Текст книги "Брат для волчонка 2 (СИ)"

Автор книги: Кристиан Бэд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава 24

Амаль не была бы подростком, если бы отказалась от тайны.

Десерт съели в спешке. Девочка быстренько взяла полотенце – без него на пляже всё-таки не так уютно, – и два яблока.

– Пойдём? – спросила она заговорщицким шёпотом.

Рэм уже испугался своей внезапной откровенности, и Амаль это сразу почувствовала.

– Если не можешь, – прошептала она, – ты не говори мне пока. Я потерплю.

Рэм взял её за руку. Ему дико хотелось поделиться своей бедой с Амаль. Он верил, что она никому не скажет. Но за время, проведённое на станции, пацан вообще отвык доверять кому-то свои секреты. Он и дома-то не имел особенно близких друзей, а тут…

Амаль молча шагала рядом. Она понимала, что тайна – это серьёзно. Если Рэм не насмелится – его нельзя заставлять и упрашивать. Значит, просто ещё не время.

– А давай будем плавать наперегонки? – предложила она. – Я лучше плаваю, а ты – сильнее. Будет почти что честно.

Рэм понял: Амаль хотела его отвлечь. Показать, что она совсем не ждёт разговора.

– Давай, – согласился он и сжал её руку.

Хотелось обнять девочку и прижать к себе. Почему же она всё-таки такая маленькая?

Вечерние купания в общине ценили, и народу на пляже собралось много.

Амаль долго вела Рэма вдоль реки, чтобы найти местечко подальше и от взрослых, и от шумных сверстников.

Они дошли до излучины, поросшей модифицированным рогозом. Здесь не было такого золотистого песка, но лежать можно и на травке. Главное, что не помешает никто.

Девочка постелила полотенце, рядом с которым тут же шлёпнулась Кьё. Собака раскрыла чёрную пасть и душераздирающе зевнула.

– На Кьясне таких умных собак не водится, – вздохнула Амаль. – Она всё понимает. Дома у неё много гостей, а ей нужен покой. Вот она и пережидает у нас. Она капитана Агжея любит, но щеночков своих любит больше.

– А что за гости? – спросил Рэм.

– В доме проводящей Айяны гостит командующий. Он такой строгий и всегда в чёрном. Генерал Макловски.

– Не генерал, а лендсгенерал, – улыбнулся Рэм. – Это самое высокое звание на Юге Империи. Генералы ему подчиняются.

– Он добрый, но от него шума много, – Амаль сняла платье, села на полотенце и стала наглаживать Кьё.

– Шума? – удивился Рэм.

– У него мозг шумит, когда он думает, – пояснила Амаль. – Редко бывают такие шумные мысли.

– А как ты понимаешь, что шумные?

– Я смотрю на него, и у меня в голове всё путается. Даже Кьё боится его шумных мыслей, – улыбнулась Амаль и поджала под себя ноги, устраиваясь поудобнее.

Рэм улёгся на краешек полотенца и открыл почту.

– Это твои друзья пишут? – спросила Амаль, доверчиво наклоняясь к нему.

– Я учился летать на станции, – Рэм старался смотреть только на дисплей браслета. – Это оттуда.

Рэм открыл дэп. Письма от Ардо так и не пришло. Зато написали техники. И не только дядя Серёжа, а все трое из его бригады, с которыми Рэм чинил катер Илинга. Прислали даже снимки катера, чтобы Рэм мог оценить, как ведут себя заплаты на обшивке.

Дядя Серёжа писал, что на станции все живы-здоровы и всё спокойно, но новую группу почему-то не набирают. Илинг три раза бросал пить. За него даже новички брались, но всё без толку. Зато на Мах-ми наладили наконец транзитные поставки, и заказы на ремонт катеров повалили лавиной. Техник жалел, что Рэма нет, и никто ему не помогает.

Письма техников были хорошие. Рэм читал вслух, Амаль смеялась.

Последнее письмо оказалось от Астахова.

Рэм по инерции начал читать вслух и осёкся на фразе: «…До сих пор жалею, что не предупредил тебя. В ночь перед тем, как вас повезли сдавать тесты, станция подверглась нападению таггеров. Один из катеров, запросивших посадку, был начинён взрывчаткой…»

Рэм замолчал и закусил губу. Хорошо, что он сначала прочитал более поздние письма техников про то, что все остались живы-здоровы.

Амаль всплеснула руками и обняла Рэма. Ему сразу захотелось обнять её и уложить на песок…

– Мне, – сказал он, чтобы перебить возбуждение от её запаха и теплой солнечной кожи, – мне на самом деле нельзя быть пилотом. Я заплатил, чтобы мне подправили возраст и можно было завербоваться в спецон. Всё остальное – правда. И про юриста, и про родителей. И про то, что за мою голову много эрго дают. Только мне не двадцать один, а шестнадцать. И Дерен подозревает, что со мной что-то не так.

– И ты совсем-совсем никому об этом не говорил? – удивилась Амаль, разжала объятия и посмотрела Рэму в глаза.

– Нет. – Он сделал ямку в песке, сунул туда ладонь и стал закапывать.

– Тебе нужно всё рассказать наставнику. – Амаль стала очень серьёзной. – Это опасно, когда все думают, что ты – старше. Есть то, что разрушает и тело, и сознание. Опасные мысли и действия. Твой наставник сейчас может упустить что-то очень опасное для тебя.

– Это у вас есть наставники, которые понимают, что ты – тоже человек, – невесело усмехнулся Рэм. – А у нас… Вышвырнут меня с корабля. А куда? У меня совсем никого нет. Есть какая-то очень дальняя родня на Прате, я даже не знаю её. А больше – никого не осталось.

– Может, расскажем Никсье? – предложила Амаль. – Она многое знает о людях. Может, она найдёт, что сказать твоему наставнику?

– И что он сделает? – Рэм мотнул головой. – Детей в Армаду не берут. Это закон. Ваши добрые, я вижу. Но летать-то я всё равно не смогу. Это зависит не только от Дерена. Вся система такая.

– Мне кажется, Дерен поймёт, – сказала Амаль задумчиво.

– Даже если поймёт… Я верю, что ваши смогут договориться и оставить меня при храме. Я… – он уставился в золотистые глаза девочки. – Я тебя очень люблю. Но я научился летать, и без этого у меня тоже уже ничего не получится.

Амаль молча легла рядом с Рэмом и прижалась к его плечу. Она верила, что всё пройдёт и потом будет хорошо. Обязательно.

Рэм выговорился и теперь молча ругал себя. Ну вот и зачем было переваливать свои проблемы на Амаль? Ему легче от того, что теперь и она будет мучиться?

Ситуация как была безвыходной, так и висит не понять на чём. И непонятно, что будет, когда его разоблачат.

Если исходить от способностей Дерена читать мысли, то разоблачение всего лишь вопрос времени. Ну и что потом?

Что?

Рэм вздохнул и поцеловал Амаль в золотистую макушку.

– Ладно, прорвёмся, – сказал он. – Пошли купаться?

– А ты догонишь меня? – робко спросила Амаль.

– Догоню! – Рэм постарался показать, что ему уже весело. А это была так, минутная слабость.

Амаль вскочила и побежала к воде. И Рэм, конечно, догнал. И даже чуть-чуть потащил под воду с криком:

– Попалась!

Купающиеся по соседству, смотрели на них с интересом, но подойти не пытались.

Рэм вдруг отпустил шутливо отбивающуюся Амаль и остановился, поражённый мыслью о том, что совсем не знает её друзей. Не видел никого за эти два дня.

А вдруг её тут обижают?

– Слушай, – спросил он, оглядывая длинный пляж. – А друзья у тебя в общине есть? Ты же сирота, может, тут это не любят?

Амаль засмеялась, начала отжимать намокшие волосы:

– Конечно, есть. А сирот в общине много. Даже больше, чем не сирот.

– А почему я никого не видел?

– Среди моих друзей много старших учеников, – пояснила Амаль. – Они не хотят тебя пугать. А младшие – сами стесняются.

Рэм задумался.

– Но… я же никого не обижу.

– Они знают. Они часто видят имперских военных. Но среди младших принято обходить их сторонкой. Они не знают, что ты – совсем другой. А я не хочу ни с кем делиться. Ты скоро улетишь. Пусть ты пока будешь мой другой?

– Теперь ты знаешь, почему я другой, – вздохнул Рэм.

– Может быть, ты совсем скоро изменишься, – тоже вздохнула Амаль.

– Дерен сказал, что война кончилась. Может, мне и не придётся ни в кого стрелять. А если придётся…

Рэм не знал, что сказать. Не знал, как можно сохранить себя.

Он учил в школе, что меняет людей именно то, что они делают. Человек – очень зависим от требований среды. Обычно он приспосабливает своё понимание добра и зла под себя.

То, что Рэму прикажут делать, и будет для него добром. Но не для Амаль.

– Меняйся! – прошептала девочка и уткнулась в него лицом. – Я не боюсь теней Аша. Айяна любит командующего, а на его руках много крови. Дело не в крови, а в том, как сильно ты любишь. – Она подняла лицо, вытерла слёзы и приложила ладошку к его щеке. – Твой путь – мой путь, каким бы трудным он ни был.

«Ой», – подумал Рэм.

Он понял, что это – не просто слова, а клятва или обет. И прошептал:

– И твой путь – мой.

В общине любили гостей. Но не приставаниями и расспросами, а тем, что улыбались при встрече и передавали всякие вкусности.

К ужину Нискья принесла от соседей приготовленные на пару пирожки, рыбный салат и здоровенный домашний медовый пряник.

Ничего подобного Рэму пробовать не приходилось. Он увлёкся едой и не заметил, что на крыльце, поджидая его, обосновался Дерен.

Заметила Нискья.

– Входи, солдат, – сказала она. – В доме нет малолетних детей.

– Я уже ужинал, – попробовал отказаться Дерен.

– Тогда попьёшь с нами чаю.

Нискья вышла на крыльцо, взяла Дерена за руку и ввела в дом. Усадила, налила чай. Разломила на части пряник, положила куски на блюдо, а один протянула Дерену.

Тот взял.

«Вот, мучайся теперь, ешь», – подумал Рэм, глядя на невесёлую физиономию «наставника».

То ли грустные мысли одолевали Дерена, то ли пряники он не любил, но жевал еле-еле. А вот Рэму аппетит не испортило даже неожиданное появление лейтенанта.

Помня про тени Аша, он исподтишка приглядывался к нему – как-то же их видят эти эйниты? А где? Над головой?

Сжевав пряник, Дерен объявил Рэму, что нужно слетать в город.

– Если Спящая разрешит, я могу покатать и Амаль, – сообщил он, увидев, как вытянулось личико девочки.

Амаль сразу разулыбалась, и Нискья кивнула.

– А зачем в город? – спросил Рэм.

– Мне нужно купить книги, – пояснил Дерен. – По сети я пока не могу этого сделать. Придётся лететь.

– А я?

– Хочу, чтобы ты посмотрел Малию.

– Это соседний город так называется? Он далеко?

– Близко.

Неразговорчивость Дерена ни Рэма, ни Амаль не расстроила.

Девочка никогда не каталась на шлюпке. Рэм сам её усадил, пристегнул: хоть это и не настоящий полёт, но мало ли что.

А потом он переключил всю обшивку на панорамный обзор, и зелёный бархатный дэль – влажный лес Кьясны – поплыл вниз, обнажая вьющуюся дорогу из резинобетона.

Храм скоро стал маленьким белым пятнышком. Рэм не набирал скорость, чтобы Амаль могла любоваться дэлем, а Дерен не возражал.

Лейтенант опять откинулся в ложементе и, кажется, даже дремал. Его помощи не требовалось – на экранчике мигал проложенный навигатором курс, все системы исправно светились. Амаль улыбалась.

Рэм вспомнил, что у него ещё и эрго имеются, и ему зачесалось.

– А когда у тебя день рождения? – спросил он Амаль.

– Зимой, – отозвалась она. – В этой части континента нет настоящей зимы, но всё равно начинаются дожди и становится холоднее.

– А какой бы ты хотела подарок на день рождения?

Глава 25

Рэм говорил, как бы про между прочим, постоянно поглядывая на Дерена: точно задремал или подслушивает?

– Я бы хотела собаку, – сказала Амаль и вздохнула. – Но рядом с общиной есть только питомник псевдособак. Это довольно свирепые звери, мне такую не разрешат. Их охотники покупают и для охраны. Они генетически злее. А в общине заборов нет. Детки маленькие…

– А Кьёша откуда родом? – удивился Рэм. – Разве не с Кьясны? Я думал…

Ему почему-то казалось, что собака местная. Понравилась капитану – вот и взяли на корабль.

Собака точно была экзотская.

Ни на Мах-ми, ни в голопрограммах о других имперских планетах, Рэм не видел таких смешных круглоухих псин. А глаза у неё вообще были бездонные, особенно, когда рыбу выпрашивала.

– Кьё привезли с Граны, – пояснила Амаль. – Я спрашивала, как вышло, что собака приехала к нам на военном корабле? Но Нискья не знает. И даже Айяна не знает. Может, спросим у твоего наставника?

– Э-э… – сказал Рэм и покосился на Дерена. – Господин первый пилот…

Дерен открыл глаза и удивлённо уставился на Рэма. Наверное, и в самом деле уснул.

– Я… – начал Рэм. – То есть я не хотел разбудить. Только спросить, что за порода у Кьё? Откуда она?

– У собаки? – переспросил Дерен. – Грантская охотничья.

– А почему она такая добрая? – помогла Рэму Амаль.

– Потому что это охотничья собака, она должна работать в группе людей и чужих собак… – Дерен задумался, не зная, как объяснить. Охотником он не был: – На Гране и сейчас охотятся с собаками. На охоту идут вместе, несколько человек. Они не всегда близко знакомы. Собак отбирают так, чтобы они быстро находили контакт с незнакомыми людьми и другими собаками. Ну и плюс то, что Кьё никто никогда не брал на охоту, её инстинкты спят.

– А как она попала на корабль? – Амаль хотелось историю.

– Ну, раз щенка подарили, куда ж его денешь? Кэп тогда участвовал в тамошнем… обряде. Грана была временно оккупирована… – Дерен задумался: вот как такое объяснить?

Капитан «Персефоны» умел креативно влипать в самые странные истории.

На Гране он успел тогда поцапаться с Великим Мастером, пройти посвящение в горный клан, получить в подарок обрядовый кинжал и травму плеча, которая ему икалась потом несколько месяцев.

Ну и щенка. Вот эту самую Кьё.

Но Рэму так рассказывать было нельзя. Мелочь должна боготворить высшее командование, иначе, что будет твориться на «Персефоне»? Там и без этого уникальный бардак.

– В общем, это была часть боевой операции, – нашёлся Дерен. – Мы провели её в щадящем режиме для населения. Без жертв. Мирные жители прониклись и подарили щенка.

– Очень маленького?

– И она на корабле росла?

Дерен посмотрел сначала на Амаль, потом на Рэма.

Девочке было пятнадцать. Пацан реагировал чуть менее импульсивно, но… Не пятнадцать, конечно… Но и не многим больше шестнадцати.

Хэд…

– Да, – сказал он. – Так и росла в капитанской. Сначала дежурные присматривали, потом Логан. Есть у нас такой уникум. С головой у него плохо, но собака его любит.

– А почему Логана не списали, если с головой плохо? – удивился Рэм.

– А его некуда списывать. Там штрафбат с отягощающей статьёй за попытку сбежать и бросить оружие.

– А… если он… Ну, того? – Рэм был потрясён. Это как же можно на корабле такого держать? – Убьёт кого-нибудь?

– Логан физиологический пацифист, – пояснил Дерен с улыбкой. – Если его не заставлять воевать – проблем с ним нет. Спокойный, работящий. Завербовался спьяну, за это и платит теперь. Дорого.

И он внимательно посмотрел на Рэма.

На счастье, внизу показались первые городские здания, утопающие в густой зелени.

Амаль засмеялась, указывая вниз: полицейский катер ловил какую-то лохматую зелёную штуку, убегающую от него по воздуху.

– Это что? – удивился Рэм.

– Клумба, – пояснил Дерен. – Наверное, что-то с управлением случилось.

– Клумбы летают над городом?

– Над городским центром. Эта – далековато забралась. На Кьясне много литофитов – растений, живущих на скалах. Они прекрасно чувствуют себя на таких вот клумбах. Их цветы свисают вниз, это сверху зрелище неприглядное. Потом посмотрите с грунта – очень даже забавно выглядит.

Амаль звонко засмеялась: клумба вывернулась из полевого захвата катера и улетела от неумелого полицейского.

А шлюпка уже неслась над городом. Над чистенькими улицами, выложенными разноцветной мозаикой, над фонтанами, парками, движущимися дорожками…

«Неужели и у нас всё так будет?» – растерянно думал Рэм.

Мучительно чистенький и беспечный город слишком отличался от Ярбурга с его ночлежками и выжженными зданиями, которые просто не успевали приводить в порядок.

Навигационный трек замигал, пора было снижаться.

Дерен велел посадить шлюпку на крыше торгового центра, где парковались гражданские катера.

Потом пилот без церемоний загнал Рэма и Амаль в лифт и, не дав никуда заглянуть по пути, а соблазн был огромный, привёз в книжный магазин.

Настоящих пластиковых книг здесь было немного, больше для рекламы. В основном – гигантские стенды с недорогими голо-книгами и фондами подключения игр и фильмов.

Рэм посмотрел в сторону стенда с играми, но подойти не рискнул. Он так давно не играл, что даже отвык. Ну его.

Амаль убежала к головыставке рукоделия.

Рэм хотел пойти за ней, но Дерен спросил:

– Ты в какой школе учился?

Вопрос был нейтральным: учился – это же и закончил, верно?

– В торговом колледже, – не стал врать Рэм.

– Хорошо, – кивнул пилот и стал выбирать… учебники.

Язык, философия, история…

Все учебники были на экзотианском.

Он что, решил оставить Рэма при храме? Или это он всё-таки для себя?

Учебники на экзотианском Рэму было не потянуть, он знал от силы десяток слов. Может быть, Нискья попросила взять что-нибудь для Амаль?

Но если Дерен брал учебники для себя или для Амаль, то зачем тогда спрашивал?

– А кому учебники? – спросил Рэм так, чтобы не услышала девочка, увлечённо копающаяся в голограммах вышивок.

Рэм видел вышивки на платьях девушек из общины. Наверное, это было трудно – собрать узор из крошечных точек, но круто. Если Амаль хочется, он с удовольствием купит ей эти голосхемы, пусть пробует.

Дерен сделал вид, что не расслышал вопроса. Он скачал несколько учебников на браслет, заплатил за них и вызвал в зал продавца.

Продавец появился тут же, словно сидел в засаде – смешной парень с птичьим хохолком на голове и размалёванными разноцветной краской щеками.

– Мне нужны учебники для старшей школы или колледжа на имперском стандарте, – сказал Дерен, и Рэм понял, что всё.

Его первый уже решил, что оставит своего мелкого второго пилота на Кьясне. И экзотские учебники он тоже взял Рэму, но на потом, на вырост.

Продавец стал копаться в каталоге, а Амаль подбежала, ухватила Рэма за руку и потянула смотреть вышивку.

Но пацана уже ничего не радовало.

Дерен догадался. Это была катастрофа.

Конечно, остаться при храме было уже не так страшно, как отправиться назад на Мах-ми, но…

Амаль заглянула в потерянное лицо Рэма. Посмотрела на его наставника, обсуждающего с продавцом систему образования в Империи, и без церемоний подошла к мужчинам.

– Извините, но мне нужно спросить, – она оттёрла продавца от Дерена. – Вы покупаете учебники для Рэма?

Пилот кивнул.

– А зачем?

Дерен повернул голову и пристально посмотрел на Рэма.

Он сам ещё не решил: доложить о ЧП капитану, а потом устроить Келли и Гарману разнос и оставить пацана на Кьясне, или… Взять на себя ответственность за щенка и воспитывать?

Проводящий Глен говорил, что нужно научиться просить помощи у других, не тащить всё на себе. Но речь тогда шла о серьёзных вещах. О том, что будет шанс спасти Тоо и Неджела.

Уже погибших. Но…

Парни сгинули на полигоне в момент отсутствия времени, в «квантовом бульоне», где нет «сейчас» и «потом».

С точки зрения математики, они так и остались в этом моменте. Не живые и не мёртвые. Как кот старого шутника Шредингера – который жив или мёртв в зависимости от того, кто откроет клетку.

Значит, ответ в том, КТО. Кто будет спасать уже погибших парней?

Клетку должен открыть правильный «наблюдатель». Тот, кто может поверить, что они живы. Но кто?

Амаль терпеливо ждала ответа.

Дерен посмотрел на голограммку очередного учебника, загружающегося на личный браслет.

Ну, оставит он этого ташипа в общине? Рос, конечно, поможет. Договорится с кем-нибудь из старших храма. Возьмут, хоть пацан и «без языка».

Но образование у эйнитов очень специфическое. А с Рэмом нужно заниматься не только философией и биологией, но и математикой, физикой.

И по техническим тестам гонять. И на тренажёрах. Потому что идеальный вариант при его стартовых показателях – поступить через год в Академию Армады. Выйти оттуда нормальным пилотом, который вырастет как минимум в первого.

Это было бы идеальное решение – запихать Рэма в Академию и умыть руки. И вот там пацану будет уже самое то. И задачи ему поставят по возрасту, и санузлы чистить научат. Не перепрограммировать же из-за него на «Персефоне» всю автоматику!

Да, хорошо бы… Но год?

А если за этот год он сведёт с ума полкрейсера?

Для пацана это в лёгкую. Экипаж ещё помнил и Леса с его побегами «куда глаза глядят, я просто от вас устал», и наследника Дома Аметиста – с этим вообще повезло, обошлось без трупов.

С другой стороны… Трупов с Рэмом не будет, мозги не те. А Келли с Гарманом сами купили его контракт, сами и виноваты. Вот пусть потом щенячьи косяки и расхлёбывают…

– Учиться! – Дерен встретился глазами с Рэмом, который всё это время лихорадочно изучал лицо лейтенанта, пытаясь хоть что-нибудь по нему прочитать. – Через год у него появится право подать документы в Академию Армады. Но туда ещё нужно поступить.

Амаль улыбнулась, оглянулась на Рэма: Академия – это же хорошо?

Рэм растерянно пожал плечами. Такой вариант своей судьбы он ещё не обдумывал.

Дерен усмехнулся всё с тем же непроницаемым выражением: усмешка вышла, словно на манекене.

– Если ты хочешь прочитать что-то с моей рожи, – сказал он, – твои собственные эмоции должны быть отключены. Иначе не прочитаешь, а додумаешь за меня. Причём додумаешь – самое страшное.

Амаль кивнула с серьёзным видом. Её этому учили.

Рэм укусил губу. Отвёл глаза.

– Надо тренироваться, – констатировал Дерен. – Если не можешь не психовать, научись хотя бы не показывать этого.

– Да как?! – вырвалось у Рэма.

Губу он прикусил так, что пришлось зализывать.

– Зеркало тебе в помощь. Смотри и улыбайся. Хотя бы пять минут в день, – пояснил Дерен.

Амаль взглянула на него с интересом.

– А медитация? – спросила она.

– Медитации нужно учиться. А улыбаться – любой ташип может. Если, конечно, он не совсем закоренелый ташип.

Дерен закрыл подключение на браслете и поторопил продавца, упаковывающего подарочные сувениры.

Покупка вышла не самой дешевой. Рэму с Амаль достались бонусом местные сладости и схемы вышивки, которые так понравились девочке.

Она летела назад счастливая, прижав к груди простенькое устройство для голотрансляции с коллекцией вышивок.

Коммуникаторов эйниты не носили.