Текст книги "Битва троллей"

Автор книги: Кристоф Хардебуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 42 страниц)

– Вы будете бороться против других людей?

– Вероятно. Две армии, которые стоят так близко друг к другу, – это означает битву. Когда начнет сереть, они точно начнут бой.

– Скоро появится небесный свет, – констатировал Керр. – Тогда мы, тролли, будем под землей.

– Да. И нам нужно поспешить, так как там внизу нас ждут дела. Передай Турку, что мы должны идти, – и криво усмехнувшись, добавил: – Присматривай за своими троллями, Керр. Удачного тебе пути!

Вместо ответа юный тролль только пробормотал что-то. Он стоял словно вкопанный и задумчиво уставился на восток. Стен озадаченно взглянул на него, но затем его внимание снова перешло на огни в долине под ними, где, вероятно, были их друзья и семьи. «Я надеюсь, мы прибудем вовремя. С другой стороны… на что могут повлиять в битве всего два человека?»

Мрачные предчувствия закрались в душу к влахаку и стали раздирать сердце. Перед его глазами вновь невольно встали картины из его видений: потоки крови, горящая земля. Они видели смерть и разрушение, и внезапно он перестал быть уверенным в том, что это были всего лишь ужасные призраки. «Что, если я видел не будущее, а то, что уже произошло? Что, если все эти мрачные события уже произошли?»

58

Когда Тамар открыл глаза, мир еще лежал в темноте. Маленькая чаша в его шатре уже погасла. На мгновение его рука поднялась, пытаясь найти тело Флорес, но потом он вспомнил, что влахака сейчас спала в своей собственной палатке. Он разочарованно опустил руку и закрыл глаза. Короткие моменты с Флорес означали для него спокойствие в этом бушующем мире. В его душе засело осознание того, что дальше так продолжаться не может, но до сих пор ему удавалось отодвинуть эту мысль до времени после битвы. «Еще немного, – подумал Тамар. – И тогда я снова выйду в дождь».

Прошло некоторое время, прежде чем Тамар заметил, что шума дождя по шатру не слышно. Он удивленно открыл глаза, встал, накинул холодную одежду и надел пояс для оружия. Когда он вышел из шатра, то увидел караулы, которые стояли на валу и между палатками. Еще горело несколько костров, и в воздухе был слышен их запах, пряный дым, который на этот раз не смывался непрекращающимися потоками дождя.

На небе луна лишь наполовину скрылась за облаками, которые из-за этого приобрели серебристое сияние. Группы облаков гнались друг за другом, но Тамар увидел, как между ними светятся звезды. «Ночь – время мрака и врагов божественного света, – вспомнил Тамар одну из многих литаний Альбус Сунаса. – Однако луна тоже посылает нам божественный свет, который защищает нас от всепоглощающей темноты. Смерть ходит ночью, забирает стариков и больных, детей и слабых. Только божественный свет может защитить нас от вечной темноты». Эти слова рассказывали детям, и Тамар удивился, что он до сих пор помнит их наизусть. Его отец всегда рассматривал орден Альбус Сунас только как средство укрепления власти и не волновался о вере. Тамар тоже считал утренние молитвы не более чем необходимым злом, но, очевидно, наставления священников оставили в его уме более глубокие следы, чем он думал до этого.

С Соркат все еще дул холодный ветер, но без промачивающего насквозь дождя он стал не таким уж неприятным. Тамар почувствовал себя необъяснимо воодушевленным, будто вместе с дождем улетучилось его мрачное настроение. Он быстро вернулся в свой шатер и начал надевать доспехи. «Сцилас нападет сегодня. Он был бы дураком, если бы не воспользовался такой погодой. Вчерашнее прибытие его кавалерии придало мужества его солдатам, и он знает, что для наших солдат это должно было произвести обратный эффект».

На востоке солнце окрасило облака в красный цвет. Сначала в глубокий темный тон, который напомнил Тамару кровь, но затем он быстро стал светлеть, пока горизонт не озарился розовым светом. Вокруг юного марчега солдаты наслаждались первыми лучами солнца. Тамар тоже на мгновение закрыл глаза. «Все-таки еще раз почувствовать тепло солнца, прежде чем…» Разозлившись на себя, он попытался изгнать из головы непрошеные мысли. Однако вместе со светом армия Сциласа тоже подтянулась из своего лагеря, и Тамар почувствовал глубоко внутри, что время ожидания закончилось. На этот раз в рядах врагов масрид обнаружил напряжение, вездесущую готовность, которую в последние дни он не замечал.

Его взгляд прошелся и по своим солдатам. Рядом с ним Кевес крепче взялся за копье; кожаная перчатка сцарка тихонько скрипнула. Его глаза неподвижно уставились на отряды Сциласа, над которыми на ветру реяло знамя с драконом.

– Сегодня они придут, – почти неслышно прошептал Кевес. Несмотря на холод, на его лбу появились капельки пота.

– Да, – ответил Тамар и заставил себя улыбнуться. – Сегодня наконец все решится и останется позади.

Но для начала марчег Ласцлар приказал своим отрядам занять позицию: пехота длинными рядами, кавалерия за ними. Почти не желая этого, Тамар посмотрел на Флорес, которая стояла посреди своих бояр. Влахака тоже не спускала глаз с врага.

Солнце невыносимо медленно поднималось все выше. Солдаты вздрагивали от каждого шороха, каждого крика из низины. Но атаки пока еще не было. Сцилас все еще находился в своем шатре, об этом свидетельствовал его личный штандарт.

От влажной земли и мокрой травы поднимался туман. Тонкие его клочки кружились на ветру и казались Тамару призрачными тенями мертвых, которые уже дожидались тех, кто погибнет сегодня. Наконец солнце прогнало туман. Когда он поднялся уже очень высоко, то просто растаял. Так как воины уже целое утро напряженно ждали у вала и в каждое мгновение ожидали начала атаки, то во многих местах напряжение снимали грубыми шутками и хриплым смехом.

Но затем из долины донесся сигнал горна, длинный и низкий.

– Лучники! – прокричал юный марчег и поднял руку, когда пехота под ними пришла в движение.

В нижних рядах приготовились дальнобойные лучники. Они поставили свои луки на землю, взяли стрелы в руки. Перед ними также заняли позицию и приготовили свое оружие те немногие стрелки с арбалетами, что еще остались.

– Готовься!

Стрелы были приложены, тетивы слегка натянуты. Затем лучники сильнее натянули тетивы и при этом подняли свое оружие. В долине сейчас шла только пехота, кавалерия оставалась на местах. Тамара вдруг охватило ледяное спокойствие. Словно он неожиданно стал другим, он спокойно оценил ветер и траекторию полета. На крошечное мгновение его внимание отвлекла хищная птица, кружащая над полем битвы, но потом он опустил руку.

– Давай!

Зажужжали тетивы, и стрелы взлетели и опустились, словно голодные хищники, на приближающиеся отряды. Они оставались дрожа торчать в щитах, вонзались в землю, впивались в доспехи и вгрызались в плоть. Крики боли стали наградой за первую атаку, однако у Тамара не оставалось времени посмотреть на результаты первого выстрела. Лучники их противника тоже ответили выстрелами, заставив Тамара пригнуться за своим щитом.

Лучники стреляли так быстро, как только могли, в то время как противник, подняв щиты, продвигался вперед. Вокруг кричали раненые. Скоро к жужжанию тетив добавился жесткий удар из арбалетов, однако их врагов было слишком много и слишком хорошо они были защищены, чтобы их можно было остановить только дальними выстрелами.

Затем нападающие с криком преодолели последние десятки шагов и бросились со всей силой на баррикады. Море копий ощетинилось им навстречу, щиты выдерживали удары.

Солдаты Сциласа нападали по всей линии вала, но Тамар мог заниматься только своим отрезком. Он должен был положиться на то, что влахаки удерживали свой. В нем всколыхнулись воспоминания поражения у Трех Сестер. Однако его доверие к Флорес заставило эти горькие картины исчезнуть.

Со щитом и секирой Тамар стоял посередине своих воинов. Каждого врага, который прорывался через острия копий, осыпали ударами, оттесняли назад или убивали. Земля вала все еще была Влажной и скользкой, а ров перед ней наполнен дождевой водой. Уже скоро перед этим простым укреплением стали накапливаться трупы врагов, а вода окрасилась в кроваво-красный цвет.

Через показавшийся бесконечным период времени сигнал горна отозвал нападающих назад.

Тяжело дыша, Тамар поставил щит на землю и огляделся. Ряды сохранились, врагам нигде не удалось пробить бреши. Темная земля была пропитана кровью масридов и влахаков, трупы покрывали обе стороны вала. Раненые кричали, моля о пощаде, о помощи, или просто от боли. Юный марчег ожесточил свое сердце против этих ужасных криков, в которых слышалось так много страдания. «Сегодня еще многие будут кричать, еще многие отдадут свою жизнь за эту землю».

Земля была взрыта, но баррикады до сих пор держались, даже если и временные постройки против кавалерии во многих местах завалились или были вырваны из земли. Рыхлая земля скатилась во рвы и засыпала погибших.

Прежде чем Тамар успел отдохнуть от боя, снизу в наступление пошла кавалерия. Сцарки в легких доспехах в дикой скачке устремились на защитников только для того, чтобы, попав в зону досягаемости, пустить стрелу и развернуться назад. Ответ лучников Тамара был слабым и почти не попадал в быстро уносившихся прочь сцарков.

Непосредственно после этого выстрела пришла в движение тяжелая кавалерия.

– Закройте бреши, – громко приказал Тамар и снова взял в руку свой щит.

Даже вверх по склону всадники приближались на впечатляющей скорости.

– Щиты!

Когда они уже были на расстоянии почти пятидесяти шагов, всадники опустили копья. Взгляд Тамара прошелся по кавалерии противника, их роскошным жеребцам, измазанным в глину копытам, обнаженным зубам. Он увидел щиты с военными символами, тяжелые доспехи, длинные копья. Затем штурм докатился до них.

Копья трещали, пики разламывались, стрелы вонзались в тело. Натиск был убийственным, но вал выдержал. Кони проваливались в ров, с поломанными ногами ударялись о вал. Всадники выскакивали из седел.

– Тесните их назад! – громко крикнул Тамар, который бросался в образовавшиеся бреши и тоже нападал на врага. Атака превратилась в рукопашный бой, где смешались фыркающие кони, кричащие люди, оружие, щиты, грязь и кровь. Снова и снова Тамар бил по своим врагам, пригибался, поднимал щит, пока это нападение не закончилось так же резко, как и началось. Тяжелая кавалерия отступила назад.

Некоторые сорвиголовы кинулись преследовать их, но Рурьос резкими приказами заставил их вернуться и навел порядок в рядах. Пока Тамар не выпускал из виду врагов в долине, в лагерь уносили раненых и там помогали им по мере возможности. Их крики неслись над полем боя.

Бросив взгляд на солнце, Тамар обнаружил, что оно почти не сдвинулось с места. «Одна атака отбита. Сколько же нам их еще предстоит?»

Он посмотрел в сторону, где должен был стоять Кевес. Однако он нигде не видел сцарка. Тамар стал осматривать ряды. А потом он увидел его. Кевес лежал на валу, ноги подтянуты, руками обхватил живот. Тамар быстро подскочил к своему верному воину, но сразу же увидел, что его помощь пришла слишком поздно. Кевес был уже мертв, глаза пусты и безжизненны. Печаль и ярость охватили сердце Тамара, однако он смог не поддаться этим чувствам. Негнущимися пальцами он схватил сцарка, нагрудная пластина доспехов которого была пробита копьем, и понес его в лагерь.

«Ты обязательно найдешь свой путь в Божественном свете, – подумал юный марчег, когда опустил тело Кевеса на землю. – Мы все очень скоро последуем за тобой». На мгновение он позавидовал сцарку, лицо которого осталось таким мирным в смерти. Затем он отвернулся и пошел к живым, за судьбу которых еще был ответственен.

59

Битва, казалось, была кошмарным сном без конца. Они уже отбили шесть или семь атак. Земля была взрыта, весь склон и вал покрыты трупами, которые лежали слегка засыпанные землей. Больше ни у кого не было сил уносить их оттуда, так что с каждой атакой их просто все глубже втаптывали в мокрую землю. «Земля пьет нашу кровь, – вспомнила Флорес слова Стена. – И поедает наших мертвых. Даже Неагас погиб».

Солнце уже низко стояло над горизонтом. Влахаку удивляло то, как долго они смогли продержаться и еще не были побеждены. С неожиданным упрямством влахаки вцепились в этот залитый кровью клочок земли, который они выбрали для своей последней битвы.

На востоке Тамару тоже удавалось снова и снова отбивать жестокие атаки. Как он это делал, Флорес не могла сказать, так как от изнеможения и усталости она не могла осознать больше ни одной ясной мысли. А еще вдалеке на востоке возвышался монастырь Стариг Яцек. Заходящее солнце окрасило темные стены здания в светящийся золотой и красный. «Совсем скоро мы выстоим, и скоро придет ночь». Необъяснимая радость наполнила влахаку при этой мысли, но затем к ней пришло отрезвляющее понимание того, что потом наступит новое утро. «Мы не побеждаем, мы только очень медленно терпим поражение».

В некоторых местах в лагере целители зажгли огонь. Стоны и крики раненых стали постоянной пыткой, которую должны были переносить все.

Солнце медленно опускалось вниз, пока до горизонта не осталось расстояние всего в ладонь шириной. У Флорес возникла безумная надежда: «Когда стемнеет, мы отступим назад. Или нападем на Сциласа ночью. Мы изменим судьбу, изменим ситуацию».

Однако сигнал горна из ложбины разбил все ее надежды. Их враги снова пришли в движение. На этот раз к ним скакала оставшаяся тяжелая кавалерия, а за ними вплотную шла пехота.

Штандарт Сциласа все еще висел перед его шатром, показывая, что марчег не посчитал нужным принять личное участие в атаке. Так он не давал врагам возможности убить его во время боя и победить армию именно таким образом.

Флорес снова медленно надела шлем на голову и натянула ремень своего щита. Она стала между воинами и подняла оружие.

Атакующая кавалерия образовала длинную растянутую линию; но чем ближе они подходили, тем теснее прижимались друг к другу, пока клином не вонзились в середину объединенных влахакских и масридских линий. Флорес в ужасе смотрела, как некоторые воины отшатнулись назад, как открылись бреши, а потом в них устремилась вражеская пехота. Влахаке пришлось бороться за свою жизнь.

Сцилас, очевидно, хотел в этой последней попытке решить исход битвы еще сегодня. Они стали теснить сразу все места формации; Флорес сама со своими воинами удерживала вал, однако слева и справа от влахаки уже начало сказываться это бесконечное напряжение. Между влахаками и масридами ряды прорвались, и в их середину устремилась кавалерия. Далеко слева Истрану не удавалось сдерживать поток врагов, он отступал шаг за шагом. Флорес ожесточенно боролась дальше, пытаясь остановить врагов только силой своих мыслей, своей ненависти. Однако несмотря на то, что они удерживали вал, позиции постепенно сдавались и возникла угроза того, что они останутся изолированными посреди врагов.

Тут свет заходящего солнца окрасил поле битвы в красный цвет. Его лучи ослепили Флорес, когда она оглянулась на Истрана. Она видела только контуры, очертания воинов, которые устремились через прежние укрепления и стали напирать на влахаков.

Флорес тяжело дышала, но тем не менее подозвала своих воинов, пока сама медленно отходила. Ее враги следовали за ней, как свора собак, которые учуяли слабинку, однако Флорес продолжала бороться дальше и удерживала вместе свою маленькую группу. Им удалось присоединиться к другим воинам, образовать линию с поднятыми щитами, плечом к плечу.

Но солдаты Сциласа все еще безжалостно нападали.

От солнца осталась одна лишь тонкая полоска над горизонтом, когда защитники снова оказались в тесном кругу, окруженные врагами. Флорес слышала крики Тамара; марчег удерживал своих воинов, однако его голос звучал сдавленно. Влахака увидела, что он держит свою сторону. Щит был сорван с его руки, и он орудовал секирой левой рукой. Его удары находили цель, но и ему приходилось отступать.

Солнце исчезло как раз в тот момент, когда какой-то клинок попал ему в грудь. С криком он упал на землю. Солдаты его гвардии тут же подскочили к нему, выстроились плотной стеной, загородились щитами, но Флорес больше не видела этого. Она видела только безжизненное тело Тамара в сумеречном свете наступающей ночи, которая показалась ей предвестницей такого нежеланного мрака.

60

Туннель был длинный. Не заметив даже этого, Керр немного отстал и вышел таким образом из круга света лишайников. Однако темнота не беспокоила его. По туннелям бродило еще много троллей Анды, но Керр чувствовал биение сердца так сильно, как никогда, и был уверен, что обнаружит любое существо, будь то тролль, человек, серяк или обжора, задолго до того, как они окажутся поблизости. Он с полной уверенностью показал Турку дорогу, так как под горами для него больше не осталось никаких тайн. У него было такое ощущение, что он побывал уже во всех местах под поверхностью мира и теперь знал все. «В некотором роде я и побывал. Я был везде. И одновременно».

Они быстро приближались к своей цели; Керр чувствовал это. Он ускорил шаги и присоединился к остальным членам племени.

– Подождите. Это здесь.

Их новый предводитель, Турк, посмотрел на юного тролля.

– Как оно выглядит?

Закрыв глаза, Керр сел на пол и подождал. Прозвучал новый дреег, темный и ясный. Его эхо пронеслось через мир и принесло его отображение Керру. Было сложно не потеряться в нем, но юный тролль сконцентрировался. Ненависть и страх неслись через мир, текли потоком, словно вода через скалы, накрывали Керра словно покрывало.

– Пора. Там, где у камня трещины. Он поддастся тебе.

– Назад! – приказал Турк и уперся в потолок низкого туннеля.

Его мышцы напряглись, когда он дернул за выступающую скалу. Раздался медленный скрип, и пыль посыпалась на плечи тролля. Его племя отошло немного назад. Керр тоже поднялся. Его задача была выполнена, теперь Турк снова вел свое племя.

– Успеем ли мы вовремя? – обеспокоенно спросила спутница Стена.

– Кровь еще течет. Поверь мне, мы не опоздаем…

Прежде чем Керр смог объяснить, что он почувствовал, скала разломилась. Турк с ревом отбросил огромный обломок скалы от себя и отпрыгнул в сторону. В туннель потекли горные породы, когда потолок надломился с оглушающим грохотом. Затем за камнем посыпалась земля. Пыль закрыла видимость, но Керр почувствовал отверстие, которое открывало им путь до самой поверхности. Он, довольный, оскалил клыки, когда услышал крики, которые раздавались над ними.

– Вперед! – прогремел Турк, который уже поднимался по обломкам скалы и на четвереньках взбирался на кучу земли.

Керр последовал за предводителем племени. Сейчас было время Турка. Сейчас было время борьбы.

Когда Керр добрался до верхнего края, то ему навстречу ударил запах верхнего мира. Запах земли и растений, чужой и волнующий, но также запах крови, пота, страха и смерти. Он запрокинул голову и заревел.

Вокруг него сразу возник хаос. Люди закричали, кинулись бежать прочь в темноту. Один из них с копьем подскочил к Керру, металлическое острие больно вонзилось ему в бок. Тролль яростно схватил копье и вырвал его из тела. Он далеко отбросил человека, затем поднял оружие высоко над головой и разломил его, словно сухую ветку.

Рядом с собой он услышал крики Стена, который также выпрыгнул из отверстия:

– Тиреа!

Голос человека пронесся сквозь ночь. На некотором расстоянии отсюда его крик подхватили другие:

– Тиреа!

Поле боя озарили огни. Небо было покрыто облаками, но даже слабый свет звезд был лишним для чувствительных глаз Керра. Он увидел круг воинов, которые боролись против подавляющего противника. Их шаг за шагом загоняли на верх склона.

– Там, – крикнул Стен и показал на окруженных. – Мои люди! Мое племя!

Турк, который собрал вокруг себя своих охотников, кивнул и двинулся в ту сторону. Земля задрожала от его шагов, его мощное тело озарилось красным светом огня.

Керр оглянулся на людей. Стен подал Висинии руку, когда она тоже вылезла из отверстия. Спутница человека подняла с земли щит и короткий меч, в то время как воин уже надел свое оружие. Затем оба человека побежали прочь, и Керр последовал за ними. Он видел, что Стен все время старался защищать свою спутницу от возможных нападений; при этом он почти не обращал внимания на свою собственную безопасность.

Юный тролль втянул в себя все запахи поверхности, странные и уже знакомые запахи, ощущение широты мира вокруг него.

На всем скаку Турк врезался в ряды врагов, в которых лишь некоторым удалось увернуться от него. Раздались крики, люди побежали в панике в разные стороны. Не замедляясь, Турк бил влево и вправо. Его мощные кулаки сбивали людей с ног, разбивали щиты и доспехи. Его охотники делали то же самое, оставляя за собой целые просеки смерти. Даже тем людям, которые хотели выстоять и не сбежали сразу, пришлось в конце концов отступить под напором троллей. Лишь немногие отважились выступить против них напрямую, но и они были сломлены, сбиты огромными кулаками и затоптаны ногами.

Стен вместе с троллями тоже устремился в толпу и попытался пробиться к окруженным на холм. Висиния звонко выкрикнула «Тиреа!», и Керр увидел, как люди на холме неожиданно оглянулись на них, как они начали подавать знаки и показывать руками на рыжеволосую женщину. Потом они ответили ей тем же криком. Снова и снова они выкрикивали их боевой клич, все больше и больше людей присоединялось к ним. «Их племя снова получило своих предводителей, – понял Керр. – Они слушаются этих двоих. Людям тоже нужен кто-то, кто будет вести их в бой, как и у нас, троллей».

Вместо того чтобы бороться вместе с остальными троллями, Керр остался с людьми, последовал за ними вверх на холм, пробивая дорогу к окруженным воинам из племени Стена.

Многие их враги уже сбежали от неукротимой ярости троллей. Тут Керр почувствовал позади изменение. Когда он обернулся, то обнаружил группу людей, которые приближались верхом на лошадях. Всадники пробирались через свои же ряды, не обращая внимания на то, кто попался им под копыта. Но Турк тоже заметил новых врагов и встал им навстречу. С оглушительным треском всадники напали на троллей. Некоторые охотники упали на землю, однако группа выстояла и разбила линию атаки.

Турк с ревом схватил лошадь и поднял ее над головой вместе с всадником.

– Проклятье, – благоговейно прошептал Стен рядом с Керром и замер посреди движения, когда увидел, как Турк размахивал животным над головами людей вокруг себя, а затем бросил его в середину врагов.

За падением животного последовали крики. Люди в ужасе бежали от силы Турка, волна бегущих накатила на Керра и его подопечных. Висинию оторвали от них, и с криком боли она упала на землю.

– Нет!

Еще прежде, чем крик его затих, влахак бросился на своих врагов. Керр едва успевал следить за движениями человека, который пригибался, бил, уворачивался, парировал удары и в течение нескольких мгновений исчез в толпе. Керр прыгнул за ним, побежал сквозь толпу врагов, без особого внимания откидывая их налево и направо. Затем Керр увидел других людей. Когда он снова обнаружил влахака, тот стоял над своей упавшей спутницей и отчаянно защищался от потока бегущих, ноги которых могли затоптать Висинию. Всего за несколько шагов Керр оказался возле них и закрыл их от потока, который вот-вот грозился снести Стена вместе с его спутницей. Керр оскалил клыки и заревел. Поток бегущих перед ним тут же разделился на две части. Их страх наполнил воздух, так же как и тяжелый запах крови.

– Висиния? – дрожащим голосом спросил Стен, став на колени над своей спутницей.

Влахака, качаясь, поднялась на колени, хотя у нее по щекам и текла кровь из раны на голове. В правой руке она все еще крепко сжимала меч, в то время как щит, очевидно, был вырван у нее из руки в этой толпе.

Керр оглянулся и увидел, что враги вокруг Турка уже или сбежали, или были разбиты. Линии врагов были прорваны и обращены в бегство. Керр довольно смотрел, как его новое племя побеждало все больше врагов, убивало, теснило. Он снова поднял голову и издал торжествующий крик. «Мы побеждаем. Мы оттесняем людей. Мы – тролли!»

Кольцо вокруг людей на холме было прорвано. Воины, которые не сбежали, умерли от мечей племени Стена.

Тут несколько воинов медленно и с опущенным оружием начали подходить к Керру. Он почувствовал их страх. Оскалив зубы, тролль поднял руки, но когда они отшатнулись, он понял, что они не хотели на него нападать. Он опустил кулаки, чтобы показать им, что они не должны его бояться.

Одна молодая женщина приблизилась и наконец остановилась перед Керром. Кожи животных, покрывавшие ее тело, были измазаны кровью. Ее темные волосы мокрыми прядями свисали по обе стороны лица. Ее лицо показалось Керру знакомым, но сейчас ему все люди были на одно лицо.

Пока еще тролль рассматривал женщину, Стен неожиданно сделал шаг вперед. Он посмотрел мимо Керра и воскликнул:

– Флорес!

Не обращая больше внимания на тролля, женщина устремилась к воину и его спутнице, выкрикивая при этом их имена.

– Вы живы! Слава духам, вы здесь! – снова и снова повторяла она.

Однако радость женщины резко оборвалась, когда она увидела кровь на голове Висинии.

– Рана опасная?

Висиния устало покачала головой и постаралась улыбнуться.

– Меня просто сбросили на землю и протащили несколько шагов. Все нормально. Слава духам, так хорошо видеть тебя снова.

Керр отвернулся от маленькой группы, которая образовалась здесь, и посмотрел по сторонам в поисках своего племени. В непосредственной близости врагов уже не было видно. Многие из них сбежали вниз по склону в темноту, преследуемые людьми и троллями. Откуда-то снизу холма доносился рев Турка и шум борьбы, однако здесь, на холме, стало спокойно.

Стен мягко положил руку на плечо своей спутницы и помог ей встать. На его лице показалось облегчение, когда Висинии удалось встать на ноги. Затем он растерянно посмотрел на другую женщину:

– А где Ионна? Что здесь происходит? Почему вы боретесь прямо перед Мардевом? Проклятье, Флорес, что здесь вообще происходит?

– Ионна погибла, – серьезным тоном ответила женщина. – Еще в первой битве. Мы бежали от войска Сциласа, но этот ублюдок поставил нас здесь в безвыходное положение и заставил принять бой.

– Ионна мертва? – тихо переспросила Висиния.

Стен крепче прижал ее к себе, но его выражение лица осталось непонятным.

– Да. Мы выступили с масридами. Их вел Тамар, но он… ранен. Я видела, как люди вынесли его с поля боя.

– А кто ведет наших воинов? Неагас? – спросил Стен.

– Нет… я веду их. Бояре назначили меня воеводой.

Керр с удивлением заметил, что при этих словах, которые он не очень понял, Стен сначала усмехнулся, а потом и громко рассмеялся. Лицо Висинии также выражало удивление, будто она увидела тролля с двумя головами.

– Ты, сестричка, стала главнокомандующим?

– А у тебя очень даже милая борода, Стен, – с кислым видом заметила Флорес, не ответив при этом на его вопрос. – Хочешь ли ты к ней и голову сохранить?

– Да что вы, все женщины, пристали к моей бороде? – удивился Стен.

– Я тоже считаю ее странной, – сообщил Керр. – Волосы на лице. Выглядит смешно.

Когда он сказал это, к нему повернулась женщина, которую Стен назвал Флорес:

– А кто ты? Ты принадлежишь к племени Парда, правда? Я видела его перед этим в толпе, огромного и сильного, как всегда.

В душе Керра поднялась печаль.

– Пард мертв, – просто сказал он. – Он совершил великие дела, чтобы спасти нас, троллей. Теперь Турк ведет наше племя в битвах.

– А Керр здесь точно станет великим предводителем троллей, – добавил Стен.

– Пард мертв? – Флорес удивленно расширила глаза.

– Я лучше потом расскажу тебе всю историю, но сейчас это будет лишним, – сказал ее брат. – Что с марчегом Ласцларом?

– Он не был с солдатами, – с печальным видом заявила Флорес. – Он ждал в своем лагере. Если чуда не произошло, тогда ему точно удалось уйти.

– Главное, его войско разбито. Все остальное решится позже.

– Я пойду в лагерь, – сказала Флорес, словно неожиданно вспомнила о чем-то важном. – Я хочу… посмотреть, что там с Тамаром.

Не дожидаясь ответа, женщина побежала прочь.

Некоторые огни были погашены в диком бегстве врага, другие затоптаные бесчисленным множеством ног, так что теперь поле боя освещалось очень слабо. Повсюду лежали раненые и погибшие. Несколько лошадей бесцельно ходили между трупами и шарахались при виде троллей. Керр заметил, что возбуждение от борьбы, кровожадность и гнев уже улеглись у него внутри, и он снова спокойно прислушивался к далекому, но отчетливому биению сердца.

– Все же удивительно, какой эффект могут оказать две-три дюжины троллей, – сказала спутница Стена. – По крайней мере, когда они возникают из-под земли прямо позади армии.

– Ночное нападение таких огромных монстров может напугать даже самых сильных воинов, – ответил воин.

– Мы победили, потому что мы тролли и потому что мы сильные. Мы не боялись, – гордо заявил Керр, и Стен согласно кивнул.

– Ионна мертва. Я не знаю, как это воспринимать, – неожиданно сказала Висиния.

– Я знаю, что ты чувствуешь, – просто сказал ее спутник. – В данный момент как будто ничего. Просто произошло слишком много. Моя душа тоже больше не может ничего воспринимать, ни хороших, ни плохих новостей.

«Слишком много. Точно как в тот момент, когда я принял в себя дреег. Я знаю, как это происходит, когда в тебе больше нет места для того, что существует», – подумал Керр, но он не знал, как об этом сказать людям. Он заметил, что не может выразить этого словами, и поэтому промолчал, когда увидел и унюхал, что люди уже горевали о своих утратах.

– Давайте найдем место, где мы могли бы отдохнуть, – предложил Стен. – Я смертельно устал. Где этот лагерь, о котором говорила Флорес? Я уверен, что завтра у нас будет еще достаточно времени и возможностей, чтобы поломать над всем этим голову.

Они вместе последовали за солдатами влахак, которые все вместе медленно покидали поле боя. Керр все еще видел удивленные лица усталых воинов. Он услышал, как они шептали имена Стена и Висинии, как передавали их от одного к другому, пока все не услышали их. Он видел и чувствовал боязливые, восхищенные, недоверчивые взгляды, которые были обращены на него и его племя.

Неожиданно наверху холма появился Турк в сопровождении минимум дюжины других троллей. У многих из них были царапины и порезы на коже, оставленные острым металлом, но Керр сразу понял, что ни одна из ран не была по-настоящему опасной для тролля. Когда тролли увидели группу вокруг Керра, то подошли к нему.

– Бросить это животное вместе со всадником было хорошей идеей, – как раз говорил Зек предводителю, и тот громко рассмеялся.

– Да, люди боятся нас гораздо больше, чем серяки! – ответил тот, оскалив зубы.