Текст книги "Кольцо власти"

Автор книги: Крис Уэйнрайт (Уэнрайт)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Ну… – протянул киммериец. – Все-таки ты здесь одна с почти незнакомым мужчиной. И совсем еще не старым, между прочим…

– С тобой я чувствую себя в полной безопасности. – Хайделинда бросила на него взгляд, от которого по телу варвара пробежали мурашки. – Ты уже десяток раз мог воспользоваться сложившимися обстоятельствами… – Она сделала глоток вина и засмеялась. – Но раз не сделал этого, то, видимо, я совсем не в твоем вкусе.

«Ну и дела, – усмехнулся про себя киммериец. – Похоже, я на самом деле старею или окончательно одичал, скитаясь по этим немедийским лесам. Намек, по правде говоря, на редкость прозрачный…»

– Так что ты говорил об этом колдуне? – Она внезапно переменила тему, нисколько не смущаясь его зажегшегося взгляда.

– О Краутвурсте? – медленно спросил Конан. – Я должен привезти этого негодяя в замок, пока не разъехалось все ваше благородное собрание. Надо заканчивать это представление – Он одним глотком осушил свою кружку. – А ты подождешь меня здесь.

– Одна?

– Другого выхода нет, – вновь наливая себе вина, ответил киммериец. – Еды здесь достаточно. У меня найдется для тебя меч и кинжал. Я понял, что ты не плохо умеешь с ними обращаться. Пару деньков просуществуешь, – Он с улыбкой посмотрел на нее, – Бояться тебе нечего, здесь тебя не найдут. Мы с тобой как бы на островке посреди двух проток. Посмотри, какой бурелом вокруг. Сам Нергал сломает здесь ногу, если попытается пройти это место.

– А ты справишься один с колдуном?

– Должен, – твердо ответил киммериец.

Сумерки постепенно обволакивали поляну. Варвар поднялся и зажег небольшой костерок. В огне, собственно говоря, не было особой нужды, но он любил сидеть вечером, глядя на пляшущее пламя, ворохи искр, слетающихся от углей. Хайделинда тоже смотрела а огонь, и в душе ее было спокойно и тепло. Она почувствовала прилив счастья, причину которого не могла себе объяснить, да и не хотела задумываться об этом.

– А что делал ты в семнадцать лет? – неожиданно спросила она Конана, который, присев перед костром, подкладывал в него сухие ветки.

– Если перечислять, то пальцев на руках и ногах не хватит, – усмехнулся он, поворачивая к ней голову. – А почему ты спрашиваешь о моем прошлом?

– Не знаю…

– Если тебе так уж интересно, то примерно в твоем возрасте мне пришлось быть гладиатором в казармах Халоги, бежать через обледенелые горы и холодный лес, брести по пустыне, учиться ремеслу вора, убивать… всего было понемногу, – вздохнул он,

– Это оттуда у тебя шрам?

– Который из них? – засмеялся варвар. – Их, наверное, сотни. Те, что получил в молодости, уже почти заросли.

– Вот этот, на груди, – протянула руку Хайделинда.

От резкого движения плащ сполз с ее плеч, но она не спешила его поправить. Конан подошел поближе и опустился на колени. Девушка нежно коснулась его груди:

– Вот этот…

Он прижал руку Хайделинды к своему телу и вытянулся рядом с ней на земле. Она тихо и счастливо засмеялась и перевернулась на спину, окончательно сбросив с плеч плащ.

– Неужели мне нужно специально просить, чтобы ты поцеловал меня, варвар?..

Существовала легенда о последователе Эпимитреуса, жреце Танкате, которого одолевал соблазнами Сет в образе прекрасной женщины. Верный служитель Митры откусил собственный язык и выплюнул в лицо проклятой искусительнице, дабы не изменить заветам Солнцеликого и остаться верным и последовательны» учеником великого бога. Конан, в отличие от священнослужителя, обладал значительно меньшей святостью помыслов, а кроме того, был куда более разумным человеком. Язык он себе откусывать не стал.

Часть шестая

МОЛОДАЯ ГЕРЦОГИНЯ

Глава первая

– Не кажется ли тебе, дорогой граф, что с исчезновением Гюннюльфа на самом деле не все чисто? – Барон Арнстейн, развалившись в кресле, протянул кружку Мозесу Шоберскому, который держал на весу серебряный кувшин огромных размеров, – Конечно, налей, – кивнул он в ответ на вопросительный взгляд собеседника.

Граф не ответил сразу. Он налил вина барону и третьему сотрапезнику – сидевшему вместе с ними служителю Митры, поставил кувшин на стол, осушил залпом свой бокал и только потом, причмокнув от удовольствия, хмуро произнес:

– Я, конечно, слышал подобные разговоры, но…

– Какие могут быть «но»… – слегка заплетающимся языком перебил его священник. – Дело требует непременного разбирательства.

Этот достойный служитель храма Солнцеликого нарушал временами заветы Митры о воздержании от крепких напитков и, случалось, напивался до полного бесчувствия. Храмовое начальство смотрело сквозь пальцы на его выходки, потому что в трезвом виде он был Одним из преданнейших проповедников учения и неистовым искоренителем чернокнижия.

Сейчас митрианец находился в том возбужденном состоянии, когда душа требует немедленных и решительных действий.

– Дело пахнет колдовством, – внушительно начал он. – Появление бывших на герцоге Гюннюльфе вещей – это явный знак! Смотрите, как наш хозяин воспринял происшедшее, да он просто был вне себя! Клянусь именем Подателя Жизни, Бьергюльф серьезно напуган, и любое упоминание о своем исчезнувшем брате встречает…

– Но герцог Хельсингерский – один из благороднейших и уважаемых нобилей Немедии! – не дал ему договорить Арнстейн. Его голос прозвучал так громко, что граф Шоберский в испуге замахал руками:

– Тише ты, тише… – Он оглянулся на раскрытое окно. – Во дворе услышат!

– Это не меняет дела, любезный барон, – продолжал монах. – Если королю станет известно, что происходит здесь, в замке, то он, без всякого сомнения, прикажет провести расследование.

– Ну и правильно! – покладисто согласился Арнстейн. – Король Нимед – наш повелитель и может делать все, что считает нужным.

– Да, – заметил Мозес, который соображал несколько быстрее барона Фронденбергского, – но тогда и нас спросят, почему мы не известили о происшедшем власти. Что тогда?

– Вот, вот, – привстал со своего места монах, но, не удержавшись на ногах, рухнул обратно в кресло, – верноподданный и пекущийся о славе Немедии человек, а не побеспокоился о том, чтобы извести колдовство!

– Ты думаешь, что герцог Хельсингерский связан с магией? – повернулся к нему барон, – У меня тоже возникли подозрения, но…

Он не хотел, чтобы герцог, с которым Арнстейн испытывал истинное родство душ, попал под подозрения, и завел беседу в надежде склонить собеседников подумать о том, что надо сделать, чтобы события в Хельсингере не приняли опасного для Бьергюльфа оборота. Теперь он жалел, что начал этот разговор, но было поздно: граф и служитель Митры в первую очередь заботились о себе, что было, впрочем, вполне естественно для этих славных личностей.

«Нергал меня дернул за язык! – сокрушался барон. – Теперь Бьергюльфу вряд ли поможешь… Похоже, сейчас следует позаботиться о том, чтобы собственная шкура не получила лишних царапин».

Бравый вояка и кутила, он всегда старался отойти подальше от придворных и прочих интриг, но теперь, без всякого на то желания, попал в самое их пекло.

– Мы должны побыстрее послать в столицу надежного человека, чтобы он передал королю о наших подозрениях, – словно прочитав его мысли, сказал граф Шоберский.

– Да, – закивал головой монах, – и побыстрее, пока другие не сообразили сделать то же самое.

Собутыльники сдвинули поближе лбы и принялись обсуждать, кого лучше послать к королю Нимеду.

– Может быть, рассказать все Астрису Оссарскому? – предложил Арнстейн.

– Не-ет, – протянул служитель храма, – он способен только болтать о высоких материях. Всю печенку мне выел своими занудными рассуждениями!

– Тогда, может быть, пригласить сына бывшего управляющего, как его? – почесал затылок Арнстейн.

– Ивар, – подсказал Мозес. Он наморщил лоб, обдумывая предложение барона. – А что? Пожалуй, ты прав. Он бойкий молодой человек, к тому же королевский оруженосец…

– Да еще пользуется покровительством барона Тореного, – добавил монах. – Но,– замялся он, – может быть, Ивар предан герцогу?

– Пустяки! Сегодня друг, а завтра… – не согласился Арнстейн. – Знаю я придворных хлыщей. Он все сделает быстро и ловко, потому что понимает, что это будет ему полезно для продвижения на королевской службе.

– А если наши подозрения не подтвердятся? – спросил осторожный Мозес.

Собеседники, вытаращив на него глаза, умолкла. Действительно, а если на самом деле случившееся лишь происки врагов Бьергюльфа? Поверить в подобное труд. но, но все же? Было над чем почесать голову.

– Он, безусловно, крайне испугался, – зашептал служитель Митры. – Я был совсем рядом, когда поднесли кольцо, и видел, как герцог изменился в лице и долго не мог прийти в себя.

– Мы все были рядом, – заметил Арнстейн, – и я тоже видел его замешательство.

– А сегодняшний случай с кольчугой и гардой от меча? – вставил Мозес.

– Конечно, – поддержал его барон. – Еще я вам вот что скажу. – Он наклонился поближе к собеседникам. От важности дела хмель почти выветрился из голов, и даже монах сидел присмирев, и его глаза обрели некоторую ясность. – Слушайте, – продолжил Арнстейн. – Мне кажется, что эта девчонка…

– Молодая герцогиня? – спросил монах, облизав губы языком. У верного служителя богов и по части женщин тоже не все было в порядке с исполнением заветов.

– Да, – кивнул барон. – У меня сложилось впечатление, что ей стало что-то известно, поэтому герцог так и стремится спрятать племянницу подальше от посторонних глаз. Чтобы она не проговорилась кому-нибудь…

– Согласен, – перебил его Мозес, – на Бьергюльфе просто лица не было, когда погоня за девчонкой вернулась ни с чем.

– Да, – откинулся на спинку кресла барон, – герцог весь день сам не свой ходит. Но мы не должны показать наших подозрений. Завтра турнир молодежи, потом Большой Совет. Надо, чтобы все прошло на должном уровне, – вздохнул он.

– Верно, – поднял вверх палец монах, внимательно слушавший разговор нобилей, – но следует поторопиться. Кроме нас, и другие могут заметить неладное. Но я не уверен, что Ивар согласится поехать в Бельверус. все-таки в его семье две смерти за день…

– Подумаешь, какие нежности, он, в конце концов, он мальчик, должен привыкать, что дело – превыше всего, – поморщившись, отмахнулся Арнстейн Фронденбергский. – Мы расскажем ему о наших подозрениях. А ты, – он ткнул пальцем в монаха, – напишешь от меня письмо королю Нимеду.

Послали за Иваром. Он не очень удивился тому, что ему поведали вельможи, и, не ломаясь, согласился выполнить поручение. Скоро юноша в сопровождении двух человек из свиты Астриса уже скакал по дороге в столицу.

Глава вторая

Этим утром ничто не могло испортить настроение киммерийца. С первыми лучами солнца он поспешил оказаться в седле и, выбравшись из своего логова, погонял коня по лесной дороге, ведущей в Сюндбю.

«Ну и девчонка! – вспоминал он подробности прошедшей ночи. – Если не в монастыре, где же ее всему этому научили? Пожалуй, я начинаю склоняться к тому, чтобы полностью принять заветы Эпимитреуса… – усмехался про себя варвар. – Аргосцу не придется скучать остаток жизни с такой подругой!»

К полудню, выехав из леса на обширное поле, он увидел вдали купол храма и черепичные крыши домов Сюндбю. Конан свернул с дороги и дальше поехал, скрываясь за деревьями, здраво рассудив, что лучше подобраться к селению незамеченным. Вряд ли Краутвурст обрадуется, если увидит его гарцующим на коне посредине деревенской улицы. К тому же он не знал, где находится дом старосты деревни, коим являлся этот ублюдок. Конан рассчитывал встретить кого-нибудь из местных крестьян, работающих в поле, и разузнать у того все, что можно. Он подобрался почти к самому селу, до которого оставалось шагов пятьсот по открытому лугу, но навстречу так никто и не попался.

«Укроюсь за этим кустарником и подожду», – решил варвар, спрыгивая на землю.

Он отпустил коня попастись на лесной лужайке, а сам прилег у большой сосны, высматривая сквозь прореху в густых кустах, не появится ли кто в поле. Трава на лугу радовала глаз сочным ярким цветом молодой зелени. Ждать пришлось недолго. Сперва киммериец слышал позвякивание колокольчика, а потом и звук женского голоса, напевавшего незамысловатую песенку. Конан осторожно раздвинул ветки и попытался рассмотреть, что творится на лугу. Звуки приближались, к ним прибавилось блеяние, и скоро прямо перед варваром показалось небольшое стадо коз, которое погоняла хворостиной молодая женщина, одетая в простую крестьянскую одежду: просторную белую рубаху с низким вырезом, схваченным на шее шнурком, и длинную широкую юбку. Голова крестьянки была покрыта белым платком, концы которого завязывались на затылке, оставляя открытыми уши.

Женщина присела в тени раскидистого дуба, посматривая на коз и лениво отмахиваясь веткой от редких в это время мух.

«Главное – не дать ей опомниться, – подумал киммериец, – иначе завопит на весь лес, и все мои предосторожности пойдут прахом».

Он бесшумно, прячась за стволами деревьев, начал подкрадываться к женщине. Селянка, беспечно расположившаяся на опушке, прислонясь спиной к старому дубу, была почти скрыта от глаз киммерийца. Только по взмахам ее руки, временами мелькавшей из-за ствола дерева, варвар знал, что она все еще там. Конан почти достиг того места, где сидела крестьянка, но в это время сухой сучок предательски хрустнул под его ногой. Женщина выглянула из-под дубовой ветки и увидела киммерийца, который был уже в трех шагах от нее. На ее лице появилось чувство непередаваемого ужаса, и, стремительно вскочив, она бросилась в поле. Конан в два прыжка настиг беглянку и успел одной рукой зажать ей рот, чтобы крики не всполошили деревню, а другой плотно обхватил талию. Женщина пыталась вырваться, но тщетно, железные объятия варвара могли удержать и не такого противника.

– Тихо! – повернув ее к себе, предупредил киммериец. – Я тебе ничего плохого не сделаю. Мне только нужно узнать…

Он не мог понять по расширенным от страха глазам селянки, понимает ли она его слова. Времени на особые раздумья не было, и, подхватив пленницу, Конан нырнул в лес, не собираясь торчать посреди открытого поля. Он аккуратно протиснулся сквозь заросли кустарника а побежал дальше, обхватив женщину правой рукой и прижимая к своему боку. Левая рука варвара продолжала зажимать ей рот. Достигнув поляны, где щипал траву конь, киммериец поставил крестьянку на ноги и отнял ладонь от ее губ. Она тяжело дышала и смотрела на киммерийца широко раскрытыми серыми глазами, полными страха. Конан взял ее за плечи и легонько встряхнул.

– Не бойся, – сказал он, стараясь придать своему голосу как можно больше дружелюбия. – Я просто хочу поговорить с тобой.

Женщина наконец сообразила, что произошло. Она все еще дрожала от пережитого испуга, но в глазах уже появилось нечто осмысленное. У нее было простоватое крестьянское лицо, но свежая кожа и яркие полные губы делали его вполне привлекательным. Рубаха сползла в сторону, и сквозь вырез ворота виднелась ложбинка между грудей и белое округлое плечо.

– Ты понимаешь меня? – спросил Конан.

«Уж не немая ли мне попалась? – подумал он. – Экая незадача!»

Женщина ничего не ответила, но ее глаза обежали фигуру склонившегося к ней киммерийца. Во взгляд: крестьянки варвар прочел что-то похожее на удивление, смешанное с восторгом.

– Не убивай меня! – вдруг взмолилась она, падая перед ним на колени.

– Слава богам! – воскликнул киммериец. – Ты не немая. Никто тебя не собирается убивать, – Он нагнулся и, подняв ее с травы, снова поставил на ноги. – Вставай мне нужно…

– Я согласна! – Она отступила на шаг и, совершенно превратно поняв намерения стоявшего перед ней гиганта с падающей на плечи спутанной гривой черных йлос, быстро стянула с себя рубаху и, сбросив юбку, осталась совершенно обнаженной. – Только быстро! – Она переступила маленькими ступнями босых ног. – Потом отпустишь? – Она умоляюще заглянула в глаза Конана.

Одежда служит не только защитой тела от холода. Для женской половины человечества то, чем они прикрывают свою плоть, еще и важная часть жизни. Удачное платье, подчеркивающее достоинства фигуры и скрывающее кое-какие ее недостатки, способно принести женщине если не счастье, то по крайней мере, большую радость и хорошее настроение на долгое время. Простая крестьянская одежда, которую носила стоявшая перед варваром селянка, выполняла лишь свое основное предназначение и ничего не представляла собой с точки зрения красоты: она скорее скрывала фигуру, делая тело бесформенным. Освободившись от грубых покровов, пленница киммерийца выглядела намного лучше, чем в своих тряпках. Она была невысокого роста, с крепкой, задорно торчащей грудью, чуть полноватой талией и стройными ногами с огруглыми крепкими икрами. Солнце успело позолотить ее тело там, где платье оставляло кожу открытой: ее лицо и шея, ноги до середины лодыжек загорели и резко отличались от молочной белизны груди, живота и бедер. Киммериец, несколько оторопевший от стремительности ее поступков, молча стоял, разглядывая женщину прищуренными синими глазами.

Та, видя, что варвар не предпринимает никаких действий, понимающе усмехнулась и, подняв руки, развязала узел белого платка, покрывавшего голову. Освобожденная масса темно-русых волос, словно водопад, заструилась по ее телу. Пряди были такой длины, что доставали до бедер и совершенно скрыли от глаз киммерийца ее плечи и грудь. Женщина, вздернув голову и дерзко глядя на Конана, обеими руками отвела волосы за спину.

– Я тебе не нравлюсь?

Сбросить одежду для варвара тоже было недолгим делом. Селянка опустилась на траву и поманила его к себе плавным движением руки…

Конан, как всегда, не подкачал, и совершил столько, сколько она смогла пожелать. Единственное, чего он не смог, – это сделать все быстро, как она попросила. Но, во-первых, он не любил торопиться в таких делах, а во-вторых, его пленница сама вошла во вкус и успокоилась, лишь когда силы совсем оставили ее, и она лежала, тяжело дыша, и не могла даже пошевелиться.

– Боги! – увидев, что низкое солнце едва пробивается сквозь верхушки деревьев, прошептала она. – Уже вечер! Мои козы!

Конан, приподнявшись на локте, прислушался.

– Да не переживай, они не успели далеко разбежаться. Слышишь? – Он приподнял ее плечи, поворачивая в сторону, откуда доносилось позвякивание колокольчиков.

– Угу! – Голова женщины бессильно откинулась назад.

– Но мы не решили главный вопрос, – осторожно укладывая ее на траву, усмехнулся варвар, – Ты мне ничего не рассказала.

– А ты так ничего и не спросил, – улыбнулась селянка, с восхищением глядя на киммерийца потемневшими от усталости глазами.

– Ну вот, – засмеялся Конан, поглаживая ее тело, – я только хотел тебя спросить кое о чем, а ты не совсем правильно меня поняла…

– Я очень удачно ошиблась. – Женщина положила ладонь на его руку, добравшуюся до ее груди. – Остановись… Что ты хотел услышать от меня?

– Я хочу знать, где дом вашего старосты.

– Я могу его показать.

– Еще расскажи мне все, что знаешь про него, про его дом, кто с ним живет, в общем – все, понимаешь?

Селянка вместо ответа прикрыла веки.

– Сейчас, – потянулась она всем телом, – дай прийти в себя… – Женщина облизала языком пересохшие губы. – Хорошо бы воды, пить очень хочется.

– Нет проблем. – Киммериец поднялся и вытащил из седельной сумки бурдючок с вином – это будет получше воды…

Они, поочередно прикладываясь к сосуду, почти опустошили его, после чего селянка рассказала Конану все, что знала про старосту своего села, про его большой каменный дом с высоким забором, про его богатство, про то, как люди не любят и побаиваются Краутвурста.

– Почему так?

– Поговаривают, что он в ладах с магией и может запросто погубить человека, если тот ему не приглянется.

– А зачем тогда его выбрали старостой?

– Никто не выбирал, его назначил сам герцог Бьергюльф.

– Понятно, – протянул варвар. – Вспомни еще что-нибудь.

– Вроде бы и все… – задумалась женщина. – Ах нет, совсем забыла. – Она виновато взглянула на киммерийца. – Он завтра утром должен уехать в Хельсингер. За ним прислали человека.

– Точно? – встрепенулся киммериец.

– Точно, – подтвердила селянка, – Он заходил к моему отцу, и я слышала их разговор.

«Хм! – подумал варвар. – Может быть, его лучше Подстеречь на дороге?»

Он задумался, откинувшись на траву и глядя, как по небу неспешно проплывают кучерявые облачка.

«Нет! Возьму его в доме, когда он ничего не подозревает».

– Собак держит? – спросил варвар.

– Нет, – ответила женщина. – Он часто отлучаете из селения, и за ними некому смотреть.

– А у него нет слуг или домоправителя, на худой конец?

– Нет. Раньше был слуга, но теперь нет. Да он вообще редко с кем-то общается. Заходит только к ближайшим соседям.

– Как же он не боится оставлять свой дом?

– Что ты! – испуганно проговорила женщина к этому дому наши люди просто подойти боятся. Редко кто из Сюндбю даже бывал у него. Что ты! – повторила она. – Ни за какие деньги не найдешь смельчака, кто захотел бы побывать там в его отсутствие.

– Понятно… – усмехнулся киммериец.

Он вспомнил, как во времена своей молодости, будучи вором в Шадизаре, покусился на ограбление подобного колдовского логова. Очень неприятное было приключение. Ему еще повезло. Еле ноги унес, но жив-здоров и по сей день. Повернись все немножко по-другому, и он сам, и его подельник Нинус до сих пор, наверное, стояли бы в виде маленьких, величиной с воробья, глиняных болванчиков на полке в комнате чародея. Киммериец представил себе довольную улыбку Горбатого Лиаренуса, с которой тот снимал бы с полки и рассматривал их в компании еще десятка превращенных бедолаг. Теперь он никого рассматривать не может – разорвали на мелкие куски колдуна выпестованные им ужасные темно-зеленые создания. А болванчики, наверное, так и стоят на полке, или, скорее всего, кто-нибудь продал фигурки на рынке и ими теперь играют детишки.

«Надо же, два десятка лет тому назад это было, – прикинул варвар. – Даже больше, пожалуй… Все равно – славные были денечки!»

Однако для воспоминаний времени не было. Они оделись, и женщина проводила его опушкой леса к краю деревни, где показала на черепичную крышу, чуть выступавшую из-за кромки высоченной каменной изгороди.

– Вот он. Видишь, какой богатый? В прошлом году построил, – прошептала она, словно кто-то мог подслушать ее слова. – И откуда у людей берутся такие деньги? – пожала селянка плечами. – Но берегись Краутвурста, это очень опасный человек. Все у нас так считают.

Варвар поцеловал ее на прощание. Она обхватила его шею руками:

– Ты еще придешь к нам когда-нибудь?

– Все в руках богов, – ответил киммериец, с сожалением отпуская ее.

– Я вон там живу, – указала она на дом из серого камня, отстоявший шагов на двести от дома Краутвурста. – Меня зовут Ренхальда.

– Хорошее имя, – улыбнулся киммериец, но себя не назвал. – Никому не говори, что видела меня.

– Зачем? – рассмеялась женщина. – Я не хочу, если тебя вновь занесет в наши края, чтобы ты достался другим женщинам из нашей деревни! Удачи тебе!

Она взмахнула хворостиной, и козы, заблеяв и толкая друг друга боками, заспешили вперед по узкой тропинке. Когда женщина оглянулась, варвар уже исчез, словно его никогда здесь и не было. Только сомкнутый строй зеленых веток и замшелых стволов, освещенных красноватыми лучами заходящего солнца, тянулся в обе стороны, окаймляя деревню и поля вокруг нее.

Глава третья

Киммериец выждал наступления сумерек и только тогда приблизился к ограде, окружающей дом колдуна. Забор оказался высоким, даже гигантского роста варвар не доставал головой до его кромки. Конан подтянулся на руках и осторожно заглянул за ограду. Перед ним открылся обширный и пустынный двор. Кучка невысоких деревьев росла по правой от варвара стороне ограды. Сам дом располагался ближе к деревенской улице.

Здание стояло внушительное – локтей десять в высоту и шагов двадцать в длину по стене, что находилась перед глазами киммерийца. Два окна темнели, прорезанные в каменной кладке, но Конан увидел свет, который падал на листья деревьев, растущих рядом с домом. В левой части двора виднелось низкое каменное строение – по всей видимости, амбар или конюшня. Остальное пространство между оградой и домом было вымощено каменными плитами, оставлявшими место для небольших круглых островков зелени и распустившихся цветов.

Киммериец внимательно осмотрел двор, не поджидает ли его там какая-либо неожиданность, – все-таки хозяин здесь не простой крестьянин, а достаточно умелый чародей. Однако ничего не обнаружил.

«Надо рискнуть, – решил варвар и направился к левой стороне ограды, – лучше проникнуть в этом месте, потому что амбар закроет меня от того, кто находится в доме».

Он взобрался на кромку каменного забора. Теперь сам дом не был виден, а перед его глазами стояла только каменная стена хозяйственного строения и чуть возвышающаяся над оградой крыша, сложенная из такой же добротной черепицы, как и покрытие дома.

«Богатый ублюдок, Нергал ему в задницу, – подумал Конан. – Не каждый может себе позволить такие постройки».

Он еще раз оглядел узкую полоску земли, шириной пять-шесть локтей, между стеной и амбаром.

«Может быть, лучше прыгнуть на крышу? – мелькнула мысль, но, подумав, он отверг ее. – Проломлю или собью черепицу, будет шум, а этого мне совсем не надо».

Киммериец еще раз оглядел узкий проход и мягко спрыгнул на землю. Прислушиваясь к каждому шороху, он добрался до угла здания и выглянул во двор. Все тихо. Конан сделал два шага, чтобы пройти вдоль короткой стены амбара, как вдруг что-то полыхнуло перед его глазами. Вспышка оказалась настолько яркой, что на одно мгновение варвар потерял способность видеть, а когда вновь обрел зрение, то различил прямо перед собой в пяти шагах какой-то клубок то ли тумана, то ли дыма грязновато-зеленого цвета. Облачко змеилось и переливалось, словно огромный пчелиный рой, и через несколько мгновений превратилось в огромного, выше варвара на целую голову, бритого человека в белых шароварах, подпоясанных широким кушаком и с огромным туранским ятаганом в руках. Бугристые мускулы на его руках и груди были чудовищных размеров, как будто могучего бойца раздули изнутри. Огромные глаза без век неподвижно уставились на варвара, в темных зрачках затаилась угроза. Конан выхватил меч и приготовился к защите.

«Значит, колдунишку охраняет этот монстр». – Напружинив ноги и чуть согнувшись, киммериец ждал нападения противника.

Однако монстр – а сомнения в том, что это не чело-век, у варвара не было– стоял неподвижно, а точнее висел в воздухе, чуть касаясь земли носками загнутых туфель. У киммерийца было такое впечатление, что призрачный страж держится в воздухе, как бычий пузырь, наполненный дымом. Сходство усиливалось струйками зеленоватого тумана, выходящего из ушей жуткого создания и поднимающегося вверх, словно дымок из трубы. Киммериец замер. Не шевелился и монстр.

«Может быть, это просто призрак, созданный для того, чтобы напугать непрошеного гостя?» – подумал варвар и решительно двинулся вперед.

В то же мгновение гигант, зашлепав толстыми губами, будто произнося что-то, поплыл навстречу Конану, взмахнув клинком. Варвар отбил его выпад, но не услышал звона стали, как будто бил по мягкой перине, – хотя мог поклясться, что удар ятагана был невероятно силен, и только стремительность действий Конана спасла его от серьезных неприятностей. Киммериец сделал, в свою очередь, ложное движение к зеленоватому бойцу и, отпрянув назад, одновременно далеко выбросил вперед правую руку с мечом, отводя его ятаган. Монстр, двигаясь, наткнулся на его клинок, и варвар почувствовал, как острие меча входит в плоть чуть пониже широкого пояса противника. Толстогубый рот раскрылся в безмолвном крике, ноги противника пошли вверх, и он, на мгновение зависнув в воздухе, рухнул на землю. Конан на всякий случай отскочил назад, держа меч наготове.

Монстр, несколько мгновений полежав на земле, вновь выпрямился, словно колодезный журавль, поднимающий ведро, и теперь как ни в чем не бывало болтался в пяти шагах от варвара. Из низа его живота текла струйка зеленоватой жидкости. Она заляпала его белоснежные шаровары и вышитые сафьяновые туфли. Конан ждал, но монстр снова не двигался.

«И где он откопал такого? – усмехнулся киммериец. – Подобные попадались мне в последний раз далеко отсюда, на Востоке».

Варвар сделал шаг вперед, намереваясь нанести зеленому призраку еще один удар, но тот снова поплыл навстречу, размахнувшись ятаганом. Варвар отступил на шаг, монстр остановился и чуть отплыл назад.

«Что за чушь? – удивился Конан. – Ничего не понимаю!*

Он сделал еще пару шагов назад, и зеленоватый боец как бы повторил его действия. Все движения проходили почти в безмолвной тишине, лишь изредка хрустел гравий под сапогами киммерийца.

«Нергал мне в кишки! – выругался варвар. – Проверим-ка мы тебя вот так…»

Он стремглав бросился на монстра, и тот так же быстро ринулся навстречу. Конан попытался ударить его мечом по ногам, но тот ловко отбил удар. Варвар отпрыгнул в сторону, но толстогубый противник чуть сдвинулся и опять торчал прямо перед ним. Киммериец сделал еще пару выпадов, но бритый гигант успешно отбивал его удары, каждый раз преграждая путь к дому колдуна. Он, словно привязанный к невидимой очерченной линии, сохранял расстояние между собой и варваром неизменным и не позволял приблизиться к цели ни на шаг, Конан сделал несколько попыток двинуться вправо или влево, чтобы перехитрить монстра, но тот быстро и ловко смещался в ту же сторону. Нечего было и думать победить его в схватке на мечах, и хотя варвар сумел нанести ему рану, но это было скорее случайной удачей. Зеленый боец, вращая выпученными глазами, мгновенно реагировал на каждое движение противника в направлении к невидимой черте.

«Как от него избавиться? – лихорадочно соображал киммериец. – Так можно стоять друг перед другом всю ночь, пока мне не надоест и я не уберусь отсюда – или же пока меня кто-нибудь не заметит…»

Поглядывая на монстра, он прикидывал, как можно обмануть это чудовище. Неужели нет выхода? Ага! Ножи! Как же он забыл о них? Стараясь не делать резких движений, варвар вытащил из-за пояса один из своих метательных клинков. Переложив меч в левую руку, он стремительным взмахом правой метнул нож в монстра. Расстояние было плевым для такого мастера, как Конан, поэтому нож вонзился точно туда, куда он метил, – в левый глаз противника. Рот монстра раскрылся в немом крике, а Конан, не давая тому опомниться – если у зеленого стража действительно что-нибудь было внутри черепа, – метнул второй нож в правый глаз. К струйкам дыма из ушей добавилось такое же облако изо рта. Сейчас бритая голова монстра, зеленая и круглая, как арбуз, походила на какого-то чудовищного жука-рогача с торчащими вперед рукотками ножей.