Текст книги "Сын Солнца"

Автор книги: Кристиан Жак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Глава 25

Гнев Шенара не проходил.

Вот уже в который раз царица отказалась напрямую ввести его в управление государственными делами под тем предлогом, что отец не дал точного распоряжения на этот счет. А положение преемника фараона не давало ему права вмешиваться в слишком сложные для него дела.

Старший сын Фараона подчинился воле матери и скрыл свое недовольство, но он понял, что сеть его связей и шпионов еще слишком слаба, чтобы противостоять Туйе и обходить ее. Вместо того, чтобы мучиться и терзаться, Шенар решил действовать активнее.

Не привлекая особого внимания, он устроил ужин и пригласил на него нескольких влиятельных людей двора, соблюдающих традиции. Во время ужина он разыграл роль скромного юноши, жаждущего советов. Смерив свое высокомерие, он предстал в виде образованного сына, единственным желанием которого было идти по следам своего отца. Его речи произвели самое благоприятное впечатление на приглашенных. Шенар, будущее которого было уже вполне обозначено, приобрел, таким образом, многочисленных союзников.

Однако он понял также, что внешняя политика ускользает из-под его влияния, в то время как торговые отношения с другими странами, пусть даже враждебными, оставались его первейшей целью. Как ему узнать точное состояние дипломатических отношений, не имея в своем лагере сведущего и расторопного в этих делах человека? У него уже были шпионы среди чужеземных торговцев, но этого было недостаточно. Они отличались недальновидностью и не знали реальных намерений своих правителей.

Убедить какого-нибудь дипломата, близкого к Сети, работать на него… Это было бы идеальным решением, но почти невыполнимым. Однако Шенар нуждался в осведомителях для того, чтобы выработать свою собственную стратегию и быть готовым в подходящий момент круто изменить египетскую политику.

Слово «предательство» пришло ему на ум, но оно лишь позабавило его. Кого он предаст, разве что прошлое или традиции!

С верхушки скалистого плато Серабит-Аль-Кадим были видны неровные поверхности долин. Этот беспорядок сильно будоражил душу. В этом хаосе, явно враждебном, только бирюзовые горы дарили долгожданный мир и спокойствие.

Рамзес глядел себе под ноги с нескрываемым изумлением: жилы драгоценного голубого камня почти выходили на поверхность! В других местах они лежали глубже. Несколько поколений рудокопов вырыли подземные ходы и штольни, где они в промежутках между экспедициями хранили свои инструменты. В лагере не было постоянных сооружений, потому что бирюзу нельзя было извлекать в жаркое время года, иначе она теряла свой цвет и цену.

Люди расположились в каменных лачугах, которые хоть немного защищали от ночного холода, и заботливо подправили их, придав им жилой вид. Прежде чем начать работу, фараон провел необходимые ритуалы в храме Хатор, призывая богиню неба помочь и защитить их.

– Египтяне не нанесут вреда горе, – говорил фараон, – они лишь соберут ее плоды, чтобы принести их в дар храмам и сделать из них украшения, которые передадут будущим поколениям вечную красоту Повелительницы Звезд.

Старые, опытные рудокопы стали по краям, молодые – в центре, и все быстро принялись за работу, чтобы как можно меньше оставаться в этом тоскливом месте.

Запели зубила и деревянные молотки, сопровождаемые припевами рудокопов, разбившихся на небольшие группы. Сам Сети подбадривал их.

А Рамзес стал изучать стелы, воздвигнутые в лагере, чтобы отдать почести силам неба и земли и увековечить подвиг тех, кто веками раньше открыл здесь месторождение драгоценного голубого камня.

Моисей очень серьезно относился к своей должности интенданта, заботясь о благе каждого. Ни один рабочий не голодал и не испытывал нехватки в питье, на всех алтарях было достаточно ладана. За то, что люди отдавали почести богам, боги дарили им чудеса, к примеру, в виде огромного куска бирюзы, которым сейчас потрясал в воздухе молодой рудокоп. Ему улыбнулась удача.

Лагерь был так умело расположен и устроен, что экспедиции не угрожало никакое неожиданное нападение. Никто не мог взобраться по крутым склонам плато незамеченным. Поэтому задача Рамзеса оказалась одной из самых простых. В первые дни он поддерживал железную дисциплину, но потом понял, что это становится нелепым. Тогда, по-прежнему выполняя основные требования безопасности, он дал воинам немного расслабиться и разрешил устраивать долгий послеобеденный отдых, до которого они были так падки.

Сам он, неспособный пребывать в праздности, пытался помочь Моисею. Но тот хотел выполнять свои обязанности сам. Попытавшись присоединиться к рудокопам, он опять потерпел неудачу. Ему посоветовали не оставаться в штольнях надолго. И в конце концов Бакхен, разгневавшись, приказал ему довольствоваться той должностью, на которую его назначили, и не нарушать привычный ход работ.

Тогда Рамзес посвятил себя только подчиненным. Он интересовался их работой, семьей, выслушивал их жалобы, возражал в ответ на какие-то замечания одних и соглашался с другими. Воины хотели лучших условий после выхода в отставку, большего признания от государства, учитывая их заслуги перед Родиной. Мало кому из них пришлось участвовать в сражениях, но все работали в карьерах, на больших стройках или в экспедициях, подобно этой. Несмотря на тяжелый труд, они даже гордились своим занятием. А сколько легенд могли бы рассказать те, кому выпала удача путешествовать в обществе Фараона!

Рамзес наблюдал.

Он познакомился с повседневной жизнью лагеря во всех деталях, осознал необходимость четкой иерархии, основанной на знаниях и умениях, а не на наследных правах. Научился распознавать трудолюбивых и ленивых, упорных и впустую мелющих языками. И всегда его взгляд возвращался к стелам, возведенным предками с той прямотой, которая требовалась от искусства, воздвигающего нечто, что связано с сердцем пустыни.

– Они трогательны, правда?

Отец застал его врасплох.

На нем была лишь набедренная повязка, подобная тем, что носили его далекие предшественники, но от этого он не переставал быть Фараоном. От него исходила та сила, которая заворожила Рамзеса еще при первой встрече. Сети не носил никакого отличительного знака в одежде или украшениях. Одного его присутствия было достаточно для того, чтобы его власть стала очевидной. Никакой другой человек не владел такой магией: все использовали уловки и хитрости. А Сети появлялся – и порядок приходил на смену хаосу.

– При виде их мне хочется сосредоточиться, – признался Рамзес.

– Они живые слова. В отличие от людей они не лгут и не предают. То, что остается после разрушителей – разрушается. Деяния лжеца не живут долго. Сила Фараона – это только закон Маат.

Рамзес был потрясен. Были ли эти наставления адресованы ему? Разве он разрушал, предал или солгал? Ему захотелось подняться, добежать до края плато, скатиться по склону и исчезнуть в пустыне. Но какую сшибку он допустил, что он сделал не так? Он ждал обвинения, но оно не последовало, Фараон лишь смотрел вдаль.

Шенар… Да, верно, его отец намекал на Шенара, не называя его! Он осознал его вероломство и, значит, предупреждал Рамзеса. Судьба снова менялась! Сын Фараона был убежден, что Сети заговорит о том, что принял решение в его пользу, и его разочарование было таким же великим, как и надежда.

– Какова цель этой экспедиции?

Рамзес ответил не сразу, ведь за внешней простотой вопроса могла скрываться ловушка:

– Привезти бирюзу для богов.

– А она необходима для процветания страны?

– Нет, но… Как обойтись без ее красоты?

– Пусть своекорыстие не будет основой нашего богатства, ведь оно разрушит его изнутри. Выбери и выдели во всяком существе и всякой вещи то, что составляет ее очарование, то есть ее достоинство, ее блеск и дух. Ищи то, что незаменимо.

Рамзес чувствовал, как будто какой-то свет проливается в его сердце и укрепляет его. Слова Сети навсегда запали ему в душу.

– И малый, и великий должны получать от Фараона свою долю средств к существованию. Не пренебрегай одним в пользу другого, умей убеждать людей, что общество важнее личности. Что приносит пользу улью, полезно и пчеле. Пчела должна служить улью, благодаря которому она живет.

Пчела – один из символов, используемых для написания имени Фараона. Сети говорил о претворении в жизнь высшей обязанности. Он понемногу раскрывал Рамзесу тайны высшей власти – власти Фараона.

Рамзеса снова охватило головокружение.

– Производить – это очень важно, – говорил Сети, – а перераспределять – еще важнее. Избыток богатств у одного сословия сеет несчастья и раздоры. Небольшое, но справедливо разделенное количество рождает радость. История царствования Фараона должна быть историей непрерывного праздника. Чтобы так и было, ни один человек не должен остаться голодным. Наблюдай, сын мой, ведь если ты не прозорлив, смысл моих слов не дойдет до тебя.

Рамзес провел бессонную ночь, глядя в одну точку, на голубой камень, в одном лишь месте выступающий на поверхности плато. Он молил Хатор рассеять сумерки, где чувствовал себя ничтожной соринкой.

Его отец действовал по какому-то точному плану, но по какому? Рамзес уже перестал верить, что его ждет будущее правителя. Но тогда зачем Сети, как известно, скупой на откровения, говорил ему все это? Может, Моисей лучше понял намерения Владыки? Но Сын Фараона будет сражаться в одиночку и сам начертает свой путь.

Незадолго до рассвета какая-то тень выскользнула из главной штольни. Если бы не слабый свет тоненького месяца, Рамзес подумал бы, что это злой дух, который спешит в другую нору. Но у этого духа была человеческая форма, и он прижимал к груди какой-то предмет.

– Кто это?

Человек на мгновение застыл, повернув голову к Сыну Фараона, и побежал к самой каменистой части плато, где рудокопы установили только одну рабочую лачугу.

Рамзес бросился преследовать беглеца:

– Остановись!

Человек побежал еще быстрее, Рамзес тоже. Он догнал его только тогда, когда он вступил на покатый склон.

Сын Фараона прыгнул и задержал его, схватив за ноги. Вор упал, не уронив своей ноши. Левой рукой он схватил с земли камень и попытался размозжить голову противнику. Но Рамзес ударил его локтем в горло, свалив на землю. Человеку удалось подняться: однако он тут же потерял равновесие и сорвался вниз.

Раздался жуткий крик, затем – второй, потом шум падающего тела, и, наконец, все стихло.

Когда Рамзес спустился вниз, беглец был мертв и все еще прижимал к груди мешок с бирюзой.

Вор оказался знаком Рамзесу. Это был возничий, тот самый, который во время охоты в пустыне завел его в ловушку, и это чуть не стоило ему жизни.

Глава 26

Никто из рудокопов не знал вора. Он первый раз участвовал в экспедиции и ни с кем не заводил отношений. Проявляя редкое трудолюбие, он провел долгие часы в самых труднодоступных частях штольни и приобрел уважение своих товарищей.

Укрывательство бирюзы было преступлением, карающимся суровым наказанием, но никто уже давно не совершал его. Участники экспедиции не сожалели о гибели виновного. Закон пустыни совершил справедливую кару. Из-за тяжести содеянного возничий был погребен без ритуала. Его уста и очи не откроются в другом мире, и он не сможет пересечь многочисленные двери и станет добычей Пожирательницы.

– Кто нанял этого человека? – спросил Рамзес у Моисея.

Еврей сверился со списками.

– Я.

– Как это ты?

– Глава гарема предложил мне нескольких рабочих для работы здесь, и я лишь подписал договор о найме.

Рамзес вздохнул свободней.

– Этот вор – тот самый возничий, которому нужно было убить меня.

Моисей побледнел:

– Ты думал…

– Лишь мгновение, но потом понял, что ты тоже попал в ловушку.

– Глава гарема?.. Это слабый человек, которого пугает малейшее происшествие.

– Тем легче было подкупить его. Мне не терпится вернуться в Египет, Моисей, и узнать, кто прячется за всем этим.

– Разве ты не покинул дорогу к власти?

– Неважно, я хочу знать правду.

– Даже если она будет неприятна тебе?

– У тебя есть какие-то сведения?

– Нет, клянусь, что нет… Кто бы осмелился взяться за Сына Фараона?

– Таких людей гораздо больше, чем ты думаешь.

– Если здесь заговор, то главаря тебе не обнаружить.

– Это ты-то отказываешься от поисков, Моисей? Не может быть!

– Эта махинация не касается нас. Раз ты не наследник Фараона, зачем кому-то вредить тебе?

Рамзес не стал доверять другу содержание беседы с отцом. Он считал, что это было тайной, которую он должен хранить, пока не разгадает ее смысл.

– Но ты поддержишь меня, Моисей, если мне понадобится твоя помощь?

– Почему ты спрашиваешь?

Несмотря на печальное происшествие, Сети не изменил программы экспедиции. И только когда Фараон решил, что собранной бирюзы достаточно, он дал сигнал возвращаться в Египет.

Глава службы безопасности дворца чуть ли не бежал к приемному залу царицы. Гонец Туйи, сообщивший о вызове к великой супруге фараона, не дал ему ни минуты на размышление.

– Я здесь, Ваше Величество.

– Ну что с вашим расследованием?

– Но оно же закончено!

– В самом деле?

– Невозможно больше ничего выяснить.

– Давайте вспомним о возничем… Так вы говорите, что он мертв?

– Мертв, несчастный.

– И как же этот мертвый нашел силы, чтобы отправиться на рудники и красть там камни?

– Это… это невозможно!

– Вы обвиняете меня в безумии?

– Ваше Величество!

– Есть три варианты: либо вы продались, либо не знаете своего дела, либо и то и другое.

– Ваше Величество!

– Вы не выполнили моего приказа.

Высокий вельможа бросился к ногам царицы:

– Меня обманули, мне солгали, я обещаю…

– Я ненавижу раболепство! В чью пользу вы изменили мне?

Из бессвязной речи главы безопасности стала совершенно ясно, что под покровом ложного простодушия этого человека скрывалось его полное неумение справляться со своими должностными обязанностями. Но убежденный в том, что он поступил правильно, царедворец умолял царицу пощадить его.

– Вы назначаетесь привратником поместья моего старшего сына. Попытайтесь хотя бы не пускать туда незваных гостей.

Вельможа еще рассыпался в слащавых изъявлениях благодарности, тогда как Великая Супруга Фараона уже покинула приемный зал.

Повозка Рамзеса и Моисея, как ураган, влетела в ворота гарема Мэр-Ур. Два друга правили по очереди, соревнуясь в ловкости и задоре. Несколько раз сменив лошадей, они пролетели дорогу от Мемфиса до гарема.

Этот громовой въезд нарушил спокойствие учреждения. На шум вышел глава гарема, чей послеобеденный отдых был прерван.

– Вы что, сошли с ума? Это вам не казарма!

– Великая Супруга Фараона доверила мне поручение, – сообщил Рамзес.

Глава гарема положил дрожащие от волнения руки на выпирающий живот:

– А… но разве оно оправдывает этот грохот?

– Это очень срочное дело.

– Здесь, в заведении, где я за все несу ответственность?

– Именно здесь, и срочное дело непосредственно касается вас.

Моисей подтвердил кивком головы. Глава гарема отступил на два шага назад.

– Здесь, наверное, какая-то ошибка.

– По вашей рекомендации я нанял для экспедиции на бирюзовые шахты преступника, – пояснил еврей.

– По моей…? Вы бредите!

– Кто прислал его к вам?

– Я не знаю, о ком вы говорите.

– Давайте проверим по архивам, – потребовал Рамзес.

– У вас есть письменный приказ?

– Вам достаточно будет царской печати?

Вельможа не стал дальше пререкаться. Рамзес заранее радовался, уверенный в том, что вот-вот все откроется. Моисей – более сдержанный – и то почувствовал определенное волнение: наконец-то правда восторжествует.

Дело рудокопа, воровавшего бирюзу, принесло, однако, разочарование, поскольку он представился не как возничий, а как опытный рудокоп, уже участвовавший в нескольких экспедициях и находящийся в Мэр-Уре, чтобы обучать ювелиров шлифовке бирюзы. Поэтому глава гарема с самого начала думал о том, чтобы включить этого человека в команду под руководством Моисея.

Очевидно, вельможу тоже обманули. Поскольку конюх и возничий были мертвы, след к организатору заговора был окончательно потерян.

Два часа подряд Рамзес стрелял из лука. Пронзая цель за целью, он заставлял себя направить гнев на то, чтобы сосредоточиться, собрать всю энергию и не расходовать ее зря. Когда у него заболели мышцы, он оставил лук и пустился бегом по садам и огородам гарема. Множество смутных мыслей смешалось в его голове: когда животное безумие в нем так бушевало, лишь неистовое физическое усилие, доводящее до изнеможения, могло его успокоить.

Сын Фараона не знал, что такое усталость. Его няня, кормившая его грудью более трех лет, никогда еще не встречала такого крепкого ребенка. Его не брала никакая болезнь, он одинаково хорошо переносил холод и жару, у него всегда был прекрасный сон и отменный аппетит. Уже в десять лет у него была фигура силача благодаря ежедневным физическим упражнения.

Он пересекал аллею тамарисков, ему показалось, что он слышит прекрасное пение. Рамзес остановился и прислушался. Это был женский голос, совершенно изумительный. Он бесшумно подошел поближе и увидел ее.

Сидя в тени ивы, Нефертари повторяла мелодию, подыгрывая себе на лютне, привезенной из Азии. Ее нежный голос, напоминающий аромат сладкого плода, звучал вместе с ветерком, танцующим в ветвях дерева. Слева от девушки была дощечка для письма, покрытая цифрами и геометрическими фигурами.

Ее красота была почти нереальной. На мгновение Рамзесу показалось, что он видит все это во сне.

– Идите сюда. Вы боитесь музыки?

Он раздвинул ветви кустарника, за которыми прятался.

– Почему вы прятались?

– Потому что…

Он не смог придумать объяснения. Видя его смущение, она улыбнулась:

– Вы обливаетесь потом, вы бежали?

– Я надеялся выяснить здесь имя человека, который пытался меня убить.

Улыбка Нефертари исчезла, но ее серьезность очаровала Рамзеса.

– И значит, вы потерпели неудачу.

– Увы, да.

– Нет никакой надежды?

– Боюсь, что нет.

– Но вы не отступитесь.

– Откуда вы знаете?

– Потому что вы никогда не отступаете.

Рамзес наклонился над дощечкой:

– Вы изучаете математику?

– Вычисляю объемы.

– Вы хотите стать землемером?

– Я люблю учиться, не думая о завтрашнем дне.

– Вы когда-нибудь думаете о развлечениях?

– Я предпочитаю одиночество.

– Не слишком ли суровый это выбор?

Ее глаза, цвета морской волны, стали строгими.

– Я не хотел смущать вас, простите.

На губах, скромно накрашенных, появилась снисходительная улыбка.

– Вы некоторое время останетесь в гареме?

– Нет, я завтра же выезжаю в Мемфис.

– С твердым решением раскрыть правду, не так ли?

– Вы как будто упрекаете меня в этом.

– Разве необходимо так рисковать?

– Я хочу выяснить истину, Нефертари, и буду стремиться к этому всегда, чего бы мне это ни стоило.

В ее взгляде он прочел одобрение.

– Если вы приедете в Мемфис, я хотел бы пригласить вас на ужин.

– Я должна еще несколько месяцев оставаться в гареме, чтобы усовершенствовать мои знания, затем вернусь в свой ном.

– Вас там ждет суженый?

– Какой нескромный вопрос!

Рамзес почувствовал себя последним глупцом. Девушка, такая спокойная, так хорошо владеющая собой, обескураживала его.

– Будь счастлива, Нефертари.

Глава 27

Старый дипломат гордился тем, что прослужил своей стране долгие годы и своими советами помогал трем правителям не допускать ошибок в отношениях с чужеземными странами. Он ценил осторожность Сети, который больше беспокоился о мире, чем о кратковременных военных подвигах.

Вскоре он выйдет в отставку и будет безмятежно жить в Фивах, недалеко от карнакского храма, в лоне семьи, которой он слишком долго пренебрегал из-за длительных поездок. Эти последние дни принесли ему долгожданную радость: просвещать и образовывать молодого Аша, одаренного необыкновенно. Этот юноша быстро учился и на лету запоминал главное. Возвратившись с юга, где он прекрасно справился с деликатным поручением, он пришел учиться мудрости у старого дипломата. Последний сразу же стал относиться к нему, как к сыну, Этот высокий вельможа не только обучил его теории, но также указал ему пути и способы действия, открыл знания, которые приходят только с опытом. Иногда Аша опережал его мысль, его оценка положения в соседних странах сочетала в себе предвидение и острое понимание действительности.

Секретарь объявил о визите Шенара, который смиренно просил о беседе. Старшего сына Фараона – его официального преемника – так просто не выпроводишь. Поэтому, несмотря на явную усталость, высокий вельможа принял посетителя, на круглом лице которого застыла маска самодовольства. Его маленькие глазки свидетельствовали, однако, о проворности ума. Было бы грубой ошибкой пренебрегать таким противником.

– Спасибо, что почтили меня своим визитом.

– Я восхищаюсь вами, – заявил Шенар самым теплым тоном, – все знают, что вы вдохновляете азиатскую политику моего отца.

– Это преувеличение, фараон всегда решает все сам.

– Но благодаря надежности ваших сведений.

– Дипломатия – трудное искусство, я стараюсь делать, что могу.

– И с большим успехом.

– Когда боги благосклонны ко мне. Хотите сладкого пива?

– С удовольствием!

Они устроились в беседке, обвитой зеленью, с которой ласково играл свежий северный ветерок. Серый кот запрыгнул на колени старого дипломата и, свернувшись в клубок, заснул.

Слуга наполнил два кубка легким пивом, способствующим пищеварению, и удалился.

– Вас не удивил мой визит?

– Признаюсь, немного удивил.

– Я хочу, чтобы наш разговор остался в тайне.

– Будьте в этом уверены.

Шенар сосредоточился. Похоже, старого дипломата его приход скорее позабавил. Сколько раз он уже сталкивался с просителями, желающими использовать его услуги? Он помогал им или выспрашивал их о чем-либо, смотря по обстоятельствам. Ему польстило, что Сын Фараона снизошел до него.

– Говорят, вы собираетесь в отставку?

– Я не делаю из этого тайны. Через год или два, когда фараон даст свое согласие, я удалюсь от дел.

– Вы не сожалеете об этом?

– Усталость одолевает меня, возраст затрудняет работу.

– Накопленный вами опыт – бесценное сокровище.

– Поэтому я дарю его молодым, таким, как Аша. Они завтра будут управлять нашей дипломатией.

– Вы безоговорочно одобряете решение Сети?

Старый дипломат почувствовал смущение:

– Я плохо понял ваш вопрос.

– Оправдано ли наше по-прежнему враждебное отношение к хеттам?

– Вы плохо их знаете.

– Ведь они хотят торговать с нами, не так ли?

– Хетты желают захватить Египет и никогда не откажутся от этих планов. Политике активной обороны, которую ведет фараон, нет альтернативы.

– А я если бы я предложил таковую?

– Поговорите об этом со своим отцом, а не со мной.

– Я хочу говорить об этом с вами, и ни с кем другим.

– Вы меня удивляете.

– Сообщите мне точные сведения об азиатских княжествах, и я докажу вам свою благодарность.

– Я не имею на то права. То, что обсуждается во время советов, должно оставаться в тайне.

– Меня интересует именно это.

– Не настаивайте.

– Завтра я стану царем, учтите это.

Старый дипломат побагровел.

– Это угроза?

– Вы еще не ушли в отставку, мне совершенно необходим ваш опыт, ведь я буду руководить завтрашней политикой. Будьте моим тайным союзником, и вы не пожалеете.

Старый дипломат не привык поддаваться гневу, но в этот раз негодование овладело им:

– Кем бы вы ни были я не могу исполнить ваши требования! Как старший сын Фараона может думать о том, чтобы предать своего отца?!

– Успокойтесь, прошу вас.

– Нет, я не успокоюсь! Ваше поведение недостойно будущего правителя. Ваш отец должен знать об этом.

– Не заходите слишком далеко!

– Убирайтесь!

– Вы знаете, с кем говорите?!

– С низким существом!

– Я требую от вас молчания.

– И не рассчитывайте на это!

– В таком случае я помешаю вам говорить!

– Мне помешаете… мне…

Дыхание его вдруг прервалось, старый дипломат поднес руку к сердцу и рухнул всем телом на землю. Шенар тут же позвал слуг, они уложили вельможу на кровать и немедленно вызвали врача. Врач констатировал смерть в результате сердечного приступа.

Шенару повезло. Рискованный поступок закончился хорошо для него.

Красавица Изэт была обижена.

Закрывшись в поместье своих родителей, она отказалась принимать Рамсеса под предлогом недомогания, портящего ей цвет лица. В этот раз она отплатит ему за его поспешный отъезд и длительное отсутствие. Укрывшись за занавеской на втором этаже, она слушала беседу между своей камеристкой и сыном фараона.

– Передайте хозяйке мои пожелания и скорейшего выздоровления, – говорил Рамзес, – и скажите, что я больше не приду.

– Нет! – застонала юная женщина.

Она отодвинула занавеску, стремглав побежала по лестнице и бросилась в объятия своего возлюбленного.

– Тебе, кажется, уже гораздо лучше?

– Не уезжай больше, иначе я, действительно, заболею.

– Ты требуешь, чтобы я не подчинялся Фараону?

– Эти экспедиции так утомительны… Я скучаю без тебя.

– Ты не принимаешь приглашения на вечеринки?

– Принимаю, но мне без конца приходится отвергать авансы молодых людей. Будь ты рядом, мне бы никто не докучал.

– Иногда путешествия идут впрок.

Рамзес отстранил ее от себя и протянул ей шкатулку. Она удивленно раскрыла глаза.

– Открой ее.

– Это приказ?

– Делай, как пожелаешь.

Красавица Изэт приподняла крышку. То, что она увидела, заставило ее вскрикнуть от восторга.

– Это мне?

– С разрешения главы экспедиции.

Она пылко поцеловала его.

– Надень мне его на шею.

Рамзес подчинился. Бирюзовое ожерелье заставило блестеть от удовольствия глаза женщины. Теперь она затмит всех соперниц.

Амени продолжал обыск свалок с упорством, которое не могла сломить никакая неудача. Накануне, обнаружив несколько кусочков мозаики, он решил что установил связь между адресом мастерской и именем ее владельца. Но пришлось разочароваться. Надпись не поддавалась чтению – не хватало букв.

Этот поиск невозможного не мешал молодому писцу прекрасно выполнять работу личного помощника писца фараона. Рамзес получал все больше посланий, на которые нужно было отвечать с принятыми формулами вежливости. Амени старался, чтобы репутация Сына Фараона была безупречна. Он отредактировал отчет о поездке на рудники бирюзы.

– Твоя известность растет, – заметил Рамзес.

– Меня не интересуют закулисные сплетни.

– Считаю, что ты заслуживаешь лучшей должности.

– Я пожелал служить тебе.

– Подумай о своей карьере, Амени.

– Она уже определена.

Эта нерушимая дружба наполняла радостью сердце Рамзеса. Но окажется ли он сам достойным ее?

– Ты продвинулся в расследовании?

– Нет, но я не теряю надежды. А ты?

– Несмотря на вмешательство царицы, нет никакой серьезной зацепки.

– Это человек, имя которого никто не решается произнести, – заметил Амени.

– И не зря, тебе не кажется? Обвинять без доказательств было бы серьезной ошибкой.

– Я люблю, когда ты так говоришь. Ты все больше становишься похожим на Сети.

– Я его сын.

– Шенар тоже. А между тем можно просто поклясться, что он принадлежит к другому роду.

Рамзес нервничал. Почему в момент отъезда в гарем Мэр-Ур Моисея вызвали во дворец? Его друг во время экспедиции не допустил никакой ошибки. Наоборот, рудокопы и воины с похвалой отзывались о работе молодого интенданта и высказывали пожелания, чтобы коллеги брали с него пример. Но клевета и злословие не переставали подстерегать его. Возможно, популярность Моисея задела какого-нибудь высокопоставленного бездаря.

Амени продолжал писать.

– Ты не беспокоишься?

– Беспокоиться? Только не за Моисея. Он твоей породы. Испытания закаливают его вместо того, чтобы сломить.

Этот аргумент не убедил Рамзеса. Характер еврея, определенно, вызвал скорее зависть, чем уважение.

– Вместо того, чтобы терзать себя, почитай лучше последние царские указы, – посоветовал Амени.

Сын Фараона принялся за это, сосредоточившись с огромным трудом. Он раз десять вставал и бродил по террасе.

Незадолго до полудня он увидел, как Моисей выходит из административного здания, куда его вызывали. Рамзес не мог больше ждать, сбежал по лестнице и бросился другу навстречу.

Еврей казался расстроенным.

– Ну, рассказывай!

– Мне предлагают должность старшего мастера на царских стройках.

– Ас гаремом покончено?

– Да, я буду участвовать в строительстве дворцов и храмов, и мне придется переезжать из города в город, чтобы следить за работами главного мастера.

– Ты согласился?

– Разве это не лучше, чем расслабленная жизнь в гареме?

– Так это повышение! Аша в городе, Сетау тоже. Сегодня вечером устроим праздник.