Текст книги "Девочка для ледяного (СИ)"

Автор книги: Кристина Юраш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 33

Сон долго не шел.

Он ускользал от меня, оставляя тяжесть в груди и ледяную пустоту в глазах.

Моя кожа помнила его прикосновение, даже когда его руки были вдалеке. Она ждала. Как голодное чудовище, которое знает: его кормят не едой, а болью. И эта боль превращается в желание.

– Прекрати, – простонала я. – Так не должно быть!

“Кому не должно?”, – спросило тело, мгновенно ответив даже на воображаемое прикосновение.

Я проснулась не от стука в дверь, а оттого, что внутри меня – где-то глубоко, за ребрами, под сердцем – зазвучало тихое, но настойчивое: «Он здесь. Он ждет».

Странное чувство наполнило меня изнутри, будто моя кожа помнила его прикосновение, а тело – его присутствие.

Я села на кровати, босые ноги коснулись холодного пола, и мне показалось, что по нему пробежала легкая рябь – словно кто-то прошел мимо, оставив след. Я обернулась.

Тени в комнате были обычными, зеркало – пустым, без узоров изморози. Но я знала. Он был рядом. Где-то за стеной. За дверью. Где угодно, но рядом.

В этом доме, который теперь принадлежал мне, но уже не казался моим.

Когда я вошла в столовую в своем шуршащем трауре, Лиор Харт уже сидел за столом.

Он был одет безупречно. Черный пиджак, белая рубашка, идеально завязанный галстук.

Он пил чай.

Медленно, с достоинством, как будто это был не завтрак, а церемония.

Его голубые глаза встретились с моими, и я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Не тот холод, что от убийцы. Этот был другим. Раздражающим, отталкивающим и отстраненным.

Его взгляд был не просто расчетливым. Он был как ледяной нож, который медленно врезается в кожу, проверяя, насколько ты прочна. Он искал слабость. Он искал, где именно ее можно будет использовать.

Его пальцы – длинные, ухоженные, с темным перстнем на безымянном – лежали на краю чашки, как будто он ждал именно этого момента, когда я опущу на них глаза.

Его взгляд встретил мой, когда я подошла ближе. В нем не было ни любопытства, ни жалости. Только расчет.

Лиор улыбнулся. Улыбка была идеальной. Прекрасной.

– Доброе утро, маркиза, – произнес Лиор, не отрывая взгляда от своей чашки. – Вы прекрасно выглядите. Учитывая обстоятельства.

– Благодарю, – ответила я слабым голосом. – Мне действительно лучше. Смерть мужа… она… она заставляет тебя переосмыслить многое.

“Тоже мне прекрасный принц с калькулятором вместо сердца!”, – подумала я, видя, как Лиор вскочил, чтобы отодвинуть мне стул.

“Ухаживает!”, – пронеслось в голове.

Сердце колотилось, но я заставила себя сесть спокойно. Я не хотела показывать ему, как сильно меня нервирует его присутствие.

Я хотела показать, что я – хозяйка.

Лиор кивнул и вернулся на свое место. Его взгляд скользнул по моему лицу, затем по моей шее, по плечам. Он оценивал. Измерял. Пробовал на прочность.

Мы ели в тишине. Звон фарфора, шелест ткани, шуршание ножа – все это звучало как предупреждение.

Я ела медленно, стараясь не разлить чай, не уронить ложку.

В голове вертелись возможные варианты, чтобы выставить его за дверь. «Вы устали, господин Харт? Может, вам стоит отдохнуть?» – нет, слишком мягко. «Мне нужно время наедине с моим горем» – он просто скажет, что готов разделить мое горе. «Вам здесь не место» – слишком резко. Он будет считать это вызовом.

И тут Лиор заговорил. Не спеша. Спокойно. Как будто обсуждал погоду.

Я с раздражением узнала ту самую привычку Лионеля говорить о чем-то серьезном или трагическом таким голосом, словно о погоде. “Ах, вы слышали? Там людей убило! Пустяки, дело-то житейское!”. Тьфу!

– Кстати, – начал Лиор, откладывая ложку, – вы слышали? Лизетта Соун… умерла. Днем ранее. От стремительной болезни. Насколько я слышал, она была… любовницей вашего мужа…

Глава 34

Его голос был ровным. Без эмоций. Он бросил это слово, как камень в тихий пруд, проверяя, есть ли там кто или нет. Он хотел, чтобы я закричала, упала в обморок, заплакала, прозрела. И перестала убиваться по Лионелю.

– Быть такого не может, – прошептала я, давая Лиору насладиться секундной победой.

Я посмотрела на него. Взгляд был пустым. Я не показала, что поняла. Я сделала вид, что удивлена. Что шокирована. Что это для меня – новость.

– Откуда вы знаете? – прошептала я, опуская глаза. Голос был тихим. Словно я боялась, что кто-то услышит.

– В обществе многие об этом говорят, – улыбнулся Лиор. – К тому же, она часто бывала у вас дома. Вы ведь не могли не заметить.

Он произнес это как фокусник, показывающий после трюка разоблачение, словно пытаясь сорвать нимб святости с пресветлого образа покойного Лионеля.

Сознаться честно, покойный Лионель нравился мне намного больше, чем живой. Он помогал мне выкрутиться из сложных ситуаций, взирал на нас с красивого портрета, висящего на стене, и больше не планировал меня убить. Золото, а не мужик!

Я сделала вид, что задумалась. Сейчас мне нужно сокрушаться по поводу Лизетты. Я должна была показать, что я – добрая, отзывчивая женщина, которая оплакивает потерю. Я решила сыграть эту роль до конца.

– Ах, бедная Лизетта, – вздохнула я, прижимая платок к глазам. – Такие гнусные сплетни! Лизетта была моей лучшей подругой. Пока я болела, она постоянно навещала меня. Она была такой доброй… такой заботливой…

Я мысленно добавила: «И такой глупой. И такой жадной. И такой красивой. И такой мертвой». Я думала, что такими темпами Лизетта превратится в святую.

– Я слышала об этом… – прошептала я, делая вид, что вспоминаю. – От мужа. Ее смерть стала для нашей семьи большим ударом. Мы были очень привязаны к ней… – Я замолчала, не зная, что сказать дальше.

Я не могла говорить правду. Правда – это три трупа в моем доме. Правда – это убийца, который приходит ко мне ночью и оставляет на моей коже узоры изморози. Правда – это то, что я не хочу никому рассказывать.

Вряд ли слуги проболтаются. Два убийства с разницей в день – это повод задуматься. Они не хотят терять работу. Не хотят стать следующими жертвами.

– Я до сих пор не могу поверить, – заплакала я, и слезы, которые я не выплакала вчера, снова наполнили глаза. – Я лично давала деньги, чтобы купить ей наряды. Насколько я знаю, семья бедняжки испытывала значительные финансовые затруднения. Бедная Лизетта… Как мне будет ее не хватать… Не знаю, как это переживу…

Я говорила, и каждое слово было ложью.

Но я говорила с таким чувством, что даже сама почти поверила.

Жизнь научила меня актерскому мастерству. Я десять лет играла счастливую жену. Я два дня играю безутешную вдову. Теперь мне предстояла роль скорбящей подруги.

Но внутри меня горел огонь. Огонь, который зажег убийца. Шепотом, жестами, прикосновением.

– Мадам, вам принести что-то еще? – спросил дворецкий, глядя на мою пустую тарелку.

– Да, – шепнула я. – Яблоки. Красные. Если есть.

Лиор смотрел на меня, и я чувствовала, как его взгляд скользит по моему лицу, по моим глазам, по моим губам. Он искал ложь. Он искал слабость. Но он не находил. Потому что я была сильнее, чем он думал. Я была сильнее, чем я сама думала. И я не позволю ему сделать меня своей вещью.

– Я хочу, чтобы вы подумали над моим предложением, – произнес Лиор, когда дворецкий ушел. – Вы все еще в опасности.

– Если вы сейчас о толпе женихов, то они даже не постучались в дом. Их кареты так и остались возле ворот… – возразила я.

– Ах, наивная маркиза! – заметил Лиор, рассмеявшись. – Они приехали посмотреть ваши владения, ваше поместье. Оно интересует их намного больше, чем вы. Но я бы на вашем месте не стал бы недооценивать опасность другого рода. Вы верите в совпадения?

– В совпадения? – прошептала я.

Какое-то неприятное чувство вдруг заставило тело напрячься. Словно Лиор что-то знает, но пока не говорит.

Глава 35. Он

Плащ был скинут, маска лежала на столе рядом со скомканной рубашкой. Я все еще чувствовал ее. Чувствовал приятную тяжесть ее тела на моих бедрах, и мое тело словно само отвечало. Каждое нервное окончание помнило ее легкие, едва ощутимые движения, словно ее тело предало ее раньше, чем она это поняла.

“Такая прекрасная для меня!”, – выдохнул я, вспоминая, как едва сдерживал себя, чтобы не сжать ее сильнее.

– Хочу выколоть глаза каждому, кто смотрит на то, как черный бархат обтягивает твою грудь… Перерезать горло любому, кто осмелится прикоснуться к тебе. А потом перешагнуть через его тело и прижать тебя так, чтобы твое сердце зашлось от страха, а тело снова ответило мне.

Я вспомнил, как она скользнула бедрами мне навстречу. Словно случайно. Раз случайность, два случайность. Ложь. Это был вызов. Приглашение.

– Девочка моя… Я хочу задыхаться твоим телом, твоим криком.

Выдохнул.

– Я хочу не просто слышать его. Я хочу чувствовать его губами, ладонью, грубо зажав шей тебе рот, пока твое тело сотрясает крупная дрожь, похожая на смертельную агонию.

Мой кулак сжался на подлокотнике.

– Чувствовать, как твое тело сжимается, как его ломает. Как волны дрожи все еще пробегают по нему.

Рука сжала черный бархат штанов.

Я почувствовал, как все напрягается так сильно, как только это можно представить. Это было не возбуждение. Это был голод, разрывающий внутренности, требующий немедленного удовлетворения. Я представил, как я вдыхаю запах ее волос, как она дрожит в моих руках, а ее бедра прижимаются к моим.

– Как ты застыла, напрягаясь и судорожно ловя пересохшими губами воздух.

Я резко выдохнул, стиснул зубы, чтобы подавить внутри стон.

– Даже если ради этого придется перерезать всех вокруг тебя.

В моей душе больше нет любви к тебе, моя девочка.

Той светлой поэтичной любви, которая возвышает душу.

Есть только страсть. Жадная, мучительная, темная, которая утащит тебя на дно бездны. Я не хочу тебя спасти. Я хочу, чтобы ты утонула в моей темноте.

Твое тело должно трепетать только от меня. Оно должно трепетать от мысли о том, что любой другой мужчина рядом с тобой будет мертв.

Послышался стук, а затем скрип двери и голос дворецкого.

– Господин, вы вернулись!

Старик вошел и развернул газету, положив на столик рядом со мной.

– Маркизу Делагарди назвали самой завидной невестой! – произнес дворецкий.

– Почему ты думаешь, что меня это должно интересовать? – спросил я, откинувшись на спинку.

– Но вы же… – смутился дворецкий. – Вас же раньше это интересовало… Вы же на ней чуть не…

Я посмотрел на старика. Он что-то увидел в моем взгляде и выдохнул.

– Простите, – произнес он официальным и сухим голосом, беря газету со стола.

Пройдя несколько шагов к двери, он застыл на месте, а я услышал его голос.

– Раньше вы были другим, господин.

Голос старика треснул.

– Раньше вы были… Я даже не знаю, как вам это описать…

Я увидел, как он посмотрел на мой старый портрет.

– Вы были таким чудесным юношей… В вас было столько света и доброты… – голос снова треснул и почти сломался.

Я смотрел на свой портрет.

На того юношу.

На его мечтательную и глупую улыбку, будто он верил, что любовь – это когда дарят цветы, а не вырывают сердца. Когда смотришь в глаза и говоришь: «Я сделаю тебя счастливой», а не бросаешь к ее ногам мертвое тело.

Я вспомнил, как робел от ее улыбки. Как сжимал ее руку едва-едва, словно боясь причинить ей боль. Она казалась мне такой хрупкой и нежной, словно лепесток розы. Я готов был утопить её в нежности. В поцелуях. В словах. В том, чтобы каждый день говорить ей: «Ты – моя». Как будто это было достаточно.

А сейчас я хочу стянуть ее руки ремнем и целовать. Всю. Чувствовать ее страх, боль, желание.

Я вспомнил, как я готов был утопить ее в нежности. В поцелуях, в стихах, в том, как я писал ей каждое утро – письма, в которых не было ни слова о власти, ни слова о смерти. Только о том, как я хочу, чтобы она просыпалась от пения птиц, а не от грохота падающего к ее ногам тела.

Она должна была стать моей. Но не стала.

“...Я с прискорбием сообщаю, что вынужден разорвать помолвку. Моя дочь уже чувствует себя лучше. Но я, как отец, вынужден вам отказать. Я знаю, что между нами были договоренности, но также я знаю, что мое здоровье оставляет желать лучшего. Кто сможет защитить мою дочь после моей смерти? Вы не смогли уберечь ее. Я уверен, что однажды, когда вы станете отцом, вы поймете, что я имел в виду. С уважением, граф Альбрехт Раумбаль”.

Я сжал челюсти, чувствуя, как напрягаются мои мышцы.

Я разучился любить, как любил тот мальчик. Теперь я умею любить по-другому.

– Я скучаю по нему, – вздохнул старик, а потом направился прочь.

Когда старик сказал, что скучает по нему, я почувствовал не стыд, а холодное презрение. Презрение к нему за его слезы и к самому себе за то, что когда-то был таким.

Я развернул ладонь и сжал огромный кулак, видя, как напрягаются сухожилия, мышцы и на поверхности появляются вены, по которым течет лёд. Магические знаки на руке вспыхнули, словно отзываясь на движение магии по венам.

Изморозь поползла по моему лицу на портрете.

Она покрыла глупые наивные глаза, затем рот, пока вся его улыбающаяся маска не исчезла под слоем льда. Это было похоронное покрывало для мертвеца, которого я давно похоронил в себе.

'Чувство прекрасного во мне осталось', – прошептал я. – 'Прекрасно то, как лед замораживает слабость. Как нож рассекает плоть. Как ее имя становится единственной молитвой в моем безбожном сердце.'

Я протянул руку, а потом сжал пальцы, словно сжимая ее горло. Я представлял себе ее полуоткрытые губы, ее глаза, наполненные ужасом и… чем-то большим. Она полностью в моей власти. И я знаю, как ею распорядиться.

Глава 36

– Именно. Смотрите! Первый день. Умирает ваша дорогая подруга, – произнес Лиор, подавшись вперед.

Подушечки его пальцев соприкоснулись.

«Земля и асфальт», – мысленно добавила я, понимая, к чему клонит родственничек.

– На следующий день от таинственной болезни умирает ваш супруг, – продолжал Лиор, а я мысленно вспомнила эту таинственную болезнь. И ее опасный шепот. Тело отреагировало мгновенно, а мир вокруг на секунду перестал существовать. Тихий шепот полз по моей коже. Рука… Болезненные прикосновения, вызывающие мучительные спазмы внизу живота такой силы, что хотелось сжать бедра.

Лиор сделал паузу, словно давая мне возможность обдумать его слова.

– Вас это ни на какие мысли не наводит? – с легкой улыбкой спросил он.

Я промолчала, посмотрела сквозь вуаль на гостя.

– Не может быть, – прошептала я так, словно у меня внезапно наступило прозрение. – Вы хотите сказать…

Я сделала паузу и судорожно вздохнула.

– Что… – сглотнула я. – Болезнь… заразная?

Лиор такого ответа не ожидал. И внезапно расхохотался.

– Нет. Я подозреваю яд, – усмехнулся он, глядя на свой чай. – Я подозреваю, что кто-то их отравил. И обе смерти вокруг вас были не случайны. Кто-то медленно расчищает себе дорогу. Подбирается к вам.

– Быть такого не может, – прошептала я, прижимая руку к лицу. – Вы хотите сказать, что следующей буду я?

– Не уверен, – заметил Лиор, беря кружечку и изысканным движением поднося ее к губам. – Я не знаю, какие мотивы у преступника. Быть может, он хочет на вас жениться? Или…

– Или… – прошептала я, глядя на Лиора. – Или это кто-то из родственников мужа, решивших завладеть его деньгами!

Лиор подавился чаем. Он несколько раз кашлянул, а чай из кружки пролился на скатерть.

Шах и мат тебе, дорогой Шерлок. И могильный «Холмс» с цветами!

– Я попрошу вас немедленно, – задыхающимся, но очень решительным голосом. – Покинуть этот дом!

– Вы думаете, что я убийца? – усмехнулся Лиор. – У меня есть железные алиби. Давайте начнем с того, что я бросил все дела, и мне не очень хотелось ехать сюда. Чтобы защитить вас!

– Не меня! – возразила я. – Вы хотите в первую очередь защитить деньги!

– Не спорю, что это так, – усмехнулся Лиор. – Я даже ни разу не видел вас без вуали! А о каких чувствах может идти речь? Мы с вами взрослые люди. Осколки некогда огромной и величественной семьи Делагарди! И наша задача – защитить то, что принадлежит семье! К тому же вам предстоит Черный Бал!

Черный бал! Черт! Я совсем забыла про местный обычай в течение десяти дней после похорон давать или званый ужин или бал, на котором все гости одеты в черное, где на почетном месте стоит огромный портрет того, кто уже никогда не поест, не потанцует и не поделится сплетнями!

– И да, дорогая Риэль, – прокашлялся Лиор. – Вы были настолько дорогой подругой Лизетты, что Черный Бал в ее честь прошел без вас! Вчера вечером! И да! Вас даже не пригласили! Так что ваша дружба вызывает у меня сомнения. Я склоняюсь к мнению общества.

Я смотрела на Лиора, и в его глазах читалась не забота, а расчет.

Он не видел меня. Он видел деньги, дом, власть.

А я... Я хотела, чтобы кто-то увидел меня.

Просто меня.

И тот, кто стоит в тени, видит меня. Он знает, что я не святая. Он знает, что я радуюсь смерти Лизетты. Он знает, что я хочу, чтобы он прикоснулся ко мне снова. И это пугает меня больше, чем угроза Лиора.

– И я за это очень благодарна им, – произнесла я. – А вам я рекомендую настоятельно покинуть дом!

Лиор встал, сверля меня взглядом.

Я сидела неподвижно.

– Вы еще пожалеете, мадам, – произнес он. – Я – ваша единственная защита от посягательств. Подумайте хорошенько, отбросив все предубеждения. Вам нужен мужчина в доме. Отец, брат, дядя, опекун. Неважно кто. Тот, кто возьмет на себя всех женихов. И я готов стать этой стеной между вами и искателями легкой богатой добычи. Подумайте над этим.

Я промолчала. Само присутствие его в доме меня нервировало.

– Ладно, я уезжаю, – произнес Лиор, а внутри все выдохнуло от облегчения. – Мне не нужно много времени, чтобы собрать вещи.

Глава 37

Он покинул столовую, а я осталась одна.

– Госпожа, – послышался голос дворецкого. – К вам приехал виконт Хейз. Он мечтает вас увидеть. И…

Не успел дворецкий договорить, как в столовую, отодвигая дворецкого, вошел симпатичный молодой человек с каштановыми волосами. Волосы были недлинными, чуть ниже ушей.

– Мадам, – прошептал он, вставая на колено, как рыцарь. – Я знаю, какое горе вас постигло. Ваш муж был моим другом. Близким другом.

– Благодарю, – скорбно прошептала я.

– Если вам что-то нужно, говорите, – сглотнул пылкий рыцарь. – Любое ваше слово – приказ для меня.

– Благодарю вас, – кивнула я еще раз. – Прошу вас. Оставьте меня одну в моей скорби!

– Мадам, мне рвет сердце мысль о том, что вы страдаете по тому, кто этого не заслужил, – страстно прошептал виконт. – И хоть ваш муж и был моим близким другом, но я считаю, что вы должны знать правду о том, что творилось за вашей спиной…

– Три года назад ваш супруг содержал певицу мисс Олимеру Ванкорт, – вздохнул виконт. – Их роман продлился почти полгода… Я знаю, как вам больно это слышать.

«Ты знаешь, как мне все равно это слышать!» – мысленно повторила я, продолжая играть несчастную вдову.

– Я знаю, что мои слова ранят вас, но я считаю, что вы должны знать, – вздохнул виконт.

– Спасибо, – прошептала я, сминая в руке платочек. – Теперь знаю… Ах, мой муж так любил музыку… Он поддерживал талант. Это так в его духе…

– Он с ней спал! – сглотнул виконт, глядя мне прямо в глаза. Они были у него карими, красивыми, чуть удлиненными.

– Я не осуждаю, – прошептала я, склонив голову. – Вы говорите, это было три года назад? О… Он берег мое здоровье… И это так… так трогательно… Такая забота с его стороны… Другой бы настаивал, а он… Зачем вы мне это сказали…

И я стала всхлипывать, утирая слезы платком. Так, сейчас нужно разреветься! Хорошенько так, чтобы сомнений не оставалось, как сильно я любила мужа.

Виконт был в замешательстве. Он явно не ожидал такой реакции.

– А теперь я прошу вас покинуть мой дом, – произнесла я, но виконт сделал вид, что не услышал, продолжая стоять подле меня на коленях.

– Вы оглохли? – прошептала я, понимая, что эта настойчивость мне ужасно не нравится.

– Мадам, я не могу вас покинуть, – прошептал виконт, ловя мою руку и прижимая ее к губам.

– Можете, – настойчиво произнесла я. Меня раздражало это липкое внимание, душная и пафосная забота.

Тут дверь в столовую открылась, а на пороге стоял Лиор. Окинув взглядом картину, достойную рыцарских времен, он усмехнулся и посмотрел на меня снисходительно.

– А, дорогая Риэль, – произнес он.

Виконт резко повернулся в его сторону, явно огорошенный присутствием постороннего. Он встал с колен, но не ушел.

Я напряглась, понимая, что сейчас Лиор попрощается и укатит обратно к себе.

– Позволь представить тебе виконта Хейза. Аллесандро Хейз, проиграл уже два состояния в бридж. Одно состояние матери, умершей пять лет назад, другое состояние отца, почившего полгода назад, – спокойным голосом, уставшим от жизни, произнес Лиор. – От состояния деда на данный момент тоже не так много осталось. Также у него на содержании находятся две танцовщицы. Мисс Уайтли и мисс Джориодан! И ему сейчас срочно нужны деньги.

Лиор улыбнулся едкой улыбкой.

– Он лжет, – прошептал виконт, краснея.