Текст книги "Теория блондинок "

Автор книги: Кристин Хармел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Я устроилась поудобнее на мягком кожаном диване – и впервые поняла, что ненавижу его, ненавижу за то, что он достался мне в награду за одержимость работой. Нахмурившись, щелкнула пультом, и включился огромный плоскоэкранный телевизор – еще одна из маленьких радостей шестизначного годового дохода, к которому стремишься в поте лица, вместо того чтобы, как нормальный человек, ходить на свидания. Со вздохом я окинула взглядом неизменную гору почтовых пакетов на журнальном столике. А потом одним махом ноги скинула их со стола, так что они разлетелись по всей комнате. Я ненавидела их в тот момент лютой ненавистью, ненавидела свою квартиру, ненавидела все, чем себя окружила, ведь все эти вещи кричали о том, что я в погоне за ними позабыла о самом главном – о любви. А сейчас уже ничего не изменишь.

Нервно грызя ногти, я щелкала пультом, переключая каналы, – всегда обращаюсь к этой вредной привычке, если в жизни что-то не ладится. Наконец остановилась на повторе сериала «Сайнфельд» – шла та серия, где Джордж и Джерри обсуждают, в какой форме должна выйти команда «Янки». Я закусила ноготь на указательном пальце, пытаясь навсегда выбросить сегодняшний день из памяти. Хотелось вернуться на две недели назад, когда операция «Блондинка» еще не началась; когда Мэтт не признался, что я ему нравлюсь; когда я о Питерс и думать забыла, когда никакие навязчивые сантехники-ирландцы не пытались внушить мне, что я сама всему виной...

Вот, пожалуйста, я сама во всем виновата, признаю. Я сама все испортила. И продолжаю портить.

Началась вторая серия «Сайнфельда», и только я успела устроиться поудобнее, чтобы посмотреть, как Элейн будет уворачиваться на свидании от того парня, который любит напирать на собеседника, когда вдруг в дверь постучали.

– Если это опять чертов сантехник, – пробурчала я, сползая с дивана и оглядываясь в поисках бесхозных полотенец, – убью на месте.

Я распахнула дверь, готовая сорваться на любого, кто посмел нарушить мое мрачное уединение. Но когда я увидела, кто стоит в коридоре, у меня глаза на лоб полезли – Мэтт Джеймс, печальный, глаза, как у брошенного пса. Плечи горестно поникли, одет в ту же самую рубашку навыпуск и потертые джинсы, в которых я разглядела его через окно такси.

– Мэтт, – выдохнула я, пытаясь справиться со шквалом нахлынувших чувств.

Главными среди них были злость и обида при воспоминании о том, как он целовался с Лизой. А еще я чувствовала себя беспомощной, раздосадованной и бесконечно виноватой. Если бы не я, он не побежал бы искать утешения к другой.

– Здравствуй, Харпер, – повесив голову, печально произнес Мэтт. – Можно войти?

– Конечно, – почти беззвучно прошептала я, пропуская его.

Он выглядел таким удрученным, что мне захотелось броситься ему на шею и прижать к себе, но, увидев его с Лизой, я была на взводе и не могла доверять чувствам. И потом, я же не знаю, зачем он явился.

– Как прошло свидание? – спросил он тихо, когда я закрыла за ним дверь.

Я попыталась не расплакаться.

– Мэтт, мне очень стыдно перед тобой, – запинаясь, проговорила я. Он повернулся, и мне пришлось посмотреть ему в глаза. – Я все наврала. Питер не звонил. Я не понимала, что делаю. Не знаю, почему я так поступила.

Мгновение Мэтт, ничего не говоря, просто смотрел на меня, а потом я оказалась в кольце его сильных рук, и он крепко прижал меня к себе. Я тут же обмякла, прижавшись к мускулистой груди и вдохнув головокружительный аромат одеколона, почувствовала, как мне спокойно и уютно.

– Ничего, – наконец медленно произнес Мэтт успокаивающим тоном. – Я не сержусь. Я все понимаю. Ты мне правда нравишься, я не хочу ссориться по мелочам.

– Ты мне тоже очень нравишься, – тихо сказала я.

Я посмотрела на него благодарным взглядом, ожидая продолжения. Как хорошо, что все разъясняется. Сейчас он покается мне про Лизу, и мы начнем с чистого листа.

Однако он, ничего не говоря, гладил меня по спине и ласково трепал мои волосы.

– Давай пообещаем, что больше такого не повторится, – пробормотал он. – Что мы всегда будем друг с другом откровенны.

– Конечно, – тут же согласилась я, думая, что вот сейчас он мне объяснит про Лизу и извинится.

Но нет, похоже, никаких объяснений не предвидится. Вздохнув, я решила начать сама.

– А ты чем сегодня занимался?

Мэтт выпустил меня из объятий и, снисходительно улыбаясь, отступил на шаг.

– Да так, дома сидел, – ответил он, пожимая плечами, как будто не мог в точности вспомнить, что он там такое делал. – О тебе думал.

Застыв на месте, я пристально посмотрела на него. Он выдержал взгляд, при этом вид у него был невинный, как у младенца. И тут у меня закралось подозрение. «Он же актер», – прошелестел тоненький предостерегающий голосок. Я отмахнулась. Ну актер, но передо мной зачем притворяться?

– Мэтт, – наконец сказала я вслух, тщательно подбирая слова и пытаясь не становиться в позу обвинительницы. Наверняка у него найдется разумное объяснение. – Я сегодня ездила к тебе, хотела попросить прощения. Хотела сказать, что была не права и что Питер из моей жизни давно исчез. Но... – тут я замолчала, не в силах продолжать. Пришлось сделать глубокий вдох и взять себя в руки. – Но я увидела, как ты целуешься с той девушкой, которая была тогда в ресторане. С Лизой.

Ее имя прозвучало как ругательство. Мэтт явно напрягся. Потом пожал плечами.

– Ну да, было. И что такого?

– Что такого? – недоверчиво переспросила я. – Ты целовался с другой! Ты ничего не хочешь мне объяснить?

– А что? – Тон у Мэтта стал вызывающим. Он снова передернул плечами. – Она мой биржевой маклер.

– Твой биржевой маклер? – повторила я, не понимая, что это объясняет.

– Ну да. Одна из тех, с кем я встречаюсь.

– Одна из?.. – ошеломленно переспросила я.

Дыхание перехватило.

– Ну да. А что такого? Я всегда встречаюсь параллельно с несколькими.

– Ты... ты не шутишь?

И тут я вспомнила, о чем предостерегала Эмми: про слухи, что он якобы бабник. Я тогда отмахнулась, не поверив. И зря.

– Конечно, не шучу. – Мэтт смотрел на меня как на дурочку. – Я актер. Неплохо выгляжу. В самом расцвете сил. Такие, как ты, на меня сами вешаются.

– Такие, как я?

У меня в голове не укладывалось. Тело внезапно ослабло.

– Сильные, – мечтательно глядя куда-то в стену за моей спиной, произнес он. – Врачи. Директора. Банкиры. Женщины с мужским характером. В переносном смысле, разумеется. Боже, ты представить себе не можешь, как это заводит. – Он посмотрел на меня и нежно улыбнулся. – Но больше всего, Харпер, я люблю юристов. И всегда любил.

Я смотрела на него, разинув рот, пытаясь понять, что он такое говорит.

– То есть ты встречаешься со мной только потому, что я юрист? – наконец в ужасе выдавила я.

На последних словах голос дрогнул. Сейчас меня вывернет от отвращения.

– Ну да, – удивленно ответил Мэтт. – К тому же ты очень красивая и вообще потрясающая. А в общем, да, меня заводят сильные женщины.

– Боже мой! – пробормотала я, цепенея от ужаса.

– В чем дело? – не понял Мэтт. – Я думал, тебе нравится. Разве не ты искала мужчину, который бы ценил, что ты такая умная и у тебя такая ответственная работа?

Я уставилась на него, прокручивая в голове только что услышанное. Я была так польщена, когда он объяснил, что его тянет ко мне не вопреки моей работе, а как раз благодаря ей!.. Я же не знала, что его слова надо понимать буквально. Я-то думала, что работа всего лишь отражает какую-то часть моей сущности и поэтому тоже кажется ему привлекательной; откуда мне было знать, что она-то его и зацепила.

Меня трясло. Получается, он переспал с половиной нью-йоркских руководительниц. А я – очередная звездочка на крыле его истребителя.

– Уйди, пожалуйста, – наконец прошептала я. От одного вида его невинных глаз мне делалось дурно. – Уходи. Прямо сейчас.

Мэтт непонимающе уставился на меня.

– Хочешь, чтобы я ушел?

Он что, решил, после этих слов я одумаюсь и попрошу его остаться? Я что, мазохистка, встречаться с парнем, которому важно только сознавать, что он спит с юристом, да еще, выходит, я должна радоваться, что из моей постели он поскачет к очередной своей знакомой с шестизначным доходом?

– Сию же минуту, – отрезала я.

Слезы подступали к глазам, а я не хотела, чтобы Мэтт видел меня плачущей. Мэтт попытался было возразить, но я ледяным взглядом оборвала его протесты.

– Немедленно. Больше повторять не буду.

Он посмотрел на меня немигающим взглядом, затем пожал плечами, как будто уступая, и шагнул к выходу.

– Позвони, когда передумаешь, – с легкой улыбкой произнес он. Да, Мэтт явно не привык, чтобы ему отказывали, и не понимал, что именно сейчас происходит. – Я на тебя не сержусь.

Трясясь от возмущения, я молча открыла дверь и жестом велела ему убираться. Еще раз пожав плечами, он вышел в холл и открыл рот, явно собираясь что-то сказать. Но мне уже не хотелось слушать. Я захлопнула дверь у него перед носом и надеюсь, до него дошло, что здесь его больше не ждут. Никогда.

Я еще долго стояла в прихожей, пытаясь унять сотрясавшую тело дрожь. Даже не подозревала, что меня можно так вывести из себя – или что я могу свалять такого дурака. И как я могла ему поверить? Выходит, мне так важно было найти хоть кого-нибудь, что я не сразу раскусила, каков Мэтт на самом деле.

В голове крутилась только одна мысль, и как я ни пыталась от нее избавиться, сделать вид, что это не так, ничего не получалось.

«Питер прав, – повторял назойливый голосок. – Тебе никогда не найти того, кто полюбит тебя по-настоящему».

После часа терзаний у меня возникло необъяснимое, но настойчивое желание уехать домой в Огайо. Забраться в свою детскую кровать в том самом доме, где я выросла, чтобы мама подоткнула мне одеяло, пожелав спокойной ночи, и утешила, мол, утро вечера мудренее... Увы, не получится. Уже почти полночь, так поздно самолеты в Колумбус не летают. А даже если бы летали, мне все равно с утра на работу. Нужно представлять патент на регистрацию, мое присутствие обязательно.

Можно было поехать к Мег, или к Эмми, или к Джил, но ни с кем из них сейчас говорить не хотелось. Мне нужен дом, место, где меня никто не тронет, никто не будет читать нотации и разбирать по косточкам, что я сделала не так. Я оглядела свою по-спартански пустую квартиру, где после ухода Питера я не особенно пыталась наводить уют. Домом здесь и не пахло.

И тогда я собрала рабочие документы, взяла кое-что из одежды, косметичку и направилась туда, где в последние одиннадцать лет проводила больше времени, чем дома, – я поехала в офис.

Заснуть сегодня все равно не удалось бы. А так хоть с. пользой проведу время, посвящу его тому единственному, что всегда останется со мной, – займусь работой.

ГЛАВА 21

– Харпер? – звал меня откуда-то издалека обеспокоенный голос. – Харпер?

Теперь голос слышался отчетливее, ближе. Я выпутывалась из объятий сна, стряхивая с себя последние его остатки.

Я подняла голову и испуганно замигала, не сразу поняв, где нахожусь. Спина и плечи затекли, в глазах резь, и почему-то отчаянно ныла левая щека. Я потерла ее и, к своему ужасу, нащупала на коже какой-то странный узор.

– Харпер? – снова этот голос.

Я несколько раз моргнула и тут же подскочила на стуле, встретившись взглядом с Молли, стоявшей чуть ли не вплотную ко мне.

– Харпер? – тем же встревоженным тоном повторила она. – Слава богу, вы проснулись. С вами все в порядке?

Я огляделась сквозь прищуренные веки, привыкая к яркому свету люминесцентных ламп. Опустила глаза и наконец поняла, что со щекой – оказывается, я заснула на клавиатуре. На клавишах «О», «Л» и «Д» виднелись пятнышки слюны. А спина и плечи затекли, потому что я полночи просидела скрючившись в кресле. В глазах резь, потому что я до упора – пока не перестала вообще что-либо различать – читала с экрана найденные в Сети прецеденты и описания дел. Ах да, еще полночи проплакала.

– Сколько времени? – хрипло спросила я у Молли, с трудом разлепив губы. Откуда ни возьмись передо мной появилась бутылка минералки. – Спасибо, – выдавила я.

– Только полвосьмого, – успокоила меня Молли. – Я пришла первой. Не волнуйтесь. Успеете привести себя в порядок.

– Да-а, – только и промолвила я, внезапно осознав, в каком я виде. Интересно, что подумала Молли, когда увидела, что ее начальница в полной отключке храпит на клавиатуре? Небось решила, что я напилась вдрызг, а потом меня каким-то ветром занесло сюда. Откуда ей знать, что спиртного я не пила ни капли, зато хлебнула с лихвой обиды и унижения. – Только не подумайте, что я напилась.

Молли с серьезным видом кивнула, не сводя с меня широко раскрытых глаз.

– Я знаю. Но что-то же случилось? Как вы себя чувствуете?

– Все в порядке. Не беспокойтесь.

Все еще сгорая от стыда, я поспешно встала, не обращая внимания на попытки Молли поддержать меня под руку, пробормотала что-то насчет того, что мне срочно надо в туалет, и удалилась, прихватив косметичку и пакет с одеждой, чтобы принять хотя бы мало-мальски приличный вид.

Через четверть часа я вернулась – умывшись, переодевшись в серый костюм и попытавшись замазать следы разрушений, которые оставили на моем лице события вчерашнего вечера. Молли с настороженным видом перебирала папки и документы на моем столе.

– Спасибо, что разбудили, – избегая встречаться с ней взглядом, поблагодарила я и проскользнула за стол, запихнув подальше мешок с одеждой. – Не знаю, как меня угораздило.

– Не за что, – тихо ответила Молли, продолжая разбирать папки. – Я тут иногда прихожу пораньше, чтобы успеть включиться в работу.

– Хорошо, что вы пришли пораньше, – благодарно ответила я.

С ужасом представила себе, что случилось бы, если бы в кабинет вздумал заглянуть кто-нибудь из компаньонов. Нашли бы меня пускающей слюни на клавиатуру – не иначе как с перепоя.

– Может... – Молли помолчала. – Может, хотите поговорить? У вас точно все в порядке?

– Спасибо, Молли. – Я старалась казаться деловой и собранной, но, боюсь, мы обе знали, что это все видимость. – Просто заработалась. Ничего особенного.

Молли подняла на меня глаза.

– А это никак не связано с тем актером? С Мэттом Джеймсом?

Я вздрогнула. Она тут же покраснела и замотала головой.

– Извините, зря я спросила. Не мое дело.

– Нет-нет, не извиняйтесь, – попыталась я ее успокоить. Мне было неудобно, что она меня так стесняется. Я что, правда, такая строгая начальница? – Вообще-то да, это все из-за Мэтта. Ну и еще из-за кучи всякого разного.

– Я так и знала, – тихо произнесла Молли, рубанув воздух кулаком. – Я так и знала.

Я удивленно посмотрела на нее, а она в ответ смущенно опустила глаза.

– Что знали?

– Какой-то он был подозрительный, – ответила она. – Мне сразу показалось, что тут дело нечисто.

– Правда? – недоверчиво спросила я. – Почему же вы ничего не сказали?

Молли залилась краской и покачала головой.

– Харпер, ну какое я имела право? Я просто секретарь. Вы же никогда не обсуждали со мной личную жизнь. У меня не хватило бы наглости лезть в ваши дела.

Мне стало жутко неудобно. Я даже не знала сперва, что сказать.

– Извините, Молли...

Ну вот, теперь у меня и с собственной секретаршей отношения разладились. И тут умудрилась напортить. Что же у меня все кувырком идет?!

– Да нет, не извиняйтесь. Начальница вы просто замечательная. Просто вас уже давно что-то мучает, а вы все в себе держите. Последние пару недель вы себя как-то странновато вели. Но я подумала, это ваше личное дело. И я не хотела лезть, куда не просят.

Я вздохнула.

– Молли, даже если бы вы очень захотели, у вас бы не получилось.

– Да? – Она смущенно замолчала и, оставив папки в покое, посмотрела мне в глаза. – Может быть, все-таки поговорим? Если, конечно, вы сами хотите...

Я какое-то время разглядывала ее серьезное лицо, большие искренние глаза, и мне вдруг ужасно захотелось рассказать ей все как на духу, наплевав на условности.

– Мы с подругами решили провести эксперимент, который назвали операция «Блондинка», – начала я и, не успев опомниться, выложила ей все события последних двух недель начиная с того, как встретила Скотта Джейкоби (надо же, а кажется, целая вечность прошла), и заканчивая жутким вчерашним вечером.

К концу рассказа у меня перехватило дыхание. Стало ужасно неловко. Может, зря я решила открыться?

– Э-э, Молли? – наконец позвала я. – Что молчите?

Она медленно кивнула и склонила голову набок.

– Не понимаю.

– Что не понимаете? – удивилась я.

По-моему, я достаточно подробно и доходчиво описала наш провалившийся эксперимент и мою личную неудачу.

– Не понимаю, зачем вам вообще это все понадобилось, – озадаченно протянула она. – У вас ведь все есть. Вы умная, красивая, у вас замечательные подруги, великолепная работа... Зачем вам прикидываться другой?

Я обреченно вздохнула. Конечно, Молли вряд ли сможет влезть в мою шкуру. Зря мне показалось, что девушка с таким чутьем должна хватать все на лету.

– Молли, у меня постоянное ощущение, что я отпугиваю мужчин, что они со мной неуютно себя чувствуют, и это меня очень угнетает, – попыталась объяснить я.

Она по-прежнему смотрела озадаченно. Тогда я продолжила, пытаясь уж совсем все разложить по полочкам.

– Не понимаете? Никто не хочет со мной встречаться, потому что я юрист. Мужчины не выдерживают. Только не подумайте, что мне прямо сейчас до зарезу понадобился спутник жизни. Но возникает порой ощущение, что я так до старости и проживу одна.

– Вы просто еще не нашли того, кто вам нужен.

Я закатила глаза. Они что, сговорились все твердить одно и то же?

– Вы не поймете, – бессильно повторила я.

– Да нет, – с нажимом, которого раньше в ее голосе я не замечала, ответила Молли, – это как раз вы не понимаете. Я бы все на свете отдала, чтобы быть такой умной и преуспевающей. Вы – вроде как мой кумир.

Я потеряла дар речи. Никогда не думала, что стану для кого-то кумиром – тем более для собственной секретарши, которая ненамного младше меня. Я же не настолько старая, чтобы записываться в кумиры, или как? Хотя приятно, что и говорить.

– Я – ваш кумир?

Молли кивнула.

– Я хочу стать юристом. Больше всего на свете. Просто я очень долго не могла осознать, к чему душа лежит. Вот и зарабатываю, чтобы оплатить учебу в юридическом.

– Что, правда?

Такого я не ожидала. Просто понятия не имела. Почему-то даже не подозревала, что моя секретарша учится на юриста.

– Ну да, – покраснела она. – Один-два курса в семестр. На большее не хватает. Очень медленно продвигается. Харпер, я хочу быть такой, как вы. Вы потрясающая. У вас совершенно замечательная жизнь.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но тут заметила в глазах Молли неподдельное восхищение. Вспомнились наши разговоры за эти полтора года, как она задавала мне вопросы по тем делам, над которыми я работала, с каким почтением она ко мне всегда относилась и как неловко мне было от этого. И я впервые посмотрела на себя глазами Молли, а не глазами всех тех мужчин, которые от меня сбегали. Не скажу, чтобы картина резко изменилась, ведь горечь и боль от неудач в личной жизни никуда не делись, но это было уже кое-что. Я настолько привыкла относиться к себе так же, как относились ко мне Питер и остальные, что совсем забыла, как это – оценивать себя по своим собственным критериям. Ведь было же время, когда я могла гордиться собой, как сейчас мной гордилась Молли.

– Спасибо, – наконец произнесла я.

Поразительно, как все сразу встало на свои места.

Молли застенчиво улыбнулась.

– Не за что. Пожалуй, мне пора приниматься за дела.

Открыв рот, я смотрела, как она уходит к себе.

– Меня произвели в кумиры, – повторила я с удивлением. И улыбнулась – впервые за прошедшие сутки настоящей, искренней улыбкой. – Кто бы мог подумать?

Без пятнадцати семь, когда я уже собиралась домой, в кабинет вошла Молли, сжимая в руке какой-то листок.

– Вы еще не ушли? – удивилась я.

Молли работала с девяти до пяти, но обычно она исчезала где-то без пятнадцати шесть или ровно в шесть – а потом, наверное, отправлялась на свои вечерние занятия в институте. При мысли об этом мне снова стало стыдно – как же я до сегодняшнего дня ничего вокруг не замечала и даже не интересовалась, чем живет моя секретарша. В кого я превращаюсь?

– Нет еще. Хотела убедиться, что у вас все в порядке.

Я чуть не прослезилась от такого участия.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я. – Со мной все будет хорошо. Правда. Не стоит беспокоиться.

Мне стало ужасно неудобно, что я взваливаю на нее свои дурацкие проблемы.

Молли помотала головой.

– Нет, стоит. – Она посмотрела на меня озабоченно. – Если честно, я тут думала, думала... И решила попросить вас об одолжении. *

Я помолчала, вглядываясь в ее порозовевшее от смущения лицо. За все то время, что я с ней работаю, она ни разу меня ни о чем не попросила. А сегодня она меня практически спасла – по крайней мере, от позора, – когда пришла разбудить, и никто не увидел, как я в отключке валяюсь на клавиатуре. Я перед ней в долгу. В неоплатном долгу, если уж честно. И хотя не в моих привычках соглашаться на просьбы, не узнав, в чем дело, Молли я отказать не могла.

– Хорошо, – кивнула я. – Все, что угодно.

– Пообещайте! – не отставала Молли.

Я внимательно посмотрела на нее. Ну что ей может быть нужно? Самое страшное, попросит меня выполнить за нее какое-нибудь институтское задание.

Подумав, я снова кивнула.

– Обещаю. Нужна помощь с контрольной?

Молли замотала головой, потом посмотрела на зажатый в руке клочок бумаги. И снова перевела озабоченный взгляд на меня.

– Я хочу, чтобы вы сходили на свидание.

– Что? – с упавшим сердцем прохрипела я. За последние две недели пришлось побывать на стольких свиданиях, что мне до конца жизни хватит. Снова на те же грабли – ни за что. Да и в собственном облике мне на свидании удачи не видать. – Не могу, – покачала я головой.

У Молли вытянулось лицо.

– Вы обещали, – обиженно распахнув глаза, протянула она.

Я молча вздохнула.

– Ну да, обещала. Но я же не знала, о чем вы меня попросите.

– У меня на примете есть человек, который идеально вам подойдет, – медленно произнесла она. – Получится у вас что-то или нет, вашей работы он точно не испугается.

– А вы откуда знаете? – не поверила я.

Однако у меня проснулось любопытство, что это за парень такой. Не настолько, конечно, чтобы с настойчивостью самоубийцы стремиться на очередное свидание вслепую.

– Знаю, и все, – твердо заявила она. – Это самый лучший, самый замечательный парень, которого я когда-либо встречала.

– Тогда почему вы сами не с ним? – подозрительно спросила я.

Да если бы мне давали десять центов за каждого «идеального» парня, которого подруги почему-то норовили спихнуть с рук, я бы уже миллионами ворочала!

– Потому что я предпочитаю девушек, – недоуменно пояснила Молли.

У меня глаза на лоб полезли.

– А вы и этого не знали? – недоверчиво спросила она.

– Н-нет.

Я опять почувствовала себя последней дурой. Полтора года работаю с человеком, а до сих пор ничего не знаю ни про ее институтские занятия, ни про нетрадиционную ориентацию.

– Ох... – Молли снова залилась краской. – Надеюсь, вы ничего не имеете против? Я... я думала, вы знаете.

– Нет-нет, не беспокойтесь, все в порядке. Просто ругаю себя за то, что не интересовалась.

Молли пожала плечами.

– Ну, я не афиширую. Кое-кто из старших компаньонов, наверное, не одобрил бы. Тайны не делаю, но и на каждом углу не кричу.

– Вот как? А подружка у вас есть?

– Есть, – кивнула Молли. – Да вы ее видели. Франческа. Приходит ко мне сюда на ланч пару раз в неделю. Работает в «Ньюйоркере».

– Так она ваша девушка? – недоверчиво спросила я. Да, Франческу я видела – темноволосый чертенок с усыпанным веснушками носиком. Сейчас я действительно припоминаю, как нежно Франческа и Молли к друг другу относились – эти объятия при каждом удобном случае, общие шутки, нежные прикосновения... Надо же, и как у меня картина не сложилась? – Ну да, разумеется, она ваша девушка.

Молли улыбнулась.

– Она прелесть. Буду просто счастлива, если вы с ней познакомитесь. Если, конечно, захотите.

– Конечно, – сказала я, снова чувствуя угрызения совести. – И сколько вы уже вместе?

– Два года. Она замечательная.

– Повезло вам, – тихо сказала я.

Они и впрямь созданы друг для друга. Хм, может, вся беда в мужчинах? Почему я не лесбиянка? Хорошо бы отбросить стереотипы, касающиеся отношений между мужчиной и женщиной, где женщине отведена вторая роль, а мужчине надлежит быть добытчиком и хозяином в доме!

– Мне повезло, что я ее встретила, – согласилась Молли. – Хотя и у нас трудностей достаточно. Я готова прожить с ней всю жизнь, но в Нью-Йорке мы пожениться не можем. А родители от меня фактически отказались, когда я выложила им правду.

– Извините, – пробормотала я.

Я задумалась. Последние две недели – да что там, пожалуй, последние три года – я настолько погрязла в собственных неудачах, что наличие у других людей проблем еще похлеще моих перестала осознавать. И как я могла ныть и жаловаться, тем более перед Молли?

– Извините, – снова пробормотала я.

– Не стоит. Вы ни в чем не виноваты. Только подумайте насчет того парня, ладно? Он вам идеально подходит. Да и в любом случае, приятно будет встретиться с кем-то, кто не испугается вашей работы.

Я, вздохнув, посмотрела на Молли. Глаза ее за толстыми линзами очков смотрели почти умоляюще.

– А откуда вы его знаете?

– Он со мной в одной группе. Очень умный.

– Так вы устраиваете мне свидание со студентом, которому едва за двадцать? – испугалась я.

Молли рассмеялась в ответ.

– Да нет, ему тридцать три. Он несколько лет проработал бухгалтером, а в юридический поступил только в этом семестре, переехав в Нью-Йорк. Хочет круто изменить свою жизнь, вот и решил попробовать себя в юриспруденции. Ну что, попытаете счастья? Пожалуйста!

– Но он студент. С какой стати ему встречаться с женщиной, которая десять лет работает в юридической фирме?

– По-моему, Харпер, для него это не важно. Да и вам вряд ли стоит беспокоиться.

Я хотела возразить, объяснить Молли, что у меня, скорее всего, ничего не выйдет со студентом, у которого в карманах ветер свищет, а цель жизни – не завалить курсовую, которую я сдавала десять с лишним лет назад. Но тут я вспомнила пророческие, хотя и обидные, слова Шона, сантехника-ирландца. «Может, вы не там ищете», – сказал он тогда. Как ни противно было признавать – ведь он мне столько грубостей наговорил, – он мог быть прав. Я встречаюсь только с теми, кто зарабатывает столько же – ну почти столько же, – сколько я, потому что боюсь поставить мужчину в неловкое положение. А вдруг проблема и вправду коренится именно в этом? Может, мне действительно стоит поискать где-то еще?

– Хорошо, – через силу выдавила я.

Ужасно не хотелось тащиться на очередное свидание. Но у Молли был такой вид, как будто она вот-вот упадет на колени и начнет меня умолять. А я проявила неслыханную черствость, проморгав две такие важные для нее вещи – учебу в институте и нетрадиционную ориентацию. Если я могу хоть как-то загладить вину, согласившись пойти на свидание, надо идти.

– Подождите, – вспомнила я еще кое-что. – А мне не придется прикидываться глупой блондинкой?

– Да нет, никаких блондинок, – улыбнулась Молли. – Будьте самой собой.

Я неохотно кивнула, а Молли поскакала звонить таинственному незнакомцу. Через три минуты она вернулась с радостной улыбкой до ушей. Завтра вечером мы встречаемся с ним в британском пабе «Меткий бросок», недалеко от моего дома. Молли записала в блокнот название и адрес паба, отметила время встречи и, вырвав листок, вручила его мне.

– Не опаздывайте! – весело напутствовала она.

Я посмотрела сначала на листок, потом на Молли. Заставила себя улыбнуться и попыталась взглянуть на все это с оптимистичной точки зрения. В конце концов, ну что страшного может случиться?

«Рано радуешься», – предостерег внутренний голос.

ГЛАВА 22

На следующий вечер в семь двадцать, наконец покончив с работой и объяснив расстроенным подругам, что произошло у нас с Мэттом, я сидела в «Метком броске», нервно барабаня пальцами по стойке бара. В пабе оказалось гораздо меньше народа, чем я думала; наверное, я попала в затишье – уже закончился «счастливый час», когда тут, наверное, яблоку негде упасть, а до ночной программы с диджеем и танцполом оставалось еще почти три часа. Сейчас людей было раз-два и обчелся: я, еще несколько человек моего возраста на табуретах у барной стойки, какие-то парни, играющие в дартс в дальнем углу, и бармен, неторопливо протирающий бокалы.

Я оделась с небрежным шиком в любимые обтягивающие джинсы «Робинс», черную футболку «Эми Танжерин» с вышитым розовыми нитками китайским иероглифом, означающим «счастье», и серебристые туфли на шпильках, а в уши вдела большие серебристые серьги-кольца. После работы я успела вымыть и уложить волосы, а заодно подправить макияж, что добавило мне уверенности в себе перед таинственным незнакомцем.

Как я ни умоляла, Молли отказалась делиться подробностями о нем, только добавила, что у него русые волосы, ростом он чуть выше среднего, а улыбка точно свела бы ее с ума, если бы она встречалась с мужчинами. Я уже не знала, как на это реагировать. Она мне даже имени его не сообщила, заверила лишь, что он сам меня найдет.

Медленно тянулись минуты, а я сидела как на иголках и никак не могла успокоиться. Таинственный незнакомец должен был прийти к половине восьмого, часы показывали семь тридцать одну, и я начала сердиться – глупо, конечно, одна минута опозданием не считается. Хотя зря я сюда пришла. Меньше всего на свете мне хотелось сейчас мучиться на очередном свидании. Лучше бы сидела дома и дулась на всех и вся. Еще один удар судьбы я просто не вынесу, особенно если это будет неудачное свидание вслепую.

– Харпер?

Мои размышления прервал бархатистый баритон, и я обернулась, чтобы посмотреть на появившегося наконец таинственного незнакомца.

И тут у меня глаза на лоб полезли от удивления.

– Не может быть! – Я потрясла головой, надеясь прогнать видение. Передо мной стоял Шон. Всезнайка Шон, сантехник. – А вы-то что здесь делаете?

Замечательно. Только этого не хватало. В каждой бочке затычка, сейчас он мне все свидание испортит своим доморощенным психоанализом.

– То же самое хотел спросить у вас, – ответил он, очевидно, не замечая моего испепеляющего взгляда. – Вообще-то это мой бар.

– Вы его что, купили? – огрызнулась я.

Он басовито рассмеялся.

– Да нет, просто частенько сюда захаживаю. Тут водится разливной «Мерфи». Помните?

– Ну да, как же, ваш драгоценный «Мерфи», – пробурчала я.

Кстати, интересно, это пиво имеет какое-то отношение к своему знаменитому тезке, закону Мерфи? Другого объяснения тому, что этот сантехник постоянно мозолит мне глаза, особенно когда у меня и так все идет кувырком, я не нахожу. Ладно еще, когда он из-за путаницы с полотенцами никак не мог забыть дорогу к моей квартире. Но сейчас-то что? Похоже, высшие силы не нашли ничего забавнее, чем плюхнуть его на соседний барный табурет как раз тогда, когда я вся на нервах дожидаюсь неведомого кавалера. И почему мне совсем не смешно?