Текст книги "Воробей"

Автор книги: Л. Дж. Шен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Я убрала тарелку с блинами, проглотив горький комок в горле. Я подошла к раковине и с громким лязгом вывалила еду, тарелка тут же разбилась.

Трой молча взяла банан из миски, стоявшей на столе, открыл холодильник, достал сок и йогурт и захлопнул дверцу ногой.

Все еще в трусах. По-прежнему тверд, как камень.

– Я буду в своем кабинете наверху. Не забудь, сегодня ужин, – сказал он, уходя. – Я оставил еще одну кредитную карточку на твоем ночном столике. Никаких кроссовок и эмо-толстовок. Поняла?

– Господи, – я нахмурилась. – Что за дискриминация?

– Хочу, чтобы моя жена выглядела как женщина, а не как двенадцатилетний пацан.

Я хотела сказать ему, что он ведет себя как придурок, но знала, что это не улучшит мои шансы получить работу. Вместо этого я сжала кулаки, стиснула зубы и выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью.

Я практически почувствовала, как волосы на голове седеют, агрессивно нажала на кнопку лифта, спустилась на все долбаные четырнадцать этажей вниз и начала свою утреннюю пробежку, без спортивной формы. Только в кедах.

Все, что у меня было – это тонны энергии. Когда мои ноги коснулись холодного, влажного тротуара, мое дыхание выровнялось. Наконец, небольшое блаженство.

Когда я вставила наушники и включила музыку, я уже чувствовала, что Коннор идет за мной по пятам, пытаясь догнать мой темп.

Я хотела потратить весь день впустую и пофантазировать о миллионах возможностей, которые представятся мне, чтобы воткнуть вилку в грудь мужа за ужином. Последнее, что я сделаю, это последую его указаниям и стану милой, хорошенькой женой в платье.

И каждый раз, когда он давил – я тянула сильнее.

Я не купила ничего соблазнительного, как сказал Трой. Я не покидала кухню, топя свое разочарование в приготовлении пищи. Тонны и тонны еды. Я использовала все ингредиенты из шкафов и холодильника и так провела весь день.

Часы одинокой готовки заставили меня наконец смириться с серьезностью моего положения. До вчерашнего вечера я не совсем понимала, что происходит. Я еще не до конца осознала тот факт, что вышла замуж за этого человека.

Но теперь все было по-настоящему.

И это чертовски пугало меня.

Коннор расхаживал взад-вперед по гостиной, разговаривая по телефону. Я чуть не поддалась искушению попытаться убежать. Но опять же, куда, черт возьми, мне идти? Мой отец отдаст меня обратно Бреннану, опасаясь последствий срыва планов своего босса. Люси я не могла обременять своим присутствием, я ни у кого не могу попросить денег, чтобы бежать из города, поскольку все знали моего мужа или одного из членов его семьи, и никто не хотел связываться с ним.

В четыре часа дня Мария ворвалась в кухню с угрюмым лицом, и сказала мне убрать весь беспорядок, который я устроила, и что я должна уйти с ее кухни, прежде чем она схватит меня за волосы и сделает это сама. Ладно, она сказала не так, но ее крики по-испански и размахивание руками определенно подразумевали лишь это. Сегодня она была вне себя от ярости, потому что у нее была двойная смена и у Андреа, и у Троя.

Она объявила, что мистер Бреннан заедет за мной в восемь вечера и что я должна быть в вечернем платье. Я фыркнула, сосредоточившись на упаковке двойной порции макарон с сыром. Стольким количеством еды можно было бы накормить армию. Но мне нужен был способ отвлечься от реальности. От него.

– У меня нет вечернего платья, – проворчала я, идя к духовке и доставая кокосовые пироги.

У меня в шкафу было только одно маленькое черное платье. Я надевала его на свадьбы, похороны и планировала надеть его на свое первое свидание сегодня вечером.

– Слишком поздно идти покупать, – рявкнула она на меня. – А чем ты занималась? Мистер Бреннан будет злиться!

– Он всегда злится.

Мария раздраженно вздохнула и отвернулась, выуживая из кармана фартука телефон. Она прижала его к уху и бросила на меня раздраженный взгляд. Когда на другом конце провода ответили, она оживленно заговорила по-испански. Я вытерла руки о штаны, слегка заинтересованная таким поворотом событий.

Наконец, через несколько минут, она повесила трубку и погрозила мне пальцем.

– Моя дочь подарит тебе красивое платье. Но потом отдай его в химчистку и верни. Понятно?

Я кивнула, немного шокированная и испытывая огромное облегчение. Я никак не могла понять, почему она хочет мне помочь. В любом случае, я была рада, что Бреннан увидит меня в чем-то приличном и, возможно, даст мне эту работу.

– Спасибо, – я следила за ее движениями, когда она начала убирать за мной кухню.

– Ты, – яростно сказала она, скребя кастрюли и заслоняя меня от помощи плечом. – Маленькая девочка. Он, – продолжала она, указывая подбородком наверх, где находилась спальня. – Большой, сильный мужчина. Ты его не раздражай, а то он тебе задницу надерет.

У меня вырвался смешок. Я покачала головой и подошла к ней, надув губы в знак извинения.

– Ты права. И, пожалуйста, не убирай за мной. Я могу сама, – я осторожно попытался вырвать у нее из рук грязную кастрюлю.

Она закатила глаза и оттолкнула меня локтем.

Я упаковала всю еду, которую приготовила, и отправила ее в приют для бездомных, на такси, отправив Коннора, который отказался позволить мне самой довезти ее.

Я так и не познакомилась с дочерью Марии. Она оставила платье, Коннор забрал его в вестибюле вместе с парой туфель на высоких каблуках, пока я была в душе. Они тоже были моего размера. Когда я вошла в спальню, платье уже лежало на большой кровати. Платье было персикового цвета, без рукавов, с вырезом и тонким золотым поясом.

В 19:45 я застегнула молнию, немного накрасилась и спустилась на лифте в вестибюль.

К моему удивлению, Трой опоздал. Я написала сообщение Люси и Дейзи, сидя в одном из кремовых кожаных кресел, ожидая его. Я скучала по подругам. Кроме того, было очевидно, что они подозревали меня в чем-то, ведь я просто исчезла из района.

Я: Привет, девочки, хотите выпить на следующей неделе?

Люси: это ты нам скажи.

Я:?

Дейзи: остановилась у твоего дома. Твой отец что-то говорил о твоем переезде. Что ты скрываешь, птичка?

Черт, черт, черт. Наверное, ободряющие сообщения, которые я посылала своим друзьям, на самом деле не произвели того эффекта, на который я надеялась.

Я: вы неправильно поняли. Я ничего не скрываю. Просто занята. Кстати, у меня собеседование через несколько минут.

Люси: ты работала в закусочной и ходила на кулинарные курсы. А теперь вдруг у тебя собеседование в Руж бис? По десятибалльной шкале, как ты думаешь, насколько мы глупы?

Я: Ммм… 5?

Я: шучу. Послушайте, я могу объяснить.

Нет, я не могу объяснить, и это было самое худшее.

Дейзи: Объясни. Мы будем ждать тебя на нашем обычном месте. Удачи с собеседованием.

Я уже собиралась отправить Люси и Дейзи еще одно сообщение, когда услышала шаги и подняла глаза от мобильника. Я узнала его походку. Он был элегантен, самоуверен. Он одет в светло-серый костюм, который почему-то делал его еще выше и шире. Я встала, разглаживая платье руками и глядя на него, как провинившийся ребенок.

– Как тебе блинчики? – он сухо и безразлично поцеловал меня в щеку.

Как будто это было необходимо. Как будто я какая-то надоедливая тетя. Он сделал вид, что забыл, как я бросила стопку блинов в раковину. Ух ты, какой внимательный муж. Мне повезло.

– Потрясающие, – я вызывающе вздернула подбородок, но потом передумала. Я хотела получить эту работу. – Нравится мое платье?

Бреннан нахмурился, выражение его лица стало более серьезным.

– Ты сама выбрала это платье? – он сделал шаг назад, изучая меня. Нахмуренные брови делали его взгляд не менее спокойным.

На самом деле, любое выражение, кроме его холодного акульего взгляда, заставляло мой пульс учащаться. Он был привлекательным, и это беспокоило меня. Очень.

– Не люблю шоппинг, – призналась я, убедившись, что между нами достаточно расстояния.

От него веяло жаром. Не только в переносном смысле, он действительно излучал тепло.

– Мария была так добра, позвонила своей дочери и спросила, не могу ли я одолжить у нее платье.

– Ее дочь? – он изучал мое лицо, когда мы выходили из вестибюля, как будто не верил мне.

– Да, ее дочь. А что? Не нравится персиковый цвет? Или, может быть, ты ожидал что-то кожаное, как свадебный подарок? – я подняла бровь, когда мы вышли в холодную, моросящую ночь.

Он собственнически прижал ладонь к моей пояснице и вывел меня на покрытый тентом тротуар. Я старалась не обращать внимания на вспышку похоти, пронзившую мой живот от его прикосновения. Возможно, просто потому, что у меня почти не было опыта общения с противоположным полом. В конце концов, я ненавидела этого человека. Но мое тело, как оказалось, не разделяло этих чувств.

– Ты хорошо выглядишь, – сказал он, хотя все в его комплименте, как обычно, имело скрытый смысл.

– Спасибо.

Улица гудела от машин и пешеходов. Я знала его машину, когда он приезжал в мой район. Белый Мазерати – резкий контраст с черным Мерседесом в стиле мафии, —был припаркован в центре улицы с односторонним движением перед зданием. Он создал непримиримую пробку, преградив путь дюжине машин позади него. Люди сигналили и ругались, размахивая кулаками из окон своих машин, несмотря на дождь.

Но когда они увидели, что это Трой Бреннан подошел к сверкающему Мазерати, они быстро засунули головы обратно в машины и подняли стекла.

Смущенная до невозможности и напуганная высокомерием моего мужа, я стряхнула его прикосновение и ускорила шаг к машине. В руках у него был неоткрытый зонтик, но он и не удостоил меня даже взглядом, когда я бросилась бежать, чтобы не промокнуть. Все еще не могу поверить, что в июне было так холодно и дождливо. Как будто весь мир сговорился против меня.

– Обязательно было перекрывать всех этих людей? – спросила я, пристегивая ремень безопасности.

– Нет, – он встретился со мной взглядом, не моргая, и сел за руль. – Просто мне было все равно.

Я смотрела в окно с поджатыми губами, когда машина вкатилась в безжалостное пятничное движение Бостона, пытаясь дать холодному кожаному сиденью охладить мой гнев.

– Можешь стереть эту довольную ухмылку со своего лица, – сказала я, сделав глубокий вдох. Боковым зрением я видела его веселье. – Грубость меня не впечатляет. Ты просто мудак, и я никогда не влюблюсь в кого-то вроде тебя.

– Трой Бреннан. Приятно познакомиться. Все когда-нибудь случается в первый раз.

– Может быть, это… – я помахала пальцем между нами. – Это будет первый раз, когда ты поймешь, что не все женщины – золотоискательницы, с которыми ты до этого встречался.

– На твоем месте я бы не стал сжигать все мосты, – его ухмылка каким-то образом превратилась в еще более широкую улыбку. – Ты же хочешь что-то попросить у меня сегодня вечером…

– Почему ты так уверен?

Он бросил на меня быстрый взгляд, прежде чем снова сосредоточиться на дороге.

– Потому что ты согласилась поужинать со мной.

Я выдохнула немного воздуха из легких, потирая голые руки. Он заметил это и включил обогреватель. К сожалению, это была самая приятная вещь, которую он когда-либо делал для меня.

– Ладно, ты прав. У меня есть предложение, которое мне нужно обсудить с тобой, – мой голос был хриплым.

– Позже, – сказал Бреннан, и я решила пока не настаивать.

Молчание затягивалось. Я поправила платье, поправила высокие каблуки, которые казались мне слишком тесными.

– Нога зажила? – вдруг спросил он.

– Да, – машинально ответила я и прикусила внутреннюю щеку, когда поняла, что сделала. Черт.

Его губы сжались в тонкую линию.

– У меня много плохих качеств, но я не идиот. Я понял, что ты порезала ногу в первую брачную ночь, чтобы избежать секса. Ты взяла мои носки, и кровь, которую я увидел на бритве, была чертовски важной уликой. Я не насильник, Спэроу.

Чувствуя, как горят щеки, я потерла лоб.

– При всем моем уважении, Бреннан, учитывая твой послужной список, я решила, что лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

– Мой послужной список? – он с шипением выдохнул. – Пожалуйста, объясни мне, о чем, черт возьми, ты говоришь? И перестань называть меня Бреннан. Я твой муж, а не начальник.

И что я должна ответить? Все знают, что ты убил Билли? Люди говорят, что ты ломаешь кости, чтобы заработать на жизнь? Мои колени подкашиваются от страха?

– Я хочу сказать, – начала я. – Что запугивать женщину сексом отвратительно. Я не хотела, чтобы ты прикасался ко мне, – я скрестила руки на груди, пытаясь восстановить дыхание.

Таково было мое постоянное физическое состояние рядом с этим человеком. Я могла бегать часами напролет и одновременно с этим петь песни, но я не могла говорить с ним несколько секунд подряд, не задыхаясь.

– Но если я правильно помню, в ту ночь ты чуть не кончила мне на трусы.

Этот человек был настолько отвратителен, что иногда потребность причинить ему боль переполняла меня.

– Спасибо за поэтическую аналогию. И все же я не хочу заниматься с тобой сексом.

– Да, конечно, – его губы соблазнительно изогнулись, глаза все еще были прищурены на машине перед нами. – Ты сегодня утром глазела на меня. Ты трешься об меня, когда у тебя есть такая возможность. Твои соски так затвердели, когда я сосал твою кровь, – его правая рука переместилась с коробки передач на мое бедро, но так и не коснулась его. – И ты поцеловала меня прошлой ночью и простонала мое имя. Ты.

Черт, как же жарко. Я чувствовала тепло его кожи даже сквозь ткань платья.

– Ты хочешь, Рыжик. Ты хочешь заняться сексом. Просто ты боишься сделать это с человеком, которого ненавидишь.

Я отрицательно покачала головой.

– Невероятно.

Он пожал плечами, держа руль в одной руке и барабаня по коробке передач другой, отодвигаясь от моего бедра.

– Любовь и ненависть во многом схожи.

– Можно ненавидеть тебя как-то не пересекаясь с тобой? – рявкнула я.

– Нет, но ты можешь ненавидеть и трахаться со мной сколько хочешь.

Я покраснела, как омар, и в пах мне ударила волна тепла. Трой Бреннан был вполне доволен этими грязными разговорами, в то время как я стеснялась просто думать о сексе. И снова он одержал верх.

Я потянулась, выпрямляя спину, проклиная пробку. У меня было такое чувство, что мы не доберемся до ресторана, даже если он закажет столик на девять часов.

Я сменила тему разговора.

– В таком темпе мы пропустим наш столик. Может, нам лучше просто забыть про ужин? – чем меньше времени мы проведем вместе, тем лучше.

– Мне не нужны оговорки. Это мой ресторан. Они обслужат нас в четыре утра, если мне так захочется.

Он проскочил на светофоре, и мое сердце ускорилось вместе с двигателем машины, вспоминая о том, что я теперь, возможно, буду работать в ресторане. Я оживилась на своем месте, пытаясь сдержать улыбку.

Вернемся к плану А. Вернемся к хорошей игре. Вернемся к строительству мостов.

Я решила, что для начала неплохо было бы назвать его по имени.

– Трой? Может расскажешь подробнее, почему ты решил жениться на мне? – я смотрела прямо перед собой, если он решит наградить меня еще одним язвительным комментарием.

Он двигался по улицам, как-будто огнедышащее чудовище, преследует нас по пятам, нарушая все известные человеку законы ПДД.

– Когда тебе было девять, а мне девятнадцать… – он сделал паузу, чтобы осознать всю серьезность нашей разницы в возрасте. – Была свадьба. Пэдди и Шона Роуэн, помнишь их? Кажется, она была его третьей женой.

Я с трудом сглотнула и кивнула. Это была одна из немногих свадеб гангстеров, на которые приглашали папу, и, боже, как он гордился. Жених занимался недвижимостью и контрабандой наркотиков после того, как ФБР бросило его друзей в тюрьму. Ему нравилось общаться с обычными людьми, вроде моего отца.

И в день его свадьбы я узнала почему.

Пэдди Роуэн был первым в моем списке, вместе с человеком, который сидел рядом со мной. Единственная разница была в том, что я ненавидела Троя и хотела, чтобы он исчез из моей жизни, но Пэдди? Я хотел, чтобы Пэдди умер.

– Я помню, – сказала я, и боль уже щекотала мне живот. – Сберегаю Всю Свою Любовь Для Тебя.

– Чего? – сказал он, явно забавляясь.

– Название песни, которая… Ну, ты знаешь, – лицо горело. Мне было стыдно признаться, что я все помню. – Мы танцевали под нее. Песня Уитни Хьюстон.

– Да, конечно, – он пожал плечами. – Как бы то ни было, моя семья сидела за одним столом с твоей, к всеобщему удивлению.

Просто на случай, если я забыла, что я из низшего класса.

– Но, – продолжал он. – Пэдди всегда был невежественным придурком. Ты сидела напротив меня. Я не обращал на тебя особого внимания, потому что тебе было девять, и это было слишком стремно даже по моим стандартам, – он покачал головой, почти съежившись. – Я помню, что ты была милой, вежливой малышкой. Ты задавала моей матери кучу вопросов. В какой-то момент ты спросила, настоящие ли у нее зубы. А потом ты пыталась убедить меня потанцевать с тобой.

– Ты согласился, – воспоминания нахлынули на меня.

Я впилась ногтями в ладони, прижав кулаки к бедрам, надеясь, что он не заметит. Я попыталась сосредоточиться на той части дня, о которой он говорил, на сладком воспоминании о танце со старшим мальчиком.

– Да, – он поднял одну бровь. – Ты была одержима этой идеей, – он подавил смешок. – Даже тогда, рыжик, я был твоим первым.

Мои кулаки сжались, и я продолжала смотреть в окно. Именно то, что случилось после того танца – худший день в моей жизни. Даже то, что мама бросила меня – ничто, по сравнению с этим.

Я прочистила горло.

– Очередь к парковке тянется на два квартала. Останови машину, я скажу кому-нибудь, что мы здесь.

– Это мой ресторан, – Бреннан-нет, буду называть его Трой-рассмеялся. – Смотри.

Он оставил Мазерати посреди оживленной улицы, выскользнул из машины и бросил ключи лакею в форме, который стоял в переулке, прислонившись к стене, и курил сигарету. Парень, который был примерно моего возраста, поймал ключи в ладонь и яростно кивнул Трою, бросив сигарету и побежал к водительской двери.

Когда за машиной моего мужа образовалась еще одна пробка, я начала подозревать, что он был единственной причиной пробок в Бостоне.

– Еще раз покуришь во время смены, я тебя уволю. Поцарапаешь мою машину, и ты покойник, понял? – рявкнул Трой парню с ключами.

Он тут же неторопливо подошел к моей стороне машины и открыл дверцу. Я вышла, принимая его руку и позволяя ему вести меня за талию. Двое других сотрудников ресторана уже держали дверь открытой. Слабая музыка лифта доносилась через двери, вместе с запахом аппетитной еды и бледным, песчаным светом.

– Тебе уже не девять, – хрипло сказал он, когда мы вальсировали.

– И слава Богу, – пробормотала я, возвращаясь мыслями к Пэдди Роуэну.

«Игнорируй его», – приказала я себе, как всегда. Так же, как я игнорировала все остальное.

========== Six ==========

Трой

Каталина прислала свое платье и туфли на каблуках, чтобы Рыжик надела их сегодня вечером. И в отличии от хозяйки платья, Спэроу не была похожа на завернутую конфету, ожидающую, когда ее развернут. Она выглядела как милая гребаная принцесса, которая вот-вот потеряет свою невинность от рук большого злого волка.

Я кормил свою маленькую красную шапочку более сладкими воспоминаниями, чтобы она была счастлива, мои слова звучали как музыка для ее ничего не подозревающих ушей.

Чувство вины – это воровство. Чувство вины может украсть твой разум, спутать приоритеты и в конечном итоге отвратить от первоначального плана. Я не мог позволить этому чувству занять какое-то место в моей жизни, поэтому я отодвинул его в сторону, убеждая себя, что на каком-то уровне эти моменты не были ложью. Только полуправдой.

На свадьбе мы танцевали медленный танец.

Но я никогда не думал, что она была милой.

В девятнадцать лет я уже знал, что ей суждено стать моей женой. Когда я танцевал с девятилетней Спэроу, все, что я чувствовал – это гнев. В основном на себя.

Сейчас главное то, что она купилась на эти слова, и она начинала ломаться. Лучи света пробивались сквозь ее защитные стены. Хотя мне нравилось их тепло, я старался не давать ей слишком много надежды. Мы не были настоящей парой, и это была не любовная история.

Официант проводил нас к лучшему столику в ресторане. Моя жена смотрела на помещение широко раскрытыми глазами, и я знал почему. До меня она едва ли могла позволить себе такую трапезу. Теперь она смотрела на стену, отделяющую медный бар от бронзовых бетонных столов. Черт, одно только освещение здесь стоило больше, чем годовая зарплата ее отца.

Люди вертели головами в нашу сторону, вполголоса сплетничая. Они пожирали ее взглядами, следя за ее шаткими шагами, словно за этими невинными зелеными глазами и красными волосами скрывалась какая-то тайна.

Я выпрямился во весь рост, возвышаясь почти на фут над моей женой, ведя ее к нашим местам.

– Все смотрят на нас. И говорят, – сказала она тихим голосом.

– А тебе не все равно?

Она помедлила, глядя на высокие каблуки, на которых покачивалась, потом решительно подняла голову.

– Нет.

– Хорошо, потому что мнения – как задницы. У всех есть, и они воняют.

– Ну, это только твое мнение, – она выдавила улыбку.

Я сдержал усмешку, не так сильно раздражаясь, что меня видели с ней.

Рыжик проболталась, чего она хочет от меня, пока мы потягивали Кир Рояль. У меня было такое чувство, что если бы она знала, что один коктейль стоит 125 долларов, она бы не выпила три подряд, чтобы набраться смелости и спросить меня, можно ли ей работать в Руж Бис.

Отчасти мне это в ней нравилось. Она не была особенно заинтересована или впечатлена моими деньгами, хотя у нее их не было. Это показывало характер. Или глупость. Впрочем, я склонялся к первому варианту.

Я сжал свой стакан и притворился, будто не узнал об этом прошлой ночью, когда просматривал ее сообщения. Я осматривал ресторан, пока она болтала, пытаясь подать себя как ценного работника.

Она села напротив меня, постукивая ногой под столом и наблюдая за моей реакцией. Она была так поглощена попытками понять, о чем я думаю, что почти не обращала внимания на то, как люди все еще глазели на нас.

– Значит, хочешь здесь работать? – я сложил руки на затылке и откинулся назад, когда она наконец замолчала, чтобы перевести дыхание.

Я не испытывал отвращения к этой идее. Может быть, если бы она работала здесь, то не терзала бы мои гребаные нервы всякий раз, когда мы оба были под одной крышей.

Она кивнула.

– Я сделаю все, что угодно. Я не против начать с самого низа, – она нервно откашлялась. – Я работала поваром в закусочной. Может быть, это звучит не очень, но я могу мыть посуду или работать официанткой или…

Она снова что-то бормотала. Подняв руку, я прервал поток слов.

– Давай будем честны. Какого хрена ты думаешь, что достаточно хороша для самого лучшего места в Бостоне?

Ее лицо вытянулось. На секунду мне стало почти жаль ее за то, что она вышла замуж за такого ублюдка, как я, но потом я вспомнил, что она лишь головная боль, которую я унаследовал от своего старика.

Она расправила плечи и глубоко вздохнула.

– Я отлично готовлю, Трой. Попробуй, – бросила она вызов, называя меня по имени.

Она делала это только тогда, когда пыталась быть милой, что случалось нечасто. Ее глаза были почти умоляющими, но ее тон дал мне понять, что она не собирается умолять.

Я изогнул губы в медленной улыбке. Этот намек на борьбу снова вспыхнул в ее глазах, танцуя как пламя. Я встал и протянул ей руку.

– Что ты делаешь? – она выглядела немного смущенной.

– Хочу посмотреть, сдержите ли вы свое слово, Миссис Бреннан.

Я повел ее в заднюю часть ресторана, уверенным шагом ворвавшись в распахнутые двойные двери. Как только я вошел в суматошную кухню, шум и суета прекратились. Все замолчали, перекрикивая шум посуды. Персонал, бегавший от одной станции к другой, остановился и уставился на меня. Рты открылись, тарелки грохнулись на пол, а глаза расширились.

Черт, можно подумать, что я вошел туда с заряженной гранатой, а не с испуганной цыпочкой.

Наверное, мои сотрудники были удивлены, увидев меня. В конце концов, я был печально известен как вспыльчивый, раздражительный мудак. И тот факт, что я никогда не удосуживался встретиться с кем-либо из моих сотрудников, не совсем поднимал меня в списке лучших боссов.

Я был примером для подражания. Я был психопатом. Это легенда, которую я кормил людям, и это легенда, которой я должен был соответствовать, даже если это была не вся правда.

Здесь было жарко, как в печи, и я недовольно хмыкнул, вытирая лоб. Спэроу стояла позади меня, мертвой хваткой сжимая мою руку. Она была напугана до смерти, и мне это даже нравилось.

– Кто здесь главный повар? – спросил я и увидел, как люди вздрогнули.

Никто не произнес ни слова. Никто не дышал. Их ужас эхом отражался от стен.

Через несколько секунд крупный мужчина с темными усами и в запачканном белом поварском халате вышел вперед, вытирая руки кухонным полотенцем, прежде чем бросить его на разделочную доску и предложить мне свои толстые, как сосиски, пальцы для рукопожатия.

– Я, сэр. Меня зовут Пьер.

Я даже не взглянул на его руку, не говоря уже о том, чтобы пожать ее.

– На самом деле мне все равно. А вот эта девушка… – я обернулся и указал на Спэроу, чьи глаза с каждой секундой становились все шире. – Она хочет работать на этой кухне.

– Нам не нужны новые сотрудники, но она может оставить свой контактный телефон и…

– Я не помню, чтобы назначал тебя своим менеджером по персоналу, – огрызнулся я. – Тестируй. Её. Сейчас же.

Приглушенные вздохи заполнили комнату. В дальнем углу кухни завизжала какая-то девчонка. Все глаза были устремлены на Спэроу, отчаянно пытаясь понять, почему я хочу помочь простушке получить работу в одном из лучших бостонских заведений. Похоже, они не знали новостей о свадьбе месяца.

Звук чего-то шипящего на сковороде был единственным, что можно было услышать в переполненной кухне. Горело что-то еще, кроме моего короткого терпения.

– Ради бога, тащите свои задницы обратно за работу, пока вы не подожгли этот ресторан, – прорычал я.

Все разошлись по своим местам, кроме главного повара. Он смотрел на Спэроу так, словно она только что похитила его семью под дулом пистолета и бросила их в подвал, полный ядовитых змей. Я повернулся, чтобы взглянуть на свою жену. Несмотря на явное смущение, она с вызовом посмотрела на повара. Она не собиралась пугаться его вонючего взгляда.

Умница.

Я завел палец за спину, давая ей знак пройти в глубь кухни. Она так и сделала. Я не сводил глаз с как-его-там, который кусал свою волосатую верхнюю губу в едва сдерживаемом раздражении.

– Давай, – пробормотал я, хмуро глядя ему в лицо. – Проверь ее.

Он несколько раз моргнул, пытаясь переварить ситуацию. Затем он вздохнул, оглядываясь вокруг в поисках поддержки. Теперь никто даже не осмеливался взглянуть на нас.

– Пойдем со мной, – сказал он ей.

Я последовал за ними. Пьер снова представился, взял одно из меню, лежавших рядом с плитой, и сунул ей в руки. Он понятия не имел, что она моя жена, и я хотел, чтобы так оно и оставалось. Чтобы выяснить, действительно ли она знает, что делает.

Я хотел, чтобы она работала, но не за счет моей репутации.

Пьер ткнул в меню жирным пальцем, оставив пятно на пергаменте, и указал на одно из блюд. Я не мог не заметить, что это было самое дорогое, давно названное блюдо в меню. Чертова ловушка. Мои глаза сузились от досады, но я не двинулся с места. Просто достал из нагрудного кармана зубочистку и положил ее между губ, перекатывая языком из стороны в сторону.

– Жареная филейная часть оленины, крупы, пюре из пастернака и соус пуавраде, – его улыбка была торжествующей.

Спэроу перевела на него взгляд, и ни один мускул на ее круглом веснушчатом лице не дрогнул.

– На приготовление этого блюда уходит около трех с половиной часов, – сухо заметила она.

– Я никуда не тороплюсь, – прошипел шеф, раздувая ноздри.

Внезапное, неожиданное желание разрезать этого сукина сына на мелкие кусочки нахлынуло на меня, но вместо этого я прислонился к одному из стальных прилавков, выглядя одновременно скучающим и довольным.

– Я тоже.

Она посмотрела между нами так, словно это был заговор, но отбросила свою рыжую гриву за плечо и отмахнулась.

Спэроу сразу же приступил к делу. Она чуть не щелкнула Пьера по пальцу, когда он саркастически предложил ей фартук. Я наблюдал, как она заполняет пустую миску, которую он ей дал, необходимыми ингредиентами. Ее движения были быстрыми и уверенными, когда она устроилась поудобнее и нашла все, что ей было нужно. Я знал, что шеф-повар поставил перед ней несправедливую задачу. Он просто дал ей название блюда и надеялся, что она облажается.

Но по выражению его лица каждый раз, когда она бегала из стороны в сторону, держа в руках морковь, говяжий бульон и лавровый лист, у меня было чувство, что эта девушка утрёт ему нос.

Глядя, как она готовит, я вдруг понял, что это ее искусство. Сковородка была ее холстом, ингредиенты – ее краской. Она готовила с огнем в глазах, со страстью в душе, с любовью в сердце.

Время от времени она вытирала лоб своей молочно-белой веснушчатой рукой и виновато улыбалась, вероятно, думая, что испортила весь макияж.

Но она ошибалась. Это было столь необходимым напоминанием о том, что она сексуальна и без всей этой фальши.

Как и то, как она прикусила кончик языка над верхней губой, когда сосредоточилась. Что-то в этом мне так понравилось, что я чуть не толкнул ее к плите, хотя показать свое возбуждение. Или то, как моя жена внезапно стала центром комнаты, работая изо всех сил, не привлекая к себе внимания. Она вся светилась. Как бы банально это ни звучало, она чертовски светилась.

– Эй, можешь принести оттуда красное вино? – спросила она в какой-то момент, перебегая из одного угла кухни в другой.

Я был настолько ошеломлен ее просьбой, что почувствовал себя почти оскорбленным.

– Нет, не могу, – спокойно ответил я. – Неужели ты не можешь переступить свои гребаные границы? Ты здесь проходишь собеседование на работу.

– У тебя месячные? – усмехнулась она, хватая бутылку вина за горлышко.

– Просто делай свое дело, Рыжик.

– Океееей, – протянула она, все еще покачивая задницей под неслышную мелодию в голове. – Тогда просто посмотри за сковородой, пока я достаю пробку.

Она закончила готовить блюдо вскоре после того, как ресторан закрылся на ночь. Ее рыжие волосы были повсюду – на лице, на шее, прилипшие ко лбу – а платье Кэт выглядело так, словно она только что вывали на себя весь ужин. Но она выглядела счастливой, и такого выражения я никогда раньше не видел на ее лице.

Я приказал Пьеру следовать за мной к одной из черных кожаных банкеток, где он налил нам обоим красного вина, пока она подавала еду.

– Джентльмены, – она не могла сдержать своей широкой улыбки, когда подавала нам тарелки, повторяя название блюда и заканчивая его легким поклоном. – Приятного аппетита.