Текст книги "Робинзоны из Бомбея"

Автор книги: Кришан Чандар

Соавторы: Мальти Джоши,Бамачороно Митро,Бхишам Сахни,Чандрагупта Видьяланкар,Аруп Датта,А. Педнекар,Камала Наир,Сатьяпракаш Агарвал,Нарайон Гонгопадхай,Мастарам Урмиль
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

9. На ярмарке

Однажды пришло письмо от моего папы. Он написал, что скоро приедет и заберет меня в город, где я буду учиться в новой большой школе. Я очень расстроился. Но дедушка сказал мне, чтобы я перестал хныкать, а дядя пообещал взять меня с собой на ярмарку. Я немного успокоился и с нетерпением стал ждать этого дня.

Наконец этот день настал! Я проснулся рано утром и стал собираться на ярмарку. Мне очень хотелось купить себе зонт, и дедушка дал мне две рупии.

– Что ты собираешься делать на ярмарке с двумя рупиями? – удивился дядя.

Услыхав это, бабушка дала мне еще две рупии, чтобы я смог купить себе все, что захочу.

И вот я, дядя и наш слуга Нану отправились на ярмарку. Что там творилось! На эту ярмарку съехались со своими товарами торговцы со всех концов страны. Там было столько красивых вещей, что глаза разбегались. На ярмарке продавали все – от маленькой булавки до огромного слона. Народу было так много, что мы еле протиснулись сквозь толпу. Вскоре к дяде подошли его друзья и увели куда-то.

– Погуляй вместе с Нану. Только смотри, без меня ничего не покупай! – крикнул на прощание дядя.

Я молча кивнул головой. И мы с Нану отправились осматривать ярмарку. Какие тут продавались красивые игрушки: разноцветные воздушные шары, раскрашенные тележки, глиняные свистульки.

Мне очень хотелось что-нибудь купить, но я крепился.

Наконец мы подошли к лавке, на которой висела вывеска: «Магазин, где продается счастье». Хозяин лавки мне очень понравился. Он был такой добрый и веселый. Он всем подробно объяснял, как стать счастливым.

– Это очень просто, – говорил он. – Здесь 36 нумерованных призов, от 1 до 36, и 36 кружков. На каждом кружке нарисованы цифры от 1 до 6. Кружки лежат на столе номерами вниз. Заплатите полрупии, выберите 6 кружков, сложите цифры, и вы получите общую сумму. Это и будет означать номер вашего приза. Не бойтесь, платите деньги и обязательно что-нибудь выиграете. Стоимость выигрыша от 25 пайс до 25 рупий. Подходите, попытайте свое счастье!

Подошел какой-то старик, заплатил полрупии, набрал шесть кружков и получил сумму 9. Ему достался очень красивый будильник.

Но старик отказался от него, и хозяин лавки отдал ему 4 рупии.

Старик ушел очень довольный.

Потом попытал счастья мальчик чуть постарше меня. Он выиграл расческу, которая стоила 25 пайс. Добрый хозяин дал ему за эти деньги еще 6 кружков. И мальчик выиграл ручку за 3 рупии. В третий раз он выиграл ручные часы за десять рупий, а в четвертый – настольную лампу из слоновой кости, которая стоила 25 рупий! Мальчик ушел очень довольный.

Я тоже решил попытать счастья и взглянул на Нану. Тот весело подмигнул мне. Я заплатил полрупии и взял шесть кружков. Мне сразу же не повезло: я выиграл два карандаша. Хозяин купил их у меня за 25 пайс Я попробовал еще раз и выиграл пузырек с чернилами, который хозяин снова купил у меня за 25 пайс. Тогда я снова попытал счастья, но по-прежнему проиграл. Мне так хотелось выиграть большой приз, что я продолжал платить по полрупии, но всякий раз терпел неудачу. Наконец я проиграл последние 25 пайс.

Собравшиеся с улыбкой смотрели на меня, и никто мне не сочувствовал. Я чуть не плача отошел от магазина счастья, и мы с Нану направились к тому месту, где уговорились встретиться с дядей.

– Ты что такой печальный, Раджа? – спросил дядя. – Что-нибудь случилось?

Я молча отвернулся. Тогда Нану рассказал ему обо всем, что со мной произошло.

Вначале дядя рассердился, но потом улыбнулся и потрепал меня по плечу. Он повел меня по магазинам, купил красивый зонтик, печенья, конфет.

Когда мы возвращались домой, дядя сказал, что хозяин магазина счастья – обманщик и плут.

– Нет, дядя, – возразил я, – я просто невезучий.

– Ты не прав, малыш, – не согласился дядя. – Здесь дело не в везении.

– Но, дядя, – не сдавался я, – ведь выиграл же там один старик будильник, а мальчик – даже настольную лампу!

– Ах ты глупыш! – засмеялся дядя. – Это же его друзья. Они специально подзадоривают таких простаков, как ты. Хозяину нужно было получить твои деньги, вот он и получил их. Ну, а теперь забудь об этом и никому не рассказывай, что несчастливый, или, вернее, о том, как тебя одурачили.

А через несколько дней приехал мой папа и забрал меня с собой в город. Мне было очень жаль расставаться с дедушкой, бабушкой, дядей, с моими школьными товарищами. Мне хотелось заплакать, но папа успокоил меня, пообещав привезти сюда снова через несколько месяцев, когда у меня начнутся каникулы. Когда я снова приеду к дедушке, обязательно расскажу вам, что случилось со мной нового.

Камала Наир
Когда река заговорила

Через лаз в бамбуковой изгороди шмыгнула девочка. Оглядевшись по сторонам, она бойко зашагала по еле заметной тропинке среди рисовых полей. Это была Джанаки, которую все в деревне – и домашние, и соседи – называли ласково – Джану.

Перед Джану, насколько хватало глаз, раскинулась зеленая долина – сплошные рисовые поля. С одной стороны долина упирается в еле различимую отсюда железнодорожную насыпь, с другой ее окаймляет подернутая голубоватой дымкой горная гряда. Очертания гор отчетливо видны на чистом утреннем небе.

Джану спешит к реке, которая спокойно катит свои зеленые воды дальше к югу – туда, где было море.

Джану никогда еще не видела моря. Однако из рассказов рыбака дяди Чанду она знала, какое оно, это море.

Дядя Чанду любит рассказывать, как на своем катамаране [23]23
  Катамаран – спаренная лодка: лодка, состоящая из двух корпусов, связанных между собой общей палубой.


[Закрыть]он спускается по реке к морю, а после удачного лова тем же путем возвращается в родную деревню. По словам дяди Чанду, самое сложное для рыбака – это войти с моря в устье реки: тут требуется большое мастерство! Очень интересно слушать его рассказы. О своих приключениях на море дядя Чанду может рассказывать хоть целый день!

А еще интересней разглядывать его улов. Тут и моллюски, и мидии, и серебристые сардины, и даже, случается, небольшая акула, которую дядя Чанду почему-то называет морской собакой. Акулу обычно тут же разделывают, солят, складывают в большую корзину из пальмовых листьев, а корзину несут на кухню и подвешивают к балке.

На самой кромке полей, вдоль реки, к небу тянутся кокосовые пальмы. В погожий день их листья, будто крылья огромной птицы, раскачиваются на ветру, а ночью, когда большая круглая луна висит над далекими черными горами, листья тускло отсвечивают в лунном свете и еле слышно шелестят. А если с моря дует легкий бриз, из зарослей бамбука доносится легкое поскрипывание, словно бамбук жалуется на свою судьбу.

Джану замедляет шаг, полной грудью вдыхая пропитанный солью воздух. Иногда она останавливается и, нагнувшись, подбирает плоский камешек; в погожий день такие камешки здорово запускать с размаху вдоль гладкой, точно зеркало, поверхности реки: они летят, словно прыгают, оставляя на воде легкие скользящие следы.

Поравнявшись с деревом, усыпанным желтыми цветами, Джану срывает две веточки и закладывает за уши – точь-в-точь как модные клипсы!

В отливающей золотом глубине цветка Джану замечает крохотного желтого паучка. Испуганно подавшись назад, она тут же берет себя в руки и легонько встряхивает цветок. Крохотный золотистый паучок выпускает длинную нить и беззвучно скользит по ней на землю. «В первый раз вижу такого, – мелькает у Джану. – Желтый, совсем как цветок. Никогда б не подумала, что паук!»

Джану очень боялась пауков, хотя раньше ей всяких доводилось видеть – и маленьких коричневых, и больших черных. Желтого паучка она видела впервые.

Вот наконец и берег реки.

В зеленой траве чернеет большой плоский валун. Это ее любимое место. Джану усаживается на валуне и подпирает голову руками.

Большие черные глаза девочки задумчиво смотрят на водяную гладь. Они кажутся еще больше оттого, что веки подведены сурьмой, – не ради моды, а от глазных болезней.

Черные волосы собраны в пучок.

Из-под валуна высовывается большая зеленая ящерица. Оглядевшись, она исчезает в зарослях бамбука. Где-то в траве трещит кузнечик. Река медленно катит волны, еле слышно шелестя по гальке.

«Интересно, зачем паучки забираются внутрь цветка? – думала Джану. – Надо, пожалуй, спросить у Эттана».

Эттан – ее старший брат. На ее родном языке – малаялам – «Эттан» и означает «старший брат». Настоящее же его имя – Гопи.

Эттан ходит в школу, где его учат читать и писать. Придя из школы, Эттан обычно усаживается на веранде и принимается зубрить уроки.

Из их деревни, Джану давно это заметила, в школу ходят одни только мальчики, девочки в школу не ходят. Исключение составляет лишь Мина – единственная дочь деревенского старосты. Мать Мины любит дорогие наряды. Отправляясь в город, она надевает сари с золотой каймой и прикрывается от солнца большим черным зонтом.

У Мины тоже есть шелковый зонтик, только маленький. У остальных женщин их деревни зонтиков нет, зато они носят широкие шляпы из пальмовых листьев. В дождь такая шляпа удобнее, чем зонтик, потому что обе руки остаются свободными, но, что ни говори, зонтик все-таки красивее…

– Почему ты не пускаешь меня в школу? – не раз спрашивала Джану у матери. – Я хочу ходить в школу, как Эттан и Мина.

И мать неизменно отвечала ей;

– Ты еще слишком мала, дочка. Погоди немного.

Джану исполнилось пять лет – можно уже было записывать ее в школу, но тут родился еще один братик, маленький Раму, и мать сказала ей:

– Вот пройдет годик-другой, и ты пойдешь в школу, а пока будешь нянчить младшего братика. Мне надо работать в поле.

Но Раму исполнилось сначала два годика, потом три, и мать всякий раз говорила ей:

– Не плачь, дочка, Эттан ходит в школу, потому что он мальчик, а мальчики должны учиться. Ты же у нас одна… Ты должна помогать мне. Кто, кроме тебя, поможет мне толочь рис, заготавливать дрова, нянчить маленького братика Раму?

– А почему Мина ходит в школу? – пыталась возражать Джану. – Она тоже девочка.

– У ее отца куча денег, – отвечал отец, который к тому времени обычно возвращался с поля. – Учение – это не для девочек. Девочке надо учиться совсем другому – как приготовить обед да как убрать с поля рис. И вообще их дело – помогать по дому.

– Что ты сказал? – садясь на соломенной подстилке, проворчал дед, который все это время лежал в темном углу. – Им бы все бездельничать! Почаще учить их надо! Тростью бамбуковой, тростью! – и натужно закашлялся.

Голос у Джану дрожал, она еле сдерживала слезы, потому что никто не хотел ее понять.

– Я все – все буду делать, только пустите меня в школу. Пожалуйста, папочка!

– А кто будет смотреть за Раму, хотел бы я знать?

Джану с немым упреком взглянула на мать и тяжело вздохнула.

Оставалось только ждать и надеяться. Ничего другого ей не оставалось с той самой поры, как родился маленький братик Раму.

– Сходи-ка ты лучше к Чанду да купи немного сардин, – ласково сказала мать, чтобы отвлечь ее.

Джану взяла из рук матери деньги и отправилась к дяде Чанду.

Когда в разговоре с ним Джану сказала, что хочет учиться, Чанду рассмеялся.

– Зачем тебе учиться? – спросил Чанду. – Вместе со всеми зубрить уроки? Пустая это трата времени, скажу я тебе! Вот если бы ты попросила, чтобы я научил тебя плести сети или ловить рыбу, это было бы совсем другое дело. А то – эка невидаль – школа! – и Чанду презрительно сплюнул в воду.

Он завернул сардины в старую газету и протянул Джану:

– Вот тебе, держи. А теперь беги домой и запомни, что главное для девочки – готовиться к семейной жизни и быть хорошей женой… Да не забудь сказать матери, что сардины кончаются!

Эттану сравнялось двенадцать, он был уже почти взрослый; Раму исполнилось пять лет, и он вместе с другими ребятишками ходил в школу; а ей было уже почти десять, и она продолжала сидеть дома – нянчила братика Аппу, который был еще совсем маленький.

Улучив минутку, когда Аппу спал, а матери не было дома, Джану тайком бегала к реке. На задворки она выбиралась через лаз в бамбуковой изгороди, которой был обнесен двор. Ей нравилось бывать на реке, сидеть на берегу. Здесь было тихо, спокойно, и она чувствовала себя счастливой. Однако сегодня на душе у нее было тяжело. По щеке скользнула крупная прозрачная слезинка. Потом другая.

Блеснув на солнце крыльями, неслышно взмыл в небо зимородок.

Выползла на солнце большая зеленая ящерица.

«Почему ты плачешь, девочка?» – прозвучал вдруг тихий ласковый голос.

Джану встрепенулась: кто бы это мог быть, если вокруг никого нет? Может, ящерица? Или зимородок? Но ящерица спокойно грелась на солнышке, а зимородок уселся на самой верхушке бамбукового ствола, держа в клюве пойманную рыбу. А может, попугай?

«Не плачь, девочка, – продолжал голос, – и не пугайся. Ведь ты ходишь сюда почти каждый день».

Голос был тихий и немного сонный, как шелест реки. Неужели река?!

«Расскажи мне обо всем, что тревожит тебя, – продолжал голос. – Ты ведь знаешь, мне некогда задерживаться, потому что я постоянно спешу к морю».

«Меня не пускают в школу, – всхлипнула Джану. – Они не хотят, чтобы я ходила в школу… А мне скоро уже десять. И я хочу учиться, как Эттан и Мина. Я хочу много-много знать! Кругом столько непонятного… Почему паучок в цветке – желтый? Почему бамбук скрипит? Почему луна поднимается из-за гор? Почему головастики превращаются в лягушек?»

«Достаточно, – прошелестела река. – Ты совсем заговорила меня. Дай передохнуть. Столько «почему» сразу!.. А про луну и я могу рассказать тебе, – вздохнула река. – Луна всегда ходит одной дорогой – через горы в сторону моря, как и я».

«Даже братик Раму учится в школе», – продолжала Джану.

«Жалко, что школа стоит не у моря, – прошелестела река. – Я бы взяла тебя с собой, хоть ты и замочила б немного ноги… Правда, кое-что ты можешь сделать и сама, без моей помощи…»

«Что же, что? Скажи», – нетерпеливо спросила Джану.

«Девочка ты хорошая, и я скажу тебе, – прошуршала река. – Когда будешь дома одна, встань утром пораньше, добеги до школы – послушай, что объясняет учитель. Он увидит тебя и, может, разрешит остаться».

«Учитель прогонит меня! – воскликнула Джану. – А дома накажут!»

Волны колыхнулись, точно река засмеялась беззвучно.

«Накажут, говоришь? – тихо проговорила река. – Но ты же храбрая девочка! Ты не боишься змей… Не боишься и огромного поезда, что с грохотом проносится по мосту… Очень они шумные, эти поезда, – вздохнула река. – Мне больше нравятся морские лайнеры…»

Слушая реку, Джану и сама поверила, что не боится змей, которые водятся в зарослях бамбука.

«А что это такое – лайнеры?» – спросила Джану.

«Это большие красивые корабли, – устало проговорила река. – Они такие большие, что на каждом может разместиться чуть не тысяча человек. Лайнеры плавают по морю, и огни на них светятся всю ночь напролет».

Джану с завистью вздохнула.

«А к нам они могут приплыть?» – спросила она.

«Нет, не могут, – промолвила река. – Для этого они слишком большие. Попроси Чанду – он возьмет тебя с собой, и ты сможешь увидеть лайнер своими глазами».

«Он не возьмет меня, – горько вздохнула Джану. – И почему я не мальчик?»

«Ты все-таки сходи в школу, – сказала река. – И запомни: все зависит от тебя».

Голос реки звучал все тише, потом заглох совсем…

Джану вздрагивает и протирает глаза. Кажется, она задремала, и ей приснился этот чудный сон. Однако, когда она спрыгивает с валуна и, старательно обойдя заросли бамбука, выходит на тропинку, ей чудится, будто за спиной кто-то грустно вздыхает…

Утром Эттан и Раму, как обычно, убежали в школу. Дождавшись, когда взрослые занялись делами, а дед, позавтракав холодным рисом, прилег отдохнуть, Джану быстро причесывается и повязывает волосы красной лентой. Эту ленту когда-то подарила ей Мина. В кровати сонно чмокает маленький Аппу.

Джану потихоньку достает грифельную доску младшего брата – доска эта досталась ему от Эттана, – и принимается за рисование.

Она рисует лодку дяди Чанду, а рядом с лодкой – бамбуковые заросли и школу.

Оглядевшись по сторонам, Джану поправляет на спящем братике одеяльце и крадучись направляется к изгороди, но тут из кроватки неожиданно доносится громкий плач. Джану бегом возвращается и берет малыша на руки. Аппу ручонкой касается ее щеки и тут же снова засыпает.

– Я возьму тебя с собой, – шепчет она ему на ухо. – Но если по дороге ты снова станешь хныкать, я… я брошу тебя на берегу. Пусть тебя унесут попугаи!

Джану с трудом добирается до школы и, еле переводя дух, останавливается у приоткрытой двери. За дверью идет урок. Учитель читает сказку о том, как принц Ашока стал великим и мудрым правителем.

Джану потихоньку протискивается в дверь и, прячась за спины мальчишек в последнем ряду, потихоньку усаживается на земляной пол. Аппу молчит, и Джану внимательно слушает.

Закончив чтение, учитель принимается задавать вопросы. Ученики листают страницы учебника и дружно тянут кверху руки. Наконец учитель откладывает учебник в сторону.

– А сейчас я хочу сообщить вам приятную новость, – довольно потирая руки, говорит учитель, – На следующей неделе мы всем классом едем на экскурсию в Кожикод. Мы посмотрим город, а потом я проведу вас к морю и покажу маяк.

– А что это такое – маяк? – спрашивает Кутти, сын ткача.

– Маяк? Маяк – это башня на острове или у самого берега моря. Очень высокая башня. Ну, как, скажем, карандаш, поставленный торчком, большой-большой карандаш. На верху башни горит яркий фонарь. Прожектором называется. Ночью свет прожектора виден очень далеко. А горит прожектор для того, чтобы указывать путь морским лайнерам.

– А что такое лайнер? Лодка? – спрашивает Нану. Вместе со своей матерью Нану живет в крохотной хижине, что стоит на самом краю поля, и бегать в школу ему приходится за целых три мили.

– Кто ответит Нану? – обращается к классу учитель. – Может, это действительно лодка?

– Нет, это совсем не лодка! – забыв про все свои страхи, неожиданно подает голос Джану. – Лайнер гораздо больше, чем лодка! Это большой красивый корабль. Он такой большой, что на нем размещается почти тысяча… – И Джану вся холодеет от страха, заметив, что все смотрят на нее. Едва она заговорила, как все головы, точно по команде, разом повернулись к ней. Учитель тоже смотрел на Джану с удивлением. Вдобавок заорал потревоженный Аппу: он проснулся от ее резкого движения. У Джану даже в горле пересохло.

– Откуда ты, девочка? – мягко спрашивает учитель, – И как тебя зовут? Как видно, ты новенькая и школьных правил еще не знаешь. Разве я не говорил вам, чтобы вы не приносили в школу своих маленьких братиков и сестричек? Кто принес сюда малыша? Чей это мальчик?

Очки у учителя сползают почти на самый кончик носа. Он сердито смотрит на нее поверх очков, а класс удивленно гудит, вертя черными нестрижеными головами.

У Джану дрожат губы.

– М… меня зовут… Дж… Джану, сэр, – заикаясь, говорит она. – А это… это мой братик. Я не хотела, чтобы он кричал. Я совсем… не хотела…

– Это сестра Гопи! – выкрикивает кто-то. – А еще его зовут Эттан… Сестра того самого Гопи, что в соседнем классе.

– А зовут ее Джану, – сообщает другой.

– Это младшая дочка дяди Гопалана, – добавляет третий.

– Подойди сюда, Джану, – говорит учитель, обращаясь к ней. – Возьми братика на руки и подойди ко мне… Остальные могут быть свободны.

Ученики, толкаясь, валят к выходу, а Джану, крепко прижимая братика, проходит к учительскому столу. Она дрожит, Аппу испуганно всхлипывает. Сейчас ей совсем не хочется оставаться здесь.

Пустой класс пугает ее одним своим видом.

– Так, значит, ты младшая сестра Гопи? Прекрасный ученик – Гопи, – говорит учитель, глядя на нее поверх очков, – Он, конечно, не знает, что ты здесь. Мать, наверно, тоже разыскивает тебя… А почему ты не ходишь в школу?

Чтобы успокоить Аппу, учитель протягивает ему карандаш. Малыш испуганно прижимается к сестренке, но потом, осмелев, тянет ручонку и хватает карандаш.

Тем временем Джану объясняет учителю, почему она не ходит в школу. Учитель внимательно слушает ее.

– Если ты действительно хочешь учиться, я поговорю с твоим отцом, – произносит учитель в заключение. – Ты не беспокойся. Что-нибудь придумаем…

Когда Джану возвращается домой, на дворе уже полдень. Мать в сердцах принимается бранить ее, а отец сердито басит, что в следующий раз возьмет бамбуковую трость и проучит ее хорошенько, чтоб не убегала из дому, когда кругом столько работы. Отец всегда ворчит и грозится проучить ее, когда возвращается домой усталый.

Джану стоит, потупившись, и упорно молчит. Она не может сказать им, где была. Это ее секрет, и она будет хранить его, как хранила начищенную до блеска медную монетку, которую каждый вечер натирала соком тамаринда и, налюбовавшись, прятала под матрац. Когда Эттан вернется из школы, все узнают, где она пропадала, но даже и тогда никто не узнает, о чем говорили они с учителем. Это была ее тайна, которую она хранила у сердца, как ту самую монетку – единственное свое достояние, – что так ярко блестит на солнце.

О своем разговоре с учителем Джану вечером по секрету рассказала своей подружке Мине. Мина весело рассмеялась. Мина была хохотушка, и, когда смеялась, на щеках у нее появлялись премилые ямочки.

– Зачем бегать в школу задами, когда есть прямая дорога? – сказала Мина.

А отец Мины – деревенский староста – подумал про себя, что дочке Гопалана надо бы, наверно, родиться мальчишкой.

– Дай только ей подрасти, то ли еще будет, – хмуро заметила мать Мины.

– Пошли купаться! – крикнула Мина. – Догоняй! – и рванулась в сторону пруда.

Подбежав к берегу, Мина столкнула Джану в воду, следом кинулась сама, и они стали весело плескаться.

– В школе хорошо, – сказала Мина, встряхивая мокрыми волосами. Тебе понравится. Отец твой – он ведь поворчит-поворчит, а ходить в школу все-таки разрешит. Ты только не трусь. Про тебя мой отец сказал: «Если, говорит, будет учиться прилежно, может даже колледж [24]24
  Колледж  (англ.)– учебное заведение (высшее, среднее, специализированное среднее).


[Закрыть]закончить!»

– Даже колледж? – переспросила Джану, хотя она совсем не знала, что это такое «колледж».

Мина сделала вид, что не расслышала: она тоже не знала, что такое колледж.

Первым, кого видит Джану на следующий день перед вечером, был учитель, неторопливо подходивший к их калитке. Дрожащей рукой Джану зажигает лампу и ставит ее на веранду. В тусклом свете лампы с трудом различимы фигуры ее братьев и деда. Заложив за ухо лист священного тулси, дед беззубым ртом шамкает слова молитвы, а Эттан и Раму нестройно повторяют за ним. Раму то и дело запинается и перевирает слова.

Отец потирает ладонью щеку – он делает это всякий раз, когда волнуется, – а учитель, оживленно жестикулируя, что-то доказывает ему. Потом учитель проходит в калитку, и они продолжают беседу, стоя у бамбуковой изгороди, которой обнесен двор.

– Не бойся, доченька, – негромко говорит мать. – Я буду подменять тебя, когда ты будешь в школе. Говорят, что теперь девочки тоже должны ходить в школу. Вместе с мальчиками. Когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, я тоже хотела учиться, да бабушка запретила. А сейчас, видишь, сам учитель пришел уговаривать отца. Он и вчера приходил, когда ты бегала к Мине. Учитель говорит, что ты будешь учиться ничем не хуже Гопи… Хоть бы Гопи вырос поскорей, сдал экзамены да поступил на службу! Да не у нас, а где-нибудь в большом городе. Например, в Дели. Правда, это очень далеко: чтобы добраться до Дели, надо, говорят, трое суток ехать поездом… Ну, а что ты будешь делать, доченька, когда кончишь школу? – грустно продолжает мать. – Научишься читать, писать, научишься, может быть, шить на машинке, как мать Мины. Ну, научишься, а где возьмешь машинку? Стоит она дорого, а денег у нас нет. Какой же прок от такого учения? Ну, если уж тебе так хочется, останавливать тебя я не стану, – И, помолчав, она негромко запевает, укачивая маленького Аппу:

 
– Пташка малая, лесная,
Где ты гнездышко совьешь?
Скоро, скоро минет лето,
Сыплет, сыплет с неба дождь.
 

Джану бросается к матери и, обвив ручонками ее шею, крепко, крепко прижимается к ней.

– Мамочка, родная! Когда окончу школу, я стану учительницей, – говорит она со слезами на глазах. – Я буду ходить от дома к дому и записывать в школу всех девочек! Ну всех – всех! Вот увидишь!

На следующее утро, задолго до начала уроков, Джану по знакомой тропинке вприпрыжку спускается к реке. Сияя от радости, она усаживается на любимое место. Черные волосы ее перехвачены красной лентой, а за ухо заложен ярко-желтый цветок.

– Я сделала все так, как ты сказала мне, реченька, – говорит Джану негромко. – Я все сделала. И мне разрешили ходить в школу. Скоро я научусь читать и писать. А еще я научусь решать задачки. И тогда уж я точно буду знать, почему головастики превращаются в лягушек. И я обязательно увижу маяк и корабли… Спасибо тебе! – И она низко кланяется реке.

А река спокойно катит свои воды в песчаном ложе, и в нее задумчиво смотрятся с берега кокосовые пальмы.

Джану достает из-за уха цветок и осторожно опускает его в реку.

– Это мой подарок тебе. Донеси его до моря, реченька. Путь твой не ближний – беги, не задерживайся.

Джану с минуту стоит неподвижно, потом поворачивается и идет по тропинке, то и дело оглядываясь, а желтый цветок, подхваченный течением, относит от берега все дальше и дальше. Та беседа с рекою, конечно, привиделась ей во сне, но вот сейчас Джану действительно идет в школу, и это уже совсем не сон. Не чуя под собою ног, она несется по тропинке, еле различимой среди рисовых полей. И чудится ей, будто позади снова звучит тихий голос: «Приходи ко мне опять, девочка. Я стану рассказывать тебе про большие корабли, что бороздят океаны». Но это был всего лишь легкий бриз, напоенный соленым запахом моря.