Текст книги "Семейные тайны"
Автор книги: Кристин Сэлингер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Подмигнув Сету, Филипп неслышно приблизился к ней со спины и, обняв одной рукой за талию, звонко чмокнул в макушку.
– Бежим со мной? Изменим имена. Ты будешь Софией, я – Карло. Я увезу тебя в райский уголок, и там ты станешь готовить только для меня одного. Разве эти невежды способны оценить твое мастерство?
– Дай только доделать эту трубочку, Карло, и я немедленно иду собирать вещи. – Анна повернула к нему голову; ее темные итальянские глаза лучились смехом. – Ужин через полчаса.
– Я открою вино.
– А сейчас что можно съесть? – спросил Сет.
– Возьми в холодильнике ассорти.
– Да здесь же одни овощи, – возмутился Сет, вынимая тарелку.
– Так и есть.
– Черт!
– Сначала иди помой руки после собаки.
– У собак слюна чище, чем у людей, – заявил Сет. – Я читал, что укус человека страшнее, чем укус собаки.
– Благодарю за информацию. А теперь марш мыть руки.
– О Боже! – Сет поплелся из кухни с недовольной гримасой на лице. Глупыш затрусил следом.
Филипп вытащил бутылку вина из буфета, где держал небольшой запас спиртных напитков. Он любил хорошее вино и знал в нем толк. В его квартире в Балтиморе имелась весьма обширная и тщательно подобранная коллекция алкоголя, для которой он оборудовал специальный бар. Здесь же, в доме у воды, его любимые бордо и бургундское стояли вперемешку с готовыми завтраками из воздушного риса и пакетиками порошкового пудинга. Что делать? Приходилось мириться.
– Как вы тут управлялись без меня целую неделю? – поинтересовался он у Анны.
– Лично я выдохлась. Того, кто утверждает, будто для женщин нет ничего невозможного, следует пристрелить. Семья и работа – вещи несовместимые. – Она глянула на него с лучезарной улыбкой. – Правда, мне нравится совмещать.
– Это видно. – Филипп искусно извлек пробку из бутылки, вдохнул аромат напитка, удовлетворенно цокнул языком и поставил вино на кухонный стол. – А где Кэм?
– Сейчас должен быть. Они с Этаном решили поторчать сегодня в мастерской лишний часок. Первое судно Куиннов построено. Завтра приезжает покупатель. Яхта готова, Филипп, – с горделивой улыбкой заключила она. – Такая красавица. Стоит в доке, ждет попутного ветра.
Филиппа кольнуло разочарование. Жаль, что закончили без него.
– За это не грех и шампанского выпить.
Анна прочитала этикетку на бутылке и вскинула брови.
– «Фолонари» где-то достал…
Анна тоже понимала толк в винах, и, по мнению Филиппа, это было одно из ее главных достоинств.
– Семьдесят пятого года, – похвастался он.
– Замечательно. Я, например, жаловаться не стану. Что ж, поздравляю вас, мистер Куинн, с вашей первой яхтой.
– Моей заслуги в этом нет. Я всего лишь улаживал детали и исполнял роль рабсилы.
– Скажешь тоже. Детали, как ты выражаешься, неотъемлемая часть любого предприятия, и ни Кэм, ни Этан не справились бы с этим так блестяще, как ты.
– Они считают меня занудой.
– А с ними нельзя иначе. Вы должны гордиться собой. Добиться всего этого за несколько месяцев! Я говорю не только о новой компании – о семейных делах. Каждый из вас вложил в Сета частичку самого себя, но ведь и взамен каждый получил что-то очень важное.
– Никогда не думал, что так привяжусь к этому мальчишке. – Анна поливала соусом макаронные трубочки, а Филипп полез в буфет за бокалами. – Правда, и сейчас еще порой такое отчаяние накатывает, хочется послать все к чертям собачьим.
– Вполне естественная реакция.
– Угу, только мне от этого не легче.
Анна крошила сыр в горшочек, краем глаза наблюдая за Филиппом. Красивый мужчина, размышляла она. Можно сказать, образец мужской красоты. Густые волосы отливают бронзой, а глаза удивительные – скорее золотистые, чем карие. Лицо удлиненное, с высокими скулами. Чувственное и одновременно ангельское. Рослая стройная фигура словно скроена для итальянских костюмов. Правда, она видела его голым по пояс, в одних лишь потертых джинсах, и знала, что под элегантным пиджаком с брюками скрываются стальные мускулы.
Атлетичный, утонченный, проницательный, эрудит. Одним словом, интересный мужчина.
Анна поставила горшочек в духовку, взяла бокал с вином и с улыбкой чокнулась с Филиппом.
– Из тебя получается неплохой старший брат.
Она нагнулась к нему и нежно поцеловала. Как раз в эту секунду в кухню вошел Кэм.
– Губы прочь от моей жены.
Филипп улыбнулся и рукой обвил Анну за талию.
– Она сама меня поцеловала. Я ей нравлюсь.
– Я нравлюсь больше. – В доказательство Кэм просунул ладонь под завязки на переднике Анны, развернул ее к себе лицом, крепко обнял и стал целовать. – Верно, лапочка? – Он нежно укусил ее за нижнюю губу и ухмыляясь похлопал по ягодице.
– Пожалуй. – Анна протяжно вздохнула и тряхнула головой, чтобы прийти в себя. – А грязный-то какой.
– Я как раз направлялся в душ. А сюда заскочил, чтобы взять банку пива. И жену поцеловать. – Высокий, худощавый, темноволосый, Кэм всем своим видом излучал угрозу. Он отошел к холодильнику и, бросив на Филиппа самодовольный взгляд, добавил: – Собственную женщину надо иметь.
– Когда мне ее искать? – буркнул тот.
После ужина Филипп целый час штудировал вместе с Сетом учебный материал шестого класса: длинные примеры на деление, битвы Американской революции и словарный состав родного языка, а потом, прихватив переносной компьютер и бумаги, над которыми собирался поработать, удалился в свою комнату.
Это была та же комната, которую Рей и Стелла Куинны предоставили ему, когда привезли домой из больницы. Стены тогда здесь были светло-зеленые, но в шестнадцать лет ему вздумалось перекрасить их в пурпурный цвет. Зачем? Одному Богу известно. Помнится, мать – ибо к тому времени он уже называл Стеллу мамой – окинула взглядом его художество и сразу предупредила, что он умрет от несварения желудка.
А он балдел от пурпурных стен. Три месяца. Потом изменил их цвет в кипенно-белый и украсил меланхоличными черно-белыми фотографиями в черных рамках.
Перед отъездом в Балтимор он вернул комнате первоначальный вид.
Его родители оказались правы. Они редко ошибались в своих оценках и суждениях.
Они дали ему эту комнату, в этом доме, в этом месте. Он доставлял им много хлопот. Первые три месяца шла борьба характеров. Он приобретал наркотики, затевал драки, крал спиртное и являлся домой пьяным на рассвете.
Теперь-то ему ясно, что тогда он испытывал их, провоцировал на крайний шаг. Ну давайте, выгоните меня. Отправьте назад. Не тяните. Все равно вам меня не обуздать.
Но они не отступились. И не просто обуздали. Они создали его.
– Удивляюсь я тебе, Филипп, – сказал ему однажды отец. – Зачем растрачивать впустую здоровье и хорошие мозги? Почему ты позволяешь каким-то негодяям брать над тобой верх?
В тот момент Филиппу все было безразлично. Он отравился алкоголем и наркотиками и места себе не находил от резей в желудке и тяжести в голове.
Рей вывез его на яхте в море, сказав, что прогулка под парусом ему не повредит. Мучимый тошнотой, Филипп навалился на ограждение, срыгивая в воду остатки яда, которым накачал свой организм накануне вечером.
Ему как раз исполнилось четырнадцать лет.
Рей бросил якорь в узком проливе, отер Филиппу лицо и сунул в руки холодную банку пепси.
– Сядь.
Филипп без сил опустился на сиденье и дрожащими руками поднес банку ко рту. При первом же глотке желудок словно в бараний рог скрутило. Рей сел напротив. Его крупные ладони лежали на коленях, седые волосы чуть развевались на ветру, а глаза, удивительно ясные синие глаза, смотрели с участием и уважением.
– Ты здесь уже два месяца. Полагаю, успел освоиться за это время. Стелла говорит, сейчас ты вполне здоров. Окреп, набрал хорошую физическую форму, от которой, правда, скоро ничего не останется, если будешь продолжать в том же духе. – Он сжал губы и надолго замолчал.
Стояла поздняя осень. Солнце светило, но не грело. Над голыми деревьями простиралось холодное голубое небо. В высоких прибрежных зарослях застыла цапля. Морской бриз трепал пожухлую траву и пенил воду.
Мужчина наслаждался тишиной и пейзажем. Бледный подросток горбился, не замечая окружающей красоты.
– Эту ситуацию можно разыграть по-всякому, Фил, – наконец заговорил Рей. – Мы можем прибегнуть к жестким мерам. Посадим тебя на короткий поводок, будем следить за каждым твоим шагом и наказывать за каждый срыв. А пока у тебя сплошные срывы.
Рей, думая о чем-то своем, взял удочку и с рассеянным видом стал цеплять на крючок листик алтея.
– Или просто умоем руки. Скажем, что эксперимент не удался, и ты можешь возвращаться в колонию.
Филипп почувствовал, как в животе что-то опустилось, и сдавленно сглотнул, не вполне сознавая, что пытается побороть страх.
– Ну и обойдусь без вас. Мне никто не нужен.
– Ты заблуждаешься, – мягко возразил Рей, закидывая удочку в воду. Вокруг поплавка образовалась рябь. – Вернешься в колонию, назад дороги не будет. Еще пару лет по наклонной, и тебя отправят уже не в учреждение для несовершеннолетних, а в камеру к громилам, которые не останутся равнодушны к твоей смазливой мордочке. Какой-нибудь двухметровый кретин с грязными лапами в один прекрасный день зажмет тебя в душе и сделает своей невестой.
Филипп жалел, что у него нет сигареты. От картины, нарисованной Реем, на лбу выступил холодный пот.
– Я могу постоять за себя.
– Сынок, тебя пустят по кругу, как поднос с бутербродами, и ты это знаешь. Есть вещи, против которых ты бессилен, сколько ни сопротивляйся. До настоящего момента ты влачил жалкое существование. Не по своей вине. Но отныне ты сам отвечаешь за собственную судьбу.
Рей опять замолчал. Зажав между коленями удилище, он достал холодную банку пепси, открыл и с жадностью приник к ней.
– Нам со Стеллой показалось, что в тебе что-то есть, – продолжал он. – Мы по-прежнему так считаем. – Филипп опять поймал на себе его взгляд. – Но до тех пор, пока ты сам не поверишь в себя, мы не сдвинемся с места.
– Какое вам до меня дело? – вяло огрызнулся Филипп.
– Пока трудно сказать. Может быть, ты не стоишь нашего внимания. Может быть, вопреки всем нашим усилиям, ты в конечном итоге вернешься на улицу мошенничать и торговать наркотиками, как прежде.
Вот уже три месяца он имеет приличную постель, регулярное питание и интересные книги, а книги – одно из его тайных пристрастий. При мысли о том, что он может утратить все это, к горлу опять подступил комок, но он лишь пожал плечами.
– Как-нибудь не пропаду.
– Если «как-нибудь не пропаду» – это все, чего ты хочешь, значит, будь по-твоему. Здесь ты можешь иметь дом, семью, настоящую жизнь. Здесь у тебя есть шанс найти свое истинное призвание. Не устраивает такая перспектива, что ж, дело твое.
Рей вдруг стремительно подался вперед, и Филипп сжал кулаки, готовясь отразить удар. Но тот лишь задрал на нем рубашку, обнажив свежие шрамы на его груди, и сказал спокойно:
– Можешь возвращаться к этому.
Филипп посмотрел в глаза седому мужчине. Они полнились состраданием и надеждой. И тогда он вновь представил себя истекающим кровью в канаве на углу улицы, где человеческая жизнь ценилась дешевле дозы кокаина.
Филипп опустил голову в ладони.
– Ради чего вы стараетесь?
– Ради тебя, сынок. – Рей провел ладонью по его волосам. – Ради тебя.
Безусловно, он не исправился за одну ночь. Но он начал меняться. Родители заставили его поверить в себя. Для него стало делом чести хорошо учиться в школе, трудиться, доказывая себе и окружающим, что он достоин носить фамилию «Куинн».
И он доказал. Он отшлифовал и отполировал уличного мальчишку, вылепил из него интеллигентного молодого человека с удачно складывающейся карьерой.
Сейчас казалось, что время повернулось вспять. Он проводил выходные в своей комнате с зелеными стенами и добротной мебелью, из окон которой можно было любоваться лесом и болотами.
Только теперь он старался ради Сета.
ГЛАВА 2
Филипп стоял на носу яхты, которую решили назвать «Возлюбленная Нептуна». Он лично отпахал над ней почти две тысячи человеко-часов, претворяя чертежи в законченный шлюп.
Палуба из тиковой древесины и сверкающие снасти блестят в лучах сентябрьского солнца. Кабина – шедевр плотницкого мастерства. Гладкие шкафчики выструганы из натурального дерева, каюта по заказу клиента оборудована на четыре спальных места для близких друзей.
Прочное судно, красивое, восхищался Филипп. Обтекаемый корпус, глянцевая палуба, длинная ватерлиния. Настоящая жемчужина! Ортопеду из Вашингтона придется отвалить им кругленькую сумму за такое чудо.
– Ну и?.. – поинтересовался Этан, щурясь на солнце.
Филипп провел ладонью по гладкому планширю, над которым ему пришлось попотеть немало часов.
– Наша красавица заслуживает менее банального названия.
– У владельца денег больше, чем воображения. О ней уже молва идет. – Губы Этана медленно изогнулись в серьезной улыбке. – Боже всемогущий, Фил, у нее такой классный ход. Когда мы с Кэмом испытывали ее, я думал, он откажется от сделки. И знаешь, я бы не возражал.
Филипп потер большим пальцем подбородок.
– У меня в Балтиморе есть приятель, художник. В основном он занимается изготовлением рекламы – для отелей, ресторанов и так далее. Но иногда работает и по частным заказам, пишет картины. И каждый раз, как продает очередное творение, места себе не находит. Не любит расставаться со своими полотнами. Я только теперь начинаю его понимать.
– И ведь это наше первое судно.
– Но не последнее.
Филипп удивлялся себе. Он никак не предполагал, что так увлечется семейным бизнесом. Идея основать судостроительную компанию принадлежала не ему. Сам бы он в жизни до подобного не додумался. Он считал, что братья втянули его в безумную нелепую авантюру, изначально обреченную на провал, и говорил им об этом открыто.
Но, разумеется, оставаться в стороне он не мог и сразу взял на себя заботу об аренде помещения, приобретении лицензии и необходимых средств производства. А чего он только не натерпелся, когда они строили «Возлюбленную Нептуна»! Занозы, ожоги от горячего креозота, ноющие мышцы после долгих часов тяжелого физического труда!
И не напрасно, признавал сейчас Филипп, стоя на палубе шлюпа, грациозно покачивающегося на воде.
Теперь придется все начинать сначала.
– Как я понял, вы с Кэмом уже взялись за новый проект?
– Да, хотим закончить корпус в октябре. – Этан стянул с шеи платок и тщательно вытер с бортового ограждения следы пальцев Фила. – Иначе не успеем к сроку. Ты составил нам убийственный график работ. Однако и на этом еще надо доделать кое-что.
– На этом? Черт побери, Этан, ты же сказал, что судно готово. Заказчик-то уже едет. Я собирался оформить последние бумаги.
– Осталась одна малюсенькая деталь. Кэма надо дождаться.
– Что за деталь? – Филипп нетерпеливо глянул на часы. – Клиент будет с минуты на минуту.
– Это не займет много времени. А вон и Кэм. – Этан кивком указал на громоздкие ворота мастерской.
– Зачем этому жлобу такая красавица? – крикнул Кэм, спускаясь к ним по узким мосткам с дрелью в руках. – Давай лучше возьмем детей с женами и сами отправимся на Бимини.
– Зато она стоит тех денег, что он заплатит нам сегодня. Как только клиент вручит мне чек, капитаном станет он. – Филипп осклабился. – А на Бимини я предпочитаю отдыхать без вас.
– Он нам просто завидует. Мы-то при женщинах, – пошутил Кэм, обращаясь к Этану. – Держи. – Он сунул дрель Филиппу.
– Зачем это мне, черт побери?
– Последний штрих за тобой. – Широко улыбаясь, Кэм извлек из заднего кармана медную скобу. – Действуй.
– Вот как? – Взволнованный до глубины души, Филипп взял скобу и с минуту смотрел, как она мерцает на солнце.
– Мы же вместе начинали, – объяснил Этан. – Вместе и закончить должны. Это на правый борт.
Кэм передал Филиппу винты, и тот, перегнувшись через ограждение, включил дрель.
– Полагаю, такое событие следует отметить, – прокричал он, перекрывая жужжание дрели. – Хотел сначала привезти «Периньон», но потом решил, что вы не оцените благородный напиток, и сунул в холодильник три бутылки «Харпа».
Пиво будет в самый раз, думал Филипп, принимая во внимание маленький сюрприз, который он им приготовил.
С заказчиком они разобрались только к полудню. Тот обследовал судно вдоль и поперек и отправился с Этаном в пробное плавание. После шлюп должны были погрузить на трейлер. Филипп с пирса наблюдал, как надуваются ветром желтые паруса – тоже выбор клиента.
Этан прав, думал он. Шлюп идет прекрасно.
Судно, легкое и воздушное словно облако, плавно скользило к береговой линии. Он представил, как туристы останавливаются и восхищенно показывают друг другу на красивый парусник. Качественный товар – лучшая реклама, думал Филипп.
– Он посадит его на мель сразу же, как выйдет в плавание самостоятельно, – услышал он за спиной голос Кэма.
– Несомненно. Зато повеселится. – Филипп хлопнул брата по плечу. – Пойду выпишу чек.
Старое кирпичное здание, которое они арендовали под мастерскую, не отличалось комфортабельностью. Большую часть его площади занимало просторное помещение с лампами дневного освещения, прикрепленными к потолочным балкам. Инструменты, пиломатериалы, оборудование, емкости с эпоксидной смолой, лаком и краской лежали на виду. На грузоподъемной платформе громоздился остов спортивного рыболовного судна – их второй заказ.
По крутой железной лестнице Филипп поднялся в маленькую комнату без окон, служившую ему кабинетом. Несмотря на тесноту и неудобное расположение, обстановка здесь была вполне рабочая. Металлический стол, явно приобретенный на блошином рынке, выскоблен до блеска. На нем – календарь, его старый портативный компьютер, корзинка для корреспонденции, двухканальный телефон с автоответчиком и стакан для ручек и карандашей. Вплотную к столу стоят два картотечных шкафчика и факс.
Филипп включил компьютер. На телефоне горела сигнальная лампочка. Он проверил информацию на автоответчике: в его отсутствие поступило два звонка без сообщений. В считанные секунды он вывел на экран компьютера программу, которую написал специально для их судостроительного предприятия. При виде логотипа «Судостроительная компания Куиннов» Филипп весело улыбнулся, подключил принтер и стал распечатывать составленный счет. Зазвонил телефон.
– Судостроительная компания Куиннов.
Абонент на другом конце провода замешкался, потом кашлянул, прочищая горло.
– Извините, ошиблась номером. – Голос принадлежал женщине, но она быстро повесила трубку.
– Никаких проблем, лапочка, – ответил Филипп телефонным гудкам, вытаскивая из принтера готовый счет.
– Вон едет счастливый человек, – прокомментировал Кэм, вместе с братьями глядя вслед удаляющемуся заказчику, увозившему на трейлере парусник.
– Мы счастливее. – Филипп вытащил из кармана чек и развернул. – С учетом затрат на использование оборудования, труда, накладных расходов, продовольствия… – Он опять сложил чек вдвое. – Что ж, чистый доход неплохой.
– Смотри, не вспыхни от счастья, – буркнул Кэм. – Как-никак у тебя в руке чек на пятизначную сумму. Пойдем лучше пиво откроем.
– Большая часть прибыли будет реинвестирована, – предупредил Филипп, входя вместе с братьями в мастерскую. – С наступлением холодов наши затраты на энергоснабжение возрастут до самой крыши. – Он глянул на высокий потолок. – В буквальном смысле слова. А нам на следующей неделе платить поквартальные налоги.
Кэм отвинтил пробку с бутылки и сунул ее брату.
– Заткнись, Фил.
– Как бы то ни было, – продолжал тот, проигнорировав пожелание Кэма, – сегодня знаменательная дата в истории семьи Куиннов. – Филипп приподнял свою бутылку с пивом и чокнулся с братьями. – За нашего ортопеда, первого из осчастливленных нами клиентов, от которых скоро не будет отбоя. Попутного ему ветра и побольше хромых.
– Да пусть он советует всем своим друзьям обращаться в компанию Куиннов, – добавил Кэм.
– Да пусть он плывет в Аннаполис и держится подальше от моей части залива, – закончил Этан, тряхнув головой.
– Кто бежит за обедом? – спросил Кэм. – Я что-то проголодался.
– Грейс сделала нам бутерброды, – сообщил Этан. – Они в моем холодильнике.
– Да благословит ее Бог!
– С обедом придется подождать, – сказал Филипп, услышав скрип колес по гравию. – Кажется, мой заказ прибыл. – Он вышел на улицу навстречу затормозившему грузовику.
Из окна высунулся водитель.
– Куинн? – осведомился он, укладывая за щеку пластинку жевательной резинки.
– Так точно.
– Что ты опять купил? – Кэм хмурясь смотрел на грузовик, гадая, какую сумму придется отстегнуть от только что полученного чека.
– То, что нам нужно. Пойдем поможем. Он один не справится.
– Что верно, то верно. – Водитель, тяжело отдуваясь, вылез из кабины. – Мы втроем ее грузили. Эта дура весит фунтов двести, не меньше. – Он распахнул задние дверцы.
На раме, крытой мягкой подстилкой, лежала дубовая вывеска в три дюйма толщиной. В длину она достигала десяти футов, в высоту – шесть. «СУДОСТРОИТЕЛЬНАЯ КОМПАНИЯ КУИННОВ» было вырезано обычными печатными буквами на древесине. В верхнем углу выгравирован скиф с надутыми парусами. Над нижней кромкой имена: «Кэмерон, Этан, Филипп, Сет».
– Ну и ну, – выдохнул Этан, когда наконец обрел дар речи.
– Для скифа я взял один из набросков Сета. Тот самый, что мы использовали для логотипа на нашем фирменном бланке. А потом сделал на компьютере общий эскиз. – Филипп провел большим пальцем по ребру дубовой плиты. – Компания по изготовлению вывесок воспроизвела его отлично.
– Потрясающе. – Кэм положил руку на плечо Филиппа. – Это именно то, что нам нужно. Представляю, как обрадуется малыш.
– Я расставил имена по старшинству. Вывеска простая, без лишних прибамбасов. Все четко и ясно. – Филипп отступил на шаг и сунул руки в карманы, неосознанно имитируя позу братьев. – По-моему, она будет здорово смотреться на здании мастерской.
– Верно, – кивнул Этан. – Вывеска в самый раз.
– Эй, ребята, – подал голос водитель, катая во рту жвачку. – Целый день, что ль, собираетесь любоваться? А кто будет стаскивать эту махину с грузовика?
Впечатляющее зрелище, думала она. Три исключительных образчика мужской породы отдают дань физическому труду в теплый сентябрьский день. И здание им под стать – грубое, неоштукатуренное, с поблекшими кирпичными стенами. Прилегающая территория неухоженная; вместо газона буйные сорняки.
У каждого из мужчин сугубо индивидуальный стиль. Один смуглый, больше похож на европейца. Темные волосы собраны на затылке в короткий хвостик. Некогда черные джинсы потерлись и обесцветились, приобретя сероватый оттенок. Это, должно быть, Кэмерон Куинн, решила она, известный гонщик.
Второй был в сбитых рабочих башмаках, на вид очень старых, и в кепке с синим якорем, из-под которой выбивались выгоревшие на солнце волосы. Гибкий, пластичный, он без видимых усилий поднимал Свой конец вывески. Этан Куинн, яхтсмен, определила она.
Значит, третий – Филипп Куинн, ответственный работник престижного рекламного агентства в Балтиморе. Настоящий денди, отметила она. Фирменные очки, «левайсы». Густые бронзовые волосы. Парикмахеру возиться с такой шевелюрой одно удовольствие. Фигура стройная, атлетическая. Наверное, регулярно посещает тренажерный зал.
Интересная компания. Внешнего сходства никакого, да и откуда ж ему взяться, если общего у них одна только фамилия. Она наводила справки и знает, что Куинны не связаны узами крови. И в то же время в осанке, движениях, в согласованной манере работы этих троих мужчин проскальзывало нечто такое, что безошибочно выдавало в них братьев.
Она не собиралась задерживаться возле них. Думала, пройдет мимо, глянет на здание, которое они арендовали под свое предприятие, и только. Пожалуй, ей повезло. Она имеет возможность рассмотреть сразу всех братьев.
В животе задрожало от нервного напряжения. По привычке она сделала три глубоких вдоха и повела плечами. Держись раскованно, напомнила она себе. Ты не совершаешь ничего предосудительного. В конце концов, преимущество на ее стороне. Она их знает, они ее – нет.
В ее поведении нет ничего аномального, решила она, переходя через дорогу. Человек, без дела прогуливающийся по улице, обязательно обратит внимание на трех мужчин, крепящих массивную вывеску. Особенно если это турист, отдыхающий в маленьком городке. А она и есть турист, если уж на то пошло. К тому же одинокая женщина. А они – трое привлекательных мужчин. Значит, и легкий флирт вполне уместен.
Тем не менее она не стала подходить близко к зданию. Мужчины поставили перед собой трудную и рискованную задачу. Обмотанную веревкой вывеску привинтили к цепям и с помощью блока подняли наверх. Работник рекламного агентства с крыши руководил действиями братьев. Возгласы ободрения, ругательства и указания срывались с губ с одинаковым энтузиазмом. Мускулы у всех троих ходили ходуном.
– Твой конец, Кэм. Сдвинь еще на дюйм. Проклятье! – Теперь Филипп уже был наверху. Он кряхтя опустился на живот и свесился с крыши по пояс. Она затаила дыхание, опасаясь, что он не справится с земным притяжением.
Но ему каким-то образом удалось удержать равновесие и поймать цепь. Она видела, как он яростно шевелит губами, пытаясь надеть железную петлю на толстый крюк, но слов не слышала. И это, наверное, к лучшему, резонно рассудила она.
– Есть. Держи ровно, – приказал он, поднимаясь и по краю ската перебираясь к другому концу вывески. Лучи солнца заиграли в его волосах и на коже. Она вдруг осознала, что таращится на него во все глаза. Настоящий красавец!
Он опять лег на живот, свесился вниз, поймал цепь и надел ее на крюк. Вся эта процедура сопровождалась цветистой бранью. Наконец он поднялся и сердито уставился на длинную прореху в нагрудной части рубашки. Должно быть, зацепился за что-то на крыше, предположила она.
– Черт, только купил.
– Да, хорошая была рубашка, – ухмыльнулся снизу Кэм.
– Пошел ты… – огрызнулся Филипп. Он содрал с себя рубашку и вытер ею потное лицо.
Она замерла в восхищении. Молодой бог. Покоритель женских сердец.
Он запихнул конец загубленной рубашки в задний карман джинсов и начал спускаться по лестнице. Тут-то он и заметил ее. Она не видела его глаз, но по тому, как он замешкался на долю секунды, как склонил голову, догадалась, что он смотрит на нее. И оценивает. Это неизбежно. В мужчине при виде незнакомой женщины неизменно просыпается инстинкт самца. Он разглядывает, прикидывает, подходит ли она ему, и выносит приговор.
Разумеется, он заметил ее, когда подошел к лестнице. И думал о том, чтобы познакомиться.
– У нас гости, – тихо сказал Филипп.
Кэм глянул через плечо.
– Гм. Симпатичная.
– Уже десять минут стоит. – Этан вытер ладони о джинсы. – Наблюдает за представлением.
Филипп спрыгнул с лестницы и с улыбкой повернулся к ней.
– Ну как? Смотрится?
Что ж, занавес поднят. Она зашагала к мужчинам.
– Впечатляет. Надеюсь, публика вам не помешала. Я просто не могла отказать себе в удовольствии.
– Ни в коем случае. Сегодня у Куиннов большой праздник. Меня зовут Филипп. – Он протянул руку.
– Очень приятно. Сибилл. Значит, вы занимаетесь судостроением?
– Вот же, написано.
– Потрясающе. Я приехала ненадолго в ваш город. Никак не ожидала встретить здесь корабелов. И какие же суда вы строите?
– Деревянные парусники.
– Вот как? – Непринужденно улыбаясь, она повернулась к его братьям. – А это ваши компаньоны?
– Кэм, – с улыбкой представился Кэмерон и ткнул большим пальцем в сторону Этана. – Мой брат Этан.
– Рада познакомиться. – Она подняла глаза к вывеске и стала читать: – Кэмерон, Этан, Филипп. – Сердце в груди гулко заколотилось, но учтивая улыбка не сошла с ее лица. – А где же Сет?
– Учится, – ответил Филипп.
– О! В колледже?
– В школе. Ему десять лет.
– Понятно. – Она заметила на груди Филиппа шрамы. Почти у самого сердца. Швы были старые и гладкие. – Ваша вывеска производит сильное впечатление. Я бы хотела зайти к вам как-нибудь и понаблюдать вас вместе за работой.
– В любое время. Вы долго пробудете в Сент-Крисе?
– Как получится. Рада была познакомиться. – Пора прощаться. В горле пересохло, пульс неровный. – Желаю удачи.
– Приходите завтра, – крикнул ей вдогонку Филипп. – Увидите за работой всех четверых Куиннов.
Она обернулась, надеясь, что выразила взглядом не более чем праздное любопытство.
– Спасибо, наверное приду.
Сет, думала она, стараясь смотреть прямо перед собой. Он только что предоставил ей возможность встретиться завтра с Сетом.
Кэм тихо хмыкнул.
– Походка у этой дамочки что надо.
– Да уж. – Филипп сунул руки в карманы, наслаждаясь красивым зрелищем. Стройные бедра, длинные ноги в легких холщовых брюках цвета кукурузы, в которые заправлена облегающая белесая рубашка. Узкая талия. Блестящие каштановые волосы, плавно колышущиеся в такт ее поступи, едва касаются прямых плеч.
И лицо столь же привлекательное. Классический овал, матовая кожа, подвижные выразительные губы, подкрашенные бледно-розовой помадой. Волнующие брови – темные, восхитительно изогнутые. К сожалению, глаз ее увидеть не удалось – они прятались под темными стеклами модных очков в тонкой металлической оправе. Наверное, глаза у нее карие, под цвет волос. А может, светлые – еще более изысканное сочетание.
А голос какой – заслушаешься! Глубокое контральто.
– И долго вы собираетесь пялиться на женскую задницу? – рассердился Этан.
– Будто ты сам не оценил, – фыркнул Кэм.
– Оценил. Но не собираюсь делать это своей профессией. Мы вообще будем сегодня работать?
– Сейчас, – отозвался Филипп, улыбнувшись про себя, когда Сибилл скрылась за углом. – Сибилл. Надеюсь, ты поторчишь пока в Сент-Крисе.
Она не знала, сколько пробудет в городке. Время ее не поджимало. Она распоряжалась им по своему усмотрению, работала, где хотела. Сейчас она выбрала для работы маленький городок у воды в штате Мэриленд. Почти всю свою жизнь она провела в больших городах, главным образом потому, что там предпочитали жить ее родители, а после и она тоже.
Нью-Йорк, Бостон, Чикаго, Париж, Лондон, Милан. Атмосфера больших городов была для нее родной стихией. Доктор Сибилл Гриффин сделала себе карьеру, изучая жизнь больших городов. Она имеет дипломы антрополога, социолога и психолога. Четыре года проучилась в Гарварде, окончила аспирантуру в Оксфорде, защитила докторскую диссертацию в Колумбийском университете.
Снискав лавры на научном поприще, она наконец-то, за полгода до своего тридцатилетия, получила возможность полностью посвятить себя любимому делу. Профессии писателя. Которая к тому же неплохо кормила ее.
Ее первая книга, «Городской пейзаж», понравилась читателям, была отмечена критиками и принесла ей скромный доход. Но настоящую известность она приобрела после выхода в свет второй книги, «Знакомые незнакомцы», побившей все рекорды популярности. Ее стали приглашать на встречи с читателями, предлагали выступать с лекциями и принимать участие в ток-шоу. И теперь, когда телекомпания «Пи-би-эс» сняла документальный сериал на основе ее письменных наблюдений об укладе и образе жизни больших городов, она могла больше не тревожиться за свое материальное благополучие. Прочная финансовая база обеспечивала ей независимость от случайных превратностей судьбы.
