Текст книги "Движимые (ЛП)"
Автор книги: Кристи Бромберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)
ГЛАВА 19
– Уверена, что тебе не слишком холодно?
– Ага, – бормочу я, когда Колтон растирает мои руки, проводя ладонями вверх и вниз, океанский бриз пронизывает прохладой мою обнаженную кожу, но я не хочу испортить момент. Этот вечер – после спора в саду – был тем, что я никогда не забуду.
Что-то изменилось в Колтоне в ходе вечера. Не то, на что я могу точно указать пальцем, а скорее несколько еле уловимых деталей стали другими. Как он на меня смотрит. Простые прикосновения то тут, то там без какой-либо конкретной причины, кроме желания показать мне – он рядом. Эта застенчивая улыбка, что я заметила, сегодня предназначалась только для меня. Или, может быть, так всегда и было, просто сейчас я смотрю на вещи под другим углом, когда знаю, что Колтон попытается дать нам шанс. Он готов попытаться разрушить схему, которая, как он клянется, укоренилась в нем. Ради меня.
Кромешно-черная ночь освещается лишь осколком Луны, висящей в полуночном небе. Закрываю глаза, тихо мурлыча под песню «Целуй меня медленно», плывущей из динамиков, и подставляю лицо навстречу соленому бризу, поднимающемуся на террасу, где мы стоим. Колтон опирается подбородком на мое плечо, обхватывая меня сзади руками за талию. Растворяюсь в его тепле, не хочу, чтобы он меня отпускал. Мы стоим, потерявшись каждый в своих мыслях, погруженные в атмосферу темной ночи, и всецело осознавая глубинный поток желания между нами.
Бакстер лает у ворот, желая спуститься на пляж, и Колтон неохотно отпускает меня, чтобы выпустить его.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – спрашиваю я, меня начинает знобить в ту же минуту, как его тепло покидает мое тело.
– Пожалуй, пиво?
Бреду на кухню и беру наши напитки. Когда я выхожу, Колтон стоит, упершись руками о перила, и смотрит в пустоту ночи, полностью погруженный в свои мысли. Его широкие плечи вырисовываются на фоне темного неба – белизна его рубашки навыпуск создает разительный визуальный контраст – и вновь мне вспоминается ангел, с боем прорывающийся сквозь тьму.
Ставлю свой бокал вина на стол в патио и подхожу к нему сзади, грохот волн заглушает звук моих шагов по террасе. Провожу руками по его рукам и торсу, прислоняюсь к его спине, и обхватываю его руками. Через секунду после того, как мое тело касается его, Колтон яростно разворачивается с резким воплем, эхом разносящимся в ночном воздухе, его пиво вылетает из моих рук и разбивается о пол террасы. В результате его действий, меня отшвыривает в сторону, и я больно ударяюсь бедром о перила. Когда я убираю волосы с лица и смотрю вверх, Колтон стоит лицом ко мне. Его руки плотно прижаты к бокам и сжаты в кулаки, зубы стиснуты от ярости, глаза дикие от гнева – или от страха – его грудь вздымается в частых, быстрых вдохах.
Его глаза фиксируются на мне, и я замираю на середине движения, мое бедро повернуто в сторону, рука прижимается к больному месту. Мириады эмоций мелькают в его глазах, когда он смотрит на меня, наконец, прорываясь сквозь маску страха, скрывающую его лицо. Я видела этот взгляд раньше. Полный и всепоглощающий страх травмированного существа в момент воспоминаний. Намеренно не спускаю глаз с Колтона, мое молчание – единственный способ позволить ему прорваться сквозь туман, который его удерживает.
Мой разум возвращается к другому утру, которое я провела в этом доме, и что случилось, когда я свернулась калачиком позади него. И теперь я знаю, в глубине души, все, что с ним случилось, все, что живет в темноте его души, имеет отношение к этому. Это действие – ощущение того, что его обнимают сзади, удерживают – вызывает воспоминание и мгновенно возвращает его к пережитому ужасу.
Колтон глубоко дышит – прерывистое, очищающее душу дыхание – прежде чем разорвать со мной зрительный контакт. Мгновение он смотрит на террасу, прежде чем что есть силы выкрикнуть: «Черт возьми!».
Вздрагиваю от его голоса, эхом отдающегося в бездне ночи, окружающей нас. Это единственное слово наполнено таким отчаянием и тоской, что все, что мне хочется сделать – взять его на руки и утешить, но вместо того, чтобы повернуться ко мне, он снова опирается о перила. Плечи, которыми я восхищалась несколько мгновений назад, теперь опущены под тяжестью чего-то, что я даже не могу понять.
– Колтон? – Он не отвечает, смотрит перед собой. – Колтон? Извини. Я не хотела…
– Просто не делай этого снова, хорошо? – отрезает он. Стараюсь не расстраиваться из-за ярости в его тоне, но вижу, что ему больно, и все, что мне хочется сделать – это помочь.
– Колтон, то, что случилось…
– Слушай… – он разворачивается ко мне, – …не у всех нас было охрененно идеальное детство в пригороде за белым заборчиком, как у тебя, Райли. Тебе правда так важно знать, что я проводил целые дни без еды и внимания? Что моя мать силой… – Он запинается, сжав кулаки, и его взгляд теряется в глубине воспоминаний, прежде чем переключить внимание на меня. – Что она могла заставить меня сделать что угодно, лишь бы обеспечить себя следующей гребаной дозой? – В его голосе нет ни единой эмоции, кроме гнева.
Втягиваю дыхание, мое сердце разрывается из-за него и воспоминаний, которые его мучают. Хочу дотронуться до него. Обнять. Заняться с ним любовью. Позволить ему раствориться во мне. Сделать все, что заставит его на мгновение забыться.
– Черт, прости – он вздыхает с раскаянием, скребет руками по лицу и смотрит в небо. – Я часто извиняюсь перед тобой. – Засунув руки в карманы, он смотрит вниз, и встречается со мной глазами. – Мне очень жаль, Рай. Я не хотел…
– Это нормально чувствовать себя так. – Я делаю к нему шаг, поднимаю руку и кладу ее ему на щеку. Он льнет лицом к моей руке, разворачивая ее, чтобы быстро прижаться поцелуем к центру моей ладони, прежде чем закрыть глаза, впитывая все эмоции, которые он осмысливает. Принятие им от меня утешения согревает мою душу. Дает надежду, что со временем он сможет поговорить со мной. Его безграничная ранимость играет на струнах моего сердца и раскрывает душу. Притягивает меня к нему. Когда он открывает глаза, я смотрю в них, исследуя их глубины. – Что произошло, Колтон?
– Я уже говорил тебе раньше. Не пытайся исправить меня…
– Я просто пытаюсь понять. – Я еще раз глажу его по щеке, прежде чем спустится вниз и прижать ладонь к его груди там, где бьется сердце.
– Знаю – он выдыхает. – Но это то, о чем я не люблю говорить. Черт… это то, о чем никто не должен говорить. – Он отрицательно качает головой. – Я говорил тебе, первые восемь лет моей жизни были просто кошмаром. Я не хочу забивать твою голову деталями. Это было… твою мать! – Он ударяет ладонью по перилам между нами, поражая и Бакстера, и меня. – Я не привык объясняться перед кем-либо. – Он сжимает челюсть, заставляя мышцы пульсировать. Мы стоим в тишине, пока он смотрит на меня с грустной улыбкой. – Клянусь Богом, это всё ты!
– Я? – заикаюсь я, ошеломленная. Какое я имею отношение к тому, что только что произошло?
– Мммм, – бормочет он, пристально глядя на меня. – Я никогда не терял бдительности. Никогда не открывался… – он качает головой, на его лице написаны смущение и понимание. – Мне так долго удавалось забывать об всем. Игнорировать эмоции. Игнорировать все, но ты… Ты разрушаешь стены, которые я даже и не знал, что возвожу. Ты заставляешь меня чувствовать, Райли.
Чувствую, будто весь воздух выкачали из легких. Его слова лишают меня разума и в то же время наполняют мыслями. Возможности мерцают и загораются. Надежда умирает последней. Мои собственные стены рушатся. Мое сердце переполнено его признанием.
Он поджимает свои прекрасно вылепленные губы, поднимает руку и кладет ее мне на плечо, бесцельно водит большим пальцем взад и вперед по обнаженной ключице.
– Испытывая чувства, когда я так привык жить в тумане… это притягивает старое дерьмо… старых призраков, которых я думал, что давно похоронил.
Он протягивает другую руку и кладет ее мне на талию, притягивая к себе. Я прижимаюсь лицом к его шее, вдыхая уникальный аромат Колтона, которого, кажется, мне всегда будет мало. Он обхватывает меня своими сильными руками, прижимаясь ко мне, будто ему нужно чувствовать меня, чтобы помочь смыть свои воспоминания.
– Я так долго жил, пытаясь отгородиться от людей. От такого рода эмоций… Райли? Ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь?
Его слова питают любовь, цветущую в моем сердце, но я знаю, что ему неудобно от его неожиданного признания, и я не хочу, чтобы он внезапно взбесился, когда он это поймет. Прибегнет к пит-стопу. Чувствую необходимость сделать что-то – добавить легкомыслия – прогнать его демонов хотя бы на ночь. Наклоняюсь к нему и касаюсь медленным, опьяняющим поцелуем его губ, пока не чувствую, как увеличивается его эрекция, упираясь мне в живот.
– Думаю, могу достаточно легко это почувствовать, – бормочу я ему в шею.
Смех вибрирует в его груди.
– Ты так прекрасна. – Он подносит руку к моему подбородку, запрокидывая мою голову, наклоняется и дразнит мои губы своими. Мое имя – благоговейный вздох на его губах. Его язык ласкает мой снова и снова, дразня меня, намереваясь соблазнить и добиваясь полной капитуляции своим танцем. Никогда не думала, что можно заниматься любовью с кем-то, лишь целуясь, но Колтон доказывает, что я ошибалась.
Он мягко порхает языком по моим губам, нежность его твердых губ уговаривает меня еще больше в нем нуждаться – нуждаться в вещах, которые я никогда не думала возможны или даже могут возникнуть снова. Его нежность так неожиданна, так всепоглощающа, что глаза обжигают слезы, пока я теряюсь в нем. Забываюсь в нем.
– Ты так потрясающе красива, Рай. Я этого не заслуживаю, но мне это нужно. – Выдыхает он мне в губы, его руки обхватывают мою шею. – Прошу, позволь мне показать тебе…
Будто ему нужно меня спрашивать.
Поднимаюсь на цыпочки и провожу пальцами по его волосам на затылке. Смотрю на него, его глаза обрамлены густыми ресницами и наполнены всеми невысказанными словами, которые он пытается выразить. Запрокидываю голову и в ответ приближаюсь губами к его губам.
Смеюсь, когда он наклоняется и, подхватив меня под колени, поднимает и несет по разбитому стеклу пивного стакана, разбросанному по всему полу. Заходит внутрь и со мною на руках поднимается по лестнице в свою спальню. Локтем щелкает по выключателю, когда мы входим в комнату, и огонь пробуждается к жизни в камине в углу комнаты.
Он останавливается у края кровати и ставит меня на ноги.
– Это та часть, где ты восхитительно, медленно, сладостно проводишь со мной время? – шепчу я, ссылаясь на его слова, сказанные ранее.
Вижу, как от моих слов его глаза сверкают. Он наклоняется и протискивается языком между моих раздвинутых губ.
– Детка, я хочу наслаждаться каждым сантиметром твоего невероятно сексуального тела. – Чувствую его руки на молнии у меня на спине, а затем кожу овевает прохладный воздух комнаты, когда он медленно расстегивает платье. Он намекает на то, что хочет сделать со мной. Его хриплый голос ласкает меня, сочетаясь с ощущениями от кончика пальца, следующего по пути расстегиваемой молнии. Чувствую натяжение ткани, и она сползает вниз и разливаясь вокруг моих высоких каблуков.
– Боже, женщина, ты испытываешь мужское самообладание, – он произносит проклятие, глядя на меня, его зрачки расширяются, когда он впитывает весь мой образ в нижнем белье, которое сегодня вечером он видел только мельком и частями.
Провожу руками по черному кружевному корсету, со вставкой красного цвета в области лифа, вниз к широкой оборке, пока не дохожу до подвязок, прикрепленных к ней.
– Тебе нравится? – спрашиваю я игриво, с ухмылкой на губах.
– Ох, детка. – Он втягивает в себя воздух, сокращая расстояние между нами, пожирая глазами вид, предстающий перед ним. Он обнимает меня и дергает на себя, так что мы оказываемся лицом к лицу, наши губы в миллиметре друг от друга. – Больше, чем нравится. Я хочу – рычит он, двигаясь назад и толкая меня на кровать.
Опираюсь на локти и смотрю на него, стоящего передо мной, пока он расстегивает рубашку. Мой рот наполняется слюной и внизу живота раскручивается спираль желания, когда я сантиметр за сантиметром вижу великолепие, скрывающееся под ней. Голод в его глазах – обещание того, что он хочет сделать со мной, и от этого моя нужда становится сильнее. Он стягивает рубашку, упругие рельефы мышц груди и живота заставляют пальцы чесаться от желания прикоснуться к нему. Он заползает на кровать, коленями раздвигая мои ноги, и садится между ними. Кончики его пальцев прочерчивают горячие линии вдоль и поперек моих бедер. От этих ощущений мои мышцы напрягаются и трепещут в ожидании.
– Колтон, – умоляю я, его прикосновение разжигает во мне боль. Потребность настолько сильна, что я руками скольжу по своему животу, и пальцами впиваюсь в плоть своих бедер. Я так крепко связана, что мне нужно освободиться.
– О, да – стонет он. – Потрогай себя, милая, и дай мне посмотреть. Покажи, насколько я тебе нужен.
Его слова – все, что мне нужно, чтобы отбросить свою скромность. Мои пальцы пляшут вниз к моему холмику и раскрывают створки, вздыхаю с облегчением, когда трение, которое мне так нужно, касается моего самого чувствительного местечка. Колтон стонет от вожделения, наблюдая, и этот звук возбуждает меня. Прикусываю нижнюю губу, когда ощущение начинает затягивать меня вниз.
– Райли. – Он издает мучительный вздох. – Моя очередь.
Мои глаза взмывают вверх, встречаясь с его взглядом, веки отяжелели от желания, я провожу пальцами по клитору в последний раз, прежде чем убрать их. Его губы приоткрываются в ответ на стон, соскальзывающий с моих губ, а затем изгибаются в озорной улыбке, которая заставляет меня выгнуть спину, умоляя больше, чем о его прикосновениях. Его глаза не отрываются от моих, когда он наклоняется. Чувствую нежное прикосновение его теплого рта к моему жаждущему горячему местечку, и он снова утягивает меня на дно. Его страсть поглощает меня целиком.
ГЛАВА 20
Мы лежим на кровати, каждый на своей стороне, лицом друг к другу, подперев головы подушкой, обнаженные, и наше желание временно утолено. Голос Крейга Дэвида мягко доносится из динамиков в потолке. Упиваюсь видом Колтона, наши глаза говорят о многом несмотря на то, что губы молчат. После нашего недавнего единения мне столько всего хочется ему сказать. Между нами был не просто секс. Не то чтобы это когда-либо был для меня просто секс, но сегодня особенно, связь несла в себе иной характер. Колтон всегда был более чем щедрым любовником, но сегодня вечером он – своими медленными, боготворящими прикосновениями – оставил меня в состоянии блаженного оцепенения. Я обнаружила, что теряюсь в нем, так поглощена всем, чем он является, что в каком-то смысле я снова обрела себя.
Я вновь ощущаю целостность.
– Спасибо тебе. – Его слова нарушают наше молчание.
– Спасибо мне? Думаю, это я кончала множество раз.
Кривая, дерзкая ухмылка наполняет меня таким счастьем.
– Правда, – соглашается он кивком головы. – Но спасибо за то, что не давила на меня до этого.
– Пожалуйста, – говорю я ему, чувствуя, как улыбка навечно прилипла к моему лицу.
Мы снова замолкаем, прежде чем он бормочет:
– Я могу смотреть на тебя часами. – Краснею под силой его взгляда, что забавно, учитывая, что я должна краснеть скорее в отношении всех тех вещей, которые он только что делал, ублажая меня. Но в этот момент понимаю, что краснею, потому что я перед ним совершенно голая – обнаженная, открытая – и не только в буквальном смысле. Он смотрит на меня, всматриваясь в мои глаза и проникая сквозь защиту, которую я уменьшила, чтобы показать открытость своих чувств к нему.
Отмахиваюсь от своих мыслей.
– Думаю, это я должна была произнести эти слова, – говорю я, танцующее пламя в камине отбрасывает мягкий свет на его темные черты.
Он фыркает и закатывает глаза. Такая детская реакция от такого сильного мужчины делает его мягче, заставляя мое сердце замереть еще больше.
– Ты хоть представляешь, сколько дерьма я перенес в детстве за то, что был таким смазливым, – говорит он с презрением. – Сколько я дрался, чтобы доказать, что это не так?
Протягиваю руку и провожу кончиками пальцев по линиям его лица, а затем по кривой линии носа.
– Так вот откуда у тебя это? – спрашиваю я.
– М-м-м. – он тихо посмеивается. – В выпускном классе я пускал слюни по девушке капитана футбольной команды. Ее звали Стефани Тернер. Он не был в особом восторге, когда школьный бунтарь сбежал с вечеринки с его девушкой. – Он смущенно улыбается. – Я был… в те времена я пользовался особой репутацией.
– Только в те времена? – дразню я.
– Умничаешь, – говорит он, застенчиво улыбаясь. – Да, только тогда. – Когда я закатываю глаза, он продолжает. – Во всяком случае, у меня был довольно вспыльчивый характер. Я постоянно ввязывался в драки без причины, только чтобы доказать, что никто не имеет права указывать мне что я могу делать или как меня могут контролировать. В подростковом возрасте во мне было много гнева. Из-за этого на следующий день он заставил своих приятелей держать меня, пока сам выбивал из меня дерьмо. Сломал нос и серьезно намял мне бока. – Он пожимает плечами. – Оглядываясь назад, я считаю, что заслужил это. Ты не должен трогать чужую женщину.
Пристально смотрю на него, находя его последние слова странно сексуальными.
– Что сказали твои родители?
– О, они были вне себя, – восклицает он, прежде чем продолжить объяснять их реакцию. Мы проговорили так в течение следующего часа. Он объяснил, каково это – расти с его родителями, рассказывая разные истории, которые заставляли меня смеяться над его непокорством и промахами.
Через некоторое время мы снова погружаемся в уютную тишину. Он протягивает руку и натягивает покрывало мне на спину, заметив, что мне прохладно, и заправляет странствующий локон за ухо.
– Я горжусь тобой, – мягко говорит он, заставляя мои сонные веки полностью распахнуться. – Сегодня вечером ты зашла в подсобку и не запаниковала.
Смотрю на него, в меня проникает осознание того, что он прав. Что я не задумывалась об этом. С ним рядом я смогла забыть свой страх.
– Ну, на самом деле я туда не зашла… полагаю, меня заставили. Это эффект Колтона, – поддразниваю я. – Мои мысли находились в другом месте.
– Могу сделать это снова прямо сейчас, если хочешь? – предлагает он.
– Уверена, что сможешь, Ас, но… – я останавливаюсь и смотрю на него, разговор Тони в туалетной комнате проникает в мои мысли. Любопытство смешивается с неуверенностью, и берет надо мной верх. – Колтон?
– Хм? – бормочет он, его глаза закрываются, пальцы бесцельно выводят круги на моей руке.
– Я даю тебе все, что нужно?
– М-м-м, – небрежность его ответа говорит мне, что либо он не понимает мой вопрос, либо теряется в объятиях сна.
Ее слова эхом отдаются в моей голове.
– Удовлетворяю ли я тебя в сексуальном плане? – не могу ничего поделать со срывающимся голосом, когда спрашиваю.
При моих словах тело Колтона напрягается, кончики его пальцев замирают на моей коже, глаза открываются нарочито медлительно, недоумевая. Он смотрит на меня так, будто заглядывает прямо в душу, и мощь этого настолько сильна, что в конце концов я отвожу глаза, чтобы наблюдать за тем, как мои пальцы теребят простынь.
– Почему ты задаешь мне такой нелепый вопрос?
Пожимаю плечами, смущение окрашивает мои щеки.
– Просто я не так опытна, а ты – ты определенно, да, поэтому мне просто интересно… – мой голос сникает, не зная, как спросить о том, что вертится у меня в голове на первом плане.
Колтон передвигается и садится на кровать, дергая меня за руку, так, что у меня нет выбора, кроме как последовать его примеру. Он протягивает руку и приподнимает мой подбородок так, что я вынуждена смотреть ему в глаза.
– Что тебе просто интересно? – спрашивает он мягко, на его лице написано беспокойство.
– Как долго ты будешь со мной, пока тебе не станет скучно? В смысле, я…
– Эй, откуда такие мысли? – спрашивает Колтон, нежно проводя пальцем по моей щеке.
Как такое может быть, я позволяю этому мужчине делать со мной такое в сексуальном плане, но прямо сейчас, обсуждение моего недостатка опыта заставляет меня чувствовать себя более голой, чем когда-либо? Неуверенность перекрывает мне горло, когда я пытаюсь объяснить.
– Это просто тяжелая ночь, – говорю я. – Прости. Забудь, что я сказала.
– Нет, ты так легко не отделаешься, Райли. – Он сдвигается на постели и, несмотря на мои протесты, притягивает меня так, что я оказываюсь сидящей между его бедер – лицом к лицу с ним – обхватив его ногами. У меня нет выбора, кроме как смотреть на него. – Что происходит? Что еще я пропустил сегодня, чего ты мне не рассказала? – Его глаза заглядывают в мои в поисках ответов.
– Правда, это глупо, – признаю я, пытаясь преуменьшить свое чувство неполноценности. – Я находилась в туалетной кабинке и подслушала, как какие-то дамы говорили о том, какой ты бог в постели. – Для верности закатываю глаза, не желая, чтобы его эго стало еще больше, чем оно уже есть. – …И, очевидно, что я более неопытна. – Смотрю вниз и сосредотачиваюсь на его больших пальцах, рассеянно двигающихся взад и вперед по моим бедрам. – Как ты получишь то, что хочешь, прожуешь меня и выплюнешь. Они сказали, что тебе не нравится предсказуемость и…
– Остановись – говорит он строго, и я не могу не посмотреть в его ошеломленные глаза. – Слушай, не знаю, как это объяснить. – Его голос смягчается, и он качает головой. – Правда не могу. Все, что я знаю – это то, что с самого начала с тобой все было по-другому. Ты сломала стереотип, Райли.
Его слова возрождают чувство надежды внутри меня, и все же в душе я по-прежнему ощущаю укоренившуюся неполноценность. Сейчас мы пытаемся обрести опору на постоянно движущейся под ногами земле.
– Знаю, – вставляю я, – просто…
– Ты не понимаешь, да? – спрашивает он. – Возможно, у тебя нет опыта, но… – он замолкает, пытаясь подыскать правильные слова. – …ты самый чистый человек, которого я когда-либо встречал, Райли. Эта часть тебя – эта невинность в тебе – так чертовски сексуальна. Просто охрененно невероятна.
Он упирается лбом в мой лоб, притягивая меня ближе к себе. Вздыхает и тихо смеется, его дыхание овевает мои губы.
– Знаешь, пару месяцев назад я мог бы ответить тебе по-другому. Но, черт возьми, с тех пор как ты выпала из гребаной подсобки, уже ничего не будет прежним. – Он на мгновение замирает, кончик его пальца скользит по линии моего позвоночника. – Раньше никто не имел значения. Никогда. Но ты! Черт, каким-то образом ты это изменила. Ты, имеешь значение, – говорит он с такой ясностью, что его слова проникают в то место в глубине меня, которое, я думала, никогда не сможет исцелиться. Разрозненные части теперь медленно срастаются.
Замираю, теплые руки Колтона обвиваются вокруг прохладной кожи моей спины. Он убирает мои волосы в сторону и прижимается губами к изгибу моей шеи. Царапающая щетина вызывает дрожь по спине.
– Что заставило тебя сделать сегодня подобные выводы? – бормочет он, прижимая губы к моей коже. Вибрации от его губ разносятся по гиперчувствительным нервам.
Пожимаю плечами без объяснения причин, внезапно смущенная признанием перед ним момента моей вопиющей неуверенности, когда он так явно показал мне сегодня, что я та, кого он хочет. На некоторое время между нами повисает тишина, мы вдыхаем друг друга.
– Если есть что-то, чего ты от меня не получаешь – что тебе нужно – ты ведь скажешь мне да? – Он отклоняется, чтобы взглянуть на меня, его руки покоятся на моих плечах, большие пальцы рассеянно гладят углубление ключицы, в глазах вопрос. Я продолжаю:
– Когда Тони сказала…
Колтона в тревоге вскидывает глаза.
– Тони?
– Это она была в туалете, – признаюсь я и вижу, как на его лице мелькает раздражение.
– Гребаная Тони, – бормочет он, проводя рукой по волосам. – Посмотри на меня, Райли, – велит он. Я поднимаю глаза, встречаясь с неприкрытой силой его взгляда. – Тони просто завидует, что у нее нет и десятой части твоей сексуальной привлекательности. И самое лучшее в этом – в тебе – то, что ты даже не осознаешь этого. Помнишь ту ночь в доме на Пэлисейдс? – спрашивает он, и все, что я могу сделать, это кивнуть, завороженная его словами и мягкой улыбкой, слегка касающейся его губ. – То, с чем я боролся. Почему я был таким засранцем. Как я мог привести тебя туда и относиться к тебе, как ко всем остальным, когда ты была не похожей ни на кого, с кем я бывал раньше? А потом я подошел к тебе, а ты стояла там, пытаясь понять, в чем моя проблема, выглядя чертовски красиво и ненамеренно соблазнительно. И несмотря на то, что я был мудаком, ты вернулась ко мне и отдала всю себя без какого-либо объяснения. – Он протягивает руку и проводит линию вдоль моего лба и носа, а затем останавливается на губах. – Это так чертовски заводит, Райли. Как не заводила ни одна другая, с кем я когда-либо был. Ни одна.
Прерывисто вздыхаю, боясь поверить в то, что он на самом деле говорит мне. Что я даю ему то, что нужно. Что у нас с ним все по-другому. Своего рода такое для него впервые. Шумно сглатываю, прежде чем сжать челюсти. Если я заговорю прямо сейчас, то с моих губ слетят три слова, которые он не хочет слышать. Эта ночь была эмоциональной, и я более чем поражена. Могу только кивнуть головой.
– Мне никогда не приходилось так много стараться, чтобы получить то, что думал никогда не захочу, – признается он, и слова проникают в меня и врезаются в мое разомлевшее сердце и открытую душу.
Как можно испытывать такую сильную любовь, когда я думала, что моя способность любить умерла вместе с Максом?
Наклоняюсь и выражаю слова, которые не могу произнести связно, тем, что прижимаюсь губами к его губам.
– Спасибо, – шепчу я ему, благодаря за многие вещи, которые не думаю, что он сможет понять, даже если я ему о них расскажу.
Он отклоняется назад, и я не могу не заметить ухмылку на его дьявольски сексуальных губах. Он приподнимает бровь и смотрит мне в глаза.
– Бог в постели, да?
Не могу сдержать вырвавшийся смех, ни чуточки не удивившись, что он не забыл.
– Разве я такое говорила? – дразню я, проводя кончиками пальцев по его животу. Чувствую под собой его увеличивающееся возбуждение от моего прикосновения. – Должно быть, случайно сорвалось с языка.
– О, правда? – спрашивает Колтон с игривой усмешкой на губах, и взглядом, который говорит, что его пресыщение мной подошло к концу. – Языки – забавная штука, тебе не кажется? – Он наклоняется и обводит мою нижнюю губу языком. – Они могут лизать вот так, – шепчет он. – И целовать так, – говорит он, прижимая свой рот к моему, его язык раздвигает мои губы и овладевает моим ртом. Он перемещает нас назад на матрас, так что его вес восхитительно давит на меня.
Колтон прерывает поцелуй и страсть в его глазах распускается цветком желания в моем животе.
– И они могут лизать вот так, – шепчет он, прежде чем скользнуть языком вниз по моей шее, чтобы подразнить тугой бутон моего соска. – Они могут дразнить и доставлять удовольствие, вот так. – Его язык ласкает сначала один сосок, затем другой, прежде чем скользнуть вниз по животу в мучительно медленном темпе. Мои мышцы напрягаются в ожидании, когда он останавливается у вершины моей киски.
Колтон смотрит на меня, и я замечаю вспышку улыбки.
– И им определенно… – Он дует мне в промежность, жар его дыхания растекается по моей чувствительной плоти. – …нравится пробовать на вкус вот так.
Его язык скользит по мне, и резкий вдох и, следующий за этим, тихий стон – все на что я способна. Слова исчезли, а разум затуманен нежным скольжением и мастерством его языка.
Он поглощает меня. Доставляет удовольствие. Сводит с ума.
