Текст книги "Холодное Сердце Казановы (ЛП)"

Автор книги: Л. Дж. Шэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

22

РИГГС

– Как я выгляжу? – Даффи вышла из своей комнаты, кутаясь в одно из своих платьев. Меня убивало, что она прячет свои изгибы в блузках с рюшами и странных нарядах, больше подходящих для подиума. И я говорю не о подиуме Victoria’s Secret. Я говорю о дизайнерском дерьме, которое я видел, когда случайно попадал на канал «Мода» посреди ночи, будучи подростком, в надежде застать там «сползание». Странные, асимметричные, с острыми краями платья, которые заставляли задуматься, сколько травки курил дизайнер перед тем, как отправить свои эскизы.

Неужели она не могла наполнить свой шкаф юбками-карандашами и съедобными стрингами? Что за золотоискательница она была?

Очевидно, ужасная.

Но она вертелась в своей крошечной гостиной, выглядела обнадеженной, и я отказался убивать ее настроение.

– Да, платье очень… – Я прочистил горло. – Нарядное.

Я обмяк на диване, поглаживая свой член через трусы. Я все еще спал на диване, что было хорошо для нас обоих, потому что это заставило нас вспомнить, что существует красная линия, сделанная из гребаной лавы, и мы оба не имели права ее пересекать. – Куда ты сегодня собралась?

– В „Социальный круг“. – Она нервно прикусила губу, ее фиолетовые глаза блестели. – Это эксклюзивный социальный клуб для богатых и знаменитых. Они ищут помощника управляющего. Отличная зарплата. Превосходные льготы. И, конечно, это игровая площадка для тех мужчин, которых я хочу заарканить, так что Петух наконец-то может оказаться не у дел.

– Ты им понравишься, – сказал я и серьезно добавил, продолжая трогать свой член, на случай если она заметит и захочет покататься на нем перед собеседованием. – Ты трудолюбивая, очень мотивированная, не говоря уже о том, что чертовски сногсшибательная. Большинство мест просто не в состоянии спонсировать тебя в кратчайшие сроки.

– Я знаю. – Она вздохнула, затем подошла к полке с обувью и достала пару туфель на каблуках. – Это так чертовски обидно.

Предложение о том, чтобы она работала на меня полный рабочий день, было на кончике моего языка. Особенно сейчас, когда она ходила по магазинам в поисках следующего талона на еду. Я мог бы платить ей под столом, брать ее с собой по всему миру, трахать ее и работать с ней. Четырехкратный выигрыш в моих книгах, да и вообще довольно приятное соглашение. Единственное, что меня останавливало, – это осознание того, что она мне надоест максимум через несколько недель. Я всегда так делал.

Хорошо, что Даффи ничего от меня не ждала. Когда мы не работали вместе и не трахали друг друга, мы были просто соседями по комнате, которые хорошо ладили. Ничего больше. И ничего меньше.

– Ну… – Она выдохнула воздух. – Пожелай мне удачи.

– Сломай но… неважно. – Я покачал головой. – Это будет кошмар – прибить тебя. Желаю удачи (прим. «Сломай ногу» – это подбадривающее пожелание удачи).

Она закатила глаза, схватила свою сумочку и шлепнула меня по плечу.

– Проверь Чарли, ладно?

Застонав, я сполз с дивана и поковылял к холодильнику.

– Конечно. Почему бы и нет. У меня же нет работы.

– Эммет ничего не говорил о фотографиях? – Она повернула голову, чтобы проследить за мной, пока я открывал холодильник.

– Говорил. – Я достал молоко и выпил его прямо из пакета.

– Ну? – Ее фиолетовые глаза загорелись. Мне нравилось, что она искренне переживает.

– Они были идеальны. – Я вытер рот рукой, а затем вернул молоко в холодильник. – Но теперь мне нужно что-то еще, чтобы занять себя. Я чувствую клаустрофобию.

– Скоро он даст тебе другой проект. – Ее лицо выражало сочувствие и надежду. – И скоро все это закончится, и ты сможешь вернуться к путешествиям по миру.

Когда Даффи не было в квартире, у меня появилось много свободного времени. Я спустился вниз, сделал несколько покупок для нашего соседа, требующего большого ухода, и постарался не обращать внимания на свой зуд, связанный с путешествиями. Единственный способ его унять – сесть на самолет и улететь отсюда. Но я обещал Даффи, что буду здесь, чтобы помочь ей с оформлением визы. Ответственность – это хреново.

Вернувшись в здание, я зашел в закусочную и купил Чарли кофе и яблочный пирог. Затем я поднялся проведать старика. Я постучал в его дверь, чувствуя себя персонажем гребаного ситкома из семидесятых. Соседские визиты не очень-то вязались с жизнью рок-звезды. Он не ответил.

Возможно, он куда-то вышел.

…но также возможно, что он просто запылился.

Подавив ворчание, я снова постучал в его дверь.

– Чарли, это Риггс. Открой.

Ничего. Это было не похоже на Чарли, который обычно падал ниц, когда я приходил, словно я Папа Римский или что-то в этом роде. Я нажал на дверной звонок, испытывая одновременно беспокойство и злость на себя за то, что мне наплевать на все это.

– Открывай, Чарльз, или я вышибу эту дверь. Надо поддерживать традицию.

Казалось, половина моего времени в этом здании уходила на то, чтобы сносить двери, а потом платить за их установку. Существует ли олимпийский вид спорта для таких вещей?

Когда ответа так и не последовало, я отпустил бумажные пакеты, сделал шаг назад, разогнул плечо и ударил по двери. Хлипкая дверь распахнулась. Я перешагнул через коричневые пакеты, которые ранее оставил на полу, и вошел внутрь. Прошло всего двенадцать часов с тех пор, как я в последний раз проверял его, а здесь уже воняло.

О, черт, если он умер, я застряну здесь навсегда, отвечая на вопросы полиции.

Оглядевшись, я с облегчением убедился, что запах серы исходит от вареных яиц, которые он оставил на прилавке, а не от его разлагающегося тела.

– Чарли? – спросил я, передвигаясь по квартире. Она была больше, чем у Даффи, но все же достаточно маленькой, чтобы обойти ее менее чем за две минуты. – Ты, больной урод, кто варит яйца и держит их на прилавке?

Я зашел в его спальню. Пусто. Я бросился в ванную и открыл дверь. С другой стороны на нее давило что-то твердое и тяжелое, из-за чего ее было трудно открыть до конца.

Черт.

Осторожно протиснувшись в щель в двери, я перешагнул через… что это, черт возьми, было? Ногу. Я посмотрел вниз. Чарли лежал на полу, глаза его были закрыты, руки раскинуты, словно он лепил снежного ангела. Он выглядел молодым и старым одновременно.

Если бы он умер, Даффи была бы очень огорчена. И если честно, я бы тоже расстроился.

Я присел и провел пальцами по его носу. Его горячее дыхание пронеслось над ними, слабое, но все же. Я облегченно вздохнул.

Я достал мобильный телефон и покачал головой.

– Тебе повезло, что я вызываю «скорую», а не полицию. Я бы убил тебя вдвойне, если бы ты так испортил мне день.

Следующий час прошел быстро. Чарли увезли в больницу на машине скорой помощи. Он все еще был без сознания, и парамедики сказали мне, что не имеют права сообщать мне какую-либо информацию о его здоровье, поскольку я не являюсь ближайшим родственником, но что я могу навестить его, как только он окажется в больнице. Они также сказали, что я «поступил правильно». Как будто можно было сделать что-то еще, когда находишь своего соседа без сознания на полу.

Я отправил Даффи сообщение, сообщив ей о случившемся, а затем отправился в «Пивоварню». Этот бар был хорош тем, что открывался в полдень, а значит, напиться в хлам было не только легко, но и легитимно.

Я уже пил третью порцию, когда мой телефон зажужжал от входящего звонка. Я достал его из кармана и нахмурился. На экране высветилось имя Гретхен. Я не мог игнорировать ее вечно, потому что зрелость или что-то в этом роде. К тому же мне было что ей сказать.

– Привет, Риггс! – Она говорила как солнышко, как будто мы и не расставались после того, как меня заставили жениться на ее помощнице, которую она потом унизила в последний день работы в офисе. – Как поживаешь, дорогой?

– Тебе имплантировали личность, когда ты в последний раз ходила на липосакцию? – Я прислонился к барной стойке, прищурившись. – Ты говоришь очень…

– Счастливо? – щебетала она.

– Мило, – поправил я.

– Разве это не хорошо? – Похоже, она была за рулем. Или, что более вероятно, ею управляют.

– Нет. – Я поднял пиво и поднес его к губам. – Я наслаждался твоим гневом в постели и никогда не задерживался на разговорах.

Она издала пронзительный смех.

– Клянусь, что за вещи вылетают из твоего рта.

– То, что попадает в твой, – ответил я.

Это заставило ее смех утихнуть.

– Где ты?

– На своем обычном месте. – Она знала о «Пивоварне», потому что до того, как она переехала в Вашингтон, каждый раз, когда я бывал в Нью-Йорке, у нас была договоренность. Мы встречались здесь, а потом шли к ней домой.

– Отлично. Я уже еду. – Она повесила трубку.

Она была в Нью-Йорке? А что случилось с Вашингтоном? Может, президент понял, что у нее радиоактивная личность и соответствующее отношение.

Десять минут спустя Гретхен сидела рядом со мной и выглядела как бомба, которой я так наслаждался все эти годы. Интересно, что сейчас она меня ничем не привлекала.

– Я думал, ты в Вашингтоне, – сказал я, размышляя, не сломался ли мой член. Гретхен никогда не заставляла меня напрягаться. Было что-то в ее безапелляционной безжалостности и шести тренировках в неделю, что напрямую говорило с моим членом, который был заядлым слушателем.

– Да. – Она повернулась ко мне, продемонстрировав серьезные ноги через серую юбку-карандаш. У нее был такой сексуально-секретарский вид. – Разве ты не собираешься спросить, как работается в Белом доме?

– Как работается в Белом доме? – Мой голос был настолько ровным, что им можно было резать гребаный салат.

– Отлично. – Она облокотилась на мою руку. – Замечательно. Президент – настоящее сокровище. Такой милый человек. Такой мягкий. И он поет мне дифирамбы.

Не было никакого приятного способа сказать ей, что мне плевать на то, что президент собирается развестись с женой и жениться на ней, поэтому я перевел разговор туда, где это было важно.

– Так что привело тебя в Нью-Йорк?

– Встречи, одна за другой. – Она вытерла невидимый пот со лба. – Одна из моих встреч отменилась, и я подумала, что мы могли бы наверстать упущенное. Мы не разговаривали уже несколько недель! Почему так, напомни мне?

– Потому что ты сука? – предложил я, вспомнив, как она обращалась с Поппинс. – А еще потому, что мы разговариваем только тогда, когда один из нас в городе и хочет трахнуть другого.

Она кивнула, указав руками на свое тело.

– И вот я здесь.

Я моргнул, прежде чем откинуть голову назад и рассмеяться. Мне потребовалось целых две минуты, чтобы успокоиться. И все эти минуты она сидела и смотрела на меня с выражением растерянности и раздражения.

– Хочешь трахнуться? – спросил я, наконец.

Она поджала губы.

– Не делай вид, будто мы не занимались этим годами, Бейтс.

– Занимались. – Я сделал глоток пива. – Но не забываешь ли ты одну маленькую, крошечную деталь?

Она приподняла бровь.

– Просвети меня?

– Я женат.

– Женат! – Теперь настала ее очередь смеяться. – Пожалуйста, Риггс. Мы оба женаты только по бумаге.

– Но ты ведь помнишь, как падала на колени, умоляя меня жениться на твоей помощнице?

Я начинал терять терпение. Мы не обсуждали ее маленькую разборку с Даффи все недели, прошедшие с тех пор, как она произошла, а теперь она хочет, чтобы я упал с ней в постель?

Гретхен взмахнула длинными ресницами, и я только и успел подумать, что ее глаза были скучно-голубыми, а не экзотически-фиолетовыми.

– Да. По договоренности.

– Ну, мы уже договорились.

– Не для того, чтобы спасти мою задницу, это точно. – Она начала сбрасывать свою милую шараду и показывать себя во всей красе. – Что-то еще заставило тебя сказать «да». Ты дал понять, что тебе наплевать на меня и мою карьеру в ту ночь, когда она нас застукала.

– Неважно, почему. Важен сам факт того, что я это сделал.

– Опять. – Она потягивала вино через сжатые губы. – Как это важно? Брак не настоящий!

– Это важно, потому что я не собираюсь изменять своей жене, которая ждет визу в США, только для того, чтобы помочить свой член, – пробурчал я.

Теперь, когда я высказал это, я понял, что не трахался ни с кем, кроме Даффи, с той ночи, когда она застала меня с Гретхен. Не то чтобы я считал правительство США полицией нравов. У половины политиков были романы, скандалы с наркотиками, секс-видео и вождение в нетрезвом виде. Но не нужно было нагромождать еще больше трудностей на операцию: Получение визы Даффи.

Между тем лицо Гретхен выглядело так, будто она вот-вот расплавится в своем винном бокале. Отвращение еще не все сказано. Она выглядела так, словно я только что сообщил ей, что заразил ее гонореей.

– Не говори мне… – Она нежно коснулась своей шеи. – Что у тебя с ней роман?

– Разве можно завести роман с кем-то, на ком ты женат? – задался я вопросом. – Это все равно что быть приятелем своей девушки, нет? Это все запекается в пироге.

– Значит, это «да»!

– Это «без долбаных комментариев», – поправил я. Затем, понимая, что Дафна может истечь кровью, если подумает, что ее босс знает, что она пробует ее остатки, я добавил: – Мне должно быть так повезло.

Гретхен поднялась со своего места, качая головой, с расширенными глазами.

– Нет, нет. Не надо мне этого говорить. Не может быть, чтобы ты не занимался с ней сексом. Вы что, живете вместе?

Чувствуя легкое беспокойство, что Гретхен собирается нас раскрыть, я тоже встал. Я схватил бумажник и бросил купюры на барную стойку, чтобы покрыть оба наших счета.

– Не забывай, что вся эта заварушка началась из-за того, что ты боялась, что Даффи побежит в прессу и сдаст нас, – предупредил я.

– Ты не ответил на мой вопрос. – Она преградила мне путь к выходу своим телом. Как будто это могло помочь, если бы я хотел проехать мимо нее на бульдозере.

– Ты не ответила на мой невысказанный вопрос, – возразил я.

Ее ноздри вспыхнули, и она сделала шаг назад.

– Ты спрашиваешь, не сделаю ли я что-нибудь, что повредит шансам Дафны на получение визы?

– Я в этом уверен. – Я сложил руки на груди.

– Ну, нет. Я не такой человек. Но теперь, когда у меня есть государственная работа и правила, которые нужно соблюдать, я не могу допустить скандала. Я оставляю за собой право…

Я поднял руку.

– Прекрати. У тебя нет никаких прав. Никаких. Ты потеряла свои права, когда решила трахнуться с кем-то, кто не был твоим мужем. Ты будешь держать рот на замке и не лезть в нашу жизнь.

Нашу жизнь? Что я говорил? У нас не было совместной жизни.

– Или? – Она наклонила подбородок вверх, ее глаза сузились.

Серьезно?

– Или это я буду петь прессе о нашем романе. Я не пожалею ни одной детали, Гретхен. Реквизит, частота, лица, которые ты делаешь, когда кончаешь… – Я распустил злобную, лукавую ухмылку. – Поверь, я могу быть очень разговорчивым, когда меня попросят.

Она сделала еще один шаг назад, ее глаза сверкали от ярости.

– Не могу поверить, что эта сучка тебя поймала.

Я схватил свой телефон, набравшись дерьма на весь день.

– В этой истории есть только одна сука, и я смотрю на нее прямо сейчас. Может, Даффи и не всем по вкусу – да кто в этом мире по вкусу? – но то, что ты сделала с ней в последний день ее работы, непростительно. И самое ужасное… – Я покачал головой, усмехаясь. – То, что ты даже не попросила прощения. Твой нарциссизм выглядел очень хорошо вблизи, когда мы трахались, но со всех остальных сторон? Это действительно уродливо. Счастливой жизни, Гретхен. А лучше – не надо.

С этими напутственными словами я толкнул дверь и направился к метро. Я знал, что Гретхен больше никогда не свяжется со мной. Ее эго было слишком велико, чтобы выдержать такой удар. И это хорошо, потому что ее самолюбие тоже было слишком хрупким, чтобы пережить интервью, которое, как она знала, я дам газете Enquirer, если она каким-то образом испортит визу Даффи. Мне нечего было терять.

Или она так думала.

Потому что теперь я начал задумываться… а было ли мне что терять?

Могла ли Даффи быть моей?

Не знаю, идиот, а может? Потому что, насколько я знаю, она до сих пор говорит о Петухе в настоящем времени и строит планы, как устроиться на работу куда-нибудь, где она сможет стать миллионершей.

Одно я знал точно. У меня были чувства к жене. Они не всегда были положительными, но они существовали.

И это становилось очень большой проблемой.

23

РИГГС

Позже в тот же день я отправился в больницу навестить Чарли.

Даффи помогала своей подруге Лауре, отвозя ее кошку к ветеринару, так как у нее в последнюю минуту была презентация. У Лауры, а не у кошки. По телефону она очень расстроилась, что не смогла приехать раньше, и пообещала навестить его вечером, как только закончит.

Я сказал ей, что буду держать ее в курсе событий, и избавил ее от упоминания о моей сегодняшней встрече с Гретхен. Какой смысл разрывать старую рану? Не то чтобы у меня были какие-то новости. Гретхен все еще была сволочью.

Вместе со мной для моральной поддержки, а точнее, для того, чтобы мы все потом надрались в хлам, пришли Кристиан и Арсен. Большинство людей побоялись бы встретить незнакомца в уязвимом состоянии. Но эти двое не дрогнули при виде несчастья.

– Я хочу увидеть человека, который заставляет Риггса ходить за продуктами, – объяснил Кристиан, прогуливаясь по коридорам больницы в костюме от Tom Ford. – Невозможно представить, что тебе есть дело до того, с кем ты не планируешь спать.

Хорошо, что я не стал рассказывать им о своих связях с женой. Во-первых, мне не хотелось услышать от них «я же говорил». Во-вторых, я странно оберегал Дафну и ее личную жизнь, особенно после того, как она стала вирусной после встречи со мной. Дважды.

– Я способен чувствовать, – запротестовал я, с досады сжав челюсти.

– Только без презерватива, – усмехнулся Арсен. Кристиан хмыкнул. – Да что с ним такое? – поинтересовался Арсен.

– Не знаю. – Я остановился перед номером комнаты Чарли и постучал в нее. – Полагаю, сейчас мы это выясним. Он должен быть в сознании.

– Входите.

Я услышал голос Чарли и толкнул дверь.

Чарли сидел прямо в своей кровати, белый, как колорадское Рождество, но выглядел лучше, чем я видел его на прошлой неделе.

– Привет, Р. – Его лицо расплылось в усталой улыбке. – Спасибо, что пришел. И ты привел друзей. – Его глаза просканировали двух мужчин позади меня. – Как… неуместно.

Кристиан и Арсен хихикали позади меня.

– Тот, что в несносно дорогом костюме, – Кристиан. – Я протянул руку в его сторону, зевая. – А тот, кто выглядит как вампир и не нуждается в костюме за шесть тысяч, чтобы чувствовать себя лучше Бога, – Арсен. Они мои лучшие друзья.

Они оба потянулись, чтобы пожать ему руку.

– Как Даффи? – Чарли повернулся ко мне.

– Как Даффи? – повторил я, доставая свой набор для укурки и закручивая ему косяк. Конечно, ему было больно. Я мог бы вывезти его отсюда, чтобы он быстро покурил. – Я нашел тебя в отключке в ванной. Расскажи мне, как ты себя чувствуешь.

– Во-первых, это, наверное, самая глупая вещь, которую кто-то делал в больнице. – Он показал на косяк, который я закручивал. – А во-вторых, я в порядке. Просто произошел небольшой несчастный случай. Такое случается.

– Не вешай лапшу на уши. Что с тобой происходит?

Чарли отвел взгляд.

– Ничего.

– Это из-за этих двоих? – Я подергал большим пальцем за спиной. – Потому что я могу их выгнать. Они привыкли к этому.

Чарли погладил свою внутреннюю щеку.

– Брось.

– Так плохо? – мягко спросил я.

– Хуже.

Должно быть, это последняя стадия. Мое сердце замедлило свой бег, тяжело стуча в груди. Если он не хотел говорить, я не хотел давить.

– Понятно. Больше никаких вопросов. – Я кивнул.

– Ценю это.

– Кроме одного, – поправил я, держа свой косяк в воздухе между нами. – Где твоя инвалидная коляска, придурок?

Потребовалось очаровать двух медсестер и пофлиртовать с одним врачом, прежде чем мне удалось получить инвалидное кресло для Чарли. Потом еще пятнадцать минут ушло на то, чтобы найти дорогу в общий сад. Он был почти пуст. Для нас это было лучше, так как я привез с собой «Голубую мечту», мою любимую траву. Поцелуй шеф-повара. Марихуана, отмеченная звездами Мишлен.

Я затормозил кресло Чарли и прислонился к искусственному растению, предоставив ему честь прикурить. Он сделал длинную затяжку, подождал, пока дым достигнет дна легких, затем выпустил, слегка кашлянув.

Он откинул голову назад и закрыл глаза.

– Не пробовал такую с двадцати лет.

– Косяк? – спросил я, удивившись. – Не нравится эффект?

– Наоборот. Мне нравится. Правда, не так сильно, как человек, в которого он меня превращает.

Я решил не лезть не в свое дело, ведь он и так имел дело с неизлечимой болезнью и тонной проблем, которые она влекла за собой. Я не мог не задаться вопросом, каково это – умирать в одиночестве, ведь именно это должно было случиться с Чарли. А однажды и со мной.

– Ну, теперь, когда у тебя есть загадочная болезнь, ты можешь быть тем, кем захочешь. – Я наблюдал за тем, как он пыхтит над своей сигаретой. – Плюсы смерти бесконечны.

Он засмеялся и закашлялся одновременно.

– Все имеет конец. В этом смысл жизни. – Наступило короткое молчание. – Итак. Как Даффи?

– Ты как собака с костью.

– Тогда дай мне мясо.

– Она в порядке. – Потом, когда он продолжал смотреть на меня и ухмыляться, я простонал. – Она придет к тебе сегодня вечером.

– Мне интереснее узнать, как ты относишься к тому, чтобы жить с ней. Вы, кажется, были близки, когда я встретил вас в коридоре на днях.

Мне понравилось, что его не смущало то состояние, в котором он находился в тот день.

– Она слишком молода. – Это было единственное, что я мог придумать, так как «Она слишком сильно хочет выйти замуж» звучало неубедительно, а «Я слишком боюсь обязательств» казалось слишком личным.

– Если уж на то пошло, ты слишком молод для нее. – Он наморщил брови, делая очередную затяжку.

Я рассмеялся.

– Ты собираешься передать мне этот косяк в этом веке?

– Не-а.

– Мои глаза пробежались по его лицу. – Тебе повезло, что ты умираешь, знаешь ли. Обычно я не настолько снисходителен.

– Повезло. – Чарли слабо кивнул.

После того, как он закончил, я отвез его обратно в палату и спросил, могу ли я захватить что-нибудь из кафетерия, прежде чем уйду. Чарли ответил, что не против. Все это время Кристиан и Арсен ждали на маленьком балконе комнаты.

Они захлопнули стеклянную дверь и вернулись внутрь, когда заметили, что я помогаю Чарли вернуться в кровать. Было что-то очень угнетающее в том, чтобы помогать этому большому, мускулистому мужчине делать что-то настолько тривиальное.

– Готов идти? – Кристиан похлопал меня по плечу.

– Да. – Я взглянул на время на своем телефоне. – Но я думаю, что мне пора домой.

– Домой? – Арсен поднял бровь. – Отличный выбор слова.

– Не читай в нем слишком много, – проворчал я. – Пока, Чарли.

– Пока, дети. – Чарли уже был поглощен журналом Discovery, который он пролистывал.

Мы втроем направились к лифту. Кристиан и Арсен обменялись взглядами.

– Кто должен ему сказать? – спросил Арсен с деловым видом.

Что сказать? Я был слишком занят, чтобы слушать его бредни.

– Не я. – Кристиан поднял руки. – Если у него случится душевный срыв, Арья будет ждать, что я проведу с ним время. Мне не хватает терпения. И сочувствия.

– У кого психическое расстройство? – спросил я, подумав, что они, должно быть, продолжают свой разговор с балкона.

– Ни у кого, – ответил Кристиан, в то же время Арсен сказал:

– У тебя, идиот.

– С чего бы это у меня было расстройство? – Мы все остановились у лифта.

Кристиан оглянулся через плечо на комнату, в которой мы только что оставили Чарли.

– Когда старик умрет.

Я бросил на него озадаченный взгляд.

– Он хороший парень, но расстройство – это слишком.

Лифт раздвинулся.

– Может, это моя судьба, – Арсен покачал головой, глядя вверх, – быть окруженным идиотами.

День становился все более дерьмовым.

Отказавшись от выпивки с друзьями, я направился обратно к Даффи. Когда я добрался до ее этажа, то не смог найти дверь. Не потому, что она исчезла, а потому, что ее ждали примерно восемьдесят тысяч гребаных роз, перегородивших путь во весь коридор.

Кто сделал такую глупость? Послал кому-то, живущему в крошечной квартирке в Нью-Йорке, тысячи роз, заполонивших все чертово здание? Но ответ был очевиден – Петух. Петух, которому никогда не приходилось жить в домах меньше четырех тысяч квадратных футов, даже в колледже, я уверен.

Повсюду были розы. Красные розы. Белые розы. Розовые розы. Желтые розы.

Розы не компенсировали тот факт, что мужчина трахался с кем-то еще в Таиланде. Или что он был в Таиланде, а не в Непале. Или что он бросил ее. Блин, если бы она приняла его обратно, то была бы самой большой идиоткой на планете Земля.

Нет. Это был бы ты. За то, что купился на свои фиктивные отношения.

При ближайшем рассмотрении я понял, что на каждой розе был лепесток с надписью

– Пожалуйста, прости меня. – Наверняка он посчитал это милым штрихом.

Каким-то образом мне удалось протиснуться и добраться до двери. Обычно, если какие-то пакеты оказывались снаружи, я заносил их внутрь. Но не в этот раз. У нас не было места, чтобы хранить все цветы Би Джея, которые я знаю, что испортил. Но даже если бы и было, я не собирался помогать ему.

Внутри на прилавке стоял контейнер Tupperware и лежала записка.

Я подошел к нему и взял записку.

Риггс,

Собеседование было прервано из-за ситуации с визой (все в порядке, я справилась), поэтому я успела заскочить в квартиру.

Я приготовила тебе фаршированные цукини. Ты не можешь жить на одних кабачках. Ешь. Это приказ.

Также звонили из кабинета невролога. Им пришлось перенести твою встречу. Пожалуйста, позвони им, чтобы перенести встречу.

Поппинс.

Это был тот жест, который действительно сделал это. Я не собирался избавляться от цветов Петуха. Но, видя, какой заботливой и по сути своей фантастической была эта женщина, я не мог допустить, чтобы она вернулась к этому придурку. Она была слишком хороша для него. Пришло время вмешаться и оказать миру услугу.

Я вышел на улицу и выбросил все розы. Засунул их в мусорный контейнер внизу.

Рано или поздно она узнает, что он прислал ей цветы и что я их выбросил, но не сегодня и, скорее всего, не завтра. Кроме того, сиюминутное удовлетворение от того, что я вмазал этому засранцу, стоило ее будущего гнева.

Я вернулся наверх и набросился на ее блюдо из цукини. На вкус оно все еще было слишком здоровым, чтобы я мог всерьез им наслаждаться, но, по крайней мере, это был не сэндвич с салатом.

Я заскочил в душ, вышел из него и подошел к дивану. Даффи оставила там свой iPad, вероятно, когда торопилась выйти и помочь Лауре с кошкой. Я поднял его, чтобы отложить в сторону. Это был старый добрый iPad, без автоматического пароля-аутентификатора.

Как только я взял его в руки, на экране вспыхнуло входящее сообщение. Должно быть, он был подключен к ее телефону.

Сообщение было от Би Джея.

Я возвращаюсь домой за тобой, Даффи.