Текст книги "Битва троллей"

Автор книги: Кристоф Хардебуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 42 страниц)

53

Вид взрытой земли склона просто ошеломлял. Куда бы ни взглянула Флорес, везде она видела грязь, грязную воду и нечистоты. Даже если солдаты и покидали защиту лагеря, чтобы облегчиться, то они все равно не отходили далеко, так что вонь стала теперь их постоянным спутником. Сейчас Флорес была даже благодарна дождю, так как вода постепенно смывала экскременты.

– Он хочет сломить наше сопротивление, – пробормотал Неагас рядом с воительницей.

– Со мной это работает очень хорошо, – тихо ответила Флорес и вдохнула. – Он сволочь.

– Здесь вы совершенно правы, воительница!

Взгляд Флорес прошелся по рядам воинов до центра, где масриды и влахаки стояли плечом к плечу.

Тамар приказал кавалерии спешиться, чтобы поддержать линии пехоты. Марчег стоял в первых рядах, поставив щит перед собой в мягкую землю, шлем сдвинут назад. Его острый профиль было легко узнать даже издалека. Очевидно, он смотрел вниз на ряды врага, которые собрались в ложбине. Как и все другие, Тамар тоже ждал нападения марчега Ласцлара. Угроза атаки висела целое утро, но до сих пор Сцилас лишь приказал своему войску занять позицию и ждал.

– Я уже и сама готова отдать приказ идти в наступление, – прошипела Флорес и, прежде чем Неагас смог возразить ей, сразу продолжила: – Я знаю. Это было бы безумием. Но тогда, по крайней мере, это жалкое ожидание закончилось бы.

– Мы еще достаточно навоюемся.

По левую сторону была самая слабая позиция. Там флангом командовал Истран, ряды которого были укомплектованы теми, кто ранен или болен, но еще может управлять оружием. Их скудным резервам было дано указание особое внимание обращать на левый фланг. Флорес считала, что лучшим командиром более слабой единицы мог быть только Неагас, так как старый вояка собаку съел на хитрых стратегиях и умел удерживать своих воинов вместе даже в самых жестоких битвах. Но Истран сослался на свое право принять командование флангом. Поскольку он как бояр был на ранг выше Неагаса и Флорес не хотела оскорбить такого влиятельного камергера в этой и без того тяжелой ситуации, ей пришлось нехотя согласиться с его требованием. «Даже перед лицом гибели мы еще торгуемся за влияние и честь. Иногда я даже своих собственных людей понимаю с трудом».

Так как отряды Сциласа и дальше не делали никаких приготовлений для атаки, Флорес вышла из своих рядов и побежала позади воинов к Тамару. В лагере земля была настолько размыта множеством солдатских ног, что Флорес нужно было при каждом шаге следить за тем, чтобы не поскользнуться и не упасть. Когда она добралась до позиции Тамара, марчег прошел назад и вопрошающе посмотрел на нее.

– Может, мы можем позволить некоторым солдатам выйти из строя и дать им немного отдохнуть? – предложила влахака.

– Что, сейчас? – Тамар вопросительно поднял одну бровь.

– Когда мы все сразу стоим в полной в боевой готовности, то тем самым только помогаем Сциласу. Он играет с нами в игру, но я отказываюсь играть по его правилам.

– Но он только и надеется на то, что мы снимем некоторых воинов. Как только в наших рядах появятся пустые места, он тут же воспользуется этим. Заполнить ряды во время атаки будет крайне и крайне сложно.

Флорес задумчиво посмотрела на масрида. Она очень хорошо понимала его аргументы, но ей не нравилось, что Сцилас подобным образом навязывает такой ход событий. Ее уже переполняло беспокойство; ожидание битвы напрягало нервы, и все в ней кричало о том, чтобы взять меч в руки и решить исход боя, так или иначе. Быть обреченной на бездеятельность противоречило ее сущности настолько сильно, что для нее это было почти как физическое недомогание.

– Поверь, мы еще достаточно навоюемся, – успокаивающе сказал Тамар, который понял ее состояние, и Флорес не удержалась, чтобы не рассмеяться.

Юный марчег наморщил лоб.

– Что в этом такого смешного?

– Просто это фактически те же слова, которые мне сказал Неагас.

– Возможно, тогда тебе стоит задуматься? Нетерпение в военном деле не всегда становится добродетелью, – с усмешкой сказал Тамар.

Флорес закатила глаза.

– И юмор не самая твоя сильная… – начала было она, но ее прервал сигнал горна.

На мгновение она подумала, что Сцилас отдал приказ к наступлению, однако к ним всего лишь приближался всадник.

– Это не парламентер, – констатировала влахака, когда увидела высоко поднятое знамя с драконом, которое всадник держал в руке.

Вместе с Тамаром она пробралась через ряды воинов вперед, чтобы лучше рассмотреть.

– Вызов, – предположил Тамар. – Может, он хочет сразиться в поединке.

– Сцилас? Против тебя? При такой погоде? Да этот тщеславный павлин никогда на это не решится. Его плащ может запачкаться грязью, – презрительно возразила Флорес.

Знаменосец подъехал поближе, пока расстояние между ним и объединенным войском не сократилось до двухсот шагов. Тогда он направил свою лошадь в сторону и поскакал вдоль линии. Его голос зазвучал звонко и отчетливо, даже несмотря на дождь:

– Масриды! Марчег Ласцлар Сцилас знает, что вы ненавидите то, что вам приходится бороться на стороне слабых влахаков! Он знает также о вашей вере в то, что вы должны быть верны своему вероломному господину, и это делает вам честь!

– Сбейте эту сволочь с лошади! – прорычал Рурьос. Несколько стрел полетели в сторону посланника, но не попали в него, и тот непоколебимо продолжил:

– Не тратьте свою жизнь зря! Не следуйте за влахакскими собаками в могилу. Время слепой верности прошло! Марчег Ласцлар Сцилас, последний настоящий марчег страны Ардолии, предлагает мир и честь каждому, кто присоединится к нему! Решайте, за кого вы хотите бороться! Атака будет завтра, и если до тех пор вы не будете стоять на стороне своих настоящих союзников, то мы будем считать вас друзьями влахаков и вы будете сметены с лица земли вместе с ними!

С этими словами он повернул свою лошадь и поскакал назад к рядам Сциласа. Несколько стрел полетели ему вслед, но посланник явно был за границей их досягаемости.

– Кто покинет пост, того лично порублю на куски, – крикнул Рурьос масридам, которые все как один смотрели сейчас на маленькую группу вокруг Тамара. На их бледных лицах Флорес увидела отчаяние, неуверенность и страх.

– Нет! – громко крикнул Тамар и одним прыжком соскочил с коня на вал.

Он проворно стал на краю рва и снова повернулся:

– Нет, Рурьос.

Марчег на мгновение закрыл глаза и снял шлем. Он запрокинул голову. Дождь капал на его лицо, стекая ручьями по лбу и щекам. Потом Тамар пристально посмотрел на своих воинов. Он пошел вдоль линий, глядя в лица масридов и сцарков, которые словно завороженные следили за ним.

– Не мы начали эту войну. Не мы, словно воры, ночью пришли в дом наших братьев и сестер! Это не влахаки напали на нас, а Сцилас и его змеиное отродье, – широким жестом Тамар показал в сторону армии Сциласа.

Он снова медленно пошел вдоль линии воинов, не отрывая от них взгляда. Кроме плеска дождя не было слышно ни звука. Флорес слушала слова Тамара так же завороженно, как и плотные ряды его воинов.

– Я никогда не покорюсь Сциласу! Я не забуду о том, что он сделал с Турдуем! Что он сделал с нашими семьями! Я никогда не забуду и не прощу ему смерти моего отца, и я буду бороться до последнего вздоха, пока эта несправедливость не будет наказана. И если при этом на землю должна пролиться моя кровь, значит, так тому и быть!

Тамар сделал маленькую паузу. Он поднял секиру высоко над головой и крикнул:

– Но если мы пойдем в битву, я не хочу знать, что на моей стороне кто-то не верен мне! Я не хочу видеть никого, на кого я не смогу положиться! Никого, кому я добровольно не вручу свою жизнь! Если кто-то не верит в меня, и может забыть Турдуй, и не хочет проливать с нами свою кровь, он должен уйти! Никто даже не притронется к вам, если вы сейчас оставите меня! Я даю вам слово!

Его последние слова повисли в воздухе во всей своей чудовищности, когда Тамар снова взобрался на вал и вернулся в ряды своих солдат. Флорес смотрела на него большими глазами. Она не сомневалась в том, что он был совершенно серьезен, и в этом явно не сомневались и другие. Никто не подвергал его слова сомнению. Он отпустит каждого. «Он или сошел с ума, или в отчаянии, или гений. Или, возможно, даже понемножку от всего этого».

– Бекезар!

Это был лишь один голос, где-то скрытый за всеми лицами по правую сторону. Один-единственный голос, немного дрожащий, но ясный, пробил тишину. Флорес уже ожидала, что ряды начнут редеть, что масриды и сцарки по отдельности или группами начнут перебегать к Сциласу, вместо того чтобы бороться на стороне ненавистных влахаков.

– Бекезар!

Теперь к этому кличу присоединилось еще несколько голосов. И так с каждым разом все больше и больше голосов повторяли имя марчега, изо всех сил, пока все до единого солдаты не выкрикивали их боевой клич, снова и снова. Их крик гремел над холмом, опускался в ложбину, оглушал. Даже Флорес, подхваченная его силой, присоединилась к ним и в полную силу выкрикивала имя своего старого врага, своего друга, своего любовника.

Она видела Тамара, который внешне безучастно стоял между ликующих солдат. В этот момент он был словно каменное изваяние. И только бледность лица выдавала его напряжение.

Внизу в долине группа всадников развернулась и повела своих лошадей в сторону враждебного лагеря, который лежал за следующим холмом. Флорес показалось, что она увидела среди них белые волосы Сциласа.

Тамар все еще не проявлял никакого волнения, даже когда ликование совсем закончилось. «Сумасшедший, – подумала Флорес. – Теперь они последуют за ним хоть в вечный мрак и выстроятся против любого врага, будь то масриды или дух темноты».

– Я думал, что все кончено, – наконец уже в шатре признался Тамар.

В свете тлеющих угольков черты его лица были невероятно спокойными. Где-то в лагере несколько влахаков собрались у костра и пели старые мелодии, обрывки которых ветер доносил даже сюда. Низкие, печальные напевы смешивались с шорохом непрекращающегося дождя.

– Вместо этого ты завоевал их сердца. Теперь каждый из них сделает для тебя все, Тамар. Это был точный ответ, который ты дал своим людям.

– Да?

Она не могла проникнуть в его мысли. Его глаза были словно зеркало, которые отражали лишь взгляд Флорес, совершенно не выдавая своих чувств.

– Я говорил серьезно, – заявил он и вздохнул. – Я не хотел завоевывать сердца. Это не было планом или стратегией, которой я следовал. Я сказал только то, что думал.

– И поэтому завтра они все будут стоять на твоей стороне.

– Я не понимаю этого.

– Ты был честен. И если бы ты в тот момент побежал с вала в наступление на Сциласа, то я бы последовала за тобой. Они все последовали бы за тобой. Я думаю, что тебе стоит меньше беспокоиться о верности твоих воинов.

– Некоторые из них уже предали меня, неужели ты забыла? И до сих пор я остальных вел вовсе не от победы к победе. Скорее наоборот. До того как я стал их марчегом, они жили в мире и безопасности. Теперь они застряли со мной на горном склоне и видят свой конец. У них есть все основания, чтобы сменить лагерь и перебежать к Сциласу.

– Ты знаешь, что все то, что произошло в Турдуе, не твоя вина. И твои воины тоже знают об этом. Ты думаешь, хоть один из них воспользуется темнотой, чтобы незаметно улизнуть?

Теперь усмехнулся и Тамар. Он выпрямился и покачал головой.

– Нет.

На Флорес неожиданно всей силой навалилась усталость. Она обессиленно потянулась и зевнула.

– Мне нужно лечь спать. Если марчег Ласцлар сдержит свое слово, тогда завтра он наконец нападет. Я с большой охотой вновь посмотрю смерти в глаза, – подмигнув, заявила влахака.

Тамар быстро поднялся и подошел к ней.

– Я не хочу, чтобы ты уходила.

Его слова порадовали ее, хотя часть сознания и шептала ей, что оставаться сейчас неправильно. Но как и до этого, одно только его физическое присутствие заставляло этот голос замолчать. У нее даже мурашки забегали по телу от близости Тамара. Его запах ударил ей в голову, немного пота, кожа; запах, от которого ей хотелось прижиматься только к нему.

– Разумно ли это? – тем не менее спросила она.

Когда она увидела его улыбку, то поняла, что на ее вопрос уже был ответ. Это было неразумно, это было неуместно, это, может, даже было крушением их союза. Никто не мог сказать, как солдаты отреагируют, если пойдут слухи об отношениях Флорес и Тамара.

Но по лицу Тамара влахака поняла также, что в настоящий момент его не волновало, что может произойти, если кто-то узнает о том, как он жаждет ее, здесь и сейчас. От этой мысли ее тело стало легким, как воздух.

– Возможно, завтра мы погибнем. Возможно, утреннее солнце будет в последний раз светить над нашими домами, – возразил масрид хриплым голосом. – Если это моя последняя ночь, то я хотел бы провести ее с тобой.

Флорес поняла его, ведь она чувствовала то же самое, такое же желание, поэтому она обняла его и поцеловала в губы.

54

Крик эльфа наполнил всю пещеру. Тролли растерянно огляделись, сразу посыпались вопросы, пока Пард не заревел:

– Молчать!

Керр подбежал к поникшему эльфу и стал на колени перед ним. Глаза Тарлина были закрыты, а кожа казалась еще бледнее, чем была. Керр осторожно положил руку на лоб эльфа, но ничего не произошло. Когда он снова поднял руку, то увидел, как на ней что-то блестит. Это были несколько волос эльфа, которые остались на грубой коже Керра. Юный тролль в полном изумлении уставился на них, потом Тарлин застонал, словно испытывал сильную боль.

– Тарлин! Что такое?

Вместо ответа эльф неожиданно перевернулся набок. Его тело сотрясал приступ кашля, который никак не хотел заканчиваться. Его длинные руки и ноги благородной формы дергались, дыхание стало прерывистым. Потом Тарлин остался лежать словно мертвый.

Керр снова осторожно перевернул эльфа на спину и приподнял верхнюю часть его тела так, чтобы тот вдыхал больше воздуха. На бледных губах Тарлина была кровь, а на лице залегли глубокие морщины. Его глаза были все еще закрыты. Глубоко в себе Керр чувствовал дреег, биение сердца, такое сильное и близкое, какое он еще никогда не чувствовал.

– Слишком слабый, – прошептал Тарлин.

– Что?

– Я… слишком слаб. Дыхание уносит… меня, когда я открываю свое сердце. Слишком слаб…

– Нет, ты сильный! Ты справишься! Ты должен справиться.

Испачканные кровью губы эльфа сложились в слабую улыбку. Он медленно покачал головой.

– Его дыхание… во мне, друг тролль.

Новый приступ кашля сотряс эльфа. Сбоку подошел Стен и опустился на колени возле Тарлина. Человек выглядел затравленным и уставшим. Ненамного лучше Тарлина.

– Мне… жаль. Будь сильным… друг тролль. Ты сможешь… что я не смог…

Затем последовал глубокий вдох, после чего Тарлин замер в руках Керра.

Юный тролль, ничего не понимая, смотрел на эльфа. Его когда-то не подверженное времени лицо стало теперь очень старым. Когда Керр положил безжизненное тело на пол, то его руки были полностью в волосах эльфа, белых и длинных, они свисали целыми пучками. Без жизни внутри тело Тарлина казалось не таким чужим и особенным. Теперь он был всего лишь мертвое мясо, дух покинул его.

– Проклятье, – пробормотал Стен. – Он казался таким уверенным в своем деле.

– Он мертв, – возразил Керр и посмотрел на Парда. – Он мертв. Я не думаю, что он сделал то, что должен был!

– Проклятые заносчивые эльфы. Теперь мы стоим здесь с пустыми руками! – прошипел Пард в бессильном гневе.

Плечи большого тролля опустились, а спина совсем сгорбилась.

«Все зря, – в отчаянии подумал Керр, в то время как через него прошел еще один удар сердца. – Мы бежали так далеко, только чтобы не достичь своей цели».

– Нам нужно исчезнуть отсюда, – поторопил их Турк.

Керр в сомнении посмотрел на духа темноты, формы которого он мог лишь угадывать во мраке. Рога, когти, клыки; тролль, раненый, но все еще могущественный; намного более могущественный, чем Пард, или Турк, или какой-либо другой живой тролль.

– Да, вы должны были, – неожиданно раздался низкий голос.

Керр в ужасе посмотрел в конец пещеры, где был вход в туннель, который вел к шахте. Из тени вышла громадная фигура. «Анда!»

– Но теперь для этого слишком поздно.

Ее голос звучал злобно, и она оскалила свои огромные белые клыки, которые угрожающе блеснули. Она вызывающе посмотрела на троллей. Затем насмешливо подняла когти, запачканные кровью.

– Ваши стражи? Боюсь, они совсем никакие противники для настоящих охотников. Невнимательные, слабые. Как и вы.

Ее взгляд был направлен на Парда, который не двигался. Позади нее Керр увидел других троллей, очевидно, ее последователей, который вышли из входа и стали позади троллы. «Они убьют нас». Эта мысль пришла неожиданно, но юный тролль не почувствовал страха.

– Вы нашли сердце. Точно так же, как и я. Но в отличие от вас, слабаков, я сделала то, что помогло мне стать сильной. Я не испугалась власти, как вы!

– Ты больше не тролль, – тихо заявил Пард.

Он выглядел подавленным, побежденным и обессиленным. Даже его голос потерял весь свой огонь и силу. Тролла запрокинула голову и засмеялась.

– Ты все еще слушаешь болтовню Друана, Пард. Но он повел нас неправильным путем. Он позволил, чтобы нас, троллей, убивали люди. И теперь он сам мертв. Выживают только сильные, слабые гибнут!

– Ты больше не тролль, – повторил Пард.

Она злобно посмотрела на Парда, которого теперь намного превосходила в росте. Ее сила была очевидной, она излучала ее каждой порой, сила проявлялась в каждом, даже самом малом ее движении.

– Я больше тролль, чем ты можешь предположить. Я вижу и знаю больше, чем ты можешь себе представить. Я изгоню карликов из нашей родины. Я научу людей, что значит убивать тролля. Я отомщу за Цдама и других. Я теперь каждого порву, кто станет у меня на пути, будь то человек, карлик, эльф или тролль. Каждого!

– Ты больше не тролль.

Голос Парда стал громче, сильнее, казалось, он крепчал вместе с ее гневом.

Анда презрительно фыркнула.

– Слова – это все, что тебе осталось. Тролли сильные, Пард, но ты слабый. Я могу вернуть тебе твою силу. Когда-то ты был другим. Теперь ты ходишь с людьми и эльфами, приводишь их на нашу родину, которая принадлежит только нам. Присоединяйся к нам, и ты получишь настоящую силу!

– Ты больше не тролль! – проревел Пард и взглянул на Анду. Он сжал кулаки, с клыков начала капать слюна. Его мощные мускулы напряглись.

– Хорошо. Тогда я здесь и сейчас покажу всем, что такое сила. Пойдем, Пард, покончим с этим!

С грозным ревом Пард прыгнул вперед, подняв лапы для удара. Анда ожидала его, не отшатнулась, а просто остановила его мощную атаку. Теперь она тоже заревела, торжествующе, так как отбросила Парда в сторону и швырнула его на стену.

Керр напряженно следил за борьбой. Никто из троллей не двинулся, потому что это была борьба между предводителями племен. Тот, кто проиграет, больше не может быть предводителем.

Пард потряс головой и резко повернулся. Снова мощные тролли столкнулись друг с другом. Их рев сотряс скалы и наполнил пещеру. Они закружились, пошли удары лапами. Пард вонзил свои клыки в бок Анды. Она схватила его и отбросила назад.

Тяжело дыша, Пард выпрямился. У него были глубокие раны на руках и плечах. Кровь медленно вытекала из них и капала с пальцев на пол.

Напротив стояла Анда с высоко поднятой головой. Она злобно усмехалась, поглаживая когтями рану в боку. Края раны закрывались прямо на глазах, и юный тролль издал стон ужаса. Так Пард никогда не сможет победить, каким бы гневным он ни был.

Тут прозвучал еще один дреег, и Керр снова посмотрел на скрытого во мраке духа темноты.

– Ты не можешь победить, Пард. Ты даже не можешь сильно ранить меня. Твое время прошло. Теперь начинается мое время!

И пока она еще говорила, она набросилась на Парда, и они вместе повалились на пол в смертельной схватке. Они стали словно клубок из членов тела, когтей, клыков и рогов. Их рев пронзил Керра до самых костей. Анда была сильнее Парда, она прижимала большого предводителя к полу, одолевая его. Его сопротивление было слабым, удары так и сыпались, она разрывала его кожу, пока кулаки полностью не обагрились его кровью.

Неожиданно она отпустила его и поднялась. Пард откатился в сторону, с трудом поднялся на колено. Анда тоже тяжело дышала, глядя исподлобья на раненого тролля.

– Присоединяйся ко мне, Пард, – настойчиво повторила она. – Ты знаешь, что такое сила. На моей стороне ты можешь победить всех врагов! Стань настоящим троллем!

– Ты… – начал было Пард, но запнулся.

Еще один дреег прошел через этот мир, прозвучав темно и сильно в сердце Керра.

– …больше не тролль.

Пард медленно и неуверенно поднялся на колени. Его тело было покрыто ранами, кровь текла из десятков мест. Он стоял перед ней сгорбившись, держась лапой за бок. Темная кровь текла через его когти. Один глаз опух так, что он больше не мог видеть им, и он с трудом переводил дыхание. «Он умрет. Она порвет его. А потом мы все разделим его судьбу».

Керр посмотрел вокруг, заметил Стена, который все еще стоял на коленях перед безжизненным телом Тарлина. Висиния переползла к нему и прижалась всем телом. Человек выглядел так, словно его тоже посетило ужасное осознание их положения. Его рука была на оружии, но он его не вытаскивал. В его глазах Керр видел отчаяние, которое бушевало внутри.

Анда смеялась. Ее веселье было жутким, а смех царапал душу Керру, оставляя пламенные следы стыда в его сердце. Тролла подошла к Парду, который отшатнулся назад, поднял руку в бесполезном жесте защиты. Она проигнорировала его слабый удар и, развеселившись, покачала головой:

– Ты последний свидетель мертвого мира. Я вступаю в новый мир, мир троллей.

Неожиданно Керр встал. На него тут же упал взгляд Анды, полный презрения:

– Твоя очередь еще наступит, не беспокойся. Мы должны будем убедиться в том, что ты мертв, ты слабое, жалкое существо!

Новый дреег придал еще большего значения словам Анды. Но Керр снова повернулся к духу темноты так, словно его взгляд непреодолимо притягивала темнота. Не осознавая до конца, что делает, он шагнул вперед, наполовину ведомый словами Тарлина. Откуда-то издалека донесся рев Анды, преисполненный ярости, однако ее крик больше не доходил до него. Мрак принял его, лаская, шепча ему на ухо обещания безопасности и защиты. Голос был приятный, словно клич его племени. Когти Керра касались кожи, грубой и прохладной, кожи тролля.

Сердце совершило еще один удар. И Керр принял в себя весь мир.