Текст книги "Тиран на замену (СИ)"
Автор книги: Ксюра Невестина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Глава 15: Темная сущность
Лицо – вдруг – исказилось в звериной гримасе. Мгновение – он рядом со мной. Всего в шаге Я резко отступила, оступилась и упала назад.
– У тебя теперь нет выбора. У тебя его не было с тех пор. как впервые переступила черту, попросив убежища у Дэм. Именно тогда, шесть лет назад, ты приняла главное в своей жизни решение.
– Выбор есть всегда!
Не знаю, что нашло на меня. Когда перед тобою чудовище – кричать нельзя. А я крикнула
– Забудь.
Тихое пожелание, как зимний гром с грозой.
Лицо разгладилось, ушла звериная резкость. Рейсланд Вольсхий бережно взял в ладони руку с кольцом и снял его. Такие по-человечески теплые, немного прохладные руки. Я породила страшного зверя, жаждущего власти. И она у него будет: кто сможет остановить копию Короля-Мертвеца? Точно не я.
Он по-человечески медленно вернулся к постаменту и внес кольцо. Лозы и бутоны ноктюра оплели постамент, как то было до моего прихода. Цветы расцвели глубоким фиолетовым цветом.
– Иди, проспись. Завтра будет тяжелый день.
Не сразу, но вскорости я поспешила покинуть Сторожевую Башню. Аура силы окружала Рейсланда Вольсхого настолько темной, что мне было не то что говорить, дышать тяжело. Глаза сами собой наполнились слезами и горячили щеки. В минуту слабости и страха я совершила непоправимое зло.
Возвращалась в комнату на негнущихся ногах с единственной мыслью в голове – завтра будет последним днем моего пребывания в гнезде. Шесть спокойных безопасных лет пролетели незаметно, но достаточно плодотворно. Если смогу найти какую-нибудь работу в течение месяца, то не загнусь от голода. Кое-какие деньги можно будет позаимствовать у злобных соседок Валлы и Дэры в качестве моральной компенсации за пошлые слухи.
В дверь комнаты въехала лбом, забыв о невозможности ходить сквозь стены. Удобная штука была, скажу! Дверь выбита с грохотом, за которым я чудом уловила странный шум и спешный топот. Скрип кроватей мне уж точно не послышался. Инритэль безмятежно спала. Валла и Дэра отвернулись. Дышали неглубоко и слишком шумно для спокойного сна Дожили...
Стараясь не шуметь, я проверила одежду. Что за дуры? Райкой отравить меня удумали? Райкой баловалась и я по детским годам. Посыпали одежду, и буквально через час ношения все тело покрывалось красными пятнами, которые еще и жутко чесались к тому же. А самое паршивое, райка росла везде, как сорняк. Сколько не выпалывай – без толку. Через неделю растет на прежнем месте.
Второй – и последний – комплект академической формы пришлось выбросить, как и первый. Порезанный и пропитанный неизвестным ядом иглы, его не было смысла ни стирать, ни латать. А я так надеялась на этот, второй. Отпороть академические нашивки и сошел бы за типичную дорожную одежду средненького некроманта. Не судьба!
Следом в мусор полетело любимое яркое зеленое платье и шерстяной свитер, купленный за двадцать шесть льят в прошлом году. Зима была суровая – пришлось раскошелиться. Убью засранок! Попортили одежды на полторы тысячи! Я эту одежду шесть лет собирала! Ночами не спала в поисках заработка.
Прости меня, Сарон. Не даровали Истинные тебе сегодня поспать!
В «мужской» комнате жили трое наших адептов, принятых в академию еще стариком-ректором. Сарон, Кас и Эрж. Чужаков не пустили, хотя стояло еще две свободные койки.
Когда я приблизилась к его шкафу, Сарон уже сидел. По старой привычке, он всегда спал во всеоружии: одетый и с ножом под подушкой, будто его в любой момент могли попытаться убить. Сначала меня это пугало, а потом я решила, что не столо лезть в чужое прошлое и душу.
Сарон невыспавшийся и злой. Раньше он никогда не смотрел на меня так угрюмо – во тьме я не видела его взгляда, но чувствовала. Снова он вернулся к прежнему поведению. Мне казалось, что мы все решили у фонтана. .
– Прости, что без предупреждения, – запал ярости в мгновение иссяк. – Они... мало того, что наговорили обо мне гадостей, так еще и вещи райкой посыпали.
– Нашла трагедию, – грубым и низким голосом отозвался Сарон.
И тут я поняла, он – поверил им. Наша академическая братия никогда не сплетничала попусту. Он привык, что мы никогда друг другу не лгали. Никогда.
– Вольсхий две недели отсутствовал. Я выхаживала раненного ребенка, его племянницу. Может, видел? Алицкарти?
Сарон кивнул, почти незаметно.
– У тебя барахла целый шкаф. Мало?
– Уничтожили все. Даже шапку, которую ты подарил мне пять лет назад. На день рождения, помнишь?
– Помню.
Сарон незамедлительно поднялся. В его размеренном шаге я почувствовала угрозу. Опасность. Быть того не могло. Кто угодно, но только не Сарон.
– Ире!
– Не ори, – зашипел на меня парень, вынудив посторониться. – Разбудишь.
Парень кинул мне в руки объемную картонную коробку.
– Этого хватит, а завтра все равно в Роуг. Деньги хоть есть?
В коробке – синий утепленный комбинезон. Как раз на начало осени. Посланник Истинных – не меньше.
– Спасибо.
Поблагодарив, я основательно села на ближайшую пустую кровать. Ткань мягкая с утеплителем на подкладке Сарон присел рядом и склонил мою голову себе на плечо. В ночной тишине было приятно сидеть вот так и ни о чем не беспокоиться. Сарон легко приобнял за талию, чтобы я не скатилась по его острому плечу. Лоб щекотал черный ежик волос на затылке.
Его горячие губы я почувствовала сразу и невольно сравнила с прохладными руками помолодевшего Рейсланда Вольсхого. Удержавшись от того, чтобы помотать головой, ответила, нежно прикоснувшись кончиками пальцев его щеки. Целовать Сарона было приятно. Он такой близкий и бесконечно родной, пускай в той же мере опасный незнакомец. Когда опустилась на спину – опешила и ладонью осторожно отвела лицо Сарона в сторону, опустив большой палец на губы.
– Я вымотана, Ирссс. – прошептала, чмокнув в уголок губ. – Слишком много колдовала в последнее время. И – с усмешкой -меня чуть не убили сегодня. Представляешь?
Сарон моего веселья не разделил.
– Оставайся. Завтра заберешь все. что живо. А чтоб парни не подначивали, Каро тоже заберем. Как раз две свободные кровати стоит.
Пятерым будет тесновато в комнате, но не мне жаловаться. На узкой кровати мы уместились с трудом. Сарон уснул в течение двух-трех минут, я – нет. Под подушкой все также лежал остро заточенный нож. Из какой семьи вышел Сарон? Что-то сделало его параноиком, но оно не смогло убить его душу. Светлый, чистый...
– Давно следовало зажать тебя в каком-нибудь темном углу. – зевнув, прошептал Сарон на ухо. – Я заскучал по тебе, а намеков ты совсем не понимаешь.
Ушла из «мужской» комнаты затемно, чмокнув Сарона в нос. Он попытался удержать, но от легкого поцелуя разомлел и выпустил из объятий.
За окнами золотились лиственные чужеродные насаждения, и выл осенний ветер, а в стенах цитадели теплились шепотки древней магии. Я не слышала всего того, что мне пришлось познать во время краткосрочного объединения магических сил с цитаделью, но я старалась не уделять повышенного внимания всяким мнительным глупостям. И без того тошно: тело понемногу отходило от ранения, но ментальный фон не желал восстанавливаться ни в какую
До подъема оставалось меньше часа, когда я на цыпочках прокралась в комнату. Коробку с подарком на приближавшийся день рождения спрятала под кровать и взяла корзину с испорченной одеждой. Один взгляд на вандалок, и у меня рука не поднялась выбросить то. что я с таким усердием собирала шесть лет. Эта одежда мне еще послужит в последний раз! Я вытаскивала то платье, то свитер, вытрясала то над одной сестрой, то над другой и вешала обратно в шкаф.
За три минуты до утреннего звона колоколов, переодевшись в новенький синий комбинезон, я с чувством собственного превосходства вышла из комнаты, будто не возвращалась вовсе. Мстительницы-неудачницы пускай тоже пострадают, хотя с моим горем их не сравнить. Да разве можно было сравнить чье-то недомогание с потерей нескольких тысяч льят?
Я сидела в кухне, пила положенный мне мясной бульон, его же заедала бутербродом с толстым ломтем ветчины, когда раздался девичий визг. Сопровождение в виде издевательского смеха и гогота не заставило себя долго ждать. Я же раздосадовано вздохнула: при Арлаэрне Вольсхом такого беспредела и бесчувственности и даже жестокости к беде ближнего не было. Пойти в столовую я не захотела, чтобы не вызвать еще больший гнев сестер. Чем меньше внимания привлекаю -тем лучше.
Повар, которого все звали просто Ранкер. вручил мне булочку с таком и выпроводил в столовую прослушать какое-то сверхважное объявление. Спорить с человеком, у которого все руки в масле, я остереглась и вскоре покинула его владения. Только прихватила за собой несколько мясных пирожков с противня, приготовленных для малого преподавательского зала.
О сестрах к этому моменту уже забыли: все взоры были направлены к раздаче и волнующие шепотки заполонили столовую. Обновленный Рейсланд Вольсхий стоял лицом к залу и проникновенно рассматривал, казалось, каждого. Он опирался о горизонтальную поверхность перегородки-стола за спиной и чего-то ждал. Или кого-то. И этот кто-то не заставил себя долго ждать.
Маленькая княгиня торжественно вошла в столовую в новом красивом золотом платье и с криво уложенной косой на затылке. Точно дядя постарался! Ни одна девочка не смогла бы настолько омерзительно заплестись и при этом сверкать, как начищенный льят! Но внимания Алиц привлекла к себе немного.
Тем временем я прошмыгнула к столу принцессы Инритэль и села рядом с седой девушкой с рыбьим хвостом. Остальных сотрапезников я не знала, но все равно нагло потеснила, постаравшись не чавкать чудесной булочкой и не менее потрясающими пирожками. Но поесть спокойно мне не дали.
– Линайя, ты ведь дружишь с племянницей князька? – хамовато спросила Инритэль, к чему я же привыкла. Не успела кивнуть, как она уже задала тысячу и один следующих вопросов.
– Что за парень? Младший брат или еще какой родственник? Я слышала, у его деда было восемь детей! Они так похожи! Одно лицо!
Не только сидевшие за нашим столом навострили уши, но и те, кто сидел за ближайшими. Я обернулась к раздаче: Алиц передала Рейсланду Вольсхому какую-то очень старую, можно сказать древнюю книгу и ощипанное выцветшее перо неизвестной мне птицы. Рейсланд Вольсхий поудобнее перехватил в левую руку перо длинною с предплечье и немного вытянул перед собой книгу на правой ладони.
– Линайя! – недовольно прошипела Инритэль. – Не спи! – принцесса затрясла меня, толкнула в плечо, требуя ответа.
– О ком ты? Я не понимаю, – я пожала плечами и снова перевела взгляд на Алиц и Ресланда Вольсхого. Рядом с ними никаких известных мне родственников не было.
– О парне с книгой и пером! Так сложно догадаться, кто на одно лицо с князьком? – зашипела Инритэль мне прямо над ухом. Седая девочка с рыбьим хвостом кивнула, подтверждая заинтересованность. А я не могла взять в толк: о ком они спрашивали меня? И почему я узнала последняя, что в цитадели появился еще один Вольсхий?
С книгой и пером стоял, привалившись к раздаче. Рейланд Вольсхий. и назвать его парнем-одногодкой я не могла даже с большим трудом. Да, он значительно помолодел, «сожрав» две трети жизни одного из своих бывших компаньонов, товарищей из стражариума. Да, он скинул последние шесть лет и, преобразившись, вновь стал похож на того мужчину, с которым мне довелось познакомится.
А толку-то? Все равно через пять лет превратится в того же старика, каким он был каких-то две недели назад. Книга в его руках дернулась и раскрылась сама собой. Левая рука с зажатым в ней пером коснула острием лист. В столовой наступила гробовая тишина, ведь всех интересовало либо «кто этот красавчик?», либо «что это за книга?» Я причисляла себя ко второму лагерю.
– Потомки Великих, в ком течет священная кровь, предстали перед очами породивших наш мир в его многогранном великолепии...
От нудной речи хотелось выть. Мешала Инритэль, закидывавшая вопросами, мешали взгляды соседей по столу и громогласные слова оратора. Вольсхий все же интересовал большую часть присутствующих, чем его бессмысленный речитатив. Тем не менее, я пыталась вслушиваться, понять о чем шла речь, но Инритэль продолжала меня трясти, выколачивая интересующую ее информацию.
– ...Я, Ландэм, нареченный вести судьбы юных и не познавших блаженства высших знаний, заклинаю отозваться предков на мой зов. Этой ночью прольется священная кровь, изордэ потечет по благостным венам юных.
А по короче никак? Даже могила не исправила Рейсланда Вольсхого. Или все дело в том. что никакой могилы по сути не было? Не было ни надгробного камня, ни огненного либо водного прощания. Ничего. Но! Подумав хорошенько, я перестала считать ошибкой его воскрешение. Что бы ни ожидало меня в будущем, это будущее у меня было. А могло бы и не быть, если бы я испугалась и отступила.
– Он еще долго распинаться будет? – шепотом я спросила у девушки с рыбьим хвостом и немало удивилась, когда из ее уст прозвучал низкий мужской голос.
– Это объяснение главной темы праздника, – тоже прошептал... парень... склонившись ближе к столу. – Кажется, речь идет о клановых временах. До образования Тшенрана. Угр! И где по этому периоду информацию брать? У нас времени до вечера!
Я задала вопрос только потому, что эти ребята сталкивались с Рейсландом Вольсхим чаще меня, и должны были знать о его ораторских пристрастиях.
– А... тебя как зовут? – с глупой улыбкой на губах, я еле-еле выдавила из себя вопрос. Напротив меня на самом деле сидел парень?
– Манкор.
Точно. Имя мужское. Но внешность... никогда не видела ни одного мужчину с такими длинными волосами. Рейсланд Вольсхий после воскрешения не в счет! Невероятно... Манкор по каким-то религиозным причинам отращивал волосы? Или проблема заключалась в чем-то другом? А может его родители прятали от кого-нибудь, вырастив девочкой? Фьюх...
–Лицом помолодел, а характером с дедом сравнялся, – я резко перевела тему, почувствовав, что Манкор вот-вот догадается о причине моего недоумения.
– Это... магистр Вольсхий?! – повернув голову в сторону раздачи, спросил Манкор и вздрогнул. – Он какой гадости наелся, что так... преобразился?
Инритэль больше не следила за нашим разговором, зато в сторону Рейсланда Вольсхого чуть ли не слюни пускала. Интересно посмотреть на ее лицо, когда она поймет, на кого так неосторожно запала! На главного врага своего отца, императора Рогеста Тшенранского!
Какую еще чепуху нес Вольсхий, я предпочла не знать и даже не старалась слушать его шипящий мягкий голос. Ну его к Угру! Хотя... он же теперь и есть Угр. Рейсланд Вольсхий ритуально занес перо над раскрытой книгой и с еле-еле слышным скрипом что-то записал на одной из ее страниц.
Манкор откровенно сходил с ума: из сумки он вынул порядком зачуханный свирк и в течение пары минут перелопатил около четырехсот исписанных мелким почерком страниц, а то и больше. Может, этот парень и выглядел странно, но дело свое знал. Вот к кому можно было бы подойти с вопросами, если бы я решилась остаться в академии. Впрочем, я и так уже решилась.
–Ах! – вздохнула Инритэль. – Вот бы узнать его имя... Линайя!
– Его зовут... – я наклонилась к принцессе поближе и заговорщически прошептала на ухо – Рейсланд Тишиер Вольсхий!
– Очень смешно! – фыркнула Инритэль, скрестив руки под грудью. – Не хочешь говорить и не надо. Сама узнаю!
Мне оставалось только пожать плечами. Разве я виновата, что она не не желала видеть очевидного? Не мог же титул Великого Князя поменять ее отношение к Рейсланду Вольсхому? Настроение неосознанно поползло вверх – маленькая перепалка хорошо повеселила. А уж какое удовольствие смотреть на это надутое холеное лицо!
Я вздрогнула от неожиданного и болезненного щипка. Манкор, оторвавшись от личных и лекционных записей, недовольно смотрел на нас с принцессой, как Рэм – один из исключенных из академии парней – на крипе: и хочется, да не можется... В данном случае – ему точно хотелось одну из нас ударить или, как минимум, дать подзатыльник.
– Две дуры! Он же сказал, представит на вечеринке свою невесту, – пояснил Манкор. – Лучше бы подумали, как выиграть главный приз!
– Это правда... князек? – недоверчиво переспросила Инритэль, дернувшись. – Глупости! Рейсланд Вольсхий женился в прошлом году. Он не может представить невесту на празднике. Поверить не могу. Сзне всегда все самое лучшее достается!
Манкор остался в игноре. Я вздрогнула, не поняв, что только что произнесла Инритэль. Звуки ее голоса превращались в слова, слова складывались в предложения, но их смысл доходил до меня очень туго. Я просмотрела немало воспоминаний Вольсхого, но ни в одном не увидела ни намека на жену. Случайные встречи, просто знакомые, любовница... Всего одна. Неужели она и была его женой?
– О чем ты? Кто такая Сэна? И не ты ли еще недавно была от Вольсхого не в восторге? – вопросы сыпались из меня один за другим, и мне не сразу получилось взять себя в руки. Если Вольсхий влюблен в жену, то моя попытка подкорректировать его память кончилась ничем.
Наличие жены стало большим сюрпризом. В тридцать семь лет некромант не мог со свадьбой? Я еще могла надеяться в двадцать семь, но не в тридцать семь! И как я могла так ошибиться? Почему не расспросила Инритэль прежде, чем пошла на Вольсхого приступом? А ведь тогда, знай я заранее, в лес бы ни за что не пошла. И люди, преследовавшие маленькую княгиню в лесу, могли догнать ее.
– Фэрисэна Мантольд, – пустилась в объяснения Инритэль. – Дочь жены младшей сестры троюродного дяди отца. Короче, папина дальняя племянница. Стерва та еще. Я удивлена, что именно она выхшла замуж за князька. Он же ненавидит таких, как она!
– Расчет? – переспросила я, но удивлена не была ни капельки. Если Рейсланд Вольсхий помешался на императорском троне, то почему бы ему не стать регентом собственного сына в отсутствии других законных наследников? Вот только у нынешнего императора, по слухам, бастардов не счесть. Он собирался порешить всех?
– Ага, как же! Там «Великая Любовь»! И такая, по слухам, любовь такая, что обзавидуешься. До сегодняшнего дня был лишь один минус. Часики-то тикают. Старость у некромантов наступает в сорок, а ему уже тридцать семь. – Принцесса горестно вздохнула. – И почему я не целитель? Их рубеж семьдесят лет.
Она сказала «великая любовь»? Любовь к власти? Или, правильней сказать, помешательство? Истинные, кому я подарила вторую жизнь! Второй шанс и нечеловеческую силу? Поверить во искреннюю влюбленность Рейсланда Вольсхого у меня не получалось, как и представить его с улыбкой до ушей и букетом-метелкой в руках.
Задумавшись, я и не заметила, как голоса и будничный гомон стихли, уступив место гробовому молчанию. Сначала я ничего не поняла и недоумевающе переводила взгляд с Инритэль на Манкора и обратно. Оба сидели белее мела, будто за моей спиной притаился Рейсланд Тишиер Вольсхий в том самом виде, в каком он явился в цитадель, воскреснув.
– За моей спиной... что... Король-Мертвец в затылок дышит? – состроив забавную рожицу, я спросила и только хотела обернуться, как почувствовала сзади на шее чье-то нетерпеливое дыхание.
– Могу и подышать, – прошептал Вольсхий и отстранился.
Меня прошиб озноб и, скорее всего, лицо стало таким же белым, как и у Манкора с Инритэль. Один их вид говорил о желании поскорее сбежать отсюда. И где твоя влюбленность, принцесса, которой ты светилась всего несколько минут назад?
– Я обещал тяжелый день, так что... надеюсь, ты внемлила моему предупреждению и выспалась.
Глаза Инритэль и Манкора расширились чуть ли не до состояния блюдцев. Бледность на их лицах приобрела синюшный оттенок. Темная аура зла. исходившая от монреса ректора, подавляла и заставляла пищать со страху. От него не спрятаться, а из Гнезда не уйти. Если он наденет родовое колечко, то от него не скроется никто и ни что. Какое чудовище.
– Не понимаю, о чем вы, монрес ректор.
Голос дрожал, но я пыталась вложить в него как можно больше уверенности и непонимания. Не вышло. У него, действительно, наличествовала любовь к жене, и моя попытка подчинить его сердце провалилась. Усмехнувшись, Рейсланд Вольсхий сел на мою скамью спиной к столу и повернул лицо ко мне.
– Все ты прекрасно понимаешь, – с издевкой сказал он, проигнорировав повышенное внимание к нашей «милой» беседе со стороны других посетителей столовой. – А если не понимаешь, то скажу прямо. Никакой вылазки в Роугшер, Линайя. Я запрещаю тебе покидать территорию академии.
Я вздрогнула. От громогласного голоса Вольсхого хотелось скрыться, сжаться где-нибудь в уголке и не отсвечивать. То. что он сказал, я осознала не сразу. Тихие шепотки адептов вынудили принять факт произошедшего. Он так просто у всех на глазах подсел ко мне приобнял и прошептал на самое ухо:
– Одаренному целителю слишком опасно покидать территорию академии... – и поцеловал в подбородок, скользнув губами по щеке.
Сначала задрожали руки. Затем слезы горячили щеки, и все это я контролировать не могла, сколько бы попыток не предпринимала. Как он посмел? Просто взял и уничтожил то, что я с таким усердием создавала. Он уничтожил мою репутацию! Разрушил жизнь, поставил под угрозу и... воспользовался? Ему осталось только воспользоваться мной и выбросить, как отработанный материал.
– Линайя... – тихий шепоток Инритэль. попытавшейся прикоснуться ко мне и привести в чувство, но ее рука остановилась на полпути. – С женатым...
– Заткнись! – рыкнула я, перестав различать голоса из-за шума головной боли, и вырвалась из рук мертвеца. – А лучше сразу сдохни. Зря я спасла тебе жизнь. Алиц... пожалела.
Поначалу Инритэль приняла хамство в свой адрес, но быстро догадалась в чем тут дело. Она опустила руку, не став задерживать меня. А я бежала вон из столовой под гнетущие заинтересованностью и усмешкой взглядами столичных адептов, которых вмиг возненавидела пуще прежнего. Сидели бы в своей погорелой академии и меня не трогали!
Ноги привели меня в любимую лабораторию, которая сегодня оказалась открыта. Она тоже преобразилась с моего последнего посещения и сверкала чистотой. Встреченный однажды в библиотеке адепт, вооружившись толстыми перчатками, ведрами и тряпками, драил столы от застарелых пятен. Значит, ему постоянно доставалось от магистров за ненадлежащее поведение.
– А. это ты! – шуганулся парень при моем появлении в лаборатории. – Я думал, Сэрдок вернулся. Он после проигрыша Вольсхому решил в обучении его перепрыгнуть...
Адепта я не слушала и старалась даже не замечать. В голове все еще стоял голос Вольсхого, и повторялись в мыслях его жестокие слова. Он чуть было не рассказал секрет, который я хранила больше двух десятков лет! Он мог это сделать, чтобы удержать меня в цитадели, но не сделал. Догадался ли он, что в академии я пряталась от неизвестного ему внешнего врага?
– Эй, ты меня слышишь? – спросил адепт, отложив в сторону тряпку.
– Освободи стол, – приказала я ему и направленным ударом силы сломала замок на шкафчике с моей коллекцией реагентов. Мало вероятно, но мне повезло. Мою коллекцию решили ограничить, но не уничтожать. – С языка сами слетали названия лабораторной посуды и «легких» реагентов, которые адепт с воодушевлением перетаскивал на выдраенный самолично стол.
Я перенесла несколько ингредиентов из личной коллекции, щелчком пальцев зажгла огонь в центре стола и забылась. Руки сами создавали знакомое по частым заказам зелье. К ужасу адепта я вливала жидкости прямо в огонь, их количество регулируя на глаз. Представляю, как ему будет тяжело отмывать поверхность стола от той гадости, которую я готовила сейчас. Только так я могла заставить всех забыть о домогательствах женатого наглого Вольсхого у всех на глазах.
– Картайн нельзя смешивать с торблейном... – боязливо протянул адепт, шаг за шагом отступая к выходу.
– У меня еще ничего ни разу не взорвалось, – слукавив, вспомнила первые попытки приготовить термопару. После несколько дней отлеживалась в лазарете под присмотром Сарона. – Если боишься, не берись.
– Ничего я не боюсь! – воскликнул адепт, раскинув руки. – Если бы боялся,., отработок бы не получал!
Адепт забавлял: он вернулся к столу и пристально следил за манипуляциями. Желейный пузырь, внутри которого варилось зелье, все время менял цвет, постепенно перетекая из одного оттенка в другой, пока не приобрел насыщенный синий. Сглотнув, я схватила запястье адепта, и мы вместе отошли подальше от стола. Адепт недоуменно воззрился на меня, но его непонимание быстро прошло – стоило только краем глаза засечь расширение пузыря.
– Что с ним? – восторженно спросил адепт.
– Уменьшается концентрация, – отстранено пояснила я. – Объем увеличивается.
– Такому на занятиях не научат... – протянул он. – Ты невероятно крута!
– Если шесть лет одним и тем же заниматься, еще не такому научишься...
Развивать тему моих алхимических умений не стала. Только порадовалась, что адепт все еще оставался рядом и мог помочь донести зелье до источника пресной воды. Самой мне за раз несколько ведер не донести, а действие зелья закончится примерно через сутки. За это время все должны сделать хотя бы глоток зараженной воды.
Когда расширение пузыря прекратилось, пришло время разливать его по емкостям. Разливали в обычные ведра, ведь зелье не требовало каких-либо специальных условий транспортировки. Получилось ровно три ведра, двумя из которых я нагрузила нерадивого адепта, пообещав с Сэрдоком разобраться самостоятельно.
Как жаль, что я так и не спросила у него про заклятье-ограничитель и про невидимость – сейчас бы пригодилось! И тем больше радовал адепт, у которого обнаружились недюжинные навыки хулиганства и проворачивания мелких непотребностей. Вкупе с моим знанием цитадели, мы никем не замеченные пробрались в подземелье и подошли к спуску в нутро.
