Текст книги "Вот мы и встретились"

Автор книги: Кристофер Голден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

– Я мертв, – голосом ровным и невыразительным выговорил парнишка. – Я мертв.

Облачко теней, которое все это время душило Бонни, внезапно развеялось. Девочка захрипела и стала жадно втягивать в себя воздух. На лице у нее застыла уродливая маска отчаяния. Кровь сохла у Бонни на щеках, однако свежие слезы опять начали проводить полосы по ее лицу.

Всего лишь в нескольких футах от нее Эрик наконец-то сумел совладать со своими руками. Пальцы парнишки были покрыты его собственной кровью, а жутко изорванное лицо стало неузнаваемым. Там проглядывали кости. Сломанные ноги Эрик по-прежнему неловко подбирал под себя, а Эшли стояла рядом с ним на коленях, тихонько его утешая и так водя ладонями над телом Эрика, как будто ей отчаянно хотелось его коснуться, но она боялась это сделать. Из горла парнишки выходил негромкий плач.

Пока Дори оставалась ошарашенной, и все ее внимание было приковано к горящему телу Брайана, Молодой Уилл взглянул на своего взрослого двойника. Уилл в ответ ему кивнул. Тогда парнишка подошел к Эшли и опустился на колени рядом с ней. Вытянув руки, Молодой Уилл коснулся левой ладонью лба Эрика, а правой – лба Бонни.

– Спите, – произнес парнишка.

К счастью, оба тут же погрузились в благословенный сон.

Старший Уилл сделал несколько шагов к Дори, усилием воли заставляя себя не смотреть на труп Брайана.

– Эшли, – сказал он, не поворачивая к ней головы. – Выведи отсюда Бонни. Уилл, растормоши Малыша Брая. Пусть он поможет тебе нести Эрика. Идите. Прочь отсюда.

Сверля его взглядом, Молодой Уилл едва заметно помотал головой, а губы его тем временем произнесли неслышное «нет».

Впрочем, его отказ оказался чисто формальным. Голос Уилла резко вывел Дори из того странного транса, в который ее ввергла гибель родного брата. Теперь она задрожала и подняла глаза.

– Он пытался меня убить, – неуверенно выговорила ведьма. С каждым очередным словом ее голос становился все громче и писклявее. Затем ее губы разошлись, на лицо наплыла уродливая маска ненависти, а изо рта потекли слюни. Дори стала орать на Уилла. – Ты велел моему брату меня убить! Он собирался меня убить! Ты, ублюдок! Ты думал, я тебе всем этим вредила, когда убивала твое прошлое, все там корежила?

Затем ведьма понизила голос, и с каждым словом тени, смешиваясь со слюнями, стекали с ее губ. Когда Дори переступила через горящее тело брата, пламя ее не опалило. Ведьма направлялась прямо к Уиллу.

– Я еще только начала.

Музыка внезапно умолкла.

Уилл увидел, как Дори недоуменно моргает и колеблется, заметил легкое мерцание замешательства в ее глазах.

Издав громкий хлопок, яркие лампы под потолком внезапно вспыхнули, рассеивая все тени. Кошмар танцульки в честь праздника встречи выпускников окружал их со всех сторон. На полу были лужи крови, а в тех местах, где горели тела, паркет почернел.

Затем Уилл увидел ее, стоящую у двойных дверей, что вели в школу.

– Дори, – прошептал он.

Ведьма заметила, что Уилл больше на нее не смотрит, и повернула голову, желая увидеть, что он такое там высмотрел. В ярком свете ламп физкультурного зала тени, что окутывали ее тело, рябили и разбрасывали повсюду отблески.

Прекрасная, черноволосая Дори Шнелль, шестнадцати лет от роду, ученица предпоследнего класса средней школы Истборо, стояла за порогом зала. Уилл понятия не имел, как долго она уже там стояла. В руках Дори держала толстую пачку бумаги неведомой ему важности. Однако то отвращение, с каким девочка эту пачку держала, как будто на тех листах содержалось что-то нечистое, тут же вызвало у него определенные подозрения.

– Да, вот это сюрприз так сюрприз, – сказала темная ведьма. – Пришла понаблюдать?

Слегка прихрамывая, Дори пошла вперед по физкультурному залу.

– Нет, спасибо. Я уже достаточно насмотрелась. – На ходу она подняла повыше толстую пачку бумаги, словно некое приношение. – Помнишь?

– Как я могла об этом забыть? – отозвалась Старшая Дори.

Продолжая идти вперед, девочка взглянула на Уилла. К своей взрослой персоне она приближалась даже без малейшего намека на нерешительность или страх.

– Знаешь, Уилл, я никогда тебя не любила. То есть не любила в том же самом смысле, в котором ты меня не любил. Короче, я никогда в тебя не влюблялась. Ты не мой тип. Но я действительно считала тебя славным парнем. Я ненавидела моего брата. Порой, знаешь ли, такое случается. У кровных братьев и сестер. Но ты всегда казался мне классным, пусть даже ты и болтался вместе с ним. Я обращалась с тобой как с куском дерьма только потому, что ты был его другом. Пойми, ты был говном просто по ассоциации. А вот когда я все выяснила, я по-настоящему тебя возненавидела. Когда Ник рассказал мне про магию. Я возненавидела вас обоих. И я по-прежнему тебя ненавижу.

В возрасте шестнадцати лет Дори казалась гораздо красивей той девочки, какой Уилл ее помнил. Или, возможно, такой красивой она выглядела из-за охватившей ее печали.

– Мне не составило большого труда найти книгу. Как только подвернулся удобный случай, я обыскала комнату Брайана. Много времени не потребовалось. «Темные дары». Годе ни хрена не шутил, правда? Это дар, никаких сомнений, но к нему прицеплены кое-какие ниточки. За магию всегда приходится платить, не так ли, Уилл?

Продолжая прихрамывать, девочка добралась почти до самого центра гимнастического зала и принялась расхаживать вокруг своей взрослой персоны. Ведьма смотрела на нее, гневно сузив глаза. Тени, что ее покрывали лицо, теперь казались тоньше, и выражение лица взрослой Дори стало из-под них проглядывать.

– Что ты задумала? – спросила старшая Дори.

– А в чем проблема? – спросила в ответ девочка. – Неужели ты этого вспомнить не можешь?

Дори остановилась в нескольких футах от своего брата – каким он должен был в один прекрасный день стать, через десять с лишним лет в будущем. Затем, поверх пламени, она взглянула на Молодого Брайана, своего брата, прекрасно ей знакомого. Тот стоял на коленях и безудержно рыдал.

И тут Уилл увидел скорбь в глазах девочки.

– Я не хотела, чтобы Брайан узнал о том, что я все выяснила. Но мне хотелось магии. Она принесла мне боль. Опалила меня. И я хотела ее вкусить. – Тут Дори опять взглянула на Уилла, чуть выше приподнимая пачку бумаги. – Я сделала ксерокопию.

«Ксерокопию, – подумал Уилл. – Как просто».

Ведьма шагнула к девочке, и от ее рук потянулись маленькие щупальца тени.

– Послушай, Дори, во что ты играешь?

Девочка беспечно пожала плечами.

– Я сказала тебе, во что. Я уже достаточно насмотрелась. – Затем Дори опять посмотрела на Уилла. – Я прощаю тебя. Вас обоих.

И она бросила пачку бумаги, копию манускрипта Годе, в тот погребальный костер, что пожирал ее брата. Белые страницы мгновенно запылали. Некоторые из них стали отплывать прочь, спасаясь от огня. Однако все остальные горели так охотно, как будто очень давно этого огня жаждали.

В крике, что вырвался изо рта темной ведьмы, слышалась чистая, беспримесная ненависть, настоящее зло. Уиллу очень хотелось бы думать, что подобный вопль способно испускать лишь нечто древнее и ужасное, вовсе не человеческое существо. Однако он не позволял себе заблуждаться. Да, магия заразила их всех, но она ими не управляла.

– Ты, тупоголовая тварь! Сука драная! – заверещала ведьма. – Ты хоть понимаешь, что ты наделала?

Дори спокойно кивнула.

– Ага. Отлично понимаю. Не сомневайся.

Все они в безмолвном изумлении наблюдали за тем, как тени начинают стекать со старшей Дори. Она подняла руки и воззрилась на свои пальцы, пока тьма с них уходила. Затем ведьма так замотала головой, как будто внутри ее черепа оказалась что-то такое, что она хотела оттуда изгнать.

– Нет-нет-нет-нет! – запричитала она, хлопая себя ладонями по лбу.

Внезапно до Уилла дошло. Ее воспоминания менялись. Молодая Дори увидела, что содержало в себе ее будущее, стала свидетельницей крови, смерти и ужаса, жутких событий, виновницей который ей предстояло сделаться, и отвергла такое будущее. Она пошла другим путем. И теперь все они видели, как будущее меняется прямо у них на глазах. Черты лица ведьмы становились все мягче.

Она оцепенела. А затем, гневно раздувая ноздри, воззрилась на Уилла.

– Нет, – произнесла взрослая Дори, и даже в ярком освещении физкультурного зала он увидел, что ее глаза стали теперь кроваво-красными. – Я не позволю всему этому измениться.

Затем ведьма резко развернулась к своей молодой персоне.

– Есть один заговор. Пока я все еще его помню. Путешествие во времени. Чтобы снова прожить свою жизнь. Мы ведь всегда хотели вернуться назад, правда? Если я с тобой сольюсь, мелкая сучка, я смогу это остановить. Я смогу позаботиться о том, чтобы все случилось по-моему. Требуется всего лишь одно маленькое…

И она бросилась к девочке, вытягивая перед собой клешни.

Молодая Дори громко вскрикнула, когда монстр, которым стала ее будущая персона, к ней потянулся. Пальцы ведьмы ухватили девочку за волосы, притянули ее поближе, а затем старшая Дори начала произносить жуткие, гортанные слова, которые явно не принадлежали ни к одному из человеческих языков.

– Уилл! – закричала Эшли. – Останови ее!

Но Уилл уже бежал, направляясь к парочке Дори без малейшего представления о том, что он собирается сделать. Ведьма Дори была несравнимо могущественней его. Да, ее магия пропадала, но он помнил так мало заговоров. К тому же все они были незначительными, не предназначенными для причинения вреда людям. Затем Уилл споткнулся о Молодого Брайана, который в каком-то кататоническом состоянии лежал на полу. И тут же почувствовал, как чья-то твердая рука хватает его, удерживая от падения. Уголком глаза Уилл увидел свое собственное лицо, свое молодое лицо, висящее перед ним точно зеркало.

Вместе они побежали дальше, намереваясь остановить Дори.

Ведьма по-прежнему держала девочку, и, пока два Уилла к ней приближались, они увидели, как пальцы старшей Дори исчезают, поглощаясь пальцами ее молодой персоны. Охваченная экстатической дрожью, ведьма запрокинула голову, и ее тело начало сливаться с телом Молодой Дори, так что теперь они уже представлялись чудовищным образом совокупленными.

Вовремя Уиллы нипочем бы до нее не добрались.

Магия сделала невозможное возможным. Пожалуй, только магия позволила Брайану Шнеллю уцепиться за последнюю искорку жизни, тогда как его тело было сожжено. Спина Брайана была сломана, плоть обуглена до черноты, и все же он сумел слегка приподняться, углями на месте глаз слепо взглянуть в сторону своей сестры, а потом вытянуть сморщенную, дымящуюся руку и бросить единственное заклинание, которое заставило Старшую Дори закричать от боли и мгновенно оцепенеть. Оказаться на несколько секунд парализованной.

Его последнее заклинание.

Когда Брайан снова осел на пол, отдельные части его тела распались каскадом пылающих угольков. Больше ему не суждено было пошевелиться.

Старшая Дори дико заверещала и, похоже, стала бороться с брошенным Брайаном заклинанием. Охваченные страхом глаза Молодой Дори в ужасе заметались по залу и поймали взгляд Уилла буквально за мгновение до того, как ее старшая персона снова задвигалась, и слияние продолжилось.

Брайан все-таки сумел дать им эти драгоценные секунды.

Одновременно два аспекта Уилла Джеймса выбросили руки перед собой. Их лихорадочные мысли были совершенно идентичны. Оба нашарили у себя в голове единственное заклинание, о котором они только смогли подумать. Это был первый магический трюк из всех, какими они в свое время овладели, который, так и остался при них. Этот заговор заразил Уиллов так глубоко, что теперь им даже не потребовалось никаких слов. Они ощутили, как магия непрерывным потоком струится из них, подобно грубому и хриплому выдоху, внезапному выплеску энергии. Воздух, что отделял их от сливающихся ведьмы и девочки, словно бы замерцал и зарябил.

Ведьма даже не вскрикнула. Она просто качнулась вперед, отделяясь от Дори, вытягиваясь из нее и на какое-то время полностью цепенея.

Затем ведьма упала на пол. Мертвая.

Апельсиновая шипучка хлынула из ее ноздрей, сладкая и липкая. Мало похожая на кровь.

Эпилог

Спереди ему злобно бибикали.

Уилл вздрогнул, зрение его прояснилось, и он так резко вдохнул, как будто на какой-то момент вообще позабыл дышать. Затем откинулся на спинку сиденья. Руки его занемели, а костяшки побелели, когда Уилл вывернул руль вправо, убираясь с дороги пожарного пикапа, который громыхал ему навстречу по узкой, обрамленной деревьями улице.

Чувствуя, как отчаянно колотится его сердце, Уилл затаил дыхание и сжал зубы. Пикап чуть было не зацепил багажник тойоты. Только тут Уилл понял, что он слишком остро отреагировал, убираясь с дороги пикапа, что он слишком круто вывернул руль на узкой улице. Перед тойотой уже нависли деревья, и Уилл попытался выправить курс, но было уже слишком поздно.

Каким-то чудом, вылетев с дороги, тойота проскочила между двух деревьев (одно из них оказалось так близко, что снесло с машины боковое зеркало), после чего проломилась сквозь деревянное ограждение. Машину всю трясло, пока колеса несли ее по испещренной рытвинами земле и высокой траве. Наконец тойота остановилась на каком-то фермерском поле.

Долгие секунды Уилл оцепенело сидел за рулем, а затем наконец вздохнул и повалился вперед, кладя лоб на руль, дожидаясь, пока его пульс замедлится, отчаянно борясь с туманом дезориентации, который его окутал. Что за дьявольщина с ним происходила? Он заснул за рулем? Уилл даже не мог вспомнить, куда он направлялся, где находился или какой сегодня был день.

Голова Уилла страшно кружилась. Лишенный всякого присутствия духа, он, даже не выключая мотора, выбрался из машины и попытался сориентироваться. Поле, где Уилл остановился, составляло часть большого земельного участка с красным амбаром и небольшой силосной башней. В отдалении он разглядел просторное, огражденное пастбище, но там, похоже, никто не пасся. За фермой был холм, обрамленный аккуратными рядами яблонь. Только теперь Уилл заметил, что поле, на которое он въехал, на самом деле тыквенное.

Октябрь. Уже почти Хэллоуин. Хотя солнце ярко сияло, ветер был прохладным, и Уилл задрожал, оглядывая немногие оставшиеся на поле тыквы, в основном треснувшие или бесформенные. Такие не годились даже для того, чтобы в ожидании Хэллоуина класть их на крылечки. Уилл узнал это место. Он тысячу раз мимо него проезжал. Узкая, обрамленная деревьями улица называлась Олд-Баффало-Фарм-роуд. Уилл был по пути в Истборо. По дороге домой.

– Что за черт? – пробурчал он, недоуменно озираясь.

И тут, словно бы в качестве ответа, все разом к нему вернулось. Колода карт начала тасоваться в голове у Уилла, одни образы стали сменяться другими, и все они конфликтовали друг с другом. Уилл аж вскрикнул от внезапной нагрузки на голову и заковылял назад, чтобы привалиться к тойоте. Схватившись руками за череп, он плотно зажмурил глаза. Всего этого было попросту слишком много. Чересчур много.

Теперь Уилл понял. Он все вспомнил. Все вариации, все извивы судьбы.

– О боже, – прошептал Уилл себе под нос, сгибаясь пополам и чувствуя, как слезятся его глаза. – О боже.

И тут, так же внезапно, как началось, все улеглось. Поток воспоминаний начал устаканиваться, оседать в слои ментальных отложений. Дышал Уилл по-прежнему коротко и неровно, однако теперь и дыхание стало выравниваться. Уилл несколько раз на славу перевел дух, замедляя пульс и ритм дыхания, восстанавливая самообладание.

Воспоминания смещались, сливались и пропадали. В конце концов совершенно свежий их набор начал занимать свое место. Уилл по-прежнему мог припомнить все остальные версии, включая жуткие события той недели, которую он провел в другом времени, в другой эпохе.

События, которые на самом деле никогда не происходили.

Тут Уилл задрожал от внезапного холодка. Тойота негромко гудела у него за спиной. Стоило только Уиллу взглянуть на часы, как он тут же вспомнил, куда направлялся.

Сегодня было воскресное утро. Уикенд встречи выпускников почти завершился, однако немалое число его друзей и одноклассников должно было собраться в «Кэр-ридж-хаусе» на поздний завтрак. Окинув последним взглядом фермерские угодья, Уилл забрался обратно в тойоту и прямо на поле ее развернул. Позднее ему придется здесь остановиться и предложить плату за сломанную ограду, однако прямо сейчас предвкушение было слишком велико. Руки Уилла дрожали на руле, пока он выезжал на тойоте через пролом в ограде и между деревьев, возвращаясь на Олд-Баффало-Фарм-роуд. Он едва обратил внимание на снесенное боковое зеркало. Это была сущая ерунда.

Как Уиллу ни хотелось разогнаться на полную, весь участок дороги, оставшийся до «Керридж-хауса», он проехал с великой осторожностью.

Это был волшебно-сельский постоялый двор начала девятнадцатого столетия, по участку вокруг которого бежала речушка. По приезде туда Уилл обнаружил, что автостоянка забита до отказа, а потому припарковался прямо на улице, после чего потопал вдоль боковой части здания, направляясь к входу.

Глаза Стейси вспыхнули, стоило ей только его увидеть. На ней был темно-зеленый свитер с горлом и коричневые брюки. Ветер постоянно сдувал черные волосы Стейси ей на лицо, так что она то и дело заправляла их за уши. Уилл почувствовал, как его пульс сразу же стал биться быстрее. Несмотря на всю тяжесть на сердце, он даже при всем желании не смог бы удержаться от широкой улыбки, которая теперь расплылась по его лицу.

Наконец Уилл вышел на дорожку перед зданием, и Стейси пошла ему навстречу. Они взялись за руки, и Уилл нагнулся, чтобы поцеловать россыпь веснушек, что украшали переносицу Стейси. Уголки ее глаз радостно сморщились, и Стейси одарила Уилла той едва заметной улыбкой, всегда доверху полной лукавства.

И все это были самые естественные вещи на белом свете.

– Ты опоздал, – сказала Стейси.

В новом наборе воспоминаний, который уже успел одолеть все остальные, они со Стейси очень славно провели уикенд встречи выпускников. Нет, гораздо лучше. В пятницу, «У Лайама», Уилла заворожило ее представление, ее голос и глаза. Друзья вдоволь подразнили его в той манере, в какой это всегда случалось. Майк Лейбо прибыл поздно. Впрочем, лучше поздно, чем никогда. Они славно отпраздновали знаменательное событие, после чего поклялись друг другу в том, что будут прикладывать больше усилий, чтобы поддерживать постоянный контакт. В субботу Стейси ждала Уилла у ворот стадиона «Пум», где они устроились вместе с Эшли и Эриком, Ником, Дэнни и Кейшей.

И в тот вечер Стейси приберегла для Уилла все танцы. Это определенно стало началом чего-то нового. И, как всегда бывает в начале, Уилл чувствовал необычайную легкость, бодрость и радость.

– Я задержался по уважительной причине, – сказал Уилл. – Но теперь я здесь.

Та лукавая улыбка снова заиграла у нее на лице.

– Этого вполне достаточно.

Рука об руку они со Стейси вошли в «Кэрридж-хаус», миновали главное фойе, а затем направились по коридору, который вел в большое частное помещение, которое их класс зарезервировал для этой оказии. Через считанные секунды после того, как они вошли в зал с тыквами и кукурузными початками, украшающими древние столики, с осенним солнечным светом, струящимся через высокие окна, Уилл вдруг остановился и резко втянул в себя воздух.

Майк Лейбо стоял у буфета для позднего завтрака, накладывая себе тарелку. Рядом с ним стоял Дэнни Пламер, который тихонько бормотал что-то такое, от чего Майк во весь голос смеялся, поглядывая на Дэнни со слегка шокированным удивлением в глазах. Сидящий за угловым столиком Ник Акоста как раз запихивал себе в рот ломтик ветчины, внимательно прислушиваясь к рассказу Эшли про последние, самые замечательные эскапады ее близняшек. Эрик, ее муж, держал Эшли за руку и просто за ней наблюдал, довольный одним своим присутствием рядом с женой.

Глаза Уилла продолжали изучать помещение. Тим Фриль стоял в ожидании, пока шеф-повар готовил ему омлет. Уилл увидел их всех. Лолли и Эльфи. Тэсс О'Брайен. Джо Розенталя. А под одним из высоких окон Уилл заприметил Бонни Винтер, чьи рыжеватые волосы буквально лучились светом.

Стейси потянула его за руку.

– Эй, с тобой все хорошо? – спросила она, участливо сдвинув брови.

– Все отлично, – с ухмылкой отозвался Уилл. – Просто отлично.

Затем он обнял Стейси за талию, и они прошли через весь зал к тому столику, за которым завтракали Эшли, Эрик и Ник. Майк и Дэнни крикнули Уиллу свои приветствия, и он в ответ помахал им рукой. Больше всего ему сейчас хотелось подойти и обнять Майка, но он не хотел устраивать душещипательных сцен. Всему свое время.

Впереди у них была целая уйма времени.

Все мрачные воспоминания оставались, однако теперь они медлили в голове Уилла лишь в качестве смутных теней, напоминая ему о том, как он должен быть благодарен судьбе, сколь многое он чуть было не утратил и сколь многое он взамен обрел. Ибо, хотя он помнил того Уилла, который посредством магии вернулся назад во времени, оказался в прошлом, хотя он помнил Молодого Уилла Джеймса, которого навестил его будущий двойник, он больше не был ни тем, ни другим. Всего этого на самом деле не происходило, и все же какая-то рябь оставалась. Все пришло в надлежащий порядок, а кое-что оказалось добавлено.

Уилл никогда не произносил заклинания, которое заставило его забыть о том, что они с Брайаном сделали с Дори. Хотя этот поступок тяжело давил ему на сердце, однако со временем Уилл примирился с чувством вины. Задолго до того, как Кейтлин с ним порвала, Уилл понял, что любил ее гораздо сильнее, чем она когда-либо любила его. Конец их отношений разбил ему сердце. С любовью часто так получалось. Однако их разрыв ничуть его не поколебал, а потому Уилл вроде как примирился и с Кейтлин, а также с тем, как у них все сложилось. Вернее, не сложилось.

А теперь он был здесь со Стейси. Учитывая развитие их отношений и его повышение до должности редактора отдела «Стиль жизни», которое произошло в четверг, лучшей недели в своей жизни Уилл не помнил.

Когда они со Стейси подходили к столу, где сидели друзья Уилла, внезапно затрезвонил мобильный телефон. Эшли сунула руку в свою сумочку. На их с Эриком лицах тут же возникли озабоченные выражения – как, наверное, бывает с любыми родителями, чьи дети остались дома, в такой дали.

– Алло? – сказала она и тут же улыбнулась, мгновенно избавляясь от тревоги за детей. – Привет, Кейтлин. Когда вы, ребята, наконец…

Улыбка Эшли исчезла так же мгновенно, как и появилась.

– Господи, Кейт, какое несчастье, – еле слышно прошептала она.

Теперь они все на нее смотрели. Эрик тронул Эшли за локоть, словно пытаясь заверить ее в том, что он здесь, рядом. Что он подхватит ее, если она вдруг начнет падать.

– Хорошо. Хорошо. Я позвоню позднее. Я… мне так жаль.

Уилл вовсю глазел на Эшли, пока она выключала телефон и засовывала его обратно в сумочку. Затем, опустив глаза, она стала пожевывать нижнюю губу. Стейси еще крепче ухватилась за его руку. Когда Эшли наконец подняла глаза, она смотрела не на своего мужа и не на Ника, а на Уилла.

– Что случилось? – спросил он таким слабым голосом, что сам тут же засомневался в том, что его могут услышать.

– Брайан. Он… после того, как он прибыл на встречу выпускников, он оставался с Кейтлин. Ты знаешь, что они порой встречались с тех самых пор, как… – Тут Эшли сделала паузу, с трудом втягивая в себя воздух, и одна ее рука потянулась к глазам, на которых уже стали выступать слезы. – Он умер. – Эшли оглядела всех остальных, а затем опять посмотрела на Уилла. – Ночью что-то такое произошло. Он просто… в больнице сказали, что его сердце просто остановилось. Двадцать восемь лет – и он уже умирает от сердечного приступа.

– Господи боже, – выдавил из себя Ник, качая головой. На его бледном лице выражалось потрясение. – Я просто не могу… Какого черта подобное вообще происходит? Я хочу сказать, как можно умереть таким молодым? Просто не понимаю. И Брайан… он был одним из нас. Как такое вообще случается?

Ни у кого не нашлось на это ответа. Или, если точнее, никто не пожелал этот ответ Нику предложить.

Стейси крепко сжала руку Уилла, и он к ней повернулся. Ему больно было видеть сочувствие в ее взгляде. Но лишь когда Стейси стала вытирать слезы с его лица, Уилл осознал, что он плачет.

– Мне очень жаль, – сказала она низким голосом, предназначая эти слова лишь для него одного. – Я знаю, что вы с Брайаном были очень близки.

«Близки», – подумал Уилл. Но это была чистая правда. Они действительно были очень близки. Тропа, которую в свое время приняла их дружба, оказалась изменена магией, их знанием о множестве вариантов, согласно которым могла развернуться их жизнь. В течение выпускного года они с Брайаном залечили трещину в своих отношениях и с тех пор оставались близки. Кроме того, Уиллу теперь казалось совершенно естественным, что Брайана и Кейтлин должно было неким образом притягивать друг к другу.

Они обладали темной силой, которая была им неподконтрольна – он, Брайан и Дори. Они получили темные дары, одним из которых стала способность магии так их заражать, что они уже не могли полностью забыть о том, каким мир был до того, как они с ним нахимичили. Он знал, что Брайан все помнит, и не сомневался, что Дори тоже все помнит – иначе вообще ничего бы не изменилось, и они оказались бы замкнуты в вечной петле, снова и снова повторяя те страшные события.

Тут Уилл задумался о том, помнит ли о чем-то Кайл Броуди, хотя в новенькой, недавно выкованной реальности Уилл встречался с ним лишь однажды, сидя в машине перед домом своего детства на Парментер-роуд, испытывая ностальгию и досаду по тому поводу, что родители парнишки лишили дом всех его характерных черт, всего обаяния. Сам Кайл никакой магии не проделывал, но он ее видел. Он помогал Уиллу. Возможно, магия и его заразила.

Однако они трое… они получили темные дары в ответ на свой запрос. Они пытались достучаться до тех тайн и загадок, что таятся за вуалью этого мира. В конце концов, такова была магия.

Там, в «Кэрридж-хаусе», где внутрь струился осенний свет, где без конца смеялись его друзья, Уилл стоял и держал Стейси за руку, пока Эрик утешал Эшли, а среди всех присутствующих начинала распространяться весть о том, что один из них не появится на сегодняшнем празднике. Что он вообще больше ни на каком празднике не появится. Горе Уилла превосходила страшная тоска, однако там же присутствовала и странная уверенность в том, что он всегда это предчувствовал, что он одиннадцать лет этого ждал.

И что Брайан тоже предчувствовал свою смерть.

Уилл Джеймс притянул к себе Стейси, поцеловал ее в макушку, а потом так и остался стоять, прижимая ее к себе. Несмотря на солнце, тени, что притаились под столиками, стульями и в углах помещения, странным образом словно бы сгустились, и Уилл почувствовал, как все его тело пронизывает страх.

«За магию всегда приходится платить», – подумал он.

И теперь Уиллу оставалось лишь надеяться на то, что цена была выплачена до конца.

* * *

В доме на Парментер-роуд Кайл Броуди дождался, пока его родители уйдут в церковь, а затем отправился к чулану под лестницей и забрался туда. Даже при свете из коридора, потайное место в самой дальней части чулана было немыслимо темным, чернильно-черным, и, когда Кайл сунул туда руки, ему почудилось, будто они исчезли.

Дыша все быстрее и быстрее, Кайл шарил во тьме. Весь уикенд его сознание наполняли странные образы. Вещи, которым там быть не полагалось. Воспоминания, которые ему не принадлежали, которые были попросту невозможны. И все же все эти полузабытые вещи, тревожные и опасные, неотступно преследовали парнишку, подобно кошмарным снам, которые не исчезают сразу же после пробуждения. Как Кайл ни старался не обращать на них внимания, совсем их забыть, они медлили у него в голове до тех пор, пока у Кайла наконец не осталось другого выхода, кроме как доказать самому себе, что все это просто происходит у него в сознании. Что все это – всего-навсего легкое умопомрачение, которое невесть как его заразило. В конце концов, окружающие вечно указывали Кайлу на его слишком богатое воображение.

Тут пальцы парнишки ухватились за что-то грубое, тяжелое, неприятно теплое – и он отдернул руки, изо всех сил пытаясь вглядеться во тьму тайника. Там было что-то вполне реальное. Надолго затаив дыхание, Кайл затем опять осторожно сунул руки в чернильный мрак и медленно вытащил книгу. Ее переплет темно-красной кожи был изрядно потрепан, однако на ощупь казался чем-то, совершенно до той поры Кайлу неведомым.

Чувствуя, как его лицо заливается краской, а пульс стремительно учащается, Кайл раскрыл книгу и пролистнул несколько первых страниц, пока не наткнулся на название.

«Темные дары».

Улыбка медленно наползала на лицо парнишки, пока он вставал и уносил книгу, казавшуюся необычно тяжелой, вверх по лестнице в свою комнату.