Текст книги "Девочка для ледяного (СИ)"

Автор книги: Кристина Юраш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 43

Он не договорил.

Рука убийцы в черной перчатке ворвалась в его грудь, как ледяной клинок.

Мягко, без усилий, она вошла внутрь, и то место, где она вошла, превратилось в лед. Виконт расширил глаза, его рот открылся, но крика не было.

Только тихий, хрустящий звук, как будто кто-то ломает ледяную корку.

Я застыла в ужасе, словно завороженная, не в силах отвести взгляд от этой картины. Все внутри сжалось, а я оцепенела.

Через секунду в руке убийцы резко выдернул руку и…

В его руке было ледяное сердце. Оно было покрыто толстой коркой хрустального льда.

Виконт посмотрел на собственное сердце, скованное льдом, и рухнул на пол, как кукла, у которой перерезали ниточки.

Убийца стоял над ним, его дыхание было ровным, как будто он только что сделал что-то банальное, а не отобрал жизнь.

Он повернулся ко мне, и его взгляд был холодным, как всегда, но в нем мелькнуло что-то другое – удовлетворение? Гордость? Или просто знание того, что он сделал то, что должен был сделать?

В комнате внезапно повеяло чем-то особенным. Это был не запах крови, не аромат вина и не благоухание дорогих духов. Нет, это было что-то совершенно иное, что-то, что проникало в самое сердце. Воздух наполнился свежестью, словно в него ворвался кусочек зимнего леса, где снег искрится под первыми лучами солнца, а морозный воздух щиплет за щеки.

Я поняла, чем пахнет. Снегом, который падает в первый день зимы – когда мир ещё не знает, что будет холодно.

– Это тебе, моя девочка, – прошептал убийца, протягивая мне ледяное сердце. – Подарок…

Сердце…

Я сглотнула.

Оно только что билось в груди, а теперь…

У меня от шока даже во рту пересохло.

Сердце легло на пол возле моих ног, а у меня волосы зашевелились.

Оно лежало и словно шептало мне: «Так будет с каждым, кто посмеет тебя обидеть. Любой, кто осмелится прикоснуться к тебе, будет мертв».

Мой взгляд встретился со взглядом чудовища. Но меня куда больше волновали трупы. Вот как он представляет себе завтрашнее утро? Что я скажу слугам? Ах, простите, это я случайно?

Руки. Они горели на запястьях и уже затекли. Веревка врезалась в кожу, оставляя на ней глубокие, пульсирующие ссадины. Каждое движение – это боль, но хуже всего было то, что я не могла пошевелиться. Я была беспомощна. Как кукла, которую кто-то бросил на кровать, чтобы разорвать.

Я сидела на краю кровати, дрожа всем телом. Мои ноги были скованы страхом, сердце – бешено, будто пыталось вырваться из груди.

Убийца стоял передо мной, высокий, черный, как сама ночь. Его маска сверкала ледяными прорезями глаз, а взгляд был прикован ко мне – не жестокий, но такой… насмешливый. Будто знал что-то, чего не знала я. Знал, что я уже не могу выбирать между страхом и желанием. Потому что они слились воедино.

Я слышала его дыхание. Ровное, спокойное, как будто он только что сделал что-то банальное – выпил чашку чая или закрыл окно. Но нет. Он только что убил. Двух человек. Без колебаний. Без эмоций. Только холодный расчет и абсолютная власть.

– Развяжи меня, – прошептала я, и мой голос дрогнул. – Пожалуйста.

Он не ответил. Молча поднял нож. Лезвие блеснуло в полумраке, словно отражая свет, которого не было. И тогда он шагнул ко мне. Я затаила дыхание. Каждое его движение было грацией хищника, каждая секунда приближения – ударом по сердцу.

Убийца опустился на одно колено передо мной. Так близко, что я чувствовала его тепло сквозь плащ. Его перчатка скользнула по моей коже, цепляя разорванную ночную рубашку. Было в этом что-то сакральное. Я почувствовала, как запах вишни стал сильнее. Под очертаниями его одежды угадывались рельефные мышцы.

Он не стал резать веревки. Вместо этого он положил руки на мои колени. Медленно. Как будто давал мне время сказать «нет». Я не сказала. Я не могла. Его ладони скользнули выше, задирая рубашку, обнажая мои ноги. Каждое движение – как прикосновение льда. Больно. Жгуче. Невыносимо прекрасно.

– Ты что делаешь? – прошептала я, закусив губу.

– Утешаю и жалею мою девочку.

Глава 44

Его руки жадно скользили по моим ногам. Я чувствовала, как его пальцы вдавливаются в мою кожу.

Внутри меня всё дрожало от желания, которое было сильнее страха. Я хотела, чтобы он прикоснулся ко мне. Хотела, чтобы его пальцы скользили по моей коже.

Он резко поднял на меня глаза, опьяненные желанием. Его руки еще сильней сжали мои бедра.

Я поймала себя на мысли, что чуть не прошептала: «Хочу…». Но в последнее мгновенье успела остановить себя.

Взгляд скользнул по мне, как лезвие ножа.

Он не попросил развернуться. Вместо этого он обнял меня, а я почувствовала, как путы натянулись и… наконец-то мои руки стали свободными.

Я подалась вперед. Грудь соприкоснулась с его широкой грудью. Я почувствовала, как моё тело отреагировало – сердце заколотилось, мышцы сжались, между бёдер разлилось тепло. Я больше жизни хотела прикоснуться к нему. К его телу. К его лицу. К тому, что скрыто под маской.

Нить стекла с моего запястья и упала на пол, как мертвая змея.

И я осторожно подняла руку, едва касаясь его одежды.

И в этот момент ощутила, как лезвие ножа, словно предупреждение, скользнуло по моей щеке. Кончик острия провел едва ощутимую линию, словно изучая контуры.

– Я разрешал тебе? – послышался холодный голос.

– Нет, – прошептала я, резко отдергивая руку и сжимая ее в кулачок. – Прости, пожалуйста… Я не хотела…

Маска оказалась так близко, что я могла рассмотреть красивые черточки в его глазах. У него невероятно красивые выразительные глаза. Дыхание в маске стало тяжелым.

– Ты могла бы попросить, – прошептал голос.

«Попросить», – эхом пронеслось в голове.

Он снова положил руки на мои колени, и они скользнули вверх, закатывая мою рубашку и обнажая мои ноги, покрытые узорами холода.

– Можно? – прошептала я, видя, как он развел мои колени, скользя по ним руками.

– Да, – послышался голос, а я дотронулась до его груди. Под тканью я чувствовала литые мышцы.

Словно в ответ на мои прикосновения, он прикрыл глаза.

«Ему нравится…» – пронеслось в голове, а у меня было такое чувство, словно я глажу настоящего дикого зверя. И испытываю при этом смесь страха и восторга.

Мои руки поднимались все выше и выше, а я хотела снять маску. Мы и так повязаны смертями, так что…

Мои пальцы скользнули выше. К краю маски. Я уже почти коснулась его кожи, когда его глаза распахнулись. Холодные. Яростные. Как два лезвия.

Опомниться я не успела, как его руки схватили мои за запястья.

– Нет, – послышалось свирепое.

– П-почему? – едва слышно прошептала я, глядя ему в глаза. – Почему ты не хочешь снять маску?

Тишина.

Моя рука сжималась в кулак, а я прижимала ее к груди.

Взгляд был холодным, а я понимала, что допустила ошибку.

– Даже если там шрамы… Это ничего не поменяет, – прошептала я, словно оправдываясь.

Взгляд на мгновенье изменился, но потом снова стал холодным.

Он встал, а я сжала кулаки до боли, проклиная себя за любопытство. Но ведь я не стала бы никому ничего говорить. Или… или он мне не доверяет?

– Ложись спать, – в голосе послышался приказ.

Глаза сами повернулись к телам. Один – у кресла, сапоги в крови. Другой – прямо у моих ног, голова странно запрокинута, глаза широко раскрыты, застывшие в ужасе. Виконт Хейз. Тот самый, кто считал меня своей будущей женой. А теперь лежал здесь, как выброшенная тряпка.

Меня затрясло.

– Что… что мне с ними делать? – выдавила я. – Если слуги найдут их…

Я не договорила. Не могла даже представить, как объяснить это. Как рассказать, что ночью в мою комнату вломился аристократ, чтобы изнасиловать, а спас меня… он.

Убийца медленно обвел взглядом комнату. Ни капли волнения. Только расчет.

– Забери их, – попросила я тихо. – Прошу тебя. Унеси. Я не могу… не знаю, как это объяснить.

Он не ответил. Просто посмотрел на меня. Его взгляд был тяжелым. Напряженным. Он словно искал что-то в моих глазах. Что-то, что я не могла ему дать.

Молча подошел к телу виконта. Схватил его за плечи. Поднял, как пушинку. Его мышцы напряглись, но он не сдвинулся с места. Он просто стоял. С телом виконта на руках. Потом подошел к телу слуги. Поднял и его. Теперь у него были два трупа. На руках. Как будто это было нормально.

Я смотрела на него. На его силу. На его холодную решимость. На то, как он справляется с этим. Как будто это было его работой. Его предназначением.

И тут я вспомнила. Сердце. Ледяное сердце. То, которое он вырвал из груди виконта. Оно лежало на полу. Рядом с моими ногами. Оно было покрыто толстой коркой хрустального льда. Оно блестело, как алмаз.

– И… и сердце… – прошептала я, и мне стало ужасно неловко. – Пожалуйста… Забери и его… Я боюсь… что когда оно растает… будут неприятности…

Глава 45

Он обернулся. На секунду показалось, что он усмехнулся под маской. Но нет – он просто нагнулся, поднял ледяной комок и положил его в карман плаща, как обычную вещь.

Потом исчез.

Так же бесшумно, как и появился. Дверь не скрипнула. Шагов не было.

А я осталась одна.

Сердце билось где-то в горле. Я сидела, не в силах пошевелиться. В комнате было тихо. Слишком тихо. Только шелест ветра за окном.

И тут меня накрыло.

Он ушел. Без слова. Без жеста. Без намёка.

А если он… обиделся?

Мысль ударила сильнее, чем страх. Я сжала губы. Грудь сдавило. Почему-то стало невыносимо. Как будто я потеряла что-то важное, не успев понять, что это было.

Я легла в кровать, натянула одеяло до подбородка. Ночная рубашка была порвана, но я не стала менять. Не хотелось звать служанок. Не хотелось никого видеть.

В темноте я закрыла глаза и поняла: Лиор не шутил.

За такие деньги мужчины пойдут на всё.

На клевету. На давление. На брак. А может, и на то, что случилось сегодня. Изнасилование. Убийство. Фальшивые свидетельства. Все это – цена, которую платит женщина, оказавшаяся одна.

Я попала в сказку. Но не в ту, где принцессу спасают и все такие галантные и обходительные.

Это была сказка о хищниках. О деньгах. О власти. О том, как легко можно потерять честь, имя, жизнь.

И в этой сказке женщина не может быть свободной. Если она не принадлежит кому-то – она ничто. Деньги не спасут. Замки не спасут. Ни один закон не защитит.

Только сила. Только власть. Только мужчина, стоящий за ее спиной, словно тень-напоминание: «Тронешь – убью!».

Я вспомнила, как он стоял над виконтом. Как его рука вошла в грудь, как сердце стало льдом. Как он протянул его мне.

«Это тебе. Подарок».

И почему-то, вместо ужаса, внутри разлилось тепло.

Страх исчез.

Потому что я поняла одну вещь:

Я должна кому-то принадлежать. Хочется мне этого или нет. Но я слишком слаба для этого мира, как ни грустно это осознавать.

И тут я вспомнила про чай. Про то, как меня вырубило. Я резко встала и дернула в колокольчик.

На звонок прибежала другая горничная.

– А где Рита? – спросила я.

– Не знаю, мадам, – пожала плечами, кажется, Бэтти. – Вы что-то хотели?

– Да… – растерянно произнесла я. – Разожги камин…

Я чувствовала себя барыней, которая сама даже за платком не нагнется.

Огонь вспыхнул, и я смотрела в пламя. В нем танцевали лица: муж, Лизетта, виконт… и он. Его маска. Его глаза. Его рука, сжимающая моё запястье.

Утром я проснулась, привела себя в порядок и вышла в столовую. Обед был уже накрыт. Лиор сидел с утренней газетой. И до тошноты напоминал моего мужа, который тоже читал газету во время еды.

– Поздравляю, мадам! – заметил он, не отрываясь от страницы. – Сегодня ночью убили виконта Хейза и его слугу, который пытался защитить его. А его смерть – на вашей совести.

Глава 46

«Он что-то знает!» – пронеслось в голове, как удар молнии, когда я старалась не подавать виду, что внутри меня всё дрожит, будто земля вот-вот разверзнется.

– Как видите, мадам! – усмехнулся Лиор, откладывая газету. Его улыбка была идеальной – ровной, холодной, как ледяной нож, который медленно врезается в кожу. – Началось! Вы – лакомый кусочек. А кто-то, видимо, прознал, что виконту удалось прорваться сюда. Что ж… Не самый лучший человек.

Я сглотнула. Горло пересохло. Внутри всё сжалось – не от страха, а от ощущения, что мир снова начал вращаться вокруг меня, как колесо пыток, где я – единственная, кто не может вырваться.

– А где его нашли? – прошептала я, голос едва слышен, будто боялась, что слова могут стать приговором.

– Неподалеку от нашего поместья, – заметил он, и в его голосе было что-то… удовлетворенное. Как будто он уже представлял, как это будет выглядеть в газетах: «Маркиза Делагарди – в центре кровавого скандала!»

Мне ужасно не понравилось, как прозвучало слово «наше». Оно звучало как клеймо. Как обещание. Как предупреждение, мол, я от своего не отступлю.

– Поместье, между прочим, мое, – произнесла я голосом, полным холода, который не могла сдержать. – И вы к нему не имеете никакого отношения. Вы у меня в гостях, если что.

Лиор усмехнулся. Не от смеха. От удивления. Будто я впервые за всю свою жизнь сказала что-то, что выходило за рамки роли покорной жены.

– Ах, простите, оговорился, – сказал он, но в глазах мелькнула тень чего-то другого. Чего-то опасного. Словно он присматривается ко мне.

Его глаза скользили по мне, как будто считали каждую черту лица, каждый шов платья, каждую черную бусинку на моей вуали. Он не смотрел на меня как на женщину. Он смотрел на меня как на предмет, который нужно оценить, распределить, защитить – или уничтожить.

– Вы как себя чувствуете? – учтиво спросил он. – Уже отошли от горя?

Это было что-то новое. Лионель никогда не интересовался моим самочувствием. Он интересовался тем, как я выгляжу на балу, как держу чашку, как улыбаюсь на людях. Но не тем, как я чувствую.

– Знаете, – усмехнулся он, глядя на меня со странной улыбкой. – Я видел, как люди страдают по мертвым, как убиваются… И во всем вашем образе скорбящей вдовы не хватило одной малюсенькой черточки. Знаете, где вы прокололись? Вы ни разу не навещали фамильный склеп.

– Как вы можете такое говорить! – прошептала я. – Я до конца не осознала… Я боюсь, что когда снова увижу его каменный саркофаг, я просто… просто…

И я тихо захныкала, доставая из рукава платок.

Внезапно мне на плечи легли руки.

– Мадам, я не хотел вас обидеть, – послышался голос, а руки Лиора сжали мои плечи.

– Хотели, – всхлипнула я. – Иначе бы не стали обвинять меня в том, что я… чувствую пустоту внутри…

– Мадам, я прошу прощения, – послышался голос. – Мадам…

– Вы когда-нибудь, – прошептала я, жалея, что не намочила платочек заранее. – Кого-нибудь теряли? Того, кого любите?

Эти слова заставили Лиора сжать мои плечи сильнее.

– Да, – выдохнул он.

И тут же отпустил меня, возвращаясь на место.

– Совсем недавно я потерял дорогого мне человека, – усмехнулся Лиор. Но в этой усмешке была жгучая капля горечи.

Я почувствовала, как его ледяная броня дала трещину. Человек, о котором он говорил, очень много значил для него. Я ощутила это в голосе. Словно весь этот лед – маска, за которой скрываются настоящие слезы, настоящая боль, настоящее отчаяние.

– Впрочем, не будем об этом. Вы только не плачьте, хорошо? – тепло усмехнулся Лиор.

Я смотрела на Лиора сквозь вуаль. Раньше он казался мне воплощением бессердечного порядка. Холодного, строгого, расчетливого. Ложечка здесь, вилочка там, мир «уголочек к уголку» и, дорогая, нам пора делать наследника! В нем, как мне казалось, совершенно нет страсти. Рядом с ним я чувствую себя так, словно… замерзаю обратно в кокон своих мыслей. А сейчас я на секунду увидела его другим.

Но в убийце есть страсть. Жестокая, необузданная. И рядом с ним я чувствую себя снова живой. Словно я начинаю дышать, чувствовать, хотеть…

«Я знаю, кто ты!» – пронеслись в голове слова.

Виконт его узнал. Если виконт узнал его, то они вращались в одном круге. Значит, убийца – аристократ.

Глава 47

«Родовая магия!» – снова всплыли в голове слова.

Родовая магия есть не у всех. Некоторые семьи давным-давно утратили ее. Артефакты пошли на погашение долгов, а случайные связи привели к тому, что древний магический род несколько раз обрывался.

Итак, всё, что я знаю о нем. Аристократ. Древний род.

– Итак, когда вы собираетесь проводить Черный Бал? – спросил Лиор, и в его голосе было что-то… предвкушающее. Как будто он уже представляет, как я буду стоять в черном платье, с вуалью на лице, а он – рядом, как защитник, как хозяин, как судья.

– Давайте послезавтра, – вздохнула я, и мой голос был таким тихим, что казалось, будто я говорю не вслух, а шепчу себе в сердце.

Лиор усмехнулся, глядя на меня с явным удивлением.

– Неужели вам стало легче? – заметил он, и в его глазах мелькнуло что-то, что я не смогла распознать. Возможно, это было восхищение. Или страх.

– Ну, отличный выбор. Только нужно решить, это бал или званый ужин? Учтите, если маркиза Делагарди решит провести просто скромный званый ужин – ее не поймут. А на балу вы обязаны будете снять вуаль. Я вас просто морально готовлю.

Он промолчал, а я мысленно согласилась. Мне самой эта шторка на лице ужасно не нравилась. Но что поделать!

– Тогда вам не стоит медлить, – произнес Лиор. – Пора дать распоряжение слугам, чтобы они готовились. И в первую очередь разослали приглашения.

Я позвала дворецкого, который меня выслушал и сообщил, что приглашения разошлют до вечера, а завтра грядет подготовка. Нужно задрапировать черной тканью стены, купить черные розы, черные ленты на бокалы и даже черные салфетки. Нужно будет, чтобы я выбрал портрет супруга, который будет висеть в центре зала.

– Возьмите вот этот, – прошептала я, кивая на огромный портрет в столовой. – Он здесь такой красивый…

Я шмыгнула носом, видя, как дворецкий присматривается к портрету с задумчивостью, подойдет или не подойдет. А потом зовет слуг, чтобы те сняли портрет и вместо него временно повесили какой-то пейзаж.

– Госпожа, я отправил приглашения, – заметил дворецкий. – Самым влиятельным семьям я снарядил посыльных. Остальным отправил почтой. Будут еще распоряжения?

– Нет, – махнула я рукой, а потом вспомнила, что хотела спросить. – Мистер Холлингс. Не подскажете, куда подевалась Рита?

– Хорошо, – похвалила я, глядя, как Лиор снова взял газету в руки.

Я смотрела на него. На его идеальные черты лица, на его безупречный костюм, на его холодные глаза. И в этот момент я поняла: сейчас момент истины.

– Я вижу, что вы в курсе всех событий в высшем обществе, – заметила я, и мой голос был таким же холодным, как лед, который он, возможно, носит в своей крови. – И знаете очень многих… Мне интересно, у какого рода – родовая магия льда?

Глава 48. Он

– Господин, я прошу вас… – послышался едва слышный шепот. – Я не хотела… Меня запугали… Я не стала бы этого делать…

Она задыхалась, прижавшись спиной к дереву. Ее пугал я, пугал нож в моей руке, который без слов говорил ей о моих намерениях.

– Отпустите меня, – шептала горничная. – Я прошу вас. Я даже добавила чуточку меньше… Чем просили…

Ее взгляд не отрывался от лезвия. Из ее рта вырывался пар, как свидетельство ее жизни.

– Рита, кажется, – произнес я, глядя на растрепанную девушку с перепуганными до смерти глазами.

– Да, – закивала она. – Вы меня отпустите? Я все усвоила. И больше никогда так не буду… Клянусь!

Она упала на колени, заливаясь слезами.

Я подошел к ней, взял за подбородок, видя, как по ее щекам стекают ручьи слез.

– Рита, ты уже один раз ошиблась, – произнес я, глядя на нее сверху вниз. – Но я посчитал, что это – приказ хозяина. Тогда за завтраком ты несла десерт и чай, в котором был яд.

Ее глаза остекленели от ужаса.

– Я тогда подумал, что ты побоялась не выполнить приказ. Но сейчас приказа не было. Но я знаю, что было. Деньги.

– Господи-и-ин, – захлебнулась слезами горничная.

– И сколько стоила честь хозяйки? Сколько стоили ее слезы наутро? – мой голос был спокоен.

– А если я скажу, вы меня отпустите? – с надеждой прошептала Рита.

Она помолчала, словно ждала моего ответа. Но я не ответил.

– Пятьсот золотых, – задыхаясь, едва слышно прошептала Рита. – Я хотела начать новую жизнь…

Я посмотрел на ее саквояж, который валялся перевернутый в снегу. На ее старенький плащ и на наши следы.

– Отпустите, – прошептала она, а ее хныкающий голос все еще дрожал от искорки надежды.

– Но был и третий раз, – выдохнул я. – Помнишь, когда твоя хозяйка была в гостях со своим женихом… Ты же принесла отравленный чай? После этого помолвка была разорвана?

Она смотрела на меня с ужасом, застывшим в ее глазах.

– Кто приказал дать тебе легкий яд? – спросил я, глядя ей в глаза.

– Я не знаю, о чем вы… – прошептала служанка.

– Знаешь, – кивнул я.

– Маркиз Делагарди! – прошептала она. – Он…

Рита покраснела, а я понял, что иногда ее передник и платье валялись на полу в его спальне.

– …сказал мне, чтобы я… Он предупредил, что яд не убьет… Что это безопасно для госпожи… И обещал, что я останусь при госпоже в его доме! Я перейду в дом маркиза, и мне повысят жалование! Только не убивайте, умоляю!

Внезапно замерла, глядя на меня.

– Так это… вы… – прошептала она. – Я… я узнала вас…

Ее грудь вздымалась от волнения.

Я протянул руку, словно хочу помочь встать, она ухватилась за нее и… застыла с открытым от ужаса ртом. По ее телу побежали узоры изморози. Она просто застыла с широко распахнутыми глазами и открытым от боли и удивления ртом.

Я видел, как последняя слеза скатилась по покрытому инеем лицу. И я знал, что вместе с этой слезой ее покинула жизнь.

– Какой дешевый подарок, – усмехнулся я, глядя на замерзшую девушку. – Такой даже дарить стыдно.

Я развернулся и направился прочь.

Снег хрустнул под сапогами – звук, как треск костей.

Я направлялся в свое поместье.

Я не снял плащ. Не снял маску. Она стала частью меня, как дыхание. Как боль.

Мое поместье встретило меня тишиной.

Открыв дверь кабинета, я содрал с себя плащ и маску и упал в кресло и замер.

Сегодня она коснулась меня.

Сама.

Она захотела.

Я помню, как ее пальцы – тонкие, холодные, дрожащие – скользнули по моей груди по ткани. Медленно. Сладко.

Я не двигался.

Не дышал.

Я запоминал.

Каждое прикосновение. Каждую дрожь в ее руке. Каждый вздох, который она сдерживала, когда я не отталкивал ее.

Я хочу, чтобы она дышала моим именем. Чтобы ее руки крепко сжимали простыню, как будто она способна спасти ее от моей страсти.

Я представил, как она снимает мою перчатку. Как её губы касаются моего запястья. Как она шепчет: «Я хочу, чтобы ты сделал со мной, что пожелаешь…» – и я не останавливаю её, давая волю темным желаниям.

Я представил, как эти же пальцы скользят по моему телу – без плаща, без рубашки, без маски. Как они скользят по моим плечам, как спускаются на грудь. Все ниже, ниже. Пока она не почувствует, как сильно я хочу ее. Пока она не доведет мое тело до состояния, что я буду готов разорвать ее на части и воплотить все то, о чем шептала тьма в моей душе.

Я хочу сотворить с ней чудовищные вещи, и я хочу, чтобы ей это нравилось.

Дворецкий постучался.

Тихо. Как всегда.

В руке он держал приглашение – черный, с золотым гербом. Делагарди.

– Господин, – сказал он, не глядя мне в глаза. – Приглашение на Черный Бал. В поместье Лионеля Делагарди. Через три дня. Посыльный ждет вашего решения.

Я не ответил. Я стоял у окна. Снег падал. Тишина. Только мое дыхание. Только ее след на моей коже.

Я смотрел на окно.

На сад.

На то место, где она стояла, когда я впервые увидел ее – в снежной мгле, с глазами, полными надежды.

Я смотрел на приглашение.

Маркиза Делагарди.

Она будет там.

В черном бархате. В вуали.

И я буду там. Только глядя на меня, она вряд ли поймет, что я и есть то чудовище, которое дарит ей вырванные сердца.