Текст книги "Сын Солнца"

Автор книги: Кристиан Жак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава 40

Фараон собрал Большой Совет вскоре после завершения рассветных ритуалов. Все искали спасительной тени от раскаленных лучей солнца. Некоторые придворные толстяки сильно вспотели и приказывали обмахивать себя веерами.

К счастью, в приемной зале Фараона было прохладно. Искусное расположение высоких окон обеспечивало циркуляцию воздуха, делавшую это место приятным в жару. Равнодушно относившийся к моде, Фараон был одет в простое белое платье, тогда как некоторые вельможи, казалось, состязались между собой в элегантности одежд. В этом внеочередном совете участвовали визирь, верховные жрецы Мемфиса и Гелиополиса и Глава стражи пустыни.

Рамзес, сидевший справа от отца, наблюдал за ними. Боязливые, беспокойные, тщеславные, уравновешенные… Разные люди собрались здесь, под верховной властью Фараона, который один объединял их. Не будь его, они разорвали бы друг друга на куски.

– Глава стражи пустыни принес плохие новости, – сообщил Сети. – Пусть он говорит.

Важный вельможа лет шестидесяти прошел все ступени власти, прежде чем достиг ее вершин. Спокойный, сведущий в своем деле, он знал все тропинки западной и восточной пустынь и поддерживал безопасность на этих обширных пространствах, по которым проезжали караваны и отряды рудокопов. Он не стремился ни к каким почестям и готовился спокойно провести старость в своем владении в Ассуане, поэтому его заявления были выслушаны с большим вниманием, тем более, что его редко приглашали выступать в таких торжественных обстоятельствах.

Группа золотоискателей, месяц назад отправившаяся в восточную пустыню, исчезла.

За этим ошеломляющим известием последовало долгое молчание. Молния, брошенная богом Сетом, не смогла бы произвести больший эффект. Верховный жрец бога Пта попросил слова у Фараона, и тот предоставил его ему. Согласно ритуалу Большого Совета, участники высказывались только с согласия правителя, и каждого выступающего слушали не прерывая. Как бы ни был важен предмет обсуждения, никакого беспорядка и шума не допускалось. Поиск верного решения начинался с уважения к мыслям другого.

– Вы уверены в своих сведениях?

– К сожалению, да. Обычно в таких случаях непрерывная цепь гонцов постоянно держит меня в курсе продвижения похода, его трудностей или даже провала. И вот уже несколько недель у меня нет никаких новостей.

– Такого раньше никогда не было?

– Нет, бывало, но в смутные времена.

– Может быть, это нападение бедуинов?

– На этом участке маловероятно. Стража порядка зорко следит за обстановкой.

– Маловероятно или невозможно?

– Никакое известное нам племя не может настолько нарушить ход экспедиции, чтобы от нее не поступало совсем никаких известий. Отряд опытных стражей охранял золотоискателей.

– Каковы ваши предположения?

– У меня их нет, но я очень обеспокоен.

Золото пустынь поступало в храмы. «Плоть богов», нетленный материал и символ вечной жизни, оно придавало произведениям мастеров несравненный блеск. Государство же использовало его как средство оплаты за некоторые привозные товары или в качестве дипломатических подношений иноземным правителям для поддержания мира. Нарушения в добыче драгоценного металла были недопустимы.

– Что вы предлагаете? – спросил Фараон у главы стражи пустыни.

– Незамедлительно послать туда армию.

– Я возглавлю поход, – объявил Сети, – и соправитель будет сопровождать меня.

Большой Совет одобрил это решение. Шенар, поостерегшийся вступать в обсуждение, сказал брату после Совета несколько вдохновляющих фраз и пообещал заниматься его делами, которые он снова передаст ему сразу после его возвращения.

В девятый год царствования Сети, в двадцатый день третьего месяца походное войско в четыреста воинов под личным командованием Фараона и его соправителя двигалось по знойной пустыне, к северу от города Эдфу и в сотне километров на юг от дороги, ведущей к карьерам Уади Хаммамат. Оно приближалось к Уади Миа, последней точке, откуда в Мемфис из отряда был послан гонец.

В тексте послания, самом обыкновенном, не содержалось ничего настораживающего. Настрой золотоискателей был прекрасным, равно как и состояние здоровья всех путешественников. Писец не отмечал никаких происшествий.

Сети держал войско в боевой готовности днем и ночью. Несмотря на спокойствие Главы стражи пустыни, присоединившегося к отряду со своими лучшими людьми, он опасался неожиданного нападения бедуинов, пришедших с полуострова Синай. Их законом были грабеж и убийство. Во власти внезапного безумия, их вожаки совершали самые варварские и жестокие деяния.

– Что ты ощущаешь, Рамзес?

– Пустыня великолепна, но мне тревожно.

– Что ты видишь за этими дюнами?

Рамзес сосредоточился. У Сети был опять тот же странный, почти сверхъестественный взгляд, которым он увидел в Ассуане новое месторождение гранита.

– Перед моими глазами встает преграда… За этими холмами – пустота.

– Да, пустота. Пустота ужасной смерти.

Рамзес вздрогнул.

– Там бедуины?

– Нет, более коварный и более безжалостный противник.

– Нужно готовиться к бою?

– Нет, это бесполезно.

Рамзес совладал со страхом, сжимавшим ему горло. Жертвой какого врага стали золотоискатели? Если это чудовища пустыни, как считала большая часть воинов, то никакая человеческая армия не была в силах совладать с ними. Эти крылатые хищники с огромными когтями разрывали свою добычу, не давая ей времени для защиты.

Перед тем, как взойти на дюну, кони, ослы и люди утолили жажду. Невыносимая жара вынуждала к частым остановкам, и запасы воды подходили к концу. Меньше, чем в трех километрах был большой колодец, где можно будет наполнить бурдюки.

За три часа до заката снова пустились в путь и перешли дюну без особого труда. Вскоре вдали показался и колодец. Строение из высоких камней прилегало к склону горы, в чреве которой находилось золото.

Золотоискатели и охранявшая их стража не исчезли. Они все были тут, вокруг колодца, они лежали на горячем песке, лицом к земле или подставив его солнцу.

Из их открытых ртов торчали кроваво-красные языки.

Ни один из них не выжил.

Не будь с ними Фараона, большинство воинов при виде этой картины обратились бы в бегство, но Сети приказал поставить палатки и выставить охрану, как если бы находился под угрозой неизбежного штурма. Потом он приказал вырыть могилы, в которых погребли несчастных. Дорожные циновки служили им саваном, и сам Фараон произнес обрядовые формулы для перехода в иной мир и последующего Воскресения.

Похоронный обряд в безмятежных лучах заходящего солнца успокоил воинов. Походный врачеватель подошел к Сети.

– В чем причина смерти? – спросил Фараон.

– Жажда, Ваша Величество.

Фараон немедленно отправился к колодцу, который охраняли люди из его личной стражи. В лагере все надеялись отведать прохладной живительной влаги. Большой колодец был завален камнями до самого края.

– Давайте очистим его, – предложил Рамзес.

Сети согласился.

Личная охрана Фараона с пылом принялась за работу. Не стоило вносить смятение в ряды его войска. Людская цепочка работала с огромной отдачей. Рамзес задавал ритм и поддерживал временами спадающее воодушевление.

Когда полная луна осветила дно колодца, воины, изнуренные тяжелым трудом, смотрели, как Рамзес опускает на веревке тяжелый кувшин. Несмотря на нетерпение, он набирал воду медленно, чтобы не разбить его.

Потом он поднял наполненный водой кувшин и подал его Фараону. Тот понюхал, но пить не стал.

– Нужно спуститься на дно.

Рамзес продел веревку под мышками, завязал ее на прочный узел и попросил четырех воинов крепко держать другой конец. Потом он переступил через край колодца и начал спускаться, опираясь на выступы камней. Это оказалось совсем не трудно. В двух метрах над уровнем воды лунный свет позволил ему разглядеть плавающие в воде трупы ослов. Он поднялся в отчаянии.

– Вода в колодце отравлена, – пробормотал он.

Сети вылил воду из кувшина в песок.

– Наши соотечественники отравились, выпив воды из этого колодца. А потом небольшой отряд убийц, вероятно, бедуинов, засыпал его камнями.

Фараон, соправитель и все участники похода были обречены. Даже если бы они немедленно выступили обратно, они бы погибли от жажды, не дойдя до возделанных земель.

На этот раз ловушка захлопнулась.

– Идем спать, – приказал Сети, – я буду молиться нашему отцу, звездному небу.

С самого рассвета ужасная новость стала известна. Никому из воинов не разрешалось наполнить пустой бурдюк.

Какой-то крикун хотел поднять переполох среди воинов. Рамзес преградил ему дорогу.

Обезумевший от страха воин замахнулся на Рамзеса кулаком, но тот перехватил его за запястье и опустил одним коленом к земле.

– Потеря хладнокровия лишь ускорит твою смерть.

– Воды больше нет…

– С нами Фараон, не теряй надежды.

Больше попыток бунта не было. Рамзес обратился к войску:

– У нас есть карта этой местности, она содержит сведения, являющиеся военной тайной. На ней указаны дополнительные тропы, ведущие к старым колодцам, некоторые из которых еще не пересохли. Фараон останется с вами, а я пройду по этим тропам и принесу достаточно воды, чтобы пересечь половину пустыни. Наша стойкость и мужество перед лицом несчастья помогут справиться с остальным, а пока спрячьтесь от солнца и не тратьте сил попусту.

Рамзес отправился в путь с десятком людей и полдюжиной ослов, нагруженных пустыми бурдюками. Один старый воин предусмотрительно не допил свой запас воды. Смочив губы утренней росой, спутники Рамзеса проглотили эти последние глотки перед тем, как пуститься в путь.

Очень скоро каждый шаг стал даваться с огромным трудом, раскаленный воздух и пыль жгли легкие. Но Рамзес не сбавлял шагу, боясь, что его спутники свалятся на землю. Не надо было думать ни о чем, кроме колодца с прохладной водой.

Первой тропы, отмеченной на карте, больше не существовало, песочные ветры засыпали ее. Продолжать в том же направлении было бы равносильно самоубийству. Вторая тропа по дну высохшего уэда привела в тупик – составлявший карту, плохо выполнил свою работу. В конце третьей тропы их ждала горстка сухих камней! Люди подбежали и свалились к краю колодца, давно засыпанного песком.

Пресловутая карта, так называемая «военная тайна», была обманом. Может быть, она соответствовала истине лет десять назад, а ленивый же писец ограничился тем, что перечертил ее, не потребовав проверки. Его преемник поступил так же.

Когда Рамзес предстал перед Сети, ему не пришлось ничего объяснять: его сокрушенное лицо говорило само за себя.

Воины томились жаждой уже шесть часов. Фараон обратился к военачальникам.

– Солнце сейчас в зените, – сказал он. – Мы с Рамзесом отправляемся на поиски воды. Я вернусь, когда тени начнут удлиняться.

Сети взобрался на холм. Несмотря на свою молодость, сначала Рамзесу было очень тяжело поспевать за отцом, но затем он приноровился к его походке. Как горный козел – знак благородства и знатной крови в языке иероглифов – Фараон не совершил ни одного бесполезного движения и не тратил ни капли энергии. Он взял с собой только две ветки акации со снятой корой, отполированные и туго связанные вместе на одном конце льняной веревкой.

Камни скатывались у них из-под ног, поднимая тучи горячей пыли, Рамзес, почти задохнувшись, догнал Фараона на вершине выступа. Пустыня была великолепна. Рамзес несколько мгновений наслаждался этим зрелищем, но неотступно преследовавшая жажда напомнила, что эти огромные просторы могут принять очертания могилы.

Сети протянул перед собой две ветки акации, раздвинув их. Они гибко изогнулись. Он очень медленно стал проводить ими вокруг над поверхностью земли. Вдруг лоза выскользнула у него из рук и, с щелчком подпрыгнув, упала в нескольких метрах от него.

Рамзес подобрал ее, дрожа от нетерпения, и отдал отцу. Они спустились по склону. Сети остановился перед скоплением плоских камней, между которыми росли колючки. Лоза дрогнула.

– Сходи за каменотесами, пусть они копают здесь.

Усталость исчезла. Рамзес побежал что было мочи, перепрыгивая с камня на камень, и привел десятка четыре людей, которые тут же приступили к работе.

Почва была рыхлой. На глубине трех метров вода забила ключом.

Один из рабочих встал на колени.

– Сам бог руководил Фараоном… Вода обильна, как при паводке!

– Моя молитва была услышана, – сказал Сети. – Мы назовем этот колодец «Да будет нерушимой истина божественного света». Когда все утолят жажду, мы построим здесь город для золотоискателей и храм, где поселятся божества. Их дух пребудет в этом колодце, он будет открывать дорогу тем, кто разыскивает сияющий металл, чтобы возвеличить Священное.

Под руководством Сети, доброго пастыря, отца всех людей, посланника богов, радостные воины превратились в строителей.

Глава 41

Туйя, Великая Супруга Фараона, возглавляла церемонию принятия в служительницы культа богини Хатор девушек, приехавших из всех провинций страны в ее главный храм в Мемфисе. Они все, независимо от рода занятий – пения, танцев или игры на музыкальном инструменте – прошли очень строгий отбор.

С огромными глазами, смотрящими строго и внимательно, выступающими скулами, тонким прямым носом, маленьким почти квадратным подбородком, с париком в форме чучела грифа, символа материнства, Туйя произвела такое впечатление на кандидаток, что многие из них растерялись. Царица, которая в молодости сама прошла через такое испытание, не была снисходительной: для того, кто желает служить божеству, умение владеть собой – самое необходимое качество.

Она нашла игру музыкантш довольно слабой и подумала, что непременно накажет преподавателей гаремов, которые в последние месяцы работали менее усердно. Единственная девушка выделялась из группы своих сверстниц. У нее было серьезное, сосредоточенное лицо удивительной красоты. Когда она играла на лютне, то так сильно концентрировалась, что, казалось, внешний мир для нее переставал существовать.

В садах храма для всех кандидаток – удачливых и неудачливых – было выставлено питье. Одни хныкали, другие нервно смеялись. Они были совсем юными, еще почти детьми. Одна Нефертари, которой коллегия жриц решила доверить управление женской капеллой святилища, была спокойной, как будто это событие ее не касалось.

Царица подошла к ней.

– Вы блестяще выступали.

Юная музыкантша поклонилась.

– Как вас зовут?

– Нефертари.

– Откуда вы?

– Я родилась в Фивах, училась в гареме Мэр-Ур.

– Кажется, успех совсем не обрадовал вас.

– Мне не хотелось оставаться в Мемфисе, а вернуться в Фивы и войти в число служителей храма Амона.

– И стать затворницей?

– Быть посвященной в мистерии – мое самое сокровенное желание, но я еще слишком молода.

– Для вашего возраста это необычное стремление. Вы разочарованы в жизни, Нефертари?

– Нет, Ваше Величество, но обряды меня привлекают.

– Вы не хотите выйти замуж и иметь детей?

– Я не думала об этом.

– Жизнь в храмах сурова.

– Я люблю вечные камни, их тайны, люблю отрешенность, к которой они располагают.

– И несмотря на это, не согласитесь ли вы на некоторое время удалиться от них?

Нефертари осмелилась посмотреть прямо в глаза супруге фараона. Туйе понравился ее ясный и прямой взгляд.

– Управление женской капеллой этого храма – выдающееся назначение, но у меня возник другой план: согласны ли вы стать моей домоправительницей?

Домоправительница Великой Супруги Фараона! Сколько знатных дам мечтали об этой должности, исполнительница которой становилась доверенной царицы.

– Моя старая подруга, исполнявшая эту роль, скончалась в прошлом месяце, – поведала Туйя. – При дворе многие стремятся занять ее место и клевещут друг на друга, чтобы устранить соперниц.

– У меня нет опыта, я…

– Вы не принадлежите к знати, проникнутой сознанием своих привилегий. Ваша семья не обращается без конца к славному прошлому, чтобы оправдать нынешнее бездействие.

– Не окажется ли это слишком большим недостатком?

– Меня интересуют лишь достоинства людей. Нет недостатка, который достойный человек не смог бы преодолеть. Итак, что вы решили?

– Могу ли я подумать?

Этот вопрос развеселил царицу: ни одна придворная дама не осмелилась бы задать подобный вопрос.

– Боюсь, что нет. Надышавшись храмовых благовоний, вы забудете обо мне.

Нефертари сложила руки на груди и поклонилась.

– Я к услугам Вашего Величества.

Царица Туйя вставала до рассвета. Она любила ранее утро. Мгновение, когда луч света пронзал сумерки, было для нее ежедневным свершением таинства жизни.

К ее радости, Нефертари разделяла ее вкус к утренней работе. Поэтому она давала указания на предстоящий день во время их общего завтрака.

Через три дня после принятия своего решения Туйя увидела, что она не ошиблась. К красоте Нефертари прибавлялся живой ум, опирающийся на замечательную способность отличать главное от второстепенного. С самого первого рабочего дня между царицей и ее домоправительницей установилось глубокое взаимопонимание. Они понимали друг друга с полуслова, иногда даже без слов. Окончив утреннюю беседу, Туйя переходила в свою туалетную комнату.

Когда парикмахер заканчивал пропитывать парик царицы благовониями, вошел Шенар.

– Выставите вашу служанку, – потребовал он. – Никто посторонний не должен нас слышать.

– Это так важно?

– Боюсь, что да.

Парикмахерша исчезла. Шенар казался действительно сильно встревоженным.

– Говори, сын мой.

– Я долго колебался.

– Зачем томить меня, если решение принято?

– Дело в том, что… я боюсь причинить вам страшную боль.

Теперь и Туйя забеспокоилась.

– Случилось какое-то несчастье?

– Сети, Рамзес и спасательный отряд исчезли.

– У тебя есть точные новости?

– Они ведь уже давно отправились в пустыню, на поиски золотоискателей. Ходит множество неутешительных слухов.

– Не слушай их. Если бы Сети умер, я бы знала это.

– Но как…

– Между мной и твоим отцом существует незримая связь. Даже когда мы вдали друг от друга, мы остаемся вместе. Так что не волнуйся.

– Но нужно же признать очевидное: Фараон и его отряд давно должны были вернуться. Мы не можем бросать страну на произвол судьбы.

– Визирь и я управляемся с текущими делами.

– Вам нужна моя помощь?

– Выполняй свои обязанности, этого достаточно. На этой земле нет большего счастья. Если ты все еще беспокоишься, почему бы тебе не возглавить поход по следам твоего отца и брата?

– Происходит нечто странное, мы этого не понимаем: демоны пустыни пожирают тех, кто пытается вырвать у них золото. Не состоит ли мой долг в том, чтобы остаться здесь?

– Слушай голос своей совести.

Из двух гонцов, посланных Сети через промежуток в четыре дня, ни один не достиг Египта. На тропе, ведущей в Долину, их поджидали скороходы песков. Они убили их, забрали одежду и вдребезги разбили деревянные таблички с посланиями, составленными Рамзесом, где царице сообщалось, что отряд добывает золото и закладывает основания храма и города рудокопов.

Посланник скороходов песков сообщил Шенару, что Фараон и соправитель живы и здоровы и что Фараон нашел, благодаря божественному вмешательству, обильный родник в сердце пустыни. Значит бедуины, которым было поручено отравить главный колодец, ничего не добились.

При дворе многие думали, что Сети и Рамзеса постигло какое-то несчастье. Но как извлечь выгоду из отсутствия правителя? Туйя крепко держала бразды правления. Только бы ее муж и младший сын действительно исчезли, ей пришлось бы назначить Шенара соправителем.

Самое позднее через несколько дней отряд вернется, и Шенар пропустит прекрасную возможность приблизиться к верховной власти. Однако оставалась еще слабая надежда, что невыносимая жара, змеи и скорпионы осуществят то, на что бедуины оказались неспособны.

Амени потерял сон.

Слухи становились все настойчивей: отряд под предводительством Сети и Рамзеса тоже исчез. Сначала писец не верил этим россказням, потом пошел в главную канцелярию царских гонцов, и там ему сообщили тревожную правду.

Действительно, от Фараона и Рамзеса не было никаких вестей, и никто ничего не предпринимал.

Только один человек мог изменить ситуацию и послать в западную пустыню еще один спасательный отряд. Поэтому Амени отправился во дворец Великой Супруги Фараона, где его приняла девушка удивительной красоты. Хотя он опасался противоположного пола и его происков, юному писцу понравились безупречные черты Нефертари, его очаровал ее глубокий взгляд и нежный голос.

– Я хотел бы видеть Ее Величество.

– В отсутствие Фараона она очень занята. Могу ли я знать цель вашего прихода?

– Простите, но…

– Мое имя Нефертари. Царица назначила меня своей домоправительницей. Я обещаю, что передам ей ваши слова.

Хотя это и была женщина, она, казалось, говорила искренне. Недовольный своей слабостью, Амени поддался искушению.

– Как личный писец и хранитель сандалий соправителя, я считаю необходимым немедленно послать отборный отряд на поиски его и Фараона.

Нефертари улыбнулась.

– Забудьте свои страхи. Царица в курсе.

– В курсе… Но этого недостаточно!

– Фараон вне опасности.

– Так значит, до дворца дошли их послания?

– Я не могу больше ничего вам объяснить, но прошу поверить мне.

– Умоляю, убедите царицу.

– Уверяю вас, она так же, как и вы, беспокоится о судьбе своего мужа и сына. Если бы они подвергались какому-то риску, она бы вмешалась.

Это было настоящей пыткой – проделать такой путь на спине сильного и быстроногого осла, но Амени, пусть и ненавидел куда-то ездить, должен был увидеть Сетау. Заклинатель змей жил на самом краю пустыни, далеко от центра Мемфиса. Грунтовая дорога вдоль оросительного канала тянулась бесконечно. К счастью, кое-кто из жителей слышал о Сетау и его нубийской супруге и знал, где находится его жилище.

Когда Амени добрался до цели, у него сильно ломило поясницу. Непрерывно чихая от пыли, он тер красные слезящиеся глаза.

Лотос у порога готовила настой, отвратительный запах ударил в ноздри писцу. Она попросила его войти. Он хотел было переступить порог просторного белого дома, но вдруг попятился.

Ему угрожала королевская кобра.

– Она старая и безобидная, – сказала Лотос.

Она погладила змею по голове и та качнулась из стороны в сторону, видно, ей понравился этот знак расположения. Амени воспользовался этим, чтобы проникнуть внутрь.

Прихожая была забита сосудами всех размеров и предметами странной формы, которые использовались для обработки яда. Сидя на корточках, Сетау переливал густую красноватую жидкость.

– Ты что, заблудился, Амени? Это чудо – видеть тебя вне твоего кабинета.

– Не чудо, скорее, стихийное бедствие.

– Какой маг заставил тебя выйти из твоего логова?

– Рамзес пал жертвой заговора.

– Твое воображение разыгрывает тебя.

– Он пропал в восточной пустыне, на тропах золотых рудников, вместе с Сети.

– Рамзес – пропал?

– От них нет никаких новостей уже более десяти дней.

– Это просто какая-то канцелярия задержала послание.

– Нет, я сам проверял… И это еще не все.

– Что еще?

– Это все подстроила царица Туйя.

Сетау чуть не опрокинул свою миску. Он повернулся к писцу.

– Ты что, рехнулся?

– Я попросил приема, и мнё было отказано.

– В этом нет ничего необычного.

– Мне сказали, что царица считает положение вполне нормальным, что она не испытывает никакого беспокойства и не собирается посылать спасательный отряд.

– Это слухи…

– Я получил эти сведения от Нефертари, ее новой домоправительницы.

Сетау сокрушенно вздохнул.

– Ты думаешь, что Туйя попыталась избавиться от мужа, чтобы захватить власть?.. Это неправдоподобно!

– Факты есть факты.

– Сети и Туйя всегда жили в согласии.

– Почему тогда она отказывается посылать ему подмогу? Согласись с очевидным: она отправила его на верную смерть, чтобы завладеть троном.

– Даже если ты прав, что мы можем сделать?

– Пойти на поиски Рамзеса.

– С какими силами?

– Хватит меня и тебя.

Сетау поднялся.

– Тебе – ехать в пустыню? Ты действительно лишился рассудка, мой бедный Амени!

– Так ты согласен?

– Конечно нет!

– Ты бросаешь Рамзеса в беде?

– Если твои предположения верны, он уже мертв. Зачем нам рисковать жизнью?

– У меня уже есть осел и вода с собой, дай мне лекарства от укуса змей.

– Ты не сумеешь воспользоваться им.

– Ну, спасибо за все.

– Останься… Твое предприятие безумно!

– Я служу Рамзесу. Данного слова назад не берут.

Амени снова сел на осла и поехал по направлению к восточной пустыне. Но ему пришлось остановиться и лечь на спину с согнутыми ногами, так сильно у него болела поясница. Осел пасся рядом в тени дерева и жевал пучки сухой травы.

В полузабытьи писец подумал, что хорошо бы захватить с собой палку: может быть, ему придется сражаться…

– Ты отказался от своей затеи?

Амени открыл глаза и сел.

Сетау стоял рядом с пятью ослами, нагруженными бурдюками с водой и всем необходимым для поединка с пустыней.