Текст книги "Сад нераскрывшихся цветов"

Автор книги: Кристина Рихтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Сам того не заметив, я добрался до сада, хлопнул плетеной калиткой и прямо напролом двинулся через деревья к сарайчику с инвентарем. В тот момент это место казалось подходящим для моего горя – его хотелось мучительно пережевывать в одиночестве. Я спрятался меж лопат, грабель и ящиков, носом уткнувшись в колени, которые через несколько минут стали влажными от моих безудержных слез. Я жалел Нору и себя, ведь фактически принес в жертву привычную жизнь в обмен на благополучие родителей. Если бы я знал раньше, то не оказался бы тут среди чужих мне по духу людей. В тот момент я ненавидел весь мир и рыдал, рыдал, пока голова не закружилась, а из носа не потекла кровь. Я вытер алые разводы салфеткой и, сжав ее в кулаке, уставился в одну точку. Покачивался из стороны в сторону, словно умалишенный, пока вновь не прокрутил разговор в голове и не завыл, запрокинув голову. Будь проклят этот Эд, его новая жена, новый сын и новая жизнь.

Дверь скрипнула.

Я, словно зверек, загнанный в угол, спрятался за большую коробку и попытался не дышать. Но в нос попала пыль, и я незамедлительно чихнул.

– Вот ты где... – знакомая нота утомленности в голосе. Я высунул голову из укрытия, поспешно вытирая слезы. Возле входа стоял Дарси, в руках сжимая картонный глянцевый пакет. Он тут же отставил свою ношу в сторону и подобрался ближе.

– Чего тебе надо? – всхлипнув, озлобленно спросил я.

– Видел, как ты побежал сюда, – спокойно ответил юноша.

Я вновь утер рукавом лицо и отвернулся, чтобы собеседник не решил потешаться надо мной. Но он и не думал. Доверительно он опустился рядом и согнул длинные ноги в коленях.

– Между вами что-то произошло?

– Да, – хмуро ответил я, сочтя, что врать бесполезно. – Отец сказал, что у меня будет брат.

– И поэтому ты в таком расстройстве? – скептически повел бровью Арлен. Ежась от холода, я возразил:

– Нет.

Юноша тут же сбросил с себя полупальто и накинул его мне на плечи.

– Ни к чему такие любезности, – возмутился я, пытаясь сбросить с себя вещь, но приказное "Сиди!" парализовало. Тогда я решил быть откровенным. – Отец сказал, что у него будет сын от другой женщины, не от моей матери. Все это время он любил какую-то Джесс, а я не знал и, словно слепой котенок, не видел правды. Думал, что с мамой они ругаются просто из-за того, что в их отношениях какой-то кризис или что-то вроде того.

– Все равно это твой брат, – ненавязчиво произнес Дарси. – У меня вот нет никого, кроме родителей. И те словно на другой планете. А тебе ничего не остается, кроме как принять случившееся за данность. Ты ничего не изменишь. Особенно если будешь сидеть здесь в грязи, мерзнуть и рыдать, словно брошенная девчонка.

От слов Арлена мне не стало легче, и я вновь тихонечко завыл в рукав. Он явно не умел сострадать и успокаивать людей в таких ситуациях. А может, это я жалел себя настолько сильно, что кроме собственных всхлипов не мог ничего слышать.

– Ладно, ладно, – поспешил оправдаться старшеклассник. – Если ты замерз, то у меня тут кое-что есть.

– И что? – без капли доверия поинтересовался я, на несколько секунд прервав плач.

– Вот, – юноша продемонстрировал свой лаковый пакет, из которого тут же показалась темная бутылка.

– Зачем тебе в школе виски? – спросил я. Нет, Дарси умел удивить.

– Отец передал в подарок другу, который работает в "Хартвуде". Мистер Сайман. Но сейчас это неважно.

Парень опустился рядом со мной и открутил крышку бутылки. В холодный воздух тут же вплелся душный аромат дорогого алкоголя.

– Ты что, предлагаешь выпить это? – я решил уточнить. Спиртное здесь было под строжайшим запретом.

– Нет, давай просто полюбуемся, – раздраженный моей глупостью, парировал Дарси. – Зато согреешься и успокоишься. Глотай...

Должен заметить, что я почти никогда не пил спиртное. Нет, пару раз со школьными товарищами в Рочестере в тайне мы пробовали темное пиво, а однажды один парень раздобыл настоящий коньяк. Впрочем, до моего совершеннолетия оставалось целых пять лет, и мысль о том, что я до этого времени не имею права ни курить, ни ощущать вкус алкоголя, немного разозлила меня.

– Давай, – нахмурившись, я принял бутылку из рук брюнета. Она была холодная, а жидкость, плескавшаяся в ней, напоминала цвет глаз моего собеседника. Губами я припал к стеклянному горлышку и сделал небольшой глоток. Меня тут же передернуло. Это как выпить огня. Я закашлял, пытаясь вобрать воздуха. Дарси промолчал и, забрав у меня бутылку, тоже отпил. Ни одна его мышца не дрогнула. Казалось, он даже получил наслаждение. Хотя стоило лишь спиртовому вкусу раствориться, я ощутил приятную нотку миндаля или чего-то вроде того. Арлен отставил бутылку и, достав сигарету, жадно закурил. Я заметил, что юноша едва заметно дрожал, но всеми силами пытался это скрыть. Тогда без всякой задней мысли я подвинулся ближе и почувствовал его тело рядом со своим.

– Если ты замерз, то забери пальто. Вообще-то, мне не очень холодно...

– И мне тоже, – перебил Дарси, стряхивая пепел на пол.

– Но ты дрожишь, я вижу, – смущенно произнес я, а старшеклассник, промолчав, сделал еще один большой глоток из бутылки. Затем виски перекочевали в мои руки, и я опять глотнул. В этот раз все оказалось лучше, чем в первый. Алкоголь потерял для меня свою горечь, хотя передергивающая терпкость и послевкусие остались. Неужели кто-то действительно получает удовольствие от этого напитка?..

– Льда бы сюда... – задумчиво произнес Арлен, выпуская дым из легких. Я пожал плечами и, желая сойти за умного, решил поддержать беседу:

– Ну, или колы. Слышал, ей неплохо разбавлять виски.

– Отвратительно, – поморщился мой сосед и, словно сокрушаясь, вновь с наслаждением отпил. – Такой благородный напиток не стоит смешивать со всякой дрянью.

– С людьми тоже такое бывает, – зачем-то произнес я, чем привлек удивленный взгляд Дарси. И я тут же поспешил пояснить свою аллегорию. – Ну, был человек хорошим, потом познакомился с кем-то плохим, и это его испортило.

На секунду старшеклассник показался мне очень задумчивым. С неким раздражением, даже злостью, он затушил сигарету о землю и бросил окурок в стену. Я поспешил сменить тему.

– Почему ты пошел за мной?..

– Ты сам сказал, что я кажусь отвратительным, ужасно себя веду и никому не помогаю. Считай, что это мое первое доброе дело.

Мои щеки порозовели, едва я вспомнил о недавнем случае ночью.

– Я ничего не имел такого в виду... – машинально мои пальцы обхватили пуговицу на пальто Дарси. Красивая, очень красивая и теплая. Я начал чувствовать, что доски нашего сарая куда-то пытаются уплыть от моего взгляда.

– Да ладно, – ответил собеседник и встряхнул бутылку. Мы выпили уже больше половины, что по мне было заметно: голова немного кружилась, грусть больше не охватывала, а говорить хотелось откровеннее, чем обычно. Судя по всему, парень тоже почувствовал опьянение – без причины он мягко рассмеялся, а затем буквально вцепился в меня взглядом. Смотрел так, что смутил, и мне даже пришлось опустить голову. Но не тут-то было – моей щеки коснулись пальцы собеседника, заставив вздрогнуть. Будто Арлен требовал, чтобы я тоже смотрел на него. Я изумленно поднял глаза и уже хотел возмущенно сбросить с себя руку юноши, как тот накрыл мою ладонь своей. И я не стал этого делать. Дарси выглядел очень серьезно, а его медовые глаза опьяненно блестели. В тот момент и я не очень ясно соображал, рядом упала бутылка, и все, что там осталось, растеклось по полу. Но никто из нас не обернулся. Мы смотрели друг другу в глаза и будто разговаривали без слов. Мне уже стало неловко, и я было хотел прекратить это, как внезапно грубым жестом Дарси ухватил меня за ворот надетого на меня пальто. Что-то звякнуло, но он не обратил и малейшего внимания. Арлен был так близко, что я ощущал, насколько горячо его дыхание, которое прожигало меня, словно сухой бумажный лист. И я горел. Не знаю почему, но в этот раз не хотелось никого бить (а ведь со стороны все это выглядело совсем не по-дружески) – может оттого, что я банально не мог встать на ноги, не то чтобы уж серьезно ударить; а может, потому что мне нравилось то, что я делал, и мне не казалось это отвратительным. Но удивленно смотреть на красивое лицо Дарси и размышлять я тоже долго не смог. Потому что внезапно на моих губах осели губы старшеклассника, а его ладонь скользнула сквозь мои волосы и сжала затылок. Первые несколько секунд я не понимал, что происходит: в своей жизни я никогда никого не целовал, поэтому и не сразу осознал, что это и есть поцелуй. Я ощущал вкус виски, сигарет и мятной жвачки. Перемешавшись, эти ароматы стали единым – так в тот момент пах Арлен. И я ответил на этот поцелуй, так неловко укусив юношу за верхнюю губу. Тот ухмыльнулся, и другая его рука скользнула мне на плечо, притянув тело еще ближе. Весь я трепетал, таял. Дарси не был груб, скорее требователен, но в нем чувствовалась нежность. Я прикрыл глаза, считая секунды, но тут же сбился. На самом деле, мне было сложно судить, насколько отличается поцелуй с девушкой от поцелуя с парнем. Но я не был точно уверен, что мужчины с Марса, а женщины с Венеры╧, – мы все с Земли, – поэтому мысленно сделал вывод, что это не имеет никакого значения. По крайней мере, сейчас. По крайней мере, для меня. Для нас.

Арлен отстранился, и в его глазах я смог уловить некий испуг. Он облизал алые, словно от гранатового сока, губы и напряженно выдохнул. Его темные волосы слегка растрепались, а свободный ворот свитера сместился, обнажив острую ключицу. Старшеклассник все смотрел и смотрел на меня, словно гладиатор, ожидающий от Калигулы судьбоносного вердикта. Я замялся, тыльной стороной ладони утер рот и поднял с пола то, что звякнуло минуты три назад. Огонек зажигалки на мгновение осветил наши лица, Дарси подкурил и спросил:

– Так и будешь молчать?

Я помотал головой и протянул юноше открытую ладонь, в смятении ответив:

– От твоего пальто пуговица оторвалась.

Примечания:

╧Мужчины с Марса, женщины с Венеры – книга психолога Джона Грэя, опубликованная в мае 1992 года. Издавалась на многих языках и была бестселлером. (В моем случае упоминается в качестве отсылки).

Глава 14

Пуговица – это не пошедшая под откос жизнь. Ее можно пришить: черные нитки, иголка, умелые руки – и вот она, на своем месте. С жизнью так нельзя, как бы этого ни хотелось. Да и вообще, давно стало заметно, что чем старше я становился, тем больше вещей, которые когда-то казались простыми, становились словно деление на ноль.

Но пуговицу хотя бы можно пришить, и все станет как прежде. Что не сказать обо мне – всю ночь после родительского дня меня ужасно тошнило, буквально выворачивало наизнанку, а моментами даже казалось, что я вот-вот изрыгну свой собственный желудок. Хотелось бы выплюнуть и мозг со всеми теми обрывками воспоминаний, которые не смог стереть алкоголь. Я даже не помнил, как оказался в общежитии и уж тем более был удивлен, как меня вместе с Дарси пропустил комендант. К слову о моем соседе, спал он очень сладко. Настолько, что не снял носки и футболку, надетую под свитер. Кровать Арлен тоже не разобрал, рухнул прямо так и засопел. Я бы тоже был рад беззаботно выключить себя, но только ужасная тошнота и бесконечные мысли, выстреливавшие по сознанию, словно пушки, не давали мне этого сделать. Сейчас даже отец и будущий брат волновали меня куда меньше, чем то, что произошло между мной и Дарси в том сарае для инвентаря. Меня целовал парень. Но проблема была не в этом. Проблемой было то, что я ответил на этот поцелуй.

Когда я выпил пару стаканов воды из кулера и принял душ, стало немного легче, хотя ощущение, что я готов лечь прямо на полу коридора и уснуть, оставалось. Тем не менее я поднялся к себе на этаж и даже нашел дверь комнаты, где меня ожидал неприятный сюрприз. При таком раскладе ночевать было бы приятнее в том сарае: все помещение пропитало жуткое зловоние перегорелого алкоголя и сигаретного дыма. Я запер дверь и, вновь борясь с тошнотой, не раздеваясь рухнул на кровать. А вот он, Арлен Дарси – аристократ, сволочь и кто-то вроде гения, лежит передо мной в пьяном забытье. Что произошло между нами? Изменит ли это мою жизнь? "Ладно, – сказал я самому себе. Усталость и головная боль не давали сосредоточиться на мыслях. Тогда я решил воспользоваться мудростью Скарлетт О'Хара╧ и продолжил. – Подумаю об этом завтра". Стало легче. Я поставил на пол принесенный стакан с водой и прикрыл глаза на пару секунд. Только эта пара секунд превратилась в целую ночь – я уснул так быстро, как не засыпал никогда.

***

После всего произошедшего мы с Арленом не разговаривали два дня. Едва наши глаза встречались, мы с мучительной напряженностью отводили взгляды в сторону. Или стоило завидеть друг друга в столовой, как мы старались разминуться, чтобы не чувствовать неприятного накала. Казалось, будто Дарси стал настолько далек, что находится на другой стороне Земного шара. Будто мы говорили на разных языках, исповедовали разные религии и в разное время встречали закаты с рассветами. Но, засыпая, лицом отвернувшись к стене, я ощущал, что безумно хочу поговорить. Я балансировал на канате, руками пытаясь удержаться за воздух, но знал, что если сумею изменить ситуацию, то непременно выживу.

Утром третьего дня он вновь не сказал ни слова. Вместо этого мой дорогой сосед быстро собрался и с привычной вальяжностью пошагал по коридору на завтрак. Я решил, что мне стоит начать действовать: если мы не обговорим то, что произошло между нами, в смысле, тот поцелуй, то я не смогу двигаться дальше по жизни. Возможно, в тот момент я воспринимал все слишком близко к сердцу, но мне с мучительной тоской казалось, что моя душа зацепилась за его губы. Я нагнал Арлена прямо перед дверью в столовую. Но большинство ребят уже начинали расходиться, поэтому меня непроизвольно отбросило потоком, и на несколько секунд я потерял юношу из виду. Как всегда, мне удалось показаться самому себе жалким и неуклюжим. Сделав усилие, я все-таки вновь нашел Дарси взглядом. Как всегда статный, опрятный, отстраненно-вежливый и горделивый. Я замер возле дверного косяка и тут же покраснел от пришедшей мне в голову мысли: я поступаю так же, как глупые девчонки из средней школы, влюбленные и переполненные мучительной страстью. Недалеко от Дарси я уже заметил троицу учениц, глядевших в его сторону и обменивавшихся впечатлениями. И глуповатые смешки, и их голодные взгляды раздражали меня. Будто все вокруг стали назойливой массовкой для Дарси, мешали своим лишь присутствием. Внезапно я заметил, что рядом с Арленом замаячила знакомая фигурка, и в ней я без колебаний узнал Лили Блейн: ее выдавала легкая сутулость, манерный шаг и нервные движения. Вместе с юношей они сели за один стол и, кажется, на завтрак даже взяли одно и то же: большой стакан какао, медовые круассаны и печенье. Я покачал головой и с некой горечью развернулся в сторону этажей с комнатами. Есть расхотелось. Жить отчего-то тоже. А губы горели и горели, будто я коснулся ими перца.

***

К вечеру я понял, что еще более замкнулся в себе, чем когда-либо прежде. Ноги не держали меня – стоило встать, как колени тряслись, но лишь я садился, как одолевало неимоверное желание встать и пройтись. Я попал в замкнутый круг. Ничего не могло меня отвлечь: книги падали из рук, строчки ускользали от взгляда, странички в социальных сетях не обновлялись, а от попытки перекусить подкатывала тошнота. Я не находил места ни себе, ни своей душе. Дарси, доказавший свою эгоистическую природу, лишил меня прежней жизни, и теперь я был вынужден барахтаться в волнах собственного сомнения, ожидая спасительного круга от виновника этого предрождественского подарка. Не то чтобы я оправдывал себя. Нет. Просто твердо знал, что моей вины в произошедшем меньше. К тому же меня коробило поведение Арлена – он молчал, будто признавая свою причастность к произошедшему, но при этом лишал нас возможности объясниться. Игнорировал. Избегал.

Дверь хлопнула, и в тот момент Дарси попался в мою ловушку. Он вернулся с ужина, который я предпочел пропустить. Но от его одежды пахло табаком, так что не обошлось и без привычного перекура после еды. Я смотрел в его затылок и умирал сотни раз за секунду, пока он скидывал пиджак и аккуратно укладывал свои вещи. Я знал, что если не сейчас, то уже никогда. В груди трещали угли, в голове звенела пустота, а кончики пальцев немели, покалывали. Но все-таки я начал, сделав жадный вдох утопающего:

– Тебе не кажется странным, что мы не разговариваем уже несколько дней?

Голова закружилась от волнения. Дарси медленно обернулся и с неким сарказмом поинтересовался:

– А ты можешь назвать хоть что-то в своей жизни, что не является странным?

Я осекся и недовольно нахмурился. Это были его первые слова, адресованные мне за последние три дня. Но я знал, что подобный встречный вопрос – провокация, чтобы избежать нужной темы. Наверняка Арлен плохо знал, насколько настойчивым я умею быть.

– Давай обойдемся без этого. Ты знаешь, что мы не можем оставить все так, как есть.

В ту секунду мой голос дрогнул, и, чтобы собеседник не прочел волнения в моих глазах, я сел за стол к нему спиной. Меня будто жгло – я знал, что холодный взгляд, каким бы странным это ни казалось, превращает меня в пепел. Я рассыпаюсь. И ведь уже был готов отступить, испугаться, как юноша вновь заговорил.

– Я бы сказал тебе многое. Но если скажу, то твоя жизнь перестанет быть прежней.

Он будто мог читать мои мысли. Но я собрал волю в кулак и вновь глубоко вдохнул. Это помогало: будто вбираешь в себя побольше слов для ответа. Только вдох этот получился прерывистый и нервный. Я успел миллионы раз за секунду пожалеть, что решился заговорить, тысячи раз смутиться и сотни раз ощутить желание пустить слезу от какого-то чувства унижения. Но унижением для меня был не тот поцелуй со вкусом виски и сигаретного смога, а собственный взгляд на ситуацию. Мне казалось, что если Арлен просто извинится и попросит забыть, я расстроюсь. Все это время я пытался скрыть правду в каком-то сундучке в самом дальнем ящике своей души, но кто-то нашел от него ключ. Я хотел нравиться Дарси и сейчас понимал, что готов на это даже так. Я чувствовал его запах, слышал его голос, ощущал взгляд, но боялся повернуться. Было страшно услышать, что все произошедшее – ошибка. Как и я сам.

Арлен вновь заговорил.

– Мы можем списать все на алкоголь. Виски слишком безумен, чтобы не дать нам стать такими же безумными. И если ты скажешь, что все это ошибка, то это будет так.

В воздухе повисло напряжение. Да, я знал, что два парня – это ужасно. Не просто ужасно – отвратительно, неверно и бесперспективно. Так твердила общественность, и я кивал, мысленно недоумевая, как можно полюбить мужчину. Конечно, я не был уверен, что именно люблю Дарси, но отдавал себе отчет, что испытываю сильнейшую привязанность. И он, будто весь сотканный из тайны, ядовитого дыма и аромата мяты, располагал к себе. Взгляд приковывал, заставлял смотреть только на него, а эта молчаливость и загадочность внушали, что стоит пробивать стену меж нами, даже если кулаки уже стерты в кровь.

– Нил, – серьезно продолжил юноша и подошел, опустив ладони на мои плечи. Я молча слушал, и даже не возникло чувства отвращения от этого прикосновения. Только запылали губы, а за ними и щеки. – Я знаю, что ты сейчас думаешь обо мне. Я тоже бываю слаб. И я старался держать себя, ты видел, понимал, чувствовал. Поэтому если ты хочешь забыть...

– Нет! – вскинулся я, и мой голос сорвался на последнем звуке. Я тут же прикрыл рот ладонью, чтобы не привлекать посторонних, и обернулся, умоляя глазами. – Только не забывать.

Арлен застыл в удивлении – он явно рассчитывал на что угодно, но не на это. Я мог ударить его, проклясть, рассказать обо всем администрации, только не умолять не забывать произошедшее. Но я просил именно об этом. Парень поспешно убрал руки, выпрямился и откашлялся в кулак. Тут же я увидел, как в нем возрождается на секунду утерянная горделивость и стать. Он вновь продолжил:

– Ты должен ответить, было ли это ошибкой. И прежде всего – самому себе.

Я потерялся где-то между первым и последним его словом. Арлен молчал и, чуть обернувшись, напряженно наблюдал за мной, а я все еще сжимал кулак, ощущая пульсацию вен под кожей. Мне хотелось сказать многое, но если я не мог сказать это себе, то, естественно, не мог никому. Я просто слушал тишину и считал удары своего сердца. Настолько частые, что я тут же сбился. Нет, я сам затеял этот разговор...

– Просто. Не знаю. Мне кажется, ты особенный.

– А ты? – перебил меня Арлен.

– А я... Становлюсь особенным рядом с тобой. И не только я – все становится.

Вновь между нами возникло чувство неловкости. Сложившаяся ситуация очень раздражала: мы оба ходили вокруг да около, но никто не решался сказать что-то большее, чем просто слова. Безликие предложения тянулись чередой, но я все еще не мог собраться с силами.

– В общем, – пришлось продолжить после паузы в несколько секунд. – Если это была вина алкоголя и снедающего одиночества, то не без участия моей собственной воли. Как бы странно это ни прозвучало, мы стали ближе. А значит, я рад.

И тут произошло невообразимое – непробиваемый Арлен Дарси улыбнулся. Сперва мне показалось, что уголки его губ поднимаются в привычной кривой ухмылке, но тут же я понял, что это нечто иное. Такое теплое, хоть и отстраненное, как солнце на летнем рассвете. Удивительно, улыбка придавала лицу юноши совсем другие черты, и я не мог солгать себе, что он не стал еще более красив. И красота его была нетипична. Лучшим примером для контраста, мне казалось, было сравнение с Вацлавом, слащавым парнишкой, идеально подходящим на роль парня из подросткового бой-бенда². Арлен же обладал красотой погибших римских богов. Будто сам он шагнул с пантеона, и эта улыбка была его даром мне. Я мягко улыбнулся в ответ, и мои скулы свело от смущения. В тот момент до меня наконец-то дошло, что я только что практически признался в любви парню. Но пока это чувство, рождавшееся во мне, напоминало привязанность Ахилла к ПатроклуЁ.

Дарси завел руки за спину и двумя шагами сократил расстояние между нами. Он буквально навис надо мной, руками уперевшись в крышку стола, а я, подняв голову, глазами, полными удивления, смотрел на него снизу. Так было всегда – по жизни я стоял на ступень ниже, чем он, но отчего-то даже этого мне было достаточно. Сейчас я чувствовал горячее сбивчивое дыхание на своей коже и едва вздрагивал, когда случайно мое плечо касалось его напряженных рук. Но мы все еще были за тысячи световых лет друг от друга. Невольно я встряхнул волосами и убедительно отстранил юношу, поднявшись со стула.

– Прости, – бросил я, накидывая куртку и быстро обувая кроссовки, – мне нужно немного побыть одному.

В ответ Арлен кивнул и уселся на мое место. Медовые глаза провожали меня. Но Дарси знал, что я вернусь.

Странный разговор, наша беседа, полная накала и недомолвок, сверлила меня. Было немало времени, около восьми, но я все равно решил глотнуть свежего зимнего воздуха, чтобы освежить свою голову. В такие моменты хотелось иметь кнопку "перезагрузка", тогда, уверен, в жизни было бы в три раза меньше проблем. Я даже махнул рукой на отца и его новую семью. В конце концов, Арлен был прав – все мои попытки склеить разбитую чашу отношений были бессмысленны и бесперспективны. Когда я уезжал в "Хартвуд", через край лилось чувство вины: казалось, что родители ссорятся из-за меня. Теперь же я освободился, хоть и пришлось отколоть кусочек своего сердца. Мне не стоило жить чужой жизнью. Оказалось, что моя ничуть не скучней.

Я уже было собрался спуститься по лестнице, даже преодолел несколько ступеней, как где-то в самом низу услышал странный грохот. Через секунду я перегнулся через перила, и моим глазам предстала такая картина: девушка не удержала массивную стопку книг, и несколько из них глухо ударились о ступени, а затем скатились вниз. Я моментально отреагировал и бросился на помощь. Не подумайте, что я хвастаюсь доблестью, но, воспитанный рыцарскими романами, я всегда проявлял себя в лучшем свете и не мог пройти мимо чужой беды. А тем более когда в помощи нуждалась девушка. В моих руках оказался томик неизвестного мне автора, который я тут же поспешил вернуть хозяйке, но едва девушка подняла голову, а на ее плечо легли светлые длинные пряди, как меня укусило сомнение – передо мной стояла Леона, только вместо привычного хвоста ее волосы были распущены. Это помешало мне сразу узнать одноклассницу, но я сумел взять себя в руки и заговорить:

– Возьми, пожалуйста.

– В друзья набиваешься? – с раздражением Паттерсон вырвала книгу из моих рук, но мне показалось, что ее взгляд разнился с тем, что она говорила. Девушка вновь попыталась удержать стопку, но она была настолько тяжела, что я едва успел поймать вновь падающую книгу.

– Нет, – покачал головой в ответ я. – Если ты этого не хочешь. Разрешишь хотя бы помочь?

– Помогай, – с наигранным страданием Лео вздохнула. – Нужно отнести в библиотеку, пока Урсула не закрыла ее.

Я подхватил добрую половину стопки и с гордым видом двинулся вперед. Мне казалось, что моей спутнице не очень нравится то, что я иду рядом. С другой стороны, я не смог отказать себе в соблазне обернуться и вновь взглянуть на нее – без грамма косметики и с такой прической она казалась мне естественнее и мягче, только девушка извечно клонила голову вниз, будто боясь, что я коснусь ее взглядом.

– Не смотри, – Леона скривила губы и, гневливо выдохнув, отвернулась.

"Ну прямо как Дарси", – мысленно усмехнулся я и продолжил путь. Отчего-то я отделял эту одноклассницу ото всех остальных: она никогда не смеялась надо мной, редко с энтузиазмом занималась общественными делами, извечно была серьезна и замкнута. Сперва мне казалось, что ее просто разъела гордыня, но чем ближе я узнавал Леону, тем чаще понимал, что это не так. В ней было что-то иное, странное, она была как разобранный пазл. Ох, и везет же мне на сложных людей.

Мы почти дошли до здания библиотеки, как прямо перед нами резко загорелся фонарь – стемнело уже около часа назад, а его, видимо, совсем позабыли включить вовремя. Инстинктивно я обернулся в сторону своей спутницы, а та застыла, испуганно глядя на меня. Внезапный порыв ветра отбросил волосы девушки, и тут я заметил, что прямо на ее скуле красуется светло-лиловое пятно. Леона поспешила вновь закрыться волосами и сделать вид, что последних десяти секунд вовсе никогда не было в наших жизнях.

– Ты испачкалась... кажется, – проронил я, пальцем указав на щеку девушки. Та недовольно сдвинула брови и потерла кожу, но грязь и не думала оттираться.

– Пошли, – раздраженно выпалила Леона, всего несколькими шагами сравнявшись со мной. И тут мне выпала возможность разглядеть пятно поближе, и удержаться я не смог:

– Это синяк, Лео.

– Синяк? – поинтересовалась девушка без удивления. Тут же она изменилась в лице – как-то смутилась и отстранилась от меня. – Наверное, ударилась во сне о кровать.

Слова прозвучали неуверенно.

– Ладно, – пожал плечами я. Вообще, ввязываться в чужие дела я не любил, но уже упоминал, что, будучи человеком чести, не мог не предложить помощь. Я не был полностью уверен, но мне казалось, что Леона ударилась не во сне и не об кровать. Да и вообще, ударилась не сама. – Если тебя что-то тревожит, то можешь рассказать это мне.

– Еще чего, – через зубы выпалила девушка и, обогнав меня, нырнула в двери библиотеки. Я вздохнул и обернулся, невзначай издалека взглянув на сад. Припорошенный снегом, он был точно тем местом, куда ступила нога маленькой Люси, шагнувшей в Нарнию.

После того как я помог Леоне донести книги, она выпалила сухое спасибо, вновь прикрылась волосами и развернулась в сторону мощеной аллейки. Но прежде чем отойти далеко, девушка обернулась и, явно собравшись с силами (кому, как не мне, неуверенному в себе человеку, не заметить этого напряжения), крикнула:

– Я хотела бы кое-что отдать тебе!

– Что? – крикнул я, ладонью сделав козырек от яркого света фонаря. Леона в тот момент казалась мне маленькой черной фигуркой, словно шахматной ладьей. Она помялась, а затем резко выдала:

– Твое чувство собственного достоинства.

Я потупил взгляд к земле и досчитал до трех, а когда вновь поднял голову, то увидел лишь извилистую цепь следов, и вновь эта черная ладья, бегом направляющаяся к зданию общежития. Я не уверен, но мне казалось, Леона не сказала того, что на самом деле планировала. Хотя, скорее всего, мне лишь хотелось так думать. Я еще немного потоптался на улице, дошел до автомата с едой и за фунт, который завалялся в кармане, купил разноцветные жевательные конфеты. Еще в тот вечер я заметил, что мне нравилось ходить по чужим следам. При этом я думал, что кто-то решит, что мои собственные следы оборвались и с их обладателем случилось что-то загадочное. Конечно, я знал, что мало кто обращает внимание на такую мелочь, как следы от подошв, и уж тем более крупные хлопья снега к утру все заметут, но эти идеи казались мне интересными. По крайней мере, я всячески оттягивал размышления о том, ради чего вышел подышать свежим воздухом. Так я не заметил, как дошел до общежития. Тогда я закинул очередную конфету в рот и двинулся в комнату, тщательно отряхнув свои ботинки.

Через минуту я ощутил металл дверной ручки собственной комнаты. Нет, не собственной. Увы, я жил не один – у меня был самый "завидный" сосед во всем общежитии. Я давно заметил, что зачастую, проходя мимо нашей комнаты, ученики перешептывались и показывали пальцем, будто это была вовсе не двести пятьдесят третья, а знаменитая Даунинг-стрит, 10. Деликатно постучав три раза и не получив отклика, я отворил дверь и переступил порог. В тот же миг я погрузился в полную тьму, и меня слегка напугал приказной голос: "Не включай свет!". Приглядевшись, я заметил Арлена, лежащего, словно труп, на светлом мягком ковре. К слову, тот самый ковер, на который я обратил внимание еще когда парень жил в другой комнате, принадлежал именно Дарси и переехал сюда вместе со своим хозяином. Я вообще уже привык ко всему странному, поэтому перестал удивляться: юноша лежал посреди комнаты в полной темноте, взглядом сверля потолок. Молчал. Молчал и глядел. На секунду я засомневался, не поехала ли у моего соседа крыша, но, вздохнув и внезапно отыскав во всем этом прелесть, я решил не придавать значения. Пусть все будет так, как это должно быть. Сбросив куртку и обувь, по мягкому ворсу я прошел на середину комнаты и опустился рядом с Арленом. Тот слепил веки, даже не взглянув на меня. Тогда я вытянулся рядом и тоже решил посвятить себя странному занятию. Все происходящее напоминало мне кино в стиле арт-хаус: вдвоем мы валялись на полу, а потолок был нашим звездным небом. Возможно, во всем можно было бы найти скрытый смысл, в каждом нашем действии – аллегорию, а в каждой вещи – символ. Но нам было хорошо и так – просто лежать рядом, молчать и смотреть в темноту. Хотя через несколько минут я не выдержал: