Текст книги "Теория блондинок "
Автор книги: Кристин Хармел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
– Ох ты, веселенькое у вас тут дельце!
– Я спала, когда его прорвало, – слегка обиженно заявила я. Можно подумать, я нарочно потоп устроила. – Просыпаюсь, слышу – льется, а выключить не получилось.
Шон, улыбаясь, вошел в ванную и прошлепал по щиколотку в воде к унитазу. Легким движением руки он повернул какую-то ручку за бачком – туда я даже не догадалась поглядеть, все время шарила внутри бачка. Шум тут же прекратился.
– Так, воду мы перекрыли.
Он разогнулся и радостно на меня посмотрел.
– Господи, глупость какая, – пробормотала я, переминаясь с ноги на ногу. – Я даже не подозревала, что там есть вентиль. Получается, я могла бы сама все починить?
– Не огорчайтесь, мисс. У нас таких вызовов пруд пруди. Ведь этот агрегат всегда вел себя прилично, так? Почем же вам знать, где вентиль... Давайте-ка глянем в пасть этому кашалоту.
Молодой человек склонился над бачком и легким движением руки чем-то внутри щелкнул.
– Ну вот, порядок, – выпрямляясь, сказал он. – Теперь глянем, что будет, если включить обратно.
Он повернул вентиль. Мы оба прислушались. Вроде все хорошо. Мастер спустил воду, и мы дождались, пока она совершит свой привычный круговорот. Наконец все стихло.
– Вы ее починили? – не поверила я. – Так просто?
– Ну да, теперь лады. Остается только прибраться.
– Ух ты, – заморгала я. – У меня... ну просто слов нет! Две секунды – и все в порядке! Почему я сама не могла?
– Не огорчайтесь, – повторил мастер. – Я же говорю, у нас это дело сплошь и рядом. Вечно с унитазами какая-то хрень, простите за грубость, мэм.
Ну вот опять. Опять он назвал меня «мэм». Ужас. Конечно, ему на вид больше двадцати пяти – тридцати не дашь, он наверняка младше меня на несколько лет, а я без макияжа кажусь ему старой теткой. Хотя мне, конечно, все равно. Подумаешь, пришел сантехник, я вижу его первый и последний раз. И хорошо, а то еще кто-нибудь узнает, что я такая неумеха, в собственном туалете порядок не могу навести. Жаль, что я сейчас не изображаю блондинку – это как раз в ее духе.
– Ничего страшного, – отвечаю я. – Спасибо вам. Вы замечательно справились. Давайте я вас провожу.
Я направилась в спальню, надеясь, что в бумажнике найдутся десять долларов ему на чай. Это помимо сотни за вызов и почасовой оплаты, которую снимут с моей карточки. За работу, с которой я справилась бы в считанные минуты – если бы знала, как.
– Постойте, мэм, – позвал мастер, следуя за мной.
Я почему-то покраснела. Наверное, опять все дело в том, что в спальне впервые за долгое время появился симпатичный молодой человек.
– Как насчет того, чтобы добыть полотенец и попробовать спасти ваш паркет?
Удивленно обернувшись, я смущенно посмотрела на него.
– Спасибо, не надо, – помотала я головой. – Вы мне очень помогли, но здесь я уже сама справлюсь.
– Конечно, мэм, – вежливо кивнул он. – Я не хотел вас обидеть. Просто подумал, раз вы все равно заплатили за час работы, а я тут, почему бы не помочь?
– Вы серьезно? – спросила я после секундного раздумья.
Неизвестно, сколько я провожусь, собирая воду одна. Не лучшее занятие для раннего утра. К тому же если у меня не получилось прекратить потоп, вряд ли я продемонстрирую чудеса расторопности, устраняя его последствия. Не даются мне ни ремонтные работы, ни домоводство.
– Серьезнее некуда, – улыбнулся мастер Шон. – Других вызовов у меня сейчас все равно нет. С радостью вам помогу. Скажите только, где полотенца, и приступим.
– Ладно, – смущенно пробормотала я. Неловко, что не могу справиться сама, и странно, что незнакомый молодой человек вызвался помочь. – Спасибо.
Выхватив из комода стопку полотенец, я вручила половину ему. Мы молча разложили их по полу спальни. Впиталось чуть меньше трети лужи. Выкрутив полотенца в ванну, мы разложили их снова, однако, намокнув, они уже почти ничего не впитывали.
– Похоже, вам понадобятся еще полотенца, – озабоченно почесал в затылке мастер, когда стало ясно, что моими скудными запасами не обойтись. – Давайте я схожу принесу свои. До меня отсюда пять минут ходу.
– Правда? – удивилась я и тут же прикусила язык, сообразив, насколько это невежливо прозвучало: «Откуда у сантехника квартира в Верхнем Ист-Сайде?» Я снова покраснела, выругав себя за бестактность. – Извините, я хотела сказать...
Он махнул рукой.
– Ничего страшного. – Его, похоже, это забавляло. – Все в порядке. Вообще-то это не моя квартира. Я в Нью-Йорке всего несколько недель, вот и кантуюсь на диване у знакомого, тоже ирландца, пока своим домом не обзавелся. Мы, ирландцы, этим сильны – друг за друга горой. Приятель приехал сюда три года назад, теперь большая шишка, банком управляет. Так что диван у него ничего себе, мягкий.
– Вот как.
Мне было ужасно стыдно, что я невольно его оскорбила. Хотя он вроде и в самом деле не обиделся.
– Так что, я схожу за полотенцами? За десять минут обернусь.
Улыбнувшись, молодой человек широким уверенным шагом направился к двери.
– Не стоит беспокоиться... – начала я.
– Да знаю, знаю, – перебил он. – Но я с удовольствием помогу. Глупо же выходит: вы оплатили целый час, а я и пары минут не поработал. Да и не по-рыцарски это – оставить даму тонуть в канализационных водах. Мамуля меня за такое на порог бы не пустила. Так что, если не возражаете, я сгоняю.
Он исчез за входной дверью, аккуратно прикрыв ее за собой, а я осталась смотреть ему вслед. И тут заметила ящик с инструментом. Похоже, Шон не обманул и действительно собирается вернуться. Почему-то при этой мысли у меня потеплело на сердце.
За десять минут, что его не было, я успела покидать в корзину для стирки разбросанное белье и грязную одежду, заправить постель, переодеться в джинсы и футболку с эмблемой «Ньюкасл» (нет, бюстгальтер не забыла), а также завязать волосы в конский хвост, накрасить ресницы, губы (капельку розового блеска) и замазать вечные темные круги под глазами. Нет, мне, конечно, все равно, что подумает случайно попавший в мою квартиру сантехник. Но чучелом выглядеть тоже не хочется.
Тут в дверь позвонили, и я кинулась в коридор.
– «Ньюкасл» – отстой, – вместо приветствия заявил мастер, едва я открыла дверь.
Стопка полотенец в руках скрывала его почти до самых глаз.
– Что? – не поняла я.
Надо же, оказывается не только по мне психушка плачет. Вместо ответа он кивнул на мою грудь, придерживая подбородком стопку полотенец.
– У вас на футболке. Пиво «Ньюкасл». Полный отстой.
– Да неужели? – возмутилась я. – Вообще-то это мое любимое пиво.
– Значит, вы ни черта не смыслите в пиве.
Я закатила глаза.
– Конечно, сейчас вы начнете петь хвалу «Гиннесу»!
Он с озорной улыбкой помотал головой.
– Не-а, «Гиннес» тоже отстой. Лучше всего «Мерфи». Если вы не пробовали «Мерфи», считайте, пива не пили.
– Никогда не слышала, – протянула я.
– Тогда я прав, вы не знаете, что такое пиво, – тут же отозвался молодой человек. – Лучше «Мерфи» не бывает. В жизни на другое не променяю. Ну что, вы меня впустите? Или мне так и стоять на пороге с горой полотенец?
– Ой! – Я отступила на шаг, чувствуя, что щеки опять заливает непрошеный румянец. – Извините, пожалуйста. Спасибо за полотенца.
– Не за что, – улыбнулся он. Я закрыла дверь, и мы двинулись в спальню. – Правда, мой приятель вряд ли обрадуется, когда узнает, что ими вытирали пол, но если их постирать и высушить, он нипочем не догадается.
Я согласно кивнула, и Шон передал мне половину стопки. Мы молча приступили к работе – я собирала воду в спальне, он – в ванной. Мне было неловко от того, что приходится просить его о помощи, и я лихорадочно подыскивала тему для беседы.
– А как вы очутились в Штатах? – наконец спросила я.
Мастер посмотрел на меня с улыбкой, высокие скулы обозначились четче, а в уголках глаз лучиками разбежались морщинки.
– Хотите узнать, каким ветром меня сюда занесло? Что ж, слушайте. – Раскладывая полотенца, он повернулся ко мне спиной. – Я сам из Корка, это на юго-западе Ирландии, второй по величине город в нашей замечательной стране, а если считать Белфаст (по мне, так надо), то третий. После школы я остался в городе, не мог бросить мать одну. У нее, кроме меня, никого не было.
Рассказывая, он ни на секунду не отрывался от работы. Я стала вытирать медленнее, внимательно слушая.
– На жизнь мы не жаловались. Сидели с приятелями по ночам в пабе, общались... Но для полного счастья мне всегда чего-то не хватало. Я редко куда ездил, лишних денег у нас с матерью не было.
– Вот как, – сказала я, не придумав ничего получше.
Шон, пожав плечами, продолжил, по-прежнему стоя ко мне спиной:
– А в прошлом году мамуля серьезно заболела. – Его плечи вдруг поникли. – Рак, понимаете. Дом пришлось продать, чтобы платить сиделкам. Весной ее не стало, и я понял, что жить там не смогу. Слишком много воспоминаний, а семьи нет, нет ничего, что связывало бы меня с Ирландией. Решил посмотреть мир. Два месяца назад купил билет в Штаты, в один конец. Вот так и вышло.
– Соболезную. Мне очень жаль, что вашей мамы не стало, – выпрямившись, проговорила я.
– Ничего не поделаешь. Такова жизнь. Хотя мне ее очень не хватает, главное, что ее боль ушла. Пока я жив, она в моем сердце. Знаете, в Корке я все равно не нашел бы себя. Я это понял только недавно. Но как бы я оттуда уехал, бросив маму? А она всегда желала мне счастья, вот я его и ищу.
– Работая сантехником? – не удержалась я и тут же хлопнула рукой по губам.
Опять сморозила глупость. Однако Шон только добродушно рассмеялся:
– Как сказать. Пока приходится.
Я пристыженно кивнула. Продолжать расспросы я боялась – как бы еще чего не ляпнуть. Что со мной сегодня такое? Где меня воспитывали? Хватит, а то неизвестно, каких дров я еще наломаю.
– Еще раз соболезную по поводу вашей мамы, – тихо сказала я.
– Спасибо. – Шон вновь занялся полотенцами и ванной, которая теперь выглядела почти сухой. – Расскажите тогда о себе. Вы живете одна в этой квартирище?
Я ответила не сразу. Здравый смысл предостерегал: одинокой женщине не стоит выкладывать случайному знакомому, что она живет одна. Но Шону почему-то врать не хотелось.
– Да. Вот здесь я живу.
– Ух ты, здорово! Рад за вас. А где это столько платят, что хватает на роскошные хоромы?
Я вздохнула. Ну вот, начинается. Если уж биржевые маклеры и доктора бегут от меня так, что пятки сверкают, сантехник, услышав про юридическую фирму, установит в спринте олимпийский рекорд. Хотя мы же не на свидании – какое свидание ранним утром рядом со сломанным унитазом? Да и с чего бы мне встречаться с мастером по вызову, который чинит бачки? Даже если человек он замечательный?
– Я юрист, – наконец призналась я, отмахнувшись от дурацких мыслей и внутренне напрягшись в ожидании реакции Шона.
– Здорово! – воскликнул тот. Я в изумлении уставилась на него. – Молодцом! Законы, право – это, наверное, очень интересно.
Невероятно, Шон совсем не испугался. И, кажется, не заметил моей отвисшей челюсти и настороженного взгляда.
– Ну вот, с ванной управились. – Положив полотенца в корзину, молодой человек вышел в спальню. – Все сухо. А как у вас дела со спальней?
– Н-ничего, – выдавила я.
Шон помог насухо вытереть паркет, потом лег на пол и внимательно осмотрел деревянную поверхность.
– Все в порядке, – объявил он, поднимаясь на ноги. – Похоже, покоробиться не успело. Пусть денек-другой посохнет, а там покроете воском, и будет как новенький.
– Спасибо.
– Не за что. Хотя пол надо будет хорошенько вымыть. Водичка-то как-никак из туалета, помните? Кто ее знает, что в ней плавало.
Я, рассмеявшись, кивнула.
– Обязательно сегодня вымою.
– Ладно, мне пора. Теперь вы точно сами закончите.
Я взглянула на ванную.
– Тогда я постираю ваши полотенца и высушу.
Надо было как-то отблагодарить его.
Шон начал отказываться:
– Да нет, не стоит. Я сам постираю, дома.
– Давайте уж я. Это меньшее, что я могу сделать. И потом, свои я все равно буду стирать. Оставьте, завтра возьмете чистыми. Могу даже занести их вам домой.
Шон рассмеялся.
– Теперь и вы ходите по квартирам? Ладно, раз вы настаиваете, спасибо. Но заберу я их сам, если вы не против. Часиков в шесть пойдет? Зачем вам ходить туда-сюда?
Я согласно кивнула, думая, что он действительно вряд ли захочет приглашать случайного человека в квартиру приятеля.
– Еще раз спасибо.
Шон нырнул в ванную, вымыл руки с мылом. Потом потянулся было за полотенцем, но, вспомнив, что полотенца кончились, просто вытер руки о джинсы.
– Ничего страшного. Приятно было познакомиться, мисс Харпер Робертс. Если еще что случится, звоните, мы всегда к вашим услугам.
– Обязательно, – пообещала я, втайне надеясь, что впредь буду умнее и разберусь с домашними приборами сама.
Глупо по каждому пустяку вызывать мастера за несколько сотен. Хотя, в общем и целом, сегодняшнее утро оказалось не самым ужасным.
– Еще раз спасибо.
– Не за что, – ответил Шон.
Мы дошли до входной двери, и он взял ящик с инструментами.
– Еще увидимся. Слан.
– Что? – не поняла я.
– Слан. По-ирландски «до свидания и удачи». Стало быть, я желаю вам удачи.
– Вот оно как... Тогда вам тоже слан.
Шон, улыбаясь, помахал мне на прощание рукой, и я закрыла дверь. Если б я только знала, как мне будет не хватать этой самой удачи все оставшиеся до конца эксперимента полторы недели!
Погрузившись в невеселые мысли, я медленно побрела в ванную собирать в корзину мокрые полотенца, чтобы отнести в подвальную прачечную. Этим утром я проявила себя с самой худшей стороны – беспомощная идиотка, которая не в состоянии справиться с простейшей проблемой. Я казалась самой себе слабой и жалкой.
А самое ужасное, что, ползая на коленях по мокрому полу в обществе сантехника, мне было приятнее, чем на любом свидании за последние три года. Приплыли. Куда катится моя личная жизнь? Пора бросить все силы на операцию «Блондинка». Похоже, это мой последний шанс что-то наладить.
ГЛАВА 9
Вечером после работы пришлось потратить полчаса, чтобы оттереть пол в спальне, но к восьми я уже была у входа в «Семану» – модный испанский ресторан в нескольких кварталах от моего дома, упомянутый в рейтинговом обозрении Загата. Каждую неделю там готовили новое меню – с соблюдением сезонности. Днем мне позвонил Колин Уайт, первый из кандидатов с сайта знакомств, поинтересоваться, как я отношусь к испанской кухне. Молодец, одобрила я. Вот Скотту Джейкоби (простите, доктору Скотту Джейкоби) даже в голову не пришло бы выяснять подобные вопросы. Колин заказал для нас столик на восемь, и мы договорились встретиться у входа.
Прогнозы на предстоящее свидание у меня были довольно оптимистичные. Плохо, конечно, что опять придется притворяться, но голос у Колина по телефону был приятный, а уж на фото в анкете он вообще смотрелся красавцем. Может, у нас что-то и получится, если я опять не испорчу все и не превращусь в юриста-чудовище. Его бархатный баритон не давал мне покоя еще долго после того, как я положила трубку.
– С нетерпением жду встречи. Похоже, ты просто создана для меня.
Хм, интересно, как бы он запел, если бы знал, кем я на самом деле работаю? Пора взглянуть правде в глаза: такие Колины Уайты не встречаются с женщинами-юристами.
– Ты тоже, – игриво пропела я, вспомнив наставления Эмми.
Что ж, впечатление Колин производит приятное. А его имя? Сразу представляются сексуальнейшие Колин Ферт и Колин Фаррелл в одном лице. Ладно, ради такого и глупой блондинкой притвориться не жалко.
Сегодня утром я поняла, что пора браться за дело как следует и попытаться не выйти из роли до конца свидания, чтобы не получилось как со Скоттом Джейкоби, когда от волнения я попросту раскололась. Если утром я развлекалась вытиранием пола в обществе сантехника и ничего со мной не случилось, какие неприятности может сулить вечер в обществе ипотечного маклера, тем более что я ему вроде бы нравлюсь? К тому же мне не придется скатываться до совсем уж карикатурной блондинки, как на свидании со Скоттом. Какое счастье!
Эмми вняла моим настойчивым просьбам и разрешила одеться поприличнее – в конце концов ее удалось убедить, что не все блондинки одеваются как ночные бабочки. Чересчур самозабвенно она превращала меня в глупую куклу, напяливая на меня раз за разом эти немыслимые одежки.
Конечно, то, во что Эмми меня облачила сегодня, раньше я тоже вряд ли надела бы, но лучше уж короткое декольтированное платье с запахом от Дианы фон Фюрстенберг и приличные темные туфли на шпильках, чем облегающее желто-зеленое платье-футляр и босоножки на прозрачном каблуке. От прозрачных босоножек я отбивалась руками и ногами (в конце концов, из меня делают глупышку-блондинку, а не стриптизершу) и очень рада, что сумела настоять на своем.
Платье оказалось слегка узковато, однако в общем и целом я выглядела прилично – для дурочки-блондинки.
Зато от боевой раскраски отвертеться не удалось. Я наотрез отказывалась от голубых теней, поэтому мы с Эмми нашли компромисс – золотистые тени и густая подводка, получилось неплохо. Обычно я сильно не крашусь – разве что ресницы, а то они чересчур светлые, и круги под глазами замазать. А Эмми, надо отдать ей должное, с кисточками обращаться умеет. В ее руках я просто засияла, только вот карамельная помада доводила меня до белого каления (Эмми настаивала: мол, настоящая блондинка без розовой помады из дома не выйдет).
И теперь во всем этом великолепии я переминалась с ноги на ногу у входа в «Семану», выглядывая в толпе своего кавалера.
– Харпер? – окликнули меня из-за спины.
Я повернулась, и передо мной предстал потрясающе красивый парень, как будто сошедший с рекламной страницы.
Я узнала его сразу же по фотографии в анкете, и на секунду у меня перехватило дыхание. Вживую он оказался еще красивее, чем на снимке. Иссиня-черные волосы, ярко-голубые глаза, безупречно загорелая гладкая кожа, правильные черты лица. Ямочки на щеках, когда улыбается. Мне даже захотелось потрепать его по идеально вылепленной щеке. Нет, нельзя, так себя не ведут. Вовремя вспомнила.
– Здравствуй.
Я улыбнулась и по привычке протянула руку, но тут до меня дошло, что блондинки за руку не здороваются. К счастью, конфуза не произошло – Колин взял мою руку и поднес к губам.
Ух, даже жалко, что придется весь вечер лезть из кожи вот, чтобы не выйти из образа блондинки. Мне бы просто сидеть, смотреть на него и таять. Но будь я сама собой, он бы никогда не пригласил меня на свидание. Останусь блондинкой-барменом. Если остальные парни окажутся такими же, как этот, придется признать, что наша теория насчет блондинок верна.
– А как ты меня узнал? – спросила я, когда он отпустил мою руку.
Колин подмигнул – какие же у него замечательно красивые глаза!
– На снимке в анкете ты получилась просто красавицей! – без запинки ответил он.
Надо же, ловко у него выходит, особенно учитывая, что на фото мое лицо скрыто за слоем грима. Интересно, он действительно считает меня красивой? Я смущенно покраснела.
– На всей Третьей авеню не найдется сейчас женщины красивее тебя, – продолжал Колин рассыпаться в комплиментах. – Разве мог я тебя не узнать?
Так, пересластил. Уж откровенную лесть я как-нибудь отличу, не настолько я заигралась в блондинку. И все равно краснею. Не каждый день получаешь комплименты от таких потрясающих красавцев. Да чего уж там, не каждый день получаешь хоть какие-нибудь комплименты. Без подковырок. Может, пора привыкать к образу дурочки-блондинки?
На секунду я искренне удивилась: и почему я решила стать юристом? На свидании с Колином Уайтом – красивым, умным, успешным – поневоле призадумаешься о выборе профессии. Не записаться ли на курсы барменов?
Колин открыл дверь, пропуская меня, и я перешагнула порог ресторана. Глаза не сразу привыкли к приглушенному освещению, но Колин подхватил меня за локоть и подвел к стойке метрдотеля – напористо, однако галантному кавалеру прощается. Выходит, если мужчина красив, как Аполлон, я готова закрыть глаза на отдельные недостатки.
Он назвал девушке за стойкой свое имя, и нас без промедления усадили за столик – похоже, Колин и ее покорил своей красотой и обаянием. Я очень надеялась, что характер у него такой же замечательный, как и внешность.
– Ну вот, Харпер, – начал он, как только мы уселись за столик со свечами. Голос низкий, уверенный. – Значит, работаешь в баре?
– Да, – скромно ответила я и хихикнула, опасаясь, что ответ покажется слишком сухим и (не дай боже) умным. Для полноты картины я тряхнула волосами и улыбнулась глупейшей улыбкой, прощебетав как можно восторженнее: – Я как бы бармен.
Восторг вышел почти неподдельный, я сейчас и вправду готова была переквалифицироваться, раз эта профессия пользуется у мужчин большей популярностью, чем моя. Ладно, не будем о грустном.
– Очень интересно, – несколько снисходительным тоном отметил он. Хотя, может быть, мне показалось. – И давно ты работаешь барменом?
– Ну, почти десять лет, но не все время, – пропела я. – Просто обожаю стоять за стойкой. Так здорово!
Для пущей убедительности я хихикнула. Колин, улыбаясь все шире, смотрел на меня с нескрываемым интересом. По-прежнему не понимая, почему мужчин так привлекает пустоголовость, я тем не менее входила в раж. Если уж ему так нравится, буду постоянно улыбаться и хихикать.
Не помню, чтобы такие суперкрасавцы когда-то смотрели на меня с обожанием. Я и не догадывалась, насколько это приятно. Попытаюсь растянуть удовольствие, даже если формально восхищенные взгляды предназначены не мне, а моей двойняшке.
– Наверное, здорово. – Он заглянул мне в глаза, явно собираясь сказать что-то проникновенное. – И как тебе? Не устаешь?
– Не, – хихикнула я. – Потрясная работа. Очень много таких, знаешь, симпотных людей. А еще мне нравится смешивать напитки.
Я как можно естественнее захлопала ресницами. Ничего, вроде не испугался; кокетство дается мне все лучше и лучше.
– Правда? – Очень хотелось куда-нибудь спрятаться от его пристального взгляда. Я не привыкла, чтобы на меня так пялились. Как-то не по себе делается. – Ну, рассказывай.
Так, что-то новенькое. Неужели ему действительно интересно? Очень мило, я могу гордиться собой. Вот только незадача – я никогда в жизни не работала барменом, а разработать легенду поподробнее мне в голову не пришло. Поэтому я никак не могла придумать, что сказать.
– Э-э, – начала я, украдкой бросив взгляд на барную стойку, за которой блондинка-бармен – вот он, мой образец – смешивала в шейкере мартини. – Я как бы люблю чем-нибудь потрясти...
Что это я такое ляпнула? Самой страшно. Но Колин как ни в чем не бывало понимающе кивал.
– У тебя, наверное, хорошо получается, – улыбнулся он, и я уже хотела улыбнуться в ответ, но тут поняла, что улыбка останется незамеченной, поскольку он не сводит глаз с моего бюста.
Я кашлянула, и он крайне неохотно отвел взгляд.
– Спасибо, – прищурившись, поблагодарила я.
Колин, широко улыбнувшись, вернулся к созерцанию бюста.
Мы заказали напитки («Бакарди лимон» со спрайтом для меня и коктейль из водки с лаймом для него; а я-то думала, что такие коктейли пьют одни пенсионеры) и принялись увлеченно беседовать. Колин задавал интересные вопросы («Как же тебя занесло в Нью-Йорк?»), я выдавала идиотские ответы («На самолете»), он, удивленно приподняв бровь, уточнял («Нет, в смысле, почему ты здесь поселилась?»), я уклончиво отвечала («Ах, в этом смысле. Ну, потому что как бы мои подружки все здесь»), и все это время он пялился на мою грудь. В общем и целом вполне приятный вечер.
Подоспело основное блюдо – нью-йоркский стейк с маринадом из лайма, лука и чеснока для Колина, а для меня большая порция паэльи. Мы выпили еще. С каждым бокалом мне становилось все легче и легче притворяться глупой блондинкой. На нетрезвую голову, как я заметила, необычное амплуа дается с ходу – во Франции, например, хлебнув горячительного, я довольно бегло болтала по-французски. (Впрочем, не знаю, бегло или нет, если ты по слогам произносишь строчку из песни «Voulez-vous coucher avec moi, се soir?», а потом заходишься от хохота, восхищаясь собственным остроумием.)
Когда с трапезой было покончено, Колин, лукаво изогнув бровь, предложил заказать мартини и попробовать фирменный десерт – флан. Отлично, от игристого вина и десерта (калории? какие еще калории?) я никогда не отказываюсь.
– Флан – это прикольно! – Даже в легком опьянении я не забыла про характерную для блондинки речь. Видите? Я прирожденная блондинка. – Фанатею от флана.
– Харпер... – Колин не заметил мой каламбур (впрочем, каламбур оказался из рук вон плох, ладно, не считается). – Хочу тебя спросить... Почему ты решила знакомиться через сайт? На тебя же наверняка и так обращают внимание.
– Э-э... – замычала я, придумывая ответ. Играешь роль – нечего расслабляться. А реакция у меня сейчас какая-то замедленная. – Давай ты первый, – наконец сообразила я. – Ты такой отпадный, неужели у тебя мало подруг?
– Ладно, – рассмеялся Колин, – давай сначала я. Понимаешь, я ипотечный брокер. Большинство моих коллег – мужчины. А мои клиенты – в основном семейные пары, готовые купить свое первое совместное жилье. Там мне знакомиться не с кем, все женщины приходят с мужьями.
– А разве нет женщин, которые собираются жить одни? – удивилась я, вспомнив, как сама покупала квартиру. И клиентом брокера тоже побывала, только он был лет на тридцать старше Колина и сотни на две фунтов поувесистей. Везет мне, как всегда. – Ну таких, которые не замужем?
– Вообще-то есть. – Колин в раздумье уставился на мою грудь (похоже, так ему легче соображать), потом поднял глаза – оказывается, он еще помнит, что у меня и лицо есть. Ура! – Но таким женщинам не нужно ни с кем встречаться. Они сами о себе могут позаботиться.
Я поглядела на него в недоумении. То ли он действительно сказал что-то странное, то ли у меня от «Бакарди» и шампанского в голове помутилось. Нет, вроде я еще в сознании. Выходит, это Колин сглупил.
– В каком смысле? – переспросила я тоненьким голоском, исправно хихикнув и с недоуменной улыбкой склонив голову набок. – И что из того, что они как бы могут о себе позаботиться? Не понимаю.
– Ох, малыш, ну что мне с тобой делать? – Колин, рассмеявшись, покачал головой, как будто я и вправду была малышкой и только что выдала очередную забавную нелепицу. Мельком взглянув на мою грудь (наверное, чтобы убедиться, что я все-таки не ребенок), он посмотрел мне в глаза. – Сама знаешь, мужчине положено заботиться о женщине. А если ей хватает денег на собственную квартиру, как о ней заботиться? Глупее не придумаешь.
Горло сдавило от обиды, когда я вспомнила, что Питер, собирая чемоданы, сказал мне почти то же самое – мужчина не может ужиться с женщиной, которая его в чем-то превзошла. Я сглотнула, пытаясь избавиться от комка в горле, поморгала и улыбнулась натянутой улыбкой.
– Я как бы вижу, в чем проблема, – выдавила я. Нет, не стоит сбрасывать маску, как тогда со Скоттом. На этот раз выдержим роль до конца. – Чувствуешь себя... ущербным, да?
Хотела сказать «уязвленным», но вовремя спохватилась – у блондинки в словаре такого не водится.
Колин помрачнел.
– Да нет, вовсе не ущербным, – начал он отпираться. – Просто зачем приглашать такую женщину на свидание? Ну ты понимаешь, о чем я. Наверняка понимаешь.
– Само собой, – закивала я. – Я же бармен и все такое. Без мужской заботы как бы не проживу.
– Вот-вот, – ласково сказал Колин, накрывая мою руку своей и глядя мне прямо в глаза. – Мне нравится, когда есть о ком заботиться. Нам, мужчинам, это нравится.
– Я знаю, – тихо сказала я.
Видимо приняв мой тихий ответ за попытку флирта, Колин улыбнулся.
– Ну что, малыш, пойдем?
– Хорошо, – ответила я, изящно промокнув губы салфеткой и кладя ее на стол.
Сделав глубокий вздох, я оглядела Колина с головы до ног – темные волосы, выразительное лицо, искренняя, добрая улыбка... Очень симпатичный, просто красавец. Увы, мне он не подходит.
Жаль. Как хорошо все начиналось.
Я встала из-за стола, и Колин, настоящий джентльмен, моментально подскочил ко мне, чтобы отодвинуть стул, а потом поставить его обратно. Улыбнувшись, он положил руку мне на талию и чуть подтолкнул. По спине у меня побежали мурашки – не знаю уж, от волнения (ведь он такой красавец) или от облегчения (слишком он меня поразил своими рассуждениями про женщин). Тряхнув головой, я велела себе успокоиться. Я ведь вижу его первый и последний раз. Пусть он и обаятельный, однако полюбить меня такой, какая я есть, он не сумеет никогда.
Пока мы молча шли к выходу и Колин обнимал меня за талию, я на секунду задумалась, что же со мной не так. Наверное, я отчасти верила, что смогу очаровать Колина, а потом сказать ему правду – что на самом деле я гораздо умнее, чем пытаюсь казаться. Но это же глупо, да? Потому что если парню (симпатичному, веселому, преуспевающему) нравятся глупые блондинки, женщины вроде меня настоящей его точно не привлекают.
Я не должна впадать в отчаяние. Колин все-таки оказался слишком примитивным. И большую часть вечера пялился на мою грудь. Нет, он совсем не мужчина моей мечты. И все же... какая-то часть меня не хотела с ним расставаться.
Зачем грустить и расстраиваться, если он мне не нужен? Но я расстроилась.
Когда мы вышли из ресторана, Колин, неожиданно наклонившись, нежно поцеловал меня в губы – я и ахнуть не успела. Трогательно. Я сто лет ни с кем не целовалась, даже признаться страшно. И Колин все-таки не Питер, вот что главное. Поэтому я ответила на поцелуй и позволила себе раствориться в его объятиях, а он прижал меня крепче к себе, лаская другой рукой мою шею.
Наконец он меня отпустил.
– Пойдем ко мне? – тихо спросил он, нежно перебирая пальцами мои волосы. – Тут рядом.
Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза, прокручивая в голове причины для отказа.
– Хорошо, – тихо ответила я.
Губы все еще горели. Колин, улыбнувшись, снова уставился на мою грудь – и я поняла, что никуда не пойду. Никуда и ни за что. Мотнув головой, я отступила на шаг.
– То есть нет. Извини, я не могу.
У Колина вытянулось лицо.
– Что? – Он посмотрел мне в глаза. – Почему? Ты же только что сказала, что пойдешь?
– Я... – Можно было соврать насчет того, что мне еще вечером в баре работать или что-нибудь в этом роде. Но я не стала. – Не могу. Извини.
Мне и вправду было жаль. Жаль, что никак не удается забыть, кто я такая. Жаль, что не удается плюнуть на все и пойти с ним. Жаль, что такие, как я, не для него. Жаль, что такие, как он, не для меня. Жаль, что я вообще не понимаю, для кого я.
– Спасибо за чудесный вечер, Колин. – Он смотрел на меня, вытаращив глаза от изумления – видимо, не привык к отказам. – Мне очень понравилось.
– Но... – начал он, глядя то на мое лицо, то на грудь, как будто не зная, к какой из частей моего тела взывать.
