Текст книги "Светлячок и Пламя (СИ)"

Автор книги: Ксения Крутская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Однажды у костра Квиалан появилась немертвая женщина, которая повергла Кирка одновременно в трепет и уныние: с легкостью уклонившись от его атаки, она бескровным приемом без видимых усилий обезоружила его, но не убила, а пояснила свои намерения – ей так же, как когда-то соратникам Кирка, необходимо было пройти в Изалит – и, отказавшись вступать в орден, бескорыстно пожертвовала Квиалан имеющиеся у нее человечности. Кирка сковал ледяной ужас: он наглядно убедился, что не способен обеспечить Квиалан необходимую защиту. Ужас едва не перешел в отчаяние, когда в разговоре выяснилось, что только что нежить по имени Светлячок убила Квилааг, защищаясь. Ненавидя себя за проявленную слабость в схватке, Кирк возблагодарил богов за то, что Светлячок оказалась не из числа тех, кто приходил забрать Душу Хранительницы Огня – что он мог бы противопоставить ей в таком случае?..

Своими доблестью, благородным поступком и проявленным к Квиалан состраданием Светлячок завоевала искреннее восхищение Кирка, и он предложил ей отдохнуть во владениях Дочери Хаоса, прежде чем отправляться в Изалит. То обстоятельство, что Светлячок убила Квилааг, не слишком огорчило Кирка и других членов ордена: они все опасались ее, так как всем было известно, что дочь Хаоса, как и родственная ей стихия, питается отнимаемыми у живых существ жизнями, так что любой из членов ордена в какой-то момент мог оказаться пищей для нее. Кирка беспокоило только то, о чем в самом начале говорил ему Даррен: кто в отсутствие Квилааг способен сдерживать тварей Хаоса и не давать им вырваться в мир?..

Светлячок успокоила его: она идет в Изалит именно за тем, чтобы усмирить Хаос, лишить его мощи Великой Души и по возможности истребить побольше демонов. Кирк, который видел Светлячка в деле, послушав рассказы о том, что ей уже удалось совершить за время скитаний по Лордрану в теле Нежити, после долгих колебаний согласился, что уж если кто и сможет заменить Квилааг в деле сдерживания сил Хаоса, так это Светлячок. Он рад был бы сам отправиться с ней, но не мог оставить Квиалан, и кроме того, Светлячок предупредила его, что живым в Изалите делать нечего – туда не следует соваться тем, у кого нет неограниченного запаса жизней, восстанавливаемых у костров, и здоровья, восполняемого эстусом.

Светлячок ушла, Кирк остался на страже в пещере Квиалан. Он не стал рассказывать ей о том, что Квилааг погибла – все равно бедняжка не видела сестру уже очень давно, потому что не могла передвигаться, а Квилааг не входила к ней, значит, можно было продолжать делать вид, что ничего не изменилось. На душе у Кирка было тяжело, но он изо всех сил старался вести себя естественно, рассказывал истории, время от времени спрашивал у Квиалан, как она себя чувствует, встречал подносителей человечности и контролировал смену стражи.

Прошло несколько дней. Члены ордена с добытой человечностью появлялись все реже и реже. Квиалан явно чувствовала себя совсем плохо, ее руки беспокойно двигались, губы судорожно сжимались, то и дело слышались прерывистые вздохи. Кирк не мог больше этого выносить. Приказав охранявшим пещеру стражникам удвоить бдительность и предупредив Энги, он вышел из пещеры и активировал Треснувшее красное око, чтобы отправиться в другой мир на охоту. Подгоняемый тревогой и непонятным давящим чувством, он вихрем пронесся по чужому миру в образе пылающего фантома, за несколько часов набрал десяток человечностей и поспешил назад в свой мир.

Материализовавшись в коридоре перед входом к Квиалан, Кирк внезапно вздрогнул, как от попадания молнии. Что-то было не так. Стражника, охранявшего вход с этой стороны, на месте не оказалось. И что-то еще изменилось в окружении, Кирк не сразу сообразил, что именно, а когда понял, то похолодел и бросился в пещеру, выхватывая меч.

Не было слышно треска костра.

...У каждого живого существа должен быть дом. Родное, безопасное пристанище. Место, где заледеневшее сердце оттаивает и начинает биться ровно, прогоняя чудовищ, набившихся в твое сознание за время странствий. Место, где душа, покрытая шрамами, коркой запекшейся крови – крови врагов и твоей собственной – очищается, становится вновь мягкой и легкой, как в детстве. Место, где сами собой затягиваются раны, где ты вспоминаешь, что такое смех от души и искренние слезы. Место, где ты можешь быть самим собой – и не бояться потерять себя.

Нет больше такого дома. Погас лиловый свет в его окнах...

Кирк не понимал, где он находится. Он не хотел ничего понимать. Он хотел перестать вообще что-то понимать – он предпочел бы прямо сейчас перестать дышать. В голове гудело, отстраненно чувствовалась боль в руке, ноге, в боку... Руки дрожали, опираясь на что-то каменное. Перед глазами прыгали отсветы огня и красные пятна.

Кто-то окликнул его по имени. Кирк с трудом повернулся на голос и вроде бы узнал стоящую перед ним фигуру. Как она здесь оказалась?.. Встряхивает за плечи, спрашивает: «Что случилось?». Кирк усилием воли попытался разогнать кровавый туман в голове – и тут же, как ударом каменного молота, изнутри его сотрясло и едва не сбило с ног неумолимое осознание непоправимости произошедшего.

«Она мертва...»

«Кто?.. Да что случилось, говори же наконец!»

Светлячок усаживает его на ступени лестницы, заставляет снять перчатки, подносит к губам фляжку. Большой глоток вина заставляет закашляться, в голове немного проясняется. Кирк осознает, что он – в Изалите, что попал он сюда в погоне за мародером, убившим Квиалан.

...Костер в пещере не горел. Возле проема входа лежал Энги, почти перерубленный пополам, тощие руки бессильно вытянуты в сторону его госпожи. А сама госпожа... Кирк смотрит и не видит, не хочет видеть... но уже понимает: эта картина до самой смерти отпечатается на его сетчатке и будет преследовать, едва он закроет глаза.

Квиалан лежит на полу пещеры, паучье тело бессильно обмякло, а человеческий торс отрублен и отброшен к противоположной стене. Кирк впервые видит ее глаза так широко распахнутыми, в них навеки застыла лиловая темнота...

Над телом стоит незнакомец в броне рыцарей Хавела, в руке он сжимает полуторный меч с закаленным Тьмой лезвием, с которого капает на пол пещеры кровь. Это ведь кровь моей Квиалан?..

Кирк вложил в первый удар всю свою ярость и отчаяние, все нежелание принимать происходящее и безумную жажду все каким-то образом исправить. Враг отлетел к стене, не успев заслониться своим каменным щитом, кровь брызнула, но доспех выдержал удар, убийца удержался на ногах и вдруг, замерцав, начал исчезать, растворяться в воздухе.

Кирк мгновенно понял, что пришелец воспользовался каким-то предметом для перемещения в другой мир, и рванулся за ним, на ходу выхватывая и активируя Треснувшее красное око, пока след еще не остыл. Что за мир встретил их – Кирк так и не рассмотрел, он вылетел прямо под удар бастарда, парировал и бросился в яростную атаку. А убийца через пару мгновений вновь замерцал в воздухе и исчез.

Еще одно Око, еще один мир, еще пара ударов. Звон стали, яростное рычание, брызнувшая кровь. Боли не чувствуется, но левая рука и правая нога онемели, плохо слушаются. Не поддаваться... Следующее Око выбрасывает в следующий мир, короткая алая вспышка перед глазами – и вдруг навалились тишина и пустота: враг снова скрылся, а использованное Кирком Око было последним. Конец...

– Как минимум, ты должен найти своего врага и отомстить, – сказала Светлячок. – Это ты должен сделать в любом случае, хочешь ты шевелиться или нет. Думаю, ты узнаешь его среди тысячи, даже если он сменит доспех.

Кирк знал, что найдет врага, через сколько бы миров тот ни прыгнул, чтобы замести следы. Необходимость завершить начатое горела единственным путеводным маяком впереди, в сером тумане безысходности.

– У меня закончились Треснувшие красные очи, – проговорил он.

– А я и не знала, что живые могут ими пользоваться, – удивленно проговорила Светлячок. – Ну что ж, тем лучше. Я отдам тебе свой запас, я ими не пользуюсь, мне в чужих мирах делать нечего, в своем забот хватает... У меня их немного, четыре штуки. Но ты наверняка добудешь еще, когда выберешься отсюда. И вот еще, возьми это, – она протянула ему небольшой мелок, – если будешь в затруднении, начерти знак призыва, и я приду на помощь.

– Спасибо, – проговорил Кирк, – ты настоящий друг, Лидия из Асторы. Я у тебя в долгу.

– Не нужно, – печально проговорила Светлячок, – я очень сочувствую тебе, мне искренне жаль твою леди, я бы и сама помогла тебе отомстить за нее, но мой долг не позволяет мне сейчас отклоняться от моего пути. Поэтому я помогла тебе, чем смогла, и должна отправляться дальше. Разве что... Есть у меня одна просьба, с которой я обращаюсь к тем, кто достаточно добр ко мне и заслуживает доверия...

– Я слушаю тебя.

– Если встретишь мою дочь Ингинн – по возможности помоги ей, если она будет в затруднении. Посмотри на меня внимательно, запомни мое лицо, и ты обязательно узнаешь ее при встрече. Надеюсь, я не слишком многого прошу...

– Я обязательно окажу твоей дочери всю необходимую помощь, если встречу ее, Светлячок. Слово рыцаря.

– Благодарю тебя за это обещание, Кирк из Торлунда. Надеюсь, что ты достигнешь своей цели. Может, мы еще увидимся... А теперь мне пора. Пожелай мне удачи и прощай.

– Прощай, Светлячок. Спасибо тебе еще раз. Да осветит Пламя твой путь.

11. Киран (давно)

Поход в Королевский лес на битву с фантомами Тьмы – первый ее поход с рыцарями Гвина – Киран запомнила на всю жизнь в мельчайших подробностях. Через пятнадцать дней после возвращения Арториаса ее вызвал к себе Орнштейн. Киран ждала этого вызова и боялась, что его не последует. За прошедшие пятнадцать дней она пять раз встречалась с Арториасом, они продолжали работу над поисками способов защиты и нападения для предстоящего сражения. Два дня назад, когда они, как обычно, засидевшись за полночь, разобрали последний из манускриптов, откопанных Киран на чердаке библиотеки в таком пыльном запаснике, что при проведении там изысканий чихание и ругань доносились со стороны редких посетителей с одинаковой частотой, Арториас, захлопнув тетрадь, потянулся и сказал:

– Ну что ж, я думаю, в замке и в библиотеке мы сделали все, что могли. Пора применить наши знания на практике. Завтра скажу Орнштейну, чтобы собирал отряд.

Киран замерла, сердце глухо забилось. Осторожно, боясь услышать не тот ответ, которого она ждала всей душой, она проговорила:

– Вы возьмете меня с собой?

Арториас внимательно посмотрел на нее. Киран, не дрогнув, встретила этот взгляд. Повисло напряженное молчание. Арториас смотрел на нее своими волчьими глазами и, казалось, читал ее мысли, ища в них подтверждение верности принимаемого решения.

– Ты будешь очень нам полезна, – наконец сказал он медленно, как будто через силу. Киран поняла, что все это время не дышала, и медленно и осторожно выдохнула. Арториас перевел взгляд на портрет Гвина на стене.

– Я поговорю с Орнштейном, – устало проговорил он. – Сначала нужно убедить его, затем ему придется убедить Гвина. Состав отряда будет утверждать он. Слишком велика ответственность, которая ложится на каждого члена отряда.

– Спасибо за доверие, – тихо сказала Киран, собрала свои записи и покинула кабинет.

На следующее утро ее вызвали к Орнштейну прямо с тренировочного боя. Комнаты капитана располагались на втором этаже башни, на верхних ярусах которой располагались личные покои королевской семьи, поэтому пройти к нему без особого приглашения (и конвоя) было невозможно.

Два стражника сопроводили ее до кабинета командующего, пропустили в двери и застыли снаружи по сторонам дверного проема. Киран вошла в кабинет и поклонилась.

– Доброго утра, лейтенант Киран, – пророкотал Орнштейн, усмехаясь в густые усы. – Входи, садись, – он указал на стул напротив. – Судя по всему, ты произвела на нашего Арториаса весьма сильное впечатление, потому что он заявился ко мне сегодня еще до рассвета и сразу же, не давая мне вставить и слова, произнес пламенную речь – которую не иначе как полночи готовил – о том, как ты будешь нам полезна в предстоящем походе в Королевский лес. Я долго его слушал, не перебивая, и даже не кивал, чтобы он не закончил свое выступление раньше времени, потому что такой прекрасной, прочувствованной речи я не слышал от него уже много лет...

– Орнштейн, прекрати, – донесся из соседней комнаты недовольный голос Арториаса. Орнштейн ехидно засмеялся.

– Видишь, он до сих пор тут сидит, – сказал он, кивнув в сторону дверного проема, ведущего в гостиную. – Принес кипу бумаг, что-то мне зачитывал и пояснял, что большая часть из найденных заклинаний – твоя заслуга...

Киран почувствовала, что краснеет, и отчаянно пожалела о том, что в кабинет к командующему полагается входить без шлема.

– Итак, Арториас ходатайствует о включении тебя в отряд для предстоящего похода, – посерьезнев, сказал Орнштейн. – Поскольку я не имел возможности лично контролировать твое обучение, я вынужден доверять суждениям твоего наставника. А так как упомянутый наставник за все время, что мы служим вместе, еще ни о ком так хорошо не отзывался, то я считаю, что решение о включении тебя в состав отряда можно считать верным. Я поговорю с Гвином. На полдень мне назначена аудиенция, после нее я вызову тебя и сообщу о результатах. А сейчас возвращайся к своим обязанностям. Вполне возможно, что в ближайшее время характер твоей службы лорду Гвину кардинально поменяется. Так что наслаждайся последними днями легкой жизни, – Орнштейн, усмехнулся, на сей раз невесело.

Киран поклонилась и собралась выходить. В этот момент в дверном проеме, ведущем в соседнюю комнату, показался Арториас, остановился, опершись на дверной косяк, и быстро глянул на Орнштейна, затем на Киран. Ее поразил этот взгляд. Если она за все это время научилась правильно понимать настроение своего наставника, то чувствами, промелькнувшими в его взгляде, были, несомненно, боль и печаль.

Гвин утвердил включение Киран в состав отряда. Как признался позже Орнштейн, он просто не стал заострять внимание на ее кандидатуре, опасаясь лишних вопросов. В результате отряд, включавший, помимо Киран, Арториаса и самого Орнштейна, еще двенадцать рыцарей, наиболее искушенных в магии, выступил в поход на рассвете через три дня. Все рыцари получили четкие инструкции по применению заклинаний, найденных Киран и Арториасом, но при этом каждый из них понимал, что вся подготовка могла оказаться бессмысленной, так как никто до сих пор не знал, какова природа тварей, с которыми им придется иметь дело. Все были готовы к самому худшему.

До места, где Арториас оставил тварей, заключенных в магическую сферу, отряд добрался к вечеру. Орнштейн распорядился сделать привал, выставить часовых и отдохнуть до рассвета, так как в темноте сражаться было опасно, а сам в сопровождении Арториаса отправился на разведку. Вернувшись через два часа, они рассказали, что сфера находится на прежнем месте и выглядит точно так же, как раньше, что позволяет предположить, что магическая управа на этих тварей все же существует.

Костров не разжигали, чтобы не привлекать внимания. Трое рыцарей заступили в караул, остальных Орнштейн собрал в кружок и предложил Арториасу еще раз повторить тактический план.

– Как только позволит освещение, мы окружаем сферу на расстоянии, достаточном для воздействия заклинаний – стоять следует шагах в пятнадцати, ближе не подходите – опасно, но и дальше отходить рискованно, сила заклинаний снизится. Затем я дам сигнал и сниму защиту. После этого каждый из вас выбирает цель и использует заклинания, которые я нашел. Мы выбрали два заклинания – Пожиратель Тьмы и Ослепляющий Свет. Первым я использую Пожиратель Тьмы – следите, нанесет ли оно урон, если нет – нам нужно второе. Держите эликсиры наготове – сил потребуется много. Будьте предельно внимательны – твари атакуют сгустками Тьмы, вы должны обязательно уворачиваться от них, иначе они полностью парализуют вас. Зачаруйте доспехи на повышенную защиту от Тьмы, но это практически не помогает, я проверял... Щитами пользоваться вообще бессмысленно, рассчитывайте только на возможность отразить сгусток Тьмы заклинанием. Ваше оружие – быстрота и внимательность.

Киран обвела взглядом рыцарей, слушавших Арториаса с мрачными и сосредоточенными лицами. Каждый из них повидал на своем веку немало битв, имел десятки шрамов и сросшихся переломов, но остался жив благодаря своим навыкам владения оружием. В предстоящей битве им придется полагаться на магию, к которой они не питали большого доверия, и это делало сражение во сто крат труднее – доверие к клинку, щиту и доспеху придавало уверенность в своих силах. Но на то они и были элитой среди рыцарей лорда Гвина, чтобы без тени сомнения идти в бой даже без оружия, к которому привыкла рука.

Сама же Киран вдруг ощутила растерянность – ее охватило странное чувство нереальности происходящего. Умом она понимала, что сейчас ей надлежит испытывать страх, возможно, сомневаться в своих силах, потому что ей никогда до сих пор не приходилось участвовать в подобных сражениях. Вместо этого она ощущала странное спокойствие... как отражение спокойствия и сосредоточенности, которые она видела на лице Арториаса.

Все вопросы были заданы, все инструкции получены. Рыцари разбрелись в разные стороны и стали устраиваться на ночлег. Киран, сняв перевязь с кинжалами, уселась под толстым деревом, удобно устроившись в выемке между корнями, и привалилась спиной к стволу. Близость живого, древнего, могучего дерева успокаивала, спиной Киран словно бы впитывала его вековую мудрость и терпение.

Арториас сидел поодаль возле такого же дерева, положив перевязь с мечом на колени. Неслышно подошел Орнштейн и уселся рядом. Он заметил, что взгляд Арториаса направлен в сторону Киран, и задумчиво произнес:

– Меня весь день подмывает задавать ей глупые вопросы вроде «Ну что, ты готова?», но я прекрасно понимаю, что такими вопросами ее можно только обидеть...

– Как она может быть готова? – отозвался Арториас. – Как к этому можно быть готовым? Кто из нас на самом деле готов – ты, я, остальные? – он запрокинул голову и посмотрел на беззвездное небо, проглядывавшее между кронами деревьев. – Единственное, что я могу сказать – она не подведет, не дрогнет в последний момент.

– Ты настолько в ней уверен?..

– Настолько, насколько можно быть уверенным в ком-то другом, – твердо сказал Арториас. – Почти как в самом себе, – и он снова перевел взгляд на фигурку в синем доспехе, свернувшуюся в корнях дерева.

– Ты так хорошо успел ее узнать? – Орнштейн с сомнением посмотрел на старого друга, замолчал, увидев выражение его лица, хотел было что-то сказать, но сдержался и лишь покачал головой.

Киран медленно выдохнула и расслабила все мышцы. Как бы ни был беспокоен разум, тело перед сражением должно отдохнуть. Она незаметно наблюдала за беседующими Арториасом и Орнштейном и каким-то образом чувствовала, что говорят они о ней. «Орнштейн не доверяет мне...» – подумала она с горечью. Ничего удивительного – он совершенно ее не знает. Но Арториас сказал, что она может быть им полезна... Киран закрыла глаза и стала про себя повторять заклинания.

Темнота сменилась серыми сумерками. «Время», – сказал Арториас, поднимаясь на ноги. Неслышно, как тени, из предутреннего тумана появились четырнадцать рыцарей и окружили Арториаса. Орнштейн, кивнув ему, отступил в сторону, передавая командование старому товарищу.

– Двигаемся на восток, – Арториас указал направление. – По мере продвижения рассредоточьтесь, чтобы сразу занять позиции. Киран, ты встанешь слева от меня. Орнштейн, ты возьми под контроль противоположную сторону. Будьте внимательны – я запер в сфере около трех десятков этих тварей, но это не означает, что по лесу не могут ползать их сородичи. Выступаем, – и он первым двинулся вперед.

Киран шла следом, выдерживая дистанцию в пять шагов и держась немного слева, внимательно глядя по сторонам. В лесу было тихо, только в отдалении печально посвистывала какая-то ночная птица да изредка потрескивали ветки под ногами рыцарей. Через полчаса отряд подошел к поляне, в центре которой висел, переливаясь дымчато-серыми и голубыми полосами, шар, похожий на исполинский мыльный пузырь. Он тихонько гудел, и чудилось, что это воздух на поляне звенит от напряжения. В поперечнике шар был примерно равен высоте деревьев, из-за его огромного размера часть близко расположенных деревьев словно бы вросла в него, и их верхушки, торчащие из шара, почернели и скрючились. Киран всмотрелась в поверхность шара и невольно поежилась: под тонкой магической пленкой бешено сновали и вертелись темные силуэты, даже в таком полуразмытом виде наводящие ужас.

Рыцари быстро окружили сферу. Арториас подождал, пока по цепочке с обеих сторон к нему придут сигналы о том, что все заняли свои места, достал из чехла два небольших посоха и сжал их в руках. Киран достала один посох – она прекрасно понимала, что на использование заклинаний с двух рук у нее не хватит внутренней магической энергии. Арториас вгляделся в шар, поднял посохи и скомандовал: «Начали!». Из его левой руки вырвалась струя оранжевого света, ударилась в шар, который мгновенно с сухим хлопком разлетелся на синеватые искры. Одновременно из правой руки Арториаса вылетела ослепительная ярко-синяя сфера и устремилась к тому, что высвободилось из лопнувшего шара и стремительно начало разлетаться в стороны.

Твари выглядели как прорехи в ткани мира – черные продолговатые дыры, ведущие в ничто. Воздух вокруг них колебался, словно они горели черным пламенем. Магическая сфера, выброшенная Арториасом, ударилась в одну из них и с шипением провалилась вовнутрь. Киран похолодела, но мгновением позже заметила, что тварь несколько уменьшилась в размере. Когда в нее попала вторая сфера, стало окончательно понятно, что заклинание действует: тварь замедлилась, стала искривляться и съеживаться – и вдруг, словно собрав всю свою ярость, выбросила из своего нутра несколько черных шаров, которые с ужасающей скоростью полетели в сторону Арториаса. Вскинув левую руку, он выпустил еще одну синюю сферу, черные шары с сухим треском соприкоснулись с ней, и воздух сотрясла почти беззвучная ударная волна, сорвавшая с близлежащих кустов все листья и мелкие ветки.

Со всех сторон на черных фантомов устремлялись сияющие магические сферы, то тут, то там с низким, на пределе слышимости гулом заклинания Света сталкивались со сгустками Тьмы. Киран брала в прицел одну тварь за другой, уворачивалась от черных шаров, встречала следующие залпы синим щитом, и в сердце ее горела злая радость, искажая лицо в яростной усмешке, когда она видела, что твари под градом ударов ее и ее товарищей одна за другой съеживаются, опадают и рассыпаются по выжженной траве черными хлопьями, похожими на пепел от сгоревшей бумаги.

Однако радоваться было еще рано – тварей словно бы не становилось меньше, все новые и новые фантомы летели от центра рассыпавшейся сферы, как будто там был открыт прямой проход из Бездны. Киран почувствовала, что силы начинают иссякать, и нащупала левой рукой на поясе склянку с эликсиром, восстанавливающим магическую энергию. Полагаться на эти эликсиры можно было только в не слишком долгом бою, потому что они не давали энергию сами по себе, а просто преобразовывали физическую энергию тела в магическую, поэтому высок был риск просто израсходовать все силы и упасть.

Сделав глоток, она отшвырнула склянку и почувствовала одновременно шум в голове и прилив сил. Огненно-синие сферы срывались с ее посоха со все сокращающимися промежутками. Закусив губу, она всмотрелась в толпу фантомов и попыталась пересчитать их. Арториас говорил о трех десятках, но сейчас, после четверти часа яростного сражения, их до сих пор оставалось не меньше этого количества. Киран покосилась на Арториаса. Он швырял в толпу фантомов заклинания с двух рук, магические взрывы, разбрызгивающие вокруг снопы невыносимо ярких искр, непрерывно освещали его, делая его самого похожим на сгусток магии. Киран поняла, что силы его тоже истощились – промежутки между выбросами магии становились все длиннее. Наконец Арториас опустил левую руку и нашарил на поясе склянку с эликсиром. Отвлекшись всего на мгновение, чтобы отхлебнуть из склянки, он сбился с ритма и чуть запоздал с парированием залпа черных сфер – столкновение черного и синего шаров произошло слишком близко, ударной волной Арториаса отбросило назад и развернуло в сторону. Киран увидела следующий рой черных сфер, летящий прямо в грудь Арториасу, и с ужасом поняла, что отразить его он не успеет. Выдохнув с яростным криком, она неимоверным усилием в последний момент изменила траекторию полета своего шара, который уже крутился на кончике посоха, и послала его вправо, навстречу сгусткам Тьмы, нацеленным на Арториаса. Взрыв полыхнул в шаге от него, Арториас на мгновение потерял равновесие, но он был жив и невредим – и это главное – через мгновение он уже принял боевую стойку, и ярко-синие сферы полетели во врагов с удвоенной скоростью.

Киран же после вынужденного разворота вправо вернулась к исходной позиции и перевела взгляд на своего противника, но было уже поздно: не успев даже ничего понять и осознать, она вдруг как будто провалилась в ледяное облако: начиная от левого плеча, по телу быстро распространились холод и онемение. Пропали звуки и свет. Пришло ужасающее, мертвенное спокойствие. Сердце билось все медленнее, как будто вмерзало в глыбу льда и с каждым ударом было вынуждено проламывать все более толстую ледяную корку.

Киран не могла бороться – она просто не осознавала, что она должна, хочет и может с чем-то бороться. Ледяное спокойствие – вот что есть смерть. Сердце билось все реже и реже, словно бы нехотя выполняя последний долг. И вдруг на очередном ударе, подобно тому, как потерпевший кораблекрушение, теряя дыхание, из последних сил выбрасывает на борт подоспевшей лодки тело ребенка, не зная даже, жив ли он, сердце вытолкнуло на поверхность угасающего сознания – обрывок сна?.. Воспоминание?.. «Очень хорошо», глуховатый голос, ускользающая улыбка. Ветер бросает прядь темных волос в лицо, утреннее солнце Города Богов заставляет синие глаза щуриться...

Киран с хриплым стоном втянула воздух, грудь онемела и отказывалась расширяться, воздух как будто застрял в горле и не хотел входить в легкие. Сконцентрировав все оставшиеся силы в правой руке, она подняла посох и, направив его на себя, произнесла одними губами заклинание Лечения. Через пару секунд в голове слегка прояснилось, Киран начала ощущать левую сторону тела, хотя онемение не прошло. Приподнявшись на правой руке, она оглядела поле сражения. Фантомов осталось около десяти штук, в пяти шагах справа от нее стоял Арториас, наклонившись вперед и вытянув руки, и безостановочно швырял синие сферы. Киран перевела взгляд влево – и не увидела ни одного рыцаря вблизи. Рывком поднявшись на одно колено, она вытянула вперед правую руку и начала яростно хлестать фантомов магией. Сферы срывались с ее посоха одна за другой, сминали, разрывали силуэты тварей, сталкивались со сгустками Тьмы, разбрызгивали вокруг ослепительные искры и хлопья черного пепла...

И вдруг все закончилось. Киран лежала среди изломанных и обугленных стеблей папоротника, смотрела в небо и чувствовала, как ледяное спокойствие с левой стороны тела перетекает на правую и забирает себе оставшиеся в ней крохи тепла. А потом она взлетела в воздух – сильные руки подняли ее на огромную, как ей показалось, высоту, мир закружился и исчез, как стертый со стекла след от дыхания.

– Отойди, я сам ею займусь, ты же еле на ногах держишься!

– Не мешай, – чья-то рука прикоснулась к ее левому запястью, вторая легла на лоб. Шепот, заклинание. Сквозь руку на запястье в тело ее устремился поток огня, сквозь руку на лбу – вихрь мороза. Встретившись где-то за ребрами, потоки схлестнулись, свились в жгут и подстегнули сердце, которое застучало быстро и неритмично, словно наверстывая упущенные удары. Тело Киран дернулось, она открыла глаза и увидела склоненное над ней напряженное, бледное лицо Арториаса. Она попыталась сказать «Спасибо», но губы не слушались, и она только слабо улыбнулась, и даже такая малость потребовала от нее чудовищных усилий. Лицо Арториаса просветлело.

– Так-то лучше, – устало улыбаясь, проговорил он и поднялся на ноги, но тут же пошатнулся и оперся о дерево.

– Вот-вот, о чем я тебе говорил? – проворчал Орнштейн, подхватывая Арториаса за плечи и усаживая у корней дерева напротив Киран. – Сначала помоги сам себе, а потом уж лезь лечить других! – он быстро произнес заклинание, направив на Арториаса посох, потом достал из поясной сумки две склянки и протянул ему одну. – Немедленно выпей, это приказ! – он стоял рядом и грозно смотрел на Арториаса, пока тот не откупорил склянку и не выпил эликсир. Потом опустился на колени возле Киран, приподнял ее голову и влил содержимое второй склянки ей в рот. – Теперь сидите оба смирно и не мешайте магии работать! – он поднялся и ушел к другим стоящим, сидящим и лежащим рыцарям отряда (позднее Киран узнала, что из пятнадцати членов отряда в живых осталось девятеро). Арториас сидел, расслабленно привалившись к стволу дерева, но Киран видела огненные точки его волчьих зрачков и понимала, что он смотрит на нее. Она попыталась произнести хотя бы звук, задать вопрос, ей просто необходимо было знать, что все закончилось, что они справились... но силы окончательно оставили ее, и она провалилась в туманные глубины забытья. Краешком сознания она уловила – или ей почудилось на грани между явью и беспамятством – как тихий голос Арториаса произносит: «Ты же не могла так скоро оставить меня...».

12. Светлячок (сейчас)

Так тяжело на душе после сражения у нее еще ни разу не было. И тому, что для победы над Великим Волком ей понадобился целый день – та же причина: как же сложно поднять руку на того, кто из последних сил защищает могилу павшего товарища...

Подойдя к поверженному исполинскому волку, Светлячок почтительно коснулась серебристого меха, пока тело не рассыпалось на мириады сияющих искорок. На примятой и забрызганной кровью траве осталось лежать кольцо. Светлячок подобрала его и зажала в кулаке. Двинувшись вокруг арены, она подошла к обелиску Арториаса и склонила голову. «Все мы подчиняемся чьему-то плану, сир Арториас. И ваша гибель, и мои странствия – все уже давно нарисовано на холсте жизни каким-то таинственным демиургом, и цель, к которой мы стремимся, нам неведома, и пути ее достижения не определены... Но мы не можем остановиться. Там, где вы споткнулись, я подхвачу ваш меч и пойду дальше». Душа Сифа горела и переливалась в ее ладони.