Текст книги "Сын Солнца"

Автор книги: Кристиан Жак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Глава 22

Возвращение египетской армии отмечалось пышным праздником. При дворе с тревогой следили за ее походом, восстание ливанцев было быстро подавлено, и они вскоре заявили о своей вечной преданности и желании оставаться верными слугами Фараона. В подтверждение Сети потребовал большое количество кедрового леса высшего качества, чтобы воздвигнуть новые шесты для флагов перед храмами и соединить несколько праздничных кораблей, которые будут нести во время процессии. Князья Ливана объявили, что Фараон – воплощение Ра, Божественного Света, и что он дал им жизнь.

Сети вошел в Сирию, не встретив сопротивления благодаря быстроте своего вмешательства. Хеттский царь Мувапали не успел собрать армию и предпочел наблюдать за развитием событий издалека. Поэтому укрепленный город Кадеш, символизирующий мощь хеттов, открыл свои ворота. Оставшись без поддержки, он бы все равно сдался после нескольких штурмов. Сети, к изумлению своих военачальников, ограничился лишь тем, что воздвиг стелу внутри Кадеша, вместо того, чтобы стереть крепость с лица земли. Далеко не все были согласны с Фараоном и пытались разгадать, какова цель этой невероятной стратегии.

Как только египетская армия отошла от города, Муватали со своей мощной армией занял Кадеш, снова попадавший, таким образом, под хеттское влияние.

Тогда начались переговоры. Чтобы избежать кровопролитного столкновения, монархи договорились через своих послов, что хетты не будут больше поднимать восстаний в Ливане и финикийских портах, а египтяне не совершат нападений на Кадеш и окрестные земли.

Это был мир. Наверняка, не прочный, но мир.

В качестве официального преемника фараона и нового главы армии Шенар руководил пиром. Более тысячи человек пришли на пир, и все были в восторге от того, что смогут вкусить изысканной пищи, утолить жажду редким вином второго года царствования Сети и насладиться зрелищем волнующих форм юных обнаженных танцовщиц, двигавшихся под музыку флейт и арф.

Фараон лишь ненадолго вышел к своим подданным, уступая своему старшему сыну славу удачного похода. Как выпускники Капа, которым было обещано блестящее будущее, Моисей, Амени и даже Сетау, одетый для такого случая в роскошное платье, подаренное Рамзесом, были в числе приглашенных.

Амени разговаривал с вельможами Мемфиса и задавал безобидные вопросы о злополучных мастерских по изготовлению чернильных брусков. Но его настойчивость не увенчалась успехом. Сетау был срочно вызван интендантом Шенара, потому что в царских погребах, где хранились глиняные кувшины с молоком, обнаружили змею. Юноша нашел подозрительную дыру, засунул туда головку чеснока и заткнул ее протухшей рыбиной. Теперь несчастная змея уже не выползет из своей норы. Радость интенданта, которого Сетау нашел слишком тщеславным и самовлюбленным, оказалась недолгой: когда заклинатель змей достал красную с белым рептилию с острыми зубами на верхней челюсти, тот поспешил удалиться. «Глупец, – подумал Сетау, – ведь и дураку понятно, что эта порода совершенно безобидна».

Моисея со всех сторон окружили красивые женщины, которым нравилась его мужественная осанка. Большинство из них с удовольствием приблизились бы и к Рамзесу, но Красавица Изэт ревностно охраняла его. О будущем двух молодых людей ходили лестные слухи. Моисею прочили высокую должность, а о храбрости Рамзеса ходили легенды, поговаривали также, что он, должно быть теперь получит высокий пост.

В перерыве между танцами друзьям удалось кое-как отделаться от поклонниц и остаться, наедине в саду.

– Ты слышал речь Шенара?

– Нет, у моей милой невесты в это время нашлись другие занятия.

– Твой брат утверждает во всеуслышание, что он великий полководец, выигравший эту военную кампанию. Благодаря ему потери среди египтян были сведены к минимуму, и грубая сила уступила место дипломатии. Кроме того, он дал понять, что Сети устал, ведь власть изматывает, и назначение Шенара в качестве соправителя не заставит себя долго ждать. Он уже наметил программу своего правления: первенство в международной торговле, отказ от военных столкновений, торговые союзы с нашими злейшими врагами.

– Он внушает мне отвращение.

– Я согласен, его личность малопривлекательна, но его обещания заслуживают внимания.

– Протяни ладонь хеттам, Моисей, и они отрежут тебе всю руку.

– Но война ничего не решает.

– Шенар сделает из Египта подчиненную и разоренную страну. Земля Фараонов – это особый мир, когда она слабела или проявляла чрезмерную наивность, азиаты захватывали ее. Понадобилось много героизма, чтобы изгнать захватчиков и отбросить далеко от наших границ. Если мы сложим оружие, нас истребят.

Пыл Рамзеса удивил Моисея.

– Признаю, это слова правителя, но ты уверен, что это верное направление?

– Не существует других способов, чтобы сохранить единство нашей территории и позволить богам и дальше царить на нашей земле.

– Боги… А боги существуют?

– Что ты хочешь сказать?

Моисей не успел ответить – группа девушек возникла между ним и Рамзесом, и они засыпали молодых людей вопросами об их будущем. Красавица Изэт немедленно вмешалась, чтобы освободить своего возлюбленного.

– Твой брат задержал меня, – призналась она.

– По какому поводу?

– Он не прочь жениться на мне. При дворе все единодушно утверждают, что Сети вот-вот приобщит Шенара к царствованию. Твой брат предлагает мне стать великой супругой фараона.

Тут с Рамзесом случилось что-то необычное: мысль его внезапно покинула Мемфис и полетела к гарему Мэр-Ур, где он увидел юную прилежную девушку, переписывающую изречения Пта-Хотепа при свете масляной лампы.

Красавица Изэт заметила замешательство возлюбленного.

– Тебе плохо?

– Знай, я незнаком с болезнью, – сухо ответил он.

– Ты казался таким далеким…

– Я размышлял. Ну и что, ты намерена согласиться?

– Я уже дала ему ответ.

– Поздравляю, Изэт. Ты будешь моей царицей, а я – твоим слугой.

Она в шутку стала молотить его в грудь кулачками, он схватил ее за запястья.

– Я люблю тебя, Рамзес, и хочу жить с тобой одной жизнью, как мне втолковать тебе это?

– Прежде чем стать мужем и отцом, я должен получить более ясное представление о пути, которому хочу следовать. Дай мне время.

Благоуханная ночь подходила к концу; музыканты и танцовщицы удалились, ушли и пожилые придворные. Тут и там в просторном дворцовом саду оставшиеся обменивались новостями и строили мелкие интриги, чтобы подняться на ступеньку выше по служебной лестнице, отодвинув соперников в сторону.

Вдруг, нарушив спокойствие, со стороны кухни раздался душераздирающий крик.

Рамзес первым был на месте происшествия. Управляющий кочергой бил старика, закрывающего лицо руками. Сын Фараона схватил нападающего за горло так, что чуть не задушил его, тот выпустил свое оружие, а старик тем временем спасся бегством, спрятавшись среди сбежавшихся на шум мойщиков посуды. Тут вмешался Моисей.

– Ты убьешь его!

Рамзес ослабил хватку. Управляющий с побагровевшим лицом с трудом приходил в себя.

– Этот старик – хеттский пленник, – объяснил он, – я должен был проучить его.

– Ты со всеми работниками так обращаешься?

– Нет, только с хеттами.

Шенар, чьи одежды своей роскошью затмевали самые элегантные наряды, разогнал любопытных.

– Разойдитесь, я займусь этим.

Рамзес схватил управляющего за волосы и швырнул на землю.

– Я обвиняю этого подлеца в том, что он мучил человека.

– Ну-ну, дорогой братец, не надо, не расходись… Мой управляющий иногда немного строг, но…

– Я подам жалобу и буду свидетельствовать перед судом.

– Ты, так ненавидящий хеттов…

– Этот работник – уже не враг. Он работает на нас и имеет право на уважение. Этого требует закон Маат.

– Только не надо громких слов! Забудем об этом происшествии, и я буду тебе благодарен.

– Я тоже буду свидетелем, – заявил Моисей, – такое поведение ничем нельзя оправдать.

– Разве необходимо обострять ситуацию?

– Возьми управляющего, – обратился Рамзес к Моисею, – и отведи его под надзор нашего друга Сетау. Завтра же я потребую срочного возбуждения дела.

– Это незаконное лишение свободы!

– Ты обязуешься отдать своего управляющего под суд?

Шенар смирился с поражением. Слишком много влиятельных свидетелей… Не стоило начинать бой, проигранный заранее. Ведь виноватого приговорят к ссылке.

– Правосудие – хорошая вещь, – заключил Шенар добродушным тоном.

– Уважение к нему составляет основу нашего общества.

– Кто осмелится возразить?

– Если ты будешь управлять страной с помощью таких методов, Шенар, ты обретешь в моем лице непримиримого врага.

– Что ты себе вообразил?

– Я не воображаю, я наблюдаю. Разве великие планы могут вершиться за счет презрения чьих-либо интересов?

– Не заходи слишком далеко, Рамзес, ты должен уважать меня.

– Мне кажется, что наш владыка, повелитель Верхнего и Нижнего Египта – пока еще Сети.

– Ты не можешь и дальше насмехаться надо мной. Завтра тебе придется подчиниться.

– Завтра еще не наступило.

– Ты плохо кончишь, если будешь продолжать в том же духе.

– Ты что, хочешь обойтись со мной, как с тем хеттским пленным?

Измученный спором, Шенар оборвал разговор и ушел.

– Твой брат – могущественный и опасный человек, – заметил Моисей. – Ты уверен, что стоит бросать ему вызов?

– Я его не боюсь. Скажи лучше, что ты тогда имел в виду, насчет богов?

– Да я сам толком не знаю. Мне на ум приходят странные мысли, терзающие меня. Пока не проникну в их тайну, я не обрету покой.

Глава 23

Амени не отказался от своей затеи. Как личный помощник царского писца, Рамзеса, он имел доступ к многочисленным административным службам и сумел найти единомышленников, которые помогали ему в его поисках. Таким образом, он проверил список мастерских, изготавливающих чернильные бруски, и получил имена их владельцев, но, как и говорила царица Туйя Рамзесу, архивы, касающиеся подозрительных мастерских, действительно исчезли.

Поскольку эта ниточка была прервана, Амени начал долгую кропотливую работу: нужно было найти вельмож, чья деятельность связана с работой писцов, или проверить списки их имущества в надежде обнаружить там мастерскую. Долгие дни поисков ни к чему не привели.

Теперь оставалось только одно: обыскать все свалки, начиная с той, где Амени чуть не погиб. Прежде чем занести данные на папирус, сознательный служащий сначала записывал их на обломках известняка, которые потом выбрасывали с тысячами других в большую яму, наполняющуюся по мере работы канцелярии. Амени не был уверен, что существует копия акта о приобретении мастерской, однако он принялся за поиски, занимаясь этим по два часа в день, и не думая о шансах на успех.

Красавица Изэт косо смотрела на дружбу, связывающую Моисея и Рамзеса. Она считала, что неуравновешенный еврей дурно влияет на египтянина, и поэтому, стремясь отвлечь своего возлюбленного, женщина увлекала его в вихри удовольствий, старательно избегая упоминаний о браке. Рамзес попался в ловушку. Слоняясь из одного поместья в другое, из сада в сад, с одного приема на другой, он вел праздное существование вельможи, предоставляя своему личному писцу заниматься текущими делами.

Египет был страной свершившейся мечты, раем, каждый день дарившим свои чудеса с неисчерпаемой материнской щедростью. Счастье текло здесь рекой для тех, кто умел ценить тень пальмового дерева, медвяный вкус финика, песнь ветра, красоту лотоса и аромат лилий. А когда ко всему этому прибавлялась страсть любимой женщины, разве это было не само совершенство?

Красавица Изэт решила, что завоевала разум Рамзеса: ее возлюбленный был счастлив и пылок, как никогда. Пир их любви мог длиться бесконечно, они делили воодушевлявшее их удовольствие; что касается Дозора, он развивал свои гастрономические таланты, пробуя блюда, приготовленные лучшими поварами богатых семей Мемфиса.

Очевидно, судьба определила путь обоих сыновей Сети: Шенару – государственные дела, Рамзесу – обыденная и блестящая светская жизнь. Красавица Изэт была вполне довольна этим.

Однажды утром, проснувшись, она увидела, что одна в комнате. Рамзес встал раньше нее. Обеспокоенная, она побежала в сад, даже не приведя себя в порядок, и стала звать своего возлюбленного. Ответа не было, и она страшно испугалась. Проведя некоторое время в тревожных поисках, Изэт, наконец, нашла его сидящим возле колодцев и размышляющим.

– Что с тобой? Я чуть не умерла от страха! – она встала на колени подле него. – Какая новая забота гнетет тебя?

– Я не создан для жизни, которую ты мне пытаешься смастерить.

– Ты ошибаешься, разве мы не счастливы?

– Мне мало этого счастья.

– Не требуй от жизни слишком многого, она может обернуться против тебя.

– Тем лучше, я люблю сталкиваться с испытаниями.

– Разве честолюбие – это добродетель?

– Если оно рождает требовательность к себе и преодоление, то да. Я должен увидеть отца.

С тех пор, как с хеттами было заключено перемирие, злые языки замолчали. Все сходились на том, что Сети поступил мудро, не развязав войну, исход которой был заранее не ясен, даже если египетская армия оказалась бы способной победить хеттские войска.

Несмотря на то, что Шенар распространял слухи о своей решающей роли в исходе недавней военной кампании, никто не верил в это. По Рассказам военачальников старший сын фараона не вступал ни в один бой, ограничиваясь тем, что наблюдал за сражением с приличного расстояния.

Фараон слушал и работал.

Он слушал своих советников, часть из которых были честными людьми. Он сопоставлял сведения из различных источников, отделял зерна от плевел, не принимая поспешно ни одного решения.

Сети работал в своем просторном кабинете, расположенном в главном дворце Мемфиса. Комнату освещал свет из трех решетчатых окон. Стены были просто белые, не украшенные никакой росписью. Мебель, простая и строгая, состояла из большого стола, кресла с прямой спинкой для правителя, легких соломенных стульев и шкафов для свитков папируса.

Именно отсюда, размышляя в тишине и уединении, Властитель Двух Земель руководил самым могущественным государством в мире и удерживал его на пути Маат, воплощения вселенского порядка.

Вдруг тишину нарушили вопли, доносящиеся с нижнего двора, где останавливались повозки Фараона и его советников.

Из окна своего кабинета Сети увидел, что с одной из лошадей случился припадок бешенства. Разорвав веревку, которой была привязана к столбу, она носилась галопом по всему двору, угрожая каждому, кто пытался к ней приблизиться. Лошадь лягнув, опрокинула одного из воинов службы безопасности и свалила на землю пожилого писца, не успевшего укрыться.

На мгновение она остановилась, этим воспользовался Рамзес, внезапно появившись из-за перегородки. Он запрыгнул ей на спину и сжал коленями бока. Бешенная кобыла встала на дыбы и попыталась сбросить седока, но напрасно. Побежденная, она шумно и тяжело дышала, потом успокоилась.

Рамзес спрыгнул на землю. Один из воинов царской охраны подошел к нему:

– Ваш отец желает вас видеть.

Рамзес впервые был допущен в кабинет фараона. Обстановка его удивила – он ожидал увидеть необыкновенную роскошь, а обнаружил почти пустую комнату без каких-либо украшений. Фараон сидел, перед ним лежал развернутый папирусный свиток. Не зная, как себя вести, Рамзес застыл в нескольких метрах от отца, который не предлагал ему сесть.

– Ты слишком рисковал.

– И да и нет. Я хорошо знаю эту лошадь, она не злая. Наверное, просто перегрелась на солнце.

– И все же ты зря рисковал. Моя охрана усмирила бы ее.

– Я думал, что поступаю правильно.

– Желая отличиться?

– Ну…

– Будь искренним.

– Усмирить бешеную лошадь – задача не из легких.

– Должен ли я отсюда заключить, что ты сам подстроил это происшествие, чтобы извлечь из него выгоду?

Рамзес покраснел от негодования:

– Отец! Как вы можете…

– Фараон обязан быть хорошим стратегом.

– Разве вам понравилась бы такая стратегия?

– Учитывая твой возраст, я увидел бы в ней знак двуличности, не предвещающий ничего хорошего в будущем. Но твоя реакция убеждает меня в твоей искренности.

– Но, однако, я искал повод поговорить с вами.

– О чем?

– Когда вы отправлялись в Сирию, то упрекнули меня в том, что я не способен сражаться, как воин. Во время вашего отсутствия я заполнил этот пробел, и у меня есть свидетельство военачальника.

– Приобретенное нелегкой борьбой, как мне доложили?

Рамзес плохо скрыл свое изумление.

– Вы… вы знаете?

– Итак, ты военачальник.

– Да, я умею ездить верхом, сражаться с помощью меча, копья и щита и стрелять из лука.

– Тебе нравится война, Рамзес?

– Без нее нельзя обойтись.

– Война порождает много страданий. Ты желаешь увеличить их число?

– Разве существует другой способ обеспечить свободу и процветание нашей страны? Мы ни на кого не нападаем, но когда нам угрожают, мы должны дать отпор.

– Будь на моем месте, ты разрушил бы крепость в Кадеше?

Юноша задумался.

– Как я могу решать это? Я ничего не знаю о вашем походе, кроме того, что мир сохранен и египетский народ дышит свободно. Высказать мнение, лишенное оснований, было бы проявлением глупости.

– Ты хочешь поговорить со мной о чем-нибудь еще?

Еще недавно дни и ночи напролет Рамзес размышлял, с трудом сдерживая свое нетерпение, должен ли он говорить отцу о своем столкновении с Шенаром и открыть ему, что его официальный наследник хвалится победой, которую не одерживал? Рамзес смог бы найти нужные слова и высказать свое негодование так, чтобы отец понял, кого он пригрел у себя на груди.

Но сейчас лицом к лицу с Фараоном, подобный поступок показался ему мелочным и подлым. Нет, он не станет выступать в роли доносчика, воображая, он видит вещи яснее, чем Сети!

Однако он не стал лгать, это было бы проявлением малодушия.

– Действительно, я хотел поговорить с вами…

– Откуда эти колебания?

– То, что исходит из наших уст, может испачкать нас.

– Больше ты мне ничего не скажешь?

– То, что я мог бы сказать, вы уже знаете, если же это не так, то мои измышления канут в небытие.

– Не бросаешься ли ты из одной крайности в другую?

– Отец, меня терзает огонь, какая-то потребность, которую я не могу определить. Ее не могут удовлетворить ни дружба, ни любовь.

– Какие категоричные слова для твоего возраста!

– Усмирит ли меня тяжесть лет?

– Не рассчитывай ни на кого, только на себя, к тогда жизнь будет время от времени щедрей к тебе.

– Что это за огонь, отец?

– Задай вопрос лучше, и ты получишь ответ. Сети склонился над папирусом, который лежал перед ним – встреча была окончена.

Рамзес поклонился. Когда он уже выходил, низкий голос отца остановил его:

– Ты вовремя появился, так как я сам собирался вызвать тебя сегодня. Завтра, после утренних ритуалов, мы уезжаем на рудники, где добывают бирюзу, на остров Синай.

Глава 24

На восьмом году царствования Сети Рамзес отмечал свое шестнадцатилетние по пути в западную пустыню, ведущую к знаменитым рудникам Серабит-Эль-Кадим [8]8
  Мы сохраняем современные названия, чтобы облегчить описание. Серабит-Эль-Кадим находится на юге полуострова Синай, в 160 километрах от Суэцкого канала.


[Закрыть]. Охранники все время были начеку. Эта бесплодная местность, населенная страшными духами и бедуинами-грабителями, которые ничего не боясь, в открытую нападали на караваны, пересекающие полуостров Синай, была опасной.

Многочисленный вооруженный отряд обеспечивал охрану Фараона и рудокопов. Присутствие Сети придавало путешествию исключительный характер. Двор узнал об экспедиции только накануне, перед вечерним ритуалом. В отсутствие правителя руль государственного корабля оставался в руках царицы Туйи.

Рамзес получил свою первую значительную должность: командующий пехотой под началом Бакхена, ставшего главным руководителем экспедиции. Их встреча при отправлении была ледяной, но ни тот ни другой не мог позволить себе спровоцировать столкновение. Все время экспедиции им пришлось приспосабливаться к характеру друг друга. Бакхен сразу же указал Рамзесу его место, приказав разместиться в обозе, где, по его словам, «новичок подвергнет своих подчиненных наименьшему риску». Отряд, включающий более шестисот человек, должен был привезти бирюзу – камень небесной Хатор, избравшей себе такое воплощение в этой скупой и бесплодной земле.

Хорошо проложенная, благоустроенная, дорога сама по себе не представляла никакой трудности. Вдоль нее регулярно попадались крепости и источники воды. Она пересекала враждебную местность, где возвышались красные и бурые горы, высота которых смутила новичков: некоторые испугались, как бы злые духи не выползли из расщелин и не унесли их душу. Но присутствие Сети и Рамзеса в какой-то степени успокаивало их.

Рамзес надеялся на тяжелое испытание, в котором он сможет доказать отцу, на что способен. Поэтому он был разочарован легкостью задачи. Без особого труда он завоевал доверие трех десятков пехотинцев, которыми командовал. Все они, наслышанные о его таланте лучника и о том, что он усмирил бешеную кобылу, надеялись, что служба под его началом обеспечит им продвижение.

По настоянию Рамзеса, Амени не принял участия в этой поездке. С одной стороны, его здоровье не позволяло ему такой физической нагрузки, с другой – он только что обнаружил на одной из свалок к северу от подозрительной мастерской обломок известняка со странной надписью. Утверждать, что он напал на верный след, было слишком рано, и юный писец утроил усилия. Рамзес умолял его быть осторожным. Амени оставался под охраной Дозора и мог при необходимости обратиться к Сетау, который начал богатеть, продавая яд жрецам-врачевателям и изгоняя из богатых поместий нежелательных гостей вроде кобр.

Сын Фараона был настороже. Хотя раньше он чуть не лишился жизни в пустыне, она нравилась ему. Но он не чувствовал себя уютно в пустыне Синая: слишком немые вокруг скалы, слишком много теней, тревожащих душу, слишком большой хаос. Несмотря на заверения Бакхена, Рамзес опасался нападения бедуинов. Конечно, из-за большой численности египтян разбойники не станут вступать в открытое столкновение. Но не пытаются ли они ограбить отставшего от каравана, или хуже того, пробраться в лагерь ночью? Озабоченный царевич усилил бдительность и раздавал многочисленные указания. После небольшой стычки с Бакхеном они порешили, что тот, учитывая замечания Рамзеса, будет следить за общей безопасностью.

Однажды вечером Сын Фараона отошел от обоза и направился вдоль колонны, чтобы раздать немного вина своим людям. Ему показали палатку начальника интендантской службы. Рамзес поднял кромку ткани, наклонился и застыл в изумлении при виде человека, сидящего, скрестив ноги в позе писца, и изучающего какую-то карту при свете лампы.

– Моисей, ты здесь?

– Да, по приказу Фараона. Мне поручена интендантская служба, а также составление подробной карты этой местности.

– А мне – командование обозом.

– Я и не знал, что ты тут… Очевидно, Бакхен не любит говорить о тебе.

– Мы стали лучше ладить последнее время.

– Давай выйдем, здесь тесно.

Оба юноши были одинаково широкоплечи. Благодаря фигуре и природной силе они были на вид старше своих лет.

– Это был приятный сюрприз, – признался Моисей, – я скучал в гареме, когда пришел этот вызов. Без глотка свежего воздуха я бы, наверняка, сбежал.

– Разве Мэр-Ур – не великолепное место?

– Но не для меня. Девицы раздражают меня, мастера очень неохотно раскрывают тайны своего ремесла, а должность управляющего мне не подходит.

– Ты выиграл на этом обмене?

– Тысячу раз! Мне нравится это место, эти горы, этот пейзаж, за которым что-то скрывается. Здесь я чувствую себя дома.

– Огонь, который сжигал тебя, угасает?

– Он, правда, стал не такой сильный. Я выздоровел от прикосновения к этим великолепным скалам и таинственным расщелинам.

– А я за себя не уверен.

– Ты не слышишь призыва, который поднимается от этой земли?

– Я, скорее, чувствую опасность.

Моисей распалялся:

– Ты говоришь, как военный.

– А ты как интендант пренебрегаешь своими обязанностями: моим людям не хватает вина.

Еврей расхохотался:

– Да, действительно, я в ответе за это. Я считаю, что ничто не должно уменьшить их бдительность.

– Немного вина поднимет их дух.

– Вот наше первое столкновение, – заметил Моисей, – кто же возьмет верх?

– Ни один ни другой – в счет идет только общее благо.

– Не способ ли это убежать от себя самого, укрывшись щитом долга, который тебе навязывают извне?

– Ты считаешь, что я способен на такую трусость? – Моисей посмотрел Рамзесу прямо в глаза.

– Я дам тебе немного вина, но научись любить горы Синая.

– Здесь не Египет.

– А я не египтянин.

– Ты ошибаешься – ты родился в Египте, ты был там воспитан и там ты построишь свое будущее.

– Это слова египтянина, а не еврея. У нас разные корни. Может быть, мои предки жили здесь… Я ощущаю следы их присутствия, их надежд и поражений.

– Синай вскружил тебе голову?

– Ты не можешь этого понять.

– Я потерял твое доверие?

– Конечно, нет.

– Я, может быть, люблю Египет больше, чем себя самого, Моисей, но для меня нет ничего дороже родной земли. Если ты думаешь, что нашел свою родину, я способен понять твои чувства.

Еврей сел на выступ скалы.

– Родина… Нет, эта пустыня – не моя родина. Я люблю Египет также сильно, как ты, я ценю радости, которые он мне дарит, но я чувствую призыв другого края.

– И первый же край, куда ты отправился, потряс тебя.

– Ты не ошибся.

– Мы вместе пройдем через другие пустыни, и ты вернешься в Египет, потому что там сияет единственный свет.

– Как ты можешь быть столь уверен в том, что говоришь?

– Потому что в обозе у меня нет времени думать и беспокоиться о будущем.

В темной ночи Синая их звонкий смех улетел к звездам.

Ослы задавали ритм, люди шли за ними. Каждый нес груз по своим силам. Всем доставало воды и пищи. Несколько раз Фараон приказывал остановить экспедицию и сделать привал, чтобы позволить Моисею установить точную карту местности.

Еврей прошел с землемером по руслам высохших ручьев, взбираясь вверх по склонам и выбирая все новые ориентиры, таким образом облегчая работу специалистам.

Смутное ощущение беспокойства не оставляло Рамзеса, поэтому он взял в помощники трех опытных пехотинцев и постоянно наблюдал за местностью из боязни, что бедуины в поисках добычи нападут на его друга. Даже если он казался способным защищаться, он мог попасть в ловушку. Но ничего не произошло. Моисей замечательно выполнил работу, благодаря которой следующим караванщикам и рудокопам будет легче ориентироваться на местности.

После ужина два друга долго разговаривали у костра. Привыкшие к хохоту гиен и ворчанию леопардов, они приспособились к этой суровой жизни вдали от мемфисского дворца и гарема Мэр-Ур. С неиссякаемой радостью они подстерегали близящийся рассвет, уверенные в том, что он откроет перед ними еще одну завесу над тайной, которую они всегда хотели постичь. Часто они не разговаривали, а только слушали ночь. И казалось, она шептала им, что молодость поможет преодолеть все препятствия.

Длинная процессия остановилась.

В такой ранний час, утром, это было необычно. Рамзес приказал людям спустить на землю свою ношу и приготовиться к бою.

– Спокойно, – сказал воин со шрамом на груди. – Не сочтите за дерзость, командир, но лучше бы нам подготовиться к мирной молитве.

– Почему это?

– Потому что мы прибыли.

Рамзес сделал несколько шагов в сторону. В сиянии солнца вырисовывалось скалистое плато, казавшееся недоступным. Это был Серабит-Эль-Кадим, владение богини Хатор, повелительницы бирюзы.