Текст книги "Кольцо власти"

Автор книги: Крис Уэйнрайт (Уэнрайт)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

«Время не будет ждать». – Варвар расплатился с подавальщицей и медленно подошел к стойке, за которой восседал хозяин, огромного, почти как и он сам, роста, но раза в два толще киммерийца.

«Экий слон», – подумал варвар, оценивая внушительную гору жира и мяса, возвышавшуюся над деревянной столешницей. Как молния его ожгло воспоминание юности. Тогда бандит по прозвищу Слон чуть было не отправил недавно пришедшего в Шадизар киммерийца на Серые Равнины, предательски всадив в спину нож.

«Да, если бы не Денияра, не гулять бы мне больше по свету, – усмехнулся про себя Конан, – уже и кости давно бы истлели. Сколько лет прошло? – задал он себе вопрос. – Двадцать, пожалуй… Боги! Как давно это все было!»

– Хозяин! – медленно начал варвар, еще не решивший, как вести разговор, – Мне бы надо узнать про одного человека, что остановился у тебя в гостинице.

– Откуда я знаю, кто у меня ночует? – усмехнулся хозяин, почесывая рыжую окладистую бороду. – Мало ли народу приезжает в Бельверус…

– Давай договоримся сразу, – чуть понизив голос, наклонился к нему Конан, – ты не считаешь меня глупцом, а я не превращаю тебя в покойника. Согласен?

Синие глаза киммерийца смотрели холодно и пронизывали хозяина насквозь. Почувствовав легкий озноб, тот попытался начать торговлю:

– А если я позову на помощь?

– Длины моего кинжала хватит, чтобы приколоть тебя к стене прежде, чем ты раскроешь пасть, – нехорошо усмехнулся варвар. – Так что не советую. А если мы договоримся и ты полистаешь свою занюханную книгу, то я тебе еще и заплачу.

– Ну так бы сразу и сказал, – поежился под его взглядом хозяин. – Так кто тебя интересует?

– Давай свои записи, я сам разберусь. – Конан протянул руку, и хозяин с готовностью вложил ему в ладонь кожаный фолиант, в котором были сшиты листы пергамента, испещренные мелкими убористыми значками.

Киммериец не спеша пролистал страницы книги постоялого двора, не забывая следить за поведением хозяина да и вообще за всем, что творилось вокруг. Еще со времен короля Гефениса каждый хозяин обязывался записывать имя постояльца и место, откуда тот прибыл. Порядок в Немедии был одной из главных заповедей, а уж сыск, как основа порядка, всегда стоял на высоте, Нужное имя Конан нашел почти сразу: Краутвурст, староста селения Сюндбю, по подорожной герцога Хелъсингерского, комната двадцатая.

– Вот видишь, как хорошо, что мы правильно поняли друг друга. – Киммериец положил на стойку золотой. – Может быть, я тебя еще навещу попозже, – пообещал он хозяину, – но горе тебе, если сдуру кому-нибудь заикнешься обо мне.

Хозяин сгреб золотой в свою широкую ладонь и улыбнулся варвару:

– Не глупее некоторых. Заходи, мы всегда рады таким гостям.

На всякий случай варвар сходил наверх и, послушав, что происходит в комнате, подергал ручку. Никого. И никакого шума или шороха за дверью.

«Вернусь поближе к ночи, – спускаясь вниз, подумал варвар, – а пока повидаю Эрленда».

Глава десятая

Барон Торский занимал в Бельверусе небольшой особнячок невдалеке от королевского дворца.

Когда Хайделинда и Ивар в назначенное время подъехали к крыльцу, хозяин уже ждал их. Подав руку молодой герцогине, Амальрик помог ей выйти из экипажа. Ивар, спрыгнув вслед за ней на землю, церемонно поклонился барону.

– Ладно, ладно, – усмехнулся Амальрик, – давай без особых церемоний. Мы люди свои.

В небольшом зале, поразившем герцогиню своим изяществом и скромной красотой, был накрыт стол на троих.

Увидев, что Хайделинда с интересом осматривает стены зала, декорированные резными деревянными панелями с прикрепленными к ним простыми настенными канделябрами, барон с гордостью сказал:

– Люблю истинно немедийский стиль, без всяческих восточных излишеств. Как ты находишь эту комнату, Ивар?

Ивар, услышав вопрос хозяина, смог лишь скромно потупиться. Герцогиня усмехнулась про себя и ответила за него барону:

– Очень приятное убранство. Я скучала в Пуантене по нашим немедийским замкам, хотя монастырские кельи также не страдали особыми излишествами.

– Аквилонцы не имеют достаточного вкуса, – поджав губы, произнес Амальрик. – Их изнеженные души слишком неразборчивы.

За ужином барон и королевский оруженосец старались превзойти друг друга в остроумии, окружая Хайделинду вниманием и говоря девушке массу приятных слов. Конечно, Ивар не мог соревноваться с Амальриком по части светской учтивости и лоска, но иногда он достаточно ловко ввертывал в разговор остроумную фразу, вызывая смех герцогини.

«Пусть пыжится, молодой дурачок, – снисходительно поглядывая на Ивара, думал про себя Амальрик. – Предан мне, а это главное».

Когда расторопный и молчаливый слуга подал сласти, Амальрик обратился к Ивару:

– Сделай мне одолжение, дружище, сходи в комнату к Орасту, пусть он найдет мои записи. Они понадобятся во время беседы.

Ивар с готовностью бросился исполнять поручение своего покровителя, а барон, подождав, пока дверь за молодым человеком закроется, обратился к герцогине:

– Ораст задержит его подольше, я распорядился об этом. Пока же я хочу кое-что рассказать тебе, Хайделинда.

– В чем дело, барон? – весело глядя на него, спросила девушка, но, увидев выражение его глаз, осеклась. – Что-нибудь случилось?..

– Да, – веско сказал Амальрик, – и весьма серьезное. Тебе придется набраться мужества, чтобы выслушать меня.

– Ты говоришь загадками, – насторожилась Хайделинда.

– Мой род и твоя семья издавна находились в дружеских отношениях. Я знал твоего деда и твоего отца и считаю своим долгом сообщить тебе то, что мне стало известно. Твой отец, герцог Гюннюльф, погиб в результате сговора Бьергюльфа с темными колдовскими силами.

– Как? – воскликнула Хайделинда, стиснув руки. – Ты хочешь сказать, что мой дядя…

– Именно это.

– Но откуда тебе известно?

– Ораст допрашивал ведьм из одного селения в твоем герцогстве, и они признались в совершенном злодействе.

– Но почему же ты не сообщил об этом в королевский суд?

– Видишь ли, – осторожно ответил барон, – свидетельства этих женщин недостаточно для суда, а колдун, на которого они указали, исчез. Его до сих пор не могут найти.

Амальрик, не моргнув глазом, присочинил историю про колдуна, чтобы разговор пошел так, как он рассчитывал.

– Я не в силах поверить… – В волнении девушка вскочила с места и зашагала по комнате. – Мой дядя… Это безумие! А мать, неужели она знала?

– Думаю, что нет, – поглаживая бороду, ответил барон Торский. – Не думаю, чтобы она была способна на подобное злодеяние.

– А что могу предпринять я? – Хайделинда испытующим взором посмотрела на барона.

– Я рассказал об этом, чтобы ты была осторожна, – ответил Амальрик. – Когда найдем колдуна, я извещу тебя, и мы сможем обратиться к королю.

Хайделинда с побледневшим лицом молча упала в кресло. Амальрик подумал, не переоценил ли он характера этой юной женщины. Если так, весь его план может пойти прахом. На некоторое время воцарилась тишина. Наконец герцогиня, овладев собой, коротко спросила:

– Ивар знает?

– Нет, – Амальрик смотрел на нее отеческим взглядом, – и я думаю, что ему пока не надо говорить об этом. Он очень привязан к Бьергюльфу. Мы расскажем ему позже.

«Мы расскажем, – повторила про себя Хайделивда. – Мы расскажем…»

– Вот записи, которые ты просил. – Дверь распахнулась, и вошел Ивар с ворохом свитков в руках. – Твой секретарь засунул их куда-то и еле нашел. Ты что такая бледная, Хайделинда? Тебе нездоровится? – всполошился он, взглянув на девушку.

– Я думаю, мы замучили герцогиню своими разговорами, – мягко ответил Амальрик, – да еще утомительная дорога, долгий праздник у короля. Хайделинде надо отдохнуть.

– Я сейчас распоряжусь, чтобы тебя отвезли домой, – повернулся к дверям Ивар. – Прости, но я сегодня должен быть к полуночи во дворце. Как-никак, королевский оруженосец, – гордо добавил он, – есть обязанности.

Прощаясь с герцогиней, Амальрик посмотрел на нее ободряющим взглядом, чуть заметно кивнув головой: – Надеюсь, все будет хорошо.

– Да, да, – подхватил Ивар, – завтра днем, отдохнув, ты будешь чувствовать себя гораздо лучше.

«Если бы ты знал о том, что только что рассказал мне барон, – подумала Хайделинда, взглянув на Ивара и внезапно почувствовав острую неприязнь к нему, – неизвестно, как бы ты заговорил…»

* * *

Громкий стук в дверь заставил клевавшего носом привратника подойти и взглянуть в глазок. Черноволосый мужчина в темном плаще стоял у двери, нетерпеливо ожидая, пока ему откроют.

– Хозяина нет дома, – сказал привратник.

– Мне нужен Эрленд, – ответили снаружи, – он здесь?

– Никаких указаний не было, пойду спрошу.

– Шевели копытами побыстрей, – посоветовал голос из-за двери. – Да не забудь сказать, что пришел Конан.

Услышав шум внизу, Эрленд сбежал вниз по лестнице:

– Конан! Ты не представляешь, как ты вовремя!

Аргосец окончательно извелся. Ему сейчас было совершенно необходимо присутствие человека, на которого он мог бы положиться.

– Как обстоят дела?

– Все в порядке, – спокойно ответил киммериец, сбрасывая плащ, – ты можешь ехать в Хельсингер.

Они поднялись наверх, и варвар коротко пересказал Эрленду события последних дней.

– Значит, этот колдун здесь, в Бельверусе?

– Да, – ответил киммериец, – чуть попозже я с ним поговорю. – Он прикоснулся к рукоятке меча. – Клянусь Кромом, этот ублюдок от меня не уйдет! Но в замок я все же не поеду. Сейчас навещу своих головорезов, завтра с утра будут в твоем распоряжении. На них можешь вполне положиться.

– А ты?

– Когда поймаю этого Краутвурста, вытащу из него все, что смогу, – усмехнулся варвар. – Если не удастся сегодня встретиться, вам с герцогиней придется путешествовать без меня.

– Ты думаешь, он преследует тебя одного?

– У меня больше нет сомнений в этом, – твердо сказал киммериец. – Он знает, что кто-то из нас, кроме Хайделинды, представляет для него опасность, но, похоже, не может точно определить кто. И пока мы находимся вместе, с этим ему не разобраться. Я, конечно, не сильно понимаю в колдовских штучках, но уже встречался с подобными вещами. Во всяком случае колдуна я здесь задержу, а вы завтра же отправляйтесь в Хельсингер. Договорились?

– Ты, пожалуй прав, – задумчиво сказал Эрленд, – тем более что мне уже надоело в этом доме.

– Надоело, говоришь? – усмехнулся варвар. – Странно, мне показалось, вполне приличный дом! А герцогиня как себя здесь чувствует?

– Да я ее и не вижу совсем, – невесело ответил аргосец. – Вчера был прием у короля, сегодня у барона Амальрика…

– Понятно… – протянул Конан. – Дело, конечно, не мое, но тебе действительно надо побыстрее отсюда сматываться. Вместе с девушкой, разумеется. Ну что ж. – Варвар поднялся. – Как договорились, завтра утром Барх с остальными будут у тебя. Если боги помогут, то и я присоединюсь к вам. И вот еще что. На всякий случай храни это кольцо у себя. Мало ли что может со мной случиться… – Он вытащил перстень герцогов Хельсингерских и протянул его Эрленду. – Пока спрячь подальше.

Глава одиннадцатая

Первое ужасающее впечатление от слов барона постепенно проходило, и Хайделинда, под мерный стук колес экипажа, попыталась осмыслить все, что произошло за последние дни.

«Зачем барон рассказал мне это? – Раз за разом девушка припоминала все подробности короткого разговора с Амальриком. – Он такой могущественный человек, ему ничего не стоило самому решить все, как надо. Если надо… – задумалась девушка, – а если нет?»

Она припомнила, что Эрленд пару раз неодобрительно отозвался об Амальрике, когда они говорили с ней вдвоем, без Ивара. Что-то вроде того, что не доверяет ему.

«Действительно, можно ли верить этому барону Торскому? – задала себе вопрос Хайделинда. – Кто может поручиться, что он все не выдумал, чтобы достичь каких-то своих тайных целей?»

Она еще раз припомнила подробности двух последних дней, когда вихрь праздника, внимание восхищенных мужчин, настойчивые знаки внимания, оказываемые Иваром, разноцветным дурманом заслонили всю ее остальную жизнь. Она словно была окутана паутиной столичных впечатлений. Теперь, после рассказа барона, эта пелена спала с глаз. Хайделинде предстояло отправиться в Хельсингер, где живет убийца ее отца, ставший теперь правителем герцогства.

«А вдруг мать была заодно с Бьергюльфом? – От этой мысли девушке стало совсем тошно. – Тогда получается, что я буду совершенно одна среди убийц, которые, может быть, и меня собираются отправить вслед за отцом?»

Она уронила голову в ладони. Жизнь в монастыре имела и свои положительные стороны. Соважон приучил Хайделинду относиться ко всему происходящему со спокойствием и терпением. Она привыкла к тому, что в мире вряд ли можно найти у кого-нибудь поддержку, со всем надо справляться самой.

«Почему я решила, что я одна? – Эта мысль вдруг заставила ее почувствовать себя виноватой, – А Эрленд? Вот человек, который не бросит меня в тяжелое время! Как я могла проводить время с разряженными хлыщами вроде Ивара, который только и смотрит в рот барону, готовый служить ему, словно собака?»

Она вспомнила путь из монастыря в Бельверус, когда они скакали бок о бок с Эрлендом и предавались воспоминаниям о днях, когда вместе бродили по лесам и полям Хельсингера. Все время, проведенное в Соважоне, девушка мечтала о том, как вновь увидит свой старый замок, любимые поляны и ручьи, услышит тихий плеск воды о борт лодки, медленно пробирающейся по заросшим камышом протокам. Как она хотела, чтобы все эти мгновения разделил с ней Эрленд! Что же произошло, почему она отринула свои мечты и предпочла общество придворных повес, сыпящих комплименты и скользящих по ее телу маслеными глазами? Один этот коротышка Тараск чего стоит! А Эрленд, ее верный друг, сейчас сидит в этом доме, заставленном мягкими диванами и вычурными безделушками, и терзает себя оттого, что она проводит время с выскочками вроде сына управляющего.

– Приехали! – оторвал девушку от раздумий голос возницы.

«Расскажу все Эрленду, – девушка оперлась на поданную лакеем руку и направилась к предупредительно распахнутой двери дома. – Почему он не встречает меня? Обиделся, наверное, – решила она, – Боюсь, его можно понять. Похоже, я вела себя так, словно специально задалась целью его задеть. Но я поговорю с ним я все объясню».

Хайделинда поднялась наверх. Когда она подошла к кабинету, его дверь распахнулась, и на пороге показался Конан.

– Вот и герцогиня, – учтиво поклонился он. – Прошу извинить нас, мы заговорились и не слышали, как ты подъехала. – Он словно прочитал ее мысли. – Эрленд ждет тебя.

– Хайделинда! – воскликнул аргосец так, словно они не виделись несколько дней.

Девушка, не в силах совладать с внезапно нахлынувшими чувствами, бросилась ему на шею, как тогда, несколько лет назад. Конан, хмыкнув, тихо притворил за собой дверь. Пожалуй, пора отправляться по своим делам. Этот Краутвурст, наверное, заждался его.

* * *

Киммерийцу достаточно долго пришлось простоять в переулке рядом с «Благородным немедийцем». Наконец он различил в темноте закутанную в коричневый плащ фигуру, показавшуюся похожей на ту, что описывал мальчуган. Конан стремительно сорвался с места и, прижимаясь к стенам домов, как уж проскользнул в таверну и быстро поднялся наверх. Он отошел в дальний конец длинного коридора и медленно направился назад, рассчитывая подойти к двадцатой комнате одновременно с колдуном, если, конечно, человек в коричневом плаще был Краутвурстом. Варвар не ошибся. На лестнице послышались торопливые шаги, и человек, войдя в коридор, быстро направился ему навстречу, на ходу вынимая ключ. Киммериец все рассчитал точно. Краутвурст, не обратив внимания на сгорбленную фигуру, вроде бы запиравшую дверь соседнего номера, склонился к замочной скважине, вставляя ключ. Движением, быстрым, как молния, и бесшумным, как полет летучей мыши, варвар метнулся к нему. Схватив его запястья, он резко рванул их вверх и назад, выворачивая колдуну руки. Ошеломленный чародей оказался не в состоянии даже взвизгнуть.

– Тихо! – громким шепотом предупредил варвар. – Люди, наверное, уже спят. Будешь шуметь – удавлю, клянусь Митрой и твоим Сетом. Понял?

Колдун, выпучив глаза от страха и боли в сведенных руках, согласно закивал головой, однако киммериец привык не очень-то доверять таким людям. Кроме веревки, он припас и кусок тряпки, которым заткнул Краутвурсту рот. Варвар втащил колдуна в комнату и, усадив его на стул, запер дверь на засов.

– Вот теперь поговорим, – усмехнулся Конан. – Со связанными руками ты вряд ли сможешь сотворить какое-нибудь колдовство, не так ли, ослиный понос? – В ответ на отчаянные кивки головой Конан, откинув плащ, показал пленнику свой меч. – А вот я могу сделать магическое движение, и твоя голова заживет отдельной жизнью от твоего вонючего туловища. Понял, гадина?

Колдун, сипя, продолжал мотать головой из стороны в сторону. Видимо, киммериец слишком глубоко засунул ему кляп.

– Что, шакал, задыхаешься? – осведомился варвар, выдергивая тряпку изо рта мага. – Ты хоть понял, что я тебе сказал?

– Понял, – прохрипел Краутвурст, еще не пришедший толком в себя от стремительного нападения киммерийца.

Сегодня ночью он как раз собирался определить, где находятся опасные для него люди, среди которых выделялся этот черноволосый гигант. Однако тот явился сам, чего колдун совершенно не ожидал.

– Теперь слушай внимательно. – Глаза Конана словно прожигали мага насквозь, и этот взгляд не сулил ничего хорошего. – Ты сейчас расскажешь мне, почему преследуешь меня и моих друзей. Это первое. От твоего ответа зависит, какой вопрос я задам следующим.

– Приключилась ошибка, – понемногу приходя в себя, начал колдун. – Мои люди перепутали тебя с другим человеком, и я готов принести извинения и даже заплатить за причиненные неудобства.

Людям свойственно заблуждаться, когда они считают себя умнее и сообразительнее других. Такую оплошность совершил и Краутвурст. Он не знал, что именно известно варвару, и решил схитрить, прикинувшись простачком. Киммериец таких промахов не прощал. Оплеуха, которую он отвесил колдуну, отозвалась громким гулом в голове чернокнижника и быстро прояснила, в чем его ошибка. Конан замахнулся еще раз, но Краутвурст опередил его:

– Не надо, не надо, я скажу все, что ты хочешь.

– Я тебе задал первый вопрос, – Конан придвинул свой стул поближе к пленнику, – или ты уже забыл его?

– Твои спутники тут ни при чем, – заторопился колдун, – дело в тебе, потому что ты был на шабаше духов.

– Ты что, спятил? – прикинулся ничего не знающим варвар. – Нигде я не был. Ты прав, приключилась ошибка.

– Как же? Я два раза проверял… – удивился Краутвурст, но, взглянув на Конана, осекся, поняв, что тот смеется над ним.

– Так, – медленно произнес киммериец, – значит, ты можешь определить, где находится тот или иной человек? Твое колдовство это позволяет?

– Нет, нет, – снова заторопился колдун, – я не могу найти любого человека. Моя магия позволяет найти только того, кто отмечен меткой духов, да и то не его самого, а место, где он находится.

– Понял, – кивнул головой варвар. – Поэтому ты и хотел убить нас всех, чтобы избавиться наверняка от того, кто был на шабаше. И еще. Ты утверждаешь, что на мне метка этих призраков?

– Да, да, – закивал головой Краутвурст.

– Хорошенькое дело, – усмехнулся Конан. – И как избавиться от этой метки?

– Я не знаю… – начал было колдун, но новая пощечина не дала ему договорить.

– Придется совершить свое магическое действие, – нахмурился варвар, делая вид, что собирается вытащить меч.

– Нет, нет! – заверещал колдун.

– Тогда вспоминай, – усмехнулся варвар. – Жаль, что ты не следуешь заветам Митры, который учил быть правдивым. Поэтому придется тебя немного подгонять. – Он замахнулся, но колдун торопливо сказал:

– Я вспомнил, метка будет на тебе до тех пор, пока у тебя кольцо герцога.

– А если я отдам его другому, то этот человек будет помечен?

– Нет, – помедлив мгновение, ответил колдун. – Нет, потому что его на сборище призраков не было.

Варвар перевел дух. Он успел испугаться, что накликал беду на Эрленда, передав кольцо.

– Ну что ж, – задумчиво произнес варвар. – На первый вопрос, будем считать, ты плохо, но ответил. Теперь перейдем ко второму. Ты меня хорошо понял?

– Ты, наверное, хочешь узнать про герцога Гюннюльфа?

– Похоже, ты решил начать честную жизнь, – съязвил Конан. – Вот видишь, пара оплеух, и ты уже принимаешь митрианскую веру. Похоже, что Фринаус мог бы взять меня к себе на службу. Продолжай, сын шакала!

Краутвурст пересказал варвару то, что тот уже знал, по рассказам Эрленда, и услышал на шабаше призраков. Он слушал колдуна и кивал головой, но когда тот замолк, внимательно посмотрел ему в глаза.

– Понимаешь, какая штука, – понизив голос до шепота, сказал варвар, – мне за свою жизнь пришлось столько общаться с вашим братом, что я и сам стал немножко колдуном. И вот сейчас моя магия подсказывает мне, что ты рассказал не все. Поройся у себя в памяти, гиена, может быть, ты что-то забыл? – Варвар многозначительно прикоснулся к ножнам, где лежал его меч.

– Вспомнил, вспомнил… – преданно глядя на киммерийца, зачастил Краутвурст. – Кроме меня и герцога, об этом могла знать еще одна ведьма из нашего села, может быть, даже две… – неуверенно закончил он.

– Они твои сообщницы? – спросил Конан.

– Нет, я им не говорил, для чего требуется зелье, но они могли догадаться.

– Ну и где они? Ты их тоже убил?

– Зачем? – Впервые за все время их беседы колдун криво усмехнулся. – Их сожгли Золотые Леопарды.

– А тебе не приходило в голову, что если они попали в лапы королевской гвардии, то могли им кое-что рассказать?

– Приходило, – согласился Краутвурст, – но те, кто это знает, для меня сейчас не опасны, потому что уезжают в Аквилонию. Кроме того, не наверняка ведьмы проговорились обо мне.

– Ты меня убедил, – серьезно сказал варвар. – Теперь мне надо решить, что с тобой делать. Ты можешь дать мне доказательства, что Бьергюльф – твой сообщник?

– Он не сообщник. Я ему только помог. Он главный в этом деле. Это был его заказ, и он мне хорошо заплатил. Но доказательств у меня с собой нет. Они в Сюндбю.

– Хм, – почесал затылок варвар. – Придется съездить туда, клянусь Кромом. А ты, часом, не врешь?

– Клянусь Митрой, – побожился Краутвурст.

– Ну что я говорил? – засмеялся киммериец, – Чуть поговоришь с таким по душам, и он сразу превращается в добродетельного митрианца. Действительно, Верховный Жрец много теряет… Ну ладно, шутки в сторону. Сейчас я найду мешок – ты поедешь в нем, чтобы не сбежал. Согласен? Впрочем, у тебя и выбора нет, если хочешь еще пожить, клянусь кишками Нергала.

Глава двенадцатая

Она разомкнула руки и отступила на шаг. Эрленд взглянул в ее глаза и внезапно понял, что все возвращается. Как и тогда, чуть полные губы девушки дрожали от волнения. Она смотрела на него своими фиалковыми глазами, которые постепенно заволакивало дымкой. Аргосец так долго ждал этого мига – и теперь, благодарение богам, он наступил. Хайделинда внезапно начала бледнеть – сначала вокруг рта, потом бледность разлилась по всему лицу. Девушка, не отрывая от аргосца взгляда, сделала шаг вперед и, сдавленно вздохнув, бросилась в объятия Эрленда.

Проходили мгновения, но оба не произносили ни слова – они просто не требовались. Девушка сжимала его плечи, по-прежнему неотрывно глядя в лицо Эрленду.

– Хайделинда, – шепнул он наконец.

– Я пришла к тебе. – Она спрятала вспыхнувшее лицо у него на груди.

Потом, дерзко поведя плечом, девушка начала медленно снимать платье. Какие-то застежки, цепляясь за ткань, помешали ей, и она просто рванула материю.

– Оно мне больше не понадобится, – произнесла Хайделинда, отбрасывая смятое платье в сторону. Отступив на шаг, девушка без тени стыда и даже малейшего смущения предстала перед Эрлендом. Она понимала, что в этот момент возлюбленный чувствует то же самое – они сейчас одни на всем белом свете.

«Ничто на свете не занимает так сердце и не сковывает его, как любовь, и надо иметь оружие против этого, ибо душа становится беззащитной», – вспомнились ей почему-то слова монахини. Эрленд подхватил ее на руки и понес к узкой постели.

– Не бойся, – нежно касаясь ее тела, прошептал Эрленд, и все исчезло, и эта тесная комната, и наставления монахинь, и неуверенность, и разговор с бароном, и страх одиночества – все. Остался только Эрленд, его горячие губы и настойчивые, но нежные руки.

Она не помнила, был свет или темнота, не слышала ни одного звука, все ненужное исчезло, мир сузился до всепоглощающего и острого чувства единения и бесконечной легкости, растворявшей тело, ставшее текучим, как вода. Хайделинда лежала, полуоткрыв трепещущие губы, ее дыхание было свежим, как воздух весной, ее кожа благоухала. Эрленд посмотрел на нее, нагую, лежавшую на животе в позе маленькой девочки, согнув колено одной ноги и подложив ладонь под подбородок. Он глядел на ее прекрасное лицо, утомленное безумствами любви. Девушка вытянулась рядом, длинноногая, стройная, и сквозь полуопущенные ресницы ярко светились ее фиалковые глаза. Эрленд погладил ее кожу, шелковистую и прохладную, он погладил очень тихо, и Хайделинда ответила благодарной улыбкой. Аргосцу почудилось, что сейчас он сойдет с ума от охватившего его счастья…

* * *

Утром они поднялись, как только забрезжил рассвет. Им хотелось быстрее покинуть и этот дом, и Бельверус, поэтому, когда Барх с тремя остальными наемниками подскакал к крыльцу, Хайделинда и Эрленд уже ждали их. Кавалькада всадников промчалась по еще пустынным улицам города, и вскоре они ехали по дороге, ведущей к Хельсингеру.

Варвару так быстро управиться не удалось. Пока он нашел подходящую повозку, запряженную двойкой пегих, смирных лошадок, пока наконец не сошелся в цене с многословным и хитроватым офирцем, ее хозяином, прошло много времени.

Он вернулся в таверну и, улучив время, когда ее двор опустел, вынес мешок с находящимся внутри связанным колдуном, благодаря богов, что Краутвурст был мужчиной среднего роста, а не таким, как хозяин «Благородного немедийца». Затем ему пришлось съездить на рынок, чтобы купить несколько мешков тряпья, которые он забросил в повозку. Уплатив подать, скромный торговец выехал через северные ворота столицы, и лошадки неторопливо затрусили по пыльной ухабистой дороге.

Отъехав пару лиг, Конан остановил лошадей и, разыскав мешок с колдуном, развязал его. Краутвурст еле дышал, полузадушенный кляпом.

– Ну что, шакал, обещаешь не подавать голос? – Киммериец выдернул кляп у него изо рта.

– Обещаю, – еле шевеля языком, просипел колдун.

– Смотри у меня, сиди тихо. – Варвар вновь завязал мешок и взобрался на козлы. – Но, пошли! – прикрикнул он на своих пегих.

Те послушно зашагали дальше, а киммериец, поминая Нергала, прикидывал, сколько же дней ему придется так тащиться до Сюндбю. Выходило никак не меньше десяти. Но дело того стоило, решил варвар, если этот мерзавец Краутвурст, конечно, не врет и у него есть доказательства вины герцога.

* * *

Хайделинда ничего не рассказала Эрленду про разговор с бароном. Она решила по приезде в Хельсингер сначала немного подождать и взглянуть, как все сложится. Может быть, поговорить с матерью, а уж потом, в зависимости от результата, посоветоваться с Эрлендом. Кто знает, что на уме у Амальрика? Не исключено, что он это все придумал с какой-то целью. Хайделинде с трудом верилось, что ее дядя – убийца своего брата.

Она, по правде говоря, обращала мало внимания на отношения отца и дяди, но не могла припомнить какого-нибудь случая, который обнаружил бы их взаимную неприязнь или же показал стремление Бьергюльфа завладеть герцогством.

Нет, сколько она ни рылась в своей памяти, дядя представлялся ей человеком, которого больше всего на свете интересовали охота, пиры и прочие удовольствия. В ее голове не укладывалось, что этот шумный, веселый и жизнелюбивый мужчина мог опуститься до такого подлого преступления.

Светлые дубовые рощи постепенно уступали место молчаливым хвойным лесам, знакомым и таким милым ее сердцу. Возникавшие среди золотистых сосен и угрюмых елей лесные опушки со стоящими, как привратники у ворот, стайками плакучих берез и раскидистых ив, или рассекавшие леса поля и луга, окаймленные синей стеной далеких деревьев, указывали: дом становился все ближе.

Но она этого почти не замечала. Рядом с ней был Эрленд, и сейчас все ее существо было занято только им. В пути они вели бесконечные разговоры обо всем, что накопилось у них за годы разлуки и чем хотелось поделиться с близким человеком. Хайделинда поведала о своей жизни в монастыре, о том, как тоскливо и одиноко там было. Одну только тему влюбленные старались не поднимать – как сложится их дальнейшая жизнь.

Хайделинда не затрагивала ее потому, что боялась выдать страшную тайну, которую узнала от барона Амальрика, а Эрленд по той же причине не вспоминал о том, что скоро им придется жить в замке Хельсингер. Иногда, заговорившись, кто-то забывался, и вдруг произносилось слово «Хельсингер» или имя кого-нибудь из обитателей замка. Тогда между ними внезапно воцарялось молчание, и молодые люди некоторое время ехали, избегая глядеть друг на друга, пока кто-нибудь вновь не начинал разговор.

Так они путешествовали несколько дней от одного городка к другому, и дневная дорога казалась им слишком длинной, потому что оба с нетерпением ждали момента, когда займут свои комнаты в постоялом дворе и Эрленд сможет украдкой прийти к ней, и тогда уже не будет нужно слов – только глаза, губы и руки. Хайделинда отдавала любимому всю себя с пылом и раскованностью выпущенного на свободу долго сдерживаемого чувства.

Глава тринадцатая

– Ну как ты там? – осведомился варвар, подходя к груде мешков на повозке. – Жив?

– Жив, – раздалось изнутри, – и есть хочу.

– Мы остановились у трактира, – ответил киммериец, – сейчас пойду пообедаю, а после и тебе чего-нибудь принесу. Обещаешь сидеть тихо?

– Обещаю…

Варвар направился к таверне, приглядываясь, нет ли вокруг чего подозрительного. Все было спокойно. Тихий и аккуратный немедийский городок с непременным храмом Митры на главной площади жил своей обычной жизнью. Несколько повозок стояли около постоялого двора, а чуть в стороне освобожденные от упряжи лошади медленно жевали корм, устало отмахиваясь от надоедливых мух. Конечно, следовало бы заткнуть колдуну рот кляпом, но те несколько дней, что они ехали, Краутвурст вел себя вполне смирно. Варвар сел за длинный стол и, кивнув подавальщику, потребовал еды. Мясо, которое подал хмурый и неразговорчивый человек, было жестковатым, но пиво – отлично сваренным и свежим. Конан быстро управился с едой и, завернув в тряпицу кусок мяса и лепешку для своего пленника, вышел на крыльцо, щурясь от лучей заходящего солнца, бивших прямо в глаза. Он повернул голову в сторону, где поставил свою повозку, и в это же мгновение почувствовал, что ему в бок упирается острие копья. Киммериец мгновенно отпрянул, но с другой стороны почувствовал то же самое.