Текст книги "Светлячок и Пламя (СИ)"

Автор книги: Ксения Крутская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Арториас, как будто почувствовав, что она достигла предела своих возможностей, остановился и поднял меч в приветственном салюте. Киран отсалютовала, уже с трудом поднимая руки. Никогда еще она не была так близка к тому, чтобы разреветься и убежать. Арториас смотрел на нее сквозь шлем, глаз его не было видно, да Киран и не смела взглянуть ему в лицо.

– Я понял, в чем состоят твои слабые места, и над чем в первую очередь надо работать, – проговорил Арториас, пряча меч в ножны. – Ты сильнее большинства солдат в страже верхних уровней, но техника у тебя, уж прости, пока на уровне нижнем... Но это не твоя вина. Просто там, – он указал куда-то себе под ноги, – у тебя не было серьезных учителей, да и необходимости в таком обучении не было. Теперь все изменилось. – Он поднял с парапета свою перевязь, надел и проверил, легко ли выходит меч из ножен, вытащив его на треть. Киран завороженно смотрела на синеватую сталь легендарного клинка. – Кроме того, только практики владения оружием недостаточно. Ты должна изучить еще много разных необходимых вещей. – Арториас взглянул на солнце. – Через час приходи в мой кабинет. Пусть Аэдан покажет тебе, куда идти. Доспехи можешь не надевать, практика на сегодня окончена, – и он удалился под арку, еле заметно кивнув Киран на прощание.

Потекли дни, десятки и сотни дней обучения. Арториас, естественно, не мог находиться в замке постоянно. По большому счету, он появлялся раз в двадцать – тридцать дней, иногда только на два-три дня, иногда задерживался дольше. Он назначил Киран наставников из элитного отряда – боевой подготовкой занимался сам лейтенант Аэдан, теоретическими знаниями с ней делились мастер-оружейник Бертран и капитан Гилмор, который раньше был командиром отряда стражников верхних уровней, но после полученных ранений передал свой пост Аэдану и сделался, по его собственному выражению, «штабной чернильницей».

Киран вкладывала в обучение все силы, памятуя о позоре, который испытала во время экзамена с Арториасом. Никогда в жизни она больше не хотела выглядеть подобным образом, поэтому до изнеможения тренировалась с оружием, часами пропадала в кузнице у Бертрана, засыпая его вопросами и покрывая торопливыми записями страницу за страницей, жгла десятки свечей, просиживая по ночам над книгами по стратегии и магии... И все для того, чтобы по приезде Арториаса дождаться, когда он вызовет ее на проверочный бой на главную арену, а затем – на экзамен по теории в кабинет... и снова почувствовать себя никчемным, слабым, глупым и криворуким существом...

Такая ситуация повторялась снова и снова. Киран ждала приезда Арториаса, чтобы доказать ему – и себе! – что она чего-то стоит, что она прогрессирует, что достойна – хотя бы и в отдаленном будущем – сражаться с ним бок о бок... Но пока результаты были неутешительными.

Вернее, следовало бы сказать – результаты не устраивали Киран в том смысле, что она не видела никаких признаков одобрения со стороны своего знаменитого наставника. А это, как Киран с некоторым ужасом и смущением осознала, оказывается, было для нее чрезвычайно важно...

Учителя, назначенные Арториасом, не скупились на похвалы. Ворчливый сэр Гилмор ругался, как настоящий вояка, если Киран делала ошибки, но и хвалил ее часто, громогласно и многословно. По сути, Гилмор вообще принял на себя роль ее дядюшки (или, скорее, даже дедушки, судя по степени заботливости): постоянно расспрашивал, как ей живется в казарме, не мешают ли ей спать и все в таком роде, чем немало удивлял Киран, которая знала его как безжалостного воина и крайне сурового командира.

Аэдан, наставник по боевой подготовке, тоже частенько одобрительно отзывался о результатах Киран. В боевой подготовке Аэдану не было равных среди командиров верхних уровней, и частые похвалы из его уст в адрес Киран значили многое... Но только не для нее самой.

Арториас вообще не давал никаких оценок действиям Киран: он мог поправлять ее, терпеливо объяснять и показывать что-то, многократно повторяя одно и то же – к удивлению Киран, терпение его было воистину неиссякаемым. Он не повышал голоса и вообще никак не выказывал недовольства тем, что она что-то схватывала не с первого и, бывало, что и не с пятого раза... Но и одобрения в его голосе тоже никогда не звучало.

Киран чувствовала, что это становится для нее навязчивой идеей: заслужить похвалу от самого Арториаса. Из разговоров с новыми соратниками она узнала, что Арториас известен своей замкнутостью, неразговорчивостью и довольно жестким отношением как к себе, так и к подчиненным и товарищам. Поэтому его одобрение, высказанное словами, можно было смело приравнять к получению ордена за особые заслуги.

– Я на моей памяти всего раз пять слышал, чтобы Арториас кого-то хвалил, – как-то раз сказал Гилмор, когда Киран в очередной раз пришла к нему, повесив голову, после экзамена у Арториаса. – И знаешь, мне кажется, это не потому, что он такой уж придирчивый. Просто, по-моему, – он понизил голос и хитро улыбнулся, – скажу тебе по секрету – вредный он. И замкнутый, весь в себе, редко когда его на разговор вытянешь, даже если выпьет вина с товарищами после победы... Сколько помню его, всегда таким был. И друзей у него нет, только сира Орнштейна и сира Гоха, пожалуй, можно так назвать. Никого к себе не подпускает. Так что не переживай, если слов добрых от него не услышишь. Такой уж он есть. Для тебя-то главное – не слова, а то, чему он может тебя научить. Тебе очень повезло, что он согласился с тобой заниматься. Есть вещи, которым тебя никто, кроме него, не научит. Даже сир Орнштейн в чем-то ему уступает.

Киран и сама прекрасно осознавала, как ей повезло. И именно поэтому для нее так важно было понимать, на верном ли она пути, оправдывает ли ожидания. Орнштейн с самого первого экзамена больше ни разу не удостаивал ее аудиенции, а спросить Арториаса, попросить дать ей оценку она отчаянно стеснялась. И все, что ей оставалось – это прилагать все усилия, рвать жилы, получать и сводить синяки и ссадины, тереть покрасневшие глаза после бессонных ночей над книгами... Работать, работать...

Закрывая глаза поздно ночью после очередного дня, наполненного боевой подготовкой, упражнениями, заклинаниями и схемами великих битв прошлого, Киран видела в темноте под закрытыми веками вихри из мелькающей стали, чертежей, рун и букв... и прорези шлема Арториаса, сквозь которые она пыталась разглядеть его глаза, понять выражение его лица. Киран так ни разу и не увидела его лица, он никогда не снимал при ней шлем, что тоже было очень странно, но, как объяснил ей Гилмор, для него было вполне в порядке вещей.

– У меня такое ощущение, что он и спит в доспехах... если он вообще спит, хе-хе, а то уж многие поговаривают, что он бесплотный дух какой-то, – Гилмор махнул рукой. – Единственная оказия увидеть его без шлема – это на пиру, – он изобразил, как будто пьет из кубка, – вино-то пить в шлеме неудобно!

Дни складывались в десятки и сотни, мастерство Киран росло (она и сама чувствовала, что становится сильнее, не только в плане боевой подготовки и накопленных знаний, менялся и ее характер, иногда Киран сама удивлялась своему упорству и бескомпромиссности, нежеланию отступать и частым переходам за границы якобы возможного). И еще она стала ловить себя на том, что и в поведении подражает своему наставнику. Стала гораздо менее общительной, научилась строить четкие лаконичные фразы, завела привычку чуть-чуть помолчать, прежде чем говорить... По сути дела, снижение общительности легко объяснялось недостатком времени и постоянной усталостью. И тем не менее – было и что-то еще...

Работать, работать... Не жалеть себя. И результат будет таким, каким ты его видишь. А каким ты его видишь?..

Киран часто пыталась представить себе лицо Арториаса. Нет ничего притягательнее для пытливого ума и живого воображения, чем загадка. И она чувствовала, что ключ к этой загадке – ее успехи в обучении. Еще быстрее, еще точнее, еще больше книг за ночь...

3. Разговор, которого никто не слышал (после финального поединка турнира)

– Сядь и выслушай меня. Только спокойно выслушай, пожалуйста.

– Так... Я уже догадываюсь, что ничего хорошего не услышу...

– Это как посмотреть... В общем, у меня есть для тебя новое задание. Тебе оно покажется странным, и скорее всего, ты сейчас начнешь ругаться.

– Орнштейн, если ты будешь вот так издеваться надо мной, я начну ругаться еще до того, как узнаю о задании!

– Я прекрасно тебя знаю, на том и стоим... Как я могу не воспользоваться служебным положением и немного не поиздеваться над подчиненным?

– Говори уже!

– Я собираюсь поручить тебе обучение нового солдата для нашего отряда.

– Мне? Обучение?! Ты с ума сошел?..

– А что, тебе неинтересно получить новый опыт? Тем более, ты еще не знаешь, кого именно я к тебе прикомандирую...

– Какая разница? Чтобы я не считал свое время потраченным зря, даже не представляю, какого ученика ты мог бы мне предложить. Самого себя, разве что...

– Ишь, размечтался! Все гораздо интереснее, поверь. Я сегодня присутствовал на финальном поединке турнира среди солдат стражи. И победитель произвел на меня весьма сильное впечатление. Похоже, из этого солдата выйдет отличный рыцарь для нашего отряда, при условии, что за обучение возьмется лучший из лучших.

– Вот только не надо так грубо льстить! Так кто он такой, этот победитель?

– Не он, а она... Ее зовут Киран, она из второго отряда стражи нижних уровней...

– Что-о-о??? Девушка? Ты предлагаешь мне взять в ученики женщину???

– А что такого?

– Мммм... Ничего. Я не думаю, Орнштейн, что ты... скажем так... предвзято к ней относишься... Но все-таки: ради Света, зачем нам в отряде женщина?!

– Не ори на командира, будь так добр. Ну что ж, я знал, какой будет твоя реакция... Поэтому давай не будем продолжать этот бесполезный разговор. Просто приходи завтра на рассвете на главную арену. Я буду проводить экзаменационный бой. Ручаюсь, ты изменишь свое мнение о женщинах в целом, когда увидишь ее в деле.

– Да-а, Орнштейн, такого я от тебя никак не ожидал. За что ты меня решил так наказать? Может, я лучше еще раз в Изалит схожу?

– Хватит. Жду тебя завтра на главной арене. И стой там молча, просто смотри. После поговорим.

4. Киран (давно)

Спустя приблизительно пятьсот дней с начала обучения Киран среди солдат стражи произвели частичную мобилизацию. Киран не вошла в число тех, кто был вызван в поход, но работы стало намного больше, так как число патрульных сократилось почти вдвое. Как объяснил оставшимся солдатам Гилмор, временно принявший командование на время отсутствия Аэдана, на Анор Лондо наступал отряд мятежников под предводительством бывшего соратника лорда Гвина. Якобы группа последователей этого предателя создала некую субстанцию, позволяющую наделять оружие силой, достаточной для уничтожения самих богов. Гвин обеспокоен случившимся вдвойне – зная своего бывшего товарища, он прекрасно осознает исходящую от него опасность, и кроме того, глубоко опечален предательством доверенного рыцаря. Поэтому на битву с ним и его последователями он направил элиту своих войск под предводительством самих Орнштейна и Арториаса.

Следующие семьдесят дней в городе царило напряженное ожидание. Известий от солдат, выступивших в поход, не было. Доносились какие-то слухи, но их источником, скорее всего, были фантазии измученных неизвестностью солдат, оставшихся в замке. Занятия Киран были временно прекращены, потому что всем было не до того. Правда, по возможности по вечерам она все равно засиживалась над книгами – если не слишком уставала на службе. В связи с чрезвычайной ситуацией ее назначили командиром одного из отрядов охраны.

И вот однажды на закате по городу прокатилась волна оживления. Все, кто был свободен от караульной службы, устремились к главным воротам или хотя бы постарались забраться повыше, чтобы увидеть, что там происходит.

Киран только что сменилась с дежурства и не успевала спуститься к главным воротам. Она стояла у окна башни верхнего уровня, прижав руки к груди и держа перед глазами заклинание Линзы. Сердце билось так, что, казалось, доспехи звенят от ударов изнутри.

Главные ворота медленно открылись, на площади показались первые воины вернувшегося отряда. Впереди шел Орнштейн (Киран шумно выдохнула, узнав его по доспеху и львиному шлему с красным плюмажем). За ним шел небольшой отряд серебряных рыцарей, которые несли десяток носилок, накрытых знаменами (толпа склонила головы, солдаты отсалютовали павшим). Киран вглядывалась в движение за спинами серебряных рыцарей, перестав дышать и все усиливая заклинание, пока голову не сдавило огненным обручем от напряжения.

И вот наконец она увидела их, перед глазами уже все плыло от усилий, затрачиваемых на магию, Линза задрожала и расплылась, но она успела рассмотреть – за траурной процессией шли, сняв шлемы и склонив головы, Гох и Арториас. Доспехи их были закопчены и помяты, знаменитый шарф Арториаса висел клочьями. Это было последнее, что увидела Киран, прежде чем заклинание окончательно рассыпалось на искры и пропало.

Спустя час элитные отряды выстроились на главной площади для проведения церемонии чествования героев, чтобы почтить память павших и наградить вернувшихся с победой. Потери в отряде были очень велики – не вернулась более чем треть выступивших в поход солдат и рыцарей, в том числе (Киран стояла в строю, стиснув зубы и широко открыв глаза, чтобы не дать волю эмоциям) и лейтенант Аэдан вернулся с поля боя на носилках, накрытый знаменем Гвина.

Гвин стоял на вершине лестницы центрального входа дворца, по правую руку от него стоял Орнштейн, по левую – Арториас, сзади возвышался Гох Соколиный Глаз. Орнштейн выступил вперед и кратко рассказал о ходе кампании и ее результатах. Мятеж был подавлен, главный заговорщик схвачен и заточен в башне под охраной рыцарей и магов. «Почему Гвин не распорядился убить его?» – подумала Киран. Это останется загадкой, но воля повелителя не обсуждается. Да это и не важно, главное, что угроза для королевства миновала, и на какое-то время город может вернуться к нормальной жизни.

После парада в замке устроили пир, чтобы отпраздновать возвращение уцелевших воинов и помянуть павших. Туда были приглашены все командиры отрядов, в том числе и Киран. Гвин, его личная гвардия и военачальники высшего ранга сидели за длинным столом во главе залы, на помосте, для всех прочих в зале стояло множество столов, где каждый мог подсесть к любой компании, а затем двинуться дальше, от стола к столу, от собеседника к собеседнику. Между столами сновали виночерпии с кувшинами всевозможных вин и подливали в кубки всем, кто просил и не просил добавки.

В доспехе, но без оружия и шлема, держа в руке пустой кубок, Киран медленно переходила по зале от одной группы рыцарей к другой, слушая их разговоры, но сама ни с кем не заговаривая. На душе у нее было тяжело. Она вспоминала уроки лейтенанта Аэдана, его хлесткие замечания и похвалы, также отдававшие замечательной иронией. Она мельком увидела Аэдана на погребальном столе – тело было обуглено, лицо искажено невыносимой болью...

– Леди Киран! – окликнул ее кто-то. Киран вздрогнула и обернулась – до этого момента ее никто здесь будто бы и не замечал. У ближайшего стола сидели Гилмор, Бренна и (Киран даже попятилась) сам сир Орнштейн. Он был без шлема – Киран впервые увидела его лицо. Орнштейн оказался именно таким, каким она его себе представляла – немолодой, волосы цвета темной меди искрятся сединой, аккуратные рыжие усы и борода, лицо в шрамах. Глаза в свете факелов отливали начищенной медью.

– Присоединяйся к нам, – Орнштейн махнул ей рукой. – Тут Гилмор тебя ругает на чем свет стоит, а леди Бренна грозится прибить его на месте, потому что, по ее словам, таких замечательных воинов, как ты, свет еще не видывал.. Вот мне и стало интересно, где же истина... – Орнштейн силился сохранить серьезность, но уже не мог спрятать улыбку в своих густых усах.

– Ну, леди Бренна, при всем моем уважении, явно сильно преувеличивает, – Киран не могла не ответить на улыбку Орнштейна, – а если вы, сир, хотите услышать еще более крепкие ругательства в мой адрес, вам следует спросить о моих так называемых успехах у сира Арториаса...

– А вот, кстати, и он, – Орнштейн перегнулся через спинку стула и ухватил за локоть проходившего мимо рыцаря в синем плаще. – А ну-ка, друг мой, подойди к нам, куда это ты опять убегаешь? Ты еще не выпил свой бочонок катаринского, как обещал по возвращении...

– Знаешь, я только что чудом избежал смерти, – поворачиваясь к их столу, сказал Арториас. – И не хочу закончить свои дни таким вот бесславным образом – ты хоть пробовал это нынешнее катаринское?... – он кивком поприветствовал Гилмора, слегка поклонился леди Бренне и только потом заметил Киран. – А, и ты здесь, леди Киран. Освоилась с обязанностями командира, в чем бы они ни заключались? – и он, едва заметно улыбнувшись, кивком указал на кубок в ее руке.

Киран смутилась. – Вообще-то я не большая любительница вина, просто...

– Ну и напрасно, иногда выпить просто необходимо, если знать меру, конечно, – сказал Арториас, забирая у нее кубок и подставляя виночерпию, пробегавшему мимо с кувшином. – Только катаринское не пей – оно воистину ужасно! – он уселся за стол рядом с леди Бренной и указал Киран на место напротив. – Садись, выпьем за очередной наш поход, пока нас не позвали в следующий!

Киран робко уселась на стул между Орнштейном и Гилмором. Ей было очень не по себе от такого соседства, поэтому, чтобы скрыть смущение, она храбро приложилась к кубку с вином. Вино оказалось довольно-таки вкусным, и с непривычки и от усталости у Киран немедленно зашумело в голове. Она выдохнула и, набравшись храбрости, посмотрела поверх кубка прямо в лицо Арториасу.

В отличие от Орнштейна, с представлениями о внешности Арториаса Киран не угадала. Он представлялся ей (если судить по голосу) гораздо старше, с какими-то резкими, рубленными чертами лица, практически седым и со стальными жесткими глазами. А оказался сравнительно молодым (старше Киран, но младше Орнштейна), темноволосым (волосы до плеч и слегка вьются), без усов и бороды. При взгляде на его лицо в первую очередь обращали на себя внимание двойной шрам, который тянулся от левого глаза к скуле, и густые, практически сросшиеся на переносице брови, из-под которых вспыхивала пронзительная синева глаз. А когда Арториас на мгновение встретился с Киран взглядом, она увидела огненно-красные точки, вспыхивающие в центре радужки, зрачки волка.

Арториас и Гилмор затеяли спор по поводу каких-то тактических моментов, причем Гилмор, не стесняясь авторитетов, вовсю костерил Арториаса и Орнштейна за самонадеянность и неразумный и рискованный подход к планированию боевых действий. Орнштейн просто искренне веселился, а Арториас сначала долго пытался объяснить старому полководцу свою точку зрения, потом, после очередного высказывания в духе «безмозглая молодежь, кто вас только учил» не выдержал и расхохотался, отсалютовав Гилмору кубком.

– Ну, значит, сир Гилмор, принимайте нас опять в ученики! – проговорил он, приняв нарочито скорбный вид. – Ничего мы не умеем, и если живыми вернулись, значит, это нам просто повезло! Вот видишь, Киран, к какому суровому учителю я тебя определил! Теперь я понимаю, каково тебе приходится, можно только посочувствовать!

– Да ты, Арториас, сам запугал девчонку до полусмерти! – проворчал Гилмор. – Она старается-старается, посмотри на нее – уже спит в обнимку с мечом и с книжками, совсем уже на нет скоро сойдет... А слова доброго от тебя так и не слышала ни разу!

– А что ей за дело до моих слов? – удивился Арториас. – Прогресс, я думаю, она и сама прекрасно видит.

– Значит, прогресс все-таки есть? – расхрабрившись, выпалила Киран.

– Ну конечно, есть, – Арториас внимательно посмотрел на нее. – Если бы прогресса не было, я бы давно уже прекратил с тобой заниматься, вот и все. Думаешь, мне заняться больше нечем?

Киран застыла. Это были те слова, которых она ждала так долго... и несмотря на форму, в которую было облечено одобрение – это, несомненно, было одобрение. Арториас внимательно смотрел на нее своими красно-синими светящимися глазами и наверняка видел насквозь, видел все, что творилось в ее душе, потому что вдруг обезоруживающе улыбнулся, поднял кубок, предлагая ей присоединиться, и сказал:

– Да, леди Киран, ты молодец, если хочешь знать! Но смотри не возгордись, у нас в отряде возгордиться и взирать на всех свысока имеет право только один рыцарь, и это я! – Орнштейн захохотал, а Гилмор хлопнул Киран по плечу со словами: – Смотри-ка, как его понесло! И это он даже половину бочонка еще не выпил!

– А что за история с бочонком? – робко поинтересовалась Киран, слегка расслабившись.

– О, это действительно целая история! – оживился Орнштейн. – Арториас у нас очень занудный тип, как ты уже, возможно, заметила, – при этих словах Арториас сделал серьезную мину и показал Орнштейну кулак. – Как-то раз на привале мы с командирами решили выпить по бутылочке сигбрау, просто потому, что было спокойно, а мы были не в карауле... Так он устроил нам такой разнос! После того, как я напомнил ему, кто здесь командир, он прекратил нарушать субординацию, но сказал, что в походе такое поведение неуместно и что когда мы вернемся в Анор Лондо с победой, вот тогда и настанет время для вина, и что лично он выпьет хоть целый бочонок катаринского! Я поймал его на слове...

– Но мы не договаривались, что я должен буду выпить бочонок такого дрянного катаринского, – поднял палец Арториас.

– Да что угодно пей, друг мой, только отдыхай наконец, – махнул рукой Орнштейн. – После того, как нам там досталось...

– Да, давайте лучше говорить о приятных и полезных вещах, – перебил его Арториас. – Вот, в частности... Леди Бренна, расскажите нам, приняли ли в ваш отряд за то время, пока нас не было в замке, новеньких девушек? Молодых и симпатичных?...

– Арториас, Арториас! – пробасила леди Бренна, – вы опять за свое!

– За что – за свое? – заинтересовался Орнштейн. – Можно поподробнее?.. Что это он вытворяет на нижних уровнях, когда я не вижу? То-то я смотрю, он туда зачем-то частенько ходит! Хотя вроде как и нет служебной надобности...

– Ничего подобного, никуда я не хожу! Это все поклеп и попытка подмочить мою репутацию!

– Твою репутацию? Да уж, репутация у тебя просто-таки кристально чистая! Как у лисы на птичьем дворе!..

Такого рода дружеская перебранка продолжалась до конца вечера и до того вразрез шла с представлениями Киран о личностях и характерах легендарных рыцарей, что она чувствовала себя немного странно, как будто находилась не в привычной реальности, а в каком-то параллельном измерении, где знакомые лица принадлежали незнакомым и непонятным людям. Однако она прекрасно отдавала себе отчет, что завтра все станет так, как было всегда – и просто наслаждалась моментом. От души смеющийся Арториас (без шлема!), такой простой и веселый Орнштейн – это зрелище не для повседневной жизни. Завтра начнется такая же тяжелая работа, как была вчера и очень долгое время до этого. Настанет время для субординации, командования и подчинения. А сейчас ей было легко и весело. И хотя при встрече взглядами с Арториасом у нее все равно перехватывало дыхание, смущение почти прошло, Киран участвовала в беседе наравне со всеми, шутила и отшучивалась, и это было прекрасно.

Ближе к полуночи леди Бренна покинула застолье, объяснив, что ей наутро рано вставать на развод караула. Киран удалилась вместе с ней, так как вставать ей нужно было еще раньше.

– Очень странно это все, – задумчиво произнесла она, шагая рядом с бывшим командиром по коридору. В голове стоял легкий туман от выпитого вина, хотелось разбежаться и взлететь. – Я совсем не такими их себе представляла.

– Ничего удивительного, – отозвалась Бренна. – Ты думаешь, многие видели их такими? Сегодня очень важный день в твоей жизни, девочка моя. Тебя приняли в свой круг. Значит, они оценили тебя, и ты действительно им подходишь.

– Я понимаю, – тихо сказала Киран. – Я рада... Но – я думаю, и вы понимаете? – мне при этом очень страшно.

– Это как раз совершенно нормально, – ответила Бренна. – Их жизнь – это постоянная опасность, это всегда страшно. И если ты думаешь, что они не испытывают страха, ты ошибаешься. Они просто умеют справляться с ним лучше, чем простые солдаты, и поэтому они и стали героями. Теперь тебе придется войти в их ряды, обратного пути нет.

На следующий день на рассвете Киран, как обычно, прибыла на главную арену для учебного поединка с Арториасом. Ни словом, ни жестом и ни интонацией она не показала, что что-то изменилось в ее отношении к наставнику после вчерашнего вечера. Приветствие старшего по званию, внимание, четкость, вопросы только по необходимости. И к концу занятия Киран убедилась, что Арториас одобрил такое ее поведение, что она все сделала правильно.

Учебный бой закончился так же, как и большинство подобных боев: Арториас с легкостью парировал ее атаки, однако как минимум два раза ей удалось задеть его клинком – это получалось у нее далеко не каждый раз. Арториас показал ей два новых приема, которые на удивление легко дались ей, и под конец боя, применив один из них, она сумела парировать удар наставника и даже слегка нарушить его равновесие. Арториас остановился, отсалютовал и в шутливом изумлении развел руками. Киран также отсалютовала, радуясь, что на ней шлем – она улыбалась как ребенок.

– Очень хорошо, – сказал Арториас и, к удивлению Киран, снял шлем. Подставив разгоряченное лицо ветру, он искоса посмотрел на Киран, кивнул ей и едва заметно улыбнулся. Киран почувствовала, как теплая волна радости заполняет грудь и мешает вдохнуть, и опять порадовалась, что она в шлеме, потому что подозревала, что покраснела.

Киран возвращалась в казармы, изо всех сил стараясь идти спокойным размеренным шагом и контролировать выражение лица. Ощущение счастья, наполнившее грудь, как шар с теплым воздухом, заставляло дышать поверхностно и часто, губы непроизвольно складывались в улыбку, шаги сами собой ускорялись, но Киран не хотела привлекать с себе ненужного внимания и шагала спокойно, сохраняя серьезный вид. Мысли ее были сосредоточены на движениях и ритме боя, которые привели к такому долгожданному результату. Киран понимала, что уж точно никогда не забудет эти новые приемы. «Теперь дело пойдет», говорила она себе и уже планировала следующее тренировочное занятие – что еще нужно отработать, отточить, запомнить получше...

Теоретическое занятие проводил Бертран, речь шла о магических эффектах, с помощью которых можно усиливать стандартное оружие. Киран давно интересовали подобные вещи, и после занятия, засыпав наставника вопросами, исписав несколько листов прыгающими от волнения буквами, Киран помчалась в библиотеку и притащила в свою комнату внушительную кипу книг по оружейной магии. В библиотеке нашлись даже несколько томов сочинений чародеев Винхайма, которые официально не одобрялись придворными магами.

Просидев над книгами до полуночи, Киран поняла, что голова у нее вот-вот взорвется, и решила выйти прогуляться по террасам дворца. Завернувшись в длинный плащ с капюшоном, она выскользнула из комнаты и быстро прошла по казарменному коридору к винтовой лестнице, чтобы подняться на самый верх. Встречаться с кем-то из товарищей по отряду и вступать в разговоры ей решительно не хотелось.

Бесцельно шатаясь по коридорам и лестницам и размышляя о прочитанном, Киран сама не заметила, как забрела в одну из угловых башен дворца, с балкона которой открывался едва ли не самый прекрасный вид на город и окрестности. В этой башне располагались покои приближенных Гвина и военачальников высшего ранга, поэтому Киран по-хорошему следовало бы уносить оттуда ноги, пока кто-нибудь не заметил ее и не поинтересовался, что она тут делает. Но в центральном коридоре никого не было видно (стража, естественно, имелась, но караульные стояли в ответвлениях коридоров, ведущих к личным покоям), кругом стояла тишина, нарушаемая только треском факелов, и Киран решилась выйти на балкон и полюбоваться видом, раз уж представилась такая возможность.

Бесшумно проскользнув мимо ряда дверей и проемов, она выскочила на балкон и вдруг в ужасе отпрянула: на балконе кто-то стоял. Она хотела незаметно ускользнуть, но было поздно: ее заметили. Стоявший у перил человек обернулся, и Киран узнала Арториаса.

– Киран? – голос Арториаса звучал скорее устало, чем удивленно или недовольно. – Ты что тут делаешь?

– Сама не знаю, – пробормотала Киран, стискивая полы плаща. – Перечитала книг и решила пойти проветриться...

– Понятно. Я вот тоже стою и пытаюсь проветрить голову, – невесело усмехнулся Арториас. – Слишком много на нее в последнее время обрушивается... А что ты читала?

– Винхаймские труды по оружейной магии, наложение магических эффектов на стандартное оружие, – ответила Киран.

– Да уж, винхаймские труды – это то, после чего голову требуется в самом деле хорошо проветрить. Кстати, мне бы тоже не помешало вспомнить кое-что по этому вопросу. Думаю, в ближайшее время мне это может понадобиться. Весь арсенал магических штук может мне пригодиться... – Арториас отвернулся и тяжело оперся на перила. Киран нерешительно подошла и встала рядом.

– Знаешь, я завтра ухожу еще до рассвета, – тихо сказал Арториас. – Только что меня вызывал лорд Гвин. У нас новая забота. На окраине Королевского леса появились какие-то твари, которые высасывают жизнь из любого живого существа. Никакое оружие на них не действует. Магию они поглощают, как будто питаются ею, и становятся еще сильнее. Погибло уже много рыцарей... Те, кому удалось спастись, говорят, что этих существ становится все больше, и они двигаются в сторону Анор Лондо. Я иду искать способы их остановить. Точнее, уничтожить.

– Как бы я хотела быть уже достаточно готовой, чтобы пойти с вами, – тихо, с отчаянием в голосе сказала Киран.

– Не торопись, пока еще это не твоя битва, – отозвался Арториас.

– Я бы не подвела вас, – у Киран перехватило дыхание, – я бы жизнь за вас отдала...

– Не нужно этого, – Арториас повернулся к ней. – Пока ты еще не готова, но я уже знаю, что мог бы на тебя положиться в бою. Ты будешь нам надежным товарищем, Киран. Но не в этот раз.

Он заглянул ей в глаза, алые зрачки пугающе светились в темноте. Неожиданно он поднял руку и коснулся ее щеки.

– Киран, ты – удивительное существо. Есть в тебе что-то... какой-то огонек, какого я еще ни в ком не видел, а я живу на свете уже очень много лет... Думаю, мы нашли себе отличного боевого товарища. Я знаю, что когда настанут тяжелые времена, возможно, ты выручишь нас всех. Поэтому – пока береги себя. И учись всему так же старательно, как до сих пор это делала.