Текст книги "Похождения в Париже"

Автор книги: Крис Юэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 18

«Банк заполнял дым. Выли сирены противопожарной сигнализации, из распылителей на потолке лилась вода. Фолкс промок до нитки, одежда прилипала к коже, как паутина. Он поднял голову, чтобы вода промыла глаза от дыма. Впереди светились зеленые таблички над дверью запасного выхода. Сотрудники и охранники убегали, наклонив головы, оберегая глаза от дыма и воды. Фолкс им не мешал, только направлялся он в противоположную сторону, к хранилищам.

Подошел к стальной двери, которую никто уже не охранял. Бросил в коридор еще пару дымовых гранат. Потом ввел код, добытый из компьютерной базы данных, которую ему удалось взломать. За дверью его ждали четыре хранилища. Фолкс направился ко второму, вставил мастер-ключ, набрал на пульте нужную комбинацию. Почувствовал, как открылся замок, после чего, ухватившись за рукоятку, распахнул массивную дверь и вошел в хранилище.

Под потолком вспыхнули яркие лампы. Фолкс увидел перед собой груды мешков с банкнотами – многие и многие миллионы американских долларов. Все он, конечно же, унести не мог, но расстегнул молнию парусиновой сумки и начал ее наполнять. Уже поставил в сумку два мешка, когда вдруг раздался пронзительный гудок, перекрывший вой противопожарной сигнализации. В гудке этом слышалась какая-то тоска, словно хранилище сожалело о том, что происходило в этот самый момент. Фолкс слишком поздно осознал, в чем дело: дверь хранилища снабдили доводчиком, о котором он не подумал. И она начала закрываться, сначала медленно, потом набирая скорость, пока не захлопнулась с оглушающим грохотом. Фолкс выругался. Закрывалось хранилище герметично, воздух снаружи не поступал. Он принялся искать кнопку, открывающую дверь изнутри. Сразу не нашел. Он не мог исключить вариант, что такой кнопки вообще не существует. По его прикидкам, кислорода оставалось минут на двадцать.

Фолкс забарабанил по двери. Сначала ладонями, потом кулаками. Удары становились все громче, учащались, а потом с другой стороны двери донесся женский голос:

– Чарли, – позвала женщина. – Чарли…»

Я оторвался от ноутбука, нахмурился, посмотрел на стену номера, пытаясь вырваться из книги и понять, что напечатали мои пальцы. Я знал, что меня клонит в сон, но чувствовал: что-то не так. Потом до меня дошло. Стучали в дверь не банковского хранилища, а моего номера.

– Чарли, – повторила Виктория. – Это я. Ты здесь?

Я поднялся. Пошатываясь, пересек номер. Халат мог не надевать, поскольку не успел снять одежду, в которой ходил прошлый день. Побывав в квартире Катрины Ам и вернувшись в отель, я собирался лечь спать, но нервное напряжение не отпускало. Поэтому я включил ноутбук и принялся за роман. И словно перенесся в тот эпизод, который описывал на бумаге: вероятно, от усталости я впал в состояние, близкое к трансу. Если сказать честно, мне было неприятно, что меня прервали.

Открывая дверь, я собирался предложить Виктории зайти попозже. Но не успел произнести ни слова, потому что она протиснулась мимо меня в номер и направилась к телевизору.

– Слава богу, что ты здесь. Новости видел?

– А который час? – Я поднялся на цыпочки, потянулся, вскинув руки над головой.

– Около восьми, – рассеянно ответила Виктория. Наставила на экран пульт дистанционного управления и принялась переключать каналы.

– Я недавно вернулся. – Я зевнул. – Что происходит?

На экране грузовики блокировали движение по автостраде.

– После этого.

– О чем ты?

Виктория озабоченно посмотрела на меня.

– Через минуту.

И минутой позже я таращился на свою физиономию. Ну не совсем на свою. Я смотрел на свой писательский образ, фотографию мужчины-модели в смокинге, которую я взял из каталога и отправил в издательство. Потом я услышал свои имя и фамилию, а фотография сменилась домом, в котором я снимал квартиру. Вход в подъезд огородили желтой лентой, у двери стояли двое полицейских, заложив руки за спину.

– И что говорят? – спросил я Викторию, признавая, что французским она владеет куда лучше, чем я.

– Они нашли тело. И теперь ищут тебя, чтобы понять, какое ты имеешь отношение к случившемуся.

Она повернулась ко мне, в глазах стояла тревога.

– Что-нибудь еще? – Я пытался сохранить в голосе спокойствие.

– Это только первый репортаж. Видишь, внизу написано: «Новость последнего часа».

Надпись как раз исчезла, и на экране появилось строгое лицо ведущей информационного выпуска новостей.

– И что теперь? – спросила Виктория.

Я пожал плечами, одернул футболку.

– Наверное, сегодня мне лучше обойтись без смокинга.

– Я серьезно. Ты не думаешь, что тебе следует сдаться?

Я потер глаза.

– Не так быстро, – пробормотал я. – К тому же они подумают, что я самозванец.

Виктория покачала головой, тяжело вздохнула. Положила руку на талию, чуть повыше пояса синих джинсов.

– Чарли, ты же понимаешь, что они очень скоро выяснят, как ты выглядишь на самом деле.

– Думаешь? Я не уверен, что оставлял в квартире свои фотографии.

– Проснись. Им нужно только поговорить с соседями и консьержем. Как только кто-то из них скажет, что на фотографии изображен не ты, они заподозрят неладное.

– Да, наверное… – Я прикрыл рот рукой, но зевок не материализовался. – А вдруг они подумают, что квартиру снимал совсем другой человек, который воспользовался моими именем и фамилией.

Виктория посмотрела на меня, как на безумца.

– Вполне возможно, – настаивал я.

Она шумно выдохнула.

– То есть ты говорить с ними не собираешься?

– Ты шутишь? Чтобы попытаться обелить себя, мне, скорее всего, придется сознаться в том, что я незаконно проник в квартиру Катрины, и что за этим последует? И потом, пока я могу назвать им только имя Бруно. Боюсь, пользы мне от этого будет немного.

– Ты нашел его этой ночью?

Я кивнул, потом указал на кровать, предлагая Виктории сесть. Сам сложил руки на груди и привалился к деревянному шкафчику. Потом, после короткого раздумья, достал из холодильника бутылку минеральной воды, скрутил пробку. Почувствовал, как пальцы обдало вырвавшимся из горлышка углекислым газом. Предложил бутылку Виктории. Она отказалась, и я с удовольствием глотнул ледяной минералки, а потом продолжил.

– Я практически уверен, что он – не убийца. – Я вытер рот тыльной стороной ладони. – Он не знал, что Катрина мертва, и, должен признать, я ему поверил.

Она вскинула голову.

– Почему?

– Интуиция.

Виктория сурово глянула на меня.

– Извини. – Я вновь глотнул воды. – Если на то пошло, в момент убийства он был на работе. Во всяком случае, я так думаю.

– Ты думаешь?

– Пока подтверждение только одно – его слово. Он говорит, что провел в банке весь день. За исключением перерыва на ленч.

– Вот видишь.

– Он встречался с Пейдж.

Я улыбнулся Виктории. Она поднесла руки к вискам. Помассировала их, словно хотела избавиться от головной боли.

– Подожди. Ты говоришь о девушке из книжного магазина?

– Именно.

– Как интересно все сходится.

Я молчал и буквально считывал мысли Виктории.

– Подожди, разве она не сказала тебе, что понятия не имеет, кто такой Бруно?

– Сказала.

– Но…

– Но прошлой ночью она там была… когда я проник в квартиру Бруно. У них, похоже, роман.

– Ага… – Она помолчала. – Я думала, может, у тебя с ней…

Я погрозил Виктории пальцем.

– Если на то пошло, у нее слишком экстравагантные вкусы.

– Экстравагантные?

– Она приковала руки Бруно к кровати. Извращенка. Только поэтому мне и удалось заставить его говорить.

– Приковала к кровати? И она – его алиби?

Я поставил бутылку минералки, поднял руку.

– Я знаю, куда ты клонишь.

– Это же очевидно. Руки Катрины связали за спинкой стула перед тем, как ее задушили. Бруно и Пейдж используют наручники в своих любовных играх. Та же история.

– Катрина не сидела голая, и смазки на ее теле я не заметил.

Виктория поморщилась.

– Хватит об этом, Чарли. Чего еще тебе нужно?

Я оттолкнулся от шкафчика, подошел к окну.

– Мотив или хотя бы намек на доказательства.

– Гм-м…

– Да, знаешь ли, на одной интуиции далеко не уедешь.

Виктория скрестила руки на груди. Я отдернул занавеску, посмотрел в проулок у боковой стены отеля. Не заметил никаких подозрительных личностей, даже котов.

Виктория глубоко вздохнула, и я, повернувшись, успел увидеть, как она расправила плечи. Высокий воротник блузки поднимался к самому подбородку. Ее глаза блеснули.

– А если я скажу тебе точное время ее смерти?

– Это будет прекрасно. Но у меня нет стола для вскрытия. Да и тела тоже.

Виктория нетерпеливо покачала головой.

– Передай мне твой ноутбук.

Я принес ноутбук. Палец Виктории заскользил по сенсорной пластине. Она открыла файл, закрыла.

– Что ты делаешь? – полюбопытствовал я.

– Послание, которое они тебе оставили… – рассеянно ответила она. – Для этого они создали новый документ. Так вот, в «Свойствах» документа должно быть указано, когда он создан, так что…

– Продолжай.

– Так вот, документ создан вчера, в четырнадцать часов тринадцать минут.

– Черт побери!

– Ты потрясен?

– Не то слово! – Я взял у Виктории ноутбук, сам посмотрел на экран. – Век живи – век учись.

Виктория улыбнулась.

– Вот тебе и перерыв на ленч, плюс-минус полчаса. И это еще не все, Чарли. У меня появились кое-какие идеи насчет документов, найденных в картине. Эй, ты меня слушаешь?

– Извини. – Я оторвал взгляд от компьютерного экрана. – Просто подумал… может, с ноутбуком я погорячился. На нем же могли остаться отпечатки пальцев убийцы.

– Ты прикасался к клавишам?

– Несколько миллионов раз. Но если тебя интересует период времени, прошедший после убийства, то ответ – да.

– Отпечатки все равно могут остаться.

– Я не эксперт, но, полагаю, будет не так-то просто снять отпечаток пальца с клавиши, если он как следует замазан моими пальцами.

Виктория поморщилась, но не могла не признать мою правоту.

– И знаешь, убийца, вероятно, не забыл надеть перчатки. Однако вероятность того, что его пальчики остались, есть, пусть и маленькая. Поэтому я думаю, что тебе лучше закрыть ноутбук. И послушать меня.

Я встретился с ней взглядом, отложил ноутбук в сторону.

– Если ты предлагаешь мне отложить работу над романом на несколько дней, я, пожалуй, соглашусь.

– Так вот, – начала она, – помнишь листок с шестизначными числами? Я думаю, это идентификационные коды отделений банков. [13]13
  На территории Великобритании приняты шестизначные коды.


[Закрыть]

Виктория радостно улыбнулась, словно только что решила очень сложную анаграмму.

– Ты так думаешь?

– Уверена.

Я прикусил губу.

– А французские банки используют такие же коды?

По лицу Виктории пробежала тень сомнения.

– Полагаю, что да.

Я наморщил нос: меня она не убедила.

– Возможно, ты что-то нащупала. Но французы могут использовать совсем другую структуру кодов.

– Но принять во внимание стоит, так?

– Безусловно. Только куда это нас толкает? Если это банковские коды, то, возможно, намечалось ограбление банка?

– Логично.

– Правда? А по мне, не слышал ничего более безумного.

Виктория нахмурилась.

– В самом ограблении ничего безумного нет, – продолжил я. – Но ты должна признать… таких совпадений не бывает. Я пишу книгу об ограблении банка и одновременно, уже в реальной жизни, натыкаюсь на план подготовки такого вот ограбления. Это уж чересчур.

– Но не противоречит теории вероятности.

– Прямо-таки квинтэссенция совпадений.

– Но без банка здесь точно не обошлось. К примеру, Бруно работает в банке.

Я кивнул, думая, стоит ли развивать тему банков.

– Что молчишь?

– Ты еще не все знаешь. – Я решил, что развивать надо. – Бруно познакомился с Катриной в том самом банковском отделении, услугами которого она пользовалась. Она держала какие-то ценности в хранилище.

– Вот видишь!

– Не знаю, Вик…

– Перестань. Все логично. Хотя, конечно, и может выглядеть невероятным совпадением…

– О чем это говорит? Катрина планировала ограбления банков, коды которых указаны на листке, – если, разумеется, допустить, что это идентификационные коды?

– Возможно.

– А чертежи, электрические схемы и фотографии – составная часть плана ограбления шести банков в центре Парижа? Клиент Пьера знает об этом – вот почему меня и наняли на эту работу. И как минимум еще один человек знает об этом, возможно Бруно или Пейдж, – вот почему они убили Катрину в моей квартире и оставили послание в компьютере? Но одно с другим никак не вяжется, потому что Бруно продал картину в галерею.

– Слушай, я не говорила, что знаю все ответы.

– А кроме того, все это – зеркальное отражение книги, которую я сейчас пишу.

– Ладно! – Она вскинула руки. – Ты выразился более чем ясно.

Я шумно вздохнул, оттолкнулся от деревянного шкафчика, направился к ванной.

– Куда идешь? – спросила Виктория.

– Принять душ. Скоро у меня встреча с Пьером.

– Ты пойдешь?

– Конечно. И сначала мне нужно подумать. Вот и собираюсь сунуть голову под горячую воду. Может, удастся прочистить мозги и переосмыслить известные нам факты. После чего я попрошу тебя об одной услуге.

– Услуге?

– Да! – я сунул руку в карман и достал водительское удостоверение Катрины Ам. – Потренируй свой французский. Возможно, он тебе понадобится.

ГЛАВА 19

Мне потребовался почти час, чтобы добраться от отеля на Монмартре до станции метро «Военная академия», расположенной у дальней части Марсова поля. Тем не менее прибыл я на несколько минут раньше срока, поэтому мог неспешно пройтись до уличного кафе, в котором встречался с Пьером двумя днями раньше. Конечно, меня так и тянуло рассказать Пьеру все, учитывая, что он наверняка слышал об убийстве Катрины, однако внутренний голос настоятельно рекомендовал придержать часть сведений при себе. Второй раз мне поручали работу, которая заканчивалась чьей-то смертью, а мое имя попадало в список подозреваемых в убийстве, и это, надо отметить, совершенно меня не радовало.

После того как полиция обнаружила тело Катрины, я чувствовал себя под открытым небом неуютно. Квартира моя находилась неподалеку, я не сомневался, что там теперь кишат технические эксперты и фотографы криминальных изданий, а французские власти с полным правом считают, что я скрываюсь от правосудия. Гримироваться я, конечно, не стал, поскольку искали они мужчину куда более красивого, чем я, но все могло перемениться, и очень скоро. Едва ли полиции понадобилось много времени, чтобы составить мой фоторобот, а то и найти мою настоящую фотографию в каком-нибудь закоулке интернета.

Я попытался изгнать страх из головы и велел себе не отворачиваться от каждого приближающегося прохожего. Я вел себя так, словно чувствовал за собой вину, и этим мог привлечь к себе ненужное внимание. Мысль о том, что меня обязательно поймают и это лишь вопрос времени, мешала сосредоточиться на предстоящей встрече. Я понятия не имел, какой будет реакция Пьера, когда он увидит, что картины у меня нет, а любые неожиданности лучше всего встречать, мобилизовав внутренние резервы.

Я уже полез в карман за солнцезащитными очками, но опустил руку и покачал головой. При первой нашей встрече Пьер заметил, что я смотрюсь в них очень странно, а этот день выдался еще более мрачным, чем тогда: серое небо опустилось совсем низко и в любой момент грозило пролиться дождем. Дул легкий ветерок, но он нисколько не освежал. Я, конечно, мог не спать довольно долго, но при этом опасался, что в самый неподходящий момент мозг даст осечку, а то и просто отключится.

На подходе к кафе я увидел, что Пьера нет. Мне и в голову не приходило, что он может не объявиться, но теперь я подумал: на то есть причины. Посмотрев телевизионные новости, он мог решить, что идти на встречу со мной рискованно, или предположил, что я уже покинул Париж. Конечно, мне следовало позвонить ему из отеля. Я допустил глупую ошибку и теперь подвергал себя немалому риску, бродя по городу. Почему я это сделал? Может, потому что от усталости путались мысли. Или сыграла роль уверенность в том, что полиция будет искать не меня, а мужчину, изображенного на обложке моих книг. Я уже начал думать, что за самоуверенность мне придется заплатить высокую цену, когда незнакомый голос справа от меня произнес:

– Боюсь, ваш друг не сможет сегодня встретиться с вами.

Я повернулся и увидел одетого с иголочки мужчину – в твидовом костюме, темно-коричневом галстуке, – который сидел на парковой скамье и расслабленно улыбался. В руке у него была свернутая в трубку газета.

– Простите? – выдавил я.

– Ваш друг Пьер… так, кажется, вы его называете… боюсь, сегодня он не сможет составить вам компанию. Не изволите присесть?

Мужчина, несомненно, приехал в Европу из тех же мест, что и я. Он говорил на хорошем английском, четко произносил каждое слово, звуки слетали с его языка, словно отрезанные скальпелем. Я вдруг понял, что вижу его не в первый раз. Конечно же, это господин в костюме-тройке, который сидел в кафе неподалеку от нас с Пьером.

– Это хорошо, – он прочитал мои мысли, – что вы меня узнаете. Очень хорошо.

Мужчина похлопал газетой по деревянной скамье рядом с собой. Я с подозрением глянул на это место.

– Да садитесь же. Не будете же вы стоять до вечера.

Я с неохотой опустился на скамью. Мужчина достал из кармана золотые часы, сверился с ними. Не знаю, произвела ли на него впечатление моя пунктуальность. Он закрыл часы, вернул в карман жилетки, сшитой из того же твида, что и костюм, и, несомненно, в Лондоне. Усов он не носил, а мог бы. Короче, выглядел он так, словно только что вышел со съемочной площадки очередной комедии «Илинг студиос». [14]14
  Английская киностудия, известная своими комедиями в конце 1940-х – начале 1950-х гг.


[Закрыть]

– Вы, разумеется, знаете, что Пьер – не настоящее имя, – небрежно добавил мужчина.

– Кто вы?

– Натан Фармер. – Он расправил плечи. – А вы – Чарли Ховард, писатель. – Он постучал газетой по моему колену. – По крайней мере эта ваша профессия известна лучше. Но я знаю, что вы еще и ловко управляетесь с замками.

– Послушайте, я понятия не имею, кто вам все это сказал, но…

– Т-с-с, – прошептал он, прерывая меня. – Давайте не будем играть в эту игру. Мне много чего известно, господин Ховард. Это мой бизнес. Полагаю, меня можно называть сборщиком информации.

Я в упор посмотрел на него.

– И для кого, позвольте спросить, вы собираете информацию?

Он лукаво глянул на меня, глаза блеснули, словно мой вопрос очень ему понравился.

– У меня есть клиенты, господин Ховард. Я неплохо справляюсь с тем, что делаю, знаете ли. В некоторых случаях интересы моих клиентов совпадают. Так уж получилось и с вами. Точнее, с картиной, за которую вам заплатили.

– Боюсь, я потерял ход ваших мыслей.

Натан Фармер глубоко вздохнул, положил правую ногу на левую. Туфли он в этот день надел коричневые, цвета свежезаваренного чая, начищенные до зеркального блеска.

– Я понимаю, поверить в это трудно. Фактически невозможно. И тем не менее, когда этим утром я разговаривал с вашим другом, ему просто не терпелось рассказать мне все, что вы обсуждали двумя днями раньше.

– Вы разговаривали с Пьером?

Фармер кивнул.

– В полицейском участке. К сожалению, его арестовали. Обвинений пока не предъявлено, но, смею предположить, если понадобится, мы что-нибудь найдем. Но все будет зависеть от вас.

– От меня?

– От вашего желания сотрудничать. Вас, возможно, не сильно волнует благополучие вашего друга. В этом случае, – он провел пальцами вдоль едва видной стрелки на брюках, – мне не составит труда передать в полицию ваши настоящие приметы. И если вас покажут по телевидению, боюсь, это сильно осложнит вам жизнь.

Я подумал о том, чтобы сыграть под дурачка, но не стал попусту тратить время. Этот человек знал, о чем говорит, и у меня возникли опасения, что на встречу он пришел не один. Возможно, пара громил притаилась за кустами, которые росли позади скамьи.

– Почему бы нам не пройтись? – предложил я. – Хочется немного поразмяться.

– Как вам будет угодно.

– А газету оставьте здесь. – Я вынул сложенную газету из его руки и бросил в урну.

– Это еще зачем? – нахмурившись, спросил он.

– Мне неизвестно, на кого вы работаете, но я написал достаточно детективов, чтобы знать, как легко спрятать микрофон в сложенной газете. И позвольте мне взглянуть на подкладку вашего пиджака.

– Я разочарован. Ведь вы выпускник престижного учебного заведения. Я полагал, что буду иметь дело с образованным человеком.

– Просто покажите.

Фармер развел руки, предлагая мне ощупать его. Я так и сделал, стараясь не привлекать лишнего внимания.

– Заглянете под язык в поисках капсул с цианистым калием?

– Это уже перебор. Пошли. Можете рассказать мне все, что собирались.

Мы неспешно двинулись к Эйфелевой башне. Я не возражал. Толпы туристов у ее подножия обеспечивали хоть какую-то защиту и усложняли слежку – при условии, что Фармера сопровождали его люди. Я об этом ничего не знал. Возможно, он пришел на встречу один, а если нет – чего упрощать ему жизнь?

– Картина у вас? – спросил он, когда мы миновали четыре туристических автобуса и приблизились к очереди, выстроившейся у правой опоры башни.

– Вы про сцену на Монмартре?

– Да.

– Написанную маслом? С подписью Мэньи?

– Да, да!

– Тогда, увы, ее у меня нет.

Фармер повернулся и посмотрел на меня. Губы его разошлись, продемонстрировав мастерство дантистов.

– Только не принимайте меня за дурака, господин Ховард, – сказал он по-прежнему размеренно и спокойно.

– У меня и мыслей таких нет. Сейчас я скажу вам чистую правду. Картины не было в квартире, когда я проник туда, чтобы украсть ее.

Губы Фармера скривились, словно он съел что-то кислое.

– Не было, говорите…

– Именно так. Но есть и светлая сторона. Я знаю, кто ее взял.

Фармер выдержал паузу, с тем чтобы прийти в себя.

– Пожалуйста, говорите.

– Один парень по имени Бруно. Какой-то шарлатан. Уговорил меня залезть в эту самую квартиру под каким-то предлогом двумя днями раньше.

Фармер развернулся на каблуках, его глаза переполняло презрение. От лотка по левую руку доносился запах сладкого: засахаренного попкорна, блинов с клубникой, сахарной ваты. Рядом с лотком какой-то мужчина средних лет выстраивал дочерей, чтобы их сфотографировать.

– Это чистая правда, – повторил я. – Такого и не выдумаешь.

– Даже если я вам поверю, – он сощурился, – сомневаюсь, что вы сможете мне сказать, где найти этого Бруно.

– С удовольствием бы сказал, если все было так просто. Но, боюсь, зовут его совсем не так, и мои поиски пока ни к чему не привели.

– И что вы теперь собираетесь делать?

Я посмотрел поверх плеча Фармера на приближающегося жандарма, его синяя фуражка мелькала среди окружающих нас туристов. Он вроде бы и не искал меня, но само его присутствие действовало на нервы. Я взял Фармера под локоть и увлек к Сене. Мы подошли к набережной в тот самый момент, когда зажегся зеленый свет для пешеходов, пересекли мостовую перед застывшими автомобилями, ступили на мост Йены. Я посмотрел вниз, на речные трамвайчики, стоящие у берега, слишком большие и угловатые, чтобы вписываться в композицию.

– Отвечаю на ваш вопрос. – Я вновь повернулся к моему лощеному спутнику. – Я не знаю, что мне теперь делать. Из-за вас, между прочим. Я собирался спросить Пьера, известно ли ему что-нибудь о женщине, которую нашли мертвой в моей квартире. Надеюсь, вы понимаете, что убили ее с целью надавить на меня?

– Несомненно.

– Я, кстати, ее не убивал. Вы не спросили, но я подумал, что вам, возможно, эта информация не помешает.

Он встретился со мной взглядом.

– Понятно.

– Как насчет вас?

– Простите?

– Это не вы, часом, ворвались в мою квартиру и убили ее?

Фармер поджал губы.

– Ну что вы!..

– А те люди, на которых вы работаете?

– Нет, – резко ответил он. – Я не убийца, господин Ховард. Как и мои клиенты, которых я представляю.

Он посмотрел вперед, на величественный фасад Трокадеро. Били декоративные фонтаны, но зеленые лужайки у вспененной воды пустовали: сказывалась ненастная погода. Несколько чернокожих торговцев попытались привлечь наше внимание, предлагая миниатюрные копии Эйфелевой башни и разложенные на расстеленных на земле одеялах сумки – подделки изделий известных фирм. Я заметил, что к одеялам пришиты ручки: при появлении полиции торговая точка быстро сворачивалась. Справа от торговцев молодежь каталась на роликах между пластиковыми конусами, расставленными на гладком асфальте. В ярких костюмах, с большими наушниками на головах они казались пришельцами из будущего.

– И что теперь? – спросил я.

– Мне нужна картина, господин Ховард. Вот и все.

– Вы позволите спросить, зачем? Пьер показывал мне фотографию. Должен сказать, картина отвратительная. Больших денег, по моему разумению, не стоит. Но клиент Пьера соглашался выложить за нее кругленькую сумму. А теперь появляетесь вы, ведете себя, как перенесшийся в наше время член банды с Лавендер-Хилл, [15]15
  «Банда с Лавендер-Хилл» – комедийный детектив (1951), снятый «Илинг студиос». Премия «Оскар» за лучший сценарий.


[Закрыть]и я не могу не задать вопрос: что привлекает людей в этой чертовой картине?

– Это обычная картина, господин Ховард.

– Правда?

Он улыбнулся. Совсем как учитель – бестолковому ученику.

– Так вы добудете мне картину?

– Я вам уже сказал. Бруно я найти не могу и…

– Да, да, я помню, что вы мне сказали. Но теперь, надеюсь, у вас появится мотив, и вы удвоите усилия. Два дня, господин Ховард. Потом картина должна быть у меня. Если вы ее не принесете, мои люди в полиции предъявят Пьеру обвинение в скупке краденого. Вы думаете, вас это не коснется? Речь пойдет о неких вещичках, с которыми вы уехали из Амстердама. И, пожалуйста, не оскорбляйте меня словами о том, что вы не знаете, о чем речь. У меня есть связи и в нидерландской полиции.

Я нахмурился.

– Прошло больше года.

– Да, но это ничего не меняет, не правда ли? После этого, полагаю, ваш друг сообщит полиции ваши имя, фамилию и приметы. И это усложнит и без того незавидное положение, в котором вы оказались из-за этого убийства.

– Я же сказал, что ее не убивал.

– И я вам поверил.

– Правда?

Фармер кивнул.

– Я сталкивался с убийцами, господин Ховард, и вы – совсем другой породы. Ловкий вор, возможно. Но не хладнокровный киллер.

– Я польщен.

Я указал на каменные ступени, ведущие к Трокадеро, и мы с Фармером начали подниматься по ним. Какое-то время мы молчали, и я попытался навести в мыслях некое подобие порядка. Но не знал, что сказать и как. Документы, спрятанные между холстом и картоном, не составляли для Фармера тайны. Я в этом не сомневался, но упомянуть о них не мог, потому что тем самым признался бы во лжи: я уже успел сказать, что картина ничего особенного не представляет. Эти документы наверняка вели к чему-то серьезному. Такие личности, как Натан Фармер, не бултыхались на мелководье преступного мира, где пребывал я. Нет, он обитал в тех глубинах, о которых я не решался и подумать. Не акула – нет. Скорее, осьминог, терпеливо ожидающий, пока кто-нибудь окажется в пределах досягаемости его вытянутых щупалец.

Неужели это Фармер оставил послание на моем компьютере? Он находился в моей квартире, когда убивали Катрину? Какую реакцию вызовет мой вопрос о послании, оставленном в ноутбуке?

– Как мне вас найти? – спросил я, когда мы поднялись на верхнюю ступеньку.

Фармер сунул руку в карман и достал визитку. Плотная бумага цвета слоновой кости, золотое тиснение. Все высшего качества.

«Натан Фармер. Конфиденциальные услуги», – прочитал я. И телефон.

– Звоните в любое время. Вас обязательно свяжут со мной.

– Я посмотрю, что удастся сделать.

– Пожалуйста! – Он протянул руку. – Меня ждет автомобиль. – Он указал за мое плечо на припаркованный «Ягуар», серо-стальной, цвета неба; за рулем лимузина сидел шофер.

Я наморщил лоб.

– Но как вы…

Он улыбнулся, махнул рукой.

– Два дня, господин Ховард.

И пошел к машине, оставив меня таращиться на визитку. Я надавил подушечкой указательного пальца на острый край визитки, поднял голову, поспешил за ним.

– Последний вопрос. – Я схватил Фармера за бицепс, что ему определенно не понравилось. – Вы – настоящий? Уж простите за этот вопрос, но я не так давно встретил одного парня, такого же, как вы. На деле он оказался мошенником.

– Ах, да… действительно. Я прочитал вашу книгу, знаете ли. Любопытные приключения. – Он стряхнул с руки воображаемые пылинки, поправил галстук. – Но, боюсь, на этот раз вы попали совсем в другую историю, господин Ховард. И я, как вы изволили выразиться, очень даже настоящий.

На этот раз, когда он повернулся, чтобы уйти, я мешать ему не стал. Водитель в униформе вышел из «Ягуара», открыл заднюю дверцу. Я наблюдал, как Фармер залезает в просторный, обитый кожей салон, удобно усаживается. Водитель захлопнул дверцу. Автомобиль уехал. Фармер не оглянулся.