Текст книги "Битва троллей"

Автор книги: Кристоф Хардебуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 42 страниц)

– Кевес! Давай сигнал к отступлению! – хрипло закричал он вместо этого, а затем приказал воинам, находившимся в непосредственной близости от него:

– В крепость! Назад в крепость!

Тут же вокруг него образовался хаос. Солдаты бросили свои позиции, а некоторые из них были близки к тому, чтобы удариться в панику.

– Мы прикрываем отход с северных ворот! – закричал Тамар, чтобы придать хоть какой-то смысл их отступлению. – Ко мне!

Некоторые побежали прочь, но все же большинство сгруппировались возле принца, и, пока трубачи трубили сигнал об отступлении, он повел их на север, чтобы дать возможность отступить оставшимся в живых от северного отряда. Однако очень скоро они сами столкнулись с выжившими. А за ними катилась толпа вражеских воинов, которые, крича, бежали по улицам и переулкам, сметая на своем пути все, что не могло убежать. Поэтому Тамару ничего больше не оставалось, как капитулировать и срочно вести своих воинов в крепость, где за ними с глухим ударом закрылись большие ворота.

Дорога наверх, на главную башню крепости показалась Тамару путем осужденного к месту казни под торжествующий рев врагов. Когда юный масрид вышел из тени лестницы на свет заходящего солнца, то увидел врагов, которые несли смерть и разрушение на улицы Турдуя. В нескольких местах колыхалось пламя пожаров, за каждым оставшимся в городе гонялась целая группа вражеских солдат, и очень скоро все знамена с грифами были сорваны и заменены знаменами с драконом. И куда бы он ни повернулся, перед ним везде представала та же самая картина разрушения и гибели. Все внутри него кричало против этого, он должен был убить своих врагов и защитить город, однако он знал, что сейчас это невозможно. Тем не менее дикие мысли и картины мести уже вырисовывались в его мозгу, в то время как он был вынужден бессильно наблюдать, как враги захватили сердце Сиревы, старую резиденцию его семьи, и теперь грабили его и опустошали. По крайней мере, хоть большая часть жителей находилась под защитой в крепости, которая на данный момент была еще надежно защищена от атак. В городе остались лишь отбившиеся от своих отрядов солдаты и неосмотрительные жители, которые надеялись на милость захватчиков. Но сам город был оставлен врагам Тамара беззащитным.

Кевес, должно быть, заметил гнев своего господина, так как сцарк смиренно наклонил голову и сказал:

– Вецет, ваш отец сидит в тронном зале и не отдает никаких распоряжений. Вы должны командовать нашими воинами.

Первым порывом на эти слова Тамар хотел накричать на сцарка и вылить на него всю свою ярость, но потом он смог все же овладеть собой.

– Отнесите раненых во внутренний двор. Каждый, кто еще может держать оружие, должен подняться на стены и башни. Я не думаю, что они решат сегодня еще раз атаковать, но мы все равно должны быть готовы. Позаботься о том, чтобы у всех было достаточно еды и воды.

Кевес сразу же побежал вниз во двор, чтобы передать приказы. Только сейчас Тамар заметил, что на башне находились не только солдаты, но и обе влахаки. С вымученной улыбкой он иронически поклонился им. Однако вместо ожидаемых насмешек на лице Висинии сал Сарес появилось выражение неподдельной глубокой тревоги, в то время как Флорес с уважением кивнула.

– Вы храбро сражались, принц.

Неспособность хоть что-нибудь сделать и неожиданное затишье после целого дня сражений неожиданно тяжелым грузом легли на плечи Тамара, и он почувствовал изнеможение еще сильнее, чем до этого. На негнущихся ногах он подошел к влахакам и тихо сказал:

– Возможно, именно это и напишут на моей надгробной плите. Если меня, конечно, просто где-нибудь не зароют.

Едва Тамар проговорил эти слова, как ему тут же стало жаль, что он их произнес. Осторожный взгляд, брошенный по сторонам, подтвердил, что никто из охраны не слышал его.

– Это чудо, что вы вообще так долго смогли удерживать городские стены, – твердо продолжила Флорес.

От этих слов Тамару захотелось пробить ее лицемерный фасад, обратить свой гнев в язвительную издевку и оскорбить ее, но это не стоило его усилий. Возможно, причиной тому была сильная усталость, сковавшая не только тело, но и разум, отчего в ответ он смог лишь пожать плечами. «Что стоит победа над этой женщиной, если завтра мы все будем мертвы? Эта победа будет такой же пустой, как и ее похвала!»

– Принц, – обратилась к нему Висиния, оторвав его тем самым от мрачных мыслей. – Какие теперь у вас планы?

– Планы? – Тамар горько рассмеялся. – Мы будем бороться и удерживать крепость. Или бороться и умирать.

– Неужели нет другого решения? Никакого подземного туннеля для отступления, запасного порта или…

– Мой отец – властитель этой страны, и он принял решение! – грубо прервал ее Тамар.

– Ваш отец сидит где-то внизу и игнорирует битву!

– Ваша дерзость не делает вам чести, – парировал Тамар с горьким смехом, который тут же перешел в приступ кашля, от которого заболели раны.

– Вы ранены, – сухо констатировала Флорес.

– Подобное случается в битвах. Вам стоит как-нибудь попробовать это.

– Дайте мне меч, и я буду бороться на вашей стороне.

– Мой отец…

– Сидит внизу и молчит, – прервала его влахака. – А вам здесь, наверху скоро понадобится каждая пара рук, которая умеет управляться с мечом.

– Мы не будем просить о помощи!

– Да она предлагается вам по доброй воле, вы, упрямый дурак! – набросилась на него Флорес, но Висиния взглядом заставила ее замолчать.

Она положила свою руку на руку Тамара и настойчивым тоном сказала:

– Отдохните. Выпейте воды. Пока ваши враги в городе празднуют свою первую победу, у нас есть время. Обдумайте все еще раз!

Не удостоив влахак больше и взглядом, юный масрид развернулся и пошел назад, внутрь башни. Он больше не мог выносить ни их слов, ни вида сгорающего Турдуя. «А что, если они правы? – устало спросил он себя. – Возможно, мы должны попытаться спастись бегством? Нет, мы будем продолжать бороться за отца и никогда не сдадим город!»

Однако где-то глубоко в душе притаилась уверенность в том, что город был давно потерян. В приступе ярости он ударил кулаком по твердой каменной стене. Он хотел закричать, но с губ не сорвалось ни одного звука. Противоречивые чувства сдавили ему горло и парализовали его как раз в это время, когда ему нужно было так много сделать, когда у него было так много задач. Он должен был позаботиться о своих людях, чтобы они не пришли в отчаяние за ближайшее время. Только он с большим трудом мог сейчас сконцентрироваться и ясно думать. «По крайней мере, в одном они правы: мне нужно отдохнуть».

Однако ночь принесла ему мало отдыха. Хотя его тело требовало отдыха, разум Тамара отказывал ему в этом. Возможно, виной тому были также и крики из темного города, по улицам которого двигались факелы, словно светлячки, и поджигали красным огнем дома. Тамар неподвижно стоял на башне ворот, сдавшись после безуспешных попыток заснуть. Прямо перед ним Турдуй умирал медленной мучительной смертью, и он запоминал все, что происходило. Перед его внутренним взором предстал город, каким он был несколько дней назад, однако глаза видели лишь огонь и разрушение. Очевидно, марчег Ласцлар предоставил своим воинам полную свободу действий, так как вместо того, чтобы нападать на крепость, армия мародерствовала, в то время как только небольшая ее часть обложила улицы и площади вокруг замка, перекрывая все пути к бегству для осажденных.

И больше, чем телесные раны, которые он получил в бою, юному принцу причиняла боль неспособность спасти свой город. Внешне он оставался собранным, чтобы его подданные не пали духом. Однако внутри у него кипели мрачные мысли и чувства.

– Вецет? – спросил Кевес, который неутомимо заботился о самочувствии Тамара и передавал его приказы.

– Что?

Сцарк осторожно подошел ближе и прошептал:

– Марчег, вецет. Солдаты уже начинают шептаться. Его отсутствие разбивает им сердце. Если он не покажется…

– Этой ночью боя уже не будет, Кевес. Подождем утра.

– Да, господин.

– Что с влахаками? Они еще…

– Госпожа Висиния вернулась в свои комнаты, а другая была еще наверху, когда я в последний раз поднимался на башню.

Тамар рассеянно кивнул. Слова влахак не выходили у него из головы. Хотя он больше не верил в то, что они были заодно с Ласцларом Сциласом, но он не был уверен, что может доверять им. А мысль сбежать и объединиться с солдатами на севере и западе не была лишена привлекательности. Вместе с оставшейся армией они могли выступить против Сциласа и еще победить в войне. Тамар резко развернулся.

– Я поговорю с отцом.

Хотя сама крепость и была освещена множеством факелов, Тамару пришлось пробираться по хорошо знакомым коридорам в полной темноте. Зал был тоже погружен в темноту, и только две свечи горели справа и слева от трона. Как и с самого начала осады, Гиула Бекезар сидел, осунувшись, на своем троне и отсутствующим взглядом смотрел перед собой. Роскошные меха, в которые он был одет, казались слишком большими для него, как будто он был ребенком, на которого надели одежду взрослого. «Мысленно он уже давно сдал город и крепость, – понял Тамар. – Воины Сциласа победили его еще до того, как начался первый бой!»

Тем не менее он склонил перед правителем страны голову и сказал:

– Отец, твои воины нуждаются в тебе.

Гиула вздрогнул и посмотрел на него так, словно проснулся от долгого сна.

– Для чего?

– Они должны увидеть тебя, отец. Они должны увидеть, что ты в них веришь. Только так они могут продолжать сражаться!

– Я не хочу видеть город. Не хочу видеть его оскверненным этими собаками.

Тон отца насторожил Тамара. Под подавленностью юный масрид почувствовал огонь, который еще горел в марчеге.

– И все же тебе придется посмотреть на него. Чтобы сохранить его таким в своей памяти. Когда Сцилас будет стоять перед тобой на коленях…

Громкий безрадостный смех прервал Тамара.

– На коленях передо мной! Шутить изволишь, сын мой.

– Нет. Еще не все потеряно. Мы можем воспользоваться туннелем или…

– Бегство? Это то, что тебе посоветовали эти две влахакские змеи? Их слова – чистый яд!

– Тогда позволь нам драться, отец! – Тамар почти закричал. – Позволь нам удержать крепость, пока не подойдут наши солдаты! Если ты прикажешь, то твои воины будут защищать крепость до последнего! Если ты только прикажешь!

Явно пораженный выпадом сына, Гиула нерешительно посмотрел на свечи. В большом темном зале Тамар стоял, дрожа от гнева, отчаяния и усталости. Беспокойное пламя маленьких огоньков свечей бросало на стены пляшущие тени. Наконец Гиула кивнул.

– Сообщи моему оружейнику. Пусть подготовит мои доспехи и оружие.

Склонившись в глубоком поклоне, Тамар развернулся и оставил отца. Несмотря на хорошее известие, он не чувствовал облегчения, даже если его отец наконец решил покончить с мрачными раздумьями и снова возглавить своих подданных. Тамар все еще слышал приглушенный шум из города, бесконечные крики из глоток, которые уже завтра рано утром будут кричать во время атаки на крепость. «Но по крайней мере марчег даст своим людям веру. Возможно, уже этого будет достаточно для того, чтобы удержать крепость. Возможно, случится чудо, и подмога придет раньше, чем мы думаем. Война – это такая нерешительная госпожа, а надежда всегда умирает последней, как часто говорят эти немытые влахаки». Теперь на его губах появилась улыбка, и он неосознанно ускорил шаг.

– Кевес! Позаботься о том, чтобы подготовили доспехи марчега! Мы еще нагоним страху на этих вонючих ублюдков!

13

Погреб был действительно настолько темным, что тролли не впали в свое коматозное оцепенение. Тем не менее большинство из них все же улеглись поспать. Стен тоже почувствовал усталость, которая, словно туман, обволакивала его голову. «Как быстро можно снова привыкнуть спать днем, – подумал юный влахак и подавил зевок. – Сейчас я снова хожу с троллями, хотя думал, что больше никогда их не увижу. Иногда жизнь делает непредсказуемые повороты».

Воздух в подвале был влажным и прохладным, очень приятным после жары снаружи. Пахло землей, троллями и кровью. В углу лежали туши двух коров, которым Пард без труда свернул шеи, прежде чем спустить в погреб. Так как Стен уже привык к диким обычаям поглощения пищи троллей, ему не мешали шумная разделка и трапеза. И все-таки у Парда хватало деликатности, чтобы не оставлять где попало разделанных животных.

– Мы пойдем в город, когда стемнеет? – неожиданно спросил Керр, вырвав его тем самым из полудремы.

– Да, мы пойдем в Теремию, в крепость Ремис. Там мы встретимся с Ионной. Она предводительница моего народа. Точно так же как Пард ваш предводитель.

– Друан рассказывал мне о городе. Ваши пещеры там еще больше, чем на твоей родине, правда? И там есть еще люди?

Стен не смог удержать улыбку.

– Да, немного больше. Сейчас город почти лопается по швам, потому что там много беженцев, пришедших с востока.

– Других людей? – с любопытством уточнил Керр.

– В основном других влахаков.

– То есть у людей есть влахаки и другие влахаки?

Стен с интересом посмотрел на юного тролля. «Интересно, сколько ему лет? – спросил он себя. – Буду я со своими двадцатью пятью зимами по годам троллей молодым для него или старым?»

– Сколько тебе лет? – решил все-таки спросить он.

Керр так широко раскрыл глаза, как будто это был совершенно удивительный вопрос.

– Много, много дреег, – ответил он.

– А сколько это в годах?

– А сколько это – год?

Вздохнув, Стен понял, что так они не придут к пониманию.

– А сколько Парду? – спросил тогда он.

– О, он прочувствовал гораздо больше дреег, чем я. Как Друан.

При упоминании последнего грубые черты тролля омрачила грусть.

– Ты хочешь еще что-то узнать о людях? – спросил Стен, чтобы отвлечь собеседника от грустных мыслей.

– А эти другие – ваши враги?

– Нет. Наших врагов называют масридами. И сцарками. Много лет назад они напали на нашу землю. С тех пор мы боремся с ними.

– А почему люди борются друг против друга? – невинным голосом спросил Керр. – А разве вам не стоит бороться против своих врагов вместе?

– Что происходит, если вы, тролли, спорите о владениях? Или о земле?

– О земле? Как можно из-за нее спорить?

– А чем вы владеете?

– Мы носим с собой то, что нам нужно. Если это нужно другому, мы отдаем это ему, – серьезно объяснил Керр. – Если оба хотят это, тогда возникает спор. Может, даже и драка. Но никогда до смерти. Более сильный побеждает, и тогда оспариваемое переходит к нему. И самый сильный тролль возглавляет нас.

– Ваши раны быстро заживают. Поэтому борьба, возможно, для вас не так опасна. Но у вас никогда не борется сразу несколько троллей друг с другом? Никто не убивает?

– Ни один тролль не убивал другого тролля. Пока не пришла Анда. А почему боретесь вы, люди? Друан рассказывал мне, что собираются сразу много, много людей и борются друг против друга и против карликов и троллей.

Хотя Стен и сам не раз над этим думал, все равно он не пришел к удовлетворительному выводу. Большую часть своей жизни он провел в борьбе против угнетателей, что казалось ему совершенно естественным. Кто-то должен был защищать простых людей, которые не могли обороняться сами.

– У нас есть такая поговорка… – начал Стен, но, увидев вопросительное выражение лица Керра, объяснил: – Мудрость, которую знает каждый. Так вот, есть такая поговорка: никто не может благополучно жить в мире, если это не нравится его соседу. Вы ведь боретесь против карликов, не так ли?

– Да, уже очень давно.

– Для нас масриды – это как для вас карлики. Но дело не только в этом. Раньше также и влахаки боролись друг против друга, один род против другого. А потом пришел Раду и объединил их.

– Вас так много, но ваша земля тоже очень большая. До самого неба, – сказал тролль. – Для вас и так должно быть много места.

– Возможно, война у нас в крови, – предположил Стен, нахмурив лоб. – На этой земле больше войны, чем мира. Но и по другую сторону Соркат тоже. Дирийцы захватили много земель. Когда-то они властвовали и над Влахкисом, пока мы их не прогнали.

Тролль явно понял не все, но все равно кивнул.

– Ваш народ сильный. Он противостоит своим врагам, – констатировал Керр и усмехнулся. – Это хорошо.

– Иногда мне хочется, чтобы этого было меньше, – пробормотал влахак, однако, когда Керр недоуменно посмотрел на него, отмахнулся: – По крайней мере мы вернули себе свободу. Во всяком случае, здесь, на западе. Некоторые хотели продолжать войну, но я думаю, что мы уже достаточно долго боролись. Мне хотелось бы растить детей, которые не знали бы, что такое война.

– Но тогда они вырастут плохими воинами, – удивленно возразил Керр. – А плохие воины не могут бороться и выстоять против своих врагов.

– Возможно, ты прав. Несмотря на это, я желал бы моим детям, чтобы они выросли в более мирной обстановке, чем я. Чтобы они знали своих родителей… Потому что я не знаю, – признался Стен. – Это непросто – управлять народом. Я не завидую Ионне.

Керр оглянулся по сторонам, после чего прошептал:

– А я – Парду. Сейчас плохие времена, и я не знаю, что нам делать. А Пард, казалось, всегда знал, что правильно.

«Или же он просто показывает это вам, чтобы сохранить вашу надежду выжить, – подумал про себя Стен. – Друан был хитрый, а вот Пард думает больше мышцами, чем мозгами. Только, к сожалению, здесь нужно нечто большее, чем только физическая сила. Собственно, сейчас вам нужен такой тролль, как Друан, больше, чем когда бы то ни было».

– Мы найдем выход, – уверил его Стен, несмотря на то что он и сам был в этом не уверен.

– То, что делает Анда, – неправильно. Это огорчает невероятно, и это против природы, – объяснил юный тролль с такой серьезностью, от которой у Стена даже похолодело внутри. – Так дальше не может продолжаться.

С этими словами Керр развернулся и облокотился на стену. Позади него Стен увидел Парда, который также серьезно смотрел на него. «Это была почти философия. Значит, троллям все-таки важно не только собственное выживание, но и что-то еще».

Любопытство Керра напомнило ему Роха. «Надеюсь, его ждет не такая судьба, как у однорогого тролля», – подумал Стен, с содроганием вспомнив об ужасной смерти Роха в лесу от когтей зраикаса. Эти большие существа были равными по силе противниками для троллей, и Рох не пережил этой встречи.

Эти и другие мысли еще долго не давали уснуть молодому воину, даже если его тело и очень нуждалось в отдыхе. Но в конце концов Стен погрузился в беспокойный сон, который был наполнен смутными снами, нагоняющими страх.

Громкий крик разбудил Стена. Кто-то прокричал его имя, но прошло несколько мгновений, пока воин снова осознал, где он был. Во рту у него пересохло, а на языке был неприятный привкус. Тело горело, и Стен почувствовал на коже пот, который он не смывал вот уже несколько дней. Вокруг него задвигались тролли, которые с любопытством выглядывали в дверной проем. Некоторые продолжали просто спать, но Пард и Керр вопросительно смотрели на Стена. Однако тот лишь покачал головой. Потирая глаза рукой, он взбежал по лестнице и осторожно поднял подъемную дверь. В доме царили сумерки. Окна и двери были закрыты, и только несколько лучей света проникали внутрь.

Тут голос снова позвал Стена. На этот раз мелодичное звучание разворошило воспоминания, но, прежде чем влахак уверился в безопасности, дверь распахнулась и человек в доспехах вырисовался темным силуэтом на фоне яркого солнечного света. Удивленный Стен потянулся к оружию, а из погреба донеслись громкие ругательства, за которыми последовал крик: «Уберите этот проклятый свет!»

Когда Стен заметил, что человек не приближается, он засунул назад в ножны наполовину вытянутый кинжал и толкнул подъемную дверь, отчего та упала на пол.

– Да? – осторожно спросил он, не выпуская рукоять длинного кинжала.

Однако вооруженный человек не ответил, а лишь сделал шаг назад. И тут же в дверь вошел маленький человек важного вида. Стен заморгал, не веря своим глазам, но, когда рыжеволосый человек подошел ближе, влахак тут же узнал его.

– Сарган! – радостно вскрикнул он и подошел к дирийцу, который улыбнулся и кивнул.

И прежде чем Сарган успел что-нибудь сказать, Стен подскочил и обнял его.

– Приветствую тебя, Стен сал Дабран. Ты снова путешествуешь с троллями, как я слышал, а теперь еще могу подтвердить по запаху?

Стен не смог сдержать ухмылки.

– Да, мне следовало вчера искупаться в речке, но ты же знаешь: когда сам чист, то запах остальных кажется еще сильнее.

Он отошел на шаг назад и осмотрел дирийца, который был одет в дорогую одежду с золотой вышивкой.

– Ты хорошо выглядишь. Боже мой, твоя одежда, должно быть, стоит целое состояние. Или золота в империи действительно так много, что оно есть у каждого и его нашивают на одежду?

– Нет, на моей родине это одеяние также очень дорого стоит, – ответил Сарган и скромно опустил глаза. – Но оно не совсем принадлежит мне, а скорее императору. Это знак моего статуса посланника.

– Ты? Посланник?

На этот раз уже Стен не смог удержаться от громкого смеха, от которого на лице Саргана появилось кислое выражение.

– Прости, – извинился Стен, но снова с усмешкой покачал головой. – Расскажи мне, как так получилось.

Он внимательно слушал рассказ дирийца. К жителям Влахкиса довольно редко приходили новости с той стороны Соркат, из Дирийской империи. Богатство, сила и высокомерие империи стали легендарными, а ее изобретения и предметы искусства – объектом всеобщего восхищения. Начиная с их первой встречи Стен все время расспрашивал Саргана о его родине, даже если тогда из-за борьбы с Цорпадом у него было много других дел. И маленький дириец слишком охотно рассказывал об империи и погружался в приятные воспоминания о больших городах с золотыми куполами. Между тем Стен знал, что эти речи, как и некоторые другие, были порождены холодным расчетом бывшего шпиона. Однако влахаки были очень обязаны дирийцу за его роль в борьбе против Цорпада и прежде всего в последней отчаянной битве. «Без его смелого вмешательства моя атака, скорее всего, потерпела бы крах и Цорпад уничтожил бы и нас, и троллей».

– Так меня против моего же желания повысили до чина посланника. Так что теперь кроме этого тяжелого одеяния на моих плечах лежит тяжелый груз ответственности.

– И порядочная сумма денег отягощает твой кошелек, как я понимаю? Как поживают твои жены и дети?

– Очень хорошо. Они были очень рады снова видеть меня. Причем настолько сильно, что скоро я опять стану отцом. И это правда, что благодаря этой должности я теперь обладаю большим влиянием и имею больший доход. Может быть, скоро я смогу позволить себе четвертую жену, – сообщил Сарган и заговорщически подмигнул Стену.

– Тогда тебе придется еще больше времени проводить в путешествиях, – пошутил влахак, и Сарган согласно кивнул.

– Хотя, должен признаться тебе, такой вид путешествий наряду с приятными моментами имеет также и свои недостатки. Всегда приходится быть в центре внимания и никогда нельзя так просто освободиться от своих обязанностей.

– Если учесть, что раньше ты избегал любого внимания к своей особе, то это, наверное, и правда неприятно.

– Думаю, что после выполнения своей миссии я откажусь от должности. Мне больше по душе другая работа.

– Что здесь происходит? – прогремел Пард из погреба. – И чем это так противно воняет?

– Это изысканная розовая вода, смешанная с самыми дорогими эссенциями бергамота и мускуса, ты, невежда, – крикнул Сарган в ответ и приподнял брови. – Он совсем не изменился?

– Нет, все тот же наш старый знакомый.

– Друан с ними? И эта тролла, которую я все время считал троллем? Анда?

– Нет. Друан мертв, его убила Анда. А другие тролли в бегах.

– Это полукарлик? – задал вдруг вопрос Пард.

– Я не полукарлик.

– Это полукарлик! – торжествующе прокричал большой тролль, низкий голос которого доносился из погреба.

– Ничего подобного, – сказал Сарган со вздохом. – От чего они бегут? От карликов?

Заинтересованность в голосе Саргана сразу же насторожила Стена. И все же он ответил:

– Нет, от себе подобных. Что-то произошло с Андой, и она охотится на всех троллей, которые не хотят присоединяться.

– Это странные новости. А как давно это происходит?

– Этого я не могу тебе сказать. Тролли измеряют время не так, как мы. День и ночь для них там, под землей, не имеет особого значения, – объяснил Стен.

Сарган задумчиво смотрел мимо него на подъемную дверь.

– Я приехал сюда, так как маленький народец прекратил торговлю с империей. Теперь я узнаю, что здесь происходит то же самое и тролли вышли из глубин на поверхность.

– Ты считаешь, что между ними есть какая-то связь? – спросил Стен.

– Очень возможно. Дыма без огня не бывает. В любом случае будет полезно разобраться в сути этих интересных новостей. Что ты собираешься делать?

– Посмотрим, смогу ли я помочь троллям. Друан верил, что решение их проблем лежит на поверхности. Я… – начал было объяснять Стен, но потом увидел усмешку на лице дирийца испросил: – Что такое?

– Я думал, что ты сиднем сидишь в Дабране и наслаждаешься своей новой жизнью супруга и правителя. Первый брак всегда лучший, поверь мне. А ты, оказывается, все тот же старый Стен: грязный, в дороге с кучей троллей и хлопот. Между прочим, я недавно встречал твою жену здесь, в Теремии. Она уже сбежала от тебя?

– Очень смешно. Висиния в дороге по поручению Ионны. И она еще ничего не знает о троллях. Собственно говоря, эта поездка – защита своей страны: кто же захочет, чтобы почти два десятка троллей бегали без присмотра по его земле?

– Кстати, в империи новость о том, что тролли действительно существуют, вызвала некоторое волнение. Я назвал трактат «Рох, тролль», так как этот малыш так радовался письму. Но, по мнению большинства, раса людоедов в Ардолии не очень важна, – пошутил Сарган.

– Главное, чтобы империя не решила, что ей нужна еще одна провинция.

– Нет, насколько я знаю, грядет морская война на Ларгском море. Император объявил, что нужно раз и навсегда покончить с пиратством. В принципе, это и есть причина моего приезда. Нашему флоту нужно много дерева. Ты видишь, у нас есть другие заботы помимо того, чтобы отвоевывать строптивую бывшую провинцию.

– Это несказанно успокаивает. Как долго ты здесь пробудешь?

– Ровно столько, сколько моим помощникам потребуется для обсуждения и заключения соглашений.

– Сегодня вечером я, Пард и еще один тролль отправляемся в Теремию на аудиенцию к Ионне.

– Это хорошо. Хотя должен предупредить тебя: мне нечасто удается отойти от протокола. Я был бы глупцом, если бы не был осторожным, так как в моей команде наверняка есть шпион.

– Шпион? – пораженно переспросил Стен. – Что за шпион?

– Политика, дорогой Стен. Так как с одной частью Золотого Триумвирата я нахожусь в более хороших отношениях, чем с другой, то за моим подъемом наблюдают очень внимательно. Открыто нападать на сильного чиновника сложно и не принято. Но если со своими обязанностями не справится даже слуга или воспитанник, то позор падает, естественно, и на его господина.

– Твоя родина полна чудес. Как вообще такой триумвират может успешно работать?

– О, это совсем просто, – ответил Сарган, подошел ближе к влахаку и прошептал ему на ухо: – Император, мой друг, фактически стал не более чем рупором триумвирата. Молодой глупый мальчишка, который позволяет задобрить себя праздниками, состязаниями на колесницах и периодическими кровавыми казнями. Настоящая власть находится в руках чиновников самого высокого ранга. Сообща они добились того, что постепенно сделали из императора послушную куклу. Они даже поклялись действовать взаимовыгодно. Но когда ты получаешь такую большую власть, то тебе хочется еще больше власти. Внешне фасад не имеет трещин, и каждый выскочка чувствует на себе гнев сразу троих; однако внутри их союза ведется медленная, но, тем не менее, смертельная война. Поговаривают даже, что каждый из этой троицы сам хочет завладеть Золотым троном и стать императором.

Стен в большом удивлении смотрел на дирийца, вид которого был как никогда серьезным.

– И ты служишь одному из этой троицы сильнейших?

– Я служу всем троим, но только один из них продвинул меня на эту должность. И теперь моя судьба связана с его судьбой. Но, – Сарган с лукавым видом посмотрел на Стена, – ты этого ничего не знаешь, по крайней мере не от меня. Невозможно даже представить, что будет, если кто-нибудь на моей родине узнает об этом.

– Я буду молчать, – серьезно пообещал Стен, но Сарган лишь усмехнулся.

– Хорошо. Кроме того, все равно никто не поверит провинциалу из Ардолии!

– Наша страна называется Влахкисом, мой друг, никакая это больше не Ардолия. Масриды больше не управляют нами и не принуждают называть нашу страну именем, которое они ей придумали. Так что я провинциал из Влахкиса, – возразил воин.

Рыжеволосый посланник, все еще усмехаясь, кивнул:

– Убедил.

– Хочешь поприветствовать троллей?

– Если Пард собирается прийти сегодня ночью в город, мне этого и так будет достаточно. Передавай ему от меня привет. Но спуститься туда, в эту вонь? Лучше не надо. Я передаю это почетное право одному хорошо известному нам влахакскому дворянину.

Дириец еще раз согнулся в поклоне, а Стен на прощанье похлопал его по плечу.

– Доброго пути тебе, Сарган.

– И тебе доброго пути.