Текст книги "Королевское чудовище"

Автор книги: Кристина Кашор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Глава третья

Файер не осознавала, что уснула в библиотеке лорда Брокера, пока не проснулась и не обнаружила, что сидит все в том же кресле. Разбудил ее котенок-чудовище, который повис на подоле ее платья и раскачивался, словно на веревке. Она поморгала, привыкая к тусклому свету, впитывая сознание маленького чудовища. Дождь еще идет. В комнате больше никого. Она помассировала плечо раненой руки и потянулась в кресле. Все тело затекло и побаливало, но усталость пропала.

Котенок забрался вверх по ее юбкам, вонзил когти ей в колено и, повиснув, уставился ей в лицо. Он знал, что она такое – платок съехал назад на целый палец. Чудовища оглядели друг друга. У котенка была ярко-зеленая шерсть и желтые лапки, и его глупенький, почти новорожденный разум тянулся к ней.

Конечно, ни одно чудовище из животных не в силах контролировать разум Файер, но самых недалеких это никогда не останавливало. Он, конечно, слишком мал и глуп, чтобы думать о ней как о еде, но не прочь поиграть, погрызть ее пальцы и слизнуть с них кровь, а Файер вовсе не нужны царапины от кошачьих игр. Она усадила его к себе на колени, почесала за ушами и зашептала какой-то вздор о том, какой он сильный, важный и умный. И на всякий случай мысленно послала ему позыв ко сну. Он повертелся у нее на коленях, а потом плюхнулся и задремал.

Домашние кошки-чудовища славились умением избавлять дом от мышей – и обычных, и чудовищных. Этот самый малыш вырастет большим и толстым, проживет долгую, безбедную жизнь и, наверное, станет отцом множества котят-чудовищ.

А вот люди-чудовища, как правило, редко когда жили долго. Слишком много хищников, слишком много врагов. Хорошо, что осталась одна только Файер; а она сама уже много лет назад, еще до того, как разделила постель с Арчером, решила, что станет последней. Больше никаких Кансрелов.

Вдруг она почувствовала, что в коридоре за дверью библиотеки появились Арчер с Брокером, а через мгновение услышала их голоса, резкие и взбудораженные. Арчер снова разнервничался – или что-то случилось, пока она спала? Файер коснулась их, давая понять, что не спит.

Тогда Арчер толкнул дверь библиотеки и широко открыл ее, пропуская отца. Они вошли, беседуя, и лук в руке Арчера сердито разрезал воздух.

– Проклятый дурак, зачем было пытаться схватить его в одиночку…

– Может, у него не было выбора, – предположил Брокер.

– Воины Триллинга слишком горячны.

Глаза Брокера удивленно распахнулись.

– Интересно слышать такое обвинение от тебя, сын.

– Я не сдержан только в словах, отец, не в битве, – Арчер бросил взгляд на Файер и спящего котенка. – Родная, как ты себя чувствуешь?

– Лучше.

– Помнишь Триллинга, нашего соседа? Ему можно доверять?

Триллинг был одним из наименее глупых людей, с которыми Файер приходилось регулярно общаться. Его жена наняла ее учить сыновей не только музыке, но и искусству ограждать свой разум от чудовищ.

– Он никогда не давал повода не доверять ему, – ответила она. – Что случилось?

– Триллинг нашел в своем лесу два трупа, – объяснил Арчер. – Один был его воином, а другой, что печально, еще одним чужаком. На каждом полно синяков и ножевых решений, словно они дрались, но убили обоих из лука. Воину стреляли в спину издалека, а чужаку – в лицо с более близкого расстояния. Обе стрелы вырезаны из белого дерева, как и та, которой убили твоего браконьера.

Разум Файер заметался в поисках объяснений.

– Лучник обнаружил, что они сражаются, издалека застрелил воина, потом приблизился ко второму и убил его тоже.

Лорд Брокер кашлянул.

– Скорее всего, у него были личные мотивы. То есть, если предположить, что лучник и чужак были напарниками – ведь похоже, что все эти жестокие незнакомцы в наших лесах связаны между собой, правильно? У этого чужака ноги были изранены ножом, так что хоть он и не умер бы, лучнику было никак не увести его с собой, даже когда он разобрался с воином Триллинга. Может быть, лучник застрелил воина, чтобы спасти своего, а потом понял, что раны слишком серьезны, и решил избавиться и от него тоже?

Файер задумчиво подняла брови, с отсутствующим видом поглаживая котенка. Если лучник, браконьер и сегодняшний чужак и вправду действовали вместе, значит, обязанностью лучника было избавляться от свидетелей, чтобы никто не смог проговориться, что привело их в лес. И лучник отлично справлялся.

Арчер в раздумьях уставился вниз и постукивал концом лука по деревянному полу.

– Я еду в крепость королевы Роэн, – внезапно объявил он.

– Зачем? – резко вскинула на него глаза Файер.

– Хочу попросить еще воинов и разузнать о шпионах. У нее могут быть соображения по поводу того, не подослали ли чужаков Мидогг или Гентиан. Я хочу знать, что происходит в моем лесу, Файер, и мне нужен этот лучник.

– Я поеду с тобой, – сказала Файер.

– Нет, – отрезал Арчер.

– Я поеду.

– Нет. Ты не можешь постоять за себя. Ты даже на лошади ехать не в состоянии.

– Дорога занимает всего лишь один день. Подожди неделю. Дай мне восстановиться, и я поеду с тобой.

Арчер поднял руку и отвернулся от нее.

– Ты зря тратишь слова. С чего бы мне соглашаться на такое безумие?

«С того, что, когда я приезжаю в северную крепость, Роэн всегда необъяснимо добра ко мне – хотелось сказать Файер. – С того, что Роэн знала мою мать. С того, что Роэн – сильная женщина, а в женской заботе есть что-то успокаивающее. Роэн никогда не желала меня, даже если такое и было, все равно – это не то же самое».

– С того, – сказала она вслух, – что у Роэн и ее воинов будут ко мне вопросы, как вышло, что браконьер стрелял в меня и что мне удалось вытянуть из его мыслей. И с того, – добавила она, видя, что Арчер собирается возражать, – что ты мне не муж и не отец. Мне семнадцать лет, я взрослая женщина, у меня есть лошади и собственные деньги, и я сама буду решать, куда и когда мне ехать. У тебя нет права мне запрещать.

Арчер стукнул концом лука по полу, но лорд Брокер только усмехнулся:

– Не спорь с ней, сын. Если тебе нужна информация, будет глупо не взять с собой чудовище.

– На дорогах неспокойно, – почти прошипел Арчер.

– Это тут неспокойно, – возразил Брокер. – Разве не безопаснее ей будет там, где ее защитит твой лук?

– Ей будет безопаснее под крышей, за закрытой и запертой дверью.

Брокер повернул кресло в сторону выхода:

– У нее очень мало друзей, Арчер. С твоей стороны будет жестоко вот так сорваться к Роэн и остановить ее здесь.

Файер вдруг обнаружила, что крепко прижимает котенка к груди, будто защищая от чего-то. Должно быть, от охватившего ее неприятного ощущения, что эти двое резких и вспыльчивых мужчин так спокойно обсуждают ее передвижения и даже чувства. Ей вдруг безумно захотелось, чтобы этот зеленый пушистый малютка у нее на руках оказался ее собственным ребенком, которого можно было бы любить и обнимать, который спас бы ее от всех этих людей, которые ее не понимают. «Глупости» – яростно сказала она себе.

– Зачем этому миру нужен еще один читающий мысли ребёнок?»

Лорд Брокер взял Арчера за руку и посмотрел ему в глаза, успокаивая и утихомиривая сына, а потом покинул библиотеку, стуком двери поставив точку в их споре.

Арчер неуверенно посмотрел на Файер, и она, вздохнув, простила своего упрямого друга и его упрямого приемного отца. Как бы ни мучили ее эти ссоры, причиной их всегда было то, что у обоих было слишком большое сердце.

Она спустила котенка на пол и встала, взяв Арчера за руку, как только что сделал его отец. Арчер опустил ласковый взгляд на их сплетенные ладони, потом поднес ее пальцы к губам, поцеловал костяшки и устроил целое представление, разглядывая ее руку так, будто никогда ее раньше не видел.

– Я соберу вещи, – сказала Файер. – Только предупреди, когда поедем.

Она поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку, но он опередил ее и нежно коснулся губами ее губ. Мгновение она позволила ему целовать себя, а потом высвободилась и ушла из библиотеки.

Глава четвертая

Коня Файер звали Малыш, и он тоже был подарком Кансрела. Она предпочла его всем другим лошадям из-за тусклой шерсти мышиного цвета и того, как спокойно он бродил за нею туда-сюда вдоль разделяющей их изгороди в тот день, когда она поехала на выставку Каттера выбирать себе лошадь.

Остальные животные либо не обращали на нее внимания, либо начинали нервничать и брыкаться, толкая друг друга и кусаясь. Малыш же держался поодаль, на безопасном расстоянии от их выкрутасов. Он рысцой бежал рядом с Файер, останавливаясь, когда останавливалась она, и с надеждой хлопая глазами; и каждый раз, как она отходила от загона, он замирал и ждал, пока она вернется.

– Мы зовем его Малыш, – объяснил Каттер, – потому что мозги у него размером с горошину. Ничему не научить. Да и на вид тоже не красавец.

Каттер торговал лошадьми, а еще добывал для Кансрела чудовищ контрабандой. Он жил на западе, и Больших горах, и раз в год провозил свой товар по всему королевству, устраивая выставки и распродавая его. Файер он не нравился – он плохо относился к своим зверям. А еще у него был огромный беспутный рот и глаза, которые смотрели на нее с таким отвратительным собственническим чувством, что хотелось свернуться в клубок, чтобы хоть как-то прикрыться.

К тому же он был не прав насчет Малыша. Файер знала, какие бывают взгляды у глупцов, как выглядит слабый ум – и у животных, и у людей. В Малыше ничего подобного не было. Зато она чувствовала, как мерин дрожит и упрямится, когда к нему приближается Каттер, и как он успокоился, как только Файер впервые коснулась его и шепотом поздоровалась. Она привыкла, что ее желали за ее красоту, но никто и никогда еще не нуждался в ее нежности.

Когда Каттер с Кансрелом на минуту отошли, Малыш вытянул шею через ограду и положил голову ей на плечо. Она потрепала его за ушами, а он блаженно всхрапнул и перепачкал ей волосы слюной. Она рассмеялась, и в ее сердце словно открылась какая-то дверь. Наверное, любовь с первого взгляда все же существует – или, как минимум, любовь с первых слюней.

Каттер доверительно сообщил ей, что она дурочка, а Кансрел попытался уговорить выбрать потрясающую черную кобылу – под стать ее яркой красоте. Но ей нужен был только Малыш, и три дня спустя Каттер доставил его к ней домой. Конь трясся от ужаса, потому что бесчеловечный торговец засунул его в одну повозку с пумой-чудовищем, разделив их одной только хлипкой деревянной перегородкой. Выбравшись наружу, Малыш тут же встал на дыбы и заржал, а Каттер ударил его кнутом и обозвал трусом.

Задыхаясь от негодования, Файер бросилась к лошади и со всей страстью принялась успокаивать разум Малыша, а Каттеру разъяренно высказала все, что она думает о его обращении с товаром, да еще в таких выражениях, которых никогда раньше не использовала.

Расхохотавшись, Каттер заявил ей, что в гневе она вдвойне соблазнительней – это с его стороны была, конечно же, большая ошибка, потому как любой, у кого была хоть капелька ума, поостерегся бы проявлять неуважение к леди Файер в присутствии ее отца. Файер торопливо отвела Малыша в сторону, потому что знала, что сейчас случится. Сначала Кансрел заставил Каттера ползать по земле, каяться и рыдать, потом внушил ему мучительную агонию от воображаемых ран и, наконец, перейдя к реальности, принялся пинать торговца между ног и не остановился, пока не решил, что тот усвоил урок.

А Малыш успокоился при первом же прикосновении Файер и с той самой минуты послушно выполнял все, о чем она просила.

Теперь она стояла рядом с Малышом, тепло укутанная на случай предрассветного холода, и Арчер, подойдя к ней, предложил помощь. Она покачала головой, схватилась за луку седла одной рукой и, задохнувшись от боли, подтянулась.

– Всего лишь семь дней отдыха – рука уже сейчас доставляет неудобство, а к концу поездки начнет болеть. Но Файер решительно не хотела, чтобы к ней относились как к больной. Она послала Малышу заряд спокойствия, мягкую просьбу скакать сегодня осторожно ради нее. Вот еще одна причина, почему они с Малышом так подходили друг другу – у него был теплый, восприимчивый разум.

– Поклонитесь от меня королеве, – напутствовал лорд Брокер, сидя в своем кресле посреди тропы. – Скажите ей, если однажды наступит в ее жизни спокойная минута, пусть приезжает навестить старого друга.

– Обязательно, – пообещал Арчер, натягивая перчатки. Потом, заведя руку за спину, коснулся оперения стрел, как всегда делал перед тем, как сесть на лошадь – как будто хоть раз в жизни забывал надеть колчан – и вскочил в седло. Жестом показал стражам ехать впереди, а Файер – за ними, сам двинулся следом, и они отправились в путь.

С ними было восемь воинов. Больше, чем Арчер взял бы с собой, если бы отправился один, но не намного. В Деллах выехать на дорогу в компании меньше чем шести спутников отважился бы только человек в крайней нужде, или самоубийца, или кто-то, у кого были тайные причины желать нападения разбойников. К тому же ущерб от присутствия Файер – постоянной мишени, а теперь еще и раненой – почти возмещался ее способностью чувствовать приближение и намерения встречающихся на дороге незнакомцев.

Вдали от дома Файер не могла позволить себе роскошь не использовать свою силу. В общем и целом, не всякий разум одинаково притягивал ее внимание, если только она не тянулась к нему намеренно. Осязаемость разума зависела от того, насколько он мощный, каковы его намерения, знаком ли он ей, близко ли находится, открыт ли, знает ли о ее присутствии и от множества других факторов. В пути никому нельзя позволить проскользнуть незамеченным, нужно непрерывно обыскивать окрестности и по возможности овладевать каждым встретившимся разумом, пока не станут ясны его намерения. А еще нужно особенно тщательно прятать собственный разум от хищных чудовищ. Иначе на дорогах слишком опасно.

Крепость королевы Роэн находилась в дне пути. Воины задали быстрый темп, чтобы обогнуть пригород – достаточно близко, чтобы был слышен крик петухов, но достаточно далеко, чтобы быть замеченными. Самый верный способ для путешественника нарваться на грабителя или убийцу – это дать им заметить, что ты в пути.

Под скалами пролегали туннели, которые примели бы их к Роэн скорее, но их они тоже предпочитали избегать. По крайней мере, крутые наземные тропы на севере были все же безопаснее, чем таящаяся во Тьме неизвестность.

Волосы Файер, конечно же, были плотно закрыты платком, и одежда на ней была самая обычная. И все же она надеялась, что они никого не встретят. Хищные чудовища обычно не обращали внимания на очарование глаз и тела, если не видели интересных волос, но мужчины не таковы. Если ее увидят, то начнут разглядывать. Разглядев, узнают – а от посторонних взглядов ей всегда было не по себе.

Надземный путь к крепости королевы Роэн был крутым и безлесым, потому что земли Файер и ее соседей от владений королевы отделяли Малые горы. Малыми они звались, поскольку их можно было преодолеть пешком и жить в них было легче, чем в Больших горах, отделявших Деллы на западе и на юге от неизведанных земель.

Грубо обтесанные, холодные, суровые и блеклые деревушки балансировали на вершинах утесов и ютились в долинах возле входов в туннели. Каждый раз, как они ездили к Роэн, Файер разглядывала эти далекие селения и размышляла о них. Сегодня одной деревушки не оказалось на месте.

– На том утесе была деревня, – указала она, и тут ей стало ясно. Она увидела, что из-под снега торчат раздробленные каменные фундаменты старинных построек, а у подножия того утеса, на котором стояла деревня, валяются груды камней, дерева и щебня. Вся эта свалка кишела волками-чудовищами, а над ней кружили хищные птицы.

Мародеры придумали новый хитрый трюк – сбросить со скалы целую деревню, камень за камнем. Сжав губы, Арчер соскочил с коня.

– Файер, там есть живые люди?

Много живых разумов, но вот людей нет. Множество крыс, обычных и чудовищных. Файер покачала головой.

Нельзя было тратить лишние стрелы, поэтому стрелял Арчер. Сначала он сбил всех птиц, а потом начал оборачивать стрелы тканью, поджигать и стрелять в кучу чудовищ и останков. Он пускал одну за другой пылающие стрелы, пока вся свалка не занялась огнем.

В Деллах был обычай через огонь отправлять мертвых туда же, куда ушли их души – в небытие, отдавая дань уважения тому, что все смертно, кроме самого мира.

Они быстро двинулись в путь, потому что ветром с той стороны доносило ужасную вонь.

Они преодолели уже больше половины пути к своей цели, когда взглядам их открылось зрелище, призванное укрепить их дух: из разлома горы далеко под ними полилось королевское войско и стук копыт громовыми раскатами прокатился по каменной равнине. Они остановились полюбоваться. Арчер указал на переднюю шеренгу командования.

– С ними король Нэш, – сказал он. – Вон он, видишь? Высокий, на коне чалой масти, рядом со знаменосцем. А с ним – его брат, командующий войском принц Бриган, с длинным луком в руке, на черной кобыле. Видишь, вон тот, в коричневом? Великие Деллы, ну разве не великолепное зрелище?

Файер никогда раньше не встречала сыновей Накса и уж точно никогда не видела такого огромного войска. Их были тысячи – пять тысяч, как уточнил Арчер в ответ на ее вопрос, – одни в сверкающих кольчугах, другие в темной форменной воинской одежде, лошади у всех сильные и быстрые, так что войско струилось по земле, словно река. Человек с луком в руке, принц и военачальник, сдвинулся вправо и отстал, поговорил с одним-двумя воинами в середине колонны, а потом снова устремился вперед. Они были так далеко, что на вид казались не больше мышей, но Файер слышала стук копыт пяти тысяч лошадей и чувствовала необъятную мощь десяти тысяч сознаний. А еще ей видны были цвета флага, поднятого знаменосцем, скачущим плечо к плечу с принцем, куда бы тот ни направился: серо-зеленая лесистая долина и кроваво-красное солнце в оранжевом небе.

Внезапно принц Бриган повернулся в седле, впившись взглядом в облака над собою, и в то же мгновение Файер почувствовала чудовищ. Бриган развернул свою черную лошадь и предупреждающе поднял руку, от чего несколько воинов остановились и вытянули стрелы из колчанов. Высоко над потоком воинов кружили три хищные птицы: две из них – цвета фуксии и одна – яблочно-зеленого. Их привлекли дрожь от копыт и запах лошадей.

Арчер и его воины тоже приготовились стрелять. Файер крепко схватилась за вожжи одной рукой, успокоила Малыша и попыталась решить, стоит ли мучить руку и тоже доставать собственный лук.

Но этого не потребовалось. Воины принца справились отлично, всего четырьмя стрелами подстрелив обоих пурпурных чудовищ. Зеленое оказалось хитрее – оно летало неровными кругами, меняя высоту и скорость, все снижаясь, снижаясь и постепенно приближаясь к колонне воинов. Стрелу, в конце концов поразившую его, выпустил Арчер – она пронеслась вниз прямо над головами скачущего галопом войска.

Чудовищная птица упала с неба и рухнула на равнину. Принц развернул лошадь и окинул взглядом горные дороги в поисках стрелка, не опуская лук на тот случай, если пустивший стрелу ему не понравится. Заметив Арчера и его людей, он убрал лук и приветственно поднял руку, а потом указал на труп зеленой птицы и следом – на него. Файер поняла: он имел в виду, что Арчер вправе забрать подстреленную добычу.

Арчер жестом показал: берите вы. Бриган поднял обе руки, благодаря, и его воины взвалили тело чудовища на спину лошади без всадника. Теперь, посмотрев внимательнее, она заметила, что всадников не было на многих лошадях – все они везли мешки, провиант и другую убитую дичь, чудовищную и обычную. Ей было известно, что вне Столицы войско короля само себя кормит и обеспечивает. Наверное, нужна целая прорва денег, чтобы прокормить такую толпу голодных мужчин.

Голодных мужчин и женщин, поправила она себя. Каждого, кто мог ездить верхом, сражаться и убивать, с радостью принимали в войско защитников королевства, и король Нэш не настаивал, чтобы это были именно мужчины. Или, если точнее, не настаивал принц Бриган. Войско называлось королевским, но на самом деле оно принадлежало Бригану. В народе говорили, что двадцатисемилетний Нэш самый что ни на есть настоящий король, но если дело доходит до драки, младший даст ему сто очков вперед.

Поток всадников вдалеке начал вливаться в разлом у подножия другого утеса.

– В подземных ходах сегодня все-таки было бы безопасно, – заметил Арчер, – после всей этой толпы. Жаль, я не знал, что они так близко. Когда я в последний раз о них слышал, король был в своем дворце в Столице, а принц – далеко на севере, разбирался с пиккийцами.

На равнине под ними молодой принц, развернув лошадь, присоединился к хвосту колонны; но перед этим взгляд его остановился на Файер. Он не мог разглядеть ее с такого расстояния, да еще когда солнце светило ему в лицо. Едва ли он сумел понять что-то кроме того, что она друг Арчера, девушка, одетая как мальчик, с покрытой головой. И все же щеки Файер запылали. Он понял, кто она такая – это точно. Свидетельство тому – взгляд, который он бросил на нее, отворачиваясь, и ярость, с какой пришпорил лошадь. А еще – его разум, запертый и холодный.

Вот почему она всегда избегала встречаться с Нэшем и Бриганом. Естественно, что сыновья короля Накса презирают ее. Файер сгорала от позора, который оставил ей в наследство отец.