Текст книги "Светлячок и Пламя (СИ)"

Автор книги: Ксения Крутская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Вернувшись в маленькое поселение, состоявшее из нескольких хижин, палаток и землянок, Сайрус и его ученица сразу же направились к палатке капитана Лесных Охотников. Сайрус велел Ингинн подождать снаружи и, доложив о своем прибытии, вошел в палатку. Находился он там минут пятнадцать, Ингинн нетерпеливо расхаживала вокруг палатки кругами, бряцая своим новым доспехом. Потом из палатки высунулась рука Сайруса и сделала призывающий жест.

Ингинн со всех ног бросилась к палатке и ввалилась внутрь, не забыв, однако, поклониться при входе. Шива сидел за походным столиком, в углу на деревянной скамье сидел Сайрус, и выражения лиц их обоих наводили на мысль о том, что ответов на свои вопросы она сейчас не получит.

– Альвина посетила меня, видимо, сразу же после того, как поговорила с вами, – сказал Шива. – Она так же, как и вам, сказала мне, что тебя надлежит отстранить от патрульной службы и начать усиленно обучать боевому искусству и магии. Но как и зачем – она не пояснила, заторопилась и сказала, что сейчас ее ждут важные дела, но вскоре она вернется и расскажет, в чем дело. И добавила... – он с шипением вдохнул сквозь зубы, – что вернется так скоро, как только сможет, если только останется жива. Вы представляете – услышать такое от Альвины?

Ингинн не представляла – по одной простой причине: она впервые в жизни видела Альвину и говорила с ней, соответственно, не знала, чего от нее следует ожидать. Поэтому она без всякого смущения спросила:

– Что это означает? Она собирается на какое-то опасное сражение?

– Альвина со времен Арториаса ни разу самолично не принимала участия ни в каких сражениях, – медленно и задумчиво проговорил Шива. – Она поклялась оставаться в живых так долго, как это возможно, чтобы память о нем и его деяниях не умерла. А еще ходили слухи, что она поклялась дождаться его возвращения, но это только слухи, никто не слышал, чтобы она говорила подобные вещи... Как Арториас может вернуться, если всем известно, что он сгинул в Бездне?

– Ну, может быть, ей известно больше, чем всем остальным, и она не может разглашать эту тайну, – возразила Ингинн.

– Все может быть, кто знает, на что способны эти боги и их приближенные... Ну да ладно, сейчас эти древние легенды не так важны, как наши насущные заботы. Итак, мне было приказано отстранить тебя от патрульной службы и усиленно тебя обучать. Ума не приложу, как осуществить второй пункт... При случае поговорю с серебряными рыцарями, может, они отведут тебя в Анор Лондо к леди Киран, а она определит тебя в ученики к кому-нибудь из своих воинов. Здесь у нас, – он виновато покосился на Сайруса, – слишком большого прогресса тебе не достичь.

– Да не надо на меня так смотреть, – невесело засмеялся Сайрус, – я и сам прекрасно понимаю, что мои умения весьма ограниченны. Взять, к примеру, фехтование тем же большим мечом...

– Да, и магия у нашей Хизер тоже достаточно однобокая, – кивнул Шива. – Поэтому, раз уж так распорядилась Альвина, надо искать тебе учителей получше. Можешь считать, что тебе выпал очень неплохой шанс стать одной из рыцарей Киран. Хотя, по правде говоря, я бы добавил, что эта блестящая перспектива и в разы повышает твои шансы умереть молодой, ну да что тут поделаешь... Такова цена избранности.

– Пока от этой избранности у меня только каша в голове, – призналась Ингинн. – И серебряные рыцари не так часто забредают к нам в последнее время... Чем мне заняться-то? Я ведь с ума сойду от безделья!

– Ну, во-первых, упражнения с Сайрусом и Хизер никто не отменял, а во-вторых, я отправлю тебя к Вратам Арториаса, там у нас дежурит достаточно большой отряд, в случае чего убить тебя они не дадут, а в качестве, скажем, ночного часового ты им очень пригодишься. Так что завтра утром отправляйся туда. А к серебряным рыцарям я и сам могу сходить, если так нужно.

– Слушаюсь, командир, – кивнула Ингинн, радуясь, что ей нашли хоть какое-то применение.

– Можешь идти, – сказал Шива, – а мы с Сайрусом еще обсудим кое-что.

Ингинн поклонилась и покинула шалаш.

Врата Арториаса отделяли часть леса, по которой можно было пройти к Озеру Темных корней, от той части, которая вела к арене с обелиском, воздвигнутым в честь Арториаса. Обелиск, по слухам, охранял огромный волк Арториаса – Сиф. Ингинн сама никогда не бывала в этом месте, поэтому она с нетерпением ждала утра, чтобы отправиться в отряд охраны Врат.

Командиром отряда был Харальд, потомственный рыцарь из Береника, непонятно каким случаем затесавшийся в ряды Лесных Охотников. Он был огромного роста и нечеловеческой силы, носил тяжелые черные береникские доспехи и обладал характером под стать росту и броне – сумрачным и тяжелым.

Харальд, прочитав письмо от Шивы, недовольно скривился, но Ингинн не обратила на это особого внимания – Сайрус предупреждал ее, что гримасы, ворчание и прочие всевозможные проявления недовольства – это самое что ни на есть естественное и нормальное состояние Харальда, а когда он на самом деле рассержен, это становится настолько заметным, что стоило бы по возможности немедленно убежать.

Стражники Врат заступали в караул по четверо. Харальд определил Ингинн в отряд, в который, кроме нее, входили лучница Анна из Карима, мечник Вильфрид (из Береника) и Фахрад с Востока, земляк Шивы. В отличие от командира, члены отряда приняли Ингинн приветливо, помогли соорудить укрытие на случай дождя и устроиться на новом месте.

Анна была старше всех в отряде, по слухам, она проходила обучение стрельбе из лука в Анор Лондо, чуть ли не у самого Гоха. Сама она, впрочем, это отрицала, говоря, что она, конечно, стара, но не настолько. Взяв новоприбывшую под опеку, Анна в первый же вечер разговорилась с Ингинн и рассказала немного о временах своего обучения.

– В Анор Лондо тогда оставалось уже очень мало стражников. Сир Орнштейн исчез, то ли погиб, то ли просто покинул город, никому ничего не сказав... Командование гарнизоном перешло к леди Киран, капитану Клинков Повелителя. Я несколько раз встречалась с ней. Знаешь, это совершенно потрясающее существо! С виду хрупкая, маленького роста – среднему солдату по плечо, зато в сражениях ей не было равных – среди тех, кто остался, конечно... И гарнизон, и порядок в городе и окрестностях она держит железной рукой. И при этом все равно остается самой красивой и женственной из всех женщин, которых я встречала – кроме Гвиневер, пожалуй... Но Гвиневер – принцесса, а Киран – рыцарь и великолепный воин. Если план Шивы сработает – если тебя согласятся взять на обучение в Анор Лондо – это будет величайшая удача в твоей жизни, уж поверь.

Ингинн завороженно слушала рассказы Анны о дворцах, храмах и башнях Города Богов, о широких площадях и великолепных садах, о неописуемой красоте восходов и закатов, озаряющих оранжевым и алым светом остроконечные крыши города. И молилась про себя: «Боги, я готова выполнять вашу волю, можете пользоваться мной как хотите, только дайте мне увидеть все это, дайте прикоснуться к вашему величию... И дайте мне возможность узнать, чего я на самом деле стою».

Потекли дни караульной службы. В Лесу было спокойно, за десять дней не появилось ни одного путника. В свободное время Ингинн обучалась стрельбе из лука у Анны и фехтованию тяжелым мечом у Вильфрида. Сайрус приходил раз в два дня и проводил с Ингинн тренировочно-проверочные бои. Ингинн ждала вестей от Шивы – удалось ли ему поговорить с серебряными рыцарями? – но Сайрус каждый раз в ответ на ее вопросительный и умоляющий взгляд пожимал плечами.

На одиннадцатый день отряд Ингинн заступил в караул с полуночи. Ингинн, по приказу Шивы, отводился самый безопасный наблюдательный пункт – поодаль от ступеней, ведущих к Вратам, и подальше от обрыва. Как обычно, Ингинн села на поваленное дерево, положив на колени обнаженный меч, и стала вглядываться в темноту, усилив зрение заклинанием Кошачьего глаза.

Прошло три часа. Периодически, чтобы тело не затекло и не утратило подвижность, Ингинн вставала на ноги и делала несколько шагов влево-вправо, не отрывая взгляда от проема Врат и лестницы. Вдруг она заметила в проеме движение и, перехватив меч поудобнее, начала осторожно двигаться в направлении лестницы. Возле самого выхода дежурил Вильфрид, который, как полагалось, сначала дважды прокричал «Остановись!», а затем атаковал пришельца.

В то же мгновение раздался лязг стали. Ингинн перешла на бег. Вылетев на поляну перед лестницей, она замедлилась и вгляделась в фигуры сражающихся. На пришельце был такой же, как и у нее, асторский доспех элитного рыцаря, в правой руке – клеймор, в левой – орлиный щит. Незнакомец с нечеловеческой ловкостью уворачивался от цвайхандера Вильфрида и безостановочно наносил удары клеймором, выцеливая наименее защищенные участки доспехов. Береникская броня встречала клеймор звоном и высекаемыми искрами, прекрасно защищая владельца, однако и нанести удар по увертливому противнику Вильфриду никак не удавалось. Ингинн, оценив обстановку и мгновение подумав, бросилась ему на подмогу...и вдруг застыла как вкопанная, едва не выронив меч и шит из внезапно онемевших рук.

В очередной раз попав мечом по броне Вильфрида, так, что из-под лезвия вырвался сноп искр, чужак разразился бранью, и Ингинн, холодея, услышала такой знакомый женский голос и такие знакомые выражения:

– Ух, раздери тебя демон, железяка ржавая! Вот же зараза какая, крепкий попался!

Крик Ингинн взвился над лесом и окрестностями, разлетелся на осколки эха и долго еще метался между стволами, постепенно замирая в тумане:

– Мама!!!..

Услышав этот крик, асторский рыцарь сбился с ритма, чем немедленно воспользовался Вильфрид и замахнулся цвайхандером, чтобы нанести чудовищной силы удар.

– Неееет! – завопила Ингинн и бросилась к сражающимся, – Вильфрид, стой! – она влетела на полянку и оттолкнула Вильфрида в сторону, рухнув вместе с ним на землю.

– Ты что творишь? – заорал Вильфрид, но Ингинн уже вскочила и бросилась к асторскому рыцарю, который, будто бы впав в прострацию, стоял, опустив меч, и не двигался, несмотря на только что миновавшую угрозу смертельного удара. Потом из-под шлема раздался хриплый дрожащий голос: – Ингинн?..

– Мама, – пробормотала Ингинн, во все глаза глядя в прорези шлема рыцаря. – Это ведь ты, правда?..

Асторский рыцарь дрожащими руками снял шлем, под ним оказалась женская голова с коротко остриженными рыжими волосами.

– Да, это я, доченька, – Светлячок улыбнулась и всхлипнула. Ингинн тоже сняла шлем. Две огненно-рыжие женщины в одинаковых доспехах шагнули друг к другу и обнялись. Вильфрид остолбенело взирал на это, так и не поднявшись с земли.

– Слушай, я готова тебя прибить собственными руками, – горячилась Ингинн, идя рядом со Светлячком по лесу, заглядывая ей в лицо и возмущенно жестикулируя. – Ты почему вот так исчезла? Почему не попрощалась со мной перед уходом, почему не рассказала все сама?..

– Потому что я прекрасно знаю тебя, дитя мое, – со спокойной улыбкой ответила Светлячок. – Положа руку на сердце – ты можешь поклясться, что не потащилась бы за мной и не попала бы в тот самый ведьмин котел, в котором в результате оказалась я?

– Нннуууу... Возможно, ты и права... Но все равно – откуда ты знала, что оставляешь меня в большей безопасности?

– Оттуда, что я была заражена, а ты – нет, за мной и подобными мне охотились клирики Белого Пути, а тебя Брандон обещал сопроводить до Лесных Охотников, что, как я вижу, он с успехом осуществил, – Светлячок обвела рукой окружающий лес. – Так что я была права, как ни крути.

– Это верно... Но все равно – я не понимаю – как можно вот так взять и бросить своего ребенка? – продолжала возмущаться Ингинн, уже не столько желая спорить, сколько из упрямства.

– Не понимает она... Вот родишь сама детей – и сразу все поймешь...

– Учитывая обстоятельства, – ядовито произнесла Ингинн, – вряд ли мне светит перспектива обрести означенное понимание указанным тобою способом. Попросту говоря – делать мне больше нечего, как только детей рожать, да-да...

– Вообще-то я десять дней следовала за вами, присматривала, чтобы к вам никто не подкрался исподтишка... А потом сама попалась, – Светлячок с досадой почесала голову. – Как несмышленыш, дала себя поймать на стоянке.

– И что с тобой было дальше?

– Долго рассказывать, – отмахнулась Светлячок. – Конечно, как-нибудь расскажу, если захочешь... и если нам представится такая возможность. Для начала нужно, чтобы ты убедила своего командира оставить меня в живых – в конце концов, я пришла посягнуть на святыню, которую вы охраняете...

– Как посягнуть? Да, в самом деле, что ты здесь делаешь?

Светлячок вздохнула.

– Думаю, рассказывать тебе об истоках Проклятия Нежити смысла нет? Вряд ли тебе это не известно. Так вот, существует способ побороть проклятие, если следовать пути, указанному Первозмеем Фрамптом. Нужно завершить начатое сиром Арториасом, а затем возжечь Первородное Пламя в полную силу.

– Легенда об Избранном Немертвом? – недоверчиво спросила Ингинн. – И ты хочешь сказать... Ты имеешь в виду, что Избранный Немертвый – это ты???

– Да уж, мой опыт показывает, что если боги для чего-то и избрали Избранного Немертвого, то только для того, чтобы поиздеваться над ним как следует, – усмехнулась Светлячок. – На самом деле не верю я в какую-то там избранность. Нас таких много, каждый идет своим путем, кто-то слушает Фрампта, кто-то – Кааса, но боги не настолько глупы, чтобы полагаться на какого-то одного конкретного немертвого. У всех нас есть общая цель, каждый вносит свою лепту в ее достижение... Кроме тех, кто служит Каасу, конечно.

– А ты... – начала было Ингинн и замолчала, боясь продолжать.

– Я – на стороне Фрампта, если ты хотела спросить об этом, – решительно проговорила Светлячок. – Да, я считаю, что Эра Огня не так уж плоха, чтобы не попытаться вылечить этот мир.

– А сюда ты зачем пришла?

– Я расскажу об этом в присутствии твоего командира, – отозвалась Светлячок. – В конце концов, ему принимать решение, пойду ли я дальше с его согласия или мне придется прорываться с боем. А мне непременно нужно достичь своей цели. – Она печально взглянула на Ингинн. – Мне очень жаль, что мы встретились в таких обстоятельствах, ребенок мой. Если твой командир решит, что моя цель не достойна того, чтобы пропустить меня дальше, мы с тобой обе окажемся перед выбором, перед которым не должно оказываться ни одно живое и наделенное сознанием существо...

Ингинн молча кивнула и опустила голову.

Не приближаясь к лагерю, путники остановились. Харальд велел Ингинн оставить Светлячка под присмотром его и Вильфрида, а самой найти Сайруса и по возможности Шиву. Вести пленника на территорию поселения Лесных Охотников было недопустимо. Войдя в поселение, Ингинн первым делом побежала к землянке Сайруса, но его там не оказалось. Тогда она подошла к палатке Шивы и позвала: – Сэр, вы здесь? Можно войти?

– Входи, Ингинн, что-то случилось? – встревоженно отозвался Шива – по идее, Ингинн не должна была в этот момент находиться в лагере.

– У нас непредвиденная ситуация, – сказала Ингинн, входя. Она вкратце описала случившееся и замерла в ожидании решения командира.

Шива поднялся, взял шлем, щит и перевязь с мечом.

– Вот, значит, как, – проговорил он. – После долгого затишья, именно тогда, когда тебя перевели в охрану Врат Арториаса, из-за этих самых врат в нашем лесу появляется чужак, и этим чужаком оказывается твоя мать, которая по всем признакам – одна из тех, кого именуют Избранными Немертвыми, и всего через несколько дней после нападения на тебя и появления Альвины... Это может быть неспроста. Пойдем, я хочу побеседовать с твоей матерью сам.

Светлячок без оружия и шлема сидела под деревом и терпеливо ждала. Харальд и Вильфрид стояли по сторонам от нее с оружием в руках. Все трое молчали. Увидев приближающегося Шиву, за спиной которого шагала Ингинн, Светлячок поднялась на ноги (не делая резких движений) и почтительно поклонилась.

– Мое имя Лидия из Асторы, сир, – назвалась она. – Я пришла в этот священный лес, чтобы выполнить задание высокочтимого Фрампта. У меня не было намерений тревожить покой этого места, но именно сюда ведет нить моего пути, с которого я поклялась не сворачивать.

– Я – Шива, рыцарь ордена Лесных Охотников, – отозвался Шива. – А к какому ордену принадлежишь ты, Лидия из Асторы?

– Я присягнула на верность Воинам Света, – ответила Светлячок.

– Я уважаю твою присягу и не буду предлагать тебе вступить в наш орден, – кивнул Шива. – Но я требую от тебя подробного отчета о цели твоего прибытия, после чего приму решение относительно твоей дальнейшей судьбы.

Светлячок вкратце рассказала Шиве о разговоре с Оскаром из Асторы в Прибежище Нежити, о поисках Колоколов Пробуждения и о встрече с Фрамптом.

– В настоящее время, исходя из всех сведений, которые мне удалось собрать, мне следует довершить дело, начатое сиром Арториасом. Пока я еще не представляю, каким образом я смогу это сделать, но если в самом деле существует некий план богов относительно нас, так называемых Избранных Немертвых, то я непременно получу какие-то подсказки в дальнейшем. А сюда я пришла из-за того, что у меня есть сведения о неком артефакте, который когда-то принадлежал сиру Арториасу и благодаря которому можно войти в Бездну и не быть поглощенным – хотя бы какое-то время.

– В первый раз слышу о таком артефакте, – с сомнением в голосе произнес Шива. – Но, возможно, я просто не знаю тех секретов, которые мне не положено знать. А тебе известно, в какой части леса, предположительно, может находиться этот предмет?

– Боюсь, что для его получения мне придется потревожить покой самого святилища, – вздохнула Светлячок и напряженно вгляделась в лицо Шивы, ожидая его реакции.

– Ты имеешь в виду арену с обелиском Арториаса? – Шива воззрился на Светлячка, как будто у нее внезапно выросла третья рука. – При всем уважении... Ты хоть знаешь, что тебя там ожидает?

– Нет, конечно, я ведь там еще не побывала, – беззаботно ответила Светлячок, не обращая внимания на округлившиеся глаза собеседника. – Как обычно – на месте узнаю. Костер тут недалеко, так что переживать не о чем.

– Хороший ответ. Вот только я не пойму – в нем звучит беспримерная храбрость или безнадежное сумасшествие? – осведомился Шива.

– А в случае с немертвыми – велика ли разница?..

– Тут ты, возможно, права, – Шива махнул рукой, – мне этого не понять, я сам, хвала богам, не заражен. Но тем не менее, должен тебе сказать, что второй вариант в данном случае ближе к истине. Обелиск Арториаса охраняет Великий волк Сиф. И никто из нас, ни люди, ни серебряные рыцари, ни забредающие сюда немертвые – никто не может войти на арену. Никто не выжил после того, как вошел в туманные врата, никто оттуда не вернулся.

– Ну, значит, я буду первой, – Светлячок широко улыбнулась. – Из того, что ты сказал, я делаю простой вывод: нет никаких резонов не пускать меня туда – если уж, по твоему мнению, меня там в любом случае ждет верная смерть, а?..

Шива в очередной раз изумленно покачал головой. – Теперь я вижу, в кого характером пошла Ингинн. Вы точно демоническое семя, не иначе!

– Так каков будет твой ответ? – нетерпеливо спросила Светлячок. – Я могу идти дальше?

– Мне абсолютно нечего возразить, – развел руками Шива. – Хочешь умирать – иди и умирай. Только по лесу тебя будет сопровождать конвой. Я так полагаю, проходить через него тебе придется не один раз... и возможно, не один десяток раз, пока не надоест.

– Против конвоя я не возражаю, – кивнула Светлячок, – в случае чего с обезумевшими кустами подсобят...

– Я пойду с тобой! – выкрикнула Ингинн и вышла из-за спины Шивы.

– Вот уж нет, – повернулся к ней Шива, – ты точно с ней не пойдешь. При всем уважении к вашим родственным узам, приказ Альвины для меня, да и для тебя должен быть важнее.

– Что за приказ Альвины? – встревоженно спросила Светлячок, переводя взгляд с Ингинн на Шиву и обратно. – Ты разговаривала с Альвиной? Когда?

– Я все тебе расскажу, – торопливо сказала Ингинн, – это ведь не тайна? – и она заглянула в лицо своему командиру.

– Думаю, что ничего плохого не случится, если мать услышит о том, какие распоряжения оставила приближенная богов касательно ее дочери, – проворчал Шива. – Вот за что мне такая напасть – сплошные избранные кругом!

Светлячку разрешили провести день и следующую ночь в лагере Лесных Охотников, чтобы побыть с дочерью. Ингинн и мать проговорили весь день, рассказывая друг другу о том, что с ними происходило после расставания. Сначала, по праву старшинства, Светлячок потребовала подробного рассказа от Ингинн. Когда та дошла в своем повествовании до нападения на нее бронированного чужака, Светлячок вздрогнула и зажала рот рукой.

– Убийца Квиалан... – прошептала она. – И Кирк... Он спас тебя... Отплатил долг, истинный рыцарь! – В глазах Светлячка заблестели слезы.

– Ты знаешь их? – встрепенулась Ингинн.

– Да, я встречалась с Кирком, – медленно проговорила Светлячок, – я расскажу тебе позже... Продолжай, доченька.

Когда Ингинн добралась в своем рассказе до появления Альвины, полученных от нее указаний и планов Шивы об отправке Ингинн на обучение в Анор Лондо, Светлячок во второй раз вздрогнула.

– Значит, он решил отправить тебя к леди Киран, – проговорила она. – Ты знаешь, все это неспроста, ребенок мой! Совсем недавно я встретила ее и говорила с ней... И просила защиты для тебя, если судьба сведет вас с ней. Но послушай, что было до этого...

Рассказ Светлячка занял в два раза больше времени, чем рассказ Ингинн – просто потому, что в Лесу происходило не так много событий, как в остальном Лордране, где провела эти пять лет Светлячок. Потом настало время многочисленных вопросов. Мать и дочь сопоставляли факты, пытались выстроить временные последовательности, сбивались, начинали сначала. В итоге у них сложилась такая версия.

Если верить легенде об Избранном Немертвом, то у Светлячка нет иного выбора, кроме как продолжать свой путь, но далеко не у всех немертвых есть возможная поддержка среди живых, и, возможно, именно на это рассчитывают боги, и поэтому они связали все эти обстоятельства в единую сеть – заражение Светлячка Проклятием (притом, что Ингинн не заразилась, что по всем признакам было делом неминуемым), встречу Светлячка с Киран, нападение на Ингинн и спасение ее Кирком, которому Светлячок незадолго до этого оказала услугу...

– Так что, как ни тяжело мне как матери признавать подобное, – печально улыбаясь, сказала Светлячок, – но, похоже, боги имеют на мою дочь такие же виды, как и на меня саму. Хотела бы я, чтобы жизнь твоя была спокойной и безопасной, но в наши времена это в любом случае невозможно. Так что хотя бы просто найти тебя живой и в будущем, возможно, за тобой присматривать – это уже большая удача. Так что все идет к тому, что мы станем боевыми товарищами, – она хитро взглянула на Ингинн, – кстати, я вижу, у тебя такой же доспех и меч, как у меня... А нельзя ли мне убедиться, что ты умеешь ими пользоваться? Спроси разрешения у своих командиров – не разрешат ли они нам провести учебный поединок?

– О, здорово! – с энтузиазмом воскликнула Ингинн и вскочила с места. – Пойду спрошу разрешения у Шивы!

Шива поморщился, но не стал возражать. Светлячку временно вернули щит и меч. Чтобы в случае чего вмешаться и обезопасить Ингинн, поляну перед палаткой Шивы окружили не занятые на службе Охотники, и поединок начался.

– Та-ак, так, – улыбаясь, приговаривала Светлячок каждый раз, когда Ингинн удавалось задеть ее. – Ну вот! – с досадой восклицала она, когда ее собственный удар достигал цели, что случалось, естественно, намного чаще, чем первое. Результат поединка не стал ни для кого неожиданностью – Ингинн проиграла с разгромным счетом. В очередной раз сбив дочь с ног парирующим ударом щита, Светлячок остановилась и отсалютовала мечом, подавая сигнал об окончании боя. Ингинн поднялась на ноги и сняла шлем. В глазах ее светилось неподдельное восхищение.

– Вот это да! – сказала она, – моя мать – настоящий мастер клинка! Вот бы мне у тебя поучиться! Я чувствую себя какой-то уткой на льду!

– Да, я вижу, что с этим оружием ты еще не привыкла работать, – кивнула Светлячок. – Теперь давай проверим, что ты противопоставишь длинному мечу, если возьмешь привычную учигатану.

Во второй части поединка Ингинн и в самом деле выглядела намного лучше. Учигатана бешено мелькала, рассекая воздух, и намного чаще касалась доспеха Светлячка.

– К этому типу оружия у тебя прямо-таки прирожденная склонность, – заметила после остановки боя Светлячок, – пожалуй, клинки леди Киран скорее подойдут тебе, чем мне. Когда окажемся в Храме Огня, отдам их тебе. Мне тяжелые мечи больше по руке, – и она с уважением провела рукой по ножнам клеймора.

– Я привыкла сражаться учигатаной, я хорошо ее чувствую. Но против тяжелого доспеха она мало годится, как я уже убедилась, – с сожалением вздохнула Ингинн, убирая клинок в ножны.

– В общем и целом я довольна твоими боевыми навыками, – заметила Светлячок. – Видно, что у тебя есть еще много скрытых возможностей, и с хорошими учителями ты достигнешь уровня, до которого мне вряд ли дотянуться. Очень надеюсь, что леди Киран согласится взять тебя на обучение в Анор Лондо. Гвину нужны такие воины, как ты.

– Я тоже надеюсь, – тихо сказала Ингинн, – и я не подведу. И тебя, и леди Киран, и Гвина. Я уже поняла, что у меня нет другого пути. Но мне это даже нравится, я же твоя дочь... – она хитро глянула на мать.

Светлячок молча обняла дочь за плечи.

На следующий день на рассвете Светлячок в сопровождении двух Охотников выступила в направлении башни, в которой располагались туманные врата – вход на арену с обелиском сира Арториаса. Ингинн крепко обняла ее на прощание, потом укрылась в своей землянке и приготовилась ждать.

Через два часа в землянку заглянул Сайрус. Ингинн лежала на дощатом настиле, заменявшем кровать, и смотрела в потолок.

– Что ты тут валяешься? Поднимайся, пойдем тренироваться! – он обеспокоенно заглянул ей в лицо. – Тем, что ты лежишь здесь, съежившись и считая часы, ты матери не поможешь. Пойдем к палатке Шивы, скорее всего, туда придут сопровождающие твоей матери, когда сменятся с караула.

– Да, точно, может, кто-то уже вернулся! – оживилась Ингинн и вскочила на ноги. – Пойдем!

У палатки командира и в самом деле сидели двое Охотников, которые сопровождали Светлячка до туманных врат. Ингинн бросилась к ним.

– Ну, что слышно?

– Леди Светлячок проследовала через туманные врата уже третий раз, – вздохнул один из Охотников. – Ее привели те, кто с рассвета стоял в карауле у Врат Арториаса. Сейчас мы отправимся туда – судя по всему, нам весь день придется встречать ее там и провожать к месту боя...

– И как она? – перебила его Ингинн.

– Ну, внешне по ней ничего не понять, – солдат почесал нос. – Она ведь... как бы это сказать... Ну, в общем, оживает на костре. Поэтому выходит из Врат как новенькая. Улыбается и ругается. – Он покосился на Ингинн. – Чудно это все...

– А с арены что слышно? Какие-то звуки?..

– Звуки сражения, – пожал плечами солдат. – Лязг стали, рычание – там же огромный волк. Бывает, что и стоны, крики... – он снова виновато глянул на Ингинн, та закусила губу.

– Понятно, – проговорила она. – Третий раз, говорите? Ну что ж, остается только ждать. Пойдем, Сайрус, займемся фехтованием... Или привяжи меня к дереву, что ли, а то я сбегу сама посмотреть, что там творится...

День клонился к закату, сопровождающие сменяли друг друга, Светлячок все не возвращалась. Ингинн, чтобы отвлечься, фехтовала с Сайрусом, с тенью, со всеми, кто попадался ей под руку и был при оружии, и в конце концов даже Шива согласился провести с ней тренировочный поединок, в ходе которого он постарался довести ее до той степени утомления, чтобы наконец снизить ее активность до минимума, потому что Сайрус уже склонялся к тому, чтобы принять ее утреннее предложение и привязать ее к дереву. После этого боя Ингинн без сил свалилась у стены палатки Шивы и начала шепотом ругаться, причем выражения и интонации показались бы знакомыми всем, кто имел удовольствие сражаться бок о бок со Светлячком.

Впрочем, лежать и ругаться ей пришлось недолго – именно в этот момент на краю поселения показался один из сопровождающих Светлячка и замахал руками. Ингинн вскочила на ноги и бросилась к нему, забыв о сковавшей тело усталости. Из палатки вышел Шива и побежал за ней.

Охотник указал куда-то себе за спину. Ингинн глянула туда, и с сердца ее словно свалился тяжелый камень: привалившись к дереву, там стояла Светлячок и устало улыбалась. Доспехи ее были помяты и поцарапаны, но видимых ран на теле не было (эстус, вспомнила Ингинн). Светлячок увидела Ингинн и Шиву, и улыбка ее стала торжествующей. Она разжала кулак левой руки и показала им – на ладони лежало тонкое, по виду очень древнее кольцо из позеленевшего металла с маленьким камнем глубокого синего цвета.

10. Кирк (тогда и сейчас)

Кирк, ныне известный как Рыцарь Шипов, был родом из Торлунда, происходил из семьи потомственных клириков Белого Пути, и поэтому, как и его четыре брата и две сестры, не имел в жизни иного выбора, кроме как тоже стать клириком и присягнуть на верность упомянутому ордену. При этом магия не слишком интересовала Кирка; с самого детства он с гораздо большим увлечением занимался фехтованием и достиг в искусстве боя на мечах значительных успехов, чем поначалу вызывал праведный гнев родителей, но последующие события показали, что он был на верном пути, и этот навык позднее пришелся очень кстати.

В описываемые времена орден Белого Пути в числе прочего занимался поисками носителей Проклятия Нежити и препровождением их в специально созданные Прибежища – по сути своей темницы, где им предстояло ожидать конца времен – раз уж умертвить немертвых невозможно, нужно хотя бы оградить живых от контактов с ними, чтобы остановить распространение заразы.

Когда Кирку исполнилось восемнадцать лет, он в составе одного из отрядов направился в Лордран – выполнять свой долг перед орденом. Командиром отряда был его старший брат Маррей, старше Кирка на десять лет. Маррей оказался очень жестким командиром, а впоследствии Кирк с горечью убедился, что и милосердие к поверженным и заведомо более слабым противникам было ему совершенно чуждо.

Поначалу жестокость собратьев по ордену казалась Кирку оправданной: носители Темной Метки представляли угрозу и отказывались добровольно сдаться, следовательно, применение силы выглядело необходимым. Но затем, несколько раз став свидетелем того, как именно применяли силу его сотоварищи в ходе захвата пленников, Кирк усомнился в необходимости подобной жестокости. Немертвых – стариков, женщин, детей – всех одинаково швыряли оземь, раздирали на них одежду, чтобы убедиться в наличии Темной Метки – и отправляли в короткое состояние не-жизни всевозможными мучительными способами, после чего связывали, лишая возможности двигаться, и везли в Прибежища на повозках не более аккуратно, чем сваленные в кучу бревна. После, впервые побывав в Северном Прибежище Нежити, Кирк еще больше задумался: так ли уж заслуживают подобной жестокости эти несчастные, чья жизнь и так в одночасье обратилась в кошмар без малейшей надежды на избавление?