Текст книги "Семейный бизнес"
Автор книги: Кристина Джонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
– Да? – сказала Бет, которая, по счастью, этого не знала.
Джорджия продолжала сочинять на ходу:
– Может, у вас сохранились копии их водительских прав и…
– Да, конечно. – Бет выдвинула ящик. – Вот, пожалуйста, Брайан Диксон.
Она помахала папкой с личным делом гнусавого, который был абсолютно не интересен Джорджии и о котором она просто вовремя вспомнила. Из нее никогда не получился бы настоящий шпион. Не то, что из некоторых. Джорджия вздохнула и взяла папку.
Бет медленно листала алфавитные указатели.
– Ты неважно себя чувствуешь, Джорджия? Ты что-то бледная.
– Нет, у меня все в порядке. – Без особого интереса Джорджия выяснила, что гнусавого при рождении навали Брайан Алоиз Кассий.
– Я слышала о вашей несчастной лошадке и о Чарли. Плохо дело. – Бет задвинула ящик обратно. – Неудивительно, что ты такая бледная. Тебе нужно бы отдохнуть. Мы со Спенсером подумываем, не поехать ли нам летом на Майорку. Так, а вот – Рори Фолкнер.
Джорджия взяла папку, как будто это была свернувшаяся кобра. Она открыла ее, и последняя надежда умерла.
Рори Джеймс Кендел Фолкнер.
Говорить больше было не о чем. Растянув губы в благодарной улыбке, Джорджия вернула обе папки Бет.
– Это все, что ты хотела? – Бет засунула папку в ящик. – Ты такая старательная, Джорджия. Проделать такой путь только ради этого. Я и сама такая же. Делу время – потехе час. Выпьешь чашечку чая перед отъездом?
Джорджия покачала головой. Собрав всю волю в кулак, она поблагодарила Бет и направилась к двери.
– Ты ничего не записала. – Бет тряхнула стрижеными волосами. – Разве тебе не понадобятся эти данные?
– Ничего, – мрачно сказала Джорджия, – я все запомнила.
– Умница! – Бет поторопилась к столу, чтобы ответить на нетерпеливые телефонные звонки из супермаркетов, которые работают по ночам. – А бабушка тоже допоздна работает сегодня?
– Нет, она… – Джорджия вовремя вспомнила, где Сесилия, – она сегодня ушла пораньше.
– А… – Бет облегченно вздохнула. – Ей уже пора подумать о своем возрасте.
– Бет, можно тебя о чем-то попросить?
Бет, все еще склонившись над телефоном, оглянулась.
– Да, конечно.
– Ты намекнула, что информация, которую получает «Ионио», передается кем-то из сотрудников «Диадемы». Ты знаешь, кто это делает? Пожалуйста, скажи правду, Бет. Тебе ведь известно, кто работает на «Вивиенду»?
B это время зазвонил телефон, и Бет взяла трубку. Джорджии захотелось выхватить у нее аппарат. Бет закрыла трубку рукой.
– Я просто предупредила вас – для вашей же пользы, дорогая. Вот и все. – И она вернулась к телефонному разговору.
– Что? Водители подъемников? Два? Да. Хорошо. Сейчас с ними свяжусь. Я вам перезвоню через десять минут.
– Почему ты не хочешь мне сказать? – Джорджия чуть не плакала.
– Да, через десять минут. – Бет снова накрыла трубку рукой. – Ты мне нравишься, Джорджия. А вот твою бабушку я просто не выношу. – Она грустно улыбнулась и вернулась к телефону. – Да, у них есть сертификаты. У всех наших сотрудников есть сертификаты…
*
Джорджия вела машину на автопилоте. В висках стучало, глаза застилали слезы. Мерзавец! Ноющая боль переместилась из области сердца в желудок и так там и осталась. Ей хотелось бросить автомобиль и бежать, не разбирая дороги, по Аптон-Поуджез, подобно раненому животному.
Радостная встреча, которую ей устроили Эрик и кошки, только усугубила ее отчаяние. Джорджия чувствовала себя так, как будто ей привязали к ногам гири. Она, не глядя, налила себе «Курвуазье», подошла к окну и уставилась в пространство. Предыдущий вечер Рори провел у нее, и теперь все напоминало о нем. Его одежда в ее комнате, запах его одеколона – в ее постели, и на подушках, и в воздухе. Его смех звенел у нее в ушах, и она все еще ощущала прикосновение его рук на своем теле. Белые фрезии, которые Рори подарил ей давным-давно, засохли, но по-прежнему стояли на телевизоре. Опрокинув коньяк, Джорджия смахнула вазу с фрезиями на пол.
Эрик и кошки уже скрылись в испуге, когда она вытащила из-под обломков «Радио Таймс». По ее лицу струились слезы. Джулия расхохоталась: на верхней полосе газеты ярко высвечивалась дата – 1 апреля.
День дураков.
Глава двадцать первая
На следующее утро Джорджия остановила свою машину у коттеджа Рори и стала ждать. За окном моросил мелкий дождик. Ей плохо спалось в эту ночь. Глаза слипались, зубы стучали от холода. Джорджия съежилась в своем «ровере», обхватила себя руками, покрепче прижав к груди вышитого на свитере слоника, и попыталась унять дрожь.
С утра она позвонила в офис и сказала Сесилии, что весь сегодняшний день посвятит вербовке новых клиентов. Наложив немного румян на побледневшие щеки, она решила отказаться за ненадобностью от туши для ресниц и стерла помаду, с которой была похожа на клоуна. Ее бабушка, приободренная вечером, проведенным со Спенсером, а также тем, как продвигается бизнес, а может, и тем и другим сразу, согласилась, что еще несколько телефонных звонков и визитов никак не повредят «Диадеме». Джорджия, стиснув зубы, сдерживала слезы. Эта встреча будет, пожалуй, самой тяжелой.
Рори проедет от Феликстоув прямо во двор «Диадемы», и, учитывая время, необходимое на заправку топливом и мытье грузовика (он постоянно делает это после рейсов), он должен вернуться в свой коттедж приблизительно через час. Прошлым вечером Джорджия сняла свой телефон со стены и покрыла его вышитой подушкой, чтобы не слышать пронзительный звонок и не разговаривать с Рори. Их последнее объяснение должно произойти во время личной встречи.
Джорджия согнулась над баранкой, сама напуганная тем, что с ней происходит: она была отчаянно зла и невероятно одинока. Ее мучила резкая боль в желудке. Ощущение горя и предательства словно вгрызалось в ее сердце, превращаясь в нестерпимую физическую боль.
Когда машина Рори свернула, наконец, на дорогу, Джорджия почувствовала привычный прилив возбуждения, который тут же сменился глубоким отчаянием. Она так и впилась глазами в его широкоплечую фигуру в коричневой кожаной куртке, длинные ноги в джинсах и взъерошенные волосы. Она больше никогда его не увидит.
Рори заметил ее автомобиль и улыбнулся, запирая двери своей машины.
– Фантастика! Просто мечта одинокого дальнобойщика после дальней дороги: прекрасная леди встречает его у дома и… Бог мой, Джорджия… – он нахмурился, наблюдая за тем, как она с трудов выбиралась из машины. – Ты неважно выглядишь. Что случилось? Что-нибудь с Шалуном или с Чарли? Я так и знал, что с тобой что-то произошло. Я пытался дозвониться до тебя всю прошлую ночь. Что стряслось?
Рори шел навстречу ей с распростертыми руками. «Ты хладнокровный, хитрый мерзавец», – подумала Джорджия, понимая, что все еще безумно любит его. Она преодолела искушение.
– Не трогай меня!
– Что, черт возьми, происходит?
Джорджия рассмеялась, и тут же в горле появился комок.
– Господи! Тебе действительно надо было идти в актеры! Здорово сыграно! Ты предпочитаешь поговорить здесь или пройдем в дом? В любом случае много времени я у тебя не отниму.
Рори выглядел так, будто он только что увидел кошмарный сон.
– Джорджия…
– Открой дверь. – Джорджия крепко сжала зубы, чтобы не заплакать. – Все-таки я твоя гостья.
Она проследовала за ним в холл. Кинжал горечи и обиды по-прежнему терзал ее душу. Сделав глубокий вздох, Джорджия посмотрела ему в глаза.
– Доброе утро, мистер Фолкнер. Или вам больше нравится «мистер Кендел»? Как же еще вас в семье величают – Иуда? Ты, небось, надеялся, что это еще долго будет сходить тебе с рук?
– Ты про что?
– Не прикидывайся! – выкрикнула она. – Мы оба прекрасно знаем, о чем идет речь! Я хочу лишь одного – чтобы ты покинул «Диадему». Немедленно. Сегодня. Пока ты еще не окончательно все разрушил.
– Я не…
– Молчи уж лучше! – Ей хотелось броситься на него с кулаками. – У тебя есть сейчас одно преимущество: я не хочу выглядеть еще большей дурой, чем ты меня выставил. Скажешь бабушке, что просто переезжаешь. Скажешь, что я разрешила тебе расторгнуть контракт досрочно. Скажешь ей все, что хочешь, только, ради бога, не говори Сесилии правды!
– И что же это за правда? – Его глаза сверкали.
– Что ты работаешь на «Вивиенду». – В ее голосе звучал сарказм. – Видимо, тебе надо напоминать об этом время от времени. Ведь ты иногда увлекаешься, играя, слишком вживаешься в образ.
Рори снял куртку и ринулся в кухню. Сквозь шум льющейся воды и грохот чайника она с трудом различила его слова:
– Я не работаю на «Вивиенду». Мой брат – ее директор. Я только получаю дивиденды от акций, которые оставил мне мой отец, вот и все.
– Вот и все? И все? – Джорджия почти кричала, хотя и пыталась себя сдерживать. – Сколько еще членов твоей семьи в «Вивиенде»? Твоя мать – председатель корпорации, я правильно понимаю?
– Да. – Он показался в дверном проеме. – Есть еще и два дяди, одна тетя и несколько племянников в совете директоров. А как ты это узнала?
Глаза Джорджии наполнились слезами, и она отвернулась от Рори. Слезы нужно отложить на потом, когда она останется одна.
– Прочитала письмо, которое пришло в субботу утром.
Рори уже было отправился в спальню, но она окликнула его:
– Не ищи, оно у меня. – Джорджия не один раз перечитала это письмо, и теперь могла его процитировать. Руфус был главным акционером, как и Стефани Кендел. Стефани, которая разбила сердце Рори…
– Господи! – Рори выглядел ошеломленным. – Я тебя недооценивал…
– Какого дьявола ты мне ничего об этом не говорил? Это что, выскочило у тебя из головы? Это и есть тот «семейный бизнес», о котором ты мне все время твердил? Ты – двуличная дрянь! А Руфус, наверное, настолько похож на тебя, что Стефани просто вас перепутала…
Рори на секунду сжал кулаки, но тут же разжал их.
– Это, видимо, произошло совсем недавно. Послушай, ты хочешь, чтобы я тебе все объяснил? Ты выслушаешь меня?
Джорджия так сильно замотала головой, что стал слышен стук ее зубов.
– Что тут объяснять? Что я должна слушать? Еще несколько твоих заранее отрепетированных сказок? Я уже сказала, чего я от тебя хочу, и я хочу, чтобы ты сделал это сегодня. Поезжай обратно в «Диадему» и скажи, что увольняешься, а потом убирайся с глаз моих долой.
– Хорошо.
Его смирение потрясло Джорджию. Она показала на фотографию.
– Я догадывалась, что это твоя мать, но ничего не говорила, потому что до последнего надеялась, что ошибаюсь!
– Моя мать? Как, черт подери, ты это узнала?
Лицо Джорджии исказилось, она продолжала показывать на фотографию.
– Я встретила ее в «Ионио»…
«Пожалуйста, пожалуйста, – молилась она в глубине души, – скажи мне, что все не так, что я не права!»
Но Рори и не пытался ее разуверить.
Джорджия не стала вытирать слезы, которые катились по щекам.
– Боже, как я была глупа. Я должна была догадаться – все было так очевидно, просто говорило само за себя! В Виндзоре, когда нахлынула пресса, тебя и след простыл, – ты, верно, боялся, что они тебя узнают? И когда я рассказала тебе, что мы потеряли «Леннардз», ты даже не удивился! Потому что… – слезы мешали ей говорить, – потому что ты уже и так все знал.
– Нет, представь себе, не знал. – В его усталых глазах была боль. – Это меня не удивило, потому что «Ионио» должна была лишить вас всех постоянных клиентов. И я никогда не убегал от прессы, я никогда не убегал от своей жизни. И от тебя тоже не собираюсь убегать. Я просто уйду. Быстрым шагом.
Джорджия была бы меньше потрясена, если бы Рори ее ударил. Он продолжал смотреть на нее пустыми, холодными глазами.
– Я соберу все свои вещи, прямо сейчас, устраивает?
– Да, и уезжай отсюда так далеко, как только сможешь, пока ты тут еще не все разрушил. Если ты исчезнешь, то, может, мы и выкарабкаемся.
– А как же Эрик?
Джорджия проглотила подступившие к горлу слезы.
– Эрик принадлежит тебе.
Рори выдернул из сети электрический чайник и подхватил свою куртку.
– Очень хорошо. Больше нет смысла что-либо говорить. Ты казнила меня без суда и следствия.
– Ты сам себя казнил, – прошипела Джорджия, – став предателем.
Она удрученно проводила его на улицу и села в свой «ровер». В глубине души еще теплилась искорка надежды, что Рори будет все отрицать и докажет, что это ошибка.
Но он не стал этого делать. Это оказалась не ошибка, а суровая правда.
*
Оставив телефон под надежным прикрытием подушки, Джорджия легла на кровать. Ее била дрожь, но слез не было. Время и тишина слились воедино. Ничто уже нельзя вернуть назад. Комната казалась темной, но темнота не могла удалить запах Рори с ее подушки.
Вдруг она услышала звук шагов на лестнице, и сердце ее встрепенулось.
Дверь в комнату открылась, и вошла Сесилия.
– Дорогая…
Джорджия едва сдерживала слезы. Пока рядом не было родного человека, который утешил бы ее, она еще могла не плакать. Но если она сейчас разрыдается, то уже вряд ли сможет остановиться.
– Уходи, бабуля, пожалуйста.
– Сию секунду. – Сесилия тенью подошла к кровати. Ее сопровождали столь знакомые флюиды радости и шелест шелка. – Я просто хотела узнать, все ли с тобой в порядке.
Джорджия вытерла слезы ладонью. Вряд ли теперь когда-нибудь с ней будет все в порядке.
Сесилия опустилась на край кровати и прикоснулась к ее руке.
– Хочешь, мы об этом поговорим?
– Нет.
– Хорошо, тогда и не будем. Лучше я приготовлю тебе чашечку чая с бренди. – Она встала и, уходя, остановилась в дверях. – Я только хочу задать тебе один вопрос.
Губы Джорджии дрожали.
– Какой?
– Это не моя вина?
– Нет. – Она снова смахнула слезы, но они продолжали стекать по лицу тонкой струйкой.
– Ну, ладно. – Было слышно, как Сесилия вздохнула. – Я понимаю, что пару раз оказалась неправа… мы с Триш все гадаем: вы расстались из-за того, что ты сказала Рори об утечке информации?
– Нет. Я не… не говорила… – Это было так нелепо, что Джорджия засмеялась, но через секунду ее смех захлебнулся в новой волне слез.
Сесилия подбежала к кровати и прижала к себе Джорджию.
– Дорогая, пожалуйста, не надо, ну пожалуйста. У влюбленных часто бывают размолвки, милая, и каждый раз кажется, что это конец света. Но все наладится, поверь мне. Вы с Рори такая замечательная пара. А та глупость, из-за которой вы сегодня поссорились, покажется вам смешной через пару дней. Мы не сняли Рори с расписания окончательно – просто вычеркнули на пару недель, и…
– Вычеркните его отовсюду, – прорычала Джорджия, наконец сев на кровати и гневно глядя на бабушку опухшими глазами. – Я повторяю: отовсюду! Сотрите все записи о нем! Рори Фолкнера больше не существует! – Она начала истерически смеяться. – Он никогда и не существовал, черт бы его подрал.
Покачав головой, Сесилия встала и приготовила обещанный чай с бренди. Джорджия, все еще сидя в темноте, пробормотала слова благодарности, зная, однако, что пить его она не будет.
Сесилия в недоумении пожала плечами.
– Я не хочу оставлять тебя в таком состоянии.
– Мне лучше, когда я одна. – Губы и нос Джорджии распухли от слез. – Считай, что это все от неопытности. Если бы у меня были десятки романов, наверное, я более хладнокровно переживала бы завершение очередного, да?
– Мне казалось, что здесь нечто большее, чем просто роман.
– Да нет же, – произнесла Джорджия дрожащими губами. Она лгала бабушке и самой себе. – Никакой трагедии нет. Я не беременна, он не женат, не сбежал с моей лучшей подругой или с фамильным серебром. Просто – все кончено.
«До чего же страшные слова. Наверное, самые страшные мире».
Раздираемая сомнениями, Сесилия пошла к дверям.
– Позови меня, если я понадоблюсь, дорогая. Обещаешь?
– Обещаю, – пробормотала Джорджия, которой был нужен только Рори.
В дверях Сесилия обернулась.
– Ты хочешь, чтобы я сама всем рассказала? Чтобы избавить тебя хотя бы от этого…
– Триш наверняка была в офисе, когда Рори вернулся, поэтому к обеду весь Аптон-Поуджез будет в курсе.
– Это не очень приятно.
– Да, действительно. Но если вдруг кто-то остался в неведении, то я доверяю тебе делать от моего имени заявления. Говори, что хочешь.
Похоже, Сесилия так и сделала, потому что, когда на следующий день Джорджия, бледная и с красными от слез и бессонной ночи глазами, появилась в офисе «Диадемы», Мари, Джед и Барни, раскладывавшие маршрутные листы, прекратили смеяться и стали переговариваться полушепотом. Кен выбежал во двор и запрыгнул в кабину грузовика с такой скоростью, как будто за ним гналась стая волков. Триш погрузилась в чтение «Инструкции по использованию компьютера», которую она годами не открывала. И даже Сесилия упорхнула в другую комнату, оправдываясь тем, что ей нужно наполнить кофейник.
Только Сабрина, нянчившая Оскара, посмотрела ей в глаза.
– Джорджия, мне так жаль, что он оказался подлецом. Тебе плохо, да? Если я могу что-нибудь для тебя сделать…
– Спасибо! – Несмотря ни на что, Джорджию тронули эти слова. – Как у тебя дела?
– Наверное, ты еще не виделась с Аланом?
Джорджия покачала головой. Если бы она с ним вчера увиделась, то ничего не произошло бы.
Мари, Джед и Барни толпой вышли из офиса, одарив ее скупыми улыбками. Одному Богу известно, какими подробностями Сесилия приукрасила их с Рори ссору. У Джорджии возникло подозрение, что в ее рассказе присутствовали и смертельная болезнь, и убийство, и куча других ужасов.
– Скажи хоть что-нибудь, – шепнула она Триш, плюхнувшись в свое кресло и пытаясь сконцентрироваться на бумагах, лежащих перед ней на столе. – Скажи что угодно, только не молчи.
– Даже не знаю, что и сказать? – Триш стучала по клавиатуре. – Я думала, у вас это навсегда. Думала, что окажусь самой давней подругой невесты в Кристендоме. Я просто ушам своим не поверила, когда он сказал, что уходит. Слушай, а может, еще не все потеряно?
– Все.
Джорджия гадала: сможет ли она когда-нибудь привыкнуть к этому странному чувству – будто она тонет в море отчаяния?
«Господи, что же мне теперь делать?»
Глава двадцать вторая
Прошло три недели. Стоял серый, пасмурный день. Сесилия проводила бухгалтера «Диадемы», который приезжал исполнить свой ежемесячный ритуал проверок гроссбухов и накладных, а затем вернулась в офис и закрыла за собой дверь. Джорджия, которая машинально рисовала что-то в блокноте во время беседы Сесилии с бухгалтером, даже не подняла глаз.
– Что ж, результаты проверки говорят в нашу пользу. – Сесилия сняла мокасины и потерла усталые ноги. – Я знала, что дела пойдут в гору после того, как «Ионио» перестанет понижать цены. Потеря «Леннардз» могла оказаться для нас фатальной. Теперь, когда мы регулярно обслуживаем «Диарлавз» и вернувшихся к нам клиентов, я думаю, нам понадобится еще один водитель.
– Нет! – Джорджия перечеркнула все свои рисунки. – Даже и не думай!
– Милая моя, – взгляд Сесилии смягчился, – я вовсе не имела в виду Рори…
Джорджия закусила губу. Одно только упоминание его имени отзывалось в сердце болезненными уколами.
– Прости, я подумала…
Сеселия любовно посмотрела на внучку.
– Я понимаю. А как ты относишься к тому, что мы возьмем гнусавого на постоянную работу? На замену Рори, если ты не против. Теперь, когда Джед окончательно поправился, мы можем поставить его на дальние рейсы.
– Мне все равно, – устало сказала Джорджия. – Я оставлю записку Триш, чтобы она подготовила контракт.
Она опять взяла ручку и принялась рисовать. Душевная боль не покидала ее. С каждым днем Джорджия все больше думала о Рори, и постоянная апатия начинала пугать ее саму. Три недели тянулись, словно три года. Джорджия даже стала жалеть, что Рори не изменил ей с другой женщиной. По крайней мере, в этом случае симпатии публики оказались бы на ее стороне. А сейчас ей приходилось страдать в одиночестве.
Надо было отдать Рори должное: он сказал Сесилии, что их расставание «происходит по обоюдному желанию и обусловлено непреодолимыми различиями». Недоумевающая Сесилия решила, что все дело в том, что из-за гигантских пропорций Рори у них возникли проблемы в интимной жизни, и расстроилась, что Джорджия не желает с этим мириться.
Джорджия протерла руками уставшие глаза, и пририсовала еще несколько звездочек в своем блокноте. Ее мысли блуждали по замкнутому кругу. «Когда она влюбилась в него, то понимала, что риск неизбежен, но в глубине души все-таки верила, что их любовь продлится всю жизнь. Как ни печально, но тогда она была просто романтически настроенной дурочкой. И очень хорошо, что истина раскрылась почти сразу, – думала Джорджия. – Рори, очевидно, никогда и не планировал оставаться с ней дольше, чем это было нужно для его целей, а теперь его и след простыл. Наверняка он сейчас прокладывает путь к сердцу еще одной маленькой компании, даже и не вспоминая о Джорджии».
С тех пор как он их покинул, все клиенты, за исключением «Леннардз», вернулись. У них по-прежнему случались поломки и мелкие накладки, но слухи, похоже, прекратились. Водители «Ионио» изредка подшучивали над ними, но больше угрожали. Разве нужны были иные доказательства причастности Рори к «Вивиенде».
Джорджия покачала головой. А ведь заверял в своих чувствах и рассказывал, как ему нравится в «Диадеме». Небось сразу же побежал в свою гнусную семейку, и рассказал им, что «Диадема» – совсем крошечная конторка, не представлявшая никакой угрозы для «Вивиенды», и совершенно неинтересная для поглощения. Джорджия представила себе самодовольное выражение лица красавчика Руфуса, который, как ей казалось в эти мучительные бессонные ночи, должен был выглядеть точно так же, как и Рори, только без его толики душевного тепла. Интересно, какие гримасы скорчили Стефани, которую он когда-то любил, и его мама-председательница, о которой он просто «забыл» ей рассказать?
– Почему бы тебе не привести себя в порядок и не сходить куда-нибудь вечером? – спросила Сесилия и взяла сумочку и кейс. – Ты не выходила из дома… уже целую вечность. Могла бы позвонить своим друзьям или поехать на встречу театрального клуба. Мы уже готовимся к новому спектаклю: летом будем ставить комедию. – Чувствуя, что внучка от этого не в восторге, бабушка пустила в ход козырную карту: – Между прочим, пора уже начинать готовиться к балу у Бримстоунов.
– Господи, – пробормотала Джорджия. – Неужели пора? Ничего хуже я и представить себе не могу. Мне так не хочется ничего делать и уж меньше всего – проторчать, зевая, целый вечер с Бет, Спенсером и кучей нахлебников, которые зайдут туда только, чтобы бесплатно поесть.
Сесилия протянула к ней руки.
– Любовь моя, я знаю, что ты чувствуешь. Ты, наверное, была слишком маленькой, чтобы понять это, но когда Гордон умер, мне тоже не хотелось жить. Я продолжила свой путь только потому, что нужно было заботиться о тебе. Если бы тебя не было рядом, я уверена, что в один прекрасный день меня нашли бы мертвой с бутылкой виски в руках и горстью таблеток. Не смотри на меня с таким удивлением! Я несколько раз помышляла о самоубийстве. Но сейчас я рада, что не сделала этого. – Она улыбнулась. – Гордон наверняка разозлился бы на меня!
– У меня все по-другому. – Глаза Джорджии наполнились слезами. – Я вовсе не помышляю о самоубийстве, да и Рори не умер. Все совершенно иначе.
– Но ты почти ничего не ешь и, я уверена, не спишь. И не способна ни на чем сосредоточиться. Печаль и переживания, могут вылиться в глубокую депрессию. Нужно взять себя в руки. На балу у Бримстоунов обычно собирается веселая компания. Но если тебе уж так не хочется идти к ним, то почему бы не устроить самой себе маленький праздник…
– Не нужны мне никакие праздники! – Джорджия резко встала и поспешила к двери, чтобы не слышать хорошо знакомые ей фразы Сесилии «Найди кого-нибудь еще» и «В озере плавает еще много рыбок». – У меня нет желания вышибать клин клином или танцевать эти дурацкие танцы со Спенсером. Я хочу только одного – чтобы все оставили меня в покое! Я сама во всем виновата, и теперь придется с этим жить.
Джорджия захлопнула за собой дверь и выскочила во двор, дрожа от холода. Ей казалось невыносимым провести еще один вечер в этом доме, где кошки и собаки с укором смотрели на хозяйку, недоумевая, почему она не хочет с ними играть. В доме, где каждые полчаса звонил телефон, и Триш, Сесилия или Мэдди спрашивали, все ли у нее в порядке.
Невыносимо провести еще один вечер среди скучных телевизионных передач, которые ей приходилось смотреть от нечего делать, с книгой, которая была открыта все на одной и той же странице. Пойти куда-нибудь? Погулять? Джорджии хотелось громко закричать. Какой смысл идти куда-то без Рори? Какой смысл вообще что-либо делать без Рори?
Через два часа Джорджия уже стояла у дома Алана и стучалась в дверь. Похоже, они с Сабриной не слишком удачно придумали. Возможно, он как раз сейчас развлекает очередную дамочку из колонки объявлений «одиноких сердец». Джорджия пожала плечами. Ну и что? В крайнем случае, она прикинется сектанткой, которая распространяет новую спасительную религию или еще кем-нибудь в этом роде. Для нее это теперь не сложно – за последнее время она стала неплохой актрисой. Может быть, сначала надо было позвонить Алану? Джорджия покачала головой. Нет, если бы она стала обдумывать все заранее, то, пожалуй, вовсе отказалась бы от этого визита. Ее апатия действительно пустила глубокие корни.
Алан открыл дверь и стал всматриваться в темноту. Судя по небрежно надетому спортивному костюму и домашним тапочкам, он отдыхал. Джорджия попыталась разглядеть в нем сексуального атлета, но тут же потерпела неудачу.
– Джорджия, я как раз думал о тебе. Заходи… Или ты по делам фирмы?
– Нет, к бизнесу это не относится. – Она зашла в бежевую прихожую. Последний раз она была здесь вместе с Рори. – Я ехала в Пиподз навестить Чарли и подумала…
Алан проводил ее в очень аккуратную гостиную, также сплошь бежевую.
– Я рад тебя видеть, неважно, что тебя сюда привело. Все так изменилось после того, как Джед занялся нашими доставками. Нет, он отлично справляется, но с тобой было интереснее… – Он кинул подушку на кресло, стоящее рядом с электрическим камином. – Присаживайся. Что-то похолодало. Чай? Кофе?
Джорджия покачала головой. Что, черт подери, она здесь делает? Что ей сказать? «Сабрина беременна, а ты – главный подозреваемый»?
Алан присел напротив нее.
– Я так расстроился, когда услышал про… м-м-м… вас с Рори. Бедняжка. Ты была так счастлива. Почему подлецам вечно все сходит с рук? Почему страдают только хорошие люди?
– Кто ж знает, почему… – Она попыталась улыбнуться. – Как у тебя дела, кто-нибудь ответил на объявления?
– Я бросил это, как бросают дурную привычку. – Алан погладил усы. – Если честно, то мое сердце от этого только страдало. О боже, наверное, тебе совсем ни к чему все это выслушивать… особенно сейчас. Просто я не смог больше терпеть всех этих дурочек после того, как понял, что женщина моей жизни все это время была у меня под носом.
Джорджия сделала вид, что заинтригована и натянула на себя улыбку.
– Неужели?
– Да. – Алан откинулся в кресле и принял мечтательный вид. – Ты же знаешь, как это бывает: вдруг понимаешь, что все это время рядом с тобой кто-то был прямо у тебя под носом, но ты не замечал этого человека, пока тот не исчез из твоей жизни. Со мной именно так и случилось…
Джорджия пыталась выудить из своей затуманенной головы хоть какой-нибудь подходящий ответ. Если бы она была с Рори, то пошутила бы, что у Алана под носом нет ничего, кроме худосочных усов.
– Правда? – Она так и не нашлась, что ответить.
Алан нагнулся вперед, закинув одну ногу на другую. Его ноги так смешно вглядели в этих тапочках.
– Да ладно, что уж теперь. Я уверен, ты сейчас не хочешь об этом говорить. Как Шалун?
Джорджия попробовала убрать ноги подальше от безжалостного пекла электрического камина.
– Поправляется, спасибо. Я как раз и еду, чтобы навестить его. Когда Шалуна выпишут, Дрю заберет его на реабилитацию в Пиподз. Там есть бассейн, термотерапия и все, что нужно. Потом я, наверное, отвезу его к нам в «Диадему». Мы могли бы построить во дворе небольшую конюшню…
Они продолжали говорить о Шалуне, о Чарли, о предстоящем бале у Бримстоунов, о работе, об очередном спектакле «Поуджез Плэйэрз» и о беременности Мэдди.
Чувствуя, что сейчас самое время затронуть интересующую ее тему, Джорджия заправила волосы за уши и собралась с духом.
– Ты знаешь, Дрю так счастлив, что скоро станет отцом. Мэдди сказала, что он даже ходил на специальные занятия. А ты как к этому относишься?
– К отцовству? – Лицо Алана засветилось энтузиазмом. – Господи, конечно, положительно. Моя жена… бывшая жена… не хотела детей. Она говорила, что это разрушит ее карьеру. Это было одной из причин, по которой мы разошлись. – Он тяжело вздохнул. – Однако у меня мало шансов стать отцом, верно ведь?
Джорджия почувствовала необыкновенное облегчение.
– Когда ты говорил, что влюбился, речь шла о Сабрине?
Его глаза мечтательно затуманились.
– Да, она просто замечательная. Великолепная и забавная одновременно, к тому же – очень красивая. Как из волшебного сна. И мне так нравится Оскар. Но сомневаюсь, что я ей хоть капельку интересен. Сабрина ведь наверняка сравнивает меня с Чарли…
– Сравнивает, – Джорджия закивала, – и считает, что ты лучше. Я бы даже сказала, что она от тебя без ума и…
– Правда? Честно? – Лицо Алана рсплылось в улыбке до самых ушей. – Сабрина?! Вот здорово! Невероятно! – Он на секунду умолк. – Так что ты еще хотела сказать?
– И еще она ждет от тебя ребенка.
В комнате воцарилась абсолютная тишина. Вдург Алан вскочил на ноги и в триумфе воздел руки. Джорджия, чья правая нога уже начала поджариваться возле камина, встала и взяла его за руки.
– Она просто боялась тебе это сказать, думала, что ты оставишь ее, как отец Оскара.
– Я? – Алан уже бежал к телефону. – Да ни за что на свете! Мне нужно только сделать одну вещь.
Джорджия прошла через бежевые комнаты к входной двери.
– И что это за вещь?
– Попросить ее выйти за меня, – Алан улыбался, сжимая в руках телефон, – и как можно скорее.
*
Все еще противясь возвращению в домашнее заточение, Джорджия вела машину сквозь ненастную тьму. Сабрина и Алан – странная парочка. Но разве это помешает им обрести счастье? В глубине души Джорджия хотела, чтобы они были счастливы. В глубине души… Она проглотила комок в горле, мучивший ее теперь постоянно, и свернула в сторону Милтон-Сент-Джон.
Припарковывая машину на заднем дворе конюшен Пиподз, Джорджия молилась, чтобы Дрю и Мэдди ее не заметили, она просто не вынесла бы сейчас утешений и разрыдалась бы прямо у них на глазах. Дай Бог, чтобы Чарли был один. Она постучала.
Не дождавшись ответа, Джорджия надавила на дверь, которая тут же поддалась. Столик в прихожей был завален программками скачек и письмами. Визитки с надписью «поправляйся» были развешены по всей стене. Конверты с телефонными номерами, надписанные разными чернилами, заполняли все окружающее пространство.
