Текст книги "Соверен"

Автор книги: Кристофер Дж. Сэнсом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 48 страниц)

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

Дождь начал постепенно стихать, когда мы проплывали мимо Вестминстера, и прекратился совершенно, когда лодка причалила у Темпла. Барак помог мне выйти. Несколько мгновений я не двигался с места, глядя на Темпл-гарденс и столь хорошо знакомый мне приземистый силуэт церкви Темпларс.

– Вы в состоянии дойти до Канцлер-лейн? – осведомился Барак.

– Конечно. Мысль о доме придает мне сил.

– Наших лошадей доставили два дня назад. Свежих, чистеньких и заново подкованных.

– Кто бы сомневался в том, что в королевских конюшнях служат умелые конюхи, – усмехнулся я. – В королевской армии служат отличные солдаты, а в королевских тюрьмах – превосходные палачи, – добавил я с горечью. – Кстати, я попросил Кранмера никогда более не обращаться к моим услугам. Он дал согласие, хотя и без особой охоты.

– Вот и хорошо. Такой гонки, как в эти два дня, мне больше не выдержать. Да, а как насчет Рича и Малеверера? Они поплатятся за свою клевету?

– Ричу, разумеется, все сойдет с рук. Его могущество слишком велико. А Малеверер потеряет свое место в Совете северных графств. Так, по крайней мере, сказал Кранмер. Кстати, я сообщил ему, что, по моим предположениям, убийца Бродерика – вовсе не Редвинтер. И посоветовал допросить сержанта Ликона.

– И что только вы привязались к бедняге сержанту? – покачал головой Барак. – Если кто не похож на заговорщика, так это он. Его, как и старину Ренна, заботят лишь собственные семейные дела. Ну и еще, конечно, служба.

– Кранмер выяснит, что к чему. А я больше ничем не могу ему содействовать. И никаких других подозреваемых у меня нет.

– Идемте. А то за разговором мы совсем не двигаемся с места.

– Да-да, конечно.

И мы зашагали по тропе, покрытой скользкими опавшими листьями.

– Джоан с ума сойдет, увидев, какой вы красавчик, – заявил Барак. – Надо придумать для нее какую-нибудь историю. Может, скажем, что на вас напали грабители?

– Да, именно так и скажем. Только бы она не заметила этот чертов наручник.

– Ничего, дома я его быстро сниму.

– Пока я был в Тауэре, мне казалось, дождь льет не переставая, – сказал я. – Это и в самом деле было так?

– Дождя в эти дни хватало.

– Когда мы выезжали в Йорк, лето только кончилось. – Я окинул взглядом облетевшие деревья. – А сейчас зима не за горами.

– Помните, сколько снега выпало в ноябре четыре года назад? Господи боже, ну и стужа стояла тогда!

– Этот год я помню слишком хорошо. Тогда лорд Кромвель послал меня в Скарнси, расследовать убийство, случившееся в тамошнем монастыре. То было первое дело государственной важности, которое мне поручили. Именно тогда я впервые усомнился в реформах. В том, что все меры, принятые королем, справедливы и оправданны.

Мы пересекли Флит-бридж и свернули на Канцлер-лейн. Впереди замаячила красная крыша моего дома.

– Господи, наконец-то я дома!

Против воли глаза мои вновь увлажнились слезами.

Первым, кого мы увидели, войдя в холл, был Питер, мальчуган, помогавший Джоан на кухне. Он уставился на меня во все глаза, едва не выпустив из рук ведро с помоями. Я поглубже засунул скованную руку в карман плаща.

– Где Джоан? – осведомился Барак, взглядом показывая парнишке, что ему лучше воздержаться от расспросов.

– Пошла на базар, сэр. А мистрис Ридбурн только что отнесла мастеру Ренну чашку бульона.

При упоминании о Тамазин губы его тронула многозначительная ухмылка.

– В гостиной горит огонь? – спросил я.

– Да, сэр.

– Будь любезен, принеси нам пива.

Питер поспешил на кухню, а мы с Бараком вошли в натопленную гостиную. Рухнув в кресло у камина, я принялся потирать свое многострадальное запястье.

– Я схожу за инструментами, – бросил Барак.

У меня был случай убедиться, что помощник мой чрезвычайно ловко обращается с замками. Год назад он открыл запертый колодец в саду Уэнтвортов. Тогда его сноровка заставила меня несколько насторожиться. Теперь мне было совершенно все равно, где и когда Барак поднаторел в ремесле взломщика.

Барак провозился с наручником полчаса, однако все его усилия не принесли результата.

– Проклятый замок проржавел насквозь, – буркнул он.

Я тщетно пытался испепелить наручник взглядом; прежде мне и в голову не приходило, что кусок железа может возбуждать такую ненависть.

– Что же делать? – спросил я, и голос мой дрогнул. – Того и гляди, на руке возникнет язва.

– В Чипсайде у меня есть приятель, который справится с любым замком, – сообщил Барак. – У него и опыта побольше, чем у меня, и инструменты лучше.

Джек злобно взглянул на наручник, доставивший нам столько хлопот.

– Придется мне сходить за ним.

– Вам необходимо отдохнуть.

– Да ладно, отдохнуть всегда успею.

Он одним глотком допил свое пиво и выскочил прочь. Я с трудом поднялся на ноги и принялся медленно подниматься по лестнице.

Открыв дверь комнаты для гостей, я увидел Джайлса, который сидел на кровати в халате и ночной рубашке. Рядом на стуле Тамазин что-то шила. При моем появлении она вскочила и уронила шитье. Оба уставились на меня, онемев от изумления.

– На самом деле все не так страшно, – произнес я, коснувшись своего опухшего лица. – Я всего лишь потерял один зуб.

– Вас выпустили на свободу? – обрел дар речи Джайлс.

– Да, благодаря Бараку. Но сейчас у меня нет желания об этом говорить. Как вы себя чувствуете, Джайлс?

– Я крепну с каждым днем, – с улыбкой ответил старик. – Путешествие забрало у меня много сил, но я еще непременно встану на ноги. Боже милосердный, я так рад, что вы на свободе! Словами не передать, сколько тревог я пережил.

Неподдельное участие, светившееся в глазах старика, тронуло меня до глубины души.

– Мастер Ренн не слишком терпелив, сэр, – подала голос Тамазин. – Он все время порывается встать с постели.

На губах ее играла улыбка, но взгляд был исполнен настороженности. Я заметил, что она выглядит бледной и усталой.

– Барак рассказал мне, что вы оказались отличной сиделкой.

– Да, Тамазин очень добра ко мне, – сказал Джайлс, ласково поглядев на девушку.

– Ваш друг мастер Гай сказал, что мастеру Ренну необходимо провести в постели несколько дней, – продолжала Тамазин. – Но мастер Ренн, как видно, не собирается следовать его предписаниям.

– Я знаю, что Барак приводил к мастеру Ренну Гая.

– Если не возражаете, я оставлю вас, джентльмены, – проронила Тамазин. – Я обещала мистрис Вуд сходить в лавку кое-что купить.

– Конечно, идите, Тамазин. Да, и спасибо вам за то, что передали мне в Тауэр еду и одежду.

– Я счастлива, сэр, что вам удалось вырваться из этого жуткого места. Пока вы были там, Джек просто обезумел от беспокойства.

Взгляд Тамазин по-прежнему оставался выжидательным и настороженным. Возможно, она не знала, на какое отношение с моей стороны может рассчитывать. Сделав реверанс, девушка удалилась. Я опустился в кресло у кровати Джайлса.

– Вас пытали? – тихо спросил старик.

– На мою удачу, они лишь приступили к пыткам, когда Джек принес письмо от Кранмера. Так что я отделался сравнительно легко.

– Барак говорил, что Рич и Малеверер организовали против вас настоящий заговор.

– Да. И их козни известны Кранмеру. Рич, как всегда, выйдет сухим из воды. А вот Малеверера ожидают крупные неприятности.

Я поймал взгляд Джайлса, устремленный на мое запястье. Рукав снова задрался, обнажив наручник и ссадину, которая становилась все глубже.

– Эта штуковина наводит меня на горькие размышления, – задумчиво произнес он. – Король готов заковать в наручники всю Англию, а порядка в стране становится все меньше. Высокопоставленный мошенник вроде Рича может безнаказанно оклеветать честного человека, бросить его в тюрьму, даже подвергнуть пыткам. Ему ничего не стоит попрать закон, повернув в свою пользу любую тяжбу. Поверьте мне, Мэтью, прежде Англия не знала подобного произвола.

– Да, Джайлс, Англия переживает сейчас не лучшие времена. Кстати, о высокопоставленных мошенниках. Помните, вы рассказывали, что Малеверер происходит из семьи, известной своей неколебимой преданностью католицизму? Но в тысяча пятьсот тридцать шестом году, в чаянии грядущих выгод, он присоединился к реформаторам.

– Совершенно верно. Алчность этого человека не знает пределов. Но почему…

– А что, если Малеверер ведет двойную игру? Объявив себя сторонником реформ, он получил доступ ко многим благам. Но, может статься, в глубине души он верен прежним убеждениям.

– И что из этого?

– Сам не знаю, – пожал я плечами.

– Я отнюдь не уверен в том, что у Малеверера есть какие-либо убеждения, – с улыбкой заметил Джайлс. – А для того, чтобы вести двойную игру, у него не хватит ума.

Я уснул, едва коснувшись головой подушки, и проснулся лишь утром следующего дня, проспав более двадцати часов. Столь длительный сон освежил меня, хотя расшатанные зубы по-прежнему ныли и каждый шорох заставлял меня вздрагивать. Мысленно проклиная наручник, по-прежнему впивавшийся в руку, я встал и оделся. Посмотрев в стальное зеркало, я едва не зажмурился при виде заросшего щетиной призрака с глубоко запавшими глазами.

Я спустился вниз. Джоан, заслышав мои шаги, вихрем примчалась из кухни и замерла на пороге гостиной, открыв рот от ужаса. Кажется, она готова была разразиться горестными воплями. Я предостерегающе вскинул руку.

– На самом деле все не так страшно, – произнес я, чувствуя, что эта фраза войдет у меня в привычку.

– Господи боже, сэр, да эти мерзавцы вам весь рот порвали! – принялась причитать Джоан. – Погибели на них нет! Честному человеку уже нельзя ходить по улицам, столько развелось грабителей! И куда только смотрят власти!

Я в недоумении воззрился на нее, но вовремя вспомнил, что мы с Бараком решили выставить меня жертвой грабительского нападения.

– Ничего, Джоан, в жизни бывают и более крупные неприятности. Кстати, мой зверский аппетит доказывает, что я отнюдь не на пороге смерти. Может, вы подадите мне завтрак?

– Да-да, конечно, сэр, – закивала головой Джоан и с озабоченным видом скрылась в кухне.

Я опустился в кресло и принялся глядеть в окно на сад, все дорожки которого были усыпаны листьями. Дождя не было, но небо сплошь затянули свинцовые тучи. Взор мой устремился к дальней стене. Я вспомнил рассказ Барака о том, что правление Линкольнс-Инна приказало вырубить сад, вплотную примыкавший к моему. Об этом намерении я узнал еще летом. Тогда я предупреждал, что, вырубив деревья, корни которых поглощают грунтовые воды, они рискуют устроить на участке настоящий потоп. Надо пойти и взглянуть, что там творится, решил я.

Затем мысли мои вернулись к Малевереру. Он стал сообщником сэра Ричарда и помог оклеветать меня, вне всякого сомнения рассчитывая, что Рич окажет ему ответную услугу в деле приобретения земель мятежников. Расчеты его не оправдались. Но что, если он и в самом деле вел двойную игру и, содействуя грязным замыслам Рича, преследовал некую тайную цель? Почему он столь решительно отвергал все мои предположения? Убедив себя, что Дженнет Марлин похитила и уничтожила документы, а Бродерика убил обезумевший Редвинтер, он оставался глух ко всем доводам рассудка. Скорее всего, он знал, что солдаты, которым поручена охрана заключенного, неравнодушны к выпивке, однако до поры до времени это ничуть его не тревожило. Я приписывал все эти просчеты его глупости и упрямству, но что, если здесь скрывался тайный умысел? Кстати, где сейчас сэр Уильям, в Лондоне? Или на пути в Йорк? Хорошо бы все-таки точно узнать, кто отобрал для Бродерика стражников-пьяниц…

Вернулась Джоан с подносом, на котором лежали яйца, хлеб и сыр.

– Джоан, простите за столь нежданное нашествие гостей, – произнес я вкрадчивым тоном. – Еще в Йорке я обещал мастеру Ренну, что он может остановиться у меня дома. В Лондон его привели семейные дела, а здоровье его, как вы сами видите, оставляет желать лучшего. Что до Барака, он повредил ногу, и я решил, что ему лучше остаться у меня до полного выздоровления. Мистрис Ридбурн… – Я осекся, не зная, что сказать. – Кстати, где они все?

– Разбежались с утра пораньше, – фыркнула Джоан. – У мастера Джека какое-то дело, а Тамазин отправилась в Уайтхолл. Сказала: хочет узнать, сохранилось ли за ней место на кухне. По слухам, всю челядь королевы сейчас разогнали.

– Я тоже слышал нечто подобное, – безучастно проронил я.

«Да, совсем скоро слуги королевы лишатся своей госпожи, – добавил я про себя. – Тамазин некому будет печь сладкое печенье».

Джоан в замешательстве переступала с ноги на ногу, явно собираясь сказать что-то еще.

– Я ничего не имею против мастера Ренна, сэр, – произнесла она наконец. – Бедный старый джентльмен! Сразу видно, ему не много осталось. Но этой нахалке Тамазин у нас делать нечего. Где это видано, чтобы девушка жила с молодым человеком не венчанная? А она, похоже, не ведает, что такое стыд. Знай задирает нос и наряжается в платья, в которых не пристало расхаживать девице простого звания. По ее словам, она поселилась здесь, чтобы ухаживать за больным стариком. Но я ее насквозь вижу. Она из тех пронырливых особ, которые на все готовы, лишь бы обосноваться в доме джентльмена.

– Тамазин пробудет здесь недолго, Джоан, – устало проронил я. – Во время путешествия все мы чертовски устали. Как только Барак и его подружка придут в себя, они покинут этот дом.

– Верьте моему слову, она настоящая распутница, – не унималась служанка. – Думает, я не знаю, что по ночам она пробирается в комнату мастера Джека.

– Что нам до их ночных дел, Джоан? Сейчас я слишком устал, чтобы переживать из-за чужой нравственности.

Поняв, что я не расположен обсуждать недостойное поведение Тамазин, моя домоправительница сделала реверанс и вышла из комнаты.

Я с жадностью набросился на еду и, съев все до последней крошки, принялся бродить по комнате.

Малеверер и сержант Ликон не выходили у меня из головы, перед мысленным взором упорно возникал образ Бродерика, медленно раскачивающегося в петле. Потом я вспомнил, что как раз сегодня Барак собирался встретиться с приятелем, которому удалось добыть какие-то сведения об отце Тамазин. Любопытно, что он узнал? На ум пришел Мартин Дейкин, и я уже решил не откладывая сходить в Грейс-Инн и узнать о нем. Но потом вспомнил, что вид мой наводит на людей ужас, и отказался от этого намерения. К тому же до моих собратьев по ремеслу могли дойти слухи о происшествии в Фулфорде, а я чувствовал, что не в состоянии вынести докучливых расспросов.

«Ничего, – сказал я себе, – в Грейс-Инн я схожу завтра, избавившись от наручника. Может статься, я встречу там Билкнэпа. Знает ли эта продувная бестия, каким испытаниям меня подвергли, дабы обеспечить ему победу над законом?»

Я решил посмотреть, что творится на месте старого фруктового сада, надел сапоги и вышел из дома. На дорожках стояли лужи, а у дальней стены, за которой начинался фруктовый сад, земля превратилась в настоящее месиво. Я отпер калитку и вышел.

На участке земли, раскинувшемся передо мной, яблони росли на протяжении столетий; это были старые, искривленные, шишковатые деревья. С одной стороны сад тянулся до Канцлер-лейн, с другой – до ограды Линкольнс-Инна. Барак ничуть не преувеличил, когда сказал, что ныне он превратился в болото. Ямы, оставшиеся от выкорчеванных яблонь, были до краев наполнены водой. Древесные корни более не поглощали грунтовых вод, да и осень выдалась на редкость дождливая. В результате у самой стены возникла невероятных размеров лужа, более напоминавшая пруд. Осознав, что моим владениям угрожает потоп, я мысленно выругался и пообещал себе завтра непременно поговорить с казначеем корпорации.

Печальное зрелище, которое являл собой уничтоженный сад, произвело на меня угнетающее впечатление. Я поспешно вернулся к себе и заглянул в конюшню. Сьюки и Предок стояли в стойлах, лениво жуя сено. Обе лошади были в добром здравии и, завидев меня, приветственно заржали. Я подошел и погладил Предка по лоснящемуся боку.

«Любопытно, о чем он думает? – спрашивал я себя, глядя в его темные глаза. – Переживал ли он, оказавшись на попечении незнакомых людей, которые заставили его проскакать двести миль? Тосковал ли по дому, так, как я в Тауэре?»

На память пришла огромная лошадь Олдройда, внезапно возникшая из тумана и едва не сбившая с ног нас с Тамазин. Гибель хозяина оказалась для животного невыносимым потрясением. Смерть, ставшая первым звеном в целой цепи насильственных смертей.

Выйдя из конюшни, я ощутил на лице дождевые капли и поспешил к дому. На крыльце спиной ко мне стоял какой-то высокий человек в черном плаще. Он смотрел на дверь, словно не решаясь постучать. Рука моя непроизвольно потянулась к кинжалу, висевшему на поясе. С тех пор как в Тауэре мне вернули оружие, я с ним не расставался.

– Что вам угодно? – резко осведомился я.

Незнакомец обернулся.

Это был сержант Ликон, сменивший мундир и шлем на камзол и шляпу. Мальчишеское лицо казалось до крайности озабоченным. Я заметил, что на поясе у него висит меч. Впрочем, большинство мужчин в Лондоне не выходили на улицу без оружия. Сержант снял шляпу и поклонился.

– Мастер Шардлейк…

Он осекся, рассмотрев мое лицо.

– В Тауэре со мной не слишком церемонились, – угрюмо проронил я.

– Я рад, что вас освободили, сэр. В Линкольнс-Инне я узнал, где вы живете. Сэр, простите, что на пристани мне пришлось вас арестовать. Я получил приказ и…

– Что вы хотите? – нелюбезно осведомился я.

– Поговорить с вами, сэр, если вы позволите.

Вид у сержанта был такой унылый и растерянный, что в сердце моем шевельнулась жалость.

– Входите, – сказал я, открывая дверь и пропуская его в холл. – Сделайте милость, снимите меч, сержант, – попросил я, когда мы оба оказались в гостиной. – Видите ли, сейчас остро заточенные лезвия пробуждают у меня слишком тяжелые воспоминания.

– Да-да, конечно, – закивал Ликон и, залившись краской, поспешно отстегнул перевязь.

Я взял меч и поставил у дверей.

– Итак, сержант, что привело вас в мой дом?

– Не зовите меня сержантом, сэр. Я уволен. Теперь я просто Джордж Ликон. Меня обвинили в том, что я не досмотрел за теми пьянчугами и тем самым позволил убийце Бродерика сделать свое дело. Я слышал, мастер Редвинтер повесился в Тауэре, – добавил он, поколебавшись.

– Да, это правда.

– Вчера меня допрашивал сам архиепископ Кранмер.

Я пытливо посмотрел на бывшего сержанта, пытаясь прочесть в его глазах упрек. Но взгляд его был исполнен лишь печали и усталости. Значит, Кранмер не сказал, кому он обязан повышенным вниманием к своей скромной персоне.

– И что же?

– Он спросил, как это я допустил, что солдаты напились на посту.

– И что вы ответили?

– Ответил, что свинья грязи найдет, а они оба – настоящие свиньи. Хотя хитрости им не занимать. Не представляю, как они сумели протащить на корабль бутыль с пивом.

– Скажите, а кто отбирал людей для охраны Бродерика? – осведомился я нарочито равнодушным тоном.

– Капитан королевской стражи подсунул этих олухов сэру Уильяму. Верно, не чаял, как от них избавиться. Я кое-что слышал об их подвигах. Когда сэр Уильям сообщил, что они будут охранять заключенного, я пытался возражать. Сказал: с ними хлопот не оберешься. Но он и слушать ничего не хотел.

– Как вы думаете, почему он остался глух к вашим словам?

– Ну, это всякому ясно, сэр, – пожал плечами Ликон. – Не такой сэр Уильям человек, чтобы слушать простого сержанта. Он всегда настоит на своем. А за его ошибку пришлось платить мне.

«Вот и этот парень говорит об ошибке сэра Уильяма, – пронеслось у меня в голове. – Не слишком ли много ошибок и просчетов совершает этот надутый вельможа?»

– Из вас сделали настоящего козла отпущения, – кивнул я.

– В этой жизни так происходит сплошь да рядом, сэр. Если ты мелкая сошка, тебя может подставить любой. Правда, для сэра Уильяма эта история тоже не прошла даром. Говорят, он лишился места в Совете северных графств.

– Как по-вашему, Бродерика действительно убил Редвинтер?

На круглом лице сержанта отразилось недоумение.

– А кто еще, сэр? Вы же сами говорили: Редвинтер повредился в уме. А на корабле он совсем спятил, в этом у меня и сомнений нет.

– Возможно, – кивнул я и быстро спросил, вперив в Ликона пристальный взгляд: – Вам знакомо имя Блейбурн? Или Брейбурн?

– Да, сэр, только это не имя, а название деревни в Кенте, неподалеку от тех мест, откуда я родом. Брейбурн, так она называется. У вас там новая земельная тяжба?

Он замялся, словно не решаясь напомнить мне о чем-то важном.

– Нет-нет, – покачал я головой. – Почему-то это название всплыло у меня в памяти. Насколько я понял, мастер Ликон, вы хотите о чем-то поговорить со мной.

– Сэр, наверное, с моей стороны это непростительная дерзость… – забормотал молодой человек. – После того, как я вас арестовал… Но помните, мы говорили…

– Ах да, земельная тяжба ваших родителей. Разумеется, помню.

Откровенно говоря, дело это совершенно вылетело у меня из головы.

– Старики мои уже в Лондоне. А я лишился службы, и денег на законника у меня нет.

– Я привык выполнять свои обещания. Но после двухмесячной отлучки мне требуется время, чтобы войти в привычную колею. Так что приводите родителей ко мне… скажем, в следующую среду. Документы у них с собой?

– Да, сэр.

Во взоре Ликона мелькнуло откровенное облегчение.

– Благодарю вас, сэр. Я всегда знал, что вы истинный джентльмен и на ваше слово можно положиться.

– Сейчас я не слишком похожу на джентльмена, – криво усмехнулся я. – Вот когда побреюсь, тогда буду больше заслуживать этого звания.

– Я так признателен вам, мастер Шардлейк, так признателен.

– Не забудьте свой меч.

Я пересек комнату и выглянул в окно. Дождь припустил с новой силой.

– Боюсь, вы промокнете до нитки.

Бывший сержант в ответ лишь улыбнулся и, поклонившись, вышел. Наблюдая из окна, как он идет по дорожке к воротам, я думал о том, что жизнью этого молодого человека руководит чувство долга. И долг солдата, и долг сына он выполняет неукоснительно. Скорее всего, я ошибся и к смерти Бродерика он не имеет никакого отношения. Но в чем причина многочисленных просчетов Малеверера? В его самодовольной глупости? А может, именно он был больше всех заинтересован в том, чтобы Бродерик замолчал навеки? Если Малеверер связан с заговорщиками, он не мог не опасаться, что под пытками узник его выдаст. Что, если бумаги похитил именно Малеверер? Но он не мог этого сделать, тут же возразил я себе. В тот день его не было в Йорке.

Я поднялся по лестнице и заглянул в комнату Джайлса. Больной спал, но при моем появлении пошевелился и открыл глаза.

– Простите, что я вас разбудил, – сказал я.

– Ничего страшного, – улыбнулся Джайлс, усаживаясь на кровати. – Я слишком много сплю. Сегодня вечером я непременно встану к ужину.

– Гай считает, что вам необходимо провести в постели еще несколько дней.

– Так я превращусь в настоящего лежебоку, – рассмеялся Джайлс. – Если кому и необходим отдых, так это вам, – добавил он, пристально поглядев на меня. – Вид у вас по-прежнему измученный.

– Да, после таких приключений не так просто прийти в себя. Кстати, сейчас ко мне приходил наш общий знакомый. Молодой Ликон. Он просит меня помочь в ведении земельного дела.

– Ну и наглец! – присвистнул Джайлс. – Неужели он посмел обратиться к вам за помощью после того, как лично передал вас в руки солдат? На вашем месте я бы хорошенько его осадил.

– Я обещал ему помощь еще в Йорке. И, как я только что сказал Ликону, я привык выполнять свои обещания.

– Да, верность своему слову – первейшая добродетель всякого честного человека, – с жаром подхватил Джайлс. – За исключением короля, на слово которого может положиться лишь безумец.

– Вы правы, – растерянно кивнул я.

– Вижу, ваши мысли витают где-то далеко, Мэтью.

– Простите. Я и в самом деле все время думаю о том, кто похитил документы и помог Бродерику отправиться в иной мир. Наверняка все мы хорошо знаем этого человека, и он не вызывает у нас ни малейших подозрений. Вместе с нами он прибыл на корабле в Лондон и сейчас, скорее всего, находится здесь.

– Вы полагаете, вам угрожает опасность?

– Нет, – покачал я головой. – Если бы он хотел со мной расправиться, он сделал бы это давно. Наверное, мне лучше выбросить все это из головы, – произнес я с косой усмешкой. – Как я сказал Кранмеру, ныне мое единственное желание – провести остаток своих дней в мире и покое.

– Желание более чем разумное.

– Барак вполне его разделяет.

– Сведущий законник способен принести людям немало пользы и обеспечить себе достойную жизнь, – изрек Джайлс. – Я никогда не раскаивался, что избрал именно этот удел. Но сейчас, когда дни мои сочтены, у меня осталось лишь одно дело – отыскать племянника и положить конец нашему затянувшемуся раздору. Мне необходимо как можно скорее отправиться в Грейс-Инн. Возможно, завтра я еще не смогу этого сделать. Но послезавтра пойду непременно.

«Путь не такой далекий, но все же старик слишком слаб, – отметил я про себя. – Но, может статься, решимость придаст ему сил».

На ум мне вновь пришли странные слова Бернарда Лока. Он сказал, что Мартин Дейкин ни в чем не замешан и ему ничего не угрожает. Но если это так, значит, раньше над ним все же тяготела какая-то угроза? Мысленно я пообещал себе завтра непременно побывать в Грейс-Инне.