Текст книги "Холодное Сердце Казановы (ЛП)"
Автор книги: Л. Дж. Шэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)
Просим НЕ использовать русифицированные обложки книг в таких социальных сетях, как: Тик-ток, Инстаграм, Твиттер, Фейсбук.
Текст предназначен для ознакомительного чтения.
Маме.
Да, все это я написала сама.
И да, на мне свитер.
Любовь подобна дереву: она растет сама по себе, глубоко укореняется в нашем существе и продолжает расцветать над разрушенным сердцем. Необъяснимый факт: чем она глупее, тем упорнее. Оно никогда не бывает сильнее, чем когда оно совершенно неразумно".
– Виктор Гюго, "Горбун из Нотр-Дама".
Девушки просто хотят иметь средства.
Неизвестный
1
ДАФФИ
Когда я сидела перед "Love Is Blind" и плакала, заедая слезами заветное печенье, оплакивая разрыв с человеком, которого считала любовью всей своей жизни, мне стало ясно, что хуже уже быть не может. Может быть, если я умру. Даже тогда я получила бы долгожданное облегчение от своей боли и мучений.
Была ли любовь слепой? Вполне возможно. Не было другого способа оправдать то, что я не смогла прочитать надпись на стене. Честно говоря, это была даже не стена. Она была на чертовом мигающем неоновом рекламном щите на Таймс-сквер, сопровождаемая надписью: Даффи, ты дура / Ты встречаешься с инструментом / Он никогда не попросит твоей руки / Насколько ты глупа, чтобы не понять?
Все права защищены, и так далее.
И это даже не было настоящим разрывом. Скорее, мини-разрыв. Полурасставание. Расставание по принципу "не жди, что я буду ждать тебя, даже если мы будем знать, что я буду ждать". Рэйчел Грин, мы не были на перерыве. Ну, вы поняли.
– Серебряная подсветка? Это самое плохое, что может быть в моей жизни, – пробормотала я вслух своему печенью, которое в ответ рухнуло на мою обтянутую пижамой грудь.
Не искушай меня, корова, – ответила Вселенная в виде мобильного телефона, жужжащего рядом со мной на диване.
– Отвали, – пробормотала я, прежде чем мой взгляд упал на экран телефона, на котором высветилось имя Гретхен.
Гретхен Битти, мой босс, была ведущей программы "Мир сегодня", флагманского шоу WNT. Как ее исполнительный помощник, я отвечала за всю ее жизнь. До тех пор, пока полгода назад Гретхен не объявила, что устраивается на должность пресс-секретаря Белого дома и уезжает из Нью-Йорка в Вашингтон. Это также означало, что WNT не собирается продлевать мою рабочую визу. Хуже всего было то, что я не могла позволить себе сказать своему тираническому боссу, что я о ней думаю, хотя мне оставалось работать всего несколько дней. Она была из тех женщин, которые отказывались давать мне рекомендации, если я осмеливалась заказывать ее американо со льдом с Халф-энд-халф, а не овсяным молоком. (пер. Халф-энд-халф – половина наполовину – это название различных напитков и продуктов, приготовленных из смеси двух веществ в равных частях, включая молочные продукты, алкогольные напитки и безалкогольные напитки.)
Подробнее о моих проблемах позже.
Прочистив горло, я провела пальцем по экрану.
– Алло?
– Боже правый, Дафна. Совсем бездельница? Тебе понадобилось десять минут, чтобы ответить.
Я проверила свои новые часы. Было одиннадцать часов вечера.
– Могу ли я чем-нибудь помочь?
Я была уверена, что да. Если бы заставлять меня работать в неурочное время было олимпийским видом спорта, Гретхен была бы Сереной Уильямс.
– Меня только что осенило, что завтра у Лирик шестой день рождения, а я была так занята передачей дел Клэр, что забыла купить малышке подарок.
Заняты передачей были мои ноги. Именно я поддерживала связь с женщиной, унаследовавшей трон Гретхен, журналисткой-расследователем Клэр Скотт и ее стайкой помощников.
Поскольку я видела, к чему все идет, с расстояния двух планет, я заверила ее.
– Завтра утром я первым делом куплю Лирик подарки. У тебя есть бюджет?
Гретхен дала мне свою кредитную карту через два дня после начала моей работы. С тех пор я полностью контролировала ее жизнь. Это включало в себя покупку продуктов для ее квартиры на Манхэттене и оплату счетов. Я также присутствовала на родительских собраниях, заполняла бюллетени и писала статьи для престижных газет. Воистину, чтобы сохранить работу и визу, я делала все, кроме того, что сама рожала ее детей. И только потому, что, к счастью для меня, они уже существовали.
– Завтра? – Гретхен шумно отхлебнула из бокала. – Время не терпит. Это должно быть сегодня. Завтра утром я первым делом поеду в Гринвич. Джейсон заставляет меня присутствовать на дне рождения, хотя у нас буквально в тот же вечер должны проходить съемки шоу. – Она застонала, как делала каждый раз, когда говорила о своем муже. – Я сказала ему, что вернусь в город до того, как она откроет свои подарки. У меня есть бизнес, который я должна вести. Почему он не может этого понять?
Потому что ты мать его детей?
Я встречалась с Джейсоном всего несколько раз, но подозревала, что он гораздо добрее своей жены. То же самое я могла бы сказать и о горсти черствых орехов.
– Ты хочешь, чтобы я посреди ночи ходила по магазинам в поисках подарков для шестилетнего ребенка? – спросила я без всякого тона.
Ух ты, карма. Вот это да. Чем я занималась в прошлой жизни? Снимала кожу с младенцев, чтобы заработать на жизнь?
– Что? – крикнула Гретхен в динамик, перекрывая громкую музыку. – Я тебя не слышу, я в этом ужасном пабе. Полно придурков. Никто даже не узнал меня здесь. Бескультурные свиньи.
– Насчет подарков… – сказала я, повышая голос. – Не думаю, что смогу найти что-нибудь открытое в этот час.
– Конечно, найдешь! – Гретхен была потрясена. – Из-за такого отношения вы, британцы, потеряли империю, Дафна. Прими вызов. Ты можешь, потому что должна. Я верю в тебя. А теперь я спрашиваю тебя – веришь ли ты в себя?
Думаю, мне следовало сопроводить печенья вином. И, может быть, "Аддеролом".
– Я посмотрю, что можно сделать, – сказала я.
– И проследи, чтобы подарки были у меня до того, как я уеду в Гринвич завтра в шесть часов.
– В шесть вечера?
– В шесть утра, глупышка.
– Что? – вскричала я. – Я не могу…
Но было уже слишком поздно. Линия оборвалась.
Я уставилась на свой мобильный, просчитывая следующий шаг. Не то чтобы у меня было много вариантов на выбор. Гретхен все еще оставалась моим боссом в течение следующих двух недель. Зная ее, она запятнала бы мое имя во всех новостных агентствах Нью-Йорка, если бы я перечила ей сейчас.
С неохотой я взяла мобильный и позвонила Би Джею.
Моему бывшему парню, Би Джею. Тому самому Би Джею, с которым я рассталась сегодня вечером. Да, тот самый придурок.
– Даффи! – В его голосе звучали и восторг, и самодовольство. А почему бы и нет? На прощание я сказала, что больше не хочу с ним разговаривать. И это было сорок пять минут назад. – Передумала, да? Почему бы мне не вызвать тебе Убер, и ты сможешь приехать ко мне и все обсудить?
– Вообще-то, мне нужна твоя помощь. – Смелое предположение, однако. – Это срочно. У тебя есть знакомые в магазине игрушек или кто-то, кто мог бы потянуть за ниточки, чтобы открыть его в это время ночи?
Единственная причина, по которой я чувствовала себя комфортно, прося его об одолжении, заключалась в том, что за эти годы я выручила Би Джея из множества неприятностей. Я написала всю его диссертацию, когда мы оба учились в Кембридже, в последнюю минуту приготовила торты на день рождения для членов его семьи и однажды физически удалила гланды пожилого йоркширского терьера его мамы.
– Взрослые игрушки или игрушки-игрушки? – спросил он.
– Последнее. – Я откинула голову назад и нахмурилась на телефон. – Покупка вибратора обычно не является экстренной.
Он хмыкнул.
– Опять Гретхен? – Мы действительно вели обычный разговор, как будто он не говорил мне ранее, что уезжает в Катманду, Непал, в течение следующих нескольких дней, как будто мы не провели вместе последние полдесятка лет?
– У Лирик завтра день рождения, – подтвердила я.
– Дай мне несколько минут. Я тебя подключу.
– Твое здоровье.
Брендан Рональд-младший был Эбботтом, а это означало, что привилегии лились из его ушей, так уж ему повезло. Эбботты были известной семьей в Нью-Йорке. Их фамилия открывала двери… и кошельки. Связи Би Джея придавали ему блеск, который я видела только в телешоу. Я выросла в муниципальной квартире на Тутинг-Бродвее, а мои родители только недавно переехали в двухквартирный дом в квартале от того места, где мы выросли. Когда я впервые встретила его в Кембридже все эти годы – я на полном пансионе, он с библиотечной секцией под фамилией – все, о чем я могла думать, это как удержать его. Сделать его удачу своей. В прямом и переносном смысле.
Мой отчим владел закусочной, а мама была домохозяйкой. Мы были полной противоположностью влиятельных людей. Как бы это называлось? Влиятельными. Мама покупала картошку со скидкой в португальском магазине внизу и постоянно пыталась найти купоны Lidl, чтобы купить молоко и хлеб.
Через три минуты мой мобильный завибрировал.
Я провела пальцем по экрану.
– Да?
– Полночь. FAO Schwarz. Женщина по имени Кейли собирается открыть для тебя магазин. Но у тебя всего десять минут, и свет не будет гореть, – неохотно сказал Би Джей. Должно быть, он злился, что я не упала к его ногам.
– Да ладно, Даффи. Ты же знаешь, что последние несколько лет я вкалывал как проклятый. Я заслужил этот отпуск. И это всего на шесть месяцев. Я собираюсь потусоваться с монахами. Научусь медитировать. – В моей памяти всплыли обрывки нашего разговора о расставании, который состоялся в нашем любимом ресторане.
– Это больше, чем мне нужно. Спасибо.
– Ты обещал, Би Джей. Ты сказал, что задашь вопрос. Я рассчитывала на тебя. Вот почему я осталась. Моя виза истекает через две недели. Ты не можешь так поступить со мной.
– Так… – Би Джей, казалось, не хотел вешать трубку. – Я чувствую, что ты все еще злишься на меня. Ты когда-нибудь выслушаешь меня?
– Господи, Дафф, ты говоришь о том, что давишь на меня. Неудивительно, что я сомневаюсь в нашей помолвке. Я чувствую себя как ходячий, говорящий талон на еду. Кроме того, ты всегда можешь поехать со мной в Непал.
– Нет, я не могу. Я не могу уехать из США, если хочу остаться, ты, придурок.
– Я слышала тебя в ресторане, – отрезала я. – Честно говоря, я бы отбелила себе уши, если бы это означало, что я не услышу некоторые из тех вещей, которые ты сказал.
– Если все, что тебя волнует, это чертова виза, просто найди себе другого лоха, чтобы жениться, Дафф. То, что ты и моя мама давите на меня, еще не значит, что я готов к браку. Знаю, я говорил, что готов, но люди меняют свое мнение. Это называется взрослением.
– Я не был язвительным. Я знаю, как сильно ты любишь этот город. Это должно показать тебе, насколько мне не все равно! – запротестовал он. – Я разрешил тебе сделать то, что причинит мне сильную боль, чтобы ты смогла полностью раскрыть свой потенциал. Это высшая жертва. Ты выходишь замуж за другого.
Разрешил. Кто-то должен купить этому человеку календарь. И подсказку. Мы больше не жили в девятнадцатом веке.
– Еще раз спасибо за помощь, Би Джей. Хорошей ночи.
– Значит, мы даже не перепихнемся перед моим отъездом? В последний раз за поездку?
Я повесила трубку, тряся кулаком у потолка своей квартиры на Мэдисон-авеню площадью пятьсот квадратных футов.
Бог подвел меня. Он вполне мог забыть о том, что я когда-нибудь снова буду держать Великий пост.
Было уже полпервого ночи, когда я добралась на такси от "FAO Schwarz " до шикарной квартиры Гретхен в Верхнем Ист-Сайде. Если мне повезет, что, как можно было заподозрить по тому, как разворачивался этот вечер, мне не свойственно, она будет крепко спать, и я смогу спокойно избавиться от завернутых подарков.
– Должно быть, именинница особенная, раз получила столько подарков. – Таксист посмотрел на меня в зеркало заднего вида. Я была усыпана коробками пастельных тонов – анатомически правильными куклами-младенцами, платьями для Барби, единорогом на колесах и кенгуру в натуральную величину. (Цивилизация когда-нибудь затронет вопрос о том, что кенгуру – агрессивные засранцы, а не милашки? Мне нужен был их пиарщик).
– Не правда ли, – пробормотала я, глядя в окно на проносящиеся мимо небоскребы. Манхэттен был особенно прекрасен ночью. Элегантный, суровый, пронизанный обещаниями и возможностями. – Швырять деньги на детей – это не любовь. Это признание своей вины.
Такси остановилось у обочины. Я отдала честь Терренсу, швейцару, проскочив мимо него. Он привык к тому, что я прихожу и ухожу в любое время суток. Потренировавшись в осознанном дыхании и сказав себе, что худшая часть ночи уже позади, я запихнула себя и миллион подарков Лирик в лифт Гретхен.
Когда лифт открылся, меня встретили четыре переполненных мусорных пакета, которые мой босс решила поставить у своей двери. Гретхен как-то объяснила мне, что не верит в то, что нужно выносить мусор за собой. Как будто поддерживать порядок в квартире – дело рук инопланетян или криптидов.
Обойдя мусор, я уравновесила подарки Лирик, пока вводила код, отпирающий дверь Гретхен.
Я распахнула дверь. Кровавый кенгуру выскользнул из моих рук на пол. Я кувыркнулась через него, нырнув головой вперед и задыхаясь. К счастью – я использую этот термин с большой натяжкой – я приземлилась на пушистую вещь. Мое платье задралось, давая моей попе немного воздуха. Что еще хуже, на мне все еще были сексуальные трусики, которые я купила на прошлой неделе в надежде, что Би Джей сделает мне предложение сегодня вечером. Черные, кружевные, с красным бантиком чуть выше щели.
Уткнувшись лицом в ручку кенгуру (конечно, я не упала на него по-миссионерски, это было бы не так унизительно), я думала, что сегодняшний вечер действительно, действительно, несомненно, не может быть более катастрофичным.
И снова Вселенная приняла вызов.
Потому что, как только я подняла лицо от промежности кенгуру, я поняла, на что нарвалась.
Моя замужняя начальница занималась сексом с мужчиной, который определенно не был Джейсоном.
2
ДАФФИ
Картинка отпечаталась на моем жестком диске, прежде чем я успела нажать кнопку удаления.
Моя начальница, ведущая последние президентские дебаты, со свернутым шарфом, засунутым ей в рот, и высокий, причудливо сложенный полубог, впивающийся в нее, мышцы его задницы сокращаются при каждом движении. Ее юбка-карандаш задралась на талии, а трусики были беспорядочно сдвинуты на одну сторону. Ее сиськи радостно подпрыгивали сквозь разорванную рубашку. Прекрасно.
Если предположить, что за три недели, прошедшие с нашей последней встречи, Джейсон не превратился в божество ростом метр восемьдесят четыре со стальными булками, телосложением Тора и лохматыми светлыми волосами в стиле девяностых, то это определенно была какая-то подружка.
– Красивые трусики, – поприветствовал он меня в середине толчка, не потрудившись прекратить трахать мою начальницу. – Пожалуйста, скажи, что на тебе подходящий лифчик.
– Да, – объявила я, не желая выглядеть смущенной. – Они были на распродаже.
– Отличное вложение. – Он застонал, явно находясь на грани кульминации.
Неужели мы действительно обменивались любезностями, пока он осквернял мое начальство? А люди говорили, что британцы слишком вежливы.
– КАКОГО ЧЕРТА, ДАФФИ! – Гретхен оттолкнула мужчину, ее босые ноги зашлепали по мраморному полу. Она бросилась ко мне, как пуля, пытаясь прикрыть сиськи разорванной блузкой. Я вскочила на ноги, выпрямляя платье и разглядывая мужчину, стоящего у нее за спиной, потому что, очевидно, разглядывание горячих мужчин имело в тот момент огромное значение.
Черт побери.
Где она нашла этого парня? Уж точно не там, где я часто бывала. Сказать, что мужчина был горячим, все равно что сказать, что в аду приятно солнечно. Скорее, обжигающе. Его скулы и линия челюсти были комично острыми, губы гранатово-красными, пухлыми и в то же время пропорциональными. А это тело… привет, Давид Микеланджело. Но с гораздо лучшим оборудованием.
Он был стареющей моделью? Актером? Дитя любви Брэда Питта и Криса Хемсворта? Должно быть, он появился у них, когда они были совсем молодыми. На вид ему было около тридцати.
Гретхен схватила меня за плечи и закричала мне в лицо.
– Что ты здесь делаешь? Отвечай!
– Ты велела мне принести подарки Лирик в твою квартиру до шести утра, – напомнила я ей довольно безразличным тоном. Несмотря на то, что это был колоссальный казус, это был не мой колоссальный казус.
– Я имела в виду раннее утро, идиотка! – Гретхен отшвырнула в сторону завернутые подарки между нами, показывая мне, насколько сильно она заботится о подарках на день рождения своего ребенка. – Не посреди ночи. О чем, черт возьми, ты думала?
– Я думала о том, что хочу закончить это задание, чтобы завтра утром я могла заняться всеми остальными своими обязанностями, связанными с Гретхен Битти. – Я сделала шаг назад, не в настроении быть облитой ее слюной. – Ну, например, доработать твою прощальную речь, найти тот отрывок из интервью с президентом, поработать над школьной диорамой Лирик и заказать тебе интервью для Vogue.
На моей периферии Полубог неторопливо застегивал одной рукой пуговицы своего черного Dickies, затем распахнул балконные двери и зажег косяк. Его голубые глаза встретились с моими, и он тихо ухмыльнулся, как будто у нас был какой-то союз. Что только не вылетает из ее рта, когда в него не засунут мой член, правда?
– Вам, дамы, нужна минутка? – Его голос был богатым и ровным, и я не могла не заметить, что он довольно насмешливый.
– Минутку выпить, чтобы ты построил для меня машину времени и вытащил меня из этой передряги. – Гретхен подняла один из подарков и швырнула в него.
Он поймал его в воздухе, а затем спокойно положил на письменный стол.
– Я могу принести тебе выпить и уделить время. Что касается машины времени, то я строю только то дерьмо, к которому прилагается инструкция из Икеи. Хотя, если ты серьезно настроена, мой друг Арсен мог бы…
– Мне абсолютно все равно, что может сделать твой друг Арсен. Ты можешь задушить ее и закопать где-нибудь? – Гретхен схватила меня за запястье, явно опасаясь, что я сбегу. – Никто не будет по ней скучать.
Он смотрел на меня полуприкрытыми глазами, призрак улыбки витал на его великолепных губах. Чушь собачья. Он собирался меня убить? И понравится ли мне это? Он был тошнотворно привлекателен. А я была в поиске отбоя. Что касается других новостей, то у меня действительно была тенденция окружать себя самыми плохими людьми. Если учесть, что сегодня вечером Би Джей сообщил мне новость о том, что вместо того, чтобы сделать мне предложение до истечения срока визы, который истекает через две недели, мой босс замышляет меня убить, можно подумать, что ФБР может использовать меня в качестве приманки для привлечения внутренних террористов.
– Нет. Думаю, я оставлю ее в качестве домашнего питомца. – Полубог подмигнул.
– Ты только попробуй. – Я сузила на него глаза, и в моей душе снова зашевелилась ярость. – Я буду грызть всю твою мебель, мочиться в твои ботинки и кусать тебя за задницу.
Усмехнувшись и покачав головой, он выскользнул из дверей с двойным остеклением, оставив нас наедине.
Гретхен повернулась ко мне, на ее лице застыла демоническая усмешка.
– Ты не имела права врываться сюда.
– Я прихожу сюда три раза в неделю с тех пор, как мы начали работать вместе, – заметила я. – Полагаю, в этот раз ты просто забыла, что пригласила меня.
– О, черт. Я так напилась. Из-за него я всегда теряю контроль. Что мне делать? – Гретхен отпустила меня и провела трясущимися пальцами по лицу. Она начала вышагивать, неистово тряся головой. – Никто не должен знать. Это может положить конец моей карьере в Белом доме еще до того, как она начнется.
Еще хуже было то, что, поскольку на момент моего прихода на WNT разразился грандиозный скандал с сексуальными домогательствами, телеканал решил отказаться от всех договоров о неразглашении информации для людей, работающих со звездами их главных шоу, в попытке продемонстрировать полную прозрачность. Это означало, что я никогда не подписывала соглашение о неразглашении. Ничто не мешало мне купить себе хорошее шестизначное интервью о том, как я застала Гретхен Битти, трахающуюся с мужчиной, который позже задумал взять меня в качестве домашнего питомца. А потом замышлял мое убийство в моем присутствии.
Погодите, разве это не сюжет сериала "Улица Коронации"?
Я стояла молча, переваривая смену власти, пока Гретхен задирала лицо к небу, предположительно, чтобы потребовать от одного из ангелов Божьих поговорить с менеджером.
– Этого не может быть со мной. Я слишком много работала, я слишком много отдала… Должен быть способ сделать так, чтобы это прошло. Придумать что-нибудь… – Она сделала паузу, видимо, вспомнив, что Полубог тоже здесь.
– Тащи свою задницу сюда, мистер! Не пытайся оставить меня с этим беспорядком. Твой член еще даже не высох, а ты уже планируешь свой побег.
Я забыла упомянуть, что Гретхен не отличалась хорошими манерами.
Полубог сделал две холостые затяжки, выкинул косяк на балкон и направился к нам. Вблизи он был просто гигантским – шесть футов три дюйма, не меньше, – и безжалостно скульптурным.
Мне даже не нравились привлекательные мужчины. Такие парни, как он, были настолько недоступны, настолько недосягаемы, что я относилась к ним как к инопланетянам. С таким подходом: "Ха, значит, ты существуешь". В отличие от "Да, я бы с удовольствием была похищена, а затем анально прощупана тобой".
Кроме того, мне больше подходили воспитанные мужчины с редеющими волосами и трастовыми фондами, а на этом парне было очень мало одежды, и вся она, похоже, была в плохом состоянии.
– Расслабься. – Полубог намотал ее волосы на кулак и дразняще потянул, его бицепсы напряглись. Даже язык его тела мог вызвать спонтанный оргазм. – Маленькая Мэри Поппинс не проронит ни слова.
Гретхен отмахнулась от него.
– Тебе легко говорить. Ты ничего не потеряешь, если она выйдет отсюда и начнет петь для прессы. Ты холост.
– Так и есть. Лучший штат для жизни, и я побывал в каждом из них. – Подмигнув, он подошел к холодильнику и достал один из ее имбирных соков. Прислонившись узким бедром к стойке, он сделал большой глоток, а затем указал бутылкой на меня. – А у Мэри Поппинс есть имя?
– Дафна Маркхэм. – Гретхен скривила рот в отвращении, как будто сама мысль обо мне угнетала ее. – Она моя помощница.
И вот, я стояла тут в своем цветистом платье от Ellie Nap – я не могла выйти из квартиры в одной пижаме, на которой собирала крошки от печенья, – и меня поджаривали эти два обманщика. Из-за того, что сегодня я опустилась на самое дно, я оказалась в совершенно другой галактике.
– Если учесть, что твой нрав вне постели такой же свирепый, как и в ней, то, полагаю, у нее не так уж много мотивации держать рот на замке, – сказала Гретхен Полубогу.
– Пожалуйста. Как будто, если бы я ей нравился, это что-то изменило бы. – Моя начальница начала застегивать пуговицы на своей порванной блузке. – Деньги есть деньги, и она их очень любит.
Что меня выдавало? Моя слабость к дизайнерской одежде или тот факт, что я встречалась с Би Джей Эбботом, наследником магната недвижимости?
Раньше встречалась, напомнила я себе.
– Тогда, может, мы немного смажем ей ладонь? – предложил Полубог. – Пусть она лучше держит свой маленький ротик на замке.
Мой взгляд метался между ними. В кои-то веки я сдержалась от язвительных замечаний. Мне хотелось посмотреть, к чему все это приведет.
Гретхен надулась.
– Будь серьезнее, Риггс!
Риггс. Какое необычное имя для необычного человека.
И к тому же одинокого.
– Я серьезно. – Риггс оскалил безупречные зубы. – Как ты сказала, деньги есть деньги, а у тебя их чертова тонна, детка.
На внутреннем бицепсе у Риггса была татуировка в виде горы, а под ней – список известных гор: Эверест, К2, Канченджанга, Лхоцзе и так далее. Весь список был вычеркнут, кроме Денали.
Он был альпинистом. Как странно, что единственная крупная гора, на которую он не поднялся, находилась на Аляске.
И как странно, что ты думаешь о его альпинистской карьере, размышляя о его шантаже, к которому, кстати, я сейчас склоняюсь.
– Отлично! – Гретхен повернулась, устремив свой полный яда взгляд на мое лицо. – Какова твоя цена?
– Возьми меня с собой в Вашингтон, – пролепетала я.
Это был единственный способ остаться здесь и ждать Би Джея, который, по непонятной мне причине, все еще был мне интересен, даже после того, как он надул меня сегодня.
Она долго смотрела на меня, прежде чем вскинуть руки и разразиться безудержными рыданиями.
– Они не разрешают мне приводить своих сотрудников. Не говоря уже о том, чтобы рассматривать кандидатуру иностранца на должность в Белом доме.
– Мне нужно, чтобы кто-то спонсировал мою визу. – Я скрестила руки на груди.
– Я могу это сделать! – Глаза Гретхен загорелись. – Я могу устроить тебе интервью со всеми телеканалами на Манхэттене.
Я покачала головой.
– Я говорю не об интервью. Я говорю о визе. По ней я смогу найти работу где угодно. Без всяких условий. – Мне надоело быть, образно говоря, зажатой за яйца сетью, которая знала, что я завишу от нее, чтобы остаться в стране. К тому же я хотела сама определять график работы и добиваться лучшей зарплаты. И хотя я склонялась к тому, чтобы остаться в новостной индустрии – она была динамичной, гламурной и полной возможностей, – я не могла не признаться себе, что новости кажутся мне… ну, довольно скучными.
Я повернулась, чтобы посмотреть Риггсу в глаза.
– Мэри Поппинс не гуляющая.
– А я – да. – Риггс озорно подмигнул. Он закручивал себе очередной косяк, со знанием дела облизывая край бумаги. – Без обид, но умные люди обычно не работают на тиранов.
– По крайней мере, я с ними не сплю, – сказала я с укором.
Он предложил мне сигарету. Я покачала головой. Он пожал плечами.
– Из идиотов получаются отличные любовники и дерьмовые работодатели. Источник: наука.
– Не думаю, что ты знаешь, что такое наука. – Я уставилась на него.
– Конечно, знаю. Это такая штука с пробирками и дымом, выходящим из них. И не забудь про смешные очки.
Он отнесся ко всему этому так, будто это была шутка.
– Значит, ты не против такого поведения? – Я указала на Гретхен, которая была занята тем, что театрально плакала в свои ладони, что приносило ноль слез и массу драматизма.
– Она мой приятель, а не моя мать.
– Вернемся к теме! – вмешалась Гретхен, которую, похоже, не беспокоило то, что мы оба открыто называли ее абьюзером. – Как я смогу получить для тебя визу? Последнее, что мне нужно, – это вмешиваться в дела иммиграционной службы, пока я работаю на президента.
– Есть и другие способы получить визу. – Я осмотрела свои ногти, которые были ровно подстрижены и имели кремовый цвет. В голове мелькнула мысль, не сошла ли я с ума от того, что собиралась предложить. Это было возможно. Даже вероятно. Но отчаянные времена требовали отчаянных мер.
– Есть? – Гретхен настороженно посмотрела на меня.
– Я могла бы выйти за него замуж. – Я указала на Риггса.
Мужчина был так удивлен, что повернул голову, чтобы посмотреть, нет ли за его спиной еще одного человека. Он снова повернулся ко мне, упираясь голой грудью.
– Ты ведь не обо мне говорила, верно?
– Конечно, о тебе. Ты ведь американец, не так ли?
Он зажег свою сигарету и сделал длинную затяжку.
– Я бы хотел думать о себе как о гражданине мира.
– Ты путешествуешь по миру с голубым паспортом, выданным в Соединенных Штатах Америки? – Я приподняла бровь.
Его прищуренное выражение лица говорило само за себя.
– Если ты хочешь знать все подробности.
– Для меня достаточно. Итак. Когда нам лучше пожениться? – спросила я деловым тоном. Я достала из сумочки телефон и проверила календарь. – Завтра после работы у меня маникюр, а в субботу – уход за лицом, но в остальном я свободна.
Хотя, возможно, я могла бы отменить процедуру, если бы он захотел, чтобы я была гибкой. Командная работа была одной из моих сильных сторон.
– Прости, возможно, это из-за акцента. – Он достал свою черную футболку из-под подушек дивана и надел ее. – Но это прозвучало так, будто ты только что бросила ругательскую бомбу.
– Брак – это не ругательство.
– Нет. Это не так. – Риггс, посасывая свою воду, шлепнул пустую бутылку в мусорное ведро в другом конце комнаты. – Брак – это хуже, чем сквернословие. Сквернословие – это весело, креативно, с юмором; возьмем, к примеру, помойное ведро. Отличное слово, правда?
– Ты имеешь в виду два слова. – Я сморщила нос. – Будем надеяться, что ты не передашь свои ослепительные математические способности нашим детям. – Теперь я просто наглела. Раз уж была упомянута сперма, и все такое.
Риггс вздрогнул.
– Слово на букву "д". Ты действительно садистка, Поппинс.
Гретхен смотрела между нами, все больше отчаиваясь.
– Риггс, пожалуйста.
Он усмехнулся.
– Ты спятила, если думаешь, что я буду развлекаться, милые щечки.
– Это всего лишь клочок бумаги. Она может разрушить мою карьеру! – Гретхен внезапно бросилась к нему, как дама, попавшая в беду. Я стояла, испытывая отчетливое чувство, что сегодняшний вечер растянулся примерно на пять месяцев. Неужели Меркурий был ретроградным?
Но Риггс не подал виду, что собирается уступить, и стряхнул ее со своей руки.
– Тогда найди другую карьеру. Наверняка найдется маленькая репрессивная страна, нуждающаяся в новом авторитете. Я не женюсь ни на ком, ни по какой причине, ни в какое время.
– Ты мне должен! – Ее ладони столкнулись с его грудью, и она выглядела как никогда душевно. – Пожалуйста. Это не может быть концом моей карьеры. Ты же знаешь, что для женщины, занимающейся политикой, секс-скандал не имеет обратного хода.
Она скользнула по его телу, умоляя его, стоя на коленях.
Он смотрел на нее с квадратной челюстью и мертвыми глазами. Что, интересно, возмущало его больше – то, что она умоляла его пожертвовать ради нее своей свободой, или перспектива жениться на мне?
Я знала, что я не из тех женщин, на которых западают мужчины вроде Риггса. Хотя я и выглядела вполне прилично, я не была такой сексуальной, как Гретхен, которая в свои сорок лет выглядела как голливудская секс-бомба, с изгибами на многие мили, роскошными светлыми волосами и пузом, повидавшим больше шприцев, чем наркоманка. Я выбрала путь Кейт Миддлтон. Свежие школадные локоны, консервативные платья и ивовая фигура без особых примет. Я вздохнула. Если бы только беспокойство и неуверенность в себе можно было схватить.
Риггс взял ее за подбородок, наклонив ее лицо вверх.
– Это не тот вид попрошайничества, который мне нравится, и мое мнение не изменится. – Его голос был мягким, но окончательным. – А теперь вставай и вытирай пыль.
– Черт возьми! – Настала моя очередь выходить из себя. – Я просто пошутила насчет детей. Я скорее удалю себе зубы пинцетом, чем позволю тебе загрязнить мою ДНК. Завязывай, приятель.
