Текст книги "Девочка для ледяного (СИ)"

Автор книги: Кристина Юраш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 26

Холод. Он не просто был в комнате – он жил здесь. Сидел на подоконнике, лежал на столе, вплетался в ткань моего платья, в мой выдох. И это был не тот холод, что приносит зима. Это был холод, который я узнала. Холод, что струится от него. От его взгляда. От его ножа. От его молчания.

– Простите, я отвлекся. Повторите, что вы сказали? – Лиор посмотрел на меня, но не ответил сразу. Просто посмотрел на меня, его голубые глаза, строгие и холодные, будто сканировали каждую черту моего лица, каждый мускул, напрягшийся от страха. Он видел мою трясущуюся руку, видел, как я пытаюсь сдержать дрожь, видел, как мои глаза, словно магниты, притягиваются к кружке на столе.

Я не могла отвести взгляд. Лед. Он не просто замерз. Он вырос. Как узор. Как печать. Как знак, оставленный им. Убийцей. Тенью. Зверем.

– Вы… вы не чувствуете холода? – прошептала я, и голос мой дрожал. Слова повисли в воздухе, тяжелые, как камень.

Я не спрашивала о погоде.

– На улице не лето, – произнес он наконец, и его голос звучал так же спокойно, как будто мы обсуждали погоду в саду. – Вам бы стоило одеться потеплее, маркиза. А то простудитесь.

Я смотрела на него, пытаясь прочитать его лицо.

Был ли он тем, кто стоял за моей спиной в темноте? Тот, чья маска сверкала ледяным светом? Тот, чьи пальцы оставили на моей коже узоры изморози? Тот, кто подарил мне Лизетту и Лионеля?

Или он просто… Лиор Харт? Троюродный брат мужа? Человек, который приехал, чтобы забрать всё, что осталось от моего мужа?

– Вы… – начала я, но слова застряли в горле. Что я могла сказать? Что я боюсь? Что я хочу, чтобы он был им? Что я хочу, чтобы он был не им? Что я не знаю, чего хочу?

Я закрыла глаза. На мгновение. Чтобы собраться с мыслями. Чтобы не заплакать. Чтобы не закричать. Чтобы не упасть на колени и не умолять его: «Скажи мне! Скажи мне, кто ты!»

Мои пальцы сжались в кулаки, ногти впились в ладони. Боль была хороша. Она помогала мне держаться. Помогала мне не разлететься на кусочки от этого страшного, прекрасного, ужасного смешения чувств.

Когда я открыла глаза, Лиор смотрел на меня. Его взгляд был тяжелым. Напряженным.

– Маркиза, – произнес он, и его голос стал мягче. Почти… заботливым. – Мне кажется, что вам стоит отдохнуть. Только сначала скажите, могу ли я остаться здесь?

Я сделала глубокий вдох. Воздух был холодным. Резким. Он жег легкие.

– Поступайте, как считаете нужным, – прошептала я почти безжизненным голосом.

Кажется, я выкрутилась. Но я не уверена. Вроде бы сняла с себя ответственность, а вроде бы и нет. Я не могла позволить ему остаться, но и не могла прогнать.

– Значит, я остаюсь, – усмехнулся Лиор.

Я встала и направилась к двери. Моя юбка шуршала, как шелест смерти. Я не хотела оборачиваться. Не хотела видеть его лицо. Не хотела видеть, как он смотрит на меня. Я хотела только одного – убежать. Убежать от него. От этого холода. От этой игры.

«Хоть бы мой ответ понравился убийце!» – пронеслась в голове. Я не знала, кого я боюсь больше. Того, кто предлагает мне защиту. Или того, кто дарит мне свободу. Или того, кто может быть… и тем, и другим.

Где-то глубоко, внизу живота, началось – то самое: жжение, смешанное с ужасом. Оно распространялось по венам, заставляя пальцы ног судорожно сжиматься в ботинках – как если бы в мою плоть впились ледяные иглы, а потом их начали медленно нагревать до белого каления. Это было нечто новое, не просто страх, а ощущение того, что я иду по тонкому лезвию ножа.

– Госпожа, я допишу ответы, с вашего позволения? – спросил дворецкий, глядя на оставшуюся гору писем.

Я кивнула, не оборачиваясь. Я не могла говорить. Я не могла думать. Я могла только чувствовать. Чувствовать этот холод. Чувствовать его присутствие. Чувствовать, как внутри меня разгорается нечто большее, чем просто страх или паника.

Интерес. Жажда. Желание.

Я вышла из комнаты, не оглядываясь.

За дверью меня ждала тишина. Тишина, которая была полна невидимых глаз.

Я знала, что он где-то рядом. Он всегда был рядом. Он следил за мной. Он слышал меня. Он знал, что я снова в ловушке. И он играл со мной.

А я… Я играла с ним.

Глава 27

Я оглянулась на дверь. Она была закрыта. Закрыта, как и все другие двери в этом доме, которые теперь принадлежали мне.

Я сделала шаг в сторону кабинета мужа – того самого, где он когда-то сидел, размышляя, как бы избавиться от меня, не запятнав свою репутацию.

Я открыла дверь. Внутри пахло пылью, дорогим табаком и… увядшими цветами. На столе лежало всё, что осталось от его жизни: перья, бумаги, чернильницы, а также стопка бухгалтерских книг в шкафу. Я взяла одну из них – самую последнюю. Страницы были аккуратно пронумерованы, записи сделаны четким почерком. Я перевернула страницу. И ещё одну. И ещё…

Мои глаза застыли на цифрах.

Цифрах, которые говорили мне о том, сколько денег было потрачено на Лизетту. На её платья, украшения, парики, духи, конфеты, кареты, лошадей, слуг, подарки для её семьи…

И если внимательно посмотреть на цифры, то любовница была не у мужа, а… у меня! Я могла смело назвать ее “моей любовницей!”, ведь это было оплачено моими деньгами.

Не его! Моими! Его деньги лежали нетронутыми, судя по записям!

Мне вдруг стало вдвойне обидно. Значит, любовницу обували-одевали за мой счет.

Грусть накатила на меня, как волна. Грусть оттого, что я была так глупа. Так наивна. Так слепа. Я верила, что любовь может победить всё. Что мой муж, красивый, холодный, аристократичный, однажды полюбит меня. Но нет… Он просто использовал меня. Как мебель. Как вещь. Как источник дохода.

Я захотела разорвать эту книгу на клочки. Хотела сжечь её. Но я не сделала этого. Вместо этого я саркастично улыбнулась. «Ну что ж, – подумала я, – теперь наступила экономия».

Я убрала книгу из шкафа и спрятала её в стол под замок. Замок щелкнул, как выстрел. Я вздохнула с облегчением. Теперь она была в безопасности. Никто не найдет её. Никто не узнает, сколько денег было потрачено на Лизетту. Никто не свяжет два убийства и две смерти в одну серию.

Черт! Я заметаю следы убийцы! Пытаюсь обезопасить его.

Вот как это?

Впрочем, я пытаюсь обезопасить и себя тоже. Поскольку я никому не смогу доказать, что убийца действовал по собственной воле, а не по моей просьбе.

Я хотела уже задвинуть ящик, как вдруг заметила что-то странное. Что-то, что лежало в самом низу стола, завёрнутое в бумагу. Я взяла это в руки. Оно было холодным. Тяжёлым. Я развернула бумагу. Передо мной был флакончик. Маленький, хрупкий, с тонкой крышечкой. На нём не было никакой надписи. Никаких опознавательных знаков. Ничего, что могло бы указать на его содержимое.

Я с удивлением смотрела на него. Что это? Почему он здесь? Кто его положил? Я повертела флакончик в руках. Он был красивым. Изящным. Как будто сделанным для того, чтобы держать в руках. Чтобы любоваться им. Чтобы… использовать.

Я развернула бумагу. На ней была написана одна фраза: «Дать со сладким. Сахар отлично перебивает вкус. Симптомы наступят уже к утру и будут походить на лихорадку. К вечеру всё».

Мои глаза расширились. Я поняла, что это… яд. Яд, который, видимо, собирались дать мне. Яд, который должен был убить меня.

Но самое страшное, что флакон был неполным.

Я сжала флакончик в руках. Кожа покрылась мурашками. Я хотела выбросить флакончик в окно. Но я не сделала этого. Вместо этого я спрятала его поглубже, поглядывая на дверь.

Яд – это такая вещь, которая в хозяйстве всегда пригодится.

В этот момент в дверь постучали. Я вздрогнула. Каждый удар сердца отдавался глухой болью в основании черепа. Я быстро задвинула ящик, закрыла его на торчащий ключ, а сам ключ спрятала в карман и только тогда открыла дверь.

Передо мной стоял дворецкий.

– Миледи, – сказал он, не глядя мне в глаза, – Я всё написал и отправил. Разместил гостя в гостевых покоях.

Я кивнула. В груди – ни жалости, ни сочувствия. Только пустота, обрамлённая льдом. Но эта пустота продлилась недолго. Ее вытеснила тревога – холодная, змеёй обвивающая шею.

– Мистер Холлингс, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, хотя внутри всё дрожало. – Дайте мне ключ от кабинета мужа.

Дворецкий посмотрел на меня, словно хотел что-то сказать, но потом кивнул и достал ключ из кармана.

Я взяла его, сжала в руке и закрыла дверь на замок.

Замок щелкнул, как выстрел. Я спрятала ключ в карман. Теперь никто не войдёт сюда без моего разрешения.

Только я собиралась уйти, как вдруг услышала голос Лиора.

– Мне вот интересно, зачем вы закрыли дверь в кабинет супруга? – спросил он, а я повернулась к нему, видя, как гость наблюдает за мной издалека. – Не находите это странным?

Глава 28

Я смотрела на Лиора, пытаясь сохранить спокойствие. Но внутри меня всё дрожало. Я не знала, что сказать. Я не знала, что делать. Он был слишком умен. Слишком опасен. Он знал или чувствовал, что я что-то скрываю.

Да, десять лет я играла счастливую жену, а теперь мне снова предстоит роль, но уже безутешной вдовы.

Мозг лихорадочно соображал, как отвести от себя подозрения.

– Я… – прошептала я “убитым голосом”. – Вам не понять… Я не хочу, чтобы кто-то входил в его кабинет… Там… там все дышит им. Это словно место, где время остановилось!

Я сделала паузу, опуская голову.

– Каждая пылинка, каждая бумага, что лежит на столе… – прошептала я едва слышно. – Я захожу и чувствую, словно он вот-вот войдет в него… И это меня утешает. И я не хочу, чтобы кто-то нарушал порядок вещей, который он оставил. Не хочу, чтобы кто-то стирал пыль. Ведь она… она помнит о нем…

Я уткнулась лицом в руки и сделала вид, что плачу.

И тут я почувствовала руку на своем плече. От прикосновения я резко подняла голову, глядя на Лиора сквозь черную вуаль.

– Мадам, я все понимаю, – заметил он, а я отстранилась на “приличное” расстояние. – Я не хотел вас ранить.

– Простите, – сглотнула я, радуясь, что купила надежную вуаль, которая полностью скрывает мое лицо.

Я закрыла дверь на засов. Звук замка был тихим, но в моей голове он прозвучал, как гром. Я оперлась спиной о дверь, чувствуя, как сердце колотится в груди. Я была одна. Или… нет?

Иней полз по полу к моим ногам. Он расползался по зеркалу. Я почувствовала его холод спиной, видя, как дверь покрывают морозные узоры.

Я обернулась на дверь, видя, что ее полностью запечатало льдом.

Обернувшись в комнату, я увидела, что в моем кресле, широко расставив ноги, сидит убийца. В одной его руке нож, а другая покоилась не на подлокотнике, а на его бедре.

Широкая грудь, обтянутая черной тканью, вздымалась вверх-вниз. Дыхание было спокойным. Не то, что у меня.

Мне показалось, что где-то в районе солнечного сплетения задрожало что-то маленькое, но эта дрожь тут же передалась рукам и коленям. Через мгновенье меня уже потряхивало, а зубы незаметно стучали друг об друга.

Я ловила каждое движение. Обычно я так не делаю, но глядя на это чудовище, я пыталась угадать его настроение, угадать его мысли.

Его лицо было скрыто маской, и я не могла ничего прочитать.

Испуганно я посмотрела на его глаза, видя в них нетающий лед. Они были такими же, какими я увидела их в первый раз.

В них читалось то самое ледяное обожание смерти.

Он молчал.

В комнате было настолько тихо, что я слышала стук своего сердца.

Я тоже молчала, панически, отчаянно пытаясь понять, что он думает. Это было что-то первобытное, словно я пытаюсь предугадать мысли хищника, чтобы не стать его обедом.

Но непроницаемая маска не давала мне шанса ничего понять.

И тут его рука, которая покоилась на ноге, оторвалась от ткани, и убийца, не сводя с меня взгляда ледяных глаз, легонько похлопал себя по бедру.

Глава 29

Внизу живота что-то перевернулось.

Кажется, в этот момент у меня из легких вышел весь воздух за один выдох.

Мелкая дрожь заставляла мучительно сжиматься, чтобы не выдать предательского страха.

Его глаза, полные холода, посмотрели на меня. Его рука в тишине приподнялась и медленным плавным жестом позвала меня.

В этот момент я почувствовала дикую, адскую смесь страха и трепета, словно каждое его движение пальцев прикасается ко мне.

Замирая от страха и странного чувства, рождающегося внизу живота, я сделала первый шаг к нему.

Теперь я уже не могла одновременно и сдерживаться, и идти, и паниковать, и пытаться понять, для чего он меня подзывает.

Я видела, как он подался вперед, красиво расправив могучие плечи.

Осторожно, словно понимая, что делаю шаг навстречу собственной смерти, я шагнула еще и замерла.

Голова убийцы медленно покачалась из стороны в сторону. Снова плавный величественный взмах руки. И эта же рука легонько похлопала себя по колену.

Мне показалось, словно меня кто-то ударил, да так, что я подавилась воздухом.

– Ты хочешь, – прошептала я, разлепив пересохшие губы. – Чтобы я… села тебе на… колени?

– Молодец, догадалась, – послышался довольный голос, а он плавно кивнул.

Всё. В голове нет почти ничего, кроме серой пугающей пустоты. Никаких мыслей, кроме редких обрывков чего-то бессвязного. Только чувства. Страх в солнечном сплетении, в груди и что-то, что инстинктивно заставляло сжимать бедра. Словно невидимая рука плавно сдавливает мои внутренности. Там, внизу.

Я сглотнула и послушно села на его колено.

В этот момент я закрыла глаза. По коже пробежала дрожь.

Я не поворачивалась к нему, просто сидела, как сидят в гостях на краешке стульчика воспитанные леди, и смотрела на обои.

Мир сузился до двух точек: холодной стали его маски у моего виска и пламени, которое разливалось между моих бедер. Я не осмеливалась посмотреть ему в глаза, но чувствовала их взгляд.

Его взгляд скользил по моей шее, по ключицам, по груди, словно он охотник, испытывающий гордость за свою добычу, которая сама пришла к нему на колени. Его рука легла на мою талию, и я почувствовала, как каждый отпечаток его пальца вдавливается в кожу сквозь ткань, оставляя невидимые метки.

А потом я услышала его дыхание – ровное, глубокое, как у спящего зверя. Но я знала, что он не спит. Он просто слушает, как мое сердце бьется, пока он ему разрешает.

Рука убийцы снова скользнула по моему платью, а я чувствовала прикосновение сквозь ткань. Мой взгляд косился на вторую руку, в которой был нож.

Тысячи раз на доли секунды я представляла, как этот нож молниеносно входит в меня. И я ничего не успеваю сделать.

– Тебе понравился Лиор? – послышался тихий голос, а я почувствовала, как убийца подался вперед.

Его огромная рука в черной перчатке замерла в сантиметре от моего горла. И я не знала, прикоснется она, чтобы погладить, или сожмет его до хруста.

– Да или нет? – послышался голос, как только я попыталась собраться и придумать что-то обтекаемое.

Глава 30

Я закрыла глаза, задрожала всем телом, словно понимая, что от моего ответа зависит многое.

– Нет, – едва слышно выдохнула я, глядя на застывшую возле моего горла руку.

Рука у моего горла не шевельнулась. Не отпустила. Не сжала.

– Хорошая девочка, – услышала я выдох.

Его голос был низким шёпотом с оттяжкой в хрипотцу. Он словно наслаждался моей близостью. И это чувство заставило меня закрыть глаза, вдыхая каждое его слово.

И та же рука – медленно, как лезвие, скользнула вниз.

Не по шее.

По ключице.

Оставив за собой морозный ожог. Как будто кожа сгорела – и не успела понять, что это было болью.

Значит, это не он. Я выдохнула.

– Насколько сильно он тебе не понравился? – послышался ещё один вопрос.

– Я пока не могу сказать, – прошептала я, вдыхая воздух.

Мне показалось, что в воздухе был запах крови.

Три трупа в моём поместье за пару дней – это уже повод правосудию задуматься.

Он не ответил.

Просто сдвинул меня на коленях – так, что мои бёдра легли на его бёдра. Мне показалось, что моё сердце ударилось о его грудь.

Его рука с ножом пришла в движение. Я напряглась, внимательно следя за тем, как он достаёт яблоко.

Красное, совершенное, в чёрной перчатке оно напоминало сердце, вынутое из груди.

Не снимая меня с колен, прижимая меня к себе предплечьем меня, его рука ведёт ножом по тонкой кожице.

Острый.

Холодный.

Он начал снимать кожуру.

Медленно.

Каждый виток – как разрез по моей спине.

Я не дышала. Лишь следила за каждым его движением.

Он разрезал его на четыре дольки – ровно, как будто делил мою душу.

Раскрытая ладонь чёрной перчатки положила передо мной дольки.

Я сглатываю.

– Угощайся, – услышала я голос.

Если раньше я могла бы сказать, что не люблю яблоки, повредничать по поводу сортов, то попробуй скажи об этом тому, кто всё ещё держит нож в руке.

Осторожно я взяла с его руки дольку и поднесла её к пересохшим губам, кусая её. Кисло-сладкий вкус наполнил рот, а я чувствовала, как медленно пережевывают мои сведённые страхом и напряжением челюсти.

Долька за долькой, медленно, словно яблоко пропитано ядом, я ела. И впервые почувствовала и осознала вкус. Мысль о том, что это – последнее яблоко в моей жизни, заставила меня чувствовать каждый оттенок.

Мне показалось, что все мои чувства обострились, а я бережно поднесла руку ко рту, чтобы выплюнуть косточку, но в этот момент его рука легонько ударила по моему запястью, требуя, чтобы я её убрала.

Я послушно опустила руку, видя, как он подносит свою ладонь к моим губам.

Я выплюнула косточки прямо ему в ладонь, видя, как он сжимает кулак и косточка исчезает.

– Ты сегодня меня разочаровала, – услышала я голос, а его рука вдавила меня в его тело. – Ты чуть не вышла замуж… Снова…

Глава 31

Его рука легла на моё бедро. Сначала – поверх ткани.

Потом – вдавилась в неё, как будто пыталась проникнуть между моих сведенных ног.

Рука то вдавливала, то отпускала, а я даже сквозь ткань платья чувствовала движение его тела. Этот двусмысленный жест заставил меня забыть обо всем и на мгновенье представить, что это происходит на самом деле. И его руки скользят не по моему платью, а по обнаженной коже, оставляя болезненные узоры.

И все смешивается внутри: боль, желание.

Нет, нет! Нет!

Не смей этого хотеть. Не смей. Он убил двух человек. Он может убить и тебя. В любую секунду…

Подумай, любая секунда может стать последней в твоей жизни.

И от этой мысли, что через секунду для меня все будет кончено, моё тело словно сошло с ума. Казалось, оно хотело жить. Чувствовать все. Ощущать.

Я ведь не больна? Или… это не болезнь?

Боже, я хочу, чтобы он коснулся меня снова. Хочу, чтобы сжал шею. Чтобы сказал: «Ты моя». Прямо сейчас… Да… Сейчас… Потом я приду в себя, подумаю хорошенько и… перестану этого хотеть!

Но если он сделает это сейчас, я…

….я… я…

Боже мой, я сошла с ума.

– Кому ты принадлежишь? – послышался тихий низкий голос, словно он произнес эти слова сквозь зубы, а я впервые услышала, как сбилось его дыхание.

Эта мысль заставила меня сделать судорожный вздох.

Дыхание, которое всегда ровное, сбилось от моего присутствия рядом, ударялось об маску.

– Кому ты принадлежишь? – повторил он, а его рука легла на мою шею. Большой палец надавил на мою щеку. Я чувствовала покалывание холода на вспыхнувшей стыдливым румянцем горячей коже.

Я молчала. Я не могла ответить на этот вопрос.

– Я… – прошептала я, не зная, что ответить на этот вопрос.

– Ты принадлежишь мне. Запомни это, – послышался голос. – Твое сердце принадлежит мне. Даже если ты об этом еще не думала…

Его голос превратился в зловещий шепот, а его рука легла мне на грудь.

– Потому что именно я решаю, будет оно биться или нет.

Глава 32

Я вздрогнула, и он это почувствовал.

– Почему ты преследуешь меня? – прошептала я, пытаясь успокоить свое тело.

Он прижал маску к моему виску, и я услышала, как он дышит.

И дышит мной.

Как будто я – его воздух.

И ему тяжело дышать, когда я рядом.

– Ты не знаешь, что ты для меня значишь, – прошептал он бархатным, ласкающим шепотом. – Я теперь знаю каждое твое движение, что означает каждый твой взгляд, каждый твой вздох. Теперь я знаю, когда ты лжешь, и когда говоришь правду. Когда ты говоришь правду, ты на пару секунд перестаешь дышать.

Вот теперь мне действительно страшно.

– Я знаю, что ты пытаешься скрыть от всего мира. И от меня… – послышался близкий шепот.

Его тело напряглось. Он подался вперед, словно едва сдерживает свое желание. Между нами не было ни сантиметра воздуха – только тяжесть его желания, давившая на снизу.

Как его дыхание, обычно ровное, сбилось.

От меня.

От моего запаха.

От моей близости.

– Движение … твоих бедер навстречу мне, – послышался медленный шепот возле моего уха.

Я вспыхнула, почувствовав, словно он вырвал из меня кусочек моей души.

– Это будет наша с тобой тайна, – послышался шепот.

Я втянула воздух, понимая, что он пахнет вишней и металлом. Я не знала, как пахнет металл, но почему-то его запах рождал именно эти ассоциации.

Он встал, опуская меня на пол.

Потом молча взял меня за подбородок, поднимая мою голову так, чтобы наши взгляды встретились. Он смотрел на меня, склоняя голову, словно раздумывая, поцеловать или нет…

Его взгляд обжигал кожу и снимал с меня одежду, как шелк, слой за слоем, чтобы под ней не осталась только дрожь.

А потом шагнул в темноту и… исчез.

Я опомнилась и рухнула на пол, чувствуя, как ноги просто не удержали меня.

– Боже мой, – прошептала я, тяжело дыша.

Я трогала свое лицо, словно пытаясь привести себя в чувство.

Потом встала и крикнула служанок, подбирая с пола упавшую вуаль. Меня быстро расшнуровали, неся ту самую «приличную рубашку».

Я посмотрела на нее с отвращением и грустью, как смотрит старая дева на одиноко прожитые годы. Но влезла в нее.

– Вас заплести? – спросила горничная, вытаскивая шпильки из моей растрепанной прически.

– Нет, – прошептала я, глядя на свои распущенные волосы. – Не надо.

– Как скажете, – прошептала горничная, отступая на шаг.

– Как там наш гость? – спросила я. – Уже спит?

– Нет, мадам. Он не спит. Он … пытается поговорить со слугами, – произнесла горничная, а я удивленно вскинула бровь.

– Его интересует, как умер ваш муж. Он спрашивает у всех слуг, – произнесла горничная, поглядывая на дверь.

Это кто у нас тут «шерлохомсит» по дому? Я ведь сразу почувствовала, что он не просто так приехал.

– Ничего, – вздохнула я. – Завтра я вышвырну его из дома. Переночевал и хватит.