Текст книги "Воробей"

Автор книги: Л. Дж. Шен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Да даже я не чувствовал себя чудовищем. Я искренне верил, что люди, убившие моего отца, заслуживают смерти. Я был жесток, но справедлив. Я бы не стал убивать кого-то из своей семьи или отказывать им в достойных похоронах, просто чтобы продвинуться в политике.

Кроме мамы Спэроу, напомнил я себе. Она все еще была на моей совести, и я знал, что Спэроу никогда не простит мне, если узнает.

Я вытащил тело Флинна наружу и углубился в лес. Достаточно далеко от хижины, чтобы в том маловероятном случае, если его найдут, никто не смог бы установить связь, но не слишком далеко, потому что тащить тело было чертовски тяжело, даже если он был тощим маленьким наркоманом.

Везти его в другое место было бессмысленно. Я не мог посадить его в Мазерати и никогда не смог бы избавиться от всех улик, если бы сделал это.

После того, как я положил его возле ствола дерева, я вернулся в хижину за лопатой, затем вернулся в лес и вырыл могилу. Я сбросил тело в яму и закопал, зная, что лучше бы сжечь тело, но почему-то не мог заставить себя сделать это. Это было глупо. Он уже мертв.

Я похоронил его рядом с ней, чтобы помнить, где он находится, на случай, если мне когда-нибудь понадобится его выкопать. Все было рассчитано, как обычно, но это уже не казалось правильным.

Особенно тот факт, что она была там, похороненная всего в нескольких футах от него. Ее дочь должна была знать.

Вернувшись в хижину, я принял душ и бросил одежду в небольшую яму в задней части дома. Посмотрев вниз, я щелкнул зажженной спичкой между пальцами и бросил в яму, наблюдая, как огонь бежит к ткани, пламя лизало край ямы, поглощая свидетельство моего греха.

Потея от чувства вины, я вытащил диван во внутренний дворик, облил его бензином и тоже поджег. Зловонный огонь поднимался от старого дивана, длинное облако черного дыма поднималось к серому, затянутому облаками небу. Я начисто вымыл весь дом, всё, к чему прикасался Флинн, пока кожа не содралась, а костяшки пальцев не начали кровоточить. Это заняло у меня добрых несколько часов, но я не мог рисковать.

На обратном пути в Бостон я старался не думать о Ван Хорнах. Это была та часть работы, которая меня не интересовала. Я плохой парень, связывающийся с плохими парнями. Но время от времени на мой радар отключался. Флинн, невинный человек, который просто оказался не в том месте или родился не в той семье.

У меня была своя версия справедливости, и я применял ее всякий раз, когда считал нужным. Я пытался убедить себя, что это и есть жизнь. Что иногда ты Бэтмен… А иногда Джокер.

Флинн не заслуживал смерти, и я мог бы предотвратить это, но это стоило бы мне клиента и вызвало бы неприятности. Проще говоря, прикрыть задницу было важнее, чем жизнь Флинна.

Пытаясь отогнать эту мысль и надвигающуюся ссору с Броком, я набрал номер Спэроу. Я знал, что у нее смена, но непреодолимое желание услышать ее голос взяло верх. Она ответила после четвертого гудка.

– Почему ты отвечаешь на звонки? Тебе надо работать, – рявкнул я.

Она серьезно относилась к своей работе, и я знал, что она не была счастлива в Руж Бис. Спэроу рождена быть свободной. Она не была создана для того, чтобы жить в царстве таких, как Пьер. Или меня. Она не любила изысканную еду. Она была полной противоположностью Каталине. Она из тех девушек, которые любят блинчики.

– Если ты знаешь, что я работаю, зачем звонишь?

– Чтобы позлить тебя, конечно.

– Миссия выполнена, – я услышал насмешку в ее голосе, а затем вздох и звон кастрюль. – Пьер меня бесит.

– Мистер колбасные пальчики? – я покатал во рту свежую зубочистку. Я ненавидел то, что она дерьмово проводила время в моем ресторане, но мне нравилось, что она не сдавалась. – Ты хорошо работаешь.

– Я знаю, – спокойно ответила она. – Вот почему это меня бесит. Я обчищу твой бар, как только вернусь домой.

Домой. Она уже не в первый раз называла его так. Вначале это всегда было твоя квартира, твои простыни, твоя кухня. Мне нравилось, что он стал нашим, даже если у меня было чувство, что это временно.

– Подожди меня. Я бы выпил стаканчик или шесть.

– Еще один неудачный день на работе? – спросила она.

– Наихудший.

– Может, тебе стоит сменить профессию?

– Конечно, – фыркнул я. – На какую? Социальный работник? Может быть, специалист по охране окружающей среды?

– Идеально. Я думала о спасении белых медведей или диких птиц. Где-нибудь подальше от цивилизации тебе подойдет.

– Я уже спас одну дикую птицу, – напомнил я ей.

– Спас, да? – она рассмеялась, и это прозвучало как непреднамеренное обвинение. – Купи этой дикой птице какой-нибудь китайской еды на вынос, прежде чем вернешься домой. Я открою бутылку. Увидимся там.

Меня так и подмывало признаться ей во всем по телефону, ни с того ни с сего. К счастью, я быстро пришел в себя. Я знал, что это не принесет мне никакой пользы, что она никогда не простит меня.

Я включил радио на полную громкость. «В моей голове» от Queens Of The Stone Age гремело в динамиках. Я подкаблучник? Да. Буквально. Проводить время с женой стало моим любимым хобби. Я наконец-то нашел свою слабость – между ее ног. Там бы я хотел жить, и там бы я хотел умереть.

Но дело было не только в этом. Было какое-то волнение из-за того, что мы проведем с ней вместе вечер. Не счастлив, но странно взволнован. И я ненавидел это. В каком-то смысле это было все равно, что вручить ей ключи от моей души.

Наша «договоренность» трахаться без каких-либо отношений привела меня в полное замешательство. Мы не встречались, не делились подарками и не смотрели вместе гребаный Netflix. Мы не занимались любовью, мы воевали. Когда она тянула, я кусался. Когда она царапалась, впиваясь ногтями, я входил сильнее, быстрее. Наш секс был яростным, грубым, неукротимым, диким… Но с ней я не вел себя как эгоист.

Она не хотела меня из-за власти, статуса, работы или банковского счета.

Подарки только злили ее, недавно мои люди наполнили ее гардероб дизайнерскими туфлями и платьями. Она отдала их все в приют для бездомных дальше по улице, как будто они не стоили ни цента. Есть сумасшедшая бездомная женщина в центре Бостона, которая ходит в костюме Стеллы Маккартни и туфлях Джимми Чу, крича на светофорах, что она настоящая Джоли.

Да. Рыжик либо игнорировала мои подарки, как будто они были грязными, недостойными, либо, что еще хуже, прятала их под своей тонкой рукой и отдавала на благотворительность. Я хотел убить и поцеловать ее одновременно. Это раздражало и радовало.

Она была не из тех женщин, которые заботятся о всяком дерьме. Она была чистым белым листом, на котором я мог рисовать.

И я рисовал.

На ее губах, подбородке, шее и ключицах. Я нарисовал свою жажду к ней в ярких красках, посасывая ее розовые соски, проводя по ним зубами, сначала медленно и очень осторожно, а затем с большей силой, когда понял, что внутри маленького воробья лежит дикая птица, ожидающая, когда ее отвяжут. Я мучил ее до тех пор, пока она почти не истекла кровью, пока ее стоны не превращались в рычание. Я нацарапал на ней свои инициалы, облизывая ее сверху донизу и заставляя выкрикивать мое имя. Снова, снова и снова.

И самое хреновое было то, что я не хотел, чтобы она это делала. Я не стремился получить оргазм и разойтись. Я хотел веселиться. Более того, мне нравилось смотреть на нее сквозь тяжелые веки. Впервые в моей жизни секс был не ради меня, а ради девушки.

Черт, все эти годы я неправильно занимался сексом.

Это был не я. Я не из тех, кто проявляет заботу. В прошлый раз, когда мне было не все равно, я впустил Брока, Каталину и кучу другого дерьма в свою жизнь, и это плохо закончилось.

Чувствуя, как волна гневного жара омывает мою кожу, я набрал номер Дженсена. Дженсен был моим парнем для всего, что связано с хакерством. Помимо всего прочего, у него был доступ к банковскому счету Спэроу.

Он ответил на звонок, но не произнес ни слова.

– Она уже обналичила чек? – спросил я о деньгах Пэдди.

– Нет, – ответил он. – Все так же бедна, как и тогда, когда ты женился на ней.

– Прекрасно. Дай мне знать, если что-то изменится.

Я повесил трубку, чувствуя себя самодовольно. Я не сомневался, что Спэроу не обналичит чек, но она сделает это, когда сбежит и ей понадобятся деньги. В конце концов, она все еще не знала, что будет богатой, несмотря ни на что, поскольку мой отец позаботился об этом в своем завещании.

Я вжался в кожаное сиденье за рулем своей машины и глубоко вздохнул.

Но сейчас она была здесь. Со мной. И я надеялся, что так и останется.

========== Nineteen ==========

Спэроу

Мне пришлось уворачиваться от ухаживаний Брока ради очередного свидания в закусочной. Он не был на работе со времен моей стычки с Каталиной, но в понедельник вечером, после смены, снова ждал меня на углу улицы.

– Отвали, – сказала я, проходя мимо, не удостоив его даже взглядом.

Он догнал меня, засунув руки в карманы джинсов.

– Дашь мне минутку? Это важно.

– Ты все время это повторяешь, – выдавила я из себя, вспоминая дневной визит его жены пару дней назад. – Но думаю, что ты не понимаешь, что это значит. Слушай, мне жаль, что у вас с Каталиной ничего не получается, но я не собираюсь нырять с головой в твои неприятности. Ты женат, и я замужем.

Было обидно узнать, что милый, красивый Брок, к которому я поначалу испытывала влечение, не мог понять намека. Еще более обидно было узнать, что его жена трахалась с моим мужем всего несколько месяцев назад, в том числе и после того, как он женился на мне.

Естественно, не мое дело было говорить об этом Броку. Я пыталась потушить огонь, а не разжечь пламя, которое сожгло бы нас всех в аду, включая Сэма. Вот почему я не говорила об этом с Троем. Мне не нужна лишняя драма. Они уже расстались. Он выполнил свою часть нашей сделки. Больше говорить было не о чем.

– Милая, я не хочу, чтобы Трой причинил тебе вред. Он опасен.

Он что, издевается надо мной? Так уж вышло, что я не нуждалась в спасении. Я противостояла Трою в одиночку.

– Пошли со мной. Давай я тебе кое-что покажу, – он остановился перед машиной, не такой блестящей, как у Троя, открыл передо мной пассажирскую дверцу. – Обещаю, если ты все еще считаешь, что это того не стоит, я оставлю тебя в покое.

– Мой ответ нет, – я набрала скорость, почти перейдя на бег. – До свидания.

Я бежала всю дорогу до пентхауса, пытаясь убедить себя, что я не испугалась, а просто разозлилась. Что у Брока были добрые намерения, и я была слишком пьяна от Троя, чтобы понять, что он пытался помочь.

Вернувшись домой, я открыла бутылку чего-то старинного и поставил два бокала вина возле белого шерстяного ковра у камина внизу. Я выпила два бокала, просто чтобы снять напряжение от встречи с Броком. Затем я поднялась наверх в ванную комнату, чтобы причесаться и смыть остатки своего дня в Руж Бис.

Мне было грустно, что я мирилась с тайнами мужа. Грустила, потому что я больше не могла отрицать правду. Я была отчаянно влюблена в него.

С каждым днем он занимал все больше места в моем сердце. С каждым мгновением становилось все труднее дышать, когда его не было рядом. Моя любовь к Трою Бреннану не была романтичной или сладкой, она была жестокой и нуждающейся. Это был рак, распространяющийся внутри моего тела, размножающийся в сотни и тысячи новых клеток с каждым ударом моего сердца.

Никакой химиотерапии, никакого чудесного лечения. С каждым ударом сердца я все больше соскальзывала. Тонула.

Я услышала, как хлопнула дверь спальни, и откинула голову назад, закрыв глаза, чтобы не видеть себя в зеркале. Смотреть в лицо самой себе было тяжело.

Разве можно любить с разбитым сердцем?

Я расчесала свои длинные волосы. Да. Можно. Я влюбляюсь, и в то же самое время мое сердце разбивается. Стук в дверь ванной напомнил мне о нашем первом разговоре в день свадьбы. Как много изменилось с тех пор. Тем не менее, некоторые вещи остались прежними.

Он открыл дверь, заполнив ее своим невероятным размером. Его лазурно-голубые глаза внимательно изучали меня. Я опустила взгляд на его руки. От него пахло хлоркой и бензином. Я отрицательно покачала головой.

– Не могу поверить, – тихо сказала я.

– Это не то, что ты думаешь, – он криво усмехнулся в мою сторону. – Я не забыл про китайцев. Еда внизу.

Я указала на его руку.

– Что, черт возьми, ты натворил на этот раз?

Его взгляд стал непроницаемым, настороженным, а плечи напряглись. И все же я не жалела, что заговорила об этом. Если он собирается убивать людей, как будто это фильм Квентина Тарантино, мне нужно знать.

Он опустил взгляд на костяшки пальцев и нахмурился. Странно. Он всегда хорошо заметал следы. Как будто он хотел, чтобы я увидела.

– Трой… – я прищурилась, глядя на него. – Мне надоело смотреть сквозь пальцы на то, что ты делаешь. Скажи мне.

– Спэроу, правда… – он попытался погладить меня по руке.

Я сделала шаг назад.

– Ну же, Трой.

Его улыбка исчезла.

– Я буду честен, но осторожнее… Это не какая-то игра, и я очень серьезно отношусь к предательству, поэтому я доверяю тебе держать рот на замке.

Я посмотрела на него, его грудь врезалась в мое тело. Он был так близко, что я могла чувствовать запах его восхитительного пота и всего остального, в смеси отбеливателя и бензина.

– Я не предам тебя, – я молча кивнула.

– Я знаю, – его тон внезапно стал резким. – Не забывай, что ты настаиваешь на правде. Итак, вот что я хочу, чтобы ты знала. Я не наемный убийца. Я не убиваю людей, чтобы заработать на жизнь. Мне никогда не платили за то, чтобы прикончить кого-то, но… – он поднял руку, накручивая на палец прядь моих волос. – Где дым, там и огонь. Я действительно убил Билли. И отца Макгрегора я тоже убил. Обе смерти были ужасны, но то, что они сделали, тоже было ужасно.

Мои колени подогнулись, а живот сжался, но не от страха. Он доверился мне. Он раскалывался. Мой монстр, мой похититель, мой совратитель. Мой любовник.

– Что они сделали? – прохрипела я, наблюдая, как его палец играет с моей прядью рыжих волос.

– Билли убил моего отца, хладнокровно убил из-за денег. Макгрегор сказал ему, где и когда его найти. Они забрали единственное, что у меня было, – его глаза расширились, голос был погружен в раздумья. – Они должны были заплатить за свои грехи.

– А ты Бостонский Бог, – тихо закончила я.

Я хотела заплакать, но была слишком ошеломлена. Как он жил с тем фактом, что отнял не одну, а две жизни? С другой стороны, откуда мне знать? Никто не убивал моих родителей.

– Тебя это пугает, голубка? – он дышал мне в ухо, его огромное тело поглотило мое маленькое. – Зная, что я способен на такие вещи? Я все еще ищу человека, который послал их убить моего отца. Я еще не закончил со своим списком.

Трой отпустил мои волосы, достал из кармана маленький желтый листок бумаги и прижал его к моей груди. Я выхватила ее у него из рук и прочла. Имена Крупти и Макгрегора были вычеркнуты. Он не знал, кто был третьим человеком. Там был вопросительный знак.

Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

– Мне страшно? Нет, – спокойно ответила я. – Потому что я знаю, что ты никогда не причинишь мне вреда. Довольна ли я тем, что ты сделал? Я разочарована. Играть в Бога – аморально. Не говоря уже об опасности.

Выражение его лица смягчилось, когда он изучал мое лицо, ища намек на страх или отвращение. Но их не было. Он был чудовищем, но он был моим чудовищем.

– Маленькая птичка сказала мне, что моя бывшая невеста нанесла тебе визит пару дней назад, – его губы все еще были приоткрыты. – Спэроу…

Он собирался сказать что-то еще, но я не хотела, чтобы он подумал, что я злюсь. Особенно когда в глубине души я знала, что он больше с ней не встречается.

– Мне все равно, – я одарила его лукавой улыбкой. – Как я уже сказала, это всего лишь соглашение, помнишь? Ты выполняешь свою часть сделки? Твой член в штанах, когда ты выходишь из дома?

Мягкость в его глазах стала темной и холодной.

– Да. Твоя киска все еще моя?

– Еще бы, – прошептала я.

Он провел ладонью по моей руке и легонько подтолкнул меня к душевой кабине.

Я попятилась назад, пока не уперлась спиной в стеклянную дверь, распахнув ее настежь. Я замерла, глядя на мужа и ожидая, что он сделает. Он наклонил голову, чтобы встретиться с моим горлом, кусая и высасывая боль. Его горячие губы опустились ниже к декольте, но я уклонилась от еще одного укуса, двигаясь глубже в душ, пока моя спина не оказалась прижатой к черной керамической плитке.

– Хорошая попытка, приятель, но мне все равно противно твое признание, – мое сердце колотилось в груди, как дятел на большой скорости.

– Я тебе не приятель, – он сверкнул зубами, наклонился вперед и одним махом включил воду у меня за спиной.

Из душа брызнула холодная вода на мою одежду, и я задохнулась.

– Я твой муж, и сейчас я займусь с тобой семейными вещами.

Сопротивляться было бессмысленно, да и кто, черт возьми, настолько глуп, чтобы сказать «нет»? Он снова атаковал мой рот своим теплым языком, его одетое в костюм тело прижималось к моему. Я терялась в его страстных поцелуях, снова оказывалась в его маленьких дразнящих укусах и в какой-то момент, несмотря на холод воды, становилась горячей от каждого прикосновения его больших рук.

Трой застонал мне в рот, взял оба моих запястья в одну из своих рук и приложил их к полотенцедержателю над моей головой. Он рывком развязал свой галстук и привязал меня к одному из прутьев, достаточно крепко, чтобы я не вырвалась, но не так сильно, чтобы было больно.

– Господи, – я опустила голову, наблюдая, как мягкое освещение с потолка расплывается в тумане, а капли холодной воды падают на мое тело.

Моя одежда стала тяжелой и мокрой, но мне было все равно. Мы оба были полностью одеты и промокли до нитки.

– Дейзи была права.

– Держу пари, что так оно и было, – он яростно сдернул с меня джинсы, но не проглотил наживку.

– Она сказала, что ходят слухи, будто ты любишь извращения.

Его теплое дыхание скользнуло между моих грудей, и я задрожала, когда его язык коснулся ложбинки между ними.

– Мне нравится, когда интересно… – он опустился на колени, и его лицо исчезло между моих бедер. Он схватил меня за колено и закинул ногу на свое широкое плечо. – Мне нравится, когда вкусно… – пробормотал он в мою киску, его язык, такой невероятно теплый по контрасту с ледяной водой, кружился кругами, твердый и голодный.

Ударные волны бежали по моим венам, как горячий мед.

– Мне нравится, когда грубо… – он провел зубами по моему клитору, вверх-вниз, вверх-вниз.

Я застонала, пытаясь освободиться, когда его язык заплясал вокруг моих чувствительных нервов, но галстук был крепко привязан к запястьям. Мои длинные волосы прилипли ко лбу и глазам, и я почти ничего не видела. Я склонила голову набок, но волосы все еще падали на лицо. Ему нравилось, что я ни хрена не вижу.

– Но больше всего мне нравится с тобой… – его губы продолжали свое безжалостное движение.

– Я уже близко, – выдохнула я.

Я почувствовала, как меня захлестывает оргазм. Раскачиваясь взад-вперед, возбужденная до безумия. Кран за моей спиной слегка повернулся вправо, и холодная вода внезапно потеплела, пока не стала горячей. Когда он подошел, чтобы поцеловать меня, я улыбнулась.

– Я хотела бы ответить взаимностью.

– О, так и будет, – он схватил меня за бедро, удерживая колено на сгибе локтя.

Он врезался в меня сильно и быстро, прежде чем я поняла, что происходит, и я глотнула воздух. Черт, это было здорово.

– Когда ты успел снять штаны? – спросила я, смеясь, пока он трахал меня.

Это было безумие, но с несколькими короткими, мощными толчками, другой оргазм нарастал внутри меня, преследуя первый и угрожая разорвать меня еще сильнее. Он схватил меня за грудь через мокрую рубашку и сильно ущипнул за сосок.

– Малыш, ох… – я стонала громче, чем на концерте хэви-метала, поэтому он начал глотать мои громкие, счастливые звуки грязными поцелуями, заглушая мой голос, его язык трахал мой рот.

Зубастые, грязные поцелуи, голодные, отчаянные и жаждущие. Поцелуи, которые были намного больше, чем просто поцелуи.

В этом не было ничего нежного и романтичного. Он трахал меня так сильно, что я чувствовала, как его член колотится глубоко внутри меня. Я почувствовала, как мой второй оргазм пульсирует изнутри, проносясь сквозь подобно цунами, когда что-то острое разрезало галстук пополам, и мои руки без предупреждения освободились. Я почти упала на кафельный пол, но Трой схватил меня за локоть в последнюю минуту, мои колени были всего в нескольких дюймах от плитки.

– Отвечай взаимностью, – услышала я его резкий приказный голос и сразу поняла, чего он от меня хочет.

Наклонившись, я наклонила голову, встречаясь с его членом, взяв в рот столько, сколько смогла. Мой рвотный рефлекс было невозможно укротить, но я задержала дыхание и накрыла губами часть его члена. Я все еще стеснялась своей техники минета или ее отсутствия, но в этом не было необходимости.

Прежде чем я успела сообразить, что делать, он врезался в меня, трахая мой рот.

– Можно? – спросил он.

Я кивнула и закрыла глаза. Я всегда думала, что унизительно опускаться для мужчины на колени, но с ним я хотела. Особенно сейчас, когда мои запястья все еще болели, после того, как он заставил меня почувствовать себя самой желанной девушкой в мире.

Я почувствовала, как он напрягся, спазм, а затем густая, теплая жидкость заполнила мой рот. Я с трудом сглотнула, легкая дрожь пробежала по телу. Подняв глаза, я увидела улыбку на его лице, его голова откинулась назад.

Он дважды погладил мои волосы рукой и вздохнул от удовольствия.

– Черт, – сказал он.

Черт, действительно.

Мы ели холодную китайскую еду и пили ведрами спиртное перед телевизором, пока я заставляла его смотреть «10 причин моей ненависти». Ну, на самом деле он не смотрел. Отвечал на электронные письма по телефону, накручивал мои волосы на палец и иногда закатывал глаза, когда Хит Леджер и Джулия Стайлз делали что-то милое.

Мы лежим на ковре, он делает еще глоток, когда я переворачиваюсь.

– Ну хватит ненавидеть любовь, – сказала я.

– Я не против любви, – он наклонился, чтобы поцеловать меня в губы, его горячий язык чувственно коснулся моей нижней губы. – Я против всякой ерунды. Держу пари на хорошие деньги, что если бы у реальной телки был парень, прыгающий на трибуне, поющий песню любви перед кучей прыщавых старшеклассников, она бы его убила.

Я рассмеялась.

– Не правда. Я бы с удовольствием послушала, как ты поешь для меня перед старшеклассниками.

– А я бы хотел, чтобы завтра ты вернулась с работы совершенно голая, без всякой одежды.

– Этого никогда не случится.

– Я бы тоже не стал петь тебе песню перед сварливыми подростками.

Он был нормальным. И веселым. Хуже всего было то, что он показал мне другую часть любви. Новый слой в его личности, к которому больше никто не имел доступа. Слой, спрятанный глубоко под слоями апатии, жестокости и грубости.

Он ненавидел эту часть себя. Более мягкую, добрую часть. И тот факт, что он разделил ее со мной, заставил меня почувствовать себя особенной.

– С тобой невозможно спорить, – сказала я, надув губы, но, черт возьми, я наслаждалась этим.

– И тебе это нравится, – он снова поцеловал меня, на этот раз в лоб, и заключил в объятия. – Я это я. Я не извиняюсь за то, кто я есть, и тебе это нравится, потому что ты похожа на меня. Ты та девушка, которая дразнила сына мертвого бандита, Мастера, в день своей свадьбы. Ты сама разбираешься в своем дерьме, и будь прокляты последствия. Ты никогда не задумывалась, почему родители назвали тебя Спэроу?

– Хм, давай подумаем. Может быть, потому, что мой отец был пьяницей, а мама-хиппи, и вместе они придумали очень глупое имя? – я попыталась скрыть смущение смехом.

Но внутри у меня все сжалось в тугие узлы. Все вокруг меня называли меня птичкой, а Трой называл меня Рыжиком. Никто не называл меня Спэроу просто так. Это было странное имя, и я его ненавидела.

Я откинула волосы назад, изображая скуку.

– В любом случае, я думаю о более важных вещах, например, почему, черт возьми, моя мама оставила меня, а не почему она назвала меня таким именем, чтобы меня потом обсирали в школе.

– Ты ненавидишь свое имя, – сказал он.

Я вывернулась из его объятий, чувствуя, как горит лицо. Открываться было трудно. Не только для Троя, но и для самой себя.

– Какой ты молодец, – я сделала большой глоток своего напитка.

Он снова заключил меня в медвежьи объятия. Его губы ухмыльнулись на моей коже.

– Ты не должна ненавидеть его, оно идеально тебе подходит. Оно символизирует свободу и независимость.

– Я не свободна, – напомнила я ему.

Он перекатился на меня, оседлав своими мускулистыми бедрами. Я лежала под ним, любуясь его сильным телом и зная в глубине души, что мне было удобно в этой клетке.

– Нет, не от меня, – согласился он. – Но поверь мне, птичка. Даже если я выпущу тебя из клетки, ты тут же прилетишь обратно.

Это было правдой, но именно это меня и беспокоило.

Мы провели больше времени, целуясь на ковре, как два подростка, прежде чем он поднялся на ноги и исчез в своем кабинете. Он вернулся с маленькой коробочкой. Простой, светло-зеленой. Он опустился на колени рядом со мной на ковер и вложил его мне в руку.

– Я уже некоторое время изучаю тебя, – сказал он. – Каждый день это урок, каждый разговор домашнее задание, и думаю, что уже знаю, что бы я выбрал, если бы мы знали друг друга до свадьбы.

Мое сердце затрепетало в груди, пульс ускорился. Это был момент истинного, чистого счастья, и он напугал меня до смерти. Я знала, что пройдет много времени, может быть, даже вечность, прежде чем у меня снова будет такой момент.

Я открыла коробку, немного побаиваясь. В последний раз, когда он сделал мне подарок, в день нашей свадьбы, я чуть не выблевала ему на колени ужин.

В коробке лежало кольцо. Оно очень отличалось от моего обручального кольца—чудовищная, привлекающая внимание побрякушка. Нет. Это был простой красный рубин. Это было похоже на каплю свежей крови. Простое, красивое, особенное и оригинальное.

До меня дошло, что именно такой он меня и видел. Я подняла голову, озорно улыбаясь.

– В моем обручальном кольце бриллиант размером с луну. Некоторые назвали бы это понижением рейтинга.

– Поверь мне, это апгрейд, – он взял кольцо и надел мне на палец, проведя по нему большим пальцем. – Кроме того, бриллиант в твоем обручальном не настоящий.

Я испуганно ахнула.

– Я шучу, малыш, – он рассмеялся.

Когда вечер перешел в ночь, мы легли в постель, и я извивалась под ним, выкрикивая его имя, точно так, как он предсказывал в нашу первую брачную ночь.

Я влюблена в убийцу, который не отвечал мне взаимностью и никогда не объяснял, почему взял меня в жены. Это ужасно, но это была уродливая, смущающая, неудобная правда.

Он кормил ложью, и я ела её с его ладони.

Он лгал мне, и ради него я закрывала на всё глаза.

========== Twenty ==========

Спэроу

Я сделала небольшой перерыв, чтобы понаблюдать за птицами над головой, когда они улетали из дождливого города.

Это была моя первая ошибка.

Я задержалась только на секунду, и это была секунда слишком долгая, потому что, когда я выдернула наушники, чтобы посмотреть, как птицы улетают от дождя, моя судьба была решена.

Я улыбнулась про себя, подумав о том, что впервые с тех пор, как я родилась мне захотелось остаться на месте, а не улететь. Мое счастье треснуло, сменившись хмурым взглядом, когда я заметила его.

Брок стоял передо мной, преграждая путь по узкому тротуару между высокими зданиями из красного кирпича.

На этот раз я испугалась. Это все меньше и меньше походило на совпадение. Бостон был не так уж мал, и он появлялся там, где я была уже четвертый раз. Как будто Брок знал, где я буду. Мне не хотелось признаваться в этом, но я была слишком нетерпелива, чтобы последовать совету Троя держаться подальше от этого парня.

Он прислонился к фонарному столбу, согнув одну ногу, и затянулся сигаретой. Увидев меня, он оттолкнулся от столба, и его лицо расплылось в улыбке.

– О, привет, – выдохнул он.

Я повернулась туда, откуда пришла, пытаясь продолжить свой бег, но он схватил меня за руку, его голос все еще был спокойным.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Нет, – ответила я. – Если только это не связано с работой.

Дела в Руж Бис шли не так, как планировалось. Пьер все еще ненавидел меня, как бы я ни старалась, а Брок все еще пытался сблизиться со мной. Тем не менее, я знала, что они не уволят меня, хотя небольшая часть меня хотела покинуть это место, чтобы найти что-то получше.

Брок сунул свободную руку в карман своего тяжелого шерстяного пиджака.

– Речь идет о твоем муже.

– Нет, – нахмурившись, ответила я.

Почему каждый раз, когда Брок говорил о Трое, я чувствовала, что мое сердцебиение замедляется?

Потому что я знала, что он знает. Знает, почему он женился на мне.

Я потянулась за телефоном в кармане толстовки с твердым намерением позвонить Трою, но он выдернул его из моей руки и бросил в открытый мусорный контейнер. Мои глаза почти выскочили из орбит, кровь отхлынула от лица.

– Какого черта? – взревела я.

Он не ответил, но его лицо изменилось. Он выглядел серьезно и по-королевски разозленным. Он притянул меня к себе, и моя грудь врезалась в его. Я поняла, что Брок больше не будет милым и дружелюбным. Ему надоело играть со мной.

– Пойдем со мной, – прорычал он.

– Я никуда с тобой не пойду, засранец.

А потом я почувствовал это. Он сильно ткнул стволом пистолета глубоко мне в живот. Но страх заглушил боль.

– Моя машина дальше по улице. Успокойся и не заставляй меня причинять тебе боль.

Дерьмо. Даже его акцент изменился. Внезапно он заговорил по-другому.

Я огляделась, отчаянно пытаясь разглядеть кого-нибудь на улице, но в пределах слышимости не было ни души. Это моя вина, что я бегаю каждое утро прямо перед рассветом. Я никого не видела уже минут десять.

Я была одна. Нет, хуже, я была с Броком.

– Брок, пожалуйста, – я даже не знала, о чем прошу.

Неужели я прошу его отпустить меня? Верный шанс, учитывая тот факт, что он только что ткнул меня пистолетом в бок.

Он развернул меня в противоположном направлении и повел к своей машине, подталкивая меня вместе с пистолетом. Я почувствовала его дыхание на своем затылке, и от этого по спине пробежала дрожь. Во рту у меня пересохло, и я изо всех сил старалась не поддаваться панике.

– Садись на пассажирское сиденье, – сказал он мне сзади.

Он толкнул дверь Ауди. Я сделала, как мне было сказано. Он быстро подошел к своей стороне машины и пристегнулся, его пальцы все еще сжимали пистолет.

– Видишь? Теперь мы на одной странице. Жаль, что тебе вообще понадобился этот маленький толчок, Спэроу. Мужчины обычно не водятся с проблемными женщинами.

Я не ответила, уставившись на пистолет, как будто голос Брока доносился из ствола.