Текст книги "Битва троллей"

Автор книги: Кристоф Хардебуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 42 страниц)

Тролли медленно встали вокруг Керра.

– Что будем делать теперь? – спросил Турк.

Юный тролль с удивлением обнаружил, что теперь, когда битва прошла, его племя ожидало решения именно от него. Он глубоко вдохнул.

– Я хочу как можно скорее вернуться под землю, – решил он, так как чувствовал себя нехорошо под взглядами такого большого количества людей. – Мы можем вернуться следующей ночью, если нужно.

Среди троллей раздалось согласное бурчание. Все хотели вернуться обратно в недра земли. Затем Керр повернулся к людям:

– Вы здесь в безопасности?

– Да. Спасибо, Керр, – с улыбкой ответила Висиния.

Стен вышел вперед и положил юному троллю руку на плечо.

– Доброго тебе пути, Керр. И спасибо за все.

– Вы – хареег, – просто ответил Керр, отвернулся и ушел в темноту ночи, бесконечность которой манила его.

61

За ночь выпал снег, прогнав вечный дождь. Это было верным признаком того, что осень наконец закончилась и уступила место зиме. Теперь всю землю и горы накрыло тяжелое белое покрывало, отчего земля казалась какой-то чужой.

«Это я сама себе напридумывала, – подумала Флорес, с трудом прокладывая себе узенькую тропку через двор крепости Камень Ворона. – Если бы я поспала немного подольше, то кто-то другой встал бы раньше меня, и я сейчас шла бы по готовой дорожке». Но она знала, что Тамар, как всегда, плохо спал, и поэтому почти каждое утро вставала самой первой в крепости Дабран и шла проведывать раненого масрида.

После битвы у Стариг Яцека влахаки и масриды хотели перейти в безопасное место еще до наступления зимы, и поэтому большинство воинов вернулись в свои родные места. Так как до Дабрана путь был недалекий, Стен предложил некоторых, раненых, которых еще нельзя было перевозить, пока разместить в замке Камень Ворона, в то время как большую часть раненых переправили в Дезу. Поэтому одна из пристроек превратилась в большую лечебницу, а в замке царила суматоха по поводу обеспечения и кормления такого большого количества нежданых гостей.

«Но устраивать беспорядок и суматоху не так уж непривычно для моего брата. И снег вообще даже хорошо для нас; ведь тогда, возможно, он закроет некоторые раны, которые были нанесены нашей земле», – размышляла Флорес, открывая на западной стороне двора дверь в низкое здание. Навстречу ей пахнуло облако теплого воздуха. Чаши с огнем и камин заботились о том, чтобы это пристанище не остывало и ночью. Влахака пересекла комнату, прошла мимо временных спальных мест, мимо ниш, разделенных простынями, мимо стонущих и спящих мужчин и женщин, которые залечивали здесь свои ранения.

Тамар благодаря своему положению, естественно, пользовался привилегией размещения отдельно ото всех, но от предложения разместить его в крепости категорически отказался.

– И как это будет выглядеть? – пошутил он. – Все мои люди здесь, а в это время я буду в крепости наслаждаться заботой своей любимой? Мои воины подумают, что я притворяюсь раненым, чтобы устроить себе сладкую жизнь.

Он не упомянул о том обстоятельстве, что никто не должен узнать о том, что он был ее возлюбленным, но Флорес тоже знала, что это решение было самым лучшим.

– Доброе утро, марчег Бекезар, – преувеличенно громко и весело сказала она, когда дошла до комнатки Тамара, а потом опустила за собой занавеску, которая закрывала дверь.

Масрид лежал на узкой кровати, которая заполняла собой почти все пространство от стены до стены, и криво усмехнулся, когда юная воительница вошла в комнатку. Тазик с водой для умывания на подставке и низкий табурет – вот и все, что здесь было. Флорес опустилась на табурет и взяла руку любимого.

– Доброе утро, Тамар, – повторила она гораздо тише и только для его ушей.

«В последние дни он стал выглядеть гораздо лучше, – подумала она. – Больше не похож на живой труп, которым мы его сюда принесли».

Тугая повязка стягивала грудь масрида, и когда он приподнялся и попытался сесть ровно, его бледное лицо скривилось от боли. Поломанные ребра заживали хорошо, но им нужно было время; по крайней мере, так сказала Ливиан.

– Что нового, госпожа Флорес? – спросил он.

– Снег, и даже очень много снега. Если он будет продолжать падать и дальше, то скоро дорога отсюда станет непроходимой.

– Тогда я надеюсь, что скоро погода изменится. Я хотел бы еще до весны вернуться в Турдуй. Нужно изгнать остатки армии Сциласа и нужно подготовиться к весне. Собака сейчас зализывает свои раны, но уже скоро она вновь начнет лаять и даже попытается укусить!

Флорес согласно кивнула. Она хорошо понимала, как тяжело масрид переносил вынужденное бездействие.

– Ты обязательно поправишься и вовремя встанешь на ноги, – понизив голос, сказала она. – Ливиан сказала, что скоро ты сможешь вставать.

– Я буду благодарить божественный свет, когда наконец выберусь из этой дыры, – пробурчал Тамар. – Хотя и у Дабрана, бесспорно, есть свои хорошие стороны, – добавил он, искоса взглянув на Флорес.

– Если ты уже можешь думать об этом, значит, пришло время вызвать тебя на небольшой кулачный бой, чтобы ты прекратил целыми днями лентяйничать в кровати, – невозмутимо ответила Флорес.

– Я готов! Только если ты завяжешь себе глаза и, наверное, на одну ногу наденешь ведро, – согласился масрид.

Флорес не удержалась от смеха, однако быстро посерьезнела, когда вспомнила, какие новости должна сообщить марчегу.

– Я, возможно, уйду от тебя, – медленно начала она. – Вчера ночью сюда прибыл посланник из Дезы. Бояре вокруг Истрана Оханеску хотят как можно скорее созвать собрание, чтобы назначить нового воеводу. Так как в данный момент я все еще обладаю этим титулом, то, естественно, я тоже должна поехать в Теремию, так же как Стен и Висиния. Собственно, это только формальность; каждый знает, что Висиния заслуживает этот титул. Я буду рада, когда избавлюсь от этого бремени, но это означает также, что нам придется попрощаться.

Она непроизвольно сжала руку Тамара, и он молча ответил ей пожатием. Какое-то время они смотрели друг на друга, затем масрид сказал:

– А как скоро наступит это «как можно скорее»?

– Мой брат хочет отправляться уже завтра, пока погода не ухудшилась.

– Но, возможно, тогда я могу надеяться на то, что выпадет еще больше снега, – тихо проговорил Тамар.

Флорес подняла взгляд к потолку, чтобы скрыть слезы, которые неожиданно навернулись ей на глаза.

– Когда я официально передам Висинии титул воеводы, то я не вернусь сюда. Я останусь в Теремии.

На лице Тамара появилось удивление, но Флорес продолжила, прежде чем он успел сказать что-либо:

– Я вообще уеду из Влахкиса.

– Что? Ты хочешь покинуть свою родину? Почему?

– Я отправлюсь посмотреть Дирийскую империю. Посланник пригласил меня. Когда горные перевалы снова освободятся, мы уедем.

– Вот как! Сарган в своих золотых одеждах…

– Ну, ты же в это не веришь, правда?

Влахака вопросительно посмотрела на своего возлюбленного, который в конце концов неохотно покачал головой.

– А какая тогда причина?

– Ты. Ты – причина. Я не хочу встречаться с марчегом Бекезаром, если потеряю Тамара, – сказал она так тихо, что ему пришлось немного нагнуться вперед, чтобы расслышать ее слова.

– Но ты не потеряешь меня. Почему ты должна потерять меня? Я хочу быть с тобой, разве тебе это неясно?

– Ну, почему, ясно. Но я очень долго и основательно думала над этим и поняла, что во Влахкисе нет такого места, где это было бы возможно. Если я пойду с тобой в Турдуй, то я навсегда останусь чужой наемницей под боком повелителя, которую твои люди будут презирать. Если твои люди вообще простят твой выбор; подумай об Одене. И здесь в Дабране то же самое для тебя. Война на короткое время объединила наши народы, но уже сейчас снова разгорается старая вражда. Масриды и влахаки пока еще не могут жить в мире; пока еще отдельное существование для них единственный путь, и поэтому то же самое суждено тебе и мне.

Тамар громко сглотнул.

– А если я не хочу в это верить?

– Ты знаешь, что я права.

На его лице двигались желваки, взгляд бродил по лицу Флорес. Она видела, что он думал, искал аргументы. Но находил их так же мало, как и влахака.

– Что мне тогда остается еще сказать? – прошептал масрид. – Если однажды ты передумаешь, то знай, что в Турдуе тебе всегда будут очень рады.

Флорес склонилась над ним и поцеловала в губы. Его запах, вкус его губ и близость снова вызвали слезы.

Когда она хотела подняться, он обнял ее левой рукой за шею и не отпускал. Их лица были так близки друг к другу, что она могла видеть свое отражение в его глазах.

62

Мужчина взглянул несколько затравленно, когда Сарган вошел в комнату. Широкие золотые одежды дирийца шуршали по полу. С натянутой улыбкой марчег Ласцлар указал на стул, который стоял у стола напротив его места. Сарган медленно сел. Марчег выглядел уставшим; под глазами у него были темные круги. Однако его одежда была так же безупречна, как всегда, а длинные белокурые волосы идеально расчесаны.

– Добро пожаловать, достопочтимый легат. Я надеюсь, это место подходит вам. Было непросто найти комнаты, соответствующие вашим пожеланиям.

Подчеркнуто медленно Сарган разгладил складки своей одежды и только потом поднял голову. На его губах появилась благосклонная улыбка.

– Я ценю ваши старания, марчег. Но все же надеюсь, что вы понимаете мои причины для встречи подобного конспиративного характера?

– Несомненно, достопочтимый легат. У врагов везде глаза и уши.

– Точно. И поэтому было лучше выбрать для нашей встречи такое уединенное место. Никаких свидетелей наших маленьких… договоренностей.

Улыбка Сциласа сразу же стала более самоуверенной. Поражение все еще мучило марчега, даже если он и смог спасти большую часть своих солдат. Его потери были гораздо меньше, чем у союзников. Как сильно тролли ни бушевали, но их было слишком мало, и их появление нанесло скорее больший удар моральному духу войска, чем самим воинам.

– Я надеюсь, ваша поездка была приятной, несмотря на плохие дороги? – вежливо справился марчег Ласцлар.

– Зима не очень облегчает путешествия. Я предполагаю, ваши запасы не такие скудные, как у влахак?

– Наверное, – признался Сцилас.

При этом он бросил на дирийца недоверчивый взгляд.

«Он боится, что я выдам его тайны врагам. Забавно», – подумал Сарган, прежде чем продолжить:

– Ну, в Теремии положение тяжелое. Хранилища пусты, урожай был более чем скудный. Это просто позор – обращаться подобным образом с посланником Золотой империи. Как будто для меня вообще допустимо жить впроголодь!

Возмущение в голосе Саргана заставило масрида улыбнулся. Он склонил голову и указал на графин с вином.

– Желаете немного крови дракона. Из моих погребов, превосходного урожая. Сладкое и крепкое, каким и должно быть вино.

– Кровь дракона? Даже не знаю, понравится ли она мне, – пошутил Сарган.

– Так простой народ называет вино с моей родины, – объяснил Сцилас.

Когда он взял графин и наполнил кубки, Сарган на мгновение закатил глаза. «Он все еще считает меня пугалом из Золотой империи». Но когда марчег снова посмотрел на него, Сарган улыбался и благодарно взял кубок из его рук. Хотя он не мог чувствовать металла через перчатки, по его весу он понял, что кубок был из золота.

– Неужели у этих «вольных» влахаков дела и вправду обстоят так плохо?

Любопытство в голосе его собеседника заставило Саргана усмехнуться про себя. Всего за несколько предложений недоверчивый марчег превратился в приветливого.

– Если бы в какой-то провинции Золотой империи возникли подобные обстоятельства, то сразу покатились бы головы. После того как владельцев этих голов прогнали бы голыми через Колхас!

Марчег, улыбаясь, выслушал эти слова. Он поиграл кубком, не пробуя вина. Кивнув, Сарган поднял свой кубок и поднес его к губам. Тогда Сцилас наконец сделал то же самое.

– Нечто подобное я и представлял себе. Влахаки не в состоянии самостоятельно и только своими силами управлять хозяйством и землей. Ими нужно управлять.

– Похоже прозвучали и слова марчега Бекезара.

– Бекезар, – презрительно воскликнул Сцилас и отмахнулся. – Тамар не настоящий масрид. Он предал свой народ, и его подчиненные скоро поймут это. Служить влахакам было ошибкой. Ходят слухи, что во время бегства он взял себе даже влахакскую любовницу.

– Это и правда кажется мне довольно странным. Его народ вряд ли примет подобное поведение, не так ли?

– Конечно, нет. Весной… – начал было марчег, но потом замер.

Лицо Саргана осталось бесстрастным. «Чего только ни сделаешь во благо Золотой империи», – мысленно вздохнул он.

– Весной я снова продолжу борьбу. Вы сами, достопочтимый легат, сказали, что влахаки плохо подготовлены. Тамар еще не оправился от своих ран; возможно, он даже погибнет от них. Уже сейчас умные масриды устремились под мои знамена, так как они видят, куда привел их дом Бекезаров. Моя сила растет с каждым днем, в то время как мои враги становятся все слабее.

На лице Сциласа промелькнула самодовольная улыбка. Сарган недоверчиво кивнул. Неожиданно раздался глухой удар в дверь. Масрид подскочил, рука на оружии, в то время как Сарган осторожно осмотрелся. Дверь медленно открылась, и вовнутрь заглянул Балаос.

– Повелитель, Аттага подготовила подарки.

– Впускай ее, – приказал Сарган и затем повернулся к Сциласу, который с подозрением смотрел на Балаоса: – Если, конечно, марчег ничего не имеет против?

– Что? Конечно, нет, – ответил Сцилас и снова сел. Взгляд Саргана упал на кулак Балаоса, который воин держал перед грудью. Темные глаза силка не выдавали мыслей, в то время как Сарган незаметно кивнул.

– Простите, повелитель, – сказала Аттага, которая вошла в комнату с подносом в руках.

Она не поднимая глаз глубоко поклонилась:

– Я натолкнулась на дверь…

– Мы позже обсудим твои ошибки. А сейчас выполняй свои обязанности.

Не отвечая, дирийка подошла к столу и поставила на него две маленькие тарелочки и мисочку, полную фруктов. Она взяла серебряный нож и стала ловко разрезать фрукты. По взгляду Сциласа Сарган понял, что марчег еще никогда не видел фруктов подобного рода.

– Это огненный виноград. Некоторые называют его также слезами Агдель, – объяснил он. – Это особенное лакомство, которое растет лишь в немногих областях империи. Фрукт, который подходит самому Золотому императору!

Марчег Ласцлар с интересом посмотрел на дирийку, как она со знанием дела почистила фрукты, потом вкруговую обрезала их и разломила. Желтовато-красная мякоть блестела в свете свечей. Аттага очень тщательно удалила косточки из половинок и разрезала их на четвертинки, которые и выложила на тарелочки.

– Обычно с этими фруктами пьют разбавленное водой терпкое вино, так как фрукты очень сладкие, но я боюсь, что мои скромные запасы уже исчерпаны, и если бы я сейчас был гостем у влахаков, то я точно получил бы только грязную воду из Маги!

– Я уверен, что эти восхитительные фрукты будут великолепны на вкус также и с кровью дракона, – вежливо ответил Сцилас, в то время как Аттага попятилась к двери и вышла из комнаты.

– Возможно.

– Кровь дракона и огненный виноград; это уже звучит почти как союз, – продолжил Сцилас в то время, как брал кусочки фруктов и клал себе в рот. – Вы можете взять с собой для императора также несколько бочек лучшего вина, с отдельным приветом от меня!

– О, я уверен, Золотой император будет в восторге, – ответил Сарган, при этом он наполовину развеселился и наполовину ужаснулся от представления того, как бы он подносил повелителю вино из Ардолии.

«Прихотливый – это еще слишком слабое определение для изысканного вкуса могущественного повелителя».

Дириец не спускал глаз со Сциласа, который съел уже несколько кусочков этих дорогих фруктов и запил их сладким красным вином.

– Огненный виноград очень редок и в Колхасе продается на вес золота. И это не только из-за его изысканного вкуса, который вы, без сомнения, уже отметили, – начал Сарган свои объяснения.

Сцилас кивнул с улыбкой. На висках масрида появились капли пота.

Подчеркнуто медленно Сарган взял рукой в перчатке один кусочек из своей тарелки и положил его в рот. Сладкий сок побежал по его языку, и он закрыл глаза. «И как можно такой божественный вкус забивать подобным вином?»

– … А из-за того, что его приготовление, как бы это сказать? Несколько деликатный процесс, да, очень деликатный.

– Деликатный? – хриплым голосом спросил Сцилас. Марчег нервно провел рукой по лицу.

– Видите ли, сам по себе фрукт – это безобидный деликатес, но в его косточках есть особенное вещество. Они содержат яд, который может быть смертельным для человека.

Глаза Сциласа расширились от ужаса; он хотел сказать что-то, но ни звука не сорвалось с его дрожащих губ.

– Если их не удалять с особой тщательностью, возникает опасность для жизни. Мякоть фрукта может пропитаться этим ядом, поэтому косточку нужно удалять. Однако таким образом уменьшается его вес, а также и цена. Постоянный соблазн для торговцев удалять только самое необходимое.

Сарган приветливо посмотрел на марчега и вытер полотенцем несколько капель сока, которые попали на его перчатки. – На счастье, Аттага большой специалист в этом вопросе. Она точно знает, сколько нужно удалить, чтобы не возникло опасности для жизни.

С широко раскрытыми глазами Сцилас схватился за горло.

– При этом лошади могут съедать эти фрукты целиком. И ничего. Удивительно, не правда ли?

Глаза Сциласа, казалось, сейчас вообще выпадут из глазниц. Он хватался за ворот своей одежды.

– Вы, конечно, понимаете, что у меня руки связаны, марчег. Золотая империя желает хороших торговых отношений с этой страной, какой бы примитивной и отсталой она ни была. А война нашим интересам только помешает. Раскол, который вы хотите вызвать, будет препятствовать торговле. Жаль, но я не могу изменить этого.

С поклоном Сарган поднялся. Его собеседник тоже хотел встать, но ноги не слушались его, и поэтому марчег Ласцлар прямо в своих роскошных одеждах упал на пол и стал корчиться в судорогах.

– Покойтесь с миром в божественном свете, так как вы скоро встретите его, – посоветовал Сарган, направляясь к двери.

Затем он в последний раз повернулся к умирающему мужчине.

– Еще я хотел сказать вам: я не очень люблю ждать под дождем, словно собака, марчег.

С этими словами Сарган вышел. Перед дверью лежал охранник Сциласа, юный масрид, под которым медленно растекалась лужа крови. Дириец осторожно поднял одежду и переступил через мертвого.

– Следуй за мной, Балаос. Аттага, позаботься о том, чтобы нашли труп марчега. Я не хочу, чтобы вокруг его таинственного исчезновения возникли легенды.

– Да, повелитель, – одновременно ответили оба подчиненных. Сарган, довольный, пошел по темному коридору. «Если здесь до весны воцарятся нормальные условия, то я смогу наконец покинуть Ардолию. Ардолию? Или, скорее, Влахкис. Ах, впрочем, какая разница».

63

Воздух был холодный. В долинах лежал туман, но усеянное звездами небо было ясным. Пахло снегом и холодом, хотя в последние дни уже началась первая оттепель. Между тем по ночам вода в бочках во дворе снова замерзала, а по Маги дрейфовали большие льдины.

Без особой спешки Стен сал Дабран спускался по склону холма, озаряемого светом полной луны. И хотя скоро зашел в плотный туман, он не потерял дороги. Мир вокруг него исчез за серыми облаками, отодвинулся, но тем не менее Стен его чувствовал. Даже в самом густом тумане он легко находил дорогу.

Уже скоро он взобрался на скалистый склон горы с другой стороны узкой долины. Обломки скал всплывали в тумане, словно духи. Их формы казались странно искаженными. Затем туман разошелся немного, и Стен снова увидел ночное небо, а перед собой – темную пещеру, которая зияла, словно старый беззубый рот, в боку горы.

Не колеблясь, влахак вошел в темноту. Он подумал немного, зажигать ли лампу, которую взял с собой, но потом решил все-таки не делать этого. Потом ему показалось, что он услышал вдали глухой гром. «Может, это я почувствовал удар сердца?»

Однако шум затих, и Стен не смог сказать, что это было. Свет луны совсем приглушенно пробивался в пещеру, и от дыхания Стена в сумеречном свете образовывались облачка.

– Добро пожаловать на мою родину, хареег.

Голос прозвучал ясно и приветливо несмотря на то, что шел из непроглядной темноты, которая царила в задней части пещеры. Затем вперед выступил массивный силуэт. Когда на тролля упал свет, влахак сразу же узнал Керра, хотя тот вроде и изменился. Он стал больше и мощнее, и весь его вид должен был вызвать страх у любого другого человека. Однако Стен почувствовал только радость от новой встречи.

Тролль ловко размотал маленький узелок, и свет завернутых в него лишайников окружил их своим своеобразным слабым сиянием, необычность которого Стен успел позабыть.

– В твоем мире холодно, – заявил тролль и оскалил клыки.

– Добро пожаловать назад во Влахкис, Керр.

– Старики говорят, что скоро снова станет тепло. Что снег и лед должны уйти, как это случается каждый год.

– Это так. Скоро наступит весна. Зима во Влахкисе была долгой и тяжелой, но и она прошла.

– Это хорошо. Я не люблю холод, – сухо констатировал Керр.

– Это первая схожесть, которую я замечаю у тебя и Саргана. При таком замечании и человек и тролль усмехнулись.

– Как у вас дела? Турк все еще ведет ваше племя? – спросил Стен.

– Да. Мы нашли и собрали вокруг себя тех, кто еще остался. Все, кто остались без племени, гонимые и потерянные. Их много, но становится с каждым разом все больше. Мы – новое племя, и мы большие и сильные. У нас, троллей, снова есть надежда.

Стен с удивлением посмотрел на юного тролля. «Он изменился. Мы все изменились. Но он особенно сильно. Из боязливого юного тролля получился настоящий предводитель, более дальновидный и спокойный, чем другие тролли. Он напоминает мне Друана».

– Я нацарапал историю Парда на стене. И некоторых троллей научил читать звуки, чтобы они могли прочитать о деяниях Парда.

– Это хорошо. Он заслужил, чтобы о нем помнили.

– Я также написал про Анду. Чтобы ее историю тоже не забыли. Почему тролли боролись; почему Пард убил ее и погиб сам.

– А что с троллями Анды? – спросил Стен. – Их еще много осталось?

– Да. Мы держим их вдали от сердца, но они прячутся. Без предводительства Анды они стали слабее. Им не хватает единства. Они убивают друг друга, так как перестали быть троллями. Некоторые сбежали через горные туннели, о которых не знает ни один тролль. Некоторые из нас думают, что за этими туннелями находится что-то другое, другая страна с еще большим количеством туннелей, и возможно, когда-то мы должны последовать за ними.

Керр, казалось, скорбел о потере каждого тролля, то ли просто из-за смерти, то ли из-за обещаний Анды.

– А что с маленьким народцем?

– Карлики все еще прячутся в своих пещерах. Но мы знаем, что они вернутся. Турк всегда говорит, что скоро они сделают себе достаточно оружия и разработают план. Между нами сейчас просто перемирие, но не более того.

Когда Стен такое услышал, то не смог удержаться от усмешки.

– Почему ты смеешься? – спросил Керр.

– Когда я в первый раз встретил Парда, то он не мог понять, что между влахаками и масридами было перемирие. Он никак не мог осознать, что мы не боремся постоянно со своими врагами.

– Эта пауза хороша для нашего племени. Наши враги повсюду. Пока карлики не пришли к нам, мы их тоже не будем трогать.

– Очень мудро. А ты когда-нибудь тоже будешь вести новое племя?

Керр покачал головой.

– Я не охотник. Но к тому, что я говорю, прислушиваются. Турк следует моим советам. За исключением того времени, когда мы боремся, – улыбнулся юный тролль и продолжил: – Так хорошо. Троллям нужен сильный предводитель. Но хороший предводитель знает, кого он должен слушать.

– Так и есть, – согласился с ним Стен, который подумал о своей ситуации.

Вместе с Висинией он принял титул воеводы, который был отдан им большим количеством голосом. «И теперь мне не остается ничего другого, как править рядом с воеводой Висинией. Так же как Турк и Керр ведут свое племя, так и мы должны вести влахак к миру».

– Твой взгляд не здесь, – констатировал Керр.

Стен снова удивился наблюдательности и пониманию, которые развились у тролля.

– Мне жаль; приходится думать о будущем.

– С твоей спутницей все хорошо?

– Да. С ней все в порядке. Наш сын… – сказал Стен и замер на мгновение, до сих пор переполняемый счастьем даже от одной этой мысли. – Наш сын увидел свет мира в вольном Влахкисе. Возможно, ему будет позволено пережить то, за что умерло столько людей. Мы назвали его Натиоле.

– Я рад за тебя, Стен. Дети – это сокровище каждого племени. Хорошо охраняй его и расскажи ему все, что знаешь.

– Это обязательно, – пылко ответил влахак.

– А сейчас я пойду. Племя ждет меня. Нам нужно идти дальше.

– Хорошо. Мы еще встретимся?

– Ты можешь оставить в этом месте сообщение для меня, когда захочешь меня видеть. Нарисуй знаки на стенах. Время, когда тролли все глубже спускались под землю, прошло. Дреег объединил нас, Стен. Я верю в то, что так и должно быть.

Стен кивнул. А потом охрипшим голосом сказал:

– Доброго пути тебе, Керр.

Тролль с улыбкой кивнул и пошел назад в темноту, в свой мир, в котором свет был редок, а смерть вездесуща.

Стен долго смотрел ему вслед, пока тот совсем не исчез. Затем он тоже развернулся и вышел из пещеры под серебристый свет луны. Он пошел назад в свой маленький лагерь, где его ждала Данза. Он погладил голову животного, которое тихо зафыркало, когда он подошел. Возможно, она учуяла от него запах тролля.

– Спокойно, – прошептал влахак. – Поехали, отвези меня назад в замок. Сегодня ночью тебя больше не напугает ни один тролль.

Когда Стен добрался до Дезы, уже начало сереть. На сторожевых башнях все еще горели ночные огни, и их дым поднимался прямо в чистое, начинающее медленно светлеть небо. Никто не задержал влахака, когда тот проскакал в большие ворота и отвел Данзу в конюшню. Он добросовестно вытер лошадь, а потом передал ее конюху.

Свежий воздух нового дня наполнял его легкие холодом, и он наслаждался ощущением возвращения домой.

В темной крепости еще горело с десяток чаш с огнем. Немногие окна были высокими и узкими и пропускали за стены мало света. «Мы возьмем малыша с собой в Теремию, чтобы ему не пришлось расти в вечных сумерках этого города-крепости, – подумал Стен. – Мы снова наполним жизнью резиденцию Радуса. Как только в стране воцарится спокойствие, Теремия станет столицей, в которой каждый сможет жить без страха».

Стен осторожно открыл дверь и заглянул в спальню. Луч света падал на широкую кровать и освещал лицо Висинии. Красота жены снова поразила Стена в самое сердце, и оно сильно забилось. Хотя он и проскользнул в комнату очень осторожно, она открыла глаза и улыбаясь посмотрела на него.

– Ты вернулся, – сонно сказал она.

– Да, – прошептал Стен, следя за тем, чтобы не помешать спокойному сну их сына, который спал в своей колыбельке рядом с кроватью.

– Он там был?

– Как и договаривались. У них все хорошо. Керр достиг такой мудрости, которая очень пригодилась его народу. А Турк стал мощным воином. Они с надеждой смотрят в будущее, – сообщил Стен о своей встрече с троллем.

– Это хорошо. Я желаю им, чтобы они могли прийти к хорошей жизни. Такой, как они себе это представляют.

– А как дела у тебя? У вас тут все хорошо?

Висиния закатила глаза и шутливо бросила в Стена одной из подушек.

– Прекрати обращаться с нами как с тяжелоранеными, Стен! Твой сын просто маленький, он не болен. И у меня есть все основания полагать, что со временем он вырастет сам.

По ее голосу Стен понял, что она говорила несерьезно, и широко улыбнулся. Не отвечая, Стен подошел к колыбельке, в которой Натиоле спал под мягким меховым покрывалом. Глаза малыша были плотно закрыты, а крошечные ручки сжаты в кулачки. Темный закрученный локон торчал на его голове. «Такой беспомощный, такой хрупкий, – вновь ошеломленно подумал Стен. – Но мы защитим тебя. Керр прав: дети – это богатство каждого племени. Когда ты достаточно подрастешь; я расскажу тебе все о человеке, имя которого ты носишь. О мужестве Натиоле, о его деяниях, надеждах и любви, о жертве, которую он принес и которую тебе уже не придется приносить. Я хочу, чтобы однажды ты стал гордиться своим именем».

– Иди в кровать, – попросила Висиния. – Мне холодно без тебя.

– Снег тает. В Садате уже точно расцвели первые цветы. Мы должны будем в скором времени отправляться в путь.

– Я знаю, – ответила Висиния. – Нам нужно скоро ехать в Теремию. В нашей стране очень много трудностей, которые требуют нашего внимания.

– Я тут подумал, – сообщил Стен, кивнув. – Керр рассказал мне, что Турк – предводитель племени, но он слушает слова Керра. Он сказал, что хороший предводитель знает, чьему мнению он может доверять.

– Это очень умно со стороны Турка.

– Да. И поэтому я подумал, что мы можем кое-чему научиться у троллей. Я бы снова ввел совет. Мы так много должны сделать, и мы не можем все это делать одни. Мы даже не знаем, как нужно решать многие проблемы. Я хочу, чтобы в совете было больше голосов, советников, которые будут знать свое дело. Столяры, крестьяне, каменотесы, торговцы. Мы довольно долго слушали только воинов. Сейчас наступило время подумать о мире.

– Многие дворяне не обрадуются, если мы сделаем советниками крестьян и ремесленников и ты дашь им голос в совете, – заявила Висиния.

– Это мне все равно. Я верю, что начинается новое время. Нам нужны люди, которые хотят и могут жить в мире друг с другом. Или ты думаешь, что нам грозит война с марчегом Тамаром?

– Нет. Теперь, после смерти Сциласа, его притязанию на свою землю ничто не угрожает. Еще он займет Валедоару, но я верю, что он выполнит наши договоренности и никогда не будет претендовать на титул короля, – серьезно заявила Висиния. – По крайней мере, если мы будем выполнять свою часть и также никого не коронуем на краля или кралю. Я верю, что он хороший человек, который также надеется, что наши потомки однажды будут жить в стране, которая не будет только Влахкис или только Ардолия, а объединит в себе самое лучшее от двух стран.

– Тогда в ближайшие годы нас ждет только мир. А в мирное время воины не самые лучшие советники. Поэтому я хочу созвать новый, больший совет.

Стен, вздохнув, снял рубашку через голову, затем снял штаны и скользнул под одеяло.

– И как ты себе это представляешь? – спросила его жена, прижимаясь к нему всем телом.

Ее теплое тело наполняло его такой жизненной силой, что Стен на мгновение замолчал, наслаждаясь лишь ее близостью.

– Влахаки должны определить членов совета. Так же как и бояре выбрали нас из своей среды.

– Это может сработать. По крайней мере, народ тебя точно будет любить за это. Но он и так тебя уже любит, – ответила его жена с улыбкой. – «Через мрачные стены негодяев…»