Текст книги "Брат для волчонка 2 (СИ)"

Автор книги: Кристиан Бэд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава 28

Садились мягко. Рэм проснулся не от перегрузок, а от голоса Дерена.

– Да, эшелон подтверждаю… – говорил лейтенант отрывисто и негромко. – Нет, висеть мы будем на территории клиники, непосредственно напротив окна палаты… Нет. В гробу я видел вашу безопасность… Жалуйтесь. На кого?.. Лейтенант Вальтер Дерен, «Персефона», спецон.

Рэм открыл глаза. Шлюпка висела без движения, обзорные экраны транслировали космическую черноту, но сила тяжести была нормальной, некомпенсированной. Рэм сразу ощутил разницу.

– Прилетели? – спросил он.

– Выспался, что ли? – Дерен отключил пульт. Он только что с кем-то переговаривался, а теперь отрубил всё, кроме пунктира треков, показывающих неведомо чьё движение. – Лицо вытри. Нормально умыться пока возможности нет, а где влажные салфетки – сам знаешь.

Рэм зевнул. Ну почему надо сразу думать об умывании?

– Потому что заспанные физиономии мне нравятся только у молоденьких девушек, – пояснил Дерен. – Ты же не девушка?

Пацан фыркнул и достал из-под ложемента салфетки. Придумает же – у девушек…

Значит, неумытые девушки симпатичные, а парни нет? А почему?

И почему Дерен переписываться запретил, а сам спокойно говорит по связи, даже имя своё называет и звание? В чём фишка?

Упаковка салфеток не поддавалась, и Рэм, терзая её, на автомате спросил вслух:

– Господин первый пилот, а почему?..

– Вальтер, – перебил Дерен. – Когда посторонних нет – не надо меня навеличивать.

– Вальтер… – Рэм попробовал имя на язык – как камушек. – А почему у спецоновцев сплошняком позывные и имена всякие специальные, а вы… ты спокойно вот так вот представляешься. Да ещё и в тылу врага?

– А потому что мы служим на «Персефоне», – улыбнулся пилот. – Это примерно уже как в аду, и ниже нам падать некуда. Чего нам бояться?

Шлюпка заворочалась, крутанулась вокруг оси. Треки побежали по навигационной панели.

Стало понятно, что обзорные экраны просто погашены. Наверное, Дерен хотел, чтобы свет не мешал Рэму спать.

Интересное такое боевое задание вышло – ничего не понял и на боковую…

– Ты и таггерам настоящим именем представляешься?

– Таггерам представляться нужно в первую очередь, – разговор явно веселил Дерена. – Если бандюги случайно столкнутся со спецоновской шлюпкой, им лучше знать, кто внутри. Стрельбы будет меньше.

– А почему?

– Потому что сразу лягут в дрейф и лапы поднимут. Человек к таракану разве крадётся? Он топает, чтобы лишнего не нагибаться и не снимать тапка.

Рэм улыбнулся. Ну, да, он слышал про репутацию «Персефоны». Ругали её и армейские, и административные дэпы, и свои, и чужие, и таггеры…

«Персефона» – крейсер спецоновский, но в личном подчинении генерала Мериса. На него не распространялись даже скудные спецоновские правила ведения войны.

Парни с «Персефоны» творили, что хотели. Чего стоила одна история с генералом Римовым.

Правда, в дэпах писали, что командование таких отморозков и под нож пускает первыми. Древняя истина, вроде той, что «революция пожирает своих детей». Но на памяти Рэма революция жрала исключительно конфедератов.

Капитана Пайела в дэпах называли «бешеная собака Мериса». Писали, что оттащить его за ошейник может только сам генерал. Если захочет.

А генерал был хитрым жуком. Когда восемь лет назад на Мах-ми начались первые восстания конфедератов, все дэпы были забиты прогнозами на тему, «что думает генерал Мерис». И ни один аналитик не попал со своими домыслами даже в восьмёрку.

Мерис то равнял бунтующие города с землёй, то вступал в переговоры, то подкупал местных «вождей».

В конце концов, революция распалась на серию малопонятных бунтов. Потому таггеры и бесились – понимали – вольнице и контрабанде постепенно приходит конец.

– А где мы сейчас? – спросил Рэм, разглядывая треки и непонятные цифры.

Он помнил команду, убрать руки от пульта. Её Дерен не отменял. Отдал на время управление Рэму, но одно другому не мешало.

– Джанга, – пояснил лейтенант и включил обзорный экран. – Столичный мир Пояса дождей. Чангарский центральный госпиталь. Он по ядам специализируется.

Рэм заморгал от яркого света.

Шлюпка висела в полутора метрах над землёй, возле трёхэтажного белого здания. Вокруг цвели деревья. Голубоватое солнце клонилось к закату.

Он вспомнил переговоры Роса и Дерена.

– Ты думаешь, капитана отравили?

– Не я так думаю, – пояснил Дерен. – Медик. Говорит, что отравили, а у меня времени не было разобраться. Только охраной занимался.

– Там же десант был?

Дерен рассмеялся. Не обидно, а весело так.

– Десант бы и не заметил ничего. – Он помассировал лоб. – Тем более, что охрану предоставлял Энрек. Кто знает, как он её отбирал?

– А кто такой Энрек?

– Рэм, а ты точно не на Содружество подрабатываешь?

Дерен развернулся всем корпусом и уставился на пацана. Но не рассердился: глаза были весёлые.

Он отнял у Рэма так и не открытую пачку салфеток, провёл по ней пальцем, и она самораспечаталась.

– В смысле? – удивился Рэм, но салфетки взял. А потом до него дошло. – То есть… шпионом, что ли?

Дерен рассмеялся.

– Хреновый из тебя шпион. Разве что тебя специально ко мне приставили, чтобы с ума свести? – весело предположил он.

Рэм не обиделся.

– Я про эту часть системы даже в учебнике не читал. Мне ж интересно. Энрек – это тот, худой, что был на платформе рядом с инспектором?

Дерен кивнул.

– Энрек Лоо – внебрачный сын эрцога Локьё. Внебрачных детей у него много, конечно, но Энрек признанный сын, и влияние у него в системе огромное.

– А зачем он капитана отравил? Или это инспектор?

– Я вообще не уверен, что капитан отравлен. Нечисто тут что-то, а что – пока не пойму.

– Белое здание, – Рэм указал на окно, – это госпиталь?

– Да. Там палата нашего капитана.

– А почему мы его охраняем? Ты не доверяешь этому Энреку?

– И не доверяю. И предоставленная Энреком охрана тут мало поможет, если действительно виноват инспектор.

– А почему?

– Инспектор – истник. Он может убить человека с помощью грамотно составленной фразы или кодированного жеста. Охрана не сумеет ничего сделать. У него воли больше, чем у всех в этом здании.

– То есть он – мутант, как эрцоги?

– Ну и каша у тебя в голове, – улыбнулся Дерен. – Эрцоги – не мутанты. Они столетиями развивают психические возможности, но и только. Капитан им тоже дорогу переходил…

– Значит, эрцог тоже мог отравить капитана?

– Мог.

– Но мы-то что можем сделать, если даже охрана не тянет?

Дерен рассмеялся, но сказать ничего не успел. Вспыхнул маячок ближней связи, и лейтенант посмотрел на него, активируя взглядом.

Рэм тихо позавидовал. Слияние Дерена с интерактивными системами было идеальным. Он мог управлять шлюпкой почти бесконтактно, одновременно болтая с Рэмом. Пожалуй, второй пилот ему только мешал.

В принципе, бесконтактная система управления военными моделями была доступна всем – подключай и… Но Астахов объяснял на занятиях, почему ими почти не пользуются. Очень трудно оставаться в правильной сосредоточенности, чтобы и системы тебя понимали, и не проскакивало случайных команд.

Один рассеянный взгляд или не вовремя проскочившая мысль – и шлюпка могла среагировать на эту невольную «команду» и отправиться в ад вместе с пилотом.

Нужно было иметь железные нервы, чтобы понимать, что каждое движение глазами навигационная система распознает, как побуждение к действию.

Похоже, Дерен вообще не знал, что такое нервы. Вот бы так научиться…

– Вы можете подняться и поговорить с заместителем начальника госпиталя по хозяйственной части, – донёсся из динамика недовольный голос. – С ним и обговаривайте условия своего пребывания на территории госпиталя. Вы должны понимать, это учреждение, где ведутся научные разработки…

– Хорошо, я сейчас поднимусь. – Дерен отключил связь и посмотрел на Рэма. – Над нами висит шлюпка сержанта Вили. Если какие-то вопросы – обращайся к нему по связи. Но лучше особенно не болтать. Пока я не договорюсь о нашем статусе – просто сиди тихо.

* * *

Дерен быстро вошёл в белое здание из пенобетона. Поднялся на третий этаж.

Охраны здесь не было – она сидела в будке при въезде на территорию госпиталя, и никто не спросил у пилота кто он и куда направляется.

Кабинет начпохоза был подписан огромными светящимися буквами. Возможно, так были подписаны здесь и другие начальственные кабинеты, но могло быть и так, что именно этот медик являлся здесь козлом отпущения и разговаривал с пришлыми и некомпетентными.

Дерен толкнул дверь, и она открылась.

– Заходите, – запоздало пригласил плотный мужчина в белом халате.

У него были аккуратные ухоженные усики, модная бородка, а из-под стола торчали ботинки на хемопластиковой подошве, позволявшие их обладателю передвигаться по силовым транспортным лентам.

Такие ботинки носят монтажники и строители, но никак не медики. Разве что медики-модники…

Дерен, будучи не только хорошим менталистом, но и хорошим физиономистом, тут же сделал себе мысленную пометку: нарцисс, недоговороспособен.

– Понимаете, уважаемый… – ослепительно улыбнулся начпохоз.

Имя Дерена он запомнить не удосужился и ждал подсказки.

– Не понимаю, – сухо признался лейтенант. – Видимо, я дебил от рождения.

Эмоции исчезли с его лица, словно, подходя к кабинету, он успел надеть маску.

– Но вы же видите – это не просто медицинское, это ещё и научное учреждение. Мы не можем допустить, чтобы непонятно кто жил в госпитальном саду. Как вы вообще это себе представляете? Это же антисанитария!..

– Никак, – сказал Дерен. – Я должен охранять капитана. Моя фантазия ограничена боевой задачей.

– Ну, так и охраняйте его где-нибудь за оградой! – возмутился начпохоз. – Поселитесь в гостевом доме у фермеров, здесь таких много!

Дерен вздохнул. Он не любил откровенного психического насилия, но нарциссический тип без насилия не пробиваем.

Все ценности начпохоза – внутри него самого. Весь мир он оценивает, как палитру, в которой разводят только лично его краски.

Для него ценность человека или явления существует исключительно в плане той пользы, которую он может получить лично. Кого-то нагнуть, на чьём-то фоне блистать… И ничего больше.

Вот если бы можно было сейчас позвать прессу, отыграть болезнь капитана как некое научное событие, вот тогда начпохоз мог бы согласиться и на мешающуюся под ногами имперскую охрану…

Но огласки не будет, Энрек сразу предупредил об этом начальника госпиталя. И начпохоз в курсе.

– Вы поймите! Вашему капитану выделили профессиональных охранников высочайшего класса! Они установили камеры в его палате и наблюдают за ним из специального помещения!..

– Сколько минут пройдёт, пока они добегут от этого помещения до палаты? – перебил Дерен.

Он ещё раз тяжело вздохнул. Будь перед ним человек с логическим или социальным типом личности, можно было бы и поторговаться, но нарцисс ценен лишь как субъект самообожания.

Зачем его только держат в госпитале? Вместо павлина?

– …Так что будьте любезны переместиться за забор… – продолжал вещать начпохоз.

Часть его речи Дерен прослушал. Надобности в ней не было, как не было и информации.

Он поймал взгляд начпохоза. Связал, подчинил, заставив смотреть не моргая.

Изменить тип личности невозможно, а вот внушить кретину, что он просто обожает капитана Пайела и его личную охрану, и сам настаивал, уговаривал, умолял пилотов остаться в саду…

Легко.

Дерен прищурился.

Картина чужого мира треснула, подчиняясь чужой воле.

Начпохоз расплылся в улыбке и с обожанием уставился на лейтенанта. Он потянулся за чайником, открыл рот…

Дерен поморщился, прочитав по лицу начпохоза ещё не сказанные слова, и вышел, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.

Глава 29

Ждать тяжело, а ждать в неизвестности – вдвойне.

Рэм понимал, что две маленькие шлюпки находятся сейчас на абсолютно чужой планете в глубоком экзотианском тылу. Всего две шлюпки против целой державы: со всей её армией, полисами, спецслужбами.

А если они специально устроят какую-нибудь провокацию, а потом обвинят чужаков?

Другое дело, что выковырять пилота из шлюпки не так-то просто. Потому Дерен и приказал сидеть тихо. Но если что-то пойдёт не так…

Дерен, выпрыгнув, заблокировал шлюз, Рэм сидел, словно в крепости, защищённый паролями доступа и силовыми полями.

И вдруг… раздалось характерное шипение, а в боку шлюпки начало разрастаться отверстие.

Рэм оглянулся в поисках оружия. Он знал, что Дерен, уходя, снял с пояса станнер, но куда он его дел?

– Вылазь, Стоун! – донеслось снаружи. – Дэко, надо продуть генератор воды, что-то он барахлит!

Сказано было легко, по-свойски. И никто, кроме свежего воздуха, вторгаться к Рэму не торопился.

Он высунул голову. Двое в пилотских комбинезонах разминали ноги на синеватой, словно подёрнутой сединой траве. Совсем рядом цвели деревья. Цветы торчали на них, как свечки.

Один из пилотов обернулся, и Рэм по маячку, мигнувшему на браслете, сообразил, что это и есть сержант Вили.

Внешность у него была колоритная – черноглазый, смуглый, волосы заплетены в десятки жёстких косичек с маленькими фигурками на концах.

Рэм высунулся сильнее – фигурки были, кажется, костяными. И было не очень понятно, что они изображают? Зверей?

– Прыгай, – махнул пацану Вили. – Сейчас Дерен придёт. Ты – первый!

– А… куда я первый? – осторожно спросил Рэм, выбираясь на травку.

Да, фигурки на жёстких чёрных косах сержанта оказались звериными.

– В душ! – «обрадовал» он. – Обещали нам какую-то комнату выделить под хозпомещение. Но ночевать будем здесь. В шлюпках. Дерен сказал, что пока тут тихо. Он так это понимает.

– Так тут и правда тихо…

Рэм огляделся. В саду из невысоких, едва достающих второго этажа деревьев с белыми цветами на ветках – даже птиц не было. Или не сезон, или они испугались пилотов?

– Я про другое «тихо». Про угрозу, – пояснил Вили. – Он её чует. Мать Дерена боги целовали ещё до рождения.

– Как это? – удивился Рэм.

– Когда бог целует женщину в живот, её ребёнок видит потом невидимое. – Сержант Вили говорил на полном серьёзе. Ну, или шутил так, что по лицу было не догадаться.

Рэм не стал ему возражать. Ну его. Может, это шутка такая бородатая? Или религиозное что-то? Вдруг надо такое знать, а то будет неловко?

Вили доброжелательно улыбался, наверное, ждал ответа.

Но что говорить-то? Что Рэм вообще не верит в богов, а бог, целующий женщину – это вообще шизофренический бред?

И тут, прерывая неловкую паузу, из здания госпиталя появился Дерен.

Рэм сразу его заметил. Он стоял под окном капитанской палаты, откуда было рукой подать до тяжёлых дверей с цифровым замком.

Наверное, пилоту выдали пропуск или электронный ключ. А может, посетителей госпиталя вообще пропускали как-то иначе, через ту же охрану, сидящую перед камерами? Так или иначе, но дверь лейтенант распахнул без усилий.

Он остановился на невысоком крыльце, махнул Рэму:

– Пошли!

«Ну, вот как мыться, так я первый! – обиженно подумал Рэм. – Что я, самый грязный, что ли? Ещё и как под конвоем…»

– Я тебя не только мыть собираюсь, но и проинструктировать, – пояснил Дерен, когда Рэм подошёл к нему. – Запоминай. – Он открыл дверь и пропустил пацана вперёд, в белый чистый коридор госпиталя. – Третий бокс налево – это палата нашего капитана. Так просто туда не зайдёшь, даже с учётом того, что нас внесли в охранную базу. Дверь запрограммирована на здешний персонал, можно взломать, но не в пару минут. А вот окно открывается свободно. Там самая простая сигнализация. Потому мы и останемся висеть возле окна. Там при случае даже с земли – подпрыгнуть и на руках подтянуться. А можно запрыгнуть прямо из шлюпки…

– У меня оружия нет, – сказал Рэм грустно. – А вдруг кто-то чужой?

– А ты умеешь пользоваться оружием? – Дерен словно бы специально не уточнил каким.

– Ну что я, совсем, что ли, идиот? Станнера в руках не держал? – Рэм пытался не злиться, но получалось плохо.

– Как ты думаешь, а в госпитале поймут, если мы начнём это проверять? – с усмешкой поинтересовался Дерен.

И быстро пошёл вперёд, по белому-белому коридору с указателями на незнакомом языке, вспыхивающими на дверях, на полу и по стенам.

Рэм озираясь побрёл следом. Что было написано на дверях палат, было интуитивно понятно – имя пациента, диагноз, состояние… А что на полу? И зачем?

Он отметил на браслете капитанскую, чтобы не перепутать потом.

Злость не проходила. Дерен не собирался относиться к Рэму серьёзно. Но что теперь делать? Только терпеть…

Дерен принял правила игры. Рэм для него мальчишка. Стрелять – нельзя, оружие – нельзя…

Вот как можно служить и не стрелять? Ну, ад же адский!

Рэм усмехнулся невесело. На «Персефоне» все говорили – «ад», вот и он стал так говорить. А толку? Чтобы стать настоящим посланцем ада, этого мало.

И мало уметь летать. В спецоне пилоты не только летают. Тут и разведка, и охрана какая-то странная…

Они прошли ещё четыре двери с надписями, мигающими на дверях. (Наверное, это тоже были палаты). И упёрлись в угловой бокс с чёрным крестом вместо таблички.

Дерен открыл его.

– Запираться не будет. Тут есть санузел и ещё один отдельный душ, большой, капсульный, он для инвалидов. Освоишь – расскажешь. Наверное, отличается чем-то. Здесь можно постирать одежду, привести себя в порядок. Кормить нас тоже будут. В столовой для персонала. Я сейчас доделаю схему и скину тебе.

– А капитан как себя чувствует? – спросил Рэм и испугался собственного вопроса. А вдруг там всё плохо, а они тут душ, столовая?..

– Пока в реанимационной капсуле, – спокойно ответил Дерен. – Но в своей палате. Она снабжена всем необходимым. Это крыло для спецпациентов и охраняется дополнительно. Но охрана по нашим меркам смешная, я это здание пройду насквозь за десять минут.

– А замóк? Ты же сказал, что он не самый простой? – напомнил Рэм.

– А дверь вынести? – дёрнул плечами Дерен. – Давай-ка в душ. Приводи себя в порядок и возвращайся. Дежурить будем мы с Вили, но ты и Дэко – на подхвате. Потому ты должен всегда быть у меня под рукой. Чистый. Сытый. И выспавшийся. К сожалению, на «Персефону» тебя отправить возможности нет. Так что…

– Я понял, – грустно кивнул Рэм. Дерену только бы выпереть его. – Есть. Спать. Не мешаться под ногами.

Он понимал, что нормальная охрана у капитана имеется, а «почуять», как пояснил Вили, Рэм ничего не может. Может разве что не мешать.

– Гениально! – восхитился Дерен. – Соображаешь же иногда. Может, и толк из тебя будет? Мойся и передай эстафету Дэко. Когда нарисую план здания, пойдём на разведку в столовую.

– Мы тут надолго?

– Боюсь, что да. Я почти уверен, что это не отравление.

– А если… ты ошибаешься? – Рэм быстро взглянул в лицо Дерену и отвёл глаза. А вдруг тот критику не выносит?

Но лейтенант только плечами пожал:

– Тогда дня три. Госпиталь работает с экспериментальными ядами, тут они своё дело знают. Но это было бы нереально хорошо. Я не верю, что так бывает.

Он встретился глазами с Рэмом и улыбнулся как-то просто, почти по-мальчишески. Наверное, ему хотелось чуда так же сильно, как Рэму – выдачи станнера.

У каждого – своё чудо. И чужое не радует.

Овечкой Дерен прикидывался ещё около часа. Никому не мешал, бродил по окрестностям…

Как только Рэм и Дэко, второй пилот Вили, сходили в столовую и взялись играть в карты, лейтенант завершил обход территории госпиталя, и началось: инструктаж, карта территории госпиталя, карта самого здания, график дежурств.

Вили спокойно принимал данные на браслет, что-то уточнял по ходу, кивал.

Рэм и Дэко – худой белобрысый парень – молча страдали. Им хотелось закончить игру.

Рэм уже и забыл, когда нормально играл в карты. На спецоновской базе он садился пару раз поиграть со старшими курсантами, но был всё время на стороже, опасаясь неизвестных подколок и тянущихся за ними обязательств.

А вот с Дэко вполне можно было бы поиграть. Весёлый, без двойного дна, он даже не «на интерес» предложил, а просто так, чтобы время убить.

Он был постарше, конечно, но весёлый и лёгкий. Волосы у него были короче, чем у Вили, но шею закрывали. И у висков были заплетены две тоненькие косички с фигурками зверей на концах.

Рэму очень хотелось и расспросить его, и поиграть. И Дерен, конечно, всё понял. Но усадил Рэма за учебник по навигации, а Дэко и Вилли – учить экзотианский язык.

Рэм бы тоже предпочёл экзотианский, языки ему давались легко, но лейтенант и слушать не захотел. Сказал, что в общине Рэма и так научат, а о навигации он пока не имеет никакого понятия, что есть реальное безобразие.

В ответ на робкие возражения, в его голосе прорезался металл. Дэко развёл руками, Рэм покивал. Ослушаться Дерена, повысившего голос, мог разве что разбуженный мимо сезона вашуг. И то непонятно, чем бы эта авантюра закончилась.

Рэм сел на травку, открыл первую главу – о соотношении вещества и теневой материи в галактике, а Дэко и невозмутимый Вили уселись прямо под окном и развернули словарь.

Дерен посмотрел на них минут пять и сообщил в пространство:

– Пойду с персоналом поговорю. Вили, ментальный фон спокоен, разве что чужой кто-то будет поблизости ошиваться. Прежде чем удушить, постарайся понять, чего он хочет. Я не вижу в этой истории чьей-то выгоды. Это плохо. Случайность такого высокого порядка при текущем натяжении нитей – невозможна.

– А что если это отсроченный приказ о смерти? – спросил сержант Вили. – Капитан на похоронах с эрцогами рядом стоял. Смотрел я на них. Плохие они люди. Человека видят, как пыль.

– Я думал об этом, – согласился Дерен. – Но это было бы слишком просто. И Энрек бы так не суетился. Если бы это отец приказал убить, он отошёл бы в сторону.

– Энрек – зверь, – не согласился Вили. – Звери – честнее людей.

– Даже если и так, – кивнул Дерен. – Энрек вёл бы себя иначе, если бы знал, что случилось с капитаном. Я долго за ним наблюдал. Он не знает.

– И инспектор?

– Инспектор мне не по зубам, Вили. И Энреку – тоже.

– Он ему руки сковал. Подозревает.

– Рос написал, что Энрек увёз его на «Леденящий».

– И этот ход – тоже за мою версию, – подытожил Вили. – Энрек повёз инспектора к отцу. Он хочет выбить из него информацию. Эрцог Локьё – сильный истник. Может быть, он сумеет.

– А если нет?

– Не говори так, чтобы не услышали духи. Вечером я сплету силки, чтобы оберегать сон капитана. Он проснётся.

– Хорошо.

Дерен не стал спорить. Но молчал он так, что Рэм коснулся ковчега на груди. Может, и вправду эта маленькая магия помогает? Или хотя бы сама вера в неё?

Рэм почти не знал капитана Пайела. Только в дэпах читал о нём да видел мельком в эйнитской общине.

Но тот был на своём месте. Это было понятно по тяжёлому взгляду Дерена и озабоченному лицу Вили.

Молитв Рэм не знал. Он просто погладил ковчег и посмотрел на закрытое окно капитанской палаты.

Вспомнил маму. Вроде, она учила его каким-то словам?

«Храни тебя, Ной, создавший ковчег, что принёс людей к звёздам», – кажется, так она говорила.

Капитан не должен был умереть. Больше никто не поймал бы Римова. А если бы и поймал, не рискнул бы судить.

Если такие люди не должны жить, то кто? Должна же в этом мире быть хоть какая-то справедливость?