Текст книги "Сад нераскрывшихся цветов"

Автор книги: Кристина Рихтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Прости... – сокрушенно произнес юноша, приблизившись. Лбом он припал к моему лбу, и так, молча, мы замерли на несколько мгновений. Затем я постарался деликатно отстраниться и утереть слезы. Мир встал с ног на голову. Я смотрел на Арлена, на его влажные волосы, на свежую кожу и горящие глаза, и понимал, что влюбляюсь еще больше. Сожаление сделало шаг назад, и, нервно выдохнув, я ответил:

– Все в порядке. Просто мне нужно время, чтобы осознать.

Дарси кивнул и, усевшись в кресло, закурил. Я и не думал сдвигаться с места, несмотря на то, что ванная освободилась. Комната наполнилась табачным смогом, и мне показалось, что меня за совершенный грех сжигают в аду. Я думал о вечном: о том, что поступил неверно с точки зрения нравственности и морали. Но разве неверно я поступил с точки зрения любви? Разве это плохо, что человек полюбил человека?..

Тем временем юноша затушил сигарету о край пепельницы и принялся примерять новые ботинки. Но едва его ноги скользнули в блестящие коричневые оксфорды, как он с разочарованием произнес:

– Малы.

Глава 19

Пожаром в моей душе догорели оставшиеся дни каникул. И то костер этот был в объятиях Арлена, то я сам сжигал себя, метаясь между любовью и нравственностью. Все чаще ночи оборачивались чередой бессонниц, и, вглядываясь в лицо спящего Дарси, я спрашивал у подсознания, насколько же сильно смог я полюбить, чтобы позволить себе отдаться парню. Хотя у меня не было возможности сравнить – я никогда не имел ничего с девушками, не целовался и даже не держал никого за руку. Может быть, все верно, так и должно быть?..

В последний день перед началом учебы школа вновь ожила – после каникул вернулись ученики. С некой тоскою из окна я наблюдал за тем, как те прощаются со своими родителями, волокут тяжелые саквояжи через турникет и глядят за спину в надежде получить последнюю улыбку. Все это напоминало мне конец августа: ржавеющие листья, заезд и шум детских голосов. Мрачно я растекся по подоконнику и обернулся. Пусто. Арлен давно куда-то ушел с Вацлавом. И судя по тому, что взял с собой куртку, на перекур. Иногда я задумывался, что было бы, если бы Гаррет не сломал ногу? Если бы тогда Арлен не толкнул меня на лестнице? Если бы я не заступился за Лили? Если бы я не перевелся в Хартвуд? И если бы мои родители не развелись?.. Все это рождало во мне целую кучу догадок, но в одном я был полностью уверен – тогда бы я уже был не я. Январский день, такой колючий, до мурашек сказочный и лиричный, заставлял меня думать в два раза больше обычного. Но мысли в том ключе, в котором они лились, меня не устраивали, поэтому я решительно отправился на поиски кого-нибудь, кто отвлечет меня.

Я знал, что Лили еще не приехала. Так сказала ее соседка сегодня за завтраком. Зато я видел Леону и Колина, прощавшихся с отцом. И сообщение от девушки не заставило себя долго ждать. "Давай в три. Около третьей лавочки за лестницей" – гласило послание в моем телефоне, не терпящее отказов или изменений. Но мне все равно было нечем заняться, поэтому, заперев свою меланхолию ненадолго под замком, я брел по коридору, разглядывая картины учеников "Хартвуда". Они остались здесь еще со времени Осеннего бала, когда все мы, от первого класса средней школы и до выпускных, должны были нарисовать что-то на осеннюю тематику. "Леона неплохо рисует, – отметил я ее пейзаж. – Эмили тоже. Вот картина Лили. Не ожидал от нее подобного – река как настоящая. Вот мой шедевр. Если бы я рисовал чаще, то у меня получалось бы не хуже, чем у Блейн. Странный сюрреализм от Вацлава, а это...". Взгляд мой затормозил на странной картине, и я прыснул со смеху, заметив знакомую фамилию под нелепой попыткой что-то нарисовать. И почему я не разглядывал картины до этого?.. На белом холсте расположилось существо, отдаленно напоминавшее лошадь – только с кривыми ногами и глазами, которые выползли от испуга почти к ушам. Линии были кривыми, краски – яркими, детскими. Нет, клянусь, я не знал, что Арлен так ужасно рисует...

Спустившись на первый этаж, я сразу увидел Леону и, дружественно помахав ей рукой, улыбнулся. В ответ я получил короткий кивок. Как всегда грустна, сдержанна и лаконична. Зато выглядела девушка отдохнувшей, и прическу она с высокого хвоста сменила на легкие локоны.

– Ну, что, как каникулы? – с хода начал я, приземлившись рядом с одноклассницей.

– В Эдинбурге мне было скучно, – вздохнула Лео, подперев щеку костяшками пальцев. – У меня там никогда не было друзей. Только в раннем детстве. А с семьей не особенно повеселишься.

– Я всегда считал тебя серьезной, – добродушно улыбнулся я, заглядывая в серо-голубые глаза. – А ты про веселье тут...

– Я обычная, – как-то неловко насупилась блондинка и отвернулась от моего открытого взгляда. Я прикрыл рот ладонью, чтобы не выдать своей улыбки. Не хотелось этого признавать, но с Леоной было приятнее проводить время, чем с Лили. В моих глазах Паттерсон была слишком хороша: красивая, умная, гордая. Тому, кого она полюбит, можно лишь позавидовать. Единственное, что угнетало меня при взгляде на девушку – ее грусть и болезненное спокойствие. Будто она жила в стеклянном кубе, что стоит протянуть руку, как ладонь ударяется о прозрачную гладь. До Леоны нельзя дотронуться. И тут я вспомнил – ведь она так и не рассказала о том, чего я так сильно хотел знать. То ли забыла, то ли намеренно скрыла историю, связанную с Дарси. Первое время я считал спросить об этом напрямую делом очень смущающим, но сейчас осмелел, потому что любопытство переливалось через край – можно было и захлебнуться им. Собрав свою решительность и для смелости глотнув выдохшейся газировки, я пошел в наступление:

– Леона...

Девушка вздрогнула – я заметил это, – а затем, закрыв часть лица волосами, поинтересовалась:

– Ну?..

– Помнишь тот день, когда мы сидели внизу возле автоматов с едой?

– Помню.

– Тогда прозвенел звонок...

– ..И я не успела рассказать тебе про твоего Дарси... – без труда продолжила девушка. С ее губ слетел вздох. – Я вообще не уверена, что это имеет для тебя какое-то значение. Но ты всегда защищаешь его. Может, немного изменит твое мнение.

Я сжал металлическую баночку до вмятин и превратился в слух. Паттерсон продолжила:

– Моя соседка, Виола, всегда любила этого сноба. Мы вместе, так сказать, были его фанатками. Не завидовали друг другу, не соперничали, просто вели себя как дурочки и постоянно пытались произвести впечатление. Со временем мой интерес начал остывать: мне нравится другой тип людей, и я медленно осознавала это. Зато интерес Виолы становился все сильнее. Однажды мы вместе решили, что ей стоит признаться ему. Не лично, конечно. Хотя бы записку передать – жутко романтично и, как оказалось, глупо. Арлен даже не взял листочек, да и слушать Виолу не стал. Единственное, чего она удостоилась, безразличного: "Мне это неинтересно". Для нее два мучительных года любви к нему прошуршали пеплом под ногами. Она плакала всю ночь, а я вместе с ней. Так вот, Дарси просто оболочка, а внутри у него лучшее, что есть, – арктический холод и концентрированное безразличие. Ну и речь я загнула...

– Да нет, все в порядке, – покачал головой я, вслушиваясь в гудящий звук торгового автомата. Затем глаза скользнули в сторону перил. Встречаться взглядом с Лео не хотелось. Через мгновение я пригляделся и дернул одноклассницу за рукав.

– Смотри, Арлен, – кивком головы я указал в сторону входа. В тени возле двери, скрестив руки, стоял Дарси и смотрел на нас с подругой исподлобья. Я знал, что он не очень-то жалует наше с ней общение. Да впрочем, Леона тоже испытывала к старшекласснику антипатию.

– Легок на помине, – брови девушки потянулись к переносице.

Медленным шагом Арлен приблизился и остановился возле нашей скамейки, собою подперев колонну. Он не поздоровался, не сказал ни слова, только со злобным прищуром глядел вдаль и постукивал пальцами по стеклу своих часов. В здании было холодно, поэтому поверх пиджака юноша накинул жилетку с подкладкой из овчины. Почему-то мне всегда нравилось, как она пахла.

– Эм... – замялся я, неловко глядя то на Дарси, то на Паттерсон. Я сразу почувствовал, что воздух стал тяжелее от напряжения. – Мы про Эдинбург разговариваем. Присоединяйся.

– Мне нечего сказать, – безразлично пожал плечами Арлен и продолжил стоять. Будто бы мне назло.

– Забавные из вас друзья, – голос Леоны снизился на тон. Затем девушка обратила свой взгляд к моему соседу и произнесла: – Мы ведь только заочно знаем друг друга. Я Леона.

– Арлен, – представился старшеклассник, даже не взглянув на человека, с которым знакомился. Это явно было актом оскорбления, но Паттерсон не восприняла его всерьез.

– Вы давно дружите? – вполне спокойно и с интересом поинтересовалась одноклассница. Я с облегчением выдохнул и смущенно сопроводил свой ответ пожатием плеч:

– Ну, с Осеннего бала, получается.

– Недолго... – глаза Лео обратились к Арлену, а ее ладонь легла на мою макушку. Я удивился такому фривольному жесту, но не возразил. – Знаешь, кого мне Нил напоминает?

Ответом Дарси было секундное напряжение. Слишком явное, чтобы не заметить его. А Паттерсон развивала монолог:

– Шелли. Моего бывшего одноклассника. Он весной перевелся. Вы, кажется, были довольно дружны с ним.

– Не более, чем с Вацлавом, – с чинным спокойствием возразил собеседник. Я же немного осунулся – мне не нравилось, когда в моем присутствии говорили о незнакомых людях.

– Но тогда, помнишь, на весеннем спортивном фестивале? Шелли разбил колени, подвернув ногу на стометровке. Ты бросился за ним, как обезумевший. Все видели, все помнят. Вы дружили.

– И что? – раздраженно переспросил Арлен. Его кулаки сжались, а уголки губ недовольно изломились. На лицо упала сизая тень, и теперь он вовсе стал каким-то жутким.

– Потом Шелли перевелся, – Леона не унималась, и мне становилось не по себе. Впервые за все время, что я был знаком с этими спорщиками, я немного боялся их обоих. С каждой долей секунды их обоюдная ненависть становилась все более густой, как кипящая смола.

– Причем здесь я и то, что он перевелся?

– Хватит, пожалуйста! – зажмурившись, заявил я. Слушать все это было невыносимо. Они, словно стервятники, выклевывали друг другу глаза. И все это раздражение пришлось впитать в себя: я поднялся со своего места и, строго взглянув на прощание, поспешил к себе в комнату.

Я ненавидел, когда люди ссорятся, еще с детства. Это напоминало мне моих родителей, деливших все, начиная от места за компьютером и, в конце концов, заканчивая документами на дом. Со временем я смирился, что являюсь некой губкой для всего этого негатива, и привычки не оставляли меня даже сейчас. Но я пообещал себе стать лучше, начать такую жизнь, о которой не пожалею. Поэтому смиряться с тем, что мне неприятно, я не собирался. Второе, что меня почему-то волновало – незнакомец, упомянутый в разговоре. "Кто такой Шелли?" – спросил я себя, пытаясь вспомнить, впервые ли слышу это имя. В момент мысли я обернулся, решив проверить, спорят ли еще Арлен с Леоной, но на нашей скамейке уже сидел кто-то другой. "Ладно", – махнул рукой я и загнул рукава пиджака для удобства. Хотя больше, чем загадочный Шелли, меня задела история с запиской – я был полностью уверен, что, окажись я на месте Дарси, не посмел бы расколоть сердце девушки. Тут же я представлял себя на месте несчастной, и под ребрами начинало покалывать. Нет, определенно, Арлен – монстр. Хотя я монстр не хуже – внезапно на меня обрушился такой жуткий стыд, что хотелось раствориться: я вспомнил, как сам выбросил послание Лили в мусорное ведро.

***

Практически весь день я провел в библиотеке за любимым последним столом. Он был спрятан за бесконечными книжными полками и имел лишь один недостаток – плохо освещался. Я сидел словно за ширмой, собранной из полного собрания томов Энциклопедии Британники. Зато все преимущества моего излюбленного места значительно перевешивали единственный минус – мне было уютно, спокойно, и сквозь щели в книжных стеллажах я без труда наблюдал за происходящим в библиотеке. Вот Урсула – мой друг и незаменимый советчик. Если бы не она, то я бы никогда не получал редких книг на руки. Вот миссис Авелин – одна из моих учителей. Почему-то она часто проводит тут время, хотя я редко вижу ее читающей книгу. Как всегда, знакомые и незнакомые лица ребят: кто-то спорит, толкается, кто-то вдумчиво выбирает беллетристику, кто-то подыскивает материалы для реферата, некоторые, как я, делают домашнюю работу. Отчего-то я решил в комнату пока что не возвращаться, а все пробелы в своей учебе заполнить здесь. И в один момент я так увлекся грамматикой, что не заметил на себе любопытного взгляда. Незнакомку выдал шорох, я поднял голову и увидел девушку, наблюдавшую за мной сквозь щель в книжной полке. Поняв, что я заметил ее, она поспешила отстраниться, но пыльный корешок энциклопедии заставил ее чихнуть. Тогда, совсем смущенная, она прижалась спиной к стеллажу и замерла.

– Привет... – неуверенно произнес я и поднялся со своего места. Со мной никогда не происходило ничего подобного, поэтому я действовал наугад, боясь спугнуть незнакомку. Судя по всему, она была ученицей средней школы – миниатюрная, прелестная и очень кукольная, девушка сразу показалась мне приятной. Особенно нравились мне ее русые вьющиеся волосы, цветом немного ударявшиеся в медь.

– Привет, – смущенно произнесла она, и в этом отчего-то я увидел недавнего себя. Нет, подумать только, я ведь почти перестал краснеть из-за глупостей, стал тверже и уверенней в себе. Влияние Дарси или взрослею?..

– Ты, наверное... меня искала... – попытался подобрать слово получше я. Конечно, "следила" напрашивалось само собой, но было бы не совсем верно начинать беседу с обвинений.

– Да, Нил. Ты ведь Нил?

Ну и красота: кожа – фарфор, зеленые глаза – июль, веснушки – россыпь янтаря.

– Нил Джонатан Уэбб, – энергично закивал я. Нет, зря я заикнулся про отсутствие у себя смущения – девушка напоминала мне книжную героиню, и я тут же зарделся от восхищения.

– Меня зовут Люси, – произнесла незнакомка, потупившись, и я обратил внимание на ее руки, сминающие листок. Снова дежавю. Где я подобное уже видел?..

– Я чем-то могу помочь тебе?

– Да, – как-то невнятно пробормотала девушка, вконец порозовев от смущения. – Ты ведь сосед Арлена?

Я кивнул, а она продолжила:

– Передай ему вот это от меня. Ладно?

"О, черт..." – мысленно выругался я, но не принять послание не смог. Люси смотрела на меня глазами, полными светлой надежды и восторга. Видимо, она не ожидала, что я, старшеклассник, да еще и парень, соглашусь на такую авантюру. Признаться, я и сам был не рад, но, вспоминая историю Леоны, чувствовал, что во мне скандирует внутренний альтруист. "По-мо-гай! По-мо-гай!" – повторял он в моей голове, и я тут же улыбнулся новой знакомой, заверив ее:

– Конечно, положись на мою помощь...

Через полчаса я, гордый тем, что выполнил все до единого задания, возвращался в нашу с Дарси обитель. В мыслях я все еще поласкал моменты встречи с Люси – она, вместе со своей запиской, не отпускала меня. Листочек, сложенный вдвое, все еще лежал в моем кармане, и выбросить его было бы полным свинством. "Я был так странно дружелюбен, – боязливо рассуждал я по пути. – Верно, она решила, что это специально. Ну, посмеяться над ней хочу или вроде того..." Тихонько я скользнул за дверь без стука и, не успев оглядеться по сторонам, почувствовал, как со спины меня прижали к себе мощные руки. Шеи тут же коснулись огненные губы, и я затрепыхался, словно бабочка, чувствующая иглу коллекционера.

– Пусти, пусти, Арлен...

– Еще чего, – усмехнулся в ответ он, шумно вдыхая запах моих волос. – У тебя идеальный запах.

– Все это хорошо, – не прекращал протестовать я, – но послушай...

– Да говори уже, – с раздражением отозвался он и резко отпустил меня, отчего я пошатнулся и чуть не упал. Но, нет, успел опереться спиною на дверь и повернуть замок.

– Гляди, – достав из кармана записку, я протянул ее Дарси. – Тебе передала ее девочка, которой ты сильно нравишься.

– Выброси, – без всяких эмоций произнес мой сосед и начал разматывать наушники от своего плеера.

– Но эта записка написана тебе. Мне кажется, ее автор вложила душу в слова.

– Чушь. Ненавижу все эти дурацкие записки. Как в младшей школе. Она бы еще на глиняной дощечке чего-нибудь нацарапала.

Нет, Арлен был неисправим.

– Мне кажется, ты должен написать ей ответ.

– Тебе кажется, – жутковато поморщившись, ответил парень.

– Да нет же, – я сбросил обувь и влез на кровать своего соседа, размахивая листом бумаги у того перед лицом. – Вот, слушай: "Арлен Дарси, мне кажется, я влюблена в тебя. В последнее время не могу думать ни о ком, только о тебе. Пожалуйста, ответь, если сочтешь нужным. Буду ждать. Люсия Доверберг".

– Я не счел нужным. Все, выбрасывай. Зачем ты вообще взял это? Мне не нравятся девушки, Нил...

С этими словами он приобнял меня за плечи – в этом жесте не было ничего отвратительно-романтичного. Скорее это выглядело очень по-дружески. Но я-то знал, с какими чувствами Арлен делает это. Я перестал приставать к нему, и через минуту парень расслабился. Тогда я снова решил продолжить пытку уговорами.

– А представь, если бы ты кого-то любил. И написал ему письмо. А оно не пришло бы ему. Никогда.

– Ладно, – вдруг сорвался Дарси, и я даже вздрогнул, чуть отстранившись. Я не успел сказать ничего особенного, как нечто повлияло на него – он изменился в лице, задумался, напрягся. Но момент упускать было нельзя. Я вручил парню ручку и велел написать на другой стороне что-нибудь разумное. "Прости, девочка, мне нужен только Нил" – вывел он, но я тут же выхватил листочек и, возмущенный, скомкал его. Арлену нравилось валять дурака. Иногда все-таки он умел становиться несерьезным.

Минут через пять мы общими усилиями смогли с горем пополам написать не совсем обидный отказ. Взамен на сомнительную услугу Дарси потребовал немногого – легким усилием он накрыл мое тело своим, чем полностью обездвижил, и впился в меня губами. Порой такая настойчивость пугала меня, но получал удовольствие я не меньшее. С повиновением я ответил на поцелуй, а мои руки скользнули под рубашку парня – обжигаться об его тело было безумно приятно. И вновь аромат мяты, исходивший от его кожи, одежды и волос. Через сотню мгновений, когда наши губы налились кровью, а все звуки вокруг слились в обоюдный хриплый стон, парень приподнял меня. Я сразу заподозрил что-то неладное, и мои догадки подтвердились, когда на голову легла тяжелая ладонь – требовательно Дарси заставлял меня спуститься. Я сполз на пол, и только тут до меня дошло...

– Ты правда думаешь, это необходимо?

– Давай жалюзи закроем, если ты смущаешься, – Арлен опустил на пол ноги и двумя пальцами приподнял мой подбородок. Как же властен был его взгляд в тот момент...

– Да нет, – замялся я, с тихим ужасом наблюдая за тем, как возлюбленный расстегивает ширинку. Боялся я скорее не самого действия, а того, что я не представляю, как это вообще делается. "С другой стороны, – убеждал себя я, – ты знаешь, насколько это приятно. Неужели ты не можешь хотя бы попытаться доставить такое же наслаждение Арлену?"

– Тогда чего не так?..

– Все так, – расслабленно выдохнул я и, подхватив ладонь Дарси, прижал ее к своей щеке.

Мне было немного страшно – признаться, сперва я не был уверен, что фаллос Дарси поместится у меня во рту. Но, как оказалось, это и не требовалось. Ладонью я обхватил алый пульсирующий ствол и, зажмурившись, губами опустился на мясистую обнаженную головку. Я не мог видеть, но мог только представить лицо Арлена в тот момент – я слышал, как он подавил стон и шумно выдохнул, телом подавшись вперед. Тогда я тоже попытался расслабиться. Губы опустились ниже – я будто чувствовал на них огонь, а руками я помогал себе, осторожно двигая крайнюю плоть. Ладонь Дарси опустилась на мою голову, будто требуя захватить губами член еще больше. Буквально через минуту, стоило только ускорить темп, я закашлял и отстранился – с моих губ прямо на футболку стекали скользкие солоноватые дорожки спермы. От удивления я сглотнул все, что осталось во рту, и, взглянув на Арлена, произнес:

– Пойду отнесу твой ответ Люси.

***

В первую субботу января в «Хартвуде» назначался день уборки. Для персонала это был отличный способ заставить избавиться от мусора таких, как, например, Гаррет. И даже самый фанатичный чистюля был обязан хотя бы протереть полки. Что касается меня, то прибрался в комнате я довольно быстро: в мусорное ведро полетели старые тетради, черновики, всякая сломанная мелочевка и одежда, которую уже надевать было стыдно. Все это я утрамбовал в большой пакет, выданный комендантом, и оттащил этот мешок к заваленным мусорным бакам. Когда я вернулся, Арлен закончил подметать полы и теперь кропотливо чистил свой пушистый коврик, измазавшись в густой пене. Выглядел парень в спортивном костюме и такой позе довольно забавно, но открыто смеяться я струсил. Мне всегда казалось, что возлюбленный лишен самоиронии. Внезапно я споткнулся о несколько коробок, которые тут же узнал – при переезде Дарси сунул их под кровать и ни разу не доставал за все время, что жил здесь. По-видимому, барахло, с которым было жалко расставаться. День уборки – именно тот момент, когда можно найти в себе силы отказаться от старых ненужных вещей.

– Ты куда-нибудь пойдешь сейчас? – спросил меня Арлен, на секунду оторвавшись от своего занятия.

– Скорее всего, – ответил я. – Лили звонила. Не знаю, что хотела, но мы давно не разговаривали.

– Захвати тогда коробку на выброс. Только не белую, а ту, что слева, коричневую.

– Ладно, – слушая вполуха, согласился я и принялся переодеваться.

За несколько минут в моей голове обычно успевала побывать пара-тройка десятков мыслей, и, когда нужно было уходить, я успел позабыть, какую из коробок мне стоит взять.

– Арлен, белую или коричневую?

Юноша промолчал, головою покачивая в такт музыке, которая гремела из его наушников. "Да какая разница", – подумалось мне, и, взяв белую коробку, я стремительно покинул комнату. Мне не хотелось идти по общей лестнице: встреча с Колином или еще кем-нибудь из класса всегда заканчивалась провокацией с их стороны. Поэтому, свернув налево, я предпочел маленькую лесенку, по которой обычно спускался персонал. Коробка была не очень тяжелой, и меня тут же начало мучить любопытство – что в ней? Может, какие-нибудь старые поделки Арлена? Его смешные рисунки, может, стихи, детские фотографии или чего-нибудь еще?.. Мне жутко захотелось узнать парня получше, поэтому, пока никто не видит, я скользнул в сушилку и прикрыл за собой дверь. Конечно, мой поступок был не совсем правильным, но как человек, делящий с Дарси одно чувство на двоих, я считал, что имею право. Отковыряв скотч с крышки и распахнув коробку, я охнул: на дне лежали какие-то тетради и целая куча клетчатых листов. Сначала мне подумалось, что это черновики и старые тетради, но, достав все со дна, я понял, что это не так. Я распрямился и начал листать ежедневник – расписание занятий, заметки и...

Едва мои глаза коснулись текста на найденной меж страниц записке, я выронил ее из рук и, прижавшись спиной к стене, ощутил, что потерял дыхание.

Глава 20

«Шелли, я не умею писать писем, но сейчас делаю это, потому что знаю, ты его никогда не увидишь...»

«..твои волосы пахнут дождем».

«Слишком глупо, но эта глупость – все, что у меня есть».

".. . не повернешься ко мне спиной".

"Я израсходован, но ты делаешь из меня человека".

"...оба знаем, что это неверно".

"Но я люблю тебя".

Я запрокинул голову и пальцами сжал виски. Мои глаза безумно метались взглядом по белому потолку, который чернел с каждой долей секунды. Было так плохо, что ноги почти отказывали, и я уже готовился распасться на атомы. Но, нет, плоть оставалась плотью, только кусочек души откололся. «Арлен любил Шелли, – как зомбированный бормотал я, в некой фрустрации собирая листки с пола. – Шелли... Любил его?» Записки вместе с ежедневником вновь улеглись на дне коробки, и вдруг случайно к коленям спикировала фотография, распечатанная на обычной офисной бумаге. С яркой карточки, явно сделанной на фронтальную камеру мобильного, на меня смотрел Дарси, чьи губы замерли в полуулыбке. Фотографировал же юноша, чем-то походящий на меня. Только волосы его были почти такими же темными, как и у Арлена, а глаза – болотно-зеленого цвета. Не знаю, что нашло на меня в тот момент: я глядел на незнакомца, а он глядел на меня и улыбался. В своей голове я будто слышал его голос: «Дарси говорил мне, что любит, а тебе нет». На мальчишке была надета спортивная форма легкоатлета, и, скорее всего, момент был запечатлен на соревнованиях или вроде того. Окончательно разозлившись, я скомкал фото и швырнул его со всей силой туда, где нашел. И... эта коробка все время стояла под кроватью, на которой Арлен без зазрений совести прикасался ко мне, приникал губами и заставлял умирать от смущения и наслаждения. Дарси врал мне. И никогда не говорил, что любит, несмотря на то, что однажды мы были очень близки.

От обиды я заплакал, лбом припав к стене душной сушилки, пропитанной запахам хлора. Мне не хотелось показывать свои слезы даже самому себе и уж тем более признавать то странное чувство, напоминавшее массивную черную дыру в моей груди. Было проще сломать разом пальцы, изорвать себя в клочья или просто умереть. Словно части витража, я сложил слова, когда-то произнесенные Гарретом, и недавнюю полемику Леоны с Арленом: Дарси любил Шелли, и, видимо, это было взаимно. Но что случилось и почему этот парень перевелся по настоянию моего соседа?

Утерев нос, я достал звякнувший мобильный и на сообщение Лили ответил, что уже иду. Затем я попытался залепить коробку тем же скотчем, при этом размышляя, как лучше поступить. Отнести ее обратно означало мучительный для меня разговор. Отчего-то я был готов услышать от любимого мной человека слова о том, что я был всего лишь игрушкой. Поэтому, рассерженный и подавленный, я без зазрения совести приволок коробку к мусорным бакам и отправил ее на самое дно. Пустота. Но больше я не плакал.

– Нил!

Я обернулся, отряхнув руки. За мной стояла Лили и, слабо улыбаясь, глядела прямо на меня. Я попытался ответно улыбнуться, но получился всего лишь кривой излом губ. Кажется, Блейн заметила это, но не стала ничего говорить.

– Странное место для встречи, – попытался шутить я, но мой голос хрипло сорвался на последнем слове. Пришлось откашляться.

– Да уж, – поежилась Лили, уводя меня от мусорных баков. – Просто я увидела тебя и решила догнать. Ты расстроен?

– Нет, – попытался оправдаться я, но вместо улыбки вновь вышла странная гримаса. Мышцы лица сводило. – Просто немного жаль расставаться со старыми вещами.

– По-моему, я понимаю тебя. Сегодня тоже пришлось отказаться от многого.

Блейн повернула в сторону террасы, увитой почерневшими стеблями мертвого винограда. Я последовал за ней, все больше чувствуя себя в прострации. Шагал за ней, а душа моя осталась в сушилке. В тот момент я ненавидел и любил одновременно. Мною владело смятение и безграничное желание не существовать.

– Я хотела поговорить с тобой, – начала девушка, обратив ко мне привычный взгляд, заставляющий жалеть. – Ты хорошо дружишь с Арленом?

– Да, – машинально ответил я и, едва услышав имя, почувствовал, что меня проткнули чем-то острым. Мысли сразу вернулись к тому письму, как бы я ни пытался сосредоточиться на беседе.

– Ну, в общем, – одноклассница продолжила. – Совсем не знаю, как сказать...

Я молчал, наблюдая, как качаются голые темные ветки.

– Думаю, мне очень нравится Дарси. С того вечера, когда он пригласил меня, я почувствовала в нем тягу к себе. Странно, наверное: Лили и Арлен. Но я уверена, что не ошибаюсь. Он здоровается со мной, порою разговаривает...

Я кивал, как игрушечный болванчик, не слушая, что она там о нем говорит. Мне было все равно. В тот момент я был не в себе.

– А ты как думаешь? – вкрадчиво поинтересовалась девушка.

– Наверно, – пробормотал я и, поднявшись со своего места, медленно, словно призрак, побрел к зданию общежития. Казалось, что если я еще хоть раз услышу это имя, то вспыхну яростным огнем. Меня что-то душило, а к горлу поднималось пламя. Мне не хотелось нагрубить Лили или сделать больно, но сейчас действительно было не до нее.

– Ты куда, Нил? – разочарованный голос одноклассницы ударился о мою спину.

– Не знаю, – губами прошелестел я и ускорил шаг.

***

Днем выходного дня, закончив уборку, обычно все занимались своими делами. К кому-то приезжали родители, кто-то выбивал разрешение на выезд за пределы школы, кто-то пытался разделаться с долгами по учебе. А кто-то...

Я плелся по коридору, не зная куда. Больше всего мне не хотелось возвращаться к себе в комнату и говорить с Дарси. К тому же я понял, что взял не ту коробку, и, скорее всего, Арлен это тоже заметил. Значит, будет не совсем обычный разговор. Предусмотрительно я выключил мобильный, чтобы тот, кого я избегал, не позвонил мне. Люди, люди, смеющиеся девушки, зеленые пиджаки, мои одноклассники, будущие выпускники... Краем глаза я задел Вацлава. Тот растерянно взглянул на меня и махнул рукой. Я не ответил. Значит, Арлен у себя. И эта мысль заставила меня свернуть подальше от коридора с комнатами – кое-как я доплелся до кулера в общем холле, где меня ждал неприятный сюрприз.

– Уэбб, что с твоим лицом? – выкрикнул Этан, и на меня разом обратили взгляды несколько человек. Среди них были Колин, Денни, Лео со своей темноволосой подружкой и еще пара одноклассников. Все они сразу же оживились, и только Леона немного напряглась, поджав губы.

– Да, Нил, – подхватил травлю за братом и Этан, – тебе Блейн не дала? Поэтому мрачный?

Шутка почему-то показалась всем невероятно веселой, и разом компания залилась смехом. Мне не было обидно, скорее противно и раздражающе. К тому же мой внутренний голос убеждал, что не стоит ввязываться в спор, будучи в таком настроении. Но иначе быть не могло, Колин умел задеть:

– А по-моему, он давно на Дарси переключился.

– Точно, – закивала подруга Леоны и, поднявшись на носочки к уху брата подруги, театрально заявила: – Странная дружба какая-то.

Представляю, что бы сделал Арлен, услышав подобное. Но здесь не было его, зато был я. Пришлось ровно выдохнуть, найти в себе силы спокойно пройти и взять пластиковый стаканчик для воды. Следующие несколько секунд, пока я наливал воду, стоявшие возле меня молчали, но стоило поднести стакан к губам, как кто-то (уверен, Колин) ударил по донышку – и вся вода оказалась на мне. Вновь смех. Я раздраженно смял пустой стакан в руках и с пламенной яростью впился глазами в обидчика. Все довольны, будто в парке развлечений.