Текст книги "Сын Солнца"

Автор книги: Кристиан Жак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Военачальники и лучшие из воинов были приняты в египетскую армию. Им предполагалось поручать работы по благоустройству страны, вроде содержания каналов или починки дамб. Большинству из них предстояло жениться, иметь детей и выстроить дома. Таким образом они, казалось, должны были вписаться в египетское общество. Их присутствие не беспокоило ни Сети, ни Рамзеса. Это был новый «троянский конь», гораздо более утонченный по сравнению с первым.

Менелай снова повидался с Еленой в присутствии царицы Туйи и вел себя, как муж, уважающий свою жену. Отныне он обещал предоставить ей право самой определять обстоятельства их встреч и никоим образом не надоедать ей. Хотя Елена и не поверила в эту искренность, она признала, что Менелай – хищник, попавший в силки, – перестал отбиваться.

Спартанский царь совершил другое, еще более трудное дело: попытался уменьшить враждебность Рамзеса. Их встреча носила официальный характер, не произошло никаких отступлений от правил ни с одной, ни с другой стороны, высокий гость проявил готовность подчиниться требованиям двора и постараться сохранить с соправителем наилучшие отношения. Несмотря на то, что Рамзес держался холодно, открытого столкновения удалось избежать. Шенар и его греческий друг могли спокойно продолжать плести свою паутину.

С ухоженным лицом и безупречно подстриженными усиками и ногтями, с глазами, в которых светился ум, Аша наслаждался прохладным пивом, поданным ему в каюту корабля Шенара. Согласно их уговору, эти встречи должны были оставаться в тайне.

Старший сын Фараона сообщил о прибытии Менелая и Елены, но, не доверяя молодому дипломату, не раскрыл своих планов.

– Как развивается ситуация в Азии?

– Она становится все более сложной, маленькие княжества враждуют между собой, каждый князек мечтает об объединении при условии, что он будет властвовать над остальными. Этот раскол благоприятен для нас, но он долго не продлится. В отличие от моих коллег, я убежден, что хеттам удастся воздействовать и на честолюбивых, и на недовольных, и собрать всех под своим флагом. И тогда Египет будет в большой опасности.

– Насколько долго это протянется?

– Несколько лет. Это все предполагает долгие предварительные переговоры и задабривания.

– Будет ли Фараон знать об этом?

– Да, но у него не окажется верного представления о происходящем. Наши послы – люди прошлого, неспособные предвидеть будущее.

– У вас достаточно возможностей для получения сведений первоочередной важности?

– Еще нет, но я завязал дружбу с тайными советниками. Мы встречаемся вне официальных приемов, и я получаю от них конфиденциальную информацию.

– Я сильно сблизился с Мебой, Главой Управления Иностранными Делами; мы почти друзья. Если наше сотрудничество продолжится, я замолвлю за вас словечко, чтобы ускорить ваше продвижение.

– В Азии вас по-прежнему знают и помнят, Рамзес же там никому не известен.

– Предупредите, как только произойдет какое-нибудь важное событие.

Глава 45

В десятый год своего царствования Сети решил, что Рамзесу, хотя тому было всего восемнадцать лет, пора сделать решающий шаг. Соправитель не мог царствовать, пока не был посвящен в мистерии. Фараон предпочел бы подождать, пока сын повзрослеет, но судьба не могла отпустить ему такой срок. Поэтому несмотря на риск, который этот поступок имел для психического здоровья юноши, Сети решил отвести его в Абидос.

Он, Сети, человек бога Сета, убийцы своего брата Осириса, выстроил для последнего огромный храм, самый большой из египетских святилищ. Своим именем принимая на себя ужасную разрушительную силу, Фараон превращал ее в силу воскрешения. Темный убийца Сет вечно нес на спине тело Осириса, победителя смерти, который был Светом.

Следуя за отцом, Рамзес прошел через монументальный проход первого пилона. Два жреца омыли его ноги и руки в каменной чаше. Он прошел перед колодцем и предстал перед фасадом закрытого храма. Перед всеми статуями Фараона в образе Осириса стояли букеты цветов и корзины, наполненные съестным.

– Вот область Света, – сказал Сети.

Врата из ливанского кедра, покрытые природным сплавом золота и серебра, казались непреодолимыми.

– Желаешь ли идти дальше?

Рамзес дал утвердительный ответ.

Ворота приоткрылись.

Жрец в белом платье с выбритой головой приказал Рамзесу нагнуться. Как только тот ступил на серебряный пол, сразу же почувствовал себя перенесенным в иной мир, где царил запах ладана.

Перед каждым из семи приделов Сети воздвигнул небольшую статую богини Маат, она одна символизировала все жертвоприношения. Затем он отвел сына в галерею предков. Там были выгравированы имена всех фараонов, царивших в Египте, начиная с Менеса, объединившего две земли – Верхний и Нижний Египет.

– Они умерли, – сказал Сети, – но их Ка продолжает жить. Оно будет питать твои мысли и руководить твоими деяниями. Пока будет существовать это небо, будет существовать и храм. Здесь ты будешь общаться с богами и проникнешь в их тайны. Заботься об их обители, поддерживай свет, который они творят.

Отец с сыном читали столбцы иероглифов. В них Фараону с незапамятных времен предписывалось наметить планы воздвижения храмов и неизменно твердо исполнять обязанности фараона. Наполняя алтари богов, он делал их счастливыми, а их счастье озаряло землю.

– Имена твоих предков навсегда запечатлены в звездном небе, – поведал Сети, – а его летописям миллионы лет. Правь согласно Закону, начертай его в своем сердце, поскольку он обеспечивает связь между всеми формами жизни.

Среди барельефов одна сцена поразила Рамзеса: там был изображен подросток, который пленял дикого быка с помощью Фараона! Скульптор увековечил тот момент, когда его жизнь резко меняла направление, момент, который переживали все будущие фараоны, не осознавая, что их поглощает всемогущий рок.

Сети и Рамзес вышли из храма и направились к холму, засаженному деревьями.

– Здесь могила Осириса. Мало кто видел ее.

Они спустились по крутым ступеням к подземному входу и прошли по коридору со сводчатым потолком, тянувшимся на сотню метров. Его стены были покрыты текстами, содержащими названия врат в иной мир. Поворот под прямым углом налево привел их к удивительному строению: десять массивных колонн, стоящих на острове, окруженном водой, поддерживали крышу святилища.

– Осирис каждый год воскресает в этом гигантском саркофаге во время празднования мистерий. Он тождественен первому островку, возникающему из океана энергии, когда Единое стало Двумя и породило тысячи форм, не переставая быть Единым. Из этого невидимого океана произошел Нил с его разливами, роса, дождь, воды источников. По нему плывет ладья Солнца, он окружает наш мир, в нем расположены все вселенные. Пусть твой дух погрузится в него, пусть он пересечет границы видимого и черпает силу в том, что не имеет ни начала, ни конца.

В следующую ночь Рамзес был посвящен в мистерии Осириса.

Он выпил воды из невидимого океана и вкусил пшеницы, возросшей из тела воскресшего Осириса. Потом его одели в одежды из тонкого льна, и он занял место в процессии верующих, во главе которой был жрец в маске шакала. Приспешники Сета преградили им дорогу, стремясь истребить их и уничтожить Осириса. Начался ритуальный бой под ритм тревожной музыки. Рамзес, призванный играть роль Гора – сына и наследника Осириса, дал Сыновьям Света возможность одержать победу над детьми тьмы. Но – увы – его отец был «убит» во время боя. Верующие немедленно пронесли его на священный холм и начали похоронное бдение, в котором участвовали жрицы, в том числе царица Туйя, воплощавшая Исиду, великую волшебницу. Произнося могущественные заклинания, она собрала разрозненные части тела Осириса и возродила мертвого бога.

Рамзес навсегда сохранил в своем сердце каждое слово, произнесенное ею в течение этой Ночи Вне Времени: священнодействовала не его мать, а богиня. Инициация ввела дух Рамзеса в самое сердце мистерий воскрешения. Несколько раз он еле удерживался на ногах и думал, что вот-вот потеряет всякую связь с миром людей и растворится в ином мире. Но он вышел победителем из этого странного сражения, и его, тело осталось связанным с его душой.

Рамзес провел в Абидосе несколько недель. Он предавался медитации священного озера, окруженного высокими деревьями. По нему во время мистерий плавала ладья Осириса, созданная не рукой человека, а Светом. Соправитель провел много часов у «Лестницы Великого Бога», подле которой возвышались стелы мертвых, чья душа была объявлена праведной перед судом Осириса. Приняв облик птицы с человеческой головой, она отправлялась в паломничество в Абидос, чтобы получить часть жертв, ежедневно приносимых жрецами.

Перед ним открылась сокровищница храма, содержащая золото, серебро, царский лен, статуи, елей, ладан, вино, мед, мирту, драгоценные мази и вазы. Рамзес с интересом осмотрел склады, куда поступала снедь из владений Абидоса, и Исполнил над ними обряд сакрализации, прежде чем их раздали населению. Быки, тучные коровы, телята, козы и домашние птицы также получали благословение. Некоторых животных отправляли в хлев при храме, большинство же возвращалось в окрестные деревни.

Согласно указу, провозглашенному в четвертый год царствования Сети, каждый человек, работающий на храм, должен был знать свои обязанности и никогда от них не уклоняться. Вот почему каждый, занятый во владениях Абидоса, был защищен от злоупотреблений властью, от непосильных работ и незаконных поборов. Визирь, судьи, Главы различных управлений и другие вельможи получили приказ самим строго следовать ему и проверять его исполнение. Шла ли речь о кораблях, об ослах или земельных участках – имущество Абидоса было неприкосновенным. Поэтому крестьяне, земледельцы и виноделы жили в мире, под двойной защитой Фараона и Осириса. Чтобы указ не остался неизвестным ни для кого, Сети приказал высечь его даже в центре Нубии, в Наури, где надпись на внушительной плите два метра восемьдесят на метр пятьдесят шесть поражала взгляды. Тот, кто решился бы переделать земли храма или увести одного из его работников против желания, получил бы двести палочных ударов, и ему бы были отрезаны нос или уши.

Участвуя в повседневной жизни храма, Рамзес увидел, что все священное и все хозяйственное было связано, даже если четко отделялись одно от другого. Когда Фараон общался с богом в самой сокровенной части храма, материальный мир не существовал для него, но ведь нужен был гений зодчих и скульпторов, чтобы соорудить святилище и заставить камень заговорить. А благодаря труду крестьян фараон мог принести в жертву богам самые изысканные яства.

В храме не проповедовалось никакой абсолютной истины, никакая догма не замыкала мысль в фанатизме. Будучи местом воплощения духовной энергии, каменным судном, чья неподвижность была лишь мнимой, храм очищал, облагораживал и приобщал к святому. Он был сердцем египетского общества и существовал за счет любви, связывающей богов с Фараоном, давая людям часть этой любви, необходимой для жизни.

Рамзес несколько раз приходил в галерею предков и разбирал имена царей, которые основали страну, подчиняясь закону Маат. Возле храма находилось место погребения правителей первых династий. Там покоились не их мумии (они были помещены в усыпальницах Сахары, но их незримые и бессмертные тела, без которых Фараон не смог бы существовать. Внезапно его задача показалась Рамзесу непосильной. Он был всего лишь восемнадцатилетним юношей, влюбленным в жизнь. В нем горел сильный огонь, но он был не способен прийти на смену этим гигантам. Как у него хватит наглости и тщеславия, чтобы взойти на трон, который занимал Сети?

Рамзес опьянил себя мечтой, а Абидос вернул его к действительности. Это было главное, для чего отец привез его сюда. Кто бы раскрыл ему глаза на его ничтожество лучше, чем это святилище?

Соправитель вышел за ограду и пошел к реке. Пришло время вернуться в Мемфис, жениться на Красавице Изэт, устроить праздник с друзьями и объявить отцу, что он отказывается от должности соправителя. Раз его старший брат так стремится царствовать: зачем мешать ему? Погруженный в свои размышления, Рамзес заблудился и вышел к низине у берегов Нила. Он раздвинул мешавший идти тростник и увидел его. Его уши свисали, ноги были подобны колоннам, черно-коричневая шкура лоснилась, борода торчала вперед, а рога с острыми концами почти смыкались. Дикий бык смотрел на него так же пристально, как четыре года назад Рамзес не отступил. Пусть бык, царь зверей, наделенный верховной силой природы, решит его судьбу. Если он ринется на него, вскинет рога и растопчет, египетский двор недосчитается одного царевича и легко найдет ему замену. Если же он оставит ему жизнь, то она уже не будет принадлежать Рамзесу, тогда он покажет себя достойным этого дара.

Глава 46

Менелай был почетным гостем на всех пирах и празднествах. Елена соглашалась присутствовать рядом с ним, и была признана всеми. Греки же, слившись с населением, чтили законы страны, и о них почти не было слышно.

Этот успех был отнесен на счет Шенара, двор оценил его дипломатические таланты, а поведение соправителя тайком осуждали, ведь он упорно демонстрировал свою враждебность спартанскому царю. Рамзесу не хватало гибкости, он нарушал приличия, а разве это не доказывало его неспособность к царствованию?

Шенар надеялся постепенно отвоевать потерянную территорию. Длительное отсутствие брата, который был в Абидосе, развязало ему руки. Конечно, у него не было титула соправителя, но разве он не был им по своему поведению? Хотя никто не осмеливался оспаривать решения Сети, многие придворные задавались вопросом, не ошибся ли он. Рамзес производил более сильное и благоприятное впечатление, чем Шенар, но достаточно ли было величественной осанки, чтобы стоять во главе государства?

Ни о какой оппозиции еще не могло идти речи, но было глухое недовольство, которое, по расчетам Шенара, должно было возрастать и в нужный момент послужить ему одной из точек опоры. Старший сын запомнил тот урок: Рамзес будет опасным противником. Чтобы победить его, нужно будет одновременно атаковать с нескольких сторон, не давая ему передышки. Поэтому Шенар радостно и упорно принялся за свое темное дело.

Только что была выполнена важнейшая часть его плана: два греческих военачальника были приняты в отряд стражи, которой было поручено охранять царский дворец. Они сблизятся с другими наемниками из этого отряда, и постепенно образуется группа заговорщиков, на которую можно будет положиться в решающий день. Может быть, одного из них даже наймут в личную стражу соправителя. Шенар постарается добиться этого с помощью Менелая. Шенару везло с тех пор, как в Египет прибыл спартанский царь. Осталось подкупить одного из врачевателей Фараона, чтобы получать достоверные сведения о состоянии его здоровья. Конечно, выглядел Сети не лучшим образом, но судить по одному его виду было нельзя – это могло повлечь за собой ошибку.

Шенар не хотел внезапной смерти своего отца, так как план заговора был еще не совсем готов. Вопреки тому, что думал горячий Рамзес, время вовсе не играло ему на руку. Если судьба позволит Шенару поймать его в сети, которые он плел день за днем, Рамзес задохнется в них.

– Это прекрасно, – признал Амени, перечитав первую песнь Илиады, которую он записал под диктовку Гомера, сидящего под своим любимым лимонным деревом.

Поэт с густыми седыми волосами почувствовал в голосе своего собеседника невысказанное замечание.

– Что тебе не нравится?

– Ваши божества слишком похожи на людей.

– Разве в Египте не так?

– Да, иногда, в рассказах сказочников. Но это лишь для развлечения. Храм преподает иное.

– А что знаешь об этом ты, юный писец?

– Вообще-то не слишком много. Но я знаю, что боги – это созидательные силы, и что их энергией могут управлять только посвященные, и то с осторожностью.

– Но я же создаю эпопею! Такие боги, как ваши, неподходящие персонажи. Кто бы тогда превзошел Ахилла и Патрокла? Когда ты узнаешь об их подвигах, ты не станешь читать ничего другого.

Амени оставил свои мысли при себе. Восторженность соответствовала репутации греческих поэтов. Древние же египетские авторы предпочитали говорить о мудрости, нежели об убийствах, пусть и грандиозных. Но не ему было воспитывать гостя, тем более по возрасту старшего.

– Соправитель давно уже не наносил мне визита, – пожаловался Гомер.

– Он сейчас в Абидосе.

– В храме Осириса? Кажется, это там проходят великие мистерии?

– Это правда.

– И когда он вернется?

– Не знаю.

Гомер пожал плечами и выпил кубок крепкого вина, ароматизированного анисом и кориандром.

– Это вечная ссылка.

Амени подскочил.

– Что вы хотите сказать?

– Что Фараон, разочарованный непригодностью своего сына к царствованию, сделал из него жреца и пожизненно заключил его в храме Абидоса. Для такого религиозного народа, как твой, разве это не лучший способ избавиться от того, кто мешает?

Амени был удручен.

Если Гомер прав, он больше не увидит Рамзеса. Он бы с удовольствием посоветовался с друзьями, но Моисей был в Карнаке, Аша – в Азии, а Сетау – в пустыне. Один, во власти тревог, он попытался обрести спокойствие в работе.

На полках в его кабинете скопилось внушительное количество докладов о безрезультатной работе его помощников. Несмотря на расширение поисков, не было обнаружено ни одного следа, ведущего к владельцу мастерской по изготовлению негодных чернильных брусков. Также ничего – об авторе письма, вызывавшего Фараона в Ассуан.

Юного писца охватил гнев. Почему такие усилия не дают никакого результата? Виновник наверняка оставил следы, неужели этим никто не воспользуется?! Амени сел в позе писца и стал изучать дело с самого начала, с поисков на свалках.

Когда он дошел до акта, подписанного именем с последней буквой Р, у него возникла гипотеза о том, как действовал «человек из сумерек». Эта гипотеза превратилась в уверенность, когда Амени узнал почерк письма. Теперь все было ясно. Какая несправедливость, что Рамзесу, навсегда заключенному в храме, никогда не суждено было узнать правду, а виновному – быть наказанным!

Это возмутило писца. Друзья помогут ему поставить подлеца перед судом.

Красавица Изэт добилась от Нефертари приема царицы. Туйя беседовала с главной жрицей Хатор о подготовке религиозного праздника, поэтому девушке пришлось подождать. Страшно нервничая, она без конца теребила длинный край одного из рукавов своего льняного платья, в конце концов порвав его.

Наконец Нефертари открыла дверь. Красавица Изэт простерлась ниц у ног Великой Супруги Фараона.

– Ваше Величество, я умоляю вас вмешаться!

– Что за несчастье вас постигло?

– Рамзес не хотел стать затворником, я уверена в этом! Какой грех он совершил, что его надо так сурово наказывать?

Туй подняла Красавицу Изэт и попросила ее сесть на стул с низкой спинкой.

– Жизнь в закрытом храме кажется вам такой ужасной?

– Рамзесу восемнадцать лет! Только старику пришлась бы по душе такая судьба. В его возрасте оказаться заключенным в Абидосе…

– Кто сказал вам об этом?

– Амени, его личный писец.

– Мой сын сейчас живет в Абидосе, но он не пленник: будущий фараон должен быть посвящен в мистерии Осириса и во всех деталях знать жизнь храма. Он вернется, когда его образование там закончится.

Красавица Изэт почувствовала себя смешно и одновременно испытала облегчение.

Как всегда Нефертари утром проснулась первой и набросила на плечи шаль. Она перебирала в уме разные дела, намеченные на этот день, встречи царицы, а о себе самой почти не думала: хозяйство Великой Супруги Фараона требовало большой работы и неослабного внимания. Живя вовсе не той ритуальной жизнью жрицы, на которую она надеялась, Нефертари быстро приспособилась к требованиям Туйи, потому что она искренне восхищалась царицей. Такая же строгая к себе, как и к другим, превыше всего ставящая величие Египта, привязанная к традиционным ценностям, Туйя воплощала богиню Маат на земле и должна была непрерывно напоминать о необходимости справедливости. Осознав всю трудность ее роли, Неферттари знала, что ее собственная функция не ограничивается лишь светскими обязанностями. Хозяйство, которым она управляла, носило образцовый характер. Ей бы не простили ни малейшей оплошности.

Кухня была пуста. Служанки, наверное, еще прохлаждались в своих комнатах. Нефертари постучала в одну, но не получила никакого ответа. Заинтригованная, она открыла дверь.

Никого. Что же случилось с этими женщинами, обычно такими дисциплинированными и сознательными? Это не был ни праздник, ни выходной, хотя и в таких исключительных обстоятельствах они обязаны были обеспечить службу. На обычном месте не было ни свежего хлеба, ни пирогов, ни молока. А завтрак царицы должен быть подан менее чем через четверть часа!

Нефертари растерялась: на дворец обрушилось какое-то стихийное бедствие!

Она побежала на мельницу, может там беглянки оставили хоть какую-нибудь пищу. Но там не оказалось ничего, кроме зерна. Размолоть его, приготовить тесто, испечь хлеб – все этой займет слишком много времени. Туйя справедливо обвинит свою домоправительницу, и ее отставка последует немедленно.

К унижению прибавилась печаль оттого, что придется покинуть царицу. Эта мысль заставила Нефертари осознать всю глубину привязанности, которую она испытывала к Великой Супруге Фараона.

Не служить Туйе больше – от этой мысли у нее разрывалось сердце.

– День будет великолепным, – раздался низкий голос. Нефертари медленно обернулась.

– Соправитель царства, вы – здесь…

Рамзес стоял, прислонившись спиной к стене и скрестив руки.

– Вас смущает мое присутствие?

– Нет, я…

– Что касается завтрака моей матери, не беспокойтесь, служанки принесут его в обычное время.

– Но… я не видела ни одной из них.

– Ведь ваше любимое изречение: «Совершенное слово спрятано глубже, чем зеленый камень; однако его находят у служанок, работающих у мельничного жернова».

– Должна ли я понимать это так, что вы отослали всех слуг, для того чтобы заманить меня сюда?

– Я знал, что вы придете.

– Вы желаете, чтобы для вашего удовольствия я молола хлеб?

– Нет, Нефертари. Я хочу услышать совершенное слово.

– Мне жаль вас разочаровывать: у меня его нет.

– Я убежден в обратном.

Она сияла красотой, взгляд ее был глубоким, как небесные воды.

– Может быть, вы посетуете на мою искренность, но я нахожу, что ваша шутка самого дурного вкуса.

Соправитель немного утратил свою самоуверенность.

– Это слово, Нефертари…

– Все думают, что вы находитесь в Абидосе.

– Я вернулся вчера.

– И первое, что сделали, это отослали служанок царицы, чтобы помешать моей работе!

– На берегу Нила я встретил дикого быка. Мы вступили с ним в поединок. Моя жизнь была у него на кончике рогов. Пока он целился, я принял важные решения.

Так как он не убил меня, я снова хозяин своей судьбы.

– Я счастлива, что вы остались в живых, и я хочу, чтобы вы стали фараоном. – Это мнение моей матери или ваше?

– У меня нет привычки лгать. Позвольте мне идти.

– Это слово, слово более драгоценное, чем зеленый камень, оно действительно у вас есть, Нефертари! Подарите ли вы мне счастье услышать его?

Девушка поклонилась.

– Я ваша покорная слуга, соправитель Египта.

– Нефертари!

Она выпрямилась и гордо взглянула на него. Она была ослепительна в своем благородстве.

– Царица ждет меня для утренней беседы – опоздание было бы большим грехом.

Рамзес взял ее за руки.

– Что я должен сделать, чтобы ты согласилась стать моей супругой?

– Попросить меня об этом, – ответила она нежным голосом.