Текст книги "Движимые (ЛП)"

Автор книги: Кристи Бромберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

ГЛАВА 31

Мой стук в дверь звучит глухо. Поднимаю руку, подумывая постучать еще раз, просто чтобы убедиться. Плечи начинают расслабляться от облегчения, что он не скрывается внутри с кем-то, когда дверь под моими пальцами открывается внутрь.

Вся кровь отхлынула от головы, когда дверь распахивается и передо мной предстает Тони. Ее волосы взъерошены со сна. Макияж под глазами размазан. Она босая, длинные загорелые ноги выглядывают из-под футболки, которая, как я знаю, принадлежит Колтону, вплоть до маленькой дырочки на левом плече. Утренняя прохлада наглядно демонстрирует, что она без лифчика.

Уверена, выражение шока на моем лице отражается и на ее лице, хоть и на мгновение, потому что она быстро приходит в себя, ее губы расплываются в медленной, понимающей улыбке сирены. Глаза торжествующе блестят, и она облизывает верхнюю губу, когда я слышу шаги, доносящиеся из дома.

– Кто там, Тон?

Она лишь еще сильнее улыбается, распахивая дверь шире. Колтон шагает к двери в одних джинсах; его пальцы нащупывают пуговицы, застегивая ширинку. Его лицо щеголяет более чем однодневной привычной щетиной, волосы грязные и спутанные от сна. Глаза налиты кровью, заставляя щуриться от утреннего солнечного света, когда он останавливается в дверном проеме. Он выглядит суровым и беспечным, на нем сказалось выпитое прошлой ночью. Он выглядит так, как чувствую себя я, дерьмово, но независимо от того, как сильно я ненавижу его в этот момент, от его вида все еще перехватывает дыхание.

Все происходит так быстро, но мне кажется, что время останавливается и движется в замедленном темпе. Замирает. Глаза Колтона фиксируются на мне, осознавая, кто стоит у его двери. Понимая, что я все знаю. Его зеленые глаза удерживают мой взгляд. Одновременно умоляя, спрашивая, извиняясь за боль и сокрушительное опустошение, отражающиеся в нем. Он шагает вперед в дверной проем, и с моих губ срывается сдавленный возглас, останавливающий его.

Изо всех сил пытаюсь дышать. Пытаюсь втянуть в себя воздух, но тело не слушается. Оно не понимает врожденных сигналов мозга, исходящих от легких, потому что так ошеломлено. Так раздавлено. Мир вращается вокруг меня, но я не могу двигаться. Смотрю на Колтона, в сознании формируются слова, но с губ не слетают. Слезы обжигают горло и щиплют глаза, но я борюсь с ними. Я не доставлю Тони удовольствия видеть, как плачу, когда она ухмыляется мне из-за его плеча.

Время возобновляет свой бег. Делаю вдох, и мысли начинают обретать форму. В венах начинает бушевать гнев. В душе начинает образовываться пустота. Боль отдается в сердце. Качаю головой в отвращении к нему. К ней. В покорном шоке.

– Да пошло оно все, – говорю я тихо, но неумолимо, поворачиваясь, чтобы уйти.

– Райли, – в отчаянии кричит Колтон хриплым от сна голосом, я слышу, как за мной хлопает дверь. – Райли! – кричит он мне, когда я почти бегу по дорожке, чтобы скрыться от него. От нее. От всего этого. – Райли, это не то, что ты…

– Не то, что я думаю? – недоверчиво кричу я ему через плечо. – Потому что, когда твоя бывшая в твоей футболке открывает дверь так рано утром, что еще я должна думать? – Его тяжелые шаги раздаются позади меня. – Не прикасайся ко мне! – кричу я, когда он хватает меня за руку и поворачивает лицом к себе. Выдергиваю руку из его хватки, моя грудь вздымается, зубы стиснуты. – Не трогай меня, твою мать!

Хотя и на время, гнев сейчас заменил боль. Он проносится по мне бушующим адским пламенем, исходя от меня волнами. Сжимаю кулаки и закрываю глаза. Я не буду плакать. Я не доставлю ему удовольствия видеть, с какой силой он разрывает меня на части. И не покажу, что отдавать сердце во второй раз может оказаться самым большим сожалением в моей жизни.

Когда я поднимаю взгляд, его глаза встречаются с моими, и мы смотрим друг на друга. Я по-прежнему испытываю к нему любовь. Такую глубокую. Такую неприкрытую.

Такую отвергнутую.

Его глаза полны эмоций, он сжимает и разжимает челюсть, пытаясь подыскать правильные слова.

– Райли, – молит он, – позволь мне объяснить. Прошу.

Его голос срывается на последнем слове, и я закрываю глаза, чтобы отгородить ту часть меня, которая все еще хочет исправить его, утешить. И тут меня снова охватывает гнев. На себя за то, что я все еще беспокоюсь о нем. На него за то, что разбил мне сердце. На нее за… просто за то, что она есть.

Он проводит рукой по волосам, а затем трет щетину. Этот звук – который я обычно находила таким сексуальным – не делает ничего, кроме как глубже вгоняет пресловутый нож в мое сердце. Он делает шаг вперед, и я отражаю его движение, делая шаг назад.

– Клянусь, Райли. Это не то, что ты думаешь…

Недоверчиво фыркаю, зная, что непревзойденный плейбой скажет что угодно – сделает что угодно – чтобы выпутаться. Образ Тони, свернувшейся калачиком в одной футболке на голое тело, вспыхивает в моей голове. Пытаюсь избавиться от других картин, формирующихся в сознании. Ее руки на нем. Их переплетенные тела. Закрываю глаза и намеренно сглатываю, пытаясь стереть эти образы.

– Не то, что я думаю? Если это выглядит как утка и ходит как утка… – я пожимаю плечами, – …ну ты знаешь, как говорят.

– Ничего не бы…

– Кря! – кричу я ему. Знаю, что веду себя как ребенок, но мне все равно. Я в бешенстве и мне больно. Он качает головой, и я вижу отчаяние в его глазах. Самодовольная ухмылка Тони заполняет мой разум, ее предыдущие насмешки эхом отдаются в голове и раздувают пламя.

Глаза Колтона изучают меня, когда он снова подходит ко мне, а я отступаю. Вижу, как на его лице мелькает боль отвержения. Мне нужна дистанция, чтобы ясно мыслить. Качаю головой, мои глаза полны разочарования, а сердце боли.

– Из всего множества, Колтон… почему ты выбрал ее? Почему побежал к ней? Особенно после того, чем мы делились прошлой ночью… после того, что ты мне показал. – Воспоминания о близости между нами, когда мы смотрели друг на друга в зеркале, почти невыносимы, но они наполняют мой разум. Он позади меня. Его руки на моем теле. Глаза упиваются мной. Губы говорят мне посмотреть на себя, понять, почему он выбирает меня. Что меня для него достаточно. Всхлипывание, которое невозможно сдержать, вырывается из меня, и оно настолько мучительное, исходит из таких глубин, что я обхватываю себя руками в попытке заглушить его силу.

Колтон протягивает руку, чтобы коснуться меня, но останавливается, когда я смотрю на него, его лицо искажено болью, а глаза безумны от неуверенности. Он не знает, как унять причиненную им боль.

– Райли, пожалуйста, – умоляет он. – Я снова могу все исправить…

Кончики его пальцев так близко к моей руке, что у меня уходят все силы на то, чтобы не прильнуть к его прикосновению. Избегая прикасаться ко мне, он засовывает руки в карманы, чтобы защититься от утренней прохлады. Или, возможно, моей.

Знаю, мне больно, я смущена и прямо сейчас его ненавижу, но я по-прежнему люблю его. Я не могу этого отрицать. Могу с этим бороться, но не могу отрицать. Я люблю его, хоть он мне этого и не позволяет. Люблю его даже несмотря на причиненную им боль. Шлюзы, которые я пыталась держать закрытыми, прорывает, и слезы текут по моим щекам. Смотрю на него затуманенным взором, пока снова не обретаю голос, несмотря на отчаяние.

– Ты сказал, что попытаешься… – это все, что я могу сказать, и даже тогда мой голос срывается на каждом слове.

Его глаза умоляют меня, и я вижу в них стыд. Могу только представить из-за чего. Он вздыхает, его плечи опускаются, тело уничтожено.

– Я пытаюсь. И… – Он запинается, вынимая руки из карманов, и что-то выпадает из одного из них. Кусочек бумаги опускается на землю как в замедленной съёмке, солнце отражается на серебристой упаковке. Моему разуму требуется мгновение, чтобы понять, что приземлилось у моих ног – и не потому, что я не понимаю, а скорее потому, что надеюсь, что я ошибаюсь. Смотрю на эмблему Трояна, украшающую надорванный пакетик, нервные окончания медленно воспламеняются.

– Нет, нет, нет… – в шоке повторяет Колтон.

– Ты пытаешься? – кричу я на него, мой голос повышается, гнев пылает внутри. – Когда я говорила попытаться, Ас, я не имела в виду пытаться засунуть свой член в очередную доступную претендентку в первый же раз, когда ты испугаешься! – кричу я, не заботясь о том, кто меня услышит. Чувствую растущую панику Колтона – его неуверенность в том, как на этот раз справиться с последствиями своих поступков – и мысль о том, что ему никогда не приходилось раньше… что никто никогда не указывал ему на это, не заставлял отвечать, разжигает мой гнев еще больше.

– Это не то, что я… клянусь, это не вчерашнее.

– Кря! – кричу я, желая схватить его и держать, и никогда не отпускать, и в то же время желая ударить, толкнуть и показать ему, как сильно он меня ранил. Я как на гребаных американских горках, и я просто хочу спрыгнуть. Чтобы аттракцион остановился. Почему я все еще здесь? Почему сражаюсь за то, чего он явно не хочет? Не заслуживает от меня?

Он раздраженно проводит руками по волосам, лицо бледное, в глазах паника.

– Райли. Прошу. Давай просто сделаем пит-стоп.

– Гребанный пит-стоп? – кричу я на него, повышая голос, злясь, что сейчас он относится ко мне снисходительно. Пит-стоп? Больше похоже на переустановку двигателя. – Ты больше в нас не веришь? – спрашиваю я, пытаясь понять сквозь боль. – Ты сказал мне на днях, что у Тони нет и десятой части моей сексуальности? Полагаю, ты решил переключится на менее привлекательных, да? – знаю, я излишне драматизирую, но в груди болит с каждым вздохом, и, честно говоря, на данный момент мне все равно. Мне больно – я опустошена – и мне хочется, чтобы ему было больно, как и мне. – Неужели ты не верил в меня настолько, чтобы побежать к кому-то другому? Трахнуть кого-то еще? – его молчание – единственный ответ, который мне нужен, чтобы узнать правду.

Когда у меня, наконец, хватает смелости посмотреть ему в глаза, мне кажется, он видит в моем взгляде покорность, которая, в свою очередь, вызывает панику в его глазах. Он удерживает мой взгляд, изумрудный аметистовый, из того спектра эмоций, проходящих между нами – сожаление самое сильное из всех. Он протягивает руку, чтобы стереть слезу с моей щеки, и я вздрагиваю от его прикосновения. Знаю, если он прикоснется ко мне сейчас, я исчезну в беспорядочном хаосе ощущений. Мой подбородок дрожит, когда я поворачиваюсь, чтобы уйти.

– Я же говорил, что сделаю тебе больно, – шепчет он позади меня.

Останавливаюсь в двух шагах от него. Слишком большое расстояния, но его слова меня бесят. Знаю, если уйду, не сказав этого, буду вечно сожалеть. Поворачиваюсь к нему лицом.

– Да! Говорил! Но то, что ты меня об этом предупредил, не означает, что все в порядке! – кричу я на него, мой сарказм пропитан гневом. – Смирись с этим, Донаван! У нас обоих есть багаж. У нас обоих есть проблемы, которые мы должны преодолеть. Все так делают! – во мне бурлит ярость. – Бежать к кому-то другому… трахаться с кем-то другим для меня неприемлемо. То, что я не потерплю.

Колтон задерживает дыхание, когда я наношу удары словами. Вижу на его лице мучения, и часть меня успокаивается от понимания, что ему больно – может, не так сильно, как мне – но, по крайней мере, я знаю, что мои мысли о том, кем мы являлись не были полной ложью.

– Ты не можешь любить меня, Райли, – тихо говорит он, глядя мне в глаза.

– Ну, ты уж постарался в этом убедиться, не так ли? – говорю я дрожащим голосом. – Ты переспал с ней, Колтон? – мои глаза умоляют его, наконец, задав вопрос, на который я не уверена, что хочу получить ответ. – Потрахаться с ней стоило того, чтобы потерять меня?

– А это имеет значение? – бьет он в ответ, эмоции борются на его лице, когда он уходит в оборону. – Ты все равно будешь думать, что тебе хочется, Райли.

– Не переводи стрелки на меня, Колтон! – кричу я на него. – Это не я налажала!

Он смотрит на меня несколько мгновений, прежде чем ответить, его глаза обвиняют, а когда он заговаривает, его голос обжигает льдом.

– Разве не ты?

Его слова – жгучая пощечина для меня. Объявился Бездушный Колтон. Слезы текут по моим щекам. Я больше не могу стоять здесь и терпеть свою боль.

Что-то позади него бросается мне в глаза, и я оглядываюсь, чтобы увидеть, как Тони открыла дверь. Она прислонилась к косяку, с любопытством наблюдая за нашим разговором. Вид ее там дает мне силы, которые нужны, чтобы уйти.

– Нет, Колтон, – отвечаю я сурово, – это целиком твоя вина. – Закрываю глаза и глубоко вдыхаю, пытаясь сдержать слезы, которые не прекращаются. У меня перехватывает дыхание, подбородок дрожит от того, что я должна была сделать еще в первую ночь нашей встречи. – Прощай – шепчу я хриплым от эмоций голосом, глаза полны слез.

Сердце переполнено непринятой любовью.

– Ты бросаешь меня? – его вопрос – это душераздирающая мольба, которая вползает в мою душу и захватывает ее. Печально качаю головой, глядя на маленького мальчика, потерявшегося внутри плохого парня, стоящего передо мной. Уязвимость, прикрытая мятежом. Он хоть представляет, насколько сейчас неотразим? Какой он замечательный, чуткий, заботливый, страстный мужчина? Как он может так много дать кому-то, пожертвовать собой ради отношений, если только победит своих демонов и позволит кому-то проникнуть внутрь себя?

Как я могу думать об этом сейчас? Как я могу беспокоиться о том, как мой уход ранит его, когда душераздирающие доказательства находятся прямо перед глазами, у моих ног?

Его глаза лихорадочно мечутся, паника растет. Боль невыносима. Ранит его. Ранит меня. Уйти от человека, которого я люблю, когда никогда не думала, что снова смогу испытывать такие сильные чувства. Уйти от мужчины, установившего планку, с которой я буду сравнивать всех остальных. Грудь сжимается, когда я пытаюсь контролировать свои эмоции. Мне нужно идти. Нужно дойти до машины.

Вместо этого, я подхожу к нему ближе, к наркотику, от которого у меня зависимость. Его глаза расширяются, когда я протягиваю руку и нежно провожу пальцами по его сильной челюсти и идеальным губам. Он закрывает глаза, ощущая мое прикосновение, и когда открывает их, я вижу хлынувшее в них опустошение. От вида его молчаливого разрушения что-то сжимается в моей груди. Поднимаюсь на цыпочки и, ох, как нежно целую его в губы, нуждаясь почувствовать его вкус в последний раз. Последний раз ощутить его. Нуждаясь в последнем воспоминании о нем.

В последней трещине, разбивающей мое сердце вдребезги.

Рыдания срываются с моих губ, когда я делаю шаг назад. Знаю, это наш последний поцелуй.

– Прощай, Колтон, – повторяю я в последний раз вбирая его образ, запечатлевая его в памяти. Мой Ас.

Поворачиваюсь на каблуках и спотыкаясь бреду вниз по дорожке, ослепленная слезами. Слышу свое имя, слетающее с его губ, игнорирую просьбу вернуться, чтобы мы могли это исправить, выбрасываю его из головы и заставляю ноги двигаться к машине. Потому что даже если мы исправим все в этот раз с Колтоном, всегда будет следующий.

– Но, Райли, ты нужна мне… – сокрушительное отчаяние в его голосе останавливает меня. Уничтожает. Ломает те части меня, которые еще не сломаны. Разрывает все внутри и обжигает. Потому что каким бы Колтон ни был, в нем есть столько всего хорошего. И я знаю, что он нуждается во мне так же, как и я в нем. Я слышу это по его голосу. Чувствую это в своей душе. Но этого для меня уже недостаточно.

Смотрю в землю перед собой и качаю головой. Не могу повернуться к нему лицом, потому что не смогу уйти от того, что увижу в его глазах. Я слишком хорошо себя знаю, но не могу простить содеянного. Закрываю глаза, и когда начинаю говорить, то не узнаю свой собственный голос. Он холоден. Без всяких эмоций. Отстраненный.

– Тогда, может, тебе стоило подумать об этом до того, как тебе стала нужна она.

Говорю своему телу уходить, когда Колтон втягивает в себя воздух. Дергаю дверь и бросаюсь в машину как раз вовремя, чтобы уступить слезам и бесконечной боли. И тут меня поражает. Как одинока я была последние два года. Как, до тех пор, пока мне не пришлось уйти от Колтона, я не понимала, что он единственный, кто смог заполнить эту пустоту внутри меня. Был единственным, кто сделал меня снова целой.

Не знаю, как долго я так сижу, эмоции вспыхивают, мир взрывается, а сердце раскалывается на части. Когда я могу достаточно собраться, чтобы ехать никуда не врезаясь, завожу машину. Отъезжая от тротуара, в зеркале заднего вида вижу, что Колтон все еще стоит с раненым выражением на лице и сожалением в глазах.

Заставляю себя уехать. От него. От своего будущего. От возможностей, которые я считала реальностью. От всего, чего мне никогда не хотелось, но теперь не знаю, как буду без этого жить.

ГЛАВА 32

Ноги бьют о тротуар в такт музыке. Яростные тексты песен помогают избавится от части тревоги, но не от всей. Делаю последний поворот на улицу, чтобы добраться до своего дома, и просто хочу продолжать бежать мимо него – мимо воспоминаний о Колтоне, витающих в доме и ежедневно наводняющих мой телефон.

Но я не могу. Сегодня важный день. Нас посетят корпоративные шишки, и мне придется изложить окончательные детали проекта, а также выдать им необходимое цирковое представление, которое хочет устроить для них Тедди.

Я полностью посвятила себя подготовке к этой встрече. Отодвинула в сторону – или старалась насколько это возможно – вид самодовольного лица Тони, мелькающего у меня в голове. Пыталась использовать работу, чтобы заглушить голос Колтона, умоляющего меня, говорящего, что я ему нужна. Пыталась забыть отблески солнца на пакетике из фольги. Слезы стоят в моих глазах, но я сдерживаю их. Не сегодня. Я не могу плакать сегодня.

Пробегаю последние пару шагов по крыльцу, занятая своим iPod, стараясь не замечать новый букет георгин, стоящий на пороге. Открыв дверь, выдергиваю карточку из композиции, не глядя на цветы, и бросаю ее в чашу на столе в фойе, уже переполненную ее многочисленными неоткрытыми и аналогичными копиями.

Вздыхаю, направляясь на кухню, и морщу нос от царствующего в воздухе запаха слишком большого количества нежеланных цветов, беспорядочно расставленных по всему дому. Вынимаю наушники и наклоняюсь к холодильнику за водой.

– Телефон?

Надменный голос Хэдди пугает меня.

– Иисусе, Хэд! Ты меня до смерти напугала!

Поджав губы, она смотрит как я пью воду, ее обычно радостное выражение лица сменяется раздражением.

– Что? Что я сделала на этот раз?

– Извини, что беспокоюсь о тебе. – Ее сарказм совпадает с вкрадчивым выражением ее лица. – Тебя не было гораздо дольше обычного. Легкомысленно отправляться на пробежку без телефона.

– Мне нужно было проветрить голову. – Мой ответ не уменьшает ее ощутимое раздражение. – Он постоянно звонит мне и пишет. Мне просто нужно было сбежать от телефона… – жестом показываю на абсурдное количество цветочных композиций, – …из нашего дома, который пахнет как чертово похоронное бюро.

– Немного нелепо, – соглашается она, морща нос, и ее черты смягчаются, когда она смотрит на меня.

– Глупо – вот что это такое, – бормочу я себе под нос, садясь за кухонный стол и развязывая кроссовки. От ежедневно доставляемых одного-двух букетов с карточками, которые остаются не прочитанными, до многочисленных текстовых сообщений, которые я удаляю, не читая, Колтон просто не понимает намека на то, что я с ним закончила. Совсем. Забыла его.

И независимо от того, насколько громко я пытаюсь произнести эти слова, я тихо разваливаюсь по швам. Некоторые дни лучше, чем другие, но те другие – они изнуряющие. Я знала, что Колтона будет трудно забыть, но не знала, насколько это будет трудно сделать. И в добавок ко всему, он просто не хочет меня отпускать. Я не разговаривала с ним, не видела его, не читала его сообщений или карточек, не слушала голосовых сообщений, переполняющих память моего телефона, но он остается неумолим в своих попытках. Его настойчивость говорит мне, что на самом деле его гложет чувство вины.

Моя голова приняла финал, сердце – нет. И если я сдамся и прочитаю карточки или узнаю о песнях, на которые он ссылается в своих сообщениях, отображающих, как он себя чувствует, тогда я не уверена, что станет с решительностью моего разума. Услышать его голос, прочитать его слова, увидеть его лицо – любое из этих действий разрушит карточный домик, который я пытаюсь воссоздать вокруг своего разбитого сердца.

– Рай?

– Да?

– Ты в порядке?

Смотрю на свою дорогую подругу, пытаясь собраться, чтобы она не смогла ничего увидеть сквозь мое фальшивое притворство, и кусаю нижнюю губу, подавляя слезы, вновь угрожающие пролиться. Качаю головой и загоняю их обратно.

– Да. Нормально. Мне просто пора на работу.

Встаю и прохожу мимо нее, отчаянно желая избежать зажигательной речи Хэдди Монтгомери. Я недостаточно проворна. Она протягивает руку и крепко удерживает меня за предплечье.

– Рай, может, он не… – она замолкает, когда мои глаза встречаются с ее глазами.

– Я не хочу говорить об этом Хэдди. – Убираю ее руку и направляюсь к себе в спальню. – Я опаздываю.

– Все готово?

Бросаю взгляд на Тедди, заканчивая последний прогон презентации в Power Point на экране в конференц-зале, и убеждаюсь, что моя улыбка выражает уверенность. На случай, если до Тедди дошли слухи, я не смогу дать ему знать, что между Колтоном и мной что-то не так. Иначе знаю, он будет беспокоиться о потере финансирования.

– Безусловно. Я просто жду, когда Синди закончит с копиями программок, чтобы разложить их поверх папок.

Он входит в комнату, пока я прикрепляю график к подставке.

– Уверен, ты заметила, что я скорректировал и добавил пару пунктов в повестку дня. Это не повлияет на твою часть выступления, но…

– Это ваша встреча, Тедди. Уверена, все, что вы добавили пройдет хорошо. Вам действительно не нужно обсуждать со мной эти изменения.

– Знаю, знаю, – говорит он, глядя на слайд на экране проектора, – но сегодня твое детище будет представлено важным шишкам.

Я искренне улыбаюсь ему.

– И я введу их в курс дела. У меня есть уточнения, бюджетные прогнозы, оценочные графики и все остальное, связанное с проектом, обновленным и готовым к представлению.

– Это же ты, Рай. Я не беспокоюсь. Ты никогда меня не подводила. – Он улыбается мне в ответ и похлопывает по спине, прежде чем взглянуть на часы. – Они будут здесь с минуты на минуту. Тебе что-нибудь нужно от меня, прежде чем я пойду их встречать?

– Ничего не приходит на ум.

Синди проходит мимо Тедди по пути в конференц-зал.

– Хочешь сначала посмотреть программки или мне просто разложить их поверх папок?

Взглянув на часы, понимаю, что на это у меня уже нет времени.

– Можешь просто положить их на папки. Очень кстати. Спасибо.

Убираю свой беспорядок, возвращаю презентацию к первому слайду и выбегаю из конференц-зала обратно в свой офис, чтобы припрятать ненужные предметы, когда в коридоре слышу резонирующий голос Тедди. Пора сделать вид, что у меня боевой настрой.

– А вот и она, – грохочет он, его голос отражается от офисных коридоров.

Останавливаюсь, мои руки заняты, и тепло улыбаюсь разряженным бизнесменам.

– Джентльмены. – Киваю головой в знак приветствия. – Очень рада, что вы здесь. Не можем дождаться, чтобы ввести вас в курс дела о проекте и узнать ваше мнение. – Смотрю на свои переполненные вещами руки и продолжаю. – Мне лишь необходимо по-быстрому убрать эти вещи, и вскоре я вернусь.

Вбегаю в свой кабинет, бросаю вещи на стол и на минутку проверяю свой внешний вид, прежде чем вернуться в конференц-зал. Вхожу как раз в тот момент, когда Тедди начинает выступать перед аудиторией. Стараясь не прерывать его приветственную речь, сажусь на первое же свободное место в начале массивного прямоугольного стола, не оглядываясь на людей в комнате позади меня.

Тедди разглагольствует об ожидаемых результатах и о том, как мы их превзойдем, пока я раскладываю перед собой бумаги. Листочек с программкой лежит сверху, небрежно пробегаюсь по ней глазами, так как знаю ее как свои пять пальцев. А потом вглядываюсь хорошенько, когда замечаю одно из изменений Тедди. Прямо под временем моего выступления лист омрачают слова «CD Enterprises».

Сердце останавливается, пульс учащается. Дыхание замирает, и я начинаю чувствовать легкое головокружение. Нет! Не сейчас. Я не могу сделать это прямо сейчас. Эта встреча слишком много значит. Ему нельзя здесь находиться. Меня начинает охватывать паника. Кровь ударяет в голову, заглушая слова Тедди. Я медленно опускаю бумагу и кладу руки на колени, надеясь, что никто не заметит их дрожь. Опускаю голову и плотно закрываю глаза, пытаясь восстановить дыхание. Насколько глупо было предполагать, что его здесь не будет? В конце концов, его пожертвования и спонсорская программа являются причиной того, что наши руки зависли над кнопкой «Пуск». Я была так поглощена тем, что избегала его и удачно сказывалась больной для некоторых мероприятий, которые должна была посещать, что полностью исключила подобную возможность из своего подсознания.

Может, Колтон не пришел. Тогда, конечно, это означает, что здесь, скорее всего, будет сидеть Тони. Не знаю, кто из них был бы хуже. Когда я больше не могу этого выносить, делаю глубокий вдох и поднимаю глаза, чтобы оглядеть людей, находящихся в помещении.

И тут же натыкаюсь на светло-зеленые глаза Колтона, чье внимание сосредоточено исключительно на мне. Карточный домик, окружающий мое сердце, с трепетом ложится на землю, и при виде его из моих легких исчезает весь воздух. Как бы я ни убеждала себя разорвать зрительный контакт, это похоже на автокатастрофу. Я просто не могу не смотреть.

Только потому, что я хорошо знаю его лицо, замечаю еле заметную разницу в его внешности. Его волосы длиннее, щетина на челюсти вернулась, под глазами залегли тени, и он кажется немного неопрятным для человека, который всегда так организован. Перевожу взгляд на его великолепное мужественное лицо и возвращаюсь к его глазам. Именно при повторном осмотре я понимаю, что обычная озорная искорка, зажигавшая их изнутри, отсутствует. Они выглядят потерянными, даже грустными, молча умоляя меня. Вижу, как пульсирует мышца на его челюсти, а сила его взгляда усиливается. Отрываю от него глаза, не желая читать его невысказанные слова.

После того что он сделал, он не заслуживает даже моего взгляда. На мгновение закрываю глаза, пытаясь сморгнуть подступающие слезы, говоря себе, что я должна собраться. Должна сохранять самообладание. И независимо от того, что я говорю себе, образ Тони, едва прикрытой футболкой Колтона, мелькает у меня в голове. Мне приходится сдерживать приступ тошноты и бороться с желанием покинуть комнату. Шок от того, что я его здесь увидела, медленно превращается в гнев. Это мой офис и моя встреча, и я не могу позволить ему повлиять на меня. Или, по крайней мере, мне придется притвориться.

Сжимаю челюсти и отмахиваюсь от страданий, когда голос Тедди медленно проникает сквозь гул в моей голове. Он представляет меня, и я поднимаюсь на подкашивающихся ногах, направляясь в начало конференц-зала, слишком хорошо осознавая, что взгляд Колтона прикован ко мне.

Стою в передней части зала, благодарная, что репетировала свою презентацию много раз. Мой голос срывается, когда я начинаю, но я медленно обретаю уверенность, продолжая. Стараюсь встречаться с глазами корпоративных боссов, а также избежать одной конкретной пары глаз. Направляю свою боль и гнев на него и его действия – и вообще на его присутствие – чтобы подпитывать свой энтузиазм по поводу проекта. Говорю о «CD Enterprises» и их грандиозном вкладе, но не смотрю в его сторону. Спокойно и лаконично завершаю презентацию и улыбаюсь аудитории. Отвечаю на несколько вопросов, а затем с радостью сажусь на свое место, в то время как Колтон встает из-за стола и направляется в начало комнаты.

Копаюсь в бумагах, пока Колтон обращается ко всем. Проклинаю себя за то, что вошла на встречу в последнюю минуту, и теперь нахожусь не на достаточном расстоянии от передней части комнаты. Он стоит так близко ко мне, что его чистый, древесный запах повисает в воздухе и затуманивает мою голову, вызывая воспоминания о нашем совместном времени. Все мои чувства в полной боевой готовности, и я бы все отдала, чтобы прямо сейчас выйти из комнаты.

Это пытка – находится в нескольких сантиметрах от человека, который заставляет любить его по необъяснимым причинам, отчаянно желать, ужасно презирать и причиняет неизмеримую боль, все одновременно.

Бесцельно роюсь в бумагах, пытаясь отвлечься, когда надрыв в его голосе притягивает мое внимание. Мои глаза отчаянно хотят посмотреть на него – выяснить причину или объяснение его действий, но я знаю, ничто не сотрет из моей головы образы того дня.

– При сотрудничестве «Коллективной Заботы» «CD Enterprises» изыскала все возможные пути, чтобы обеспечить наибольшую сумму пожертвований. Мы постучались во все двери, урегулировали все неразрешенные вопросы и ответили на все телефонные звонки. Всему уделяется равное внимание. Мы никого не упустили из виду, что, как выяснилось, происходило в прошлых проектах, в которых обычно, когда вы меньше всего этого ожидаете, появляется кто-то кого бы вы могли списать со счетов – и в итоге позволяет переломить ситуацию. Иногда тот, кого вы считали несущественным, оказывается тем, кто играет безумно важную роль.

На слове, которое имеет большое значение в наших отношениях, мои глаза инстинктивно взлетают на Колтона. Несмотря на зрителей, глаза Колтона прикованы к моим, будто он ждет от меня хоть какой-то реакции, которая сказала бы ему, что я слышала его скрытые намеки. Что мне все еще не все равно. И конечно я сыграла ему на руку. Проклятье! Изумрудные глаза впиваются в меня, на его челюсти играют мышцы, наш взгляд длится дольше, чем позволено профессионалам, послание, зашифрованное в его словах, фиксируется в моей душе.

Уголок его рта приподнимается в крошечной улыбке, когда он отрывает от меня взгляд, чтобы продолжить. И эта маленькая улыбка, это маленькое проявление высокомерия, доказывающее, что теперь он знает, что все еще влияет на меня, и бесит меня и поражает. Или он пытается мне сказать, что для него важна только я? Я в таком замешательстве. Больше не знаю, что думать.

Единственное, в чем я уверена, так это в том, что я отказываюсь быть такой девушкой. Девушкой, на которую все смотрят и думают, что она дурочка, раз постоянно возвращается к парню, который всегда ведет с ней неправильно ― спит с кем попало за ее спиной, дает ей ложную надежду, говорит одно, а делает другое. У меня есть характер, и как бы я ни хотела Колтона – как бы я ни любила Колтона – я слишком ценю то, что могу предложить кому-то, чтобы позволить ему или любому парню растоптать меня и мою самооценку. Я просто должна продолжать говорить себе это, когда его голос соблазняет меня, пытаясь вернуть и укрепить свою власть надо мной тем, чего я никогда не испытывала.