Текст книги "Воробей"

Автор книги: Л. Дж. Шен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Я закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Спасибо, – прошептал я, нежно целуя ее в лоб. – Позаботься о Сэме. Он – лучшее, что случалось с тобой.

– Что? Подожди, куда ты идешь? Почему ты так говоришь?

Но я уже выскочил за дверь, прыгнул обратно в такси и бросил водителю еще денег. Мария была в моем пентхаусе. И ей нужно было кое-что объяснить.

Спэроу

Я копала целую вечность, когда Брок жестом велел мне бросить лопату.

– Я схожу в машину за болеутоляющими, – объявил он, потирая бок. – Для меня, а не для тебя.

Он подтащил меня к дереву и привязал руки к стволу. Это дало мне время. Я извивалась и тянула за веревку, отчаянно молясь, чтобы где-нибудь в Бостоне Трой пытался найти меня.

Когда я услышала, что Брок возвращается, я рухнула на землю, притворяясь, что все это время была без сознания. Он развязал меня и вернул к работе, но теперь решил поболтать. Он сидел на пне, то и дело хватаясь за бок, но в целом был веселым.

– О, я просто не могу дождаться, когда ты доберешься до нее.

Замерзшая и измученная, я думала, что неправильно его расслышала. Я ничего не ответила.

– Просто обожаю, когда семьи воссоединяются, – продолжал он с сияющей улыбкой.

– О чем, черт возьми, ты говоришь? – сплюнула я.

Кровь на моем лбу начала высыхать и чесаться. Я хотела почесать, но боялась, что псих подумает не то и застрелит меня.

– Черт, я и забыл, что он тебе не сказал, – он прикрыл рот рукой, словно только что выдал тайну, и теперь был вне себя от смущения. – Ты копаешь ту же могилу, где твой муж похоронил твою маму.

Я покачала головой, пытаясь понять смысл слов. Трой даже не знал мою маму.

– Ты лжешь, – кипятилась я, поворачиваясь к нему лицом.

Я не могла стоять на раненой ноге, но мне было уже все равно.

– Хотелось бы, дорогая, – он обхватил свое согнутое колено, наклонился вперед и одарил меня одной из своих восхитительных улыбок.

Так спокойно. Так, возмутительно спокойно.

– Он завернул ее в белую простыню, так что даже если ты не найдешь ее гниющего тела, найдешь кости в простыне. Может быть, ты найдешь маленький сувенир от самой дорогой мамочки. Конечно… – он задумчиво почесал лоб дулом пистолета. – Это не принесет тебе никакой пользы, учитывая тот факт, что ты долго не протянешь.

– Я знаю, что он не убивал ее, – сказала я ему. – Ему было всего тринадцать, когда она сбежала.

– Это правда. Он не убивал ее. Он просто похоронил ее в лесу, лет пятнадцать спустя, чтобы никто не узнал, что Киллиан умер в постели своей любовницы. Она бросила тебя и твое жалкое подобие отца ради Киллиана Бреннана. Робин часто встречалась с ним в хижине посреди гребаного леса. Работала в закусочной в Амхерсте, но приходила сюда каждый вторник, в качестве сучки Киллиана. Да, это было ее королевство.

Он раскрыл объятия и обвел рукой пространство.

– Должно быть, она действительно сходила по нему с ума, и что хорошего это ей дало? После того, как Трой нашел их застреленными, он похоронил ее прямо здесь, в глубокой могиле. Если подумать, ты ужасно похожа на Робин, правда, Спэроу? – он направился ко мне.

– Ты любишь готовить, и тебя тоже похоронят здесь из-за Троя Бреннана, сына Киллиана. Конечно, ты хотя бы была его законной женой.

– Все еще его жена. Не говори обо мне в прошедшем времени.

Брок осторожно провел пистолетом по моей скуле, его глаза впились в мое лицо.

– Мне нравится твой оптимизм. Этим качеством не обладают городские мыши.

Я не должна была верить Броку. Мне просто нужно было заставить его говорить. И даже если он говорил правду, сейчас это не имело значения. Была ли я в ужасе при мысли о том, что мог сделать Трой? Да. Но даже если бы мой муж не избавил меня от страданий и не рассказал мне, почему моя мать ушла, где она была и что он сделал, это не имело значения, потому что скоро я, вероятно, умру.

– Так почему же он женился на мне? – я спрашивала Брока.

Это тоже не имело никакого смысла, поэтому я и спросила. А Брок, казалось, был увлечен разговором. Он сморщил нос и ткнул указательным пальцем в яму, которую я выкопала, но она была еще не очень большой.

– Продолжай копать, и я тебе скажу.

Я взяла лопату, но только притворилась, что делаю какие-то успехи в основном просто перемещала землю вокруг. Я вспомнила, как он говорил мне, что убьет меня, когда я меньше всего этого ожидаю.

Я знала, что хижина, о которой говорил Брок, где-то здесь. Вот почему он привез меня сюда. Он хотел, чтобы Трой нашел мой труп прямо здесь.

– Хотя твоя мама была всего лишь любовницей Киллиана, он явно любил ее. Но она боролась с тем, чтобы оставить свою семью, особенно тебя. Думаю, было не так уж трудно уйти от Эйба. Не такой уж большой улов, учитывая его алкоголизм. Но ты… Она скучала по тебе. Много о тебе говорила. По крайней мере, так Трой сказал Кэт, а Кэт мне.

– Кэт? – я поперхнулась.

Конечно. Единственная настоящая любовь Троя. Не я, а она. Он рассказал ей все.

– О, да… – он ухмыльнулся, его лицо приблизилось к моему. – Трой был так влюблен в мою жену, что подарил ей свои яйца на серебряном блюде, и Кэт, как неверная бездомная кошка, рассказала все, когда мы были в постели, накачана наркотиками, которые я лично контрабандой пронес в реабилитационный центр, куда привез ее Трой, – он откинул голову назад и рассмеялся, на его лице было написано ликование.

– Я был там ее советником. Боже, как легко было их погубить.

Тот факт, что Кэт была наркоманкой, был для меня новостью, но одно было ясно. Брок давно планировал эту месть.

– Продолжай.

– Итак, Киллиан поступил благородно и заставил Троя поклясться, что он позаботится о маленькой девочке, которую бросила ради него его любовница. Женится на тебе, если быть точным. Хреново, не так ли? Но это гангстеры. А Киллиан был чертовски испорченным человеком. Самый худший.

– Ты его ненавидишь, – сказала я, поворачиваясь к нему.

– Конечно, я чертовски ненавижу его. Он убил моего отца, поэтому я нанял кое-кого, чтобы убить его.

Пропавшее имя в списке. Ответом на вопрос Троя был Брок.

– Неужели тебе совсем не грустно? – спросила я. – Ты был сиротой. Твоего отца убили. Потом ты послал кого-то убить отца Троя, а теперь… – я замолчала, выдохнув. – Теперь ты сделаешь Сэма сиротой, потому что мы оба знаем, что Трой выследит тебя и убьет. А как же Сэм? А как же Кэт?

– Не жалей Кэт. Она трахалась с твоим мужем у тебя под носом. И не беспокойся о моем сыне, – он подошел ближе, остановился в нескольких дюймах от меня и выдернул лопату из моей руки. – После того, как Трой найдет твою могилу и увидит, как чертовски символично, что я похоронил тебя рядом с твоей матерью, я планирую его тоже убить.

Теперь настала моя очередь улыбаться. Это была мрачная, лишенная чувства юмора улыбка, но я должна был кое-что сказать.

– Ох, Брок, – я сделала вид, что смеюсь. – Новичок, даже по моим меркам. Ты уже мертв.

– Ты первая, – он взял лопату и начал копать. – Дамы вперед.

Трой

Мария делала вид, что не говорит по-английски, но я знал ее игру. Она делала это, чтобы никто не говорил с ней. По большей части это срабатывало, но потом я поймал ее в торговом центре, когда она бегло говорила по-английски с кассиром. Она чуть не проглотила язык, когда увидела, что я стою в очереди позади нее, но я просто улыбнулся. Она не хотела разговаривать, и я, черт возьми, не нуждался в этом.

Когда я вошел в свой пентхаус и увидел, что она была не одна, я почти потерял свое терпение. Только чудом мне удалось взять себя в руки. Я так сильно укусил зубочистку, что дерево смялось, как папиросная бумага.

– Мистер Бреннан… – невысокий мужчина в строгом костюме поднялся с моего дивана-моего гребаного дивана-и протянул мне руку для рукопожатия. – Я детектив Фил Стратэм. Мой напарник уже едет сюда. Я здесь, чтобы задать вам несколько вопросов об исчезновении Флинна Ван Хорна.

На этот раз мне не потребовалось даже секунды, чтобы подумать.

Брок. Этот ублюдок сообщил полиции о смерти Флинна. Это было тщательно спланировано. Это не было совпадением. Спэроу была с ним, и он не только не хотел, чтобы я их нашел, но и намеренно поставил передо мной преграду.

Хорошо сыграно, Кавана. Жаль, что я придумал эту игру.

– У нас есть очень веские основания полагать, что Ван Хорн был с вами в последние несколько часов перед своим… э-э… исчезновением.

Детектив знал, что он мертв, и у меня было чувство, что его смерть была преднамеренной «случайностью» со стороны Брока. Нельзя оставлять наркомана-детоксиканта одного в хижине посреди леса. Его тело было еще свежим, когда я нашел его. Брок специально тогда не отвечал на мои звонки.

Стены медленно сближались.

– Ордер есть? – мои губы сжались, когда я направился прямо к Марии.

Ее глаза расширились. Она была напугана. Может быть, она что-то знала.

– Послушай, мы получили наводку и…

– Ордер, блять, есть? – повторил я медленно, наблюдая, как волосы на его руках встали дыбом. – Если нет, убирайся к черту из моего дома прямо сейчас. Я не буду просить дважды.

– Бреннан… – его голос стал высоким. – Не смей так со мной разговаривать. Я здесь только для того, чтобы…

– Кто-то скормил тебе кучу лжи, – отрезал я. – Я не знаю, звонил ли тебе Брок Грейстоун, или он послал кого-то другого сделать за него грязную работу, но я ни хрена не сделал Флинну Ван Хорну, кроме как привез его Грейстоуну. Это он с ним был, а не я.

Да, я избавился от тела, но по понятным причинам не хотел об этом говорить.

– Слушай, мне действительно есть чем заняться. Наша маленькая дружеская беседа подождет.

С этими словами я потащил Марию за руку в комнату для гостей. Прижав ее к шкафу, я одарил ее своим сумасшедшим ублюдочным взглядом.

– Где твой зять?

– Que?

– Кончай нести чушь. Я знаю, что ты меня понимаешь. Я знаю, что ты говоришь по-английски, когда тебе, блять, этого хочется, и лучше бы тебе это сделать прямо сейчас, если ты хочешь выбраться отсюда с языком, не вырванным изо рта. Скажи мне, где он.

Мария начала заикаться, бросая взгляды за мою голову, надеясь, что детектив говнюк войдет и спасет положение. Я терял терпение, все глубже погружаясь в отчаяние.

– Где, черт возьми, он может быть? Куда он мог ее отвезти?

– Я не знаю! – крикнула она. – Я не знаю! Он никогда мне ничего не говорил!

– Ты лжешь, – закричал я ей в лицо, теряя все остатки самообладания. Время было не на моей стороне. – Ты лжешь, и жизнь Спэроу в опасности из-за этого ублюдка. Отвечай сейчас же, сука! – я ударил раскрытыми ладонями в стену. – Отвечай!

Мария была вдвое старше меня, и, несмотря на это, слово «сука» было не совсем в моем стиле. Но я потерял терпение.

– Ты больше не будешь встречаться с моей Каталиной? – она быстро заморгала, разглядывая меня из-под ресниц.

Это шантаж?

– Я не видел ее уже несколько месяцев. Все кончено. Мария. Послушай, пожалуйста, – я попробовал другую тактику, сжимая ладони вместе. Черт, я бы встал на колени, если бы это помогло. – Расскажи мне что-нибудь. Скажи мне. Мне нужно знать, где он. Пожалуйста. Просто… пожалуйста.

Она посмотрела налево и направоя. Наконец-то, гребаный прорыв. Она собиралась мне что-то сказать. В этот момент я готов был принять что угодно.

– Он приходил в субботу домой… – она слегка откашлялась. – В мой дом. Он взял эту штуку, – она начала делать руками какие-то копательные движения.

– Что именно? Лопата? Он взял лопату?

Она беспомощно смотрела на меня, не мигая. Я выудил из кармана телефон-батарейка почти села-и набрал в поисковике слово «лопата». Я сунул фотографию ей в лицо.

– Это он взял?

Она медленно кивнула, сглотнув.

– Да это, – подтвердила она.

Блять.

Он повел ее в лес. Более чем вероятно, к тому месту, где я похоронил любой шанс, что мы когда-нибудь будем вместе. Он повел ее в лес, и я точно знал, куда, потому что это было последнее место, где я хотел бы ее видеть. Потому что именно это место ранило ее больше всего.

Я вышел из комнаты для гостей, молясь, чтобы детектив еще не ушел. Он все еще сидел в моей гостиной, скрестив руки на груди, и сидел на диване, как наказанный ребенок. Черт возьми. Этот парень отвечал за поиск потенциальных преступников и убийц? Неудивительно, что я все еще на свободе.

– Вы можете уделить мне пять минут? – спросил он, вскакивая и направляясь в мою сторону.

Я кивнул, проходя мимо него, и направился прямо к двери.

– Я могу дать тебе еще больше, но мне нужна твоя машина, сейчас же.

Спэроу

– Всё, – Брок встал и вытер выступивший на лбу пот.

Он взялся копать могилу два часа назад или около того. В конце концов, он понял, что я не в состоянии сделать это сама. Он нашел проклятую белую простыню, бросил ее в мою сторону. Она уже не была такой белой.

Я попыталась понюхать простыню, побуревшую от грязи, отчаянно желая почувствовать что-то. Но я не могла, я чувствовала только разочарование. Разочарование в маме, и в своем муже.

– Зачем ты это делаешь? – взвыла я.

Брок стоял, прислонившись к высокому дереву, и нервно теребил свои каштановые волосы. Что ж, он собирался отнять жизнь. Мою жизнь. Он смотрел на меня сверху вниз, пока я сидела на земле. Мой лоб перестал кровоточить, кровь приклеила волосы к коже, а нога пульсировала так, словно ее медленно отрезали бензопилой.

– Я понимаю, что ты ненавидишь Троя. Я понимаю, что ты ненавидишь Бреннанов. Но причем тут я?

– Не знаю, – он нахмурил брови, действительно задумавшись. – Может быть, это просто мое хрупкое эго, понимаешь? Я лучше выгляжу, определенно лучше, чем Трой Бреннан. И все же он всегда получает всех цыпочек, не так ли? – он фыркнул. – Да, именно так. Может быть, мне просто обидно, что ты так слепа.

– Вы оба ужасны, – выпалила я. – Оба чудовища из ада.

Но даже сказав это, я не поверила своим ушам. Потому что после того, как все секреты были раскрыты, после того, как я узнала, что Трой сделал с моей матерью и что произошло, я все еще не могла ненавидеть его так сильно, как я ненавидела Брока.

– Ай… – он прижал руку к сердцу. – А вот это уже откровенное оскорбление. Еще какие-нибудь последние слова, Миссис Бреннан?

– Да, – сказала я, отпуская белую простыню и наблюдая, как она падает обратно на землю. – Кто-то стоит у тебя за спиной.

Брок обернулся, чтобы посмотреть, кто идет, и ахнул, когда тяжело дышащая фигура Троя прорвалась сквозь высокие кусты, словно ураган.

Он направил пистолет на голову Брока и крикнул:

– Не стреляй в нее!

Брок выронил пистолет, его рот отвис. Для него все было кончено.

– Не делай этого, – снова закричал Троя.

Я была в замешательстве. Что? Брок больше не держал пистолет.

– Ты дьявол, – прошептал Брок, обвиняя моего мужа. – Я сохраню тебе место в аду.

– Не жди меня, – голос Троя значительно понизился. – Я опоздаю.

Затем, улыбнувшись, Трой издал панический вопль.

– Я сказал, брось пистолет сейчас же!

В воздухе раздался выстрел. Брок упал на землю, его тело ударилось с глухим стуком, который эхом отдался между высокими деревьями. Я вскинула голову. Все еще дрожа, я уставилась на его распростертое тело рядом со мной. Ужас отразился на его лице. Темно-красное пятно крови расцвело на его серой куртке.

Слишком слабая, чтобы попытаться встать, я лежала рядом с ямой, которую он выкопал для меня.

Затем я увидела ботинки Троя, когда он остановился в нескольких дюймах от моего лица. Облегчение. Я всхлипнула, выпуская каждую слезинку, которую держала в себе весь день. Он был здесь. Трой был здесь, и внезапно все стало хорошо. Несмотря на то, что я знала, чего не хотела знать, несмотря на то, что моя жизнь с ним закончилась, все было хорошо. Я знала, что все будет хорошо.

Я так устала быть сильной.

– Извини, Рыжик, – он взял пистолет Брока с носовым платком и подошел к тому месту, где Брок стоял до того, как в него попала пуля.

А потом он выстрелил в меня.

Трой Бреннан, мой муж, застрелил меня.

========== Twenty-three ==========

Спэроу

Он промахнулся на дюйм мимо моего уха, но я все равно почувствовал жар, исходящий от пули, пролетевшей рядом со мной. Запах пороха обжег мне ноздри, а глаза закатились в глазницы.

Я потерялась на мгновение, едва заметив, как руки Троя сомкнулись вокруг меня. Следующее, что я помню, как он меня поднимает. Он нес меня, как алтарного служку, и я была его крестом. Обвила руками его шею, крепко обняла, словно я могла испариться в любой момент.

Я вцепилась в белую простыню матери и зарыдала. Не думаю, что он заметил простыню. Так много всего произошло так быстро, как будто я была чужаком, заглядывающим в реальность, которая на самом деле не была моей.

Второй человек пробежал между деревьями в нашу сторону. Полицейский. Он поспешил к телу Брока и нащупал пульс. Я все еще была в полубессознательном состоянии, но заметила, что пистолет Брока был в его руке.

Мой муж, вечный Мастер.

– Ты застрелил его? – заорал он на Троя.

Руки Троя сжались вокруг моего тела, защищая меня. Мне стало больно. Лоб, ступня. Все болело. Все казалось сломанным. Особенно сердце.

– Самооборона, – сказал Трой, и я почувствовала, как он через плечо указал подбородком на Брока. – Он выстрелил в мою жену, промахнулся всего на несколько дюймов и собирался сделать еще одну попытку.

Неправда. Брок не делал ничего подобного. Конечно, я не сказала полицейскому ни слова. Я позволила Трою отнести меня к черному внедорожнику. Я отпустила простыню, но он наклонился, поднял ее и перекинул через плечо. Он знал, что я знаю, и почему-то мне стало еще грустнее.

– Черт, мне так жаль, Рыжик, – он продолжал повторять это больше для себя, чем для меня.

– Я все знаю, – прошептала я ему в грудь. – Как ты мог так поступить с моей мамой? Как они могли так поступить с нами?

Его мышцы напряглись вокруг моего тела. Грудь, бицепсы и даже пальцы напряглись.

– Спэроу…

Я упала в обморок в ту же секунду, как он положил меня на сиденье, и впервые с тех пор, как все произошло, мне действительно было наплевать, проснусь я или нет. Казалось, ничто больше не имело значения. Ничего.

***

Я пришла в себя только в больнице, и даже тогда все было как в тумане. Первые несколько минут мне казалось, что я все еще в лесу, все еще с Броком или, что еще хуже, мертва. Затем я почувствовала иглу в запястье, и запах антисептика ударил в нос. Медленно моргая, пытаясь обрести хоть какой-то контроль над своим зрением, я увидела смутную фигуру, сидящую у моей кровати. Я поняла, что это папа, обхвативший голову руками. Его тело тряслось, и я поняла, что он плачет.

Люси примостилась на подоконнике, выглядывая наружу, но вид у нее был озабоченный. Дейзи рассеянно выковыривала грязь из-под ногтя, прислонившись к стене и лопая розовую жвачку.

Стены были голые, и все было белым или бледным. Линолеум на полу, мебель, жалюзи на окнах. Скучно, пусто, и мне это нравилось. И самое главное, меня окружали трое, единственные важные люди в моей жизни.

Мой муж больше не был частью этого короткого списка. Не после того, что он сделал.

Папа и Люси, должно быть, услышали, как я ахнула, когда попыталась пошевелить ногой—кстати, безуспешно, —потому что Люси вскочила с места и появилась у моей кровати.

– Прости, дорогая. Ты сломала ногу.

– Вообще-то, Брок сломал ее, – я поморщилась, но перестала шевелить ногой.

Было так больно, что никакое количество морфия в мире не смогло бы ослабить боль. Судя по выражению их лиц, они были смущены. Интересно, как много они знают?

– А где Трой? – я облизала рот, пытаясь побороть сухость.

Люси и Дейзи переглянулись, и мне не понравилось то, что было написано на их лицах. Мне было больно признавать, что хотя Трой делал немыслимые вещи со многими людьми, включая женщину, которая родила меня, я все еще заботилась о нем. Рак успешно захватил все мое тело. Я была заражена с головы до ног.

Устойчива к любым лекарствам, невосприимчив ко всему, что он может сделать. На самом деле, я знала, что даже если пуля, которую он выстрелил в меня, пробьет мою кожу, я все равно любила бы его. Очень сильно. И это было ужасно, потому что я знала, что не смогу простить его.

А еще неприятно сознавать, что его здесь не было. Папа первым сообщил эту новость, потому что Люси и Дейзи были слишком чуткими, чтобы сделать что-то подобное.

– Он в полицейском участке, – сказал он, не мигая. – Дает показания о том, что произошло.

Я выглянула в окно. Снаружи было совершенно темно, уличный фонарь освещал туман и дождь.

– Сколько сейчас времени?

– Час ночи.

Черт, прошло почти двадцать четыре часа с тех пор, как я столкнулась с Броком, но мне казалось, что это было много лет назад.

– А Брок?

На этот раз Люси не стеснялась.

– Он мертв. Не беспокойся. Бедняжка… Ты была в ужасном состоянии, когда Трой нашел тебя. Я не могу поверить, что Брок похитил тебя, потому что он влюбился в тебя и не мог смириться с тем, что ты была замужем. Ну и псих.

Ах. Теперь у него тоже была своя легенда.

– Как Трой нашел меня?

– Экономка, – ответили они в унисон.

Мария.

Я уронила голову обратно на подушку, закрыв глаза и борясь со слезами, которые жгли мне глаза. Почему я сейчас плачу? Потому что ко мне вернулась моя жизнь. Потому что у меня была семья. Потому что теперь все должно быть хорошо, но этого не было и никогда не будет. Трой был прав, я должна была убежать от него. Мне нужно было убежать от него. После того, что он сделал, наши отношения уже не исправить.

Даже Мастер не смог бы это исправить.

– Хочешь что-нибудь? – Дейзи потянула жвачку, накручивая ее на палец.

Я почти улыбнулась. Почти.

– Горячий шоколад, – сказала я, и не успела опомниться, как она выскочила из комнаты.

– У тебя уродский лоб, – заметила Люси, по-матерински проведя рукой по моему виску.

– А нога прям супер?

– Нет, – сказала она.

Я нахмурилась.

– Хочешь сказать, я теперь не стану моделью?

– Боюсь, что нет.

Мы втроем рассмеялись-я, Люси и папа, -и улыбка снова заиграла на моих губах. Не естественно, но ладно.

Пройдет немало времени, прежде чем я снова рассмеюсь по-настоящему или почувствую себя по-настоящему счастливой. Я пойду вперед маленькими шажками, но со сломанной ногой и разбитым сердцем.

Трой

Я все исправил. Я был мастером на все руки.

Спэроу снова в безопасности. Мне удалось одновременно убить Брока и предотвратить глупое расследование Флинна—два зайца, один камень. Выполнил обещание, данное отцу. Перечеркнул последнее имя в списке. Полиция нашла могилу Флинна, неряшливые отпечатки пальцев Брока по всей хижине.

Не так уж трудно было убедить их. Особенно после того, как его свекровь призналась, что он взял гребаную лопату в лес.

Разлагающиеся останки Робин Рэйнс были найдены, и детектив идиот и его команда были только рады свалить вину на Брока вместе со всем остальным.

И я сделал так, чтобы смерть Брока выглядела как самозащита. Предстояла еще тонна бумажной работы, и я знал, что это обойдется мне в кругленькую сумму, но я все исправил. Все было именно так, как и должно было быть.

У меня был надежный свидетель, детектив Стратэм, который видел пистолет Брока, и могилу, которую он выкопал для Спэроу. Никто не мог отрицать, что этот человек намеревался причинить ей вред, и мои намерения были хорошо известны в глазах закона. Я был пуленепробиваемым. Спэроу, хоть и потрясенная, скоро встанет на ноги.

Все было исправлено.

Я шел по коридору больницы, как будто в камере смертников. Каждая дверь, мимо которой я проходил, приближала меня к двери, в которую я не хотел стучать. Я не испугался, я окаменел.

Впервые в жизни я хотел поступить правильно. Это было похоже на ад, на пытку, будто острый мясницкий нож вонзается в мою грудь, пронзает сердце и медленно вытаскивает его, ломая каждое ребро на своем пути.

Я тихонько постучал в дверь. Если она спала, я не хотел ее будить. Она выглядела такой хрупкой, когда я нашел ее. Кровь стекала с виска по всему лицу, нога была вывернута. Она замерзла, одетая только в тонкие штаны для йоги и облегающую кофту.

Будто раненый воробей.

Первое, чего я хотел, это позаботиться о ней, а потом, и только потом, медленно и мучительно убить Брока.

Но я не мог сделать это так, как хотел. Потому что Брока нужно было прикончить прежде, чем он выдаст то, что я похоронил Робин и Флинна прямо здесь, в лесу. Я не сомневался, что он проболтается, как только полицейский возьмет его под стражу. Каждый миг, когда он был жив и находился рядом с детективом, моя жизнь была в опасности.

К тому времени, когда я остановил машину детектива посреди леса и выскочил наружу, все мои порывы и жажда мести были уже неуместны.

Мои поиски были бесполезны.

Для мести не было времени.

Все потемнело, и единственным источником света была она сама.

Поэтому я убил его быстро, хладнокровно, умело.

– Войдите, – сказала она с другой стороны двери.

Я оставил ей гнилую тряпку, в которую завернул ее мать, прежде чем похоронить. В каком-то смысле рытье ям для ее мамы и для Флинна было самым мрачным моментом в моей жизни. Они оба этого не заслужили. Я не убивал их, да, но я отказал им в надлежащих похоронах, а это многое значит.

Я толкнул дверь и подошел к ее кровати. В запястьях у нее была куча трубок, а нога была в гипсе. И она по-прежнему была просто божественна. Моя девочка, моя птичка. Самая красивая. Не потому, что у нее были самые розовые губы или самые зеленые глаза, а потому, что она была создана для меня. Специально для того, чтобы смешить меня, выводить из себя, терять голову. Черт, чтобы заставлять меня чувствовать.

Я поставил коробку шоколада на ее подставку, рядом с оранжевыми гладиолусами. Цветочница сказала, что они олицетворяют силу характера, когда я их покупал.

Шоколад и цветы. Банальное дерьмо. Но только на сегодняшний вечер, и только для Рыжика. Я надеялся, что она посмеется. Мне хотелось запрыгнуть на трибуны и спеть ей песню.

Но я знал, что уже слишком поздно.

Она посмотрела на цветы и шоколад, закрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Спасибо, – прохрипела она.

Но она имела в виду за то, что я спас ей жизнь. Только не за эти дурацкие цветы.

Я сел рядом с ее кроватью, глядя на свои руки или, может быть, на туфли. Я даже не осознавал, на что смотрю, но уж точно не в ее глаза, потому что не мог вынести то, что за ними скрывалось.

– Не стоит об этом говорить.

Я хотел. Я действительно собирался сделать что-то бескорыстное хотя бы раз в жизни. В последний раз, когда я сделал что-то хорошее, это стало моей погибелью. Я собирался сделать это снова, зная, что это будет больно в десять гребаных тысяч раз больше, чем когда я разорвал свою помолвку с Кэт.

Потому что, оглядываясь назад, боль от измены Каталины была ничто по сравнению с болью, которую я чувствовал сейчас, зная, что причинил страдания своей жене.

И я все равно собирался это сделать. Я мазохистский ублюдок.

– Все в порядке с полицией и всем остальным? – она казалась обеспокоенной, но я не обманывал себя.

– Да, – я глубоко вздохнул, закрыл глаза и с глухим стуком упал на стул. – Со мной все будет в порядке.

Я открыл глаза и посмотрел на нее в первый раз с тех пор, как вошел в комнату. Она облизнула пересохшие губы, глядя на коробку шоколада.

Теперь это были мы. После того, как мы сделали невозможное и стали чем-то, это были мы. Два незнакомца в клинической палате, ищущие слова, которые не соответствуют мыслям

– Моя мама… – вздохнула она. – Не могу поверить, что ты так с ней поступил.

– Я тоже, Рыжик.

– Твой отец заставил тебя жениться на мне… Почему ты это сделал? Из-за денег?

Я кивнул, снимая мертвый слой кожи с ладони.

– В завещании сказано, что я ничего не получу, пока не женюсь на тебе. Если мы разведемся, ты получишь больше половины.

Она издала саркастический смешок.

– Мне не нужны деньги твоей семьи. Все, к чему вы, Бреннаны, прикасаетесь, тускнеет.

– Нет. Они твои. И так будет всегда

– Отпусти меня, – тихо сказала она срывающимся голосом. – Мне нужно уйти.

Я кивнул, зная, что она права, но желая, чтобы она ошибалась. Спэроу была моей любимой птичкой, и я больше не имею права подрезать ей крылья. Я согнул ее тяжестью своих действий и лжи за последние несколько месяцев, и она принимала всё, но это была последняя капля.

Если я согну ее еще сильнее, она сломается. Заставить ее остаться было слишком опасно для меня и слишком разрушительно для нее.

Некоторые говорили, что влюбленные могут умереть от горя. Во всяком случае, таков был миф. Я не очень-то вникал в это, но знал свою любимую птичку, свою Спэроу. Ей нужна была свобода. Я не мог больше удерживать ее, даже если бы захотел.

Она была моей красавицей, а я ее чудовищем. Но это был не диснеевский фильм. В реальной жизни зверь возвращается к своей одинокой жизни, уродец, который прячется в тени и наблюдает, как его девушка убегает обратно в объятия своей семьи.

Она была моим единственным шансом на подобие нормальной жизни и счастья, и я должен был отпустить ее.

Ссутулившись и опустив голову так низко, что нос почти касался колена, я прохрипел:

– Ты свободна.

Самые болезненные слова, когда-либо сказанные мной. Я отдам ей все, как велит завещание отца. И все равно будет не так больно, как видеть, что она уходит.

– Мне просто чертовски жаль. Я знаю, это звучит абсурдно, учитывая все, через что мы прошли, но я никогда не хотел причинить тебе боль таким образом.

– Я знаю, – ее голос стал холодным. Она уже ускользала от меня. От нас.

– Моя дверь всегда открыта, – добавил я, как будто это имело значение.

Она слегка наклонила голову и кивнула.

– Это я тоже знаю. А теперь, пожалуйста, уходи.

Я встал со своего места. Я думал, что буду продолжать этот разговор до последней капли, чтобы провести с ней больше времени в последний раз, прежде чем мы попрощаемся. Но оказалось, что когда тебе действительно не насрать, все идет по-другому.

Ее боль витала во всей комнате, вторгаясь в мое пространство и сбивая меня с ног, и я не мог терпеть это.

Я потянулся к двери, собираясь уйти.

– Просто из любопытства… Ты бы поступил иначе, учитывая все обстоятельства? – спросила она своим красивым голосом.

– Учитывая все обстоятельства, – сказал я, не оборачиваясь, потому что знал, что сломаюсь и сделаю все, как обычно, заставлю ее остаться. – Я не стал бы ждать до сих пор или до тех пор, пока наши родители умрут. Я бы предложил тебе выйти за меня замуж, когда тебе было девять лет, на той на свадьбе Пэдди, когда ты впервые танцевала медленный танец, и будь прокляты последствия.

Она рассмеялась. Она решила, что это шутка.

Это не шутка. Это то, что должно было произойти. Мы не должны были проводить ни минуты вдали друг от друга, пока у нас был шанс. Ничего плохого не случилось бы, если бы я сказал девятилетней Спэроу, что она моя.

Никакого Пэдди. Никакой Каталины. Никакого Брока.

Я бы никогда и пальцем не прикоснулся к телу ее матери.

А теперь нам предстояло провести остаток жизни порознь. Черт бы побрал ту гребанную песню «Берегу всю свою любовь для тебя».