Текст книги "Светлячок и Пламя (СИ)"

Автор книги: Ксения Крутская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Светлячок и Пламя
Ксения Крутская

1. Киран (тогда)

Хотя в угасающем мире давно уже не было смены дня и ночи, иллюзорное солнце Гвиндолина давало рассудку возможность по-прежнему цепляться за привычные точки отсчета – рассвет, полдень, полночь... На рассвете Киран, с трудом задремавшая на пару часов в углублении между корнями огромного мертвого дерева, поднялась на ноги неслышно, как призрак. Размяв затекшие ноги, она сделала несколько танцующих выпадов воображаемыми кинжалами, чтобы стряхнуть тяжелую дрему. Пора было двигаться дальше.

Путь до Олачиля занимал пять дней – если продолжать измерять время днями. Приближаться к проклятому месту необходимости не было, однако вместо этого нужно было пройти некоторое расстояние по окружности, огибающей поселение в двух-трех часах пути от его границы. В задачи Киран входило контролировать все выходы из поселка, чтобы вовремя дать сигнал о появлении Темных духов, если Бездна вздумает продолжить наступление через пробитую ею брешь в ткани этого мира.

Дороги как таковой не было. Киран пробиралась между сваленными, как после урагана, стволами деревьев, валунами, разбросанными как будто рукой великана. Часто попадались отдельные надгробия и маленькие кладбища.

Как всегда, при движении в направлении Олачиля ветер дул в лицо. Он поднимался за три дня пути до границы деревни и с каждым днем усиливался, в последний день перерастая в ураган, бросающий в лицо не только пыль, ветки и мусор, но и небольшие камешки. Двигаться становилось все тяжелее и тяжелее, и будь Киран обычным человеком, в последний день пути ей вряд ли удалось бы идти навстречу ветру – разве что ползти, вжимаясь в землю.

Сегодня как раз был последний день пути. Остановившись для короткого отдыха, Киран попыталась заснуть, но ветер так выл, так хлестал по телу и выламывал ветки дерева, под которым она тщетно старалась укрыться, что спать было практически невозможно. Все же усталость взяла свое, но сон был неспокойным и не принес отдыха. В завываниях ветра угадывались и голоса, которые Киран совсем не хотелось слышать...

Орнштейн. «Такова воля лорда Гвина. И не нам спорить с нею... Ты же понимаешь, не маленькая...».

Гох. «Это безумие, настоящее безумие. Но у нас нет другого выхода, ты же понимаешь...».

И третий голос... Тот, который слышать больнее всего. «Это наш долг. У каждого он свой. Не в первый раз наши пути расходятся».

Киран двигалась вперед, согнувшись, чтобы легче было преодолевать сопротивление воздуха, и одновременно внимательно оглядывала окрестности, подмечая изменения, появившиеся со времени ее прошлого похода. Там появилась новая группка надгробий, там пирамида валунов рассыпалась, словно в нее попала огненная бомба. Явных следов сражений не было видно, только эти неясные знаки. Кто здесь бился, кого потом похоронили? И кто похоронил убитых, если уж на то пошло?

Судя по всему, некогда процветающее, самое крупное поселение людей ныне исчезло с лица земли. Все, кто находился в селении на момент катастрофы, скорее всего, погибли или были поглощены Бездной. Находиться так близко к Бездне никто из живых существ не мог, и сама Киран и ее отряд (в те времена, когда она выходила на патрулирование еще не одна) не могли пройти достаточно далеко в поселок, в их задачи входило не дать ни одному существу – или твари – покинуть его. Но уже очень давно в окрестностях Олачиля никто не появлялся, что давало основания полагать, что поселение полностью опустело.

Киран постоянно мысленно возвращалась к тем невыносимо тяжелым дням, когда Олачиль превратился в то, чем стал теперь. Четверка рыцарей Гвина разделяется, каждый из них получает свое задание. Орнштейн остается в Анор Лондо, охранять королевских отпрысков. Гох отправляется патрулировать окрестности города, проверить слухи о появлении в окрестностях огромной виверны. Задача Киран и ее отряда – как и прежде – охрана самого лорда Гвина. Арториас...

Вот и произнесено это имя... Арториас, доблестный рыцарь, возможно, и уступающий в боевых качествах капитану Орнштейну, должен был в одиночку отправиться выполнять невыполнимое задание. Почему в одиночку? Киран не отставала от Орнштейна все те дни, пока Арториас готовился к походу. Почему Гвин не позволил кому-то из оставшихся троих отправиться с ним?

К самому Арториасу бесполезно было обращаться с такими вопросами. Он и в лучшие времена не отличался разговорчивостью, а в эти дни совсем ушел в себя, запирался в своей комнате и часами сидел за столом, подпирая голову руками, обдумывал задание, разрабатывал бесчисленные варианты стратегий... Прирожденный воин Арториас, такой же, как всегда... но еще более неприступный, отстраненный, ускользающий...

Орнштейн в конце концов, устав от ее преследований, однажды повернулся к ней, когда она в очередной раз бежала за ним, еле поспевая, по коридорам замка Анор Лондо. Жестко взял ее за плечи и даже слегка встряхнул.

– Такова воля лорда Гвина. И не нам спорить с нею... Ты же понимаешь, не маленькая...

– Понимаю... Но все же – почему? Ты сам-то понимаешь? Ведь понимаешь, я вижу... – голос Киран задрожал.

Руки Орнштейна на плечах Киран едва заметно вздрогнули. Непоколебимый воин не выдержал, отвел взгляд.

– Гвин не может позволить себе вот так лишиться более чем одного из своих рыцарей... – выдавил он наконец, глядя в сторону.

Киран отшатнулась, оттолкнула его, упершись руками в чешую доспеха.

– Вот так просто? – вскрикнула она. – Вот так просто ты, командир, отпускаешь одного из своих на верную смерть?.. – она отвернулась было, но потом снова вскинула голову и уставилась горящими глазами на командира. – Не верю! Что-то тут не так! Скажи правду, Орнштейн, пожалуйста! Прошу тебя! Нам же как-то дальше жить с этим!

– Такова воля лорда Гвина, – глухо повторил Орнштейн. – Арториас единственный из нас, у кого есть хотя бы какой-то шанс при встрече с Бездной. Хотя бы ничтожный шанс – понимаешь?..

– Ничтожный шанс... – повторила Киран, отступая. Затем повернулась и быстро пошла к выходу из замка, глядя под ноги.

Киран двигалась по окружности, охватывающей Олачиль на отдалении в три часа пути. Ближе подходить было ни к чему, местность хорошо просматривалась издалека. Никаких заметных изменений с прошлого раза не произошло, и Киран, как в последние несколько походов, позволила себе допустить утешительную мысль, что Бездна отступила, что жертва была не напрасной... Но время покажет, а пока нужно отправляться назад, в Анор Лондо, также оставшийся без защиты.

Куда подевался Орнштейн, никто не знал. Во время одного из походов Киран он просто исчез. Вместе с ним исчезла большая часть солдат стражи, ни одного тела так и не нашли. Гвиндолин, измученный постоянной тревогой, перестал отвечать на обращения к нему, окончательно скрылся за своей туманной стеной и то ли тоже исчез, то ли просто утратил свою силу, потому что сотворенные им иллюзии стали зыбкими, ненадежными, солнце над Анор Лондо то всходило, а то забывало показаться, окончательно разрушив память оставшихся жителей города о естественном порядке смены дня и ночи и размыв остатки чувства времени. Киран считала теперь не дни, а циклы своих походов и возвращений. Путь до Олачиля и обратно занимал десять обычных дней. Между возвращением и новым походом Киран оставляла себе на отдых и текущие дела полтора таких отрезка времени. Орнштейн исчез сорок четыре похода назад.

В ее обязанности в замке входило обучение новых солдат для стражи и поддержание порядка в городе вместе с отрядом Клинков Повелителя. Хотя сам Гвин уже давно покинул Анор Лондо (Киран даже в мыслях не осмеливалась обозначить себе, что же могло с ним случиться), отряд Киран по-прежнему охранял его личные покои. Сейчас в отряде оставалось всего четырнадцать женщин, считая двух новеньких девушек, только начинавших обучение.

Ветер на обратном пути дул в спину, подгоняя и облегчая путь, хотя рельеф местности сильно затруднял продвижение. Холмы, поросшие изогнутыми, переплетенными больными деревьями, сменялись каменистыми руслами высохших рек и нагромождениями валунов.

Киран шла по руслу пересохшей реки, огибая зловонные лужи протухшей стоячей воды. В полутора днях пути от Анор Лондо реку пересекал древний каменный мост с искрошившимися опорами и частично обрушившимися пролетами. Со стороны правого берега основание моста тонуло в зарослях кустарников. Киран подошла к мосту под вечер (иллюзорное солнце клонилось к закату, тени удлинялись и еще сильнее затрудняли движение по каменистому руслу реки). Наступило время сделать привал.

Вдруг Киран заметила возле крайней правой опоры моста какое-то свечение. Замедлившись и ступая по возможности беззвучно, она приблизилась к источнику света и увидела слабо горящий костер, из центра которого торчал витой меч. Костер Нежити, на котором бедолаги, носящие на груди Темную метку, могли восстановить человечность – на то время, которое им удастся продержаться, прежде чем они умрут очередной не поддающийся счету раз...

У костра как раз сидел один из таких несчастных. На незнакомце был доспех элитного рыцаря, шлем лежал в стороне от костра, рыжая голова светилась в отблесках огня не хуже самого костра. «Избранная Нежить, ха...», как всегда пренебрежительно подумала Киран – она так и не избавилась от неприязни к людскому племени, посягнувшему на порядок, который она и ее товарищи защищали ценой своих жизней.

Переборов презрительное отвращение (в конце концов, Избранная Нежить так же, как и она сама, выполняла задание Гвина), Киран подошла ближе, однако, держа наготове свои длинные изогнутые кинжал и меч.

– Да осветит Пламя твой путь, – негромко, чтобы не напугать сидящего у костра, сказала она, вступая в круг света.

Сидящий у костра человек неуловимым плавным движением перетек в боевую стойку, обеими руками держа длинный, изрядно зазубренный меч, в котором Киран узнала клеймор. Киран увидела, что воин – немолодая женщина с короткими рыжими волосами, уставшая до полуобморока, с темными кругами вокруг сверкающих пронзительных глаз. Женщина уставилась на Киран, подняв меч, но вдруг со вздохом отшатнулась, затем опустилась на одно колено и положила меч на землю перед собой.

– Миледи... – женщина склонила голову до самой груди, голос ее звучал глухо. – Вы... вы – леди Киран?..

– Да, это я, – удивленно ответила Киран. – Откуда ты меня знаешь?

Женщина нерешительно подняла взгляд, лицо ее исказилось страданием.

– Простите меня, миледи... Мне так жаль...

– О чем ты? – нетерпеливо спросила Киран.

– Сир Арториас... я была там...

– Где?.. О чем ты? – переспросила Киран. Внезапно по телу прошла дрожь, как будто предчувствие беды коснулось сердца.

– Олачиль... Я была там, – женщина задохнулась. – Как это могло быть? Я не понимаю... – она запнулась и в отчаянии посмотрела на Киран. – Вы тоже там были. Как это возможно?

– Расскажи же толком, – Киран начала терять терпение, но боялась окончательно напугать странную воительницу и лишиться возможности узнать хоть что-то еще. Руки ее начали дрожать.

– Я пришла в Олачиль. Там не было живых, все люди были убиты, улицы были завалены трупами... Поглощенные Бездной кидались на меня, я их убивала, казалось, им не будет конца. И он был там... Сир Арториас был там. О, миледи... – женщина закрыла лицо руками.

Киран молча ждала, дыхание перехватило.

– Я убила его. Сир Гох сказал, что ему уже не поможешь, Бездна поглотила его, он полностью утратил рассудок и что единственный способ спасти его – это прекратить его страдания...

– Ты...убила... Арториаса?.. – глаза Киран горели, как два клинка в свете пламени, руки изо всех сил стиснули рукояти меча и кинжала. Женщина отшатнулась.

– Он был весь изранен, рука сломана, доспехи крошились, – прошептала она, – и при всем этом я сражалась с ним целый день, погибала три десятка раз, снова возвращалась и находила его на прежнем месте... О боги... – она снова спрятала лицо в ладонях и опустилась на оба колена, словно в молитве.

Киран слушала и не могла охватить целиком, вместить в свой разум услышанное. Перед ней сидела жалкая нежить, которая хотя бы и с тридцатой попытки, но все-таки сумела собственноручно убить самого Арториаса... Как это возможно? Что с ним случилось?

А может, это была иллюзия, фантом, каковых великое множество развелось в последнее время? Но нет, эту утешительную мысль Киран тут же выбросила из головы. Потому что чувствовала – странная немертвая женщина-воин говорит правду. Холод заполнил грудь и мешал вздохнуть. Усилием воли Киран сосредоточилась на одном вопросе, который следовало задать.

– Ты сказала, что говорила с Гохом. Где ты с ним встретилась?

– Он тоже был в Олачиле, миледи, – быстро ответила женщина, подняв голову. – Он ослеп, но все же остался непревзойденным лучником. И еще он вырезал фигурки из дерева...

– Когда это все произошло?

– Не могу сказать, миледи. Времени больше нет, отсчет вести я не могу. Как будто дней десять прошло... а может, и тысяча. Кто сейчас определит?

– Да, это так...

– Постойте, миледи... – женщина вдруг решительно поднялась с колен. – Я не рассказала вам всего... Простите меня, – она стиснула руки перед грудью. – Похоже, время действительно закручено в чудовищную спираль. Прошло несколько дней... Я вернулась... и встретила вас. Вы сидели у надгробия, у могилы сира Арториаса. Все кругом выглядело так, будто прошли многие годы. Вы попросили оставить вас в покое, но я отдала вам душу сира Арториаса, и тогда вы подарили мне свои кинжал и меч. Они и сейчас у меня, спрятаны в надежном месте...

Киран, оцепенев, слушала этот монолог, отдающий безумием так же, как и все происходящее в этом мире.

– А потом я ушла и через некоторое время вернулась на то же самое место. И тогда... – голос женщины явственно задрожал, она поднесла руку ко рту, явно боясь продолжать. – Миледи...я нашла вас убитой. Без доспеха, без оружия... Я сама похоронила вас. Похоронила рядом с... – она закрыла лицо руками, не в силах продолжать.

Киран прерывисто вздохнула. Все это было уж слишком похоже на бред. Но тем не менее, исключать возможность того, что это правда, было нельзя. Со временем в мире творились такие чудовищные странности, что подобные петли и завихрения были в порядке вещей. Просто до сих пор Киран не сталкивалась со столь жестокими симптомами болезни, поразившей их мир.

– Сиф... – Киран с трудом выговорила имя волка. – Сифа ты тоже убила?

– Нет, миледи... Сифа с ним не было. Я не знаю, почему...

Киран отвернулась, пряча кинжалы в ножны. На нее вдруг навалилась чудовищная усталость. Она постояла, молча вглядываясь в алую кромку неба, куда только что спряталась иллюзия солнца. Женщина с тревогой смотрела на нее, боясь нарушить молчание.

– Я не держу на тебя зла, – обхватив себя руками, Киран повернулась к женщине. – Я знаю, что у тебя не было другого выбора. Как твое имя?

– Лидия из Асторы, – быстро ответила женщина. – Но в последнее время все зовут меня Светлячок.

– Хорошо, Светлячок из Асторы, – рассеянно сказала Киран. – Я запомню твое имя. И я благодарна тебе за то, что ты избавила моего друга Арториаса от страданий. И за то, что похоронила мое тело, где бы и когда это ни случилось...

– Я всегда готова служить вам, миледи, – произнесла Светлячок, опускаясь на одно колено.

– Все мы служим Гвину, в конечном итоге... Вот, возьми, тебе пригодится... – порывшись в заплечной сумке, Киран выудила кусок титанита и протянула Светлячку. – Я смотрю, мечу твоему крепко досталось. Укрепи его и заточи как следует.

– Благодарю вас, миледи, – Светлячок почтительно приняла подарок, – но...если бы я осмелилась просить вас о чем-то...

– Слушаю тебя.

– У меня есть дочь... Ей сейчас двадцать лет, она такая же высокая и рыжая, как я. Зовут Ингинн... Я отправила ее к Лесным Охотникам, на ней не было Темной метки... Если встретите ее, миледи – передайте ей весточку от меня. А если она все-таки стала полой... – Светлячок сглотнула и отвернулась. – Убейте ее, миледи, без мучений. Прошу вас...

– Я запомню, – кивнула Киран. – Но если она добралась до Лесных Охотников, думаю, с ней все в порядке. Уж если кто и сможет защитить ее, так это Альвина.

– Я очень надеюсь, что добралась, – тихо сказала Светлячок.

– Да, – усмехнулась Киран, – и вступила в их орден, если только по дороге не встретила Солера из Асторы...

– О да, – робко улыбнулась Светлячок, – Солер из Асторы умеет убеждать. Когда я сама встретила его в самый первый раз...

– Уж не он ли отец твоей дочери? – хитро улыбнулась Киран.

– Да что вы, миледи! – Светлячок явно смутилась, взмахнула руками и заулыбалась уже по настоящему, широко и искренне. Улыбка преобразила ее серое одутловатое лицо, и Киран на мгновение увидела в потрепанной нежити женщину, которая когда-то была молодой девушкой, была счастлива и любима, стала женой и матерью... Проклятые времена, разрушившие все...

– С Солером я встретилась уже после того, как попала в Прибежище Нежити и сбежала оттуда, – пояснила Светлячок. – Я вступила в орден Воинов Света, но Лесным Охотникам я не враг. Хотя попасться им на темной дорожке да без Альвины все-таки не хотелось бы...

– Я поняла твою просьбу и запомню ее, – сказала Киран. – А теперь, Светлячок из Асторы... Наши пути расходятся, и надеюсь, что ты поймешь меня правильно, если я скажу тебе, что надеюсь никогда больше с тобой не встретиться.

– Да, конечно, понимаю, миледи, – тихо сказала Светлячок, опустив голову.

– Прощай, – сказала Киран и, отступив в тень, неслышно скрылась в зарослях кустарника. Светлячок еще некоторое время стояла на одном колене, вглядываясь в темноту за кругом света костра, потом встала и, тяжело ступая, подошла поближе к огню.

Темнота быстро сгущалась, но Киран не обращала на это внимания – она все равно ничего не видела вокруг, широко раскрытые глаза как будто обратились внутрь черепа, созерцая вихри темноты, плясавшие в ее мозгу. Сердце ухало, как молот кузнеца, с трудом прогоняя заледеневшую кровь по жилам.

Киран в последнее время думала, что готова уже ко всему, что за прошедшие годы смирилась и готова принять любые известия. Полагала, что окружающее ее безумие достаточно закалило ее, убило надежду, научило смирению. Теперь она поняла, что переоценила свое хладнокровие и рассудочность.

Рыцари Гвина не имели общего происхождения с людьми, не обладали частичкой Темной Души, которая делала людей тем, чем они были. Но, оказывается, существам, наделенным искрой Светлой Души, так же бывает тоскливо и больно, они так же беззвучно плачут без слез, как и люди, когда сталкиваются с чем-то, что рвет чувства и сознание в клочья.

Киран остановилась, опустилась на колени и обхватила себя руками. За многие годы своей службы в гвардии Гвина она научилась очищать разум от эмоций, концентрироваться на задаче, как бы сужая мысленное «поле зрения» и фокусируя на конкретной цели. Такое умение было очень полезно в бою: за пределами мысленного светового луча, направленного на цель, оставались страх, усталость, неуверенность в собственных силах, горечь потери, когда приходилось видеть рядом гибнущих боевых товарищей. Без этого умения Киран не то что не вошла бы в элитную четверку рыцарей лорда Гвина, но и в гвардии надолго бы не задержалась.

Вот и сейчас, отбросив рвущие душу воспоминания, Киран выхватила из царящей в голове сумятицы спасительную мысль: сейчас нужно как можно быстрее возвращаться в Анор Лондо, там много дел. Полученную информацию надо переосмыслить, разложить по полочкам, сформулировать вопросы и найти способы получить на них более или менее вразумительные ответы. Что вопросов будет много, Киран уже поняла, но эмоции мешали сосредоточиться и хотя бы приблизительно понять, что же за странности и несостыковки она инстинктивно уловила в беседе с немертвой женщиной-воином.

Остаток пути до Анор Лондо она преодолела на одном дыхании, останавливаясь только на короткий отдых на время самой густой темноты, затруднявшей передвижение. Все оставшееся время в пути она мысленно повторяла разговор со Светлячком и, сама того не желая, соскальзывала в глубинные пласты памяти, воскрешая давно забытые чувства, образы и слова.

2. Киран (давно)

Много лет... (десятков лет?..) назад, немногим позднее Великой битвы с драконами и основания Города Богов Анор Лондо, Киран служила простым стражником в нижних уровнях дворца. Иерархия стражников была такова, что элитные рыцари служили в верхних уровнях, наиболее приближенных к личным покоям лорда Гвина и его семьи, а на нижних уровнях было место простых солдат, которые должны были в случае вторжения врага принять на себя основной удар. Применять оружие приходилось нечасто, все-таки Анор Лондо никогда не был местом, в котором кому-то хотелось нарываться на неприятности. Большую часть времени занимали патрулирование и боевая подготовка. Проводились и показательные поединки. В одном из таких турниров Киран неожиданно для себя вышла победительницей в финальной схватке с массивным, но при этом необычайно ловким лейтенантом отряда стражей верхних уровней. Могучий и опытный воин после турнира признался, что никогда еще в бою у него не рябило в глазах от мелькания двух клинков перед лицом.

На следующий день Киран с самого утра вызвали к лейтенанту их отряда – леди Бренне. Командир сидела в кресле перед письменным столом в своем кабинете и просматривала какую-то карту, прижав ее края шлемом и парой кинжалов.

– Приветствую тебя, шустрое создание, – с усмешкой сказала леди Бренна. – Ты прославилась вчера, а?

– Я бы не назвала это таким словом, миледи, – ответила Киран, улыбаясь. – Слава приходит к воину в боях, а не на учениях...

– А вот тут ты, возможно, ошибаешься, – хитро улыбнулась леди Бренна. – Выжить после того обучения, к которому ты завтра приступишь... Это будет равносильно подвигу, – лейтенант сделала многозначительную паузу.

Киран молча уставилась на командира, всем своим видом выражая нетерпение.

– Капитан Орнштейн будет ждать тебя завтра на рассвете на главной арене, – сказала Бренна, вставая из-за стола. Киран непроизвольно сделала шаг назад. – Он четко не обозначил своих намерений в отношении тебя, но, насколько я его поняла, ты переходишь в его непосредственное подчинение. Вот так-то, моя дорогая, – Бренна вздохнула. – Сир Орнштейн видел твой вчерашний финальный поединок. Судя по всему, ты произвела на него впечатление. Ну а для того, чтобы служить в его подразделении – элитном среди элиты, заметь! – ты должна будешь еще многому научиться, и меня просто подводит воображение, когда я пытаюсь представить, насколько сложным будет это обучение...

Киран оторопело слушала лейтенанта, сердце как будто ухнуло с огромной высоты в холодную воду.

– Итак, завтра на рассвете тебе надлежит в полном доспехе и с оружием прибыть на главную арену. А теперь иди и постарайся выспаться, – леди Бренна сделала рукой выпроваживающий жест и снова уселась за стол.

– Слушаюсь, миледи, – пробормотала Киран, неловко поклонилась и вышла из кабинета. Постояв в коридоре, она глубоко вздохнула и поплелась в казарменные помещения.

Лежа без сна в своей отгороженной дощатыми щитами «келье» в казарме, Киран в тысячный раз мысленно повторяла все приемы фехтования, которые когда-либо изучала, применяла или видела в исполнении других рыцарей. «Лучше бы ты спала, это более эффективная подготовка...», твердил ей внутренний голос той части ее сознания, которая принадлежала воину, а не растерянной взволнованной девчонке. «Сам капитан Орнштейн...» – шептала вторая часть сознания...

В этой внутренней борьбе, слава Свету, победила более разумная часть, и Киран удалось уснуть всего-то часа через два после полуночи. И задолго до рассвета она была уже на ногах: надо слегка подкрепиться, чтобы сил было достаточно, надо проверить оружие, почистить доспехи... И еще до появления отблесков первых лучей солнца на янтарных крышах Анор Лондо Киран, сгорая от нетерпения и немного трясясь от волнения, двинулась в сторону главной арены.

Приближаясь к арке, ведущей на арену, Киран непроизвольно замедлялась. Однако под свод арки она вошла твердым решительным шагом и замерла в тени.

Несмотря на то, что прибыла она раньше указанного времени, на назначенном месте ее уже ждали. Луч восходящего солнца скользнул по стрельчатым крышам зданий, упал на противоположную сторону арены, вспыхнул на золотых доспехах стоявшего там рыцаря и, отразившись от них, на мгновение ослепил Киран. Поморгав, она двинулась вперед; выйдя в центр арены, она низко поклонилась, отсалютовала мечом и сказала: «Сир».

Орнштейн Драконоборец подошел к ней, остановился в пяти шагах, внимательно осмотрел ее с головы до ног с высоты своего огромного роста. Затем молча кивнул и неторопливо принял боевую стойку. «Началось» – успела подумать Киран, выхватывая левой рукой из ножен кинжал.

Экзамен продолжался больше двух часов. Солнце давно поднялось над крышами, накалило город, как гигантскую жаровню, периодически слепило глаза, когда кружащие по арене Киран или Орнштейн оказывались к нему лицом. Киран выдохлась, пот заливал глаза, движения теряли четкость, все чаще и чаще клинок Орнштейна касался ее доспехов, либо она оказывалась на брусчатке, сбитая с ног. За все два с лишним часа ей удалось только три раза коснуться своего противника.

За пределами схватки для нее ничего не существовало. Неважно было, какова цель этого боя, каковы результаты, как они скажутся на ее дальнейшей судьбе. Значение имела только последовательность действий: шаг – парирование – удар – перекат – блок – шаг в сторону – удар... Так впоследствии выручавший Киран прием мысленной фокусировки на основной цели окончательно был выкован во время этого экзамена.

Наконец после очередной неудачной атаки Киран снова отлетела на брусчатку, а Орнштейн остановился и отсалютовал мечом, давая понять, что поединок окончен. Киран поднялась (уже слегка пошатываясь) и также отсалютовала своими клинками.

– Завтра в это же время придешь на это же место. С тобой до полудня будет заниматься твой новый наставник, – сказал Орнштейн (Киран впервые услышала его голос, глубокий и звучный, наводящий на мысль о больших медных колоколах). – После занятий час отдыха, затем приступаешь к караульной службе. Наставник все тебе объяснит. – Орнштейн посмотрел куда-то поверх головы Киран и кивнул кому-то. Киран обернулась.

Тогда-то она впервые увидела Арториаса. Конечно, она много слышала о нем, как и все солдаты охраны Анор Лондо. Но видели его немногие, так как он достаточно редко появлялся во дворце и, как правило, сразу же проходил в личные покои Гвина, чтобы доложить о результатах похода и получить новое задание.

Рыцарь, стоявший в арке противоположного входа на арену, ростом был чуть ниже Орнштейна, в шлеме, изображающем череп волка, с синим плюмажем. Поверх доспеха был повязан истрепанный синий шарф. Рыцарь стоял, привалившись к стене и скрестив руки на груди, и, судя по всему, уже некоторое время наблюдал за поединком.

Киран поклонилась ему и отсалютовала саблей. Арториас кивнул ей, затем кивнул Орнштейну и молча скрылся в тени коридора.

– Сир Арториас окончательно оценит твои навыки, – сказал Орнштейн. – Он сам определит, сколько времени потребуется на твое обучение, чтобы ты смогла вступить в наши ряды. А сейчас иди в казармы верхних уровней, найди лейтенанта Аэдана и представься ему. Он даст распоряжение по твоему переселению в наши казармы.

– Слушаюсь, сир, – сказала Киран и развернулась, чтобы отправиться выполнять полученное распоряжение. Однако, пройдя пару шагов, в нерешительности остановилась и обернулась к капитану, который еще стоял на месте, глядя на озаренные солнечным светом остроконечные крыши города. – Сир...могу ли я задать вопрос?

– Спрашивай.

– Сир, прошу, скажите, вы правда считаете, что я справлюсь? Мне показалось, что результаты этого боя...что я... – Киран смешалась и замолчала.

Орнштейн слегка наклонил голову и пристально посмотрел на нее. Через прорези шлема Киран увидела его желто-рыжие глаза и поняла, что он улыбается.

– Ты задела меня целых три раза, девочка, – он поднял руку и показал три пальца. – Три раза! Это более чем неплохо, сказал бы я, – и он повернулся и покинул арену. Киран осталась стоять, в очередной раз за последние два дня впав в ступор.

Так для Киран началась новая жизнь. Переселение в гораздо более комфортабельные казармы элитного подразделения (не отгороженный досками закуток в общем зале, а своя комната, даже с окном, хоть и маленькая!), в два раза больше боевой подготовки, в два раза меньше караульной рутины, в три раза больше теоретических занятий (типы и свойства оружия и вспомогательных средств, стратегия и тактика, основы боевой магии...), и самое главное – в пять раз больше эмоций. Жизнь вдруг стала настолько непредсказуемой – в том смысле, что Киран, которая все-таки не была неопытным зеленым юнцом-новобранцем, иногда сама удивлялась своей реакции на происходящее.

Наутро после экзамена-боя с сиром Орнштейном Киран прибежала на главную арену еще раньше, минимум за полчаса до рассвета. У нее просто не было терпения сидеть в казарме и ждать. Зато в результате пришлось полчаса расхаживать по арене, в волнении доставая и снова убирая в ножны оружие.

Арториас появился на арене точно вовремя, с первым лучом солнца. Позже Киран уяснила, что пунктуальность – это одна из основополагающих черт его, как выяснилось, не самого простого характера. Киран поклонилась и отсалютовала саблей.

– Доброго утра, леди Киран, – поприветствовал ее Арториас. Голос у него оказался глуховатым, низким, но неожиданно приятного тембра. Осторожно сняв перевязь со своим знаменитым двуручным мечом, он положил ее на парапет и достал из ножен на боку обычный прямой меч из вооружения стражников средних уровней. – Начнем, – он принял боевую стойку.

Первый учебный бой с Арториасом заставил Киран жестоко разочароваться в себе. Удар по самооценке был сокрушительным. Арториас с легкостью парировал все ее атаки, включая те, которые Киран считала своими коронными и которые помогли ей победить в том судьбоносном учебном турнире, а потом на экзамене три раза задеть самого Орнштейна. Арториас не просто с легкостью предвидел и на корню пресекал все ее атакующие действия, не только сам постоянно наносил удары, которые Киран не могла даже отследить, не то что отразить; он заставлял ее торопиться, совершать глупые ошибки и тратить уйму энергии на компенсацию своих же промахов. В конце второго часа Киран уже с трудом держалась на ногах, почти потеряла концентрацию и была практически готова к тому, чтобы с позором просить прервать бой.