Текст книги "Похождения в Париже"

Автор книги: Крис Юэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 23

– Возможно, после того, как я объясню тебе, что к чему, ты поймешь, что шансы у нас не такие уж маленькие, – сказала Франческа.

– Я весь внимание.

Мы вдвоем вышли на плоскую крышу дома, в котором размещался книжный магазин. Здесь не было ни вьющихся растений в горшках, ни решеток, по которым они могли бы виться, зато сюда не поленились затащить пластиковые столики и стулья. На столе, за который мы уселись, стояла пепельница с логотипом известной бельгийской пивоваренной компании. Я держал в левой, здоровой руке зажженную сигарету и вдруг подумал, что курю больше и быстрее, словно хочу угнаться за Франческой. Она, правда, никогда не докуривала сигарету до фильтра, вдавливала окурок в пепельницу и брала следующую. За день она, вероятно, выбрасывала с полпачки сигарет.

– Я думаю с чего начать, – добавила она. – История достаточно запутанная.

– Начните с чего угодно, – предложил я. – Всегда можно вернуться назад.

– Ретроспекция, – она поморщилась, – не самый лучший метод.

– Но лучший друг детективщиков.

– Некоторых, возможно.

Она глубоко затянулась и выпустила дым через ноздри. Под столом я раздвинул пальцы правой руки, проверяя болевые ощущения. Их хватало: в сустав словно насыпали толченого стекла.

– Я не считаю, что для романа это минус.

– Ты, естественно, слышал о муже Катрины.

Я покачал головой, а Франческа так сильно затянулась, что ее сигарета вспыхнула, как стоп-сигнал.

– Ты не слышал о Жераре Аме?

Я положил правую руку на бедро: решил, что пальцам нужен отдых. И действительно, боль начала утихать.

– Святой Боже, и ты числишь себя профессионалом?

– Как я понимаю, он – один из моих конкурентов?

– Нет, он не в твоей лиге. Ты слышал о «Группе трех»?

– Какая-то известная рок-группа?

На этот раз Франческа с силой воткнула окурок в пепельницу. А могла бы и в мой палец, если бы я предусмотрительно не убрал руку под стол. Она тут же закурила новую сигарету.

– В мае тысяча девятьсот шестьдесят шестого года в разных районах Парижа одновременно ограбили три инкассаторских автомобиля. Добыча составила почти миллион франков. Это ограбление стали называть «Группой трех».

– Звучит неплохо.

– Организовал все Жерар.

– Ясно. И этот Жерар был мужем Катрины?

– Тогда – нет, – уточнила Франческа. – В шестьдесят шестом Катрина еще училась в школе. А вот Жерар уже сделал себе имя.

Я вспомнил фотографию в квартире Катрины: она и мужчина с конским хвостом.

– Уверенный в себе и самостоятельный мужчина.

– Гений, между прочим. – Франческа подняла руку, словно ожидала, что я буду протестовать. – Да, я знаю, слово это основательно затерли. Но вот он действительно гений. Какой он пользовался техникой. И как все организовал! Никаких тебе мобильников. Наручные часы и координаты на карте – только на это он и мог опереться.

– Хорошо, я вас понял.

– Плюс такой красавчик. В тогдашнем Париже он был знаменитостью. Во всяком случае, в тех кругах, где вращалась я.

– Артистическая среда?

Франческа наморщила нос, будто унюхала что-то неприятное.

– Наверное, можно сказать и так. Но в действительности я говорю о людях со схожим образом мышления. Либералы, анархисты, авангардисты, как ни назови. Но я встречалась с Жераром и… – Она расправила плечи. – Какое-то время мы были парой.

Я чуть подался назад, выпустил дым из уголка рта.

– И что?

– Романа века у нас не получилось. – Она взмахнула рукой. – Но он был обаятельным человеком. И очень опасным.

– То есть какое-то время вы плыли в одной лодке.

Франческа мрачно глянула на меня.

– Мы остались друзьями. Он часто приходил сюда, делился секретами. Ему нравилось говорить о том, что он задумал. Я не возражала. Меня его планы всегда завораживали. Увы, – она пожала плечами, – он говорил не только со мной.

– Вы хотите сказать, он был слишком общителен?

– Да. Разумеется, в этом ничего плохого нет, но до тех пор, пока тебе не встретится человек, доверять которому нельзя.

– И такое случилось?

Франческа так резко затянулась, что я услышал хрипы в горле.

– Его поймали. В середине семидесятых. При еще одной попытке ограбления нескольких инкассаторских автомобилей.

– Только та попытка громкого названия не получила.

– Они его ждали. Вся банда отправилась в тюрьму, а Жерар получил самый большой срок.

– Понятно. – Я выдохнул струйку дыма. Импульсы боли по-прежнему расходились от пальца по всей руке. – И когда возникла Катрина?

– Гораздо позже. Пять или шесть лет тому назад. Жерар тогда вел себя как добропорядочный гражданин. Они встретились и быстро поняли, что их влечет друг к другу.

– Несмотря на разницу в возрасте.

– Скорее, именно из-за нее. Я их и свела, видишь ли.

– Вы?

Франческа одарила меня дьявольской улыбкой, убрала клок волос за ухо, прошлась пальцами по сухой коже лба.

– Я дружила с Катриной. Даже купила пару ее картин для магазина.

– Правда? – Я подумал о том, что видел в магазине только книги.

– Мне пришлось их продать, – объяснила Франческа.

– Ясно. Вы знали ее и знали его, вот и выступили в роли сводни.

– Именно.

– У них возникли отношения, о которых Шекспир мог бы написать сонет, а вы испытали чувство глубокого удовлетворения. Ведь все это время старина Жерар планировал ограбление Центра Помпиду.

Франческа отбросила голову назад и расхохоталась, вновь продемонстрировав мне желтые от никотина зубы.

– Ты мне определенно нравишься.

– Разумеется. Это же любимая фантазия молодых – сидеть вдвоем и обсуждать вооруженное ограбление. Почему бы вам не рассказать мне остальное?

– Остальное? – Франческа поджала губы. – Катрина – талантливая художница.

– Была. Я видел ее картины.

Франческа кивнула. Затушила длинный окурок, зажгла новую сигарету.

– Я видел созданную ею копию Пикассо, – продолжил я. – По крайней мере предполагаю, что это ее работа.

Франческа вновь кивнула, но чуть более настороженно.

– Как я понимаю, идея принадлежала Жерару.

– Ох, нет! – Она выдохнула облако дыма. – Я думаю, Катрине. Когда-то она мне на что-то подобное намекала.

– Намекала? Почему вам?

– Я вращалась в тех же кругах, что и Жерар. Столь честолюбивых планов, конечно, не строила, но время от времени находила людей, обладающих определенными способностями.

– Вроде вашего итальянского специалиста по замкам.

– Совершенно верно. – Она описала сигаретой широкий круг. – И несколько раз в год, как только я чувствовала, что могу полностью доверять людям, которые окружали меня, мы совершали небольшую кражу.

– Вот этого я не понимаю. Разве люди приходят к вам не потому, что их притягивают книги?

– Именно поэтому, но беру я только избранных. Потому что очень хорошо разбираюсь в человеческих характерах.

– Это видно.

– Вот и тебе я доверяю, понимаешь?

Она лукаво мне улыбнулась, ее глаза вспыхнули. И у меня возникло ощущение, что она со мной флиртует.

– Вернемся к Катрине, – предложил я. – Почему Пикассо?

– Потому что она им занималась. Работала архивистом в Центре Помпиду.

– Правда? – Я нахмурился. – Но я слышал, что она работала около Орлеана.

– Да перестань, Чарли, ты должен знать, как устроена работа крупнейших музеев.

Я пожал плечами.

– Не знаешь? – Она затянулась. – Понимаешь, у них столько экспонатов, что в одном здании их не уместить. Место ограничено, к тому же всегда есть опасность пожара. Взять тот же Центр Помпиду. Они выставляют где-то четверть своей коллекции. Остальное показывается в других местах или хранится в запасниках.

– В Орлеане?

– По всей Франции. Так снижаются риски. Я знаю три места, где хранятся части коллекции. Возможно, их больше.

– И Катрина работала в одном из них?

– Да.

Я поднес руку к подбородку, потер появившуюся там щетину.

– Но что ей это давало, если картина, на которую она нацелилась, висела в музее?

– Да ладно, Чарли, музей обычно приобретает не только картину.

Она сощурилась, затянулась, кончик сигареты ярко вспыхнул.

– Продолжайте.

– Это могут быть зарисовки, эскизы, какие-то поясняющие записи. Все зависит от художника.

– И Пикассо делал эскизы, так?

– Не всегда. Но для «Гитариста» делал.

– То есть Катрина могла воспользоваться результатами его подготовительной работы?

Франческа энергично кивнула.

– Она копировала эскизы, снова и снова. По правде говоря, уровень мастерства Катрины позволял ей достаточно быстро перенять стиль любого художника.

– Даже Пикассо?

– Я говорю о кубизме, – подчеркнула Франческа. – Выглядит это сложно, что есть, то есть. Ни мне, ни тебе не под силу. Но если представить это как череду фрагментов… Художнику достаточно разобрать картину на отдельные квадратики, а потом сложить их в прежней последовательности.

– Так просто?

– Если практиковаться на одной и той же картине, то просто. Ты же видел результат.

– Да, конечно. И что произошло потом?

Франческа собралась ответить, но тут что-то попало ей в дыхательное горло. Она сглатывала, моргала, потом начала кашлять, сухо, скрипуче. Кашляла, дергалась, плевалась, но что-то по-прежнему перегораживало доступ воздуха в легкие.

– Похлопать вас по спине? – предложил я.

Франческа отмахнулась, к лицу прилила кровь, кашель усилился. Она отвернулась от меня и выплюнула сгусток бог знает чего на залитую битумом крышу. Вероятно, тот же битум.

– Извини. – Она прижала руку к вздымающейся груди, вновь затянулась. Этот приступ кашля так и просился в рекламный ролик кампании о вреде курения. – Так на чем мы остановились? – Ее голос стал на октаву выше.

Я улыбнулся, словно очарованный ее манерами.

– Вы рассказали мне о подделке, изготовленной Катриной, и я спросил, что за этим последовало.

– Ты, наверное, заметил, что охрана экспонатов в Центре Помпиду не на должном уровне?

– Тут я ничего сказать не могу. Камеры наблюдения есть, датчики системы сигнализации тоже, сотрудники в каждом зале плюс толпы посетителей.

– Вот здесь в игру вступил Жерар. – Франческа вытащила из рукава платок и промокнула губы.

– Позвольте догадаться – он придумал хитрый план.

– Скепсис тут неуместен. Я же говорила тебе, он гений. Но, думаю, даже он удивился легкости стоящей перед ним задачи.

– Неужели?

– Он просто ходил гоголем!

– Он сам рассказал вам об этом плане?

– Мне. И другим людям, своим знакомым. Слишком многим людям.

– Ага! – Я поднял палец. – Все дело в том, что Жерар любил поговорить.

– Именно так.

– То есть урок не пошел ему впрок? Когда его поймали в прошлый раз.

Франческа улыбнулась.

– Не то слово. Между прочим, он и сейчас за решеткой.

Я нахмурился.

– За то, что слишком много болтал?

– Нет, нет! – Франческа покачала головой. – Просто не устоял перед искушением. Пока готовил кражу картины Пикассо, подвернулась другая возможность. Коллега предложил напасть на инкассаторский автомобиль, и Жерар согласился.

– Вы надо мной смеетесь. Его арестовали?

Она кивнула, на губах заиграла довольная улыбка.

– Он ждет суда. Обвинение просит восемь лет, хотя адвокат Жерара уверен, что дадут восемнадцать месяцев. Два месяца он уже отсидел.

– Восемь лет? За ограбление, которого не было?

– Я же говорю, он – знаменитость. Рецидивист. Но у него лучший адвокат в Париже.

– Возможно. Однако планы кражи из Центра Помпиду рухнули.

Франческа рукой разогнала окружавшее ее облако сигаретного дыма.

– Жерар не сможет пойти на это дело, тут ты прав. Но его планы остались.

– Те самые планы, о которых знало множество людей…

– Именно.

– И Катрина попыталась найти других исполнителей?

– Как я поняла, это идея Жерара. Он шанс упустил, но придумал, как все-таки извлечь прибыль: насоветовал Катрине найти людей, которые его план купят.

– Кого-нибудь вроде вас.

Франческа пожала плечами и затушила сигарету. На этот раз не потянулась за следующей.

– А Натан Фармер?

Она покачала головой.

– Он, скорее, привратник.

– То есть работает на музей?

– На страховые компании. Но они предпочитают это не афишировать. Его методы не всем нравятся.

Я помолчал, обдумывая услышанное. Убрал левую руку под стол и прикоснулся к укушенному суставу. Палец был влажный и мокрый, но боль вроде бы уходила. Сустав словно закостенел, и я подумал, что пройдет немало времени, прежде чем палец снова начнет сгибаться.

– Допустим, я всему поверил, но почему вы отправили Паоло и Майка в квартиру Катрины?

Франческа посмотрела в сторону острова Ситэ.

– Она решила продать картину кому-то еще.

– Кому?

– Не знаю. Я, естественно, не могла этого допустить.

Голова у меня пошла кругом, я отчаянно пытался сосредоточиться.

– Так сколько людей хотели заполучить эти планы?

– Я думаю, больше пяти.

– А среди них были склонные к насилию?

Она пристально посмотрела на меня.

– Ты предполагаешь, что смерть Катрины – дело рук кого-то из них?

– Есть такая мысль.

– Чарли, скажи мне правду. В вопросах морали позиция у меня очень гибкая.

– Я действительно ее не убивал.

Франческа улыбнулась, показав желтые зубы, откинулась на спинку стула, выдохнула из легких остатки дыма.

– Значит, так, я тебе все рассказала. План Жерара у нас, и ты говоришь, что можешь достать подделку. Мне представляется, мы располагаем всем необходимым для того, чтобы послезавтра решить вопрос, а ты, несомненно, заслуживаешь того, чтобы войти в долю. Пожалуй, я заплачу тебе десять процентов от суммы, которую мы выручим за Пикассо.

Я вскинул брови.

– Десять процентов? Маловато, учитывая, что без меня вам картину не подменить.

Глаза Франчески превратились в щелочки.

– Пятнадцать. И не больше. Пожалуйста, не наглей.

Я перевел взгляд на башни собора Парижской Богоматери. Увидел туристов на крыше ближайшей ко мне – они смотрели на город через увеличительные трубы и снимали его на видеокамеры.

– Ладно, согласен. Но только объясните, как мы это сделаем.

ГЛАВА 24

Обсуждение плана задержало меня еще на час. К тому времени, когда мы закончили, я в общих чертах знал, что нужно сделать, чтобы выкрасть «Гитариста». В принципе ничего нового я не услышал, но дерзости и нахальства в плане хватало. И, по правде говоря, я не испытывал ни малейшего желания принимать участие в его реализации. Я квартирный вор, не музейный. Да, я считаю, что свою работу делаю хорошо, обладаю необходимыми профессионализмом и талантом, но большой куш – это не мое. Слишком много внимания со стороны полиции, слишком многое может пойти не так. Такие ограбления – стихия Фолкса, я – по другой части.

Разумеется, Франческе о своих сомнениях я не упомянул. Она видела во мне самого горячего сторонника этого безумного плана. Я дал согласие только потому, что хотел выудить сведения, которые мог получить только от нее; кроме того, необходимо было выиграть время.

Расставшись с Франческой, я прежде всего нашел телефон-автомат и набрал номер мобильника Виктории. Она ответила после второго гудка.

– Это я. – Голос сел от выкуренных сигарет, в горле першило. – Не злись. Моей вины тут нет.

– Чарли, слава богу. Ты в порядке?

– Конечно, – я удивился, что она так легко простила меня. – Ситуация несколько осложнилась, но так всегда и бывает.

– Где ты это увидел? По пути в туалет?

Мои брови сошлись у переносицы.

– Увидел что?

– Выпуск новостей.

– Виктория, я понятия не имею, о чем ты.

– Твоя фотография. Теперь они показывают настоящую.

Я перестал говорить, прижался лбом к толстому стеклу телефонной будки. Крепко сжал трубку и не ощутил боли в пальце. Ну как же так? Едва я начинал что-то нащупывать, у меня тут же вышибали землю из-под ног. Если мое настоящее лицо будут показывать по телевизору, я более не смогу оставаться незамеченным. Каждый прохожий станет потенциальным осведомителем. Не говоря уж о полиции.

– Я этого не знал.

– А я думала, поэтому ты и покинул музей.

– Нет. Просто меня взяли на мушку.

– Что?

– Неважно. Объясню позже. Ты сейчас где?

– Иду в отель, – сдавленно ответила Виктория.

– Встретимся в твоем номере. Наверное, нам придется подумать о том, чтобы перебраться в другое место.

– Господи, Чарли!

Я поднял глаза и увидел женщину, которая приближалась к телефону-автомату. Она рылась в сумке в поисках телефонной карточки. Я повернулся к ней спиной, прикрыл лицо рукой.

– Сохраняй спокойствие. Все будет хорошо. Я обещаю.

– Как ты можешь мне такое обещать?

– А что бы ты хотела услышать? Что я в жопе?

Я рассмеялся, но Виктория меня не поддержала. Пробормотала что-то неразборчивое.

– Эй, оставайся на связи. Хочу дать тебе задание. Очень важное. По пути зайди в магазин и купи что-нибудь такое, чем можно изменить внешность. Краску для волос. Что-нибудь в этом роде.

– Парик?

– Нет. Я хочу привлекать к себе минимум внимания.

– Какого цвета краска?

– Мне все равно. Только не хочу становиться перекисным блондином. Боюсь, слишком уж будет бросаться в глаза.

– Хорошо. Что-нибудь еще?

– Слабительное.

– Что?

– Мне нужно слабительное.

– Перестань, Чарли. Ты не сможешь так сильно похудеть, чтобы изменить внешность.

Я улыбнулся.

– Я пытаюсь выиграть время. Сократить двадцать четыре часа… Потом все поймешь.

Я уже отошел от будки, когда меня остановили. Чья-то рука ухватила за плечо. Я напрягся всем телом, выругался себе под нос. Медленно повернулся, лихорадочно думая о том, как вырываться, куда бежать. Но меня остановил не полицейский, а Пейдж.

– Ух! – я приложил руку к груди. – Меня чуть удар не хватил.

Пейдж не отреагировала. Выглядела она уставшей и очень бледной, словно лишилась остатков крови. Волосы висели патлами, зрачки были расширены, Пейдж, похоже, не могла сфокусировать взгляд. Будь она еще и мокрой, то очень бы напоминала вытащенного из воды утопающего.

– Тебе нехорошо? – спросил я.

Пейдж выдохнула, ноздри раздулись. Мои слова вызвали хоть какую-то реакцию. Она поджала губы, попыталась сосредоточиться. Я хотел сказать что-то еще, но тут заметил стоящего позади нее Бруно. Он тоже выглядел неуверенно, хотя и сохранял куда больше самообладания, чем Пейдж.

– Вы хотите поговорить? – спросил я и указал на площадь Вивиани.

Мне не ответили, поэтому я просто взял инициативу на себя и повел их к площади. Нашел уединенное местечко в тени деревьев, у северной стены церкви, где пустовало несколько каменных скамей. Я сел в центре, Пейдж и Бруно – справа и слева от меня. Пахло лавандой и скошенной травой. Бруно принялся ковырять гравий мыском ботинка.

Пейдж по-прежнему была напряжена. При ходьбе ее руки и ноги дергались, как у марионетки. Я подумал, что она не станет возражать, если ее обнять, но сомневался, что она благосклонно отнесется к моей руке. Конечно же, она злилась на меня за то, что я выгнал ее в ночь. Но, с другой стороны, и у нее рыльце было в пуху.

– Я слышал, тебя уволили, – нарушил я затянувшуюся паузу. – Ты обманом заставила меня открыть дверь в кабинет Франчески.

Пейдж кивнула, впервые дав понять, что слышит меня.

– Что-нибудь выручила за украденные книги?

Она покачала головой.

– Наверное, мне следует встать и уйти. Но я хочу выяснить, что происходит. Вы должны это понимать.

– А что происходит? – убитым голосом спросила Пейдж.

– Все очень запуталось.

Она кивнула, не отрывая глаз от рук. Пальцы она переплела и то сжимала, то разжимала их.

– Ты убил Катрину? – спросила она.

Я посмотрел сначала на нее, потом на Бруно. Решительно покачал головой.

– Нет. Я пытаюсь выяснить, кто это сделал. Понятия не имел, что ты тоже знала Катрину.

– Она приходила в магазин, – ответила Пейдж, как будто это что-то объясняло.

– Ты с ней общалась?

– Она была очень милая женщина.

Я положил руки на колени.

– Ладно… А я-то вам зачем? Что вы хотите мне сказать?

Я вновь посмотрел на Пейдж, потом на Бруно, пытаясь решить, с кем лучше говорить. Но создавалось ощущение, что они оба не в себе, и меня это нервировало. Я не знал, чего от них ждать. Выглядели они ужасно, но я на собственном опыте убедился, что недооценивать их нельзя.

– Мы хотим знать, как все это отразится на нас, – выдавил из себя Бруно.

– Не понял?

– Ты скажешь о нас, если тебя поймают?

– Неужели вы пришли за этим? Мне сейчас, мягко говоря, не до вас. Если вы каким-то боком замешаны в этой истории, то это ваше дело.

– А картина? – спросила Пейдж.

Я вопросительно изогнул бровь, ожидая продолжения.

Девушка пожала плечами.

– Бруно передал мне твои слова. Это не простая картина, так?

Я кивнул. Поднял руку и увидел, что взгляд Пейдж остановился на моем окровавленном пальце.

– Не будем вдаваться в детали.

– А банковская ячейка? Расскажи нам об этом.

– Не могу.

– Может, нам пойти в полицию? – В голосе Пейдж появились жесткие нотки.

– Как вам будет угодно. Я уверен, что Бруно в восторге от этой идеи.

Я поднялся, скрестил руки на груди, посмотрел на них сверху вниз. Они сидели как статуи.

– Послушайте, лучший для вас вариант – помочь мне выяснить, что происходит. Забудьте про полицию. Если вы что-то знаете, если вы что-то мне не сказали, сейчас самое время исправить это упущение.

Я переводил взгляд с Бруно на Пейдж, ожидая ответа. Они оба уставились в землю. Я чувствовал, им есть что сказать, но они чего-то боялись. Как развязать им языки, я не знал. Мог, конечно, стукнуть их головами, но почему-то сомневался, что этот прием сработает.

– Последний шанс, – добавил я.

Они продолжали молчать, поэтому я пожал плечами, развернулся и отправился к ближайшей станции метро.