этой чертовой штуковине не было ремней безопасности, а одно из окон завалилось внутрь и теперь было постоянно открыто. Даффи пришлось сесть на меня сверху, что было прекрасно для моего морального состояния и трагично для моего члена. Киран вел машину как будто с завязанными глазами, виляя между полосами и небрежно проезжая на красный свет, а миссис Маркхэм с воплями ужаса била его по шее с заднего сиденья. Тем временем Тим, сидя на пассажирском сиденье, напевал песни Slade на диске в стереосистеме Кирана. Ощущение было такое, будто я принял молли, которое перенесло меня в девяностые, если бы меня усыновила неуравновешенная, но очаровательная семья.

– Я до сих пор не могу поверить, что радиошоу поставило Slade после Pink Floyd в специальном выпуске о величайших британских группах, – громко жаловался Тим, когда Киран пронесся мимо ряда скаутов, чуть не сбив их в стиле GTA. – Надо было выйти в эфир и высказать им все, что думаю. Твоя мама меня остановила.

– Людям нравились Pink Floyd, – объяснила Даффи, непроизвольно покачивая попкой над моей эрекцией и пытаясь натянуть платье. – Они были экспериментаторами.

– Однажды в «Макдоналдсе» сделали брокколи со вкусом жевательной резинки, – напомнил ей Тим. – Это тоже был эксперимент. И это тоже было дерьмо.

– Если тебе от этого легче, то если бы соревнование заключалось в том, у кого лучше волосы, Slade… ну, все равно проиграли бы, – предложил Киран.

Даффи рассмеялась, ее задница подпрыгнула на моей промежности.

Мой пенис был готов сломаться пополам, если Поппинс не слезет с меня в ближайшие десять минут.

– Что скажешь, Риггс? – Тим уколол меня взглядом в зеркало заднего вида.

По-моему, твоя падчерица собирается нанести необратимый ущерб моим репродуктивным органам.

– О чем?

– Pink Floyd. Группа.

– Не фанат, – решительно сказал я. – Как группа, как скаковая лошадь и так далее. Сильно перехвалили.

– Хороший человек, хороший человек. – Он улыбнулся про себя, затем повернулся на своем сиденье, чтобы посмотреть на Даффи. – Тебе следует бросить своего шикарного парня, Брендана, и встречаться с этим парнем. Да, он немного староват, но нам он нравится больше.

– Тим! – Глаза Даффи чуть не выскочили из глазниц.

– Да, Тим. – Киран бросил руль, чтобы потрепать отчима по плечу. – Даффи не хочет слышать, о чем все думают.

– Даже если у нас с Би Джеем ничего не получится, мы с Риггсом просто друзья, – объявила Даффи.

– Вы съехались, потому что ты очень бедна, Даффи? – бестактно осведомилась миссис Маркхэм, когда Киран притормозил и заглянул в окна в поисках места для парковки. Слава богу. – Риггс платит за тебя аренду?

– Нет, мам. У меня еще есть кое-какие сбережения.

– Дай нам знать, если тебе что-нибудь понадобится, – уточнил Тим. – Потому что мы всегда можем потянуть за ниточки и найти деньги, чтобы дать тебе. Нет ничего постыдного в том, чтобы получить небольшую помощь. Все уже не так ужасно.

– В прошлом месяце я даже сделала зуб – наконец-то! – пискнула миссис Маркхэм. – Теперь я не могу перестать улыбаться. Мне больше не приходится прикрывать рот.

Ладно. Я начинал понимать, к чему вся эта шумиха вокруг семьи. Наверное, здорово иметь систему поддержки, на которую можно опереться. Думаю, я мог бы опереться на Кристиана и Арсена, если бы мне действительно кто-то был нужен, но это было не то же самое. Эти люди навсегда впечатались в жизнь друг друга.

Киран заехал на гравийную стоянку прямо перед разросшейся кованой оградой. За ней, насколько хватало глаз, выстроились ряды яблонь. У входной будки стояли аккуратные соломенные корзины с лентами, на которых скорописью были написаны цены.

– Это единственная безвкусная вещь, которую мы, Маркхэмы, делаем. И только раз в году, – объяснил Киран, прочитав мои мысли.

Мы подошли к воротам и забрали свои корзины. Семейство Маркхэмов выглядело бодрым и возбужденно толкало друг друга локтями.

– Не так много людей здесь, да? – Тим засиял. – У нас тут все занято. Вот каково Кейт и Уиллсу.

Мы начали собирать яблоки, и я, кажется, понял, почему Маркхэмы были такими большими поклонниками этой встречи. Они все были чертовски конкурентоспособны. Я видел меньше дурной крови между различными домами «Игры престолов». Киран лазил по деревьям, как фак-девка по рок-звезде девяностых, пытаясь добраться до высоких веток с самыми нетронутыми яблоками. Тем временем Тим прыгал и сбивал ветки, сотрясая стволы деревьев в попытке собрать как можно больше фруктов. Миссис Маркхэм прибегла к сбору упавших яблок с земли, некоторые из них были раздавлены и несъедобны. Единственной, кто не пытался превзойти свою семью, была Даффи. Она выглядела задумчивой и размышляющей. Я срывал яблоки с высоко свисающих веток, настороженно наблюдая за ней.

– У тебя с головой все в порядке? – спросила Даффи минут через двадцать после того, как ее семья устроила здесь кровавую бойню.

– Более или менее.

– И как это понимать? Потому что я дала тебе две таблетки. Это должно было сделать свое дело.

– С головой у меня все в порядке. – Я бросил на нее взгляд «какого черта». – Почему такой запор, Поппинс?

– Я имею право беспокоиться о своем ненастоящем муже, – горячо сказала она.

– О… – Я обхватил ее за плечи и притянул к себе, чтобы поцеловать в макушку. – У кого-то появились чувства?

Она хмыкнула:

– Ты нужен мне живым, чтобы получить визу, помнишь? – Ирония судьбы заключалась в том, что Дафна в детстве мечтала о диадеме. Ей некуда было бы ее надеть, даже если бы она вышла замуж за короля. У этой женщины явно были рога.

Я горько усмехнулся и зашагал в гущу яблоневого сада, удаляясь от ее семьи.

– Когда ты собираешься перенести прием у невропатолога? – Она последовала за мной. Она говорила об этом так, словно речь шла об операции на открытом сердце.

– Скоро. – Я сорвал яблоко с ветки, откусил сочный кусочек и бросил его на землю. – Почему тебя это волнует?

– Я уже сказала, мне нужен…

– Я для твоей визы. Точно. Уверен, что у меня есть еще несколько месяцев в запасе.

Она поджала губы, догоняя мой темп. Мне уже надоела эта неразбериха, которую иногда называют нашими отношениями. Мы трахались, а потом уверяли друг друга, что нам наплевать. Я направился к углу яблочной фермы, стараясь держаться подальше от клана Маркхэмов. Они были неплохой компанией, но не настолько, чтобы я хотел, чтобы они узнали о нашем следующем разговоре.

– Почему ты такой? – Даффи практически бежала за мной.

– Что?

– Ты не в духе с тех пор, как я вернулась домой после вчерашнего визита к Чарли.

Это потому, что твой парень возвращается домой, а ты не решаешь проблему слона в комнате, хотя этот ублюдок наложил огромную кучу и воняет на всю квартиру.

– Я не в настроении. – Я сорвал яблоко и вытер его о рубашку. – Скучно, может быть.

– Я тебе надоела? – Выражение ее лица стало увядшим, подавленным.

Скажи «нет». Не будь мудаком. Не вымещай на ней свое разочарование.

Проведя рукой по лицу, я пробурчал:

– Все дело в ситуации. Ничего личного.

– Пошел ты, Риггс.

– Прямо сейчас? – Я хмыкнул. – Нет, спасибо. Но я думаю попробовать местный урожай сегодня вечером.

Я не знал, что я говорю и почему я это говорю. Я просто знал, что хочу сделать ей больно, как больно мне было думать о том, что она приползет обратно в объятия этого засранца, как только поймет, что он прервал свою поездку, чтобы вернуть ее.

Даффи остановилась позади меня, и я сразу понял, что зашел слишком далеко. Я пожалел, что у меня на губах не было кнопки «отменить». Я бы заплатил за нее хорошие деньги прямо сейчас.

– Отлично. Развлекайся со своим местным урожаем, – выплюнула она. – Посмотрим, будет ли мне до этого дело. С момента нашей первой встречи ты только и делаешь, что подчеркиваешь, как мало ты обо мне думаешь. Что ж, поздравляю. Наконец-то я чувствую себя такой же одноразовой, как пластиковая вилка.

– Подожди минутку! – Я повернулся и направился к ней. Она направлялась на другую сторону фермы, все дальше от своей семьи. – Это ты постоянно напоминаешь мне, что я рабочий хрен с американским паспортом.

Она повернулась на каблуке и уставилась на меня, ее глаза были темными и яростными. Капельки пота стекали по ее лицу и шее, исчезая в ложбинке между грудями. Она задыхалась. Я задыхался.

– Ты не хотел на мне жениться, – напомнила она мне, пошатнувшись.

– Но потом захотел, – прорычал я, испепеляя взглядом полоску земли между нами.

– Ты жалеешь об этом? – Ее грудь вздымалась и опускалась в ритме дыхания.

– Нет. – Я закрыл глаза. Это было лучшее решение, которое я когда-либо принимал. – А ты?

– Да, – признала она, склонив голову. – Я неправильно рассчитала соотношение прагматизма и души, Риггс. Я думаю… Я думаю, что у меня появились чувства.

Она была так невероятно мила, что я не знал, что с собой делать.

Вздохнув, я сказал:

– Иди сюда, Поппинс.

Она бесшумно подошла и встала передо мной. Над нашими головами высились яблони, отгораживая нас от мира. Я провел ладонью по ее щеке и прижался лбом к ее лбу. Наши горячие дыхания смешались. Биение ее сердца о мою грудь немного успокоило меня.

– Я тоже этого не ожидал, – признался я, прижимаясь к ее губам.

– Чего не ожидал? – пролепетала она.

– Я так сильно тебя хочу. Все это чертово время. Днем. Ночью. Все время между ними.

Мысль о ней покоряла каждую секунду моего дня. Моя рука скользнула по ее изгибам, обхватила бедро и рывком притянула ее ближе. Моя эрекция уперлась ей между ног, и я издал рык.

– Я не могу перестать думать о тебе.

– И я о тебе, – прохрипела она, прильнув губами к моей шее, и ее язык высунулся, чтобы провести по ней. – И что мы будем с этим делать?

Я опустил ее на землю, протянул руку между ее бедер, чтобы раздвинуть их, и стал покрывать влажными поцелуями все ее тело, проникая сквозь одежду. Она вцепилась в мои волосы и стонала от счастья, не обращая внимания на то, что ее семья находится недалеко от нас.

– Мы не можем. – Но, сказав это, она также толкнула меня между своих ног.

– Кто сказал? – Я стянул с нее трусики, даже не потрудившись приподнять платье. Было бы сексуальнее, если бы она вообще не видела меня, когда я опускался на нее.

– Общество…? – простонала она. – И это не может быть гигиенично. Люди здесь едят.

– Я поддерживаю это утверждение. – Я вылизывал ее центр сверху донизу, заставляя все ее тело дрожать, пока я ел ее. – Кроме того, все, что я делаю, это передаю тебе рот в рот.