Текст книги "Светлячок и Пламя (СИ)"

Автор книги: Ксения Крутская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Ингинн молчала – она не знала, что сказать.

– Теперь отдыхай, – Шива поднялся, слегка поклонился Ингинн и, тяжело ступая, вышел из хижины.

– Кирк Рыцарь Шипов, – медленно произнесла Ингинн, словно бы пробуя имя на вкус.

8. Светлячок (сейчас)

Говорят, что немертвый становится Полым тогда, когда его существование окончательно утрачивает всякий смысл. Именно поэтому такое множество немертвых до сих пор еще бродит по землям Лордрана, оставаясь в здравом рассудке – это те, каждый из которых надеется, что именно он является Избранным, что именно ему предначертано свершить волю богов и заново возжечь Первородное Пламя. Честолюбивые планы... или попытка цепляться за соломинку?..

Прибежище Нежити, отправная точка любого пути немертвого. Одна на всех, от нее во все стороны расходятся извилистые бесконечные тропинки. От врага к врагу, от костра к костру, от смерти к смерти. Есть ли в этих скитаниях смысл? Есть – хотя бы в том, чтобы не позволить опустошению поглотить тебя.

Существование немертвого – это лишь тень жизни, мало похожая на то, что ее отбрасывает, искаженная и светом ложного Солнца, и изломанной, разбитой поверхностью земли, на которую ложится эта тень. Постепенно размываются воспоминания, исчезают чувства, уже не удается вспомнить, каково это – наслаждаться вкусом хорошего вина, ощущать на коже щекотание солнечных лучей или приятную прохладу озерной воды. Из всех чувств, которыми человек обладал при жизни, остается только одно – боль. И с каждой смертью остальные чувства все больше притупляются, зато боль становится сильнее, словно остается единственным мостиком, связывающим нынешнего немертвого с тем человеком, которым он когда-то был. Боль есть память, боль есть символ человечности. И в конце концов каждый немертвый, не позволяющий опустошению овладеть собой, начинает любить боль как жестокого друга, напоминающего о цели, ради которой по всему Лордрану горят костры на человеческих костях. О цели, ради которой нежить в очередной раз поднимается у костра и устремляется навстречу следующей смерти – еще более мучительной и болезненной, чем предыдущая.

Лидия никогда в жизни не задумывалась о различиях между богами и людьми. Боги, наделенные искрой Великой Светлой Души, представлялись ей просто как некие существа, намного более могущественные, чем люди. Заслуживали ли они того, чтобы править их миром, были ли они более достойны роли правителей, чем люди? – такой вопрос даже не приходил ей в голову. Существующий порядок был единственным порядком, который она знала. И когда этот порядок дал трещину – когда с угасанием Первородного Пламени на людей обрушилось Проклятие Нежити – она только еще прочнее уверовала в то, что этот порядок необходимо восстановить. Любой ценой.

Единственная цена, которую ей отчаянно не хотелось платить – это жизнь ее дочери. Поэтому честолюбивые грезы прочих немертвых, мнивших именно себя Избранными, кому предначертано спасти этот мир от наступления Эры Тьмы, были в ее случае не так важны, как мысль о том, что если как можно быстрее залатать дыру в мироздании, вновь зажечь в полную силу Первородное Пламя, то проклятие Нежити отступит, не успев взять в свое кольцо душу и человечность Ингинн.

Именно с этой мыслью Лидия каждый бесчисленный раз поднималась у костра.

Прозвище Светлячок она получила в бою с демоном Капрой в Городе нежити. Не без труда пробившись мимо толпы полых и их одичавших собак по узким улочкам, она подошла к строению, вход в которое был затянут уже печально знакомым ей белесым туманом. Перед стеной тумана топтался паренек, одетый в доспех, явно собранный из разных комплектов, с простым деревянным щитом и коротким солдатским мечом. Лидия к тому моменту обзавелась длинным мечом, доспехи у нее были рыцарские, хотя и изрядно помятые.

Увидев Лидию, паренек оживился.

– Приветствую тебя, доблестный рыцарь, – зачастил он, – не поможешь ли ты бедному путнику преодолеть препятствие? Боги непременно вознаградят тебя за храбрость и великодушие. Я бы и сам тоже вознаградил, но у меня совершенно ничего нет... – он развел руками и тяжело вздохнул.

– Что тут за препятствие? – хмуро спросила Лидия. Ей совершенно не хотелось ввязываться еще и в чужие неприятности, своих более чем хватало.

– Там, – паренек махнул рукой в сторону тумана, – сидит чудище с двумя огромными мечами. Оно какое-то совершенно бешеное, а комната очень тесная... А чтобы жизнь казалась еще приятнее, его охраняют два полых пса. Я уже двадцатый раз прихожу сюда. А убить его нужно обязательно, мне сказали, что у него надо отобрать некий ключ...

– Да, я знаю про ключ, – кивнула Лидия, – мне он тоже нужен. Так что у меня есть хороший стимул вместе с тобой прихлопнуть Капру, а потом прибить тебя и присвоить ключ, – она ехидно посмотрела на паренька, отчего тот окончательно сник. – Да шучу я, – вздохнула Лидия, – у меня выдался очень тяжелый день, не обращай внимания. Получим ключ, откроем дверь, ходить-то через нее потом сможет кто угодно. Так что мне все равно, у кого останется ключ. Главное – его раздобыть.

– Я очень рад, – воодушевленно проговорил паренек, – что мне выпала честь сражаться с вами бок о бок. Меня зовут Базил из Карима, могу ли я узнать ваше высокочтимое имя?

– Лидия из Асторы, – ворчливо отозвалась Лидия, – и прекрати разговаривать таким высокопарным слогом, будь добр. После трех смертей от каких-то вонючих полых я уже не способна вести себя как подобает леди...

– Ну и хорошо, – засмеялся Базил, – тогда просто пойдем драться...

– Погоди, – остановила его Лидия. – Кажется, я поняла, почему ты пришел сюда уже в двадцать первый раз... А подумать не пробовал, прежде чем лезть на рога демону?

– О чем подумать?..

– О боги, – покрутила головой Лидия, – о тактике боя, о чем же еще. Знаешь такое слово – тактика?.. Опиши-ка, как выглядит помещение, что там есть, откуда выбегают собаки... За двадцать раз должен был запомнить!

Согласованные действия двоих вооруженных мечами рыцарей принесли закономерный результат – Капра был повержен с первого захода. Подобрав с трупа ключ, Базил с поклоном торжественно вручил его Лидии.

– Я восхищен вашим боевым мастерством, миледи, – улыбаясь до ушей, сказал он, – а попросту говоря – ну ты даешь! Такого шустрого мечника в тяжелой броне я в жизни еще не видел! Ты как муха вокруг него летала! Даже не просто муха, а огненная муха, – добавил он, подняв палец, – ты как будто огнем его обжигала с каждым ударом!

– Огненная муха, хм... – морщась от боли, Лидия уселась на землю, привалившись спиной к стене, и достала флягу с эстусом (пару ударов от чудовищного меча Капры она все-таки пропустила, хорошо, что доспех хотя бы частично принял удары на себя). – Еще немного – и он бы прихлопнул меня, как муху, и пришлось бы снова тащиться сюда по вонючим закоулкам мимо этих проклятущих полых с их мерзопакостными собаками ...

– А еще ты замечательно ворчишь и ругаешься, – уважительно сказал Базил. – Теперь я всем по пути буду рассказывать, что сражался с демоном бок о бок с замечательным храбрым асторским рыцарем Лидией по прозвищу Светлячок...

– ...Которая во время сражения ругалась как последний свинопас. И именно таким образом я войду в историю, – кивнула Лидия, отхлебнув эстуса и зажмурившись от жжения в затягивающихся ранах, – обо мне сложат легенды, баллады, новеллы и что там еще полагается слагать...

Базил молча с восхищенной улыбкой смотрел на нее и только качал головой.

Ядовитые испарения болота уже настолько впитались в ткань одежды, волосы и, казалось, даже в металл доспехов, что даже сидя у костра в пещере, Светлячок продолжала чувствовать зловоние и сырость. Попытки отчистить доспехи от липкой грязи она давно уже оставила как безнадежные, только меч после каждого возвращения к костру чистила и затачивала, не столько для восстановления его остроты, сколько из уважения к оружию. Исследование болота заняло неожиданно много времени, а запасы фиолетового мха истощались. Пора было переходить к главной задаче.

Путь к цели был хорошо знаком и изучен – от количества шагов по отравляющей жиже между каждой парой островков до мест наиболее вероятного появления облаков ядовитых москитов. Светлячок пробежала мимо дощатой конструкции с колесом, по которой можно было подняться на верхние уровни Чумного Города (более мерзопакостного места Светлячку в Лордране еще не попадалось), затем мимо гигантских величественных колонн, поддерживающих сводчатые укрепления Чумного Города. Колонны возносились так высоко, что увидеть их вершины можно было, только задрав голову, и Светлячок в очередной раз удивилась мастерству и силе древних строителей, которые в незапамятные времена воздвигли эти сооружения. Когда-то Чумной Город был могущественным и процветающим поселением, но близость к проклятому Изалиту не могла не наложить на него свой разрушительный отпечаток.

Выбравшись из ядовитой жижи на твердую землю, Светлячок начала подниматься по склону холма, на ходу жуя комок фиолетового мха – противоядия от отравы, которой был пропитан воздух. К слову, противоядие на вкус было ненамного приятнее, чем сама душная болотная вонь.

Уже в нескольких шагах от входа в пещеру ноги запутались в липкой паутине. Войдя под свод пещеры, Светлячок невольно поморщилась: не то чтобы она боялась пауков, но, учитывая количество паутины и огромных паучьих яиц на полу, стенах и потолке пещеры, в данном случае было чего бояться.

Осторожно пройдя мимо нескольких ползавших по полу бедолаг с огромными горбами на спинах, полными паучьих яиц, Светлячок подошла к белесому туману, скрывающему вход в новую пещеру. Задержавшись лишь на долю секунды, Светлячок сделала глубокий вдох и шагнула в туман.

К тому, что она увидела, никакие рассказы, слухи и легенды ее совершенно не подготовили. Дочь Ведьмы Изалита, Квилааг, выглядела так, что у немало повидавшей на своем веку Светлячка появилось непреодолимое желание выскочить через туманную пелену назад. Но отступить было невозможно, даже если бы она и в самом деле собралась трусливо сбежать. Туманные врата с обратной стороны открывает только победа – или смерть.

Настоящий Хаос. Потоки лавы, извергаемые паучьей головой ведьмы, покрыли почти весь пол пещеры, источаемый ими жар сдавливал грудь, мешая дышать и делая и без того тяжелые доспехи, казалось, еще тяжелее, а тело неповоротливее. Огненный меч, который сжимали изящные человеческие ладошки дочери Хаоса, со свистом и шипением рассекал плотный раскаленный воздух и безошибочно находил уязвимые места в броне Светлячка. Но хуже всего была ударная волна, которая распространялась по арене, когда Квилааг приподнималась в воздух и изо всей силы обрушивалась своей тушей на пол. Щит просто вырывало из руки, и следующий удар ведьмы неизменно находил свою цель.

Лава обжигает ноги, кровь из раны брызжет во все стороны, шипит на огненном клинке ведьмы, от боли перехватывает дыхание. Фляга с эстусом пустеет, красный туман застилает глаза, в ушах нарастает противный звон...

Одна смерть, вторая, третья...

Путь через болото, скальные пауки, москиты, фиолетовый мох.

«Квилааг, что с тобой сделали? Почему ты стала такой?»

Удар, перекат, отбежать. Выждать, пока в руку вернется сила.

«Почему за то, что стало с твоими сестрами и братом, ты мстишь тем, кто в этом не виноват?»

Обойти справа, поднырнув под яростно размахивающую мечом руку, нанести пару быстрых ударов и отскочить подальше от брюха чудовища, приподнимающегося для удара о землю. Мельком увидеть лицо дочери Хаоса и поразиться его отрешенному выражению, так не соответствующему ее действиям.

«Я очень хотела бы помочь тебе. Но это не в моих силах. Я лишь могу избавить тебя от дальнейших страданий».

Огненный меч выпал из бледной руки и со звоном отлетел к стене. Человеческая голова ведьмы бессильно поникла, длинные черные волосы волной упали на грудь. Гигантская паучья туша вздрогнула в агонии и всем весом обрушилась на каменный пол, рассыпаясь на светящиеся искры.

Светлячок отползла к стене и бессильно привалилась к ней спиной. Кривясь от боли и беззвучно ругаясь, она дотянулась до фляги с эстусом, вылила себе в рот последние несколько глотков и тут же застонала в голос от нестерпимого жжения в затягивающихся ранах. Теперь нужно собраться с силами и идти дальше, цель еще не достигнута...

Убрав меч в ножны, Светлячок вошла под свод небольшой пещеры, стены и потолок которой также были облеплены паутиной и гроздьями яиц. Посреди пещеры горел костер, к которому Светлячок устремилась в первую очередь, наплевав на хорошие манеры, о которых настоятельно предупреждал ее на входе горемыка-служитель Прекрасной Госпожи. Впитав живительное тепло огня и наполнив флягу эстусом, Светлячок поднялась и подошла к стене пещеры, возле которой стояло (сидело? лежало?) создание, которое вызывало ужас, отвращение... и бесконечное сочувствие.

Бесформенная паучья туша со множеством лап, изломанных под самыми неожиданными углами. Синевато-бледный девичий торс, пепельные волосы, плотно сжатые бледные губы, полуприкрытые в изнеможении глаза. Квиалан, Прекрасная Госпожа, дочь Хаоса, пожертвовавшая тем, что осталось от ее жизни, ради своих подданных. Обхватив себя тонкими руками, она словно бы пыталась согреться. Какие мучения она испытывала – сложно было вообразить, но при взгляде на ее напряженное лицо Светлячок вмиг забыла о своих недавних ранениях и ушибах.

– Приветствую вас, леди Квиалан, – произнесла Светлячок и поклонилась. Квиалан слабо шевельнулась, не открывая глаз, и издала тихое шипение.

– Госпожа не может ответить, она не знает человеческого языка, – раздался низкий хриплый голос из дальнего углубления пещеры. Голос не принадлежал зараженному яйцами служителю Энги, и Светлячок от неожиданности резко обернулась, выхватывая из ножен меч.

– Вложите оружие в ножны, в этом месте запрещено обнажать клинки, – выходя из тени, властно произнес рыцарь в странном доспехе, покрытом острыми стальными шипами. Он подошел к Светлячку и слегка наклонил голову, затем тоном, не терпящим возражений, спросил:

– Отвечайте, что привело вас в это подземелье и заставило потревожить покой Прекрасной Госпожи?

– Я ищу Колокол Пробуждения и проход в Забытый Изалит, – ответила Светлячок, без тени смущения или страха глядя рыцарю в прорези забрала шлема.

– Здравомыслящему существу нечего делать в том проклятом месте, – покачал головой рыцарь, – будь то бог, человек или немертвый... Но ваша цель – не мое дело. Моя задача состоит в другом: я служу Прекрасной Госпоже, и как вы и сами видите, моя леди испытывает невыносимые страдания. Облегчить их может только человечность, и я поклялся раздобыть ее столько, сколько понадобится, чтобы госпожа Квиалан чувствовала себя хотя бы немного лучше. Поэтому я вынужден потребовать у вас сей предмет, если он у вас имеется, и если вы добровольно согласитесь пожертвовать человечность моей госпоже, то будете иметь право на присоединение к ордену Слуг Хаоса и, соответственно, на помощь членов ордена в любых затруднениях и сражениях. В противном случае я вынужден буду отнять у вас человечность силой, – рыцарь произнес последние слова с ноткой сожаления, однако тоном, не позволяющим усомниться в том, что именно так он и сделает – и не сомневается в исходе нападения на незваную гостью.

– Я не могу принять ваше предложение, – с достоинством ответила Светлячок, – ибо я присягнула на верность ордену Воинов Света...

– В таком случае, – перебил ее рыцарь, – я имею честь атаковать вас, – только что он стоял в расслабленной позе, опустив руки, и вот через мгновение из ножен с высоким звоном вылетел странный покрытый шипами меч и с неуловимой для глаза скоростью устремился к горлу Светлячка. Точнее, к тому месту, где мгновение назад находилось ее горло.

Перекатившись к левой стене пещеры, чтобы в пылу схватки ненароком не задеть Квиалан, Светлячок взяла клеймор в обе руки и парировала атаку шипастого рыцаря, использовав зазубрины на его мече против него – зацепившись за ее клинок, меч служителя Хаоса изменил направление и скользнул по доспеху Светлячка, не причинив вреда. Захватив предплечье правой руки противника и воспользовавшись его рукой как рычагом, Светлячок крутнулась на месте и вывела рыцаря из равновесия так, что он пролетел ей за спину и приземлился на живот, вытянув руку вперед. Заломив его руку за спину, она прижала его туловище коленом к земле и, наклонившись к затылку рыцаря, ехидно произнесла:

– Сир, вас не учили не перебивать, когда леди говорит?

Рыцарь с нечеловеческой силой начал подниматься с пола, приподнимая Светлячка на своей спине и изворачиваясь, чтобы схватить ее левой рукой.

– Я всего лишь сказала, что не собираюсь предавать свой орден, – надавив на плечо рыцаря и выворачивая его руку сильнее, заметила Светлячок. – Но далее я собиралась добавить, что я с подобающим почтением преподнесу вашей госпоже имеющуюся у меня человечность. Или вам недостаточно той, что я отдам добровольно, и вам все-таки непременно надо убить меня? – она нажала на плечо сильнее, ожидая ответа.

– Прошу... прощения, – проскрипел шипастый рыцарь, – обещаю не атаковать вас, если вы...

– Хорошо, – удовлетворенно сказала Светлячок, поднимаясь на ноги, – а теперь давайте побеседуем, как подобает двум рыцарям, которым нечего делить под этим небом...

Рыцарь поднялся на ноги, подобрал свой меч и вложил его в ножны.

– Прошу прощения, миледи, я недооценил вас, – он слегка наклонил голову, – и ваше великодушие, и... – он явно смутился.

– И мои боевые качества? – усмехнулась Светлячок. – Не смущайтесь, сэр рыцарь, не представившийся даме, вы не первый такой. И, смею надеяться, – она улыбнулась еще шире, – не последний.

– Мое имя Кирк Рыцарь Шипов, рыцарь ордена Слуг Хаоса, – запоздало поклонившись, отрекомендовался рыцарь.

– Меня зовут Лидия из Асторы, по прозвищу Светлячок, – отозвалась Светлячок, – и как я уже упомянула, я принадлежу к ордену Воинов Света.

– Солер?.. – едва заметно улыбнулся Кирк.

– Именно, – кивнула Светлячок, слегка улыбнувшись в ответ.

– Итак, леди Светлячок, державшая мою жизнь в руках и сохранившая ее, – Кирк откашлялся, – вы и в самом деле готовы пожертвовать для блага моей госпожи самым ценным, что есть у живых существ в этом мире? – теперь он смотрел на нее недоверчиво, как будто ожидая, что она передумает и нападет на него.

– В отличие от этой леди, – Светлячок кивнула в сторону Квиалан, никак не отреагировавшей на короткую схватку, происходившую в паре шагов от нее, – я могу свободно перемещаться, имею меч и, смею надеяться, неплохо умею им пользоваться. Поэтому человечностей я себе как-нибудь добуду, – она открыла заплечный мешок, достала бережно упакованные в зачарованную кожу семь человечностей и протянула их Кирку, – а ей приходится надеяться только на таких, как вы и я. Кроме того, не думаю, что вся человечность этого мира способна вернуть ее к нормальной жизни, а я, несмотря на то, что являюсь нежитью, все-таки сохранила в себе одно из самых важных человеческих качеств – надежду.

– Вы правы, леди. Вы даже не представляете, насколько вы правы, – Кирк, низко поклонившись, принял драгоценный сверток двумя руками. Светлячок не поняла, показалось ей или в стальных глазах Кирка что-то блеснуло? Слезы? Да нет, не может быть, это просто отсвет от костра.

Если Светлячок раньше полагала, что самым мерзким местом во всем Лордране является Чумной Город, то после нескольких дней, проведенных в Руинах Демонов, она переменила свое мнение. Удушающая жара, красный слепящий свет, от которого болели глаза, сухой, пахнущий раскаленным камнем воздух. Бесчисленные демоны, изуродованные осколки бытия, порожденные магией Ложа Хаоса, плода неудачного эксперимента Ведьмы Изалита... И единственный сын ведьмы, превращенный в гигантское огненное чудовище, не имеющее ничего общего с человеком, несчастное создание, единственным смыслом существования которого оставалась охрана алтаря с телом погибшей сестры.

Светлячок, ничего не подозревая, подошла к алтарю, устроенному на скальном уступе у стены. Иссохшее тело лежало на боку с поджатыми ногами и сложенными под головой руками, как спящий ребенок. Одета мертвая женщина была в расшитые золотом перчатки, юбку и плащ с капюшоном, Светлячок по изображениям в книгах узнала одеяние дочерей Хаоса.

– Вот и еще одна сестра, – задумчиво проговорила она, – как же вам не повезло с матерью, бедные вы, бедные... – она осторожно коснулась ткани плаща покойницы. В тот же самый миг за спиной ее раздался чудовищный рев, и огненная струя хлестнула по доспехам.

От неожиданности Светлячок не успела сгруппироваться и неудачно перекатилась к стене, оказавшись в зоне досягаемости монстра. Попытавшись спрятаться за алтарем, она мгновенно поняла, что это была не самая лучшая тактика – огненное щупальце настигло ее на полпути и сбило с ног, дробя доспехи и прожигая плоть до самых костей.

...Костер. Починить доспехи, наполнить флягу эстусом. Вперед.

Рев, от которого трясутся стены, сверху катятся и с грохотом рушатся на тропинку нагретые валуны. Удар щупальцами. Откатиться, переждать, ударить. Рев нарастает, кажется, вот-вот звуковой волной начнет дробить череп.

Переливающиеся потоки лавы обдают жаром, поднимающийся над ними горячий воздух колышется и искажает контуры чудовища. От ударов щупальцами сотрясается каменный помост.

Ударить, перекатиться, отбежать, выждать, увернуться, ударить.

«И для тебя смерть, возможно, лучший исход, как и для твоих сестер».

Издав душераздирающий рев, эхо от которого еще долго мечется между камнями, чудовище рассыпается на миллионы сияющих искорок, в облаке которых Светлячку чудится силуэт стройного юноши с длинными прямыми волосами... Или это всего лишь колебания раскаленного воздуха?..

Изалит. Царство огня и кошмаров, родина демонов, проклятая земля, где скрывается одна из Великих Душ. Как бы тоскливо и мерзко ни было здесь, необходимо пройти весь путь до конца, потому что Великая Душа должна быть найдена. Отвратительные демоны на входе в падший город, охраняющие тайны, без которых невозможно пройти дальше. Лава, обугленные деревья, огнедышащие твари, нападающие группами.

Смерти, костры. Боль, усталость, порой – отчаяние, надвигающееся опустошение. Найти человечность. Вспомнить в мельчайших подробностях лицо Ингинн, ее голос, смех. Дальше...

Поднимаясь по выщербленной лестнице, ведущей из квадратной башенки на площадку перед входом в печально знакомый белесый туман, Светлячок едва успела заметить летящий в нее сгусток огня и подставить щит. Выхватив меч, она осмотрелась и заметила на верху лестницы невысокую фигурку, закутанную в одеяние, как две капли воды похожее на то, что она совсем недавно видела на трупе дочери Хаоса в Руинах Демонов. «Четвертая сестра...» – пронеслась в голове мысль, а тело между тем выполняло привычную работу: отпрыгнуть с траектории полета огненной сферы, атаковать, прикрываясь щитом, перекатиться, выбрать момент для следующей серии ударов.

Не издавая ни единого звука, кроме шипения пламени, вырывающегося из правой руки, пиромантка продолжала бой до тех пор, пока выпад мечом, в который Светлячок вложила всю свою силу, не остановил ее в прыжке. Тело рухнуло на лестницу, заливая ее потоками крови, черные, расшитые золотом одежды взметнулись и опали, как крылья бабочки.

Тяжело дыша, Светлячок опустилась на колено рядом с дочерью Хаоса и отвела капюшон с ее лица. Да, это она, еще одна сестра Квиалан. Безымянная, бесславная. Тонкие губы упрямо сжаты, темно-фиолетовые глаза широко раскрыты и устремлены вверх, на каменную твердь, заменяющую в Изалите небо. Что за судьба досталась вам, в очередной раз подумала Светлячок, осторожно закрыла глаза девушки, опустила на лицо ткань капюшона. Поднялась было на ноги, но вновь опустилась на ступеньку, да так и осталась сидеть возле трупа, бессильно уронив руки на колени.

После пришлось вернуться к костру, чтобы пополнить запасы эстуса, потраченного в ходе сражения с дочерью Хаоса, починить доспехи и заточить меч. Вернувшись через пару часов к месту боя, Светлячок обнаружила, что тело пиромантки исчезло, и даже следа крови не осталось на камнях. Причуды времени этого мира?..

Поднявшись по лестнице, она увидела справа одним пролетом ниже знакомую фигуру. Кирк Рыцарь Шипов стоял, опершись руками на полуразрушенные перила, и смотрел куда-то вдаль. Светлячок медленно приблизилась – в этом мире никому нельзя было доверять, от любого, с кем ты совсем недавно мирно разговаривал, можно было ожидать внезапного нападения.

– Кирк! – окликнула она рыцаря и невольно отпрянула, когда он медленно, словно бы нехотя обернулся к ней. Доспех его был изрублен, испачкан кровью и погнут. Увидев Светлячка, Кирк на мгновение замер, затем снова отвернулся и уставился на что-то вдалеке, видимое только ему одному.

Светлячок поразилась тому, что он не отреагировал на ее приближение, как подобает воину в небезопасном месте – не принял оборонительную стойку, не потянулся к оружию. Здесь явно было что-то не так.

– Что случилось? – спросила она, подходя ближе.

Кирк снова обернулся, медленно, как будто с трудом, поднял руки и снял шлем. Лицо его было серым и мокрым, взгляд потерянно блуждал, не останавливаясь на лице Светлячка. Он открыл было рот, но так и не произнес ни звука.

– Кирк, – уже по-настоящему испугалась Светлячок, – что с тобой? Что случилось? Говори же!

Кирк наконец сфокусировал взгляд на лице Светлячка.

– Она мертва, – неразборчиво произнес он, с трудом шевеля языком.

– Кто? – испугалась Светлячок. – Да что случилось, говори же наконец!

– Моя леди, – Кирк с трудом вдохнул и продолжил, – я оставил ее с этим дураком Энги, я ходил добывать человечность... Меня не было всего несколько часов. Когда я вернулся, костер не горел, Энги лежал мертвым у входа в пещеру. Я еще не понимал... А потом я вошел внутрь, – он зажмурился и сжал кулаки. – Там стоял этот мерзавец, в броне рыцарей Хавела, с бастардом в руке, с лезвия капала кровь. А Квиалан... – он запнулся и судорожно сглотнул, – моя госпожа лежала на полу, он убил ее! – он вскинул на Светлячка глаза. – Я бросился на него, но в разгар боя он исчез. Так, как исчезают фантомы, хотя фантомом он не был. Я не убил его, я последовал за ним, но не успел...

Светлячок подошла еще ближе и положила руку Кирку на плечо. Кирк быстро глянул ей в глаза и увидел отражение своей боли и тоски.

Светлячок осторожно отвела Кирка к началу лестницы, усадила на ступеньки и заставила глотнуть вина из фляжки – к сожалению или же к счастью, Кирк не был нежитью, и эстус ничем не мог ему помочь. Бегло осмотрев повреждения шипастого доспеха, Светлячок убедилась, что опасных для жизни ран на теле Кирка нет. После они достаточно долго молча сидели бок о бок на ступеньках, сокрушенно размышляя каждый о своем.

– Что теперь значит моя жизнь? – проговорил наконец Кирк. – Для чего мне теперь вообще вставать с этих ступенек, для чего двигаться куда-то, для чего вообще продолжать дышать? – он уронил голову на сложенные руки.

– Как минимум, ты должен найти своего врага и отомстить, – задумчиво проговорила Светлячок. – Это ты должен сделать в любом случае, хочешь ты шевелиться или нет. Думаю, ты узнаешь его среди тысячи, даже если он сменит доспех.

– Я найду его, – поднял голову Кирк, – в этом можешь не сомневаться.

9. Ингинн (сейчас)

– Как же он гремит, этот замечательный доспех, – с досадой пробормотала Ингинн, убирая в ножны клеймор и садясь на поваленное дерево. Ее учитель Сайрус тоже спрятал оружие и, сняв шлем, потряс головой, так, что щегольская черная борода, доходящая до середины груди, замоталась из стороны в сторону.

– Слушай, я вот все думаю, как тебе не жарко под шлемом с такой бородой? – без тени почтения обратилась к учителю Ингинн, с облегчением снимая шлем элитного рыцаря и взъерошивая слипшиеся от пота волосы. К слову, асторский доспех элитного рыцаря и клеймор принесли в лагерь серебряные рыцари-стражники из Анор Лондо, пояснив, что сняли его с какого-то убитого ими немертвого, который пытался проникнуть в покои Гвиндолина.

– Ох, получишь ты у меня, – вздохнул Сайрус. – Совсем обнаглела молодежь... А если серьезно – ты хоть представляешь, какую прекрасную дополнительную защиту для горла дает толстый пучок волос?

– А, вот оно что, – рассеянно проговорила Ингинн. Ее внимание привлекло какое-то движение в отдалении меж деревьев. – Что это там? Кто-то идет? – она привстала со ствола и, поморщившись от скрипа сочленений доспеха, плюхнулась обратно.

– Ничего себе, – оторопело проговорил Сайрус и опустился на одно колено, низко склонившись перед тем, кто приближался к ним из-за деревьев. Ингинн торопливо вскочила с дерева и сделала то же самое, все еще не понимая, что происходит.

– Встань, сир Сайрус, – прозвучал рядом с ними мягкий, тягучий женский голос со странным, урчащим тембром. – И ты тоже встань, девочка. Я рада видеть вас в добром здравии.

– Миледи Альвина, – почтительно произнес Сайрус, поднимаясь. Он выглядел ошеломленным, словно увидел привидение.

Ингинн поднялась на ноги и, забыв о манерах, во все глаза уставилась на того, кто неслышно подошел совсем близко. Это оказалась огромная белая кошка с нестерпимо сверкающими желтыми глазами. Глава ордена Лесных Охотников, сама Альвина, почтила их своим присутствием. За пять лет службы в ордене Ингинн ни разу не встречалась с легендарной кошкой-магом, близким другом рыцарей Гвина.

– Я слышала о том, что случилось, – проговорила Альвина, глядя своими пронзительными глазами на Ингинн. – Такое не должно повториться. Ты должна беречь себя. И ты, Сайрус, – она перевела взгляд на учителя, – обязан заботиться о том, чтобы эта девочка в добром здравии дожила до того момента, когда ей придется выполнить ее задачу. Задача эта слишком важна, чтобы ставить под угрозу ее выполнение ради рутинной службы. Ты, – она снова перевела взгляд на Ингинн, – больше не будешь патрулировать лес, ни в составе отряда, ни тем более одна. Тебе надлежит совершенствовать искусство владения оружием и магией. Шива получит соответствующие инструкции. А теперь я вас оставлю. Вопросов задавать не нужно, – добавила она, заметив, что Сайрус собирается что-то сказать, – сейчас вы все равно не получите ответов. Всему свое время. – Кошка повернулась и направилась вглубь леса.

– О чем это она? – с тихим отчаянием в голосе спросила Ингинн шепотом, хотя кошка уже скрылась за деревьями. – О какой задаче она говорит?

– Понятия не имею, – озадаченно проговорил Сайрус. – Сказано же – вопросов не задавать... Надеюсь, Шиве она расскажет больше. Пойдем-ка в лагерь, попробуем выпытать побольше информации у капитана.