Текст книги "Королевское чудовище"

Автор книги: Кристина Кашор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Того самого садовника-смотрителя поблизости видно не было, но, пока Файер разглядывала сад, дверь домика открылась. Оттуда вышла молодая женщина с каштановыми волосами и в светло-желтом платье и направилась через сад к дворцу.

– Теоретически этот домик принадлежит Роэн, – объяснила Клара из-за плеча Файер. – Она приказала построить его, потому что считала, что у королевы должно быть место, где она может побыть одна. Она совсем переселилась туда после того, как разошлась с Наксом. Пока что им пользуется Бриган – до тех пор, пока Нэш не выберет себе королеву.

Значит, эта женщина как-то связана с Бриганом. Интересно. Вид и вправду показался Файер весьма приятным, пока она не выглянула из окон спальни и не наткнулась на панораму еще более прекрасную, а именно: конюшни. Файер потянулась разумом к Малышу, с огромным облегчением убедившись, что он совсем близко и она его чувствует.

Комнаты были чересчур большими, но удобными, на открытых окнах стояли сетки – должно быть, их поставили специально, чтобы она могла ходить мимо них с непокрытыми волосами и не бояться хищных птиц или насекомых-чудовищ.

Файер пришло в голову, что это, возможно, были покои Кансрела, или его сетки, но она тут же отбросила эту мысль. Кансрел выбрал бы покои побольше, с кучей комнат и поближе к королю, с видом на один из белых внутренних дворов, с балконом перед каждым высоким окном – она заметила такие, когда въезжала во двор.

А потом течение ее мыслей вдруг оборвало сознание короля. Она обернулась к двери спальни, и удивление ее превратилось в испуг, когда в комнату влетел Нэш.

– Король, брат мой, – изумленно произнесла Клара. – Ты что, не мог подождать, пока она хоть смоет с рук дорожную пыль?

Два десятка стражей Файер упали на одно колено. Нэш их даже не заметил, как не услышал и слов Клары – он прошагал через комнату прямо к окну, у которого стояла Файер, обхватил ее шею ладонью и попытался поцеловать.

Она чувствовала, что это случится, но разум его был слишком быстр и ловок, и ей не удалось тут же схватиться за него. К тому же в прошлый раз он был пьян, и разница сейчас казалась огромной. Чтобы избежать поцелуя, Файер опустилась на одно колено, изображая почтение. Он, не ослабляя хватки, попытался снова поднять ее на ноги.

– Ты ее задушишь, – воскликнула Клара. – Нэш, остановись!

Файер отчаянно схватилась за разум короля, поймала его, снова упустила и решила в сердцах, что лучше упадет в обморок, чем позволит ему себя поцеловать. И тут внезапно руку Нэша оторвал от ее горла другой человек – его она узнала. Сделав глубокий, облегченный вздох, Файер отшатнулась к окну.

– Муза, оставьте нас, – в голосе Бригана звучало пугающее спокойствие.

Охранники исчезли. Бриган сгреб Нэша одной рукой за воротник и грохнул о стену.

– Ты посмотри, что ты творишь, – прошипел он. – Опомнись!

– Простите, – проговорил Нэш с искренним ужасом в голосе. – Я потерял голову. Простите меня, миледи.

Нэш попытался повернуться к Файер, но Бриган крепче стиснул в кулаке его рубашку и прижал к горлу короля, не давая ему двинуть головой.

– Если она здесь будет в опасности, я сейчас же ее забираю. Поедет со мной на юг, ясно тебе?

– Хорошо, – сказал Нэш. – Хорошо.

– Ничего хорошего. Это ведь ее спальня! Скалы, Нэш! Что ты вообще здесь делаешь?

– Хорошо, – повторил Нэш, отталкивая кулак Бригана. – Довольно. Я понимаю свою вину. Стоит мне на нее посмотреть, я теряю голову.

Бриган опустил брата, отошел на шаг и потер лицо руками.

– Значит, не смотри, – проговорил он устало. – Мне нужно поговорить с тобой перед отъездом.

– Идем в мой кабинет.

Бриган кивнул на дверь.

– Буду через пять минут.

Нэш покорно повернулся и протопал к выходу. Загадочная не состыковка: старшего из сыновей называют королем, но кто же из них король на самом деле?

– Как вы, миледи? – спросил Бриган, хмуро глядя вслед брату.

Файер схватилась за ноющую поясницу. Отвратительно.

– Все хорошо, ваше высочество.

К' – Кларе вы можете доверять, миледи. И моему брату Гарану тоже. Еще Уэлкли и одному или двум приближенным короля – тем, кого укажет Клара. Раз с вами нет лорда Арчера, я хотел бы сопроводить вас домой лично, когда в следующий раз соберусь на север. Я езжу по этому пути не реже чем раз в несколько недель. Вам это удобно?

Совсем неудобно и очень, очень долго. Но Файер, с трудом сглотнув, согласно кивнула.

– Мне нужно идти, – сказал Бриган. – Клара знает, как со мной связаться.

Она кивнула снова, и принц, повернувшись, вышел из комнаты.

Приняв ванну, Файер согласилась на массаж и теплый компресс от такой умелой целительницы, что махнула рукой даже на то, что та никак не могла оторвать взгляд от ее волос. Одевшись в самое простое платье из тех, что ей принесла на выбор служанка с широко распахнутыми изумленными глазами, она наконец почувствовала себя в своей тарелке – насколько это было возможно в чужих, незнакомых комнатах, не зная, чего ожидать от этой странной королевской семьи. Да еще без музыки – ведь скрипка вернулась к законному владельцу.

Первое войско получило недельный отпуск, а потом должно было двинуться в путь под началом того, кому Бриган поручил руководство. Выйдя из ванной, Файер обнаружила, что командующий решил оставить ей ее стражников. Правила были прежние: шесть воинов всюду сопровождают ее, две женщины спят вместе с нею в спальне. Ей было жаль, что им приходится продолжать исполнять такой скучный приказ, но еще больше Файер досадовала при мысли, что они снова все время будут маячить у нее перед глазами. Бесконечное желание одиночества терзало, словно теребящая рану повязка.

Когда пришло время ужинать, она отговорилась болью в спине, чтобы не появляться так скоро перед Нэшем и его придворными. Король прислал к ней в покои слуг с тележками, на которых было столько еды, что можно было до отвала накормить всех жителей ее родного каменного дома, да еще и арчерова в придачу. Только вспомнив Арчера, Файер тут же погнала мысли о нем прочь – слишком близко подступили слезы.

После ужина пришел Уэлкли, неся с собою четыре скрипки – по две между пальцами каждой руки. Скрипки были изумительные, роскошные в каждой своей детали, волшебно пахли деревом и лаком и мерцали коричневым, оранжевым и багряным. Лучшие, какие только удалось найти за такой короткий срок, объяснил Уэлкли. Она может выбрать одну из них в качестве подарка от королевской семьи.

Файер подумалось, что она примерно представляет себе, кто именно из королевской семьи нашел среди своих забот время приказать собрать все лучшие скрипки в городе, и слезы снова предательски вскипели в горле. Одну за другой она брала скрипки из рук управляющего, и каждая из них была прекрасней предыдущей. Уэлкли терпеливо ждал, пока Файер играла, проверяя, как они ложатся под подбородок, пробуя кончиками пальцев остроту струн, вслушиваясь в глубину звука. Одну из них она все никак не могла выпустить из рук: покрытие у нее было медно-красное, а чистота звука – хрустальная, как звезда в небе, ясная и одинокая; почему-то это напомнило ей о доме. «Вот она, – сказала себе Файер. – Вот эта. Единственный ее недостаток, – улыбнулась она Уэлкли, – в том, что она слишком хороша для такой посредственной скрипачки».

В ту ночь ей не давали уснуть не только воспоминания, но и боль и волнение. Смущаясь двора, полного людей даже в этот час, и не зная, куда сунуться в поисках тишины и звезд, она вместе с шестью своими стражами направилась в конюшни и оперлась о дверь стойла перед своим дремлющим конем, склонившимся, по обыкновению, на одну сторону.

«Зачем я сюда приехала? – спрашивала она себя. – Во что я ввязалась? Мне здесь не место. Ох, Малыш. Что я тут делаю?»

Из греющей душу любви к своему коню она соорудила хрупкое, переменчивое нечто, почти похожее на храбрость, и взмолилась, чтобы этого оказалось достаточно.

Глава четырнадцатая

Человек, которого схватили во дворце, и тот чужак, что рыскал в королевских покоях в крепости Роэн, были разными людьми, но от сознаний их оставалось похожее впечатление.

– Что это значит? – требовательно спросил Нэш. – Их послал один и тот же человек?

– Необязательно, ваше величество.

– Может, они родственники? Братья?

– Необязательно, ваше величество. У членов одной семьи могут быть очень разные сознания, как и у слуг одного господина. Пока я ничего не могу сказать, кроме того, что у них схожие взгляды и способности.

– И что это нам даст? Мы не для того привезли вас из такой дали, миледи, чтобы вы рассказали нам про их заурядный характер и умственные способности.

В кабинете короля Нэша, с потрясающим видом на город, с книжными полками, возвышающихся от пола до полуэтажа и дальше – до самого куполообразного потолка, с густо-зеленым ковром и золотыми светильниками, и особенно в присутствии красивого и порывистого короля, разум Файер был так переполнен, что сложно было сосредоточиться на пленнике и думать о каких-то там его умственных способностях. Вот сам король определенно был умен, а еще безрассуден, властен и переменчив. Вот что так впечатлило Файер – этот опасно привлекательный человек был всем одновременно: открытый, как небо, и отчаянно несгибаемый.

Когда она впервые вошла в его кабинет в сопровождении шестерых стражей, король приветствовал ее мрачно.

– Вы появились в моей голове раньше, чем в дверях, миледи.

– Да, ваше величество, – от неожиданности призналась она.

– Я рад этому, – сказал Нэш, – и даю вам позволение. В вашем присутствии мне сложно контролировать себя.

Он сидел за своим столом, не отрывая взгляд от изумрудного кольца на пальце. Пока они ждали, когда приведут пленника, комната превратилась в поле битвы сознаний. Нэш остро чувствовал физическое присутствие Файер и изо всех сил старался не смотреть на нее. Так же остро он осознавал и ее присутствие у себя в голове, и вот тут-то и крылась проблема, потому что он с извращенным удовольствием льнул к ней там, чтобы хоть так насладиться чувствами, которые она вызывала. А все сразу делать не получалось – нельзя было одновременно игнорировать ее тело и цепляться за ее разум.

Он был слишком слаб и слишком силен, и все не там, где надо. Чем сильнее Файер овладевала его сознанием, тем сильнее он поддавался, так что контроль постепенно переходил к нему. Она старалась отражать попытки Нэша присосаться, но и это был не выход – получалось, что она отпускает его, оставляя тело на милость его переменчивого разума.

Ей никак не удавалось понять, как его удержать – он ускользал, все больше накручивая себя, и в конце концов позволил взгляду скользнуть к ее лицу. Поднявшись, он принялся мерить комнату шагами. Тут привели пленника, и ее ответы на вопросы Нэша только усилили его расстройство.

– Мне очень жаль, что я не могу помочь, ваше величество, – сказала она. – Мои возможности ограничены, особенно если речь идет о незнакомце.

– Мы знаем, что вы ловили чужаков и на своей земле, миледи, – сказал один из придворных, – и в их разумах было что-то необычное. У этого так же?

– Нет, сэр. У тех разум был словно в тумане. Это человек думает о себе.

Нахмурившись, Нэш остановился рядом с ней.

– Войдите в его разум, – сказал он. – Заставьте его открыть нам имя своего господина.

Пленник был изможден, он баюкал раненую руку и до смерти боялся чудовища, так что Файер знала – выполнить приказ короля было бы несложно. Она схватилась за сознание Нэша так крепко, как только могла.

– Простите, ваше величество. Я не стану управлять чужим разумом ни для чего, кроме самозащиты.

Внезапно он ударил Файер по лицу с такой силой, что ударом ее отбросило на пол. Еще не коснувшись ковра, она уже напряглась, чтобы вскочить и бежать или драться – что угодно, лишь бы защититься от него, пусть он и король, но шесть ее стражей окружили ее и отгородили от Нэша. Краем глаза она заметила кровь на скуле. Туда же скатилась слеза, и щеку страшно защипало. Он поцарапал ее изумрудом кольца.

«Ненавижу тиранов», – с яростью подумала она ему.

Король скрючился на полу, уронив лицо в ладони, а придворные, сгрудившись вокруг него, растерянно перешептывались. Он поднял взгляд на Файер, и она ощутила, что разум его теперь чист и он понимает, что сделал. На лице его был написан стыд.

Злость испарилась так же быстро, как пришла – теперь ей стало жаль его.

Она раскрыла ему решительную мысль: «Я больше не появлюсь перед вами до тех пор, пока вы не научитесь ограждать от меня свой разум».

И повернулась к двери, не дожидаясь позволения уйти.

Файер стало интересно, не сделали ли ее некрасивой синяк и квадратный порез на щеке. Оказавшись в ванной и отчаявшись победить собственное любопытство, она поднесла зеркало к лицу.

Один взгляд – и Файер сунула зеркало под стопку полотенец. Ответ на вопрос получен. Зеркала – бесполезная штука и только раздражают. Не нужно было этого делать.

Муза сидела на краю ванны, хмурое выражение не сходило с ее лица с тех пор, как стражи привели сюда свою кровоточащую подопечную. Файер понимала, как тяжело Музе метаться между приказами Бригана и верностью королю.

– Пожалуйста, не рассказывай об этом командующему.

– Простите, миледи, – еще сильнее нахмурилась Муза, – но он специально просил сказать, если король попытается на вас напасть.

В дверной косяк, входя, постучала принцесса Клара.

– Брат сказал мне, что совершил нечто непростительное, – сказала она и увидела лицо Файер. – Ох, кошмар. Ясно как день, что это кольцо короля. Вот поганец! Целительница уже осмотрела?

– Только что ушла, ваше высочество.

– Ну что ж, чем собираетесь заняться в свой первый день при дворе, миледи? Надеюсь, не вздумаете прятаться только оттого, что король вас пометил.

При этих словах Файер осознала, что и вправду собиралась прятаться, но порез и синяк были не единственной причиной. Какая благословенная мысль: запереться в этих покоях вместе со своей болью и страхами и сидеть, пока не вернется Бриган и не увезет ее домой.

– Я подумала, вам интересно будет пройтись по дворцу, – предложила Клара. – А еще мой брат Гаран хочет с вами познакомиться. Он больше похож на Бригана, чем на Нэша – умеет держать себя в руках.

Королевский дворец и брат, похожий на Бригана. Кажется, любопытство Файер только что победило опасения.

Естественно, на нее пялились, куда бы она ни пошла.

Дворец был огромный, словно целый город под крышей, и обзор с него открывался величественный: водопады, гавань, море и корабли с белоснежными парусами. Раскинувшиеся над рекой городские мосты. Сам город со всем, что в нем было великолепного и ветхого, протянувшийся до золотых полей и холмов, усыпанных камнями и цветами. И конечно, небо – его было видно из всех семи внутренних дворов и всех верхних переходов, потому что их крыши были сделаны из стекла.

– Они вас не видят, – успокаивающе сказала Клара, когда Файер подпрыгнула от испуга, заменю, как на крышу сели две чудовищные птицы. – С наружной стороны стекло зеркальное – они видят только себя. И кстати, миледи, на всех открывающихся окнах во дворце есть сетки, даже на потолке. Кансрел об этом позаботился.

Уже не в первый раз она упоминала Кансрела. Каждый раз, слыша это имя, Файер вздрагивала – настолько она привыкла к тому, что все вокруг избегают его произносить.

– Так лучше, наверное, – продолжала Клара. – Дворец кишит вещами из чудовищ – все эти ковры, перья, драгоценности, коллекции насекомых. Женщины носят меха. Скажите, вы всегда покрываете волосы?

– Обычно, да, – ответила Файер, – если показываюсь перед незнакомыми людьми.

– Интересно, – протянула Клара. – Кансрел никогда не прятал волос.

«Что ж, Кансрелу нравилось внимание», – сухо подумала Файер. И что еще более важно, он был мужчиной. Ему неведомы были ее заботы.

Принц Гаран в отличие от своей пышнотелой сестры был чересчур худощав и все же весьма красив. Под шапкой почти угольно-черных волос горели темные глаза, а во всем облике было что-то настолько порывисто-грациозное, что от него трудно было оторвать взгляд, какая-то необъяснимая притягательность. Он был очень похож на своего брата-короля.

Файер знала, что он болен – в детстве его часто мучила та же лихорадка, что убила его мать, и хоть он и выжил, но здоровье подорвал; непоправимо. А еще из неясных подозрений Кансрела и уверенности Брокера она знала, что Гаран и его сестра Клара – нервный узел королевской шпионской сети. Клару в этом заподозрить было трудно, особенно гуляя с ней по дворцу, однако в присутствии Гарана принцесса становилась собраннее и серьезнее, и Файер поняла, что эта женщина, только что щебетавшая об атласных зонтиках и своей последней интрижке, кажется, неплохо умеет хранить секреты.

Гаран сидел за длинным столом, заваленным бумагами, в комнате, полной стражников и секретарей с усталыми лицами. Единственный звук, не считая шелеста бумаги, доносился, как ни странно, от девочки, игравшей в углу со щенком во что-то вроде перетягивания ботинка. Когда Файер вошла, малышка сперва уставилась на нее, но тут же почтительно отвела взгляд.

Файер почувствовала, что Гаран ограждает от нее свой разум, и внезапно с удивлением осознала, что и Клара все это время делала то же самое. Клара вела себя так открыто, что Файер даже не замечала, насколько закрыт ее разум. Девочка тоже тщательно закрывалась.

Помимо того, что Гаран закрыл свои мысли, он еще и вел себя довольно недружелюбно. Похоже, заранее решил не спрашивать у Файер вежливых банальностей вроде того, как она доехала, удобно ли ей в ее покоях и не сильно ли болит лицо от удара. Ненавязчиво осмотрел рану.

– Бригану нельзя об этом знать, пока он не закончил то, что делает, – сказал он, понизив голос так, чтобы охранники Файер, маячившие позади, не услышали.

– Точно, – кивнула Клара. – Нельзя, чтобы он сейчас помчался сюда устроить королю порку.

– Муза собирается сообщить ему, – предупредила Файер.

– Ее отчеты проходят через меня, – сказала Клара. – Я разберусь.

Испачканными в чернилах пальцами Гаран порылся в бумагах, и вскоре одна из них скользнула через стол к Кларе. Пока та изучала ее, он выудил из кармана часы и, бросив на них взгляд, обернулся через плечо к девочке.

– Милая, – сказал он, – нечего делать вид, будто ты не знаешь, который час.

Малышка издала глубокий горестный вздох, сказала что-то, отчего ее пегий щенок отпустил несчастный ботинок, натянула обувь на ногу и понуро вышла из комнаты. Щенок помедлил мгновение, а потом поскакал за своей… хозяйкой? Да, Файер решила, что при дворе короля длинные темные волосы говорят больше, чем мальчишеская одежда, и определила ее как хозяйку. На вид лет пять-шесть, и, предположительно, дочка Гарана. Гаран не женат, но это не значит, что у него нет детей. Файер попыталась подавить невольную вспышку раздражения от того, как это просто и естественно для большинства людей – завести ребенка.

– Хм, – наконец произнесла Клара, мрачно глядя в документ. – Не знаю даже, что с этим делать.

– Обсудим позже, – сказал Гаран, скользнув взглядом по лицу Файер. Она с любопытством посмотрела на него в ответ, и он тут же нахмурился, отчего стал казаться суровым и до странности похожим на Бригана. – Итак, леди Файер, – впервые обратился он к ней напрямую. – Вы предполагаете делать то, что просил король, и использовать свою силу для допроса пленников?

– Нет, ваше высочество. Я использую ее только для самозащиты.

– Весьма благородно, – сказал Гаран таким неискренним тоном, что она растерялась, лишь посмотрела на него спокойно и ничего не ответила.

– Так это и была бы самозащита, – рассеянно вставила Клара, все еще хмуро глядя в лист бумаги перед собой. – Самозащита королевства. Не то чтобы я не понимаю ваше нежелание потакать Нэшу, раз он так по-свински себя ведет, миледи, но вы нам нужны.

– Так ли уж сильно? Я для себя этот вопрос еще не решил. – Гаран обмакнул перо в чернильницу, аккуратно дал чернилам стечь и нацарапал несколько фраз на лежащей перед ним бумаге. Не глядя на Файер, он хладнокровно и с полным осознанием своих действий открыл ей чувство, отчетливо долетевшее до нее. Подозрение. Гаран не доверял ей и хотел, чтобы она знала об этом.

Тем же вечером, почувствовав приближение короля, Файер заперлась в своих покоях. Он не стал спорить, по-видимому, смирившись с тем, что им придется разговаривать через дубовые панели двери, ведущей в ее гостиную. Это был не самый приватный разговор – по крайней мере, с ее стороны, потому что стражники, несущие свою вахту, могли отойти максимум в дальнюю комнату. Прежде чем Нэш заговорил, Файер предупредила, что его будут слышать посторонние.

Разум его был открыт и встревожен, но чист.

– Мне нужно сказать вам две вещи, миледи, если вы стерпите меня.

– Говорите, ваше величество, – тихо ответила Файер, прислонясь лбом к двери.

– Во-первых, я хочу извиниться за себя.

Файер закрыла глаза:

– Виноваты не вы целиком, а лишь та часть, что желает поддаться моей власти.

– Я не могу изменить эту часть, миледи.

– Нет, можете. Раз вам хватает сил побороть мой контроль, значит, хватит сил самому себя контролировать.

– Не могу, миледи, клянусь вам.

«Не хотите, – поправила она его без слов. – Не хотите отказаться от ощущения, которое я в вас вызываю – вот что вам мешает».

– Вы – очень странное чудовище, – почти прошептал он. – Обычно чудовища стремятся овладевать людьми.

И что она могла ответить на это? Чудовище из нее плохое, а человек – и того хуже.

– Вы сказали, две вещи, ваше величество.

Он перевел дыхание, будто в попытке очистить разум, и заговорил спокойнее.

– Во-вторых, я хотел попросить вас, миледи, пересмотреть ваше решение по поводу пленника. Времена сейчас смутные. Вне всякого сомнения, у вас сложилось неблагоприятное впечатление о моей способности разумно мыслить, но клянусь вам, миледи, что на троне – когда в моих мыслях нет вас – я ясно вижу, что правильно. Королевство находится на грани чего-то важного. Быть может, победы, быть может, краха. Ваша сила могла бы чрезвычайно нам помочь, и не только с этим пленником.

Файер повернулась к двери спиной, сползла по ней, свернувшись клубком на полу, и подняла голову, потянув себя за волосы.

– Я не такое чудовище, – жалобно сказала она.

– Подумайте, миледи. Мы можем выработать правила, установить границы. Среди моих советников есть разумные люди. Они не станут просить слишком многого.

– Оставьте меня, мне нужно это обдумать.

– Вы говорите правду? Вы действительно обдумаете мою просьбу?

– Оставьте меня, – повторила она настойчивее, чувствуя, как его внимание снова переползает с серьезных вопросов на чувства. Последовало долгое молчание.

– Я не хочу вас оставлять, – сказал он.

Файер попыталась бороться с растущей в груди досадой:

– Уйдите.

– Выходите за меня, миледи, – прошептал он. – Умоляю.

Разум его был свободен, и он осознавал всю глупость своих слов. Ей стало ясно, что он просто не может остановиться.

Она притворилась разъяренной, хотя на самом деле чувствовала совсем не ярость. «Уходите, не разрушайте мир, родившийся между нами».

Как только король ушел, Файер села на пол и спрятала лицо в ладонях, отчаянно мечтая оказаться сейчас в одиночестве. Муза принесла ей воды, а Мила нерешительно предложила теплый компресс для спины. Поблагодарив, Файер выпила воду и, за неимением альтернативы, постаралась утешиться уютным обществом женщин.