Текст книги "Теория блондинок "

Автор книги: Кристин Хармел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Чтоб ему!

Он страстно целовал меня, осторожно пытаясь приоткрыть мои губы языком. Я не успела подумать ни о том, как я его ненавижу, ни о том, в каком унизительном положении я перед ним оказалась, ни о том, что, в конце концов, мы оба здесь на свидании с другими. И все потому, что на целую вечность, пока наши губы соприкасались, время остановило свой бег.

Разве могла я не ответить на поцелуй?

Наконец он отстранился, с нежностью заглядывая мне в глаза из-под полуопущенных длинных ресниц и лаская большим пальцем подбородок. В полной прострации я даже не нашла, что бы такого сказать пообиднее. Никогда со мной такого не случалось. Я открыла рот, но не издала ни звука.

– Мне понравилось, – прошептал он, глядя мне прямо в глаза.

– Да, – слабым голосом произнесла я. И тут наконец опомнилась, здравый смысл вернулся. Поперхнувшись, я отпрянула и гневно выпрямилась. – То есть нет, конечно! Ты соображаешь, что делаешь?

– Целуюсь, – обыденным тоном ответил Мэтт.

В общем, конечно, что же еще?

– С какой стати? – сердитым тоном спросила я.

Жаль, рассердиться по-настоящему не получилось. Когда злишься, легче забыть о том, как тебе было приятно. И почему он так замечательно целуется? Чтоб ему!

Мэтт озадаченно смотрел на меня.

– Потому что... потому что мне захотелось.

– Да что ты? – съехидничала я. – А ничего, что тебя там девушка ждет?

– Лиза? – удивился он, а потом засмеялся. – Мы с ней просто друзья, Харпер.

У меня отлегло от сердца, и за это я разозлилась на себя еще больше.

– Мне все равно, – отрезала я. – Счастливо вам с Лизой оставаться.

Мэтт выглядел совершенно озадаченным. Бросив на него напоследок сердитый взгляд, я взлетела наверх по ступенькам, неуклюже извинилась перед удивленными Джеком и Лизой, пробормотав какую-то чушь про срочный вызов в бар, и, выскочив на улицу, поймала такси.

И только откинувшись на кожаном сиденье автомобиля, пытаясь унять лихорадочно бьющееся сердце, я поняла, как у меня горят губы. И что все мысли из головы вытеснила одна-единственная: хочу, чтобы Мэтт поцеловал меня еще раз.

Чтоб ему!

ГЛАВА 15

Телефон зазвонил где-то минут через пять после того, как я села в такси, – Эмми сообщила, что находится на углу Второй и Четвертой, в Ист-Виллидж. Алек зашел в жилой дом несколькими минутами ранее, а Эмми заняла наблюдательный пост в забегаловке под названием «Седьмое небо» в противоположном конце квартала.

– Слава богу, успела, – воскликнула подруга, когда через десять минут я влетела в «Седьмое небо».

Знала бы она, чего мне стоило уговорить таксиста поторопиться! Эмми радостно заключила меня в объятия, и мы уселись за столик.

– Вот, надень.

Она протянула мне огромную болотного цвета шляпу с вуалью, напоминающую защитный колпак пасечника.

– Эмми, что это? – подозрительно осматривая головной убор, спросила я.

Она с извиняющимся видом пожала плечами.

– Ничего другого в костюмерной найти не удалось, я очень торопилась. Тебе же надо прикрыть лицо, вдруг Алек узнает.

Я прищурилась. А где же в таком случае второй колпак пасечника, для нее?

– Сама-то что наденешь? – поинтересовалась я.

Эмми в ответ смущенно продемонстрировала парик из густых, длинных черных волос.

– Это из той серии, где моей героине снится, что она Шер.

Так я и знала: подругу нарядим уродским пасечником, а себе прибережем роскошную шевелюру!.. Ладно, потом с ней разберусь.

Эмми быстро отчиталась о своих приключениях. Несколько часов она просидела в кофейне, наблюдая за дверью дома, где жили Алек и Джил. Как только появился Алек, она поймала такси и отправилась за ним. Позвонила Джил по сотовому и невзначай поинтересовалась, дома ли ее муж. Джил сказала, что его вызвали в больницу на срочную операцию. Аккурат в этот момент Алек с Эмми на хвосте проехал мимо больничного подъезда.

Мне тут же стало стыдно, что Эмми пришлось в одиночку следить за Алеком, пока я развлекалась на свидании. Я начала было извиняться, но она отмахнулась.

– Знаешь, если не принимать во внимание, что у меня сердце болит за Джил, это все похоже на игру. А вдруг мне когда-нибудь дадут роль сыщика? Мой агент говорит, скоро будет кастинг на детектив с Бредом Питом и Коулом Брэнноном. Могу попробоваться.

Средних лет официантка по имени Мардж принесла нам по чашке кофе, и больше мы ее не беспокоили – сидели молча, рассеянно поглядывая на улицу. Со стороны, наверное, казалось, что у нас не все дома.

Я пыталась не думать о том, как меньше часа назад Мэтт Джеймс нежно целовал меня в «Сорок девять», однако с каждой минутой воспоминание становилось все ярче. В конце концов я не выдержала и решила поделиться с Эмми – все равно мы бездумно пялимся в окно.

– Ко мне сегодня Мэтт заходил.

Эмми кивнула.

– Знаю, он мне говорил, что хочет расспросить тебя про специфику работы.

– Он знает про операцию «Блондинка». И нашел мою анкету на сайте знакомств.

Эмми резко обернулась и в панике посмотрела на меня.

– Харп, клянусь, я ему ни слова не сказала, – проговорила она встревоженно. – Я бы ни за что на свете не проболталась. Откуда он узнал?

– Да знаю, знаю, что не ты, – успокоила я подругу. – Наверное, сам такой умный. Но он... он пригласил меня на свидание.

У Эмми глаза на лоб полезли.

– Что он сделал?

Я передала ей наш разговор, а потом рассказала, как Мэтт заявился в «Сорок девять». Эмми все это время смотрела на меня широко открытыми глазами, но мы не забывали поглядывать на улицу.

– А потом, как раз когда мы с тобой поговорили и я уже собиралась пойти наверх извиниться перед своим спутником, – медленно закончила я, – Мэтт меня поцеловал. В коридоре. Рядом с дамской комнатой.

– Бог мой, – выдохнула Эмми, не сводя с меня изумленных глаз. – Бог ты мой.

– Вот так, – мрачно проговорила я. Глянула в окно, чтобы убедиться, что Алек не выходил. – Причем целуется он здорово. И что теперь делать? Он же мне никто. Это ты с ним снимаешься, в конце-то концов.

– На меня не обращай внимания, – отмахнулась Эмми. – У нас с ним ничего нет. Тебе он, по-моему, больше подходит. Только предупреждаю, говорят, он настоящий бабник.

– А-а, – протянула я, не совсем понимая, почему мне стало так тяжело на сердце.

Конечно, бабник, кто бы сомневался. Иначе как он мог пригласить меня на свидание, а потом заявиться с другой девушкой? Какая же я дура.

– С другой стороны, зачем верить слухам? – заметила Эмми, оглядываясь на окно. – Я, например, ни разу не замечала, чтобы он поступал с женщинами непорядочно. Я даже не вспомню, с кем из наших он встречался. На работе он в отличие от других актеров точно романы не крутит.

Да, есть над чем подумать. Я уже хотела убедить Эмми, что это все ерунда, поскольку Мэтт мне даром не нужен, как в здании напротив открылась дверь.

– Алек! – приглушенным голосом воскликнула Эмми.

– И та девица, которая была с ним вчера.

Он действительно обнимал за плечи рыжую, одежда которой оставляла мало простора для воображения.

Мы с Эмми шлепнули на стол по пятидолларовой банкноте – за выпитый кофе плюс солидные чаевые для официантки – и облачились в маскировку: я – в жуткий колпак пасечника, а Эмми – в роскошный парик. Официантка ошарашенно смотрела нам вслед.

Алек с девицей, которую он по-прежнему обнимал за плечи, шли по Второй авеню, а мы, держась на почтительном расстоянии, следовали за ними по другой стороне улицы. Я не могла отделаться от ощущения, что выглядит Алек в обществе рыжей нелепо (хотя, конечно, не мне с моим головным убором судить). На четырехдюймовых шпильках девица возвышалась над ним на целую голову. Черная мини-юбка почти ничего не прикрывала, и загорелые длинные ноги, втиснутые в дорогущие серебристые «Джимми Чу», были видны во всей красе. Я почувствовала легкий укол зависти – туфли моя слабость. Или сейчас не время?

Они повернули на Третью, мы за ними. Похоже, хвоста они не заметили. Наконец парочка зашла в итальянский ресторан «Белла Тоскана», зажатый между книжным и магазином винтажной одежды. Мы с Эмми подождали, пока они скроются за дверью, и, стоя у витрины, стали решать, что делать дальше.

– Внутрь нельзя, – сказала я, хотя это и так было понятно. – Заметят.

– А отсюда мы их не сфотографируем, – возразила Эмми. – Света мало. Без доказательств Джил нам ни за что не поверит, ведь Алек наверняка будет отпираться.

Да, через темную витрину сложно было разглядеть, что творится в приглушенном свете ресторанного зальчика. К тому же Алек с девицей расположились где-то в самом дальнем конце и их не было видно вообще. Наконец после долгих споров мы решили, что Эмми отправится внутрь с фотоаппаратом и, делая вид, что ищет туалет, быстренько щелкнет несколько кадров, подобравшись как можно ближе к столику. Фотик мы спрячем в сумочке, выставив наружу объектив, так что на нашу охоту никто не обратит внимания.

– Почему я, а не ты? – жалобно протянула Эмми.

Я улыбнулась.

– А потому, Шер, что ты собственными руками напялила на меня этот уродский колпак и фломастерно-розовое платье. Как ты думаешь, кого скорее заметят – меня в этом прикиде или тебя в футболке с джинсами и черном парике? И потом, кто хотел поиграть в сыщиков?

Эмми со вздохом кивнула. Пожелав ей удачи и скрестив пальцы, я смотрела, как она открывает входную дверь «Беллы Тосканы» и длинные черные волосы полощутся за ее спиной.

Секунды сливались в вечность, я, с бешено бьющимся сердцем, не разжимая скрещенных пальцев, стояла у двери, притопывая от нетерпения ногой и поминутно заглядывая внутрь, надеясь разглядеть Эмми. И тут вдруг сработала вспышка, и раздался возмущенный мужской голос. В следующую секунду из ресторанчика в сбившемся набекрень парике выскочила Эмми с перекошенным от волнения лицом.

– Бежим!

Она схватила меня за руку и поволокла за собой в направлении Второй авеню.

– Что такое? Что случилось? – спросила я на бегу – оказывается, даже на шпильках можно развить неплохую скорость.

– Алек меня заметил, – крикнула Эмми через плечо.

Наконец, пробежав два квартала и убедившись, что никто за нами не гонится, мы замедлили темп и, свернув на Пятую улицу, привалились к стене отдышаться.

– Он тебя видел? – переспросила я, отдуваясь.

Эмми кивнула.

– Не вышло из меня сыщика, – угрюмо выдохнула она. – Щелкнула четыре кадра. А потом хотела приблизить, чтобы сделать пятый, и, наверное, случайно включила вспышку. Щелкнула, она и сработала. Алек обернулся, а я стою прямо перед ним. Он меня точно узнал.

– Ох, черт. – Я внутренне содрогнулась.

Алек не дурак, небось уже состряпал невинное объяснение для Джил и успеет обработать жену раньше, чем с ней поговорим мы. Значит, надо действовать. Опередить его.

– Фотки хоть получились? – спохватилась я, изо всех сил надеясь, что здесь нам повезло.

– Сейчас узнаем, – взволнованно ответила Эмми.

Она включила фотоаппарат, а я снова скрестила пальцы. Без фотографий у нас останутся одни голословные обвинения.

– Получились! – воскликнула Эмми, одновременно радуясь и печалясь.

Я заглянула через плечо на экран, и меня охватили те же смешанные чувства. На всех пяти кадрах отчетливо было видно Алека и рыжую. У них свидание, тут не поспоришь: в одном кадре держатся за руки, в другом она гладит его по щеке, а на самом последнем, снятом со вспышкой, они слились в страстном поцелуе. Алек пойман с поличным.

Однако нам было не до радости, ведь эти кадры – нож в спину ничего не подозревающей Джил.

_____

Мы с Эмми отправились на такси к Джил, позвонив по дороге Мег, которая засиделась в офисе с какой-то не вовремя сданной статьей. Выслушав наш отчет, Мег, сразу погрустнев, согласилась приехать в кофейню, где Эмми караулила Алека. И тогда мы позвонили Джил.

– Ой, Харпер, привет! – раздался в трубке ее радостный голос. – Как твое свидание?

– Нормально, – подумав, ответила я. – Слушай, мне нужно с тобой поговорить. Можешь минут через двадцать прийти в ту кофейню через дорогу?

Мы с девочками решили по телефону ничего Джил не рассказывать, иначе она успеет до нашего приезда придумать какое-нибудь оправдание для Алека. Нет, надо с самого начала пустить в ход тяжелую артиллерию – снимки.

– Харпер, у тебя точно все нормально? – встревожилась Джил. – Может, позвонить Мег с Эмми?

– Нет, все хорошо. Просто нам надо поговорить, и как можно скорее.

– Если все так срочно, я, конечно, приду, – задумчиво произнесла она, – только вот Алек буквально минуту назад звонил, сказал, что едет домой. У него тоже ко мне какое-то важное дело. Хорошо бы он объявил, что мы наконец едем в Европу! Умираю как хочу во Францию, а ему все некогда. Но сегодня, чует мое сердце, он привезет билеты.

Джил радовалась, а у меня сердце кровью обливалось. Алека я с каждым ее словом ненавидела все сильнее.

– Да мы ненадолго, – пообещала я. – Выходи прямо сейчас, я почти на месте. А то вдруг Алек прибудет раньше и ты уже не выберешься?

На самом деле я боялась, что Алек успеет оправдаться перед женой, прежде чем мы предоставим доказательства его измены. Не представляю, правда, что он ей скажет. Что делал рыжей искусственное дыхание? Что срочную операцию пришлось проводить не в больнице, а в интимном полумраке итальянского ресторанчика? Нет, не отвертится. Я опасалась только, что Джил в своем стремлении убедить всех, и себя в том числе, что ее брак идеален, поверит мужу, а не нам. А ведь Алек изменяет ей не первый месяц – если Эмми не ошиблась, начал еще до свадьбы. При мысли о том, что он издевался над моей лучшей подругой практически с первого дня знакомства, я испытала физическое отвращение.

– Ладно, иду, – решила Джил. – Точно все в порядке?

– Да, у меня все хорошо, – дрогнувшим голосом ответила я. – Приходи, ладно?

– Сейчас буду, – ласково пообещала она. – И не волнуйся. Наверняка ничего страшного.

Я повесила трубку, и Эмми успокаивающе погладила меня по руке.

– Все будет хорошо. Джил справится.

Я кивнула, но успокоиться не могла. Вся жизнь Джил была посвящена служению выдуманному идеалу. Теперь она, как ей казалось, достигла цели, все сделала как надо, подогнав свою жизнь под усвоенные с детства заповеди.

И вот ее уютный мир начинает рушиться. Как бы я хотела остановить надвигающуюся катастрофу! Однако вряд ли теперь это кому-то по силам.

Через четверть часа мы с Эмми вошли в кофейню и сразу заметили встревоженную Джил, сидящую с чашечкой кофе. При виде нас обеих тревога в ее глазах сменилась недоумением.

– А я думала, Харпер будет одна, – сказала она, вставая, чтобы нас обнять. Видимо наша суровость ее еще больше встревожила, потому что она вдруг затараторила: – Я так рада вас обеих видеть! Как вы? Харпер, я ужасно разволновалась, когда ты позвонила. Вдруг на свидании что-то произошло... Постой, а почему ты не на свидании?

– Э-э, планы изменились, – ответила я, переглянувшись с Эмми.

Джил, заметив, забеспокоилась еще сильнее.

– Что случилось? – звенящим голосом спросила она. – Вы меня пугаете. Что-то с Мег? Где она?

Тут, как по сигналу, в кофейню влетела Мег в вельветовой бежевой юбке и темно-синей блузке.

– Извините, раньше не получилось, – пропыхтела она и, чмокнув Джил в щеку, упала на соседний стул.

– Мы сами только что приехали, – тихо пояснила я.

Взгляд Джил метался по нашим лицам.

– В чем дело? Что происходит? Что у вас случилось?

Теперь мы переглянулись втроем. Эмми кивнула, намекая, что пора приступать.

– Джил, у нас все нормально. – Я замолчала и набрала в грудь воздуха. – Это у тебя кое-что случилось.

– У меня? – непонимающе спросила Джил.

– У вас с Алеком, – пояснила я, внимательно наблюдая за выражением ее лица.

Сначала она нахмурилась, потом снова заулыбалась. Но я знала, что улыбка фальшивая.

– Что ты хочешь сказать? – с наигранной беззаботностью спросила подруга. – У нас с Алеком все замечательно. Великолепно. А скоро мы поедем отдыхать.

Эмми и Мег беспомощно смотрели на меня. Пора брать быка за рога.

– Джил, он тебе изменяет, – тихо сказала я и, когда она от изумления открыла рот, взяла ее руки в свои. – Только не бойся, мы с тобой.

Ласково сжав ее руки, я ободряюще кивнула.

Джил отдернулась. По очереди посмотрела на Эмми, на Мег, потом снова на меня.

– О чем это ты? – грозно спросила она наконец. – Алек не может мне изменять. Мы недавно поженились. У нас все хорошо.

– Мы с Харпер его застукали, – тихо объяснила Эмми.

Глаза Джил вспыхнули гневным огнем, а ноздри возмущенно затрепетали.

– Вы что, за ним шпионили? Больше заняться нечем, только следить за моим мужем?!

Мы переглянулись. Конечно, мы ожидали, что Джил возмутится, разозлится и расстроится, – но думали, что ее гнев будет направлен на Алека, а не на нас.

– Не ругай их, Джил, – попробовала успокоить ее Мег. – Заподозрив его в измене, они хотели убедиться окончательно, прежде чем говорить тебе. Если честно, я им сначала тоже не поверила.

– Он не может мне изменять, – сквозь зубы прошипела Джил, грозно глядя на нас. – Слушайте, я знаю, что вы, скорее всего, не нарочно. Но зачем? Чего вы добиваетесь? Вас бесит, что я замужем, а вы нет?

Она, сузив глаза, смотрела на нас с Эмми. Меня как будто ледяным душем окатили.

Наконец я нашла в себе силы проговорить:

– Нет, Джил. Конечно нет. Разве мы тебе когда-нибудь завидовали? По этому поводу точно нет.

– Да ладно! – фыркнула она. Никогда бы не подумала, что Джил способна так себя вести. – Я прекрасно знаю, что вы обе мечтаете выйти замуж. И нет ничего страшного в легкой зависти, что я первая вышла замуж. Но это не повод устраивать слежку.

– Джил, у нас есть фотографии, – перебила Эмми.

Я видела, что ей больших усилий стоит не сорваться. Ее, как и меня, сильно задели слова Джил.

– Что? – прошептала Джил. – Какие еще фотографии?

– Снято около часа назад, – медленно пояснила Эмми и, запустив руку в сумку, вытащила фотоаппарат. Включив дисплей и найдя первый кадр, она передала его Джил. – Итальянский ресторанчик в Ист-Виллидж.

– Алек не бывает в Ист-Виллидж, – возразила Джил уже без особой уверенности. – Его дальше Юнион-сквер вообще не заманишь.

Она смотрела на фотоаппарат, однако в руки его не брала и на экран не глядела.

– Алек поехал в Ист-Виллидж, – сказала я спокойным, не допускающим возражений голосом, – потому что там живет та девица, с которой он встречается.

Глаза Джил наполнились слезами.

– Как вы можете со мной так поступать? – беспомощно прошептала она. – Он не изменяет мне. Вы же знаете, что он мне не изменяет.

– Посмотри фотографии, Джил, – велела Эмми, снова подсовывая ей аппарат.

В руки его Джил брать не стала, но на экран взглянула. Глаза ее на миг расширились.

– Это не он. Вы ошиблись. Это не он.

– Там еще есть. – Эмми нажала кнопку, переключая на следующий кадр. – Всего пять. Посмотри, Джил. Он, кто же еще.

Джил нерешительно взяла фотоаппарат и долго разглядывала второй кадр, на котором, как и на предыдущем, значились дата и время съемки, свидетельствующие, что снимок сделан сегодня вечером. Потом она молча переключила на третий и четвертый. Увидев пятый, где в свете вспышки Алек страстно целовался с рыжей, она ахнула и поднесла аппарат поближе к глазам.

– Нет, – наконец сказала она, но это относилось уже не к нам.

Джил расплакалась.

Дальше мы как могли утешали любимую подругу. Не говоря ни слова, лишь переглядываясь в отчаянии, мы гладили ее по спине, по плечам, брали ее руки в свои, а она только беззвучно плакала, опустив глаза. Никто не знал, что делать. Да и что тут сделаешь?

– Спасибо за заботу, – наконец проговорила она, выскальзывая из наших объятий и всхлипывая. – Надеюсь, он все объяснит. Не мог он мне изменить.

Я изумленно уставилась на нее. Неужели ее даже фотографии не убедили?

– Джил...

– Я домой. – Не глядя на нас, она поднялась из-за столика. Еще один всхлип. – Поговорю с Алеком. Уверена, объяснение найдется.

– Джил, нельзя... – начала Эмми.

– Хватит, – оборвала ее Джил. – Для одного вечера вы и так достаточно потрудились.

Она подхватила сумочку и, снова всхлипнув, решительным шагом направилась к выходу. Не успели мы опомниться, как ее уже и след простыл.

– Что это было? – Эмми недоуменно посмотрела на нас с Мег.

Мег покачала головой.

– Чего-то в этом роде я и ожидала, – тихо произнесла она. – Ей нужно время, чтобы все осознать и свыкнуться. А мы постараемся ее поддержать.

Джил давно уже закрыла за собой идеальную дверь идеального дома, где она пыталась свить идеальное семейное гнездо со своим идеальным мужем, а мы все смотрели и смотрели ей вслед.

ГЛАВА 16

Попрощавшись с Эмми и Мег, я отправилась пешком домой. Всем нам троим было грустно и тяжело на сердце, мы не знали, как помочь Джил. Растерялась даже Мег, у которой на все был готовый ответ. Мы не сердились на подругу за сказанные в запальчивости слова. Это же Джил. Мы были друг другу роднее, чем сестры, и столько всего пережили вместе, что научились прощать, когда кто-то в сердцах сморозит глупость.

Мы не разъехались сразу, полагая, что еще можем понадобиться Джил, и даже хотели проскочить мимо консьержа в подъезд и подняться в квартиру, чтобы не оставлять ее одну, когда домой придет Алек. Но потом мы решили, что это сражение она должна вести сама. Она ведь знает, что мы рядом и примчимся по первому же зову.

Шагая вдоль протянувшихся между нашими домами кварталов, я думала о любви, потерях, о том, что такое настоящие чувства. За последние две недели мне так много пришлось притворяться, играя в любовь и счастье, что я совсем упустила из виду подругу, которая притворялась перед всеми, в том числе и перед самой собой, причем не первый месяц. А может быть, она играет в идеальную жизнь с самого детства, сколько мы ее знаем. Джил всегда была «леди совершенство» – в словах, в мыслях, в поступках. Даже прическа у нее всегда идеальная, волосок к волоску. Мне никогда и в голову не приходило, что это благополучие может быть показным. Получается, мы все это время ошибались.

И тут мои мысли перекинулись на наш дурацкий эксперимент и мою собственную погоню за идеалом. А вдруг я пытаюсь объять необъятное? Почему нельзя довольствоваться тем, что есть – любимой работой и творчеством? И не надо больше ничего искать, за чем-то гнаться... живи и будь счастлива. Мне уже тридцать пять, и все отношения с мужчинами заканчивались разрывом. А после Питера у меня вообще никого не было. Каково это, через две недели эксперимента выяснить, что глупость кажется привлекательной, а доброта, ум, скромность и обаяние, наоборот, отталкивают? Вместо того чтобы показать мне проблему под другим углом и окрылить, эксперимент лишил меня последней надежды, теперь я чувствовала лишь бесконечное одиночество.

Пора радоваться тому, что есть, и не требовать незаслуженных благ.

Погрузившись в раздумья, я не заметила высокого мужчину, притаившегося в темном углу холла перед дверью моей квартиры на пятом этаже. Но когда я повернула ключ в замке, он подошел ко мне сзади и опустил руку на плечо. Я резко обернулась, собираясь закричать.

– Харпер, это же я!

– Мэтт? – Мое сердце бешено колотилось – не знаю, правда, от ужаса или оттого, что передо мной, сжимая в руке бутылку вина, стоял восхитительно сексуальный Мэтт Джеймс в потертых джинсах и черной рубашке. – Ты что здесь делаешь?

– Захотелось тебя увидеть, – пожал он плечами.

– Сейчас? – Я глянула на часы. – В полночь?

– Когда после поцелуя ты сбежала из ресторана, я не знал, что и думать, – смущенно объяснил Мэтт. – Уже пару часов здесь торчу. Начал бояться, что ты вообще ночевать не придешь.

Не зная, что сказать, я так и стояла молча, пока он не поинтересовался, нельзя ли ему зайти.

– Заходи.

После событий минувшего вечера у меня не осталось никаких сил, ни моральных, ни физических. Одни обнаженные нервы. Сердце сжималось от беспокойства за подругу. А тут еще мужчина перед дверью моей квартиры – мужчина, которого Эмми, между прочим, назвала бабником, – и нет больше никакой возможности твердить самой себе, что он мне не нравится. Вот только непонятно, почему его-то ко мне тянет. Таким обаятельным, сексуальным, преуспевающим, потрясающим, сексуальным (я уже это сказала?) до меня нет никакого дела. И никогда не было.

Мы шагнули через порог квартиры, я заперла дверь, а Мэтт поднял в вытянутой руке бутылку вина.

– Понимаю, что это не оправдание, – беспомощно улыбаясь, сказал он, – и все-таки надеюсь, ты не против выпить со мной по бокалу мерло?

Я посмотрела на бутылку, потом вновь на Мэтта. Не знаю, что на меня нашло, – накопившаяся усталость, переживания за подругу, разочарование в мужчинах вообще, сознание, что под маской благополучия скрывается обыденность, – но я сорвалась.

– Кому ты голову морочишь? – устало спросила я, прекрасно сознавая, что могла бы и спрятать когти, пусть смотрит на меня сколько угодно своими невинными зелеными глазами.

– В каком смысле? – не понял Мэтт. – Я никому ничего не морочу. Харпер, ты мне нравишься. Действительно нравишься.

– Брось, Мэтт, – перебила я, злясь на собственное сердце, которое чуть не выпрыгнуло из груди, когда он это сказал. Я ему не какая-нибудь поклонница, чтобы верить каждому слову, которое его герой произносит в романтической сцене с партнершей. – Что ты задумал? Поиздеваться не над кем? Ну смейся, вот тебе сраженный наповал задерганный юрист, теперь празднуй победу и возвращайся к своим подружкам-моделям.

Мэтт непонимающе уставился на меня.

– Я не издеваюсь.

Мне показалось или он действительно обиделся?

– Харпер, нет у меня никаких подружек-моделей. Меня не заводят дурочки. А вот умные заводят.

– Ну да, конечно, что может быть круче интеллекта? – фыркнула я, возмущенно закатив глаза. – А парни спят и видят, как бы познакомиться с умной девушкой... Хватит, Мэтт. Перестань.

Я с гордо поднятой головой прошагала в гостиную, повернувшись к гостю спиной и делая вид, что его присутствие меня не трогает. Зачем он пришел? Должна же быть какая-то настоящая причина. Я терялась в догадках, но ничего придумать не могла. Не люблю неизвестность.

– Харпер, у тебя найдется штопор? – спросил Мэтт, который, оставив мой сарказм без внимания, следом вошел в гостиную. – И пара бокалов?

Не удостоив его ответом, я направилась в кухню и вытащила из ящика штопор, а из застекленного шкафчика – бокалы. Стоящий с бутылкой в руке Мэтт встретил меня вопросительным взглядом.

– Вот. – Я сунула ему штопор и бокалы. – Садись, я пока схожу в ванную.

Когда я вернулась – после попытки взять себя в руки путем длительного созерцания в зеркале темных кругов под глазами и новых морщинок, а также невесть откуда взявшегося на лбу прыщика, – Мэтт ждал с двумя наполненными бокалами.

Один из них он, поднявшись с дивана, протянул мне.

– Давай хотя бы выпьем и поговорим, может, ты меня выслушаешь.

Я не выдержала.

– Что тебе здесь нужно? – отмахнулась я от предложенного вина. Мэтт медленно опустил бокалы на кофейный столик. – Я сегодня достаточно хлебнула. Сначала ты заявился в «Сорок девять» с единственной целью испортить мне свидание. А потом пришлось поведать лучшей подруге, что ей изменяет муж. Ну, денек!.. Так что выкладывай немедленно, зачем ты здесь.

Мэтт внимательно посмотрел на меня, собираясь с мыслями.

– Сочувствую по поводу подруги, – наконец сказал он. – И можешь мне не верить, но в кафе я пришел вовсе не для того, чтобы тебе мешать. Мне хотелось тебя увидеть.

– Мэтт, не делай из меня дурочку, – фыркнула я. – Я не идиотка.

– Нет, ты не идиотка, – согласился он. – Хотя умом сейчас, по-моему, тоже не блещешь.

– Что ты себе позволяешь? – возмутилась я.

– Ничего. Просто если бы ты не перебивала меня все время, ты бы уяснила одну простую истину, – озабоченно нахмурившись, проговорил он.

А он, оказывается, очень милый, когда хмурится. Наконец-то удалось его задеть.

– Какую? – притворяясь по-прежнему возмущенной, спросила я.

– Харпер. – Мэтт подошел почти вплотную и заглянул в мои глаза так глубоко, что мне пришлось отодвинуться – на самом деле, скорее, чтобы вновь запустить замершее на короткий миг сердце. – Ты мне нравишься. Не знаю, как еще тебе сказать, чтобы ты поняла. Ты мне нравишься. Очень.

– Нет, не нравлюсь, – упорствовала я, уже, правда, не понимая зачем.

Ну не бывает так. Таким, как он, не могут нравиться такие, как я. Тем более такие, как настоящая я. А Мэтт знает меня настоящую.

– Харпер, послушай... – Он взял мой подбородок в свои ладони. Наверное, следовало отпрянуть, но я не могла. Потому что его теплые, чуть мозолистые руки были удивительно ласковыми. – Харпер, ты нравишься мне такая, какая есть. Ты умная красивая женщина, я горжусь и восхищаюсь тобой. Ты привыкла, что мужчин пугает твоя работа и успехи, я знаю. Но, Харпер, пойми, ты мне нравишься именно поэтому, за то, что ты такая умная, преуспевающая и так далее. Понимаешь? Не вопреки, а благодаря.

И я поняла. На этот раз я его действительно услышала. На меня разом нахлынули остальные чувства. Я как будто в первый раз увидела его зеленые глаза, светящиеся крошечными серебристыми искорками. Втянула его крепкий мужской аромат – смесь одеколона и чего-то еще, чарующе неуловимого. Почувствовала, что он стоит как никогда близко, почти вплотную ко мне. И все тело внезапно наполнилось незнакомым жаром... я, наверное, покраснела с головы до ног.

– Ох, – произнесла я наконец, потому что все едкие, сердитые и издевательские слова из головы вылетели.

Он поцеловал меня – даже нежнее, чем тогда, в ресторане. Медленно, долго, чувственно и настойчиво, и я уже не пыталась сопротивляться. Я ответила, позволив его языку проникнуть в мой рот, и робко проделала то же самое. Я целовала его с отчаянным наслаждением, которого не позволяла себе три года, и сердце переполнили какие-то незнакомые чувства.

И вдруг, не успев понять, что со мной происходит, я расплакалась.

– Что случилось? – Мэтт перестал меня целовать, однако все еще нежно сжимал в объятиях. – Я что-то не то сделал?

Я покачала головой, не в силах произнести ни слова, пытаясь успокоиться, но слезы текли и текли, и остановить этот поток не было никакой возможности. Как трубу прорвало.

– Ты все сделал правильно, – всхлипывая, ответила я. Почему я постоянно оказываюсь перед Мэттом в самых неловких ситуациях? – Просто... Просто... – Я никак не могла решиться произнести. – Мне никто никогда ничего такого не говорил.

Мэтт кивнул, прекрасно понимая, прижал меня к себе и не отпускал, а слезы лились и лились. Вот так, рыдая на его груди, я понемногу успокаивалась – тоска отступала, сменяясь неизведанным доселе ощущением, что я кому-то необходима.

– К черту эксперименты на блондинках, – пробормотала я, когда слезы окончательно высохли.

Мэтт, улыбнувшись, снова потянулся ко мне с поцелуем.

Ту ночь он провел у меня, и мы в упоении занимались любовью. Медленно, страстно, нежно, а в перерывах Мэтт смотрел мне в глаза, держал за руку, проводил пальцем по щеке, перебирал волосы и ласкал все мое тело своими широкими ладонями. Никогда не думала, что может быть так хорошо. Когда мы наконец оторвались друг от друга, мои мысли были настолько далеки от реальности, что я даже забыла поставить будильник. И знаете, впервые в жизни меня ничуть не волновало, что я веду себя безрассудно. Ни капельки не волновало.