Текст книги "Девочка для ледяного (СИ)"

Автор книги: Кристина Юраш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 38

– Не лгу, а чуточку приуменьшаю. Три танцовщицы. Мисс Коуэлл тоже на вашем содержании! – ответил Лиор. – Недавно вы сняли ей апартаменты в центре столицы и посещаете ее в среду и в воскресенье. Простите, что забыл о третьей вашей пассии. С моей стороны – это непростительная ошибка.

Виконт уже понял, что впечатление испорчено окончательно.

– А теперь, дорогой, отстаньте от бедной вдовы! Или я вынужден буду вас отсюда вышвырнуть, – ледяным голосом произнес Лиор.

Виконт извинился, дерзко бросил, что это все сплетни, и… направился к выходу из столовой.

Дворецкий отправился его провожать, а я выдохнула с облегчением.

Лиор вошел и сел на стул напротив меня. Несколько секунд он насмешливо смотрел мне в глаза.

– Итак, вы все еще хотите выгнать меня из дома? – спросил он.

Я сглотнула, но проглотить так и не смогла.

Честно, я еще обескуражена тем, что он встал на мою защиту.

Я посмотрела на светлые волосы, на перстень, на его идеальный галстук, заколотый брошью. Может, он действительно не такой уж и плохой человек? Да, он расчетливый, но не подлый… Хотя… Может, я слишком рано делаю выводы?

Мозг лихорадочно работал. И мне совершенно не нравится выбор, который сейчас стоял передо мной.

Если какой-то виконт прорвался сюда, минуя слуг, то Лиор прав, защиты никакой. Никто из слуг не станет выбрасывать или выталкивать из дома аристократа. Никогда не знаешь, в чей дом занесет тебя нелегкая. И кому придется прислуживать за обедом.

Холод пополз по столу. Пышный букет роз в вазе медленно покрывался ажурным кружевом изморози.

Он здесь.

Ждет, что я выберу.

Я понимаю. Он может убить любого, однако десятки трупов возле моего дома – это подозрительно.

Тут нужно лавировать. Мягко, обидно и ненавязчиво. И Лиор идеально подходит для этой роли.

Так, перед тем как отвечать, нужно взвесить все еще разочек. Я понимаю, жених жениху рознь. Но мне нужен тот, кто будет их гонять постоянно. В одном Лиор прав. Наличие мужчины в доме работает.

Не поспоришь!

Но что скажет убийца?

Мне показалось, что в животе что-то неприятно зашевелилось, словно внутренности решили поменяться местами.

Предчувствие…

Нехорошее…

Оно ползло по моей коже, как тонкое лезвие ножа.

Он будет ужасно недоволен тем, что Лиор остался. Я не знаю, что он со мной сделает… Даже представить боюсь…

Словно в ответ на мои мысли, внутри все напряглось.

Пульс участился настолько, что я почувствовала быстрые удары сердца даже в висках.

Волна предательской дрожи пробежала по позвоночнику, а я тайно свела и сжала колени.

– Хорошо, – вздохнула я, решившись на отчаянный шаг. – Оставайтесь.

– Так бы и сразу, – усмехнулся Лиор. – О, женщины! О, капризы! Ладно, пойду раскладывать вещи обратно.

Глава 39

Лиор вернулся минут через десять, пока я сидела и ела яблоко.

Его вкус возвращал меня в то мгновенье, когда рука убийцы протягивала мне дольки. Каждый кусочек был пропитан воспоминанием о нём: о холоде его перчаток, о шёпоте, о том, как его взгляд прожигал меня насквозь.

Вкус яблока теперь ассоциировался не просто с едой, а с ним, с его властью, с этим моментом абсолютной уязвимости и подчинения.

Он бы убил их всех. Один за другим. Как Лизетту. Как Лионеля. Он бы стоял в тени, пока я выбираю «свинью», а потом… Резкий звук ножа в темноте. И снова – тишина. Кровавый подарок под моими окнами. Я бы радовалась. И ненавидела себя за это.

– Итак, мадам, у вас есть мысли, как мы будем держать оборону? – заметил Лиор, расхаживая возле камина. – Если вы так сильно не хотите выходить за меня замуж. Только прошу вас, без соплей и слез. Ваш муж сейчас находится в гораздо лучшей позиции, чем вы! Поверьте.

В этот самый момент в камине треснуло полено, и из него вырвалась искра – одна-единственная, яркая, как вспышка глаз. Она взметнулась вверх и погасла в воздухе, словно подавленный смех.

Мир вокруг на мгновение стал тише.

Тише даже моего собственного дыхания.

– Может, сослаться на проклятье? Дескать, я проклята? – предложила я. – И мои мужья… эм… умирают.

– Вы сейчас серьезно? – усмехнулся Лиор. – Скажите, что эту глупость только что произнесли не вы, а кто-то другой.

Он подошел к столу и оперся на стол.

Я почувствовала лёгкий холод у запястья. Опустила глаза.

По поверхности воды пополз иней.

Тонкие, хрупкие узоры разрастались по стеклу, как живые. Как прикосновение. Как знак.

«Он здесь», – пронеслось в голове. «Он слышит. Он знает, что я думаю о выборе…»

Я не подняла глаза. Не двинулась. Только плотнее сжала косточку от яблока в ладони.

– Проклятье, мадам, – произнес Лиор, нависая надо мной. – Это плохая идея. Потому что она ускорит вашу смерть! Никто не будет дожидаться. Вас убьют так быстро, что вы даже чихнуть не успеете. И будут ссылаться на ваше некрепкое здоровье. Переволновалась, простудилась на свадьбе и всё.

– Тогда не знаю, – прошептала я.

– В том-то и дело, что им плевать, как вы выглядите, сколько вам лет, что вы… эм… любите яблоки, – перечислял Лиор. – Они женились бы и на свинье, если бы у нее было столько денег, сколько у вас.

И тогда воздух изменился.

Он стал гуще. Холоднее. Как будто сама тьма сжалась вокруг меня, обволакивая шею, сдавливая грудную клетку. Я вдохнула – и воздух вошёл с усилием, словно пробираясь сквозь ледяную паутину.

Это было не от страха перед Лиором.

Это было от него.

От того, кто стоял где-то в тени, за спиной времени, за углом зрения.

От того, чьё дыхание я не слышала, но чьё присутствие ощущала кожей, сердцем, каждым нервом.

– Тогда что вы предлагаете? – произнесла я, резко вставая.

Голос дрожал, но уже не от слабости. От напряжения. От осознания, что я стою между двух огней.

– Кроме брака со мной? – спросил Лиор. Его голос звучал почти весело. – Ничего. Или…

«Или…»

Слово повисло в воздухе.

А вместе с ним – тишина.

Глубокая, абсолютная. Даже часы на стене замерли.

Я всей душой схватилась за это “или”.

Но внутри всё кричало: «Он недоволен. Он чувствует, как я колеблюсь. Как я позволяю другому мужчине говорить о моей судьбе».

– Побыстрее выбрать себе жениха, – заметил Лиор. – Из тех, кто сможет себя защитить.

Неприятно. Всё это неприятно. Словно деньги принесли мне не счастье, а кучу проблем.

– Какой интерес вам помогать мне, если я вдруг выберу другого? – спросила я, и мой голос вдруг стал холодным, как иней на стекле.

Говорила я спокойно, но внутри уже бушевало: «Он услышал. Он знает. Он решит, что я предаю его. Что я ищу другого. Другого… кроме него».

– Ну, во-первых, там выбирать особо не из кого, – усмехнулся Лиор. – Во-вторых, я не последняя сволочь, как ваш муж. Я предпоследняя. И как бы мне совесть не позволяет бросить вас в беде!

– Откуда у вас совесть? – спросила я. – Мне сказали, что она вымерла еще лет сто тому назад.

– Хорошо, я назвал это слишком громким словом. Назовем это чувством долга, – заметил Лиор. – Надеюсь, такой вариант вас устроит.

– Нет, – покачала я головой. – Я прекрасно понимаю, что у вас свой интерес. Но вы не говорите какой.

– Какая проницательная женщина, – заметил Лиор. – Да, у меня есть свой интерес. Всё дело в том, что я ужасно зол на вашего мужа. Какое-то время назад у меня была невеста… А потом так получилось, что ее забрал и сделал своей невестой ваш супруг. Впрочем, я не хочу об этом.

Я не могла ничего ответить. Этой невестой вполне могла быть я. Или… Я сжала кулаки. Лизетта. Насчет себя я не уверена. Я очнулась посреди свадьбы, и то, что было до нее, не знала и знать не могла. Вполне возможно, что Лиор – мой бывший жених.

Что тоже весьма сгущает краски.

А может и жених Лизетты.

Даже не знаю, что может быть хуже.

«Прости, – мысленно шептала я, чувствуя, как в комнате стало холоднее. – Я не выбираю его. Я просто играю. Чтобы выжить. И чтобы… тебя не поймали».

– Впрочем, есть и третий вариант… – внезапно произнес Лиор.

Глава 40

– Вы отдаете мне кольцо главы семьи, я становлюсь главой рода. Вам же я выделяю содержание. Вы можете жить здесь, можете – где хотите. И тогда все оставят вас в покое. В том числе и я.

Я скрипнула зубами. Вот, значит, как? Все затевалось ради того, чтобы Лиор встал во главе семьи? И распоряжался не только богатствами, но и моей жизнью?

– Таких семей, как Делагарди, не так много! Айреллис, Вельшер, Сильванор. И все! Были еще Дарвейны, но последний потомок скончался лет двадцать тому назад. Все. Разумеется, все ненавидят друг друга!

Лиор промолчал, глядя на меня.

– Скажите честно, оно вам надо? Заниматься делами семьи, если вы можете просто жить в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывая. Я даже готов выделить вам приличное содержание! – перечислял Лиор, подходя ближе.

– Нет, – произнесла я, понимая, что эти деньги я выстрадала! Не его бросили в комнате с конюхом, чтобы тот совершил надругательство. Не его пытались отравить. Не он десять лет изображал счастливую жену, когда все смотрели на тебя как на вещь. И после этого всего он предлагает просто отдать все ему? Положиться на честное слово?

– Я не могу положиться на ваше честное слово, – произнесла я. – И даже на договор! Его очень легко нарушить.

– Рано или поздно вам надоест играть главу семьи, – улыбнулся Лиор. – К тому же обстоятельства могут сложиться не в вашу пользу. Задумайтесь.

Нам накрыли обед, а у меня совершенно пропал аппетит. Я понимала, что ситуация немного вышла из-под моего контроля.

– Почему же кольцо признало меня, а не вас? – спросила я, сжимая свой палец с фамильным перстнем в руке. – Оно же, по идее, должно было отдать приоритет вам.

Мне самой было интересно, как работает эта магия.

– Наверное, потому что моя бабушка вместо того, чтобы выйти замуж за того, кого положено, тайно вышла замуж за того, кого хотела. Тем самым ее как отрезали от рода. Но если вы добровольно передадите кольцо мне, у него просто не останется выбора, как признать меня главой семьи, – спокойно произнес Лиор, накалывая кусочек мяса на вилку.

Я встала. Ноги были словно из свинца, но я заставила их двигаться. Я прошла мимо Лиора, не глядя на него. Прошла мимо портрета мужа, который теперь казался мне просто маской на стене.

Я понимала, что вечер уже приближается. Лиор остался в доме. Я сама согласилась, чтобы он остался.

Я расхаживала по комнате, понимая, что чувствую тот самый первобытный страх.

Платье давило. Я мечтала его снять!

Мне лень звать служанок. Не хотелось суеты, беготни, посторонних. Я хотела побыть одна.

Казалось, что этот черный кружевной ворот давит на шею так, что мне тяжело дышать. Скинув вуаль, я коснулась магией своей спины, чувствуя, как корсет ослабевает и дает возможность дышать. Медленно, не спеша, я спустила один рукав платья, обнажая плечо, затем стала спускать второй. Потянув рукав платья вниз, я посмотрела на свое отражение.

Я молодая, красивая… И такая несчастная. Ловко вытащив шпильки, я бросила их на трюмо, тряхнув головой и давая волосам возможность рассыпаться по моим плечам.

И тогда зеркало задрожало.

Сначала – еле заметно, как дыхание на стекле. Потом – резче. По поверхности поползли тонкие трещины, словно кто-то провел по нему ножом. Но это был не металл. Это был холод.

Иней.

Он расползался по зеркалу, как живой узор, как прикосновение невидимого художника. Изящные, хрупкие ветви разрастались, покрывая серебристым панцирем всё отражение – кроме меня. Моё лицо, мои глаза, мои полуобнажённые плечи – они остались единственным очагом тепла в этом замерзающем мире.

За моей спиной – появилась тень.

Высокая. Неподвижная. Как будто всегда стояла там, просто ждала, когда я перестану притворяться, что не чувствую её.

Шаг в мою сторону.

Единственный. Но комната сжалась. Воздух стал плотным, как вода. Даже моё дыхание стало звуком, нарушающим священную тишину между нами.

– Ты позволила ему остаться, – прозвучал голос.

Хриплый. Приглушенный маской. Без эмоций. Только лёд, которым он режет воздух, прежде чем коснуться меня.

Я замерла. Рукав платья соскользнул до локтя, обнажив плечо, ключицу, верх груди.

Я почувствовала, как рука легонько сдавила мне горло, немного потянув вверх так, что я стояла на цыпочках, как балерина, судорожно глотая воздух.

– Ты просто не прогнала его… – прошептал он. – Скажи, он тебе нравится?

– Нет, – едва слышно выдохнула я.

Мой голос дрожал, но не от страха. От чего-то другого. Чего-то, что поднимается изнутри, из самых глубин, где раньше было только пустое место.

Иней, словно живой, полз по моей шее, образуя роскошный, колющий воротник. Каждый узор – как прикосновение его пальцев.

– Я… – я выдохнула, чувствуя дрожь в голосе и в теле. – Я боялась, что если… я выгоню его… то ты снова будешь убивать. И… рано или поздно… тебя убьют… Вот…

На мгновенье он замер. Его пальцы чуть ослабили хватку, но не отпустили. Он слушал. Впитывал каждое моё слово, как яд, который он сам добавил себе в чашку.

– Какая трогательная забота, – прошептал он, бережно опуская меня на пол. Голос был сухим, но в нём сквозила ледяная насмешка. – Ты думаешь, я боюсь смерти?

Он сделал шаг ближе. Его тень полностью поглотила мою, накрыла собой. Я чувствовала его спиной, кожей, каждым волоском. Чувствовала, как пространство между нами исчезает, как напряжение растёт, как каждый вдох становится испытанием.

– Он не нужен тебе, – сказал убийца, и его голос теперь – у самого уха. Но я не слышала дыхания. Только слова, которые врезаются в кожу, как иглы.

– Он не знает, как ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе.

Его пальцы скользнули вниз. По позвоночнику. Медленно. Каждый сантиметр – как удар. Я закрыла глаза. Плечи опустились. Платье сползло ниже, обнажив спину.

– Он не знает, что ты дрожишь, когда я рядом.

Его ладонь резко сжала мою шею. Не сильно. Достаточно, чтобы почувствовать власть. Чтобы почувствовать, как сердце пропускает удар, а потом начинает биться быстрее, как будто умоляет: сильнее.

– Он не знает нашу тайну… Он не знает, что если он посмеет тебя обидеть, я в любой момент принесу тебе его голову и положу на трюмо, украсив ее розами.

Его рука в перчатке скользнула под ткань платья и легла так, что мне стало трудно дышать. Прямо там, где корсет только что отпустил меня. Где кожа была самой нежной. Самой уязвимой.

Его ладонь резко сжала мою шею.

Глава 41

Не сильно. Достаточно, чтобы почувствовать власть. Чтобы почувствовать, как сердце пропускает удар, а потом начинает биться быстрее, как будто умоляет: сильнее.

– Он не знает, что ты принадлежишь мне.

Холод проникал всё глубже в моё тело, колол, жег, заставлял мышцы сокращаться. Я не кричала. Я не двигалась. Я только дышала – тяжело, прерывисто, как будто моя грудь не могла вместить воздух, который у меня отобрала приятная боль.

Я услышала хриплый тихий выдох, похожий на стон. Он – за спиной, в маске, с ледяными глазами, одной рукой сжимающий мою шею. Другая рука жадно и плавно скользила в моем корсете, оставляя на коже узоры изморози, которые жгли и щекотали одновременно.

– Ты оставила его в доме, – сказал он. – Значит, ты выбрала.

Я не ответила.

– Говори.

– Я не выбирала, – выдохнула я.

– Врешь.

Это слово напомнило нож, который рассек воздух.

– Ты могла прогнать его. Могла сказать «нет». Но ты сказала «да».

Его пальцы сжались сильнее. По коже побежали мурашки. Нет – не мурашки. Иней. Тонкие, колющие иголочки, как миллион маленьких укусов, разрастающихся по телу.

– Ты выбрала его?

Голос стал тише. Почти ласковый. Но в этом ласковом звуке была угроза.

– Нет, – твердо произнесла я. – Я не выбрала бы его никогда.

Рука отпустила моё горло, а перчатка зажала мне рот. Я дрожала. Платье сползло до талии.

– Закрой глаза, – послышался приказ.

Я послушно закрыла и замерла.

Секунда… Вторая… Только я собралась выдохнуть, как почувствовала…

… прикосновение теплых губ к своему плечу.

Губ, скрытых под маской.

Я вдохнула, а выдохнуть забыла. Воздух так и остался во мне, чтобы незаметно вытекать из меня в бесшумном выдохе.

По моей коже скользнуло дыхание. Холодное. Как ледяной поцелуй, который обжигает, но не тает.

Я почувствовала, как мир сузился до его вдоха и выдоха, скользящего по моей коже. Я сжала бедра, понимая, что никогда в жизни не испытывала ничего похожего. Опьяняющая смесь страха и желания заставила меня приоткрыть губы, словно я ловила этот поцелуй губами.

Это было прикосновение его желания, его власти, его магии.

Как будто он вложил в этот поцелуй всю свою страсть.

– Какая же ты сладкая, – обожгло мою кожу дыхание холода.

Я закусила губу, чтобы не застонать.

Я чувствовала, как он вдыхает запах моей кожи, словно дикий зверь обнюхивает меня. Я слышала его хрипловатый выдох, от которого у меня задрожали кончики пальцев.

Чувства обострились до предела.

И я почувствовала, как дыхание отдаляется.

Я слышала его шаги.

Он отступил. На шаг. На два. На три.

В комнате стало тихо.

Он исчез.

Я осталась стоять, полуобнажённая, с платьем на талии, с инеем на коже, с его запахом в лёгких.

И сейчас я начала дышать. Ловила ртом воздух, делая глубокие вдохи. Голова закружилась, я покачнулась и оперлась рукой на трюмо.

Я подняла голову и посмотрела себе в глаза. Волосы прикрывали бледность лица, но в глазах – тьма.

Я не просто позволила ему войти в комнату.

Я только что чуть не позволила ему войти в свою душу.

Спрятав лицо в руках, я попыталась перестать думать о нем. Но это казалось невозможным.

Мне захотелось прижаться к нему всем телом, почувствовать его всем телом, сдвинуть маску и… прикоснуться к его губам. Увидеть его лицо. Настоящее, а не оскал маски.

Я застыла, словно погружаясь в эту фантазию. Она завораживала.

Осторожно сдвинув корсет платья, я увидела узоры на шее и груди. Словно белое кружево.

Красиво и больно.

Но от прикосновения к узору я чувствовала, что живая.

Я сняла платье и облачилась в ночную рубашку. Ткань казалась грубой, раздражающей, ворот слишком тугим, словно ошейник, который сдерживает душу, мечтающую вырваться из-под этого скромного безобразия.

Я дернула за колокольчик, терпеливо ожидая, когда прибежит горничная.

– Да, мадам, – кротко кивнула она, заходя в комнату.

– Принеси мне… горячий чай и… – я на мгновенье остановилась. – Журнал одежды для женщин. Я бы хотела завтра отправить кого-то в город, чтобы он купил мне все необходимое.

Служанка исчезла за дверью.

Я не хочу спать в этой рубашке примерной жены, которая так же неудобна, как и роль примерной супруги!

Журнал лег мне на одеяло, а я выбрала несколько красивых ночных рубашек, приказав завтра же утром отправить слугу за ними.

Чай обжигал, а я пыталась согреть свою душу и мысли, понимая, что это – ненормально. Ненормально сводить колени под одеялом, думая про убийцу в маске.

– Ты больная женщина, – шептала я сама себе.

Мне принесли ужин, а я думала о том, как я не хочу проводить этот Черный Бал. Но – это дань традиции! И он должен быть обязательно.

С этой мыслью я почувствовала, как меня просто отрубает. Буквально! Словно кто-то выключил мое тело.

Я посмотрела на кружку с чаем, потом на кровать, до которой оставалось шагов пять.

Я сделала шаг, а потом услышала звук падающего тела. Последнее, что меркло перед моими глазами – потолок.

Лиор… Отравил… меня….

Глава 42

– Давай, – послышался нетерпеливый мужской голос, грубый, как наждачная бумага, и чужая рука рванула на мне рубашку.

Ткань, тонкая, как паутина, не выдержала и разорвалась с треском, обнажив плечо.

– Не упрямься… Не захотела по-хорошему… А ты красивая… Я думал, что ты совсем убожество, а ты еще и красавица…

До меня дошел смысл этих слов.

Холодный ужас пронзил меня, как ледяной нож. Я открыла глаза, и мир сузился до пахнущей пылью подушки, в которую вжали моё лицо.

Чужой вес давил на спину, на руки…

Руки были связаны за спиной, веревка жгуче врезалась в кожу, обещая синяки. Я попыталась резко обернуться, но чья-то ладонь, влажная от пота, вдавила мою голову в подушку так, что воздух перестал поступать в легкие. Я задергалась, слыша хриплое, животное сопение над собой. И только сейчас поняла: я не просто в опасности.

Я – трофей.

Я открыла глаза и почувствовала, что лежу лицом в подушке, а мою рубашку пытаются задрать. Я попыталась резко обернуться, но мою голову тут же вжали рукой в подушку так, что мне стало тяжело дышать.

Я задергалась, слыша мужское сопение. И только сейчас поняла, что мои руки связаны за спиной.

– Не бойся, – слышала я сбивчивый шепот, пропитанный запахом вина и пота. – Я на тебе женюсь… Позора не будет… Все будет хорошо… Будет красивая свадьба… А пока что потерпи…

– Ы-ы-ы-ф! – заорала я в подушку, пытаясь извиваться, как гусеница, и брыкаясь ногами. Проклятая сорочка! Я как конь стреноженный!

Отвратительный, чужой сладковатый аромат парфюма, смешанный с запахом алкоголя, вызвал тошноту.

– Лауд! Я говорил тебе связать ноги, – прошипел сквозь зубы незнакомый голос. – Неси еще ремень! Надо что-то с ее ногами делать! Видишь, как брыкается!

– Тише, – послышался шепот, а на меня снова дохнуло вином. – Ты только подумай, какие красивые детки у нас будут…

– Лауд! – яростно зашипел голос, а я почувствовала холод. – Ремень! Ты что там возишься?!

Внезапно я услышала кашель над собой. Глухой, сиплый хрип, словно кому-то не хватает воздуха. Затем – резкий, хрустящий звук, как будто кто-то сжал в руке сухую ветку.

Тяжесть на мне исчезла. Тело с грохотом упало на пол, и я, задыхаясь, попыталась сесть, чувствуя, как сердце колотится в груди, как будто хочет вырваться наружу.

И тогда я увидела его.

Убийца стоял у кровати, высокий, темный, как тень, которая вышла из самого мрака. Его маска была чернее ночи, а глаза – льдисто-серые, почти прозрачные, светились холодным, безжалостным светом. В его руке он сжимал не нож, а кожаный ремень, видимо, тот самый, которым должны были связать мои ноги.

– Тише, – властно произнес он, дернув поводок вверх.

Перед кроватью на коленях стоял… виконт. Растрепанный, тяжело дышащий, с расстёгнутым камзолом, который теперь казался ему слишком тесным. Он зверски кашлял, его шея была сжата поводком, как удавкой, и каждое движение вызывало боль.

Позади Убийцы я увидела еще одно тело. Оно лежало, стыдливо прячась за креслом, так что мне были видны только старые, потертые кожаные сапоги на шнуровке. Они были мокрыми от чего-то тёмного, и я поняла – это не вино.

Резкий рывок сильной руки, и виконт дёрнулся, теряя равновесие, падая на пол. Он хотел закричать, но не смог – поводок не давал ему дышать.

– Будешь дышать, когда я разрешу. А пока… сидеть, – холодным голосом произнёс убийца. – Сейчас ты будешь просить прощения…

– Простите, – закашлялся виконт, его голос был хриплым, как будто он проглотил стекло.

– Не у меня. У неё, – послышался выдох в маске, и я почувствовала, как по моей коже побежал иней.

– Простите… мадам… – скороговоркой произнёс бывший друг моего мужа, его глаза были полны ужаса.

– Не так, – приказал Убийца, и его голос был как ледяной ветер, который замораживает всё на своём пути.

Я доползла до края кровати, опустив ноги поверх комнатных туфель.

– Целуй её ноги, – послышался выдох. – Проси прощения.

Я увидела, как виконт склоняется ко мне, как опускает голову и целует мои туфли. Я чувствовала дыхание на своих ногах.

– Простите, мадам, – сглатывал виконт. – Я просто… просто… влюбился в вас… Такое бывает… И выпил немного… Точнее, много… Вот и решил, что… вы выберете кого-то другого. А я подумал, что… хочу стать вашим…

– Достаточно, – усмехнулся Убийца, и его улыбка, скрытая под маской, была страшнее любого крика. – Больше не заслужил.

Он резко дёрнул виконта в центр комнаты. Пол под ногами покрылся инеем, как будто зима пришла в эту комнату, чтобы забрать свою жертву.

Виконт опустил глаза, а весь пол был покрыт инеем. Он резко поднял голову, глядя на Убийцу, и в его глазах мелькнуло отчаяние, смешанное с ужасом.

– Я знаю, кто ты! – испуганно выпалил виконт. А я дёрнулась. Неужели он скажет его имя!

– Это же родовая магия…