Текст книги "Сдирающий кожу"

Автор книги: Крис Симмс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Глава 3

– Ну давай, дружище!

Мужчина ждал, пока старый лабрадор сойдет по ступенькам на садовую дорожку. Выйдя на улицу, мужчина обернулся в сторону автострады А57 и парка. После того как там нашли тело молодой женщины, он предпочитал выгуливать собаку подальше от заваленных мусором лужаек.

Поэтому он повернул в противоположном направлении и двинулся по Маунт-роуд, с правой стороны от стадиона для собачьих бегов. Как обычно по утрам, народу в окрестностях было немного. Улица тонула в тумане, и когда мужчина остановился, чтобы прикурить, слышались только чирканье спички и стук падающих на мокрую мостовую капель.

Дальше путь лежал мимо магазина подержанных электротоваров, где продавали и покупали холодильники, морозильники и стиральные машины. Миновав несколько заколоченных домов, мужчина с собакой очутились рядом с офисными зданиями, расположившимися на углу скверика. Изрисованная граффити вывеска гласила – «Департамент жилья Бельвью», под ней из голой земли торчала парочка цветущих крокусов. Окна были забраны металлическими решетками, а по водостокам уложены металлические пластины с остроконечными шипами.

Казалось, солнце вот-вот выглянет, но небо снова затянуло тучами. День никак не хотел начинаться, словно ждал какого-то толчка. Мужчина выпустил струю табачного дыма, и клубы повисли в неподвижном воздухе у него над головой словно призрак.

Лабрадор нетерпеливо потянул поводок.

– Что-то ты разошелся, Принц, – сказал мужчина, не разделяя такого энтузиазма.

Он отстегнул поводок и проводил глазами пса, скрывшегося в густом орешнике. Прошел немного вперед вдоль следов автомобильных шин в траве – похоже, здесь резвились подростки на угнанных автомобилях.

– Принц!

Ответа не последовало.

Мужчина подождал еще полминуты и попробовал снова, а затем повернул в том направлении, где исчезла собака. На мокрой от росы траве отчетливо выделялись следы собачьих лап. Он двинулся вперед, но туман, похоже, перемещался вместе с ним, не позволяя ничего разглядеть. Наконец из белесой мглы возник темный силуэт.

– Принц! – нетерпеливо воскликнул мужчина. – Что ты тут делаешь?

Принц уткнулся носом в брошенный кем-то белый мешок и старательно его обнюхивал.

– Фу! Перестань.

Пес поднял голову: из пасти у него свисало что-то похожее на круг колбасы лиловатого цвета.

Мужчина прищурился и подошел поближе. Это был не мешок. Это был труп. На животе белая кожа заканчивалась – дальше шло сплошное красное месиво. Полоса сырого мяса доходила до того места, где полагалось быть лицу.

Пес с виноватым видом потрусил прочь, зажав в зубах голубоватый обрывок кишки.

Когда Джон Спайсер входил в комнату, он думал, что окажется первым, но за столом напротив уже сидел человек. На вид около тридцати, темные, коротко остриженные волосы, голубая крахмальная рубашка. Так, значит, это и есть новый сотрудник.

Днем раньше старший инспектор Маклогин, многозначительно подмигнув, сообщил, что ему дадут напарника. К расследованию подключили новые силы, и Рик Сэвилл, лишь недавно получивший звание сержанта, был одним из семи офицеров, которым поручили заниматься этим делом. Маклогин сказал про него – «блестящий». Разглядывая Сэвилла с другого конца комнаты, Джон гадал, к чему относилась такая характеристика – к профессиональным качествам или внешним данным.

И что значило это подмигивание? В прошлом году, когда Джон расследовал дело убийцы по прозвищу Жвачка, у них со старшим инспектором возникли разногласия. Вполне возможно, что Рика Сэвилла приставили к нему, чтобы тот докладывал Маклогину о ходе расследования.

Полегче на поворотах, сказал себе Джон. Не стоит торопиться с выводами. Он еще только шел через комнату, когда Сэвилл поднял глаза, заметил его и тут же встал.

– Для начала давайте знакомиться. – Джон снял пиджак и повесил его на спинку стула: – Рик Сэвилл, если не ошибаюсь?

– Он самый. Очень рад.

Сдержанная улыбка.

Джон пожал сержанту руку. Ответное пожатие было чуть слабее – и без тайного масонского знака. Возможно, парень так рано стал сержантом, потому что действительно этого заслуживал.

– Откуда вы к нам?

Рик сел.

– У меня как раз закончился срок службы в «Честер-Хаусе» – в проекте по сокращению численности персонала.

– Удалось чего-нибудь добиться, не считая того, что бумаг стало больше?

Рик настороженно улыбнулся:

– Вообще-то нет.

– Похоже, вас включили в программу ускоренного продвижения по службе.

– Настоящие дела делаются здесь, поэтому я при первой возможности попросил перевести меня в полицию Большого Манчестера.

– Закончили университет?

– Да. В Эксетере. Факультет истории и юриспруденции. А вы?

Джон покачал головой.

– Начинал как патрульный двенадцать лет назад.

– Быстро вы дослужились до инспектора. Поздравляю.

– Спасибо. А как вам программа ускоренного продвижения по службе?

Рик держал руки на столе, словно на собеседовании.

– Если честно, то бывает тяжело. Постоянно какие-нибудь экзамены.

Джон только сейчас заметил, что на столе у Рика лежит невероятное количество бумаг: показания друзей, родственников и коллег последней жертвы Мясника.

Рик проследил за направлением его взгляда.

– Дома готовился. Привык уже.

– Есть соображения? – поинтересовался Джон, включая компьютер.

– Да никаких пока. Просто хотел войти в курс дела. Последнюю жертву, Кэрол Миллер, вызывали на работу по праздникам и выходным, если в родильном отделении не хватало персонала.

Джон пожал плечами:

– Она работала внештатно, поэтому ей и приходилось работать по праздникам и по выходным, если постоянные сотрудники отказывались.

Рик постучал ручкой по кипе бумаг:

– Последние сутки ее жизни… Она отвезла ребенка матери в пять вечера, хотя на дежурство в «Степпинг-Хилл» ей надо было только к семи. Зачем отдавать ребенка на два часа раньше? Какие у нее были планы?

Джон вынужден был признать, что Рику Сэвиллу удалось произвести на него впечатление. Разумеется, бригада, занимавшаяся расследованием дела, тоже обратила внимание на это несоответствие. Возникло подозрение, что Кэрол что-то скрывала. Тогда они решили внимательнее изучить, кому она звонила.

– Да, мы заметили. Может, ей просто хотелось отдохнуть от малыша.

Джон открыл портфель и достал прозрачный файл. В нем лежала открытка, снятая накануне с доски объявлений в родильном отделении.

Поначалу он не собирался ничего рассказывать новому напарнику, по крайней мере до тех пор, пока не станет ясно, доносит он Маклогину или нет. Джон бросил на него испытующий взгляд. Глаза Рика быстро бегали по строчкам свидетельских показаний. Сам Джон, сколько ни пытался, так и не смог освоить скорочтение. Глядя, как младший офицер впитывает информацию, он вдруг почувствовал шаткость своей позиции.

Джон снова посмотрел на объявление: вместе они разобрались бы гораздо быстрее…

– Тут вчера моя половина кое о чем обмолвилась, и у меня возникла мысль. Кэрол Миллер все время пыталась похудеть. На работе она нашла что-то, что ее воодушевило. Вчера вечером я проверил доску объявлений в родильном отделении. Одна из акушерок сказала, что Кэрол собиралась купить гребной тренажер.

Он запустил открытку через стол. Рик прихлопнул ее ладонью и поднес к глазам.

– Вы туда звонили?

Джон покачал головой.

– Думаю, лучше встретиться с ним лично. Он заступает на дежурство сегодня до обеда.

По мере того как остальные члены бригады расследования приходили на работу, комната понемногу заполнялась людьми. За спиной у них был кабинет Маклогина, отделенный тонкой перегородкой. Телефон у него на столе звонил не переставая.

– А где начальство? – поинтересовался Рик.

Джон пожал плечами. Рик встал, обошел вокруг стола и, зайдя в кабинет, поднял трубку. Не стоит так суетиться, подумал Джон. Теперь придется записывать. Слегка наклонив голову набок, он прислушивался к разговору.

– Алло, кабинет старшего инспектора Маклогина… Нет, он на совещании. Не знаю. Я не знаю, как туда позвонить. Что передать?.. Так, я понял. Не вешайте трубку. – Голос молодого полицейского звучал совершенно потерянно. – Он говорит, что должен встретиться с инспектором.

Джон заерзал на стуле.

– А кто «он»?

– Из диспетчерской, внизу. Вы не поговорите?

Рик протянул Джону трубку, как будто сам разучился с ней обращаться.

– Инспектор Спайсер слушает.

– Джон, это сержант Иннес. Кто сейчас брал трубку?

– Мой новый напарник.

В трубке послышался досадливый вздох.

– А где Маклогин?

– Не знаю. Ты звонил ему на мобильный?

– Он выключен. Нам только что поступил сигнал. Звонили из сквера рядом с департаментом жилья Бельвью. У тебя комп рядом?

– Подожди минутку. – Джон перевел звонок на свой телефон и сел к монитору. – Все, я тебя слушаю.

– Вот посмотри-ка отчет. – Иннес назвал номер.

Джон набрал цифры на клавиатуре, и на экране появилась форма, которую обычно заполняет диспетчер, принимающий звонок.

– Проклятие! Еще одно тело!

– Да, кожные покровы отсутствуют. Не говоря уж об одежде. Я дал указания ближайшим патрульным машинам прибыть на место и организовать оцепление. Эксперты уже выехали.

Джон поискал на карте место происшествия.

– Рядом с Маунт-роуд? Не может такого быть.

Тела подбрасывали буквально им под дверь. Убийца как будто дразнил полицейских.

– Хорошо, сейчас подъедем. И сбрось Маклогину сообщение на голосовую почту, ладно?

Не успел он повесить трубку, как Рик спросил:

– Маунт-роуд? А где это?

– Тут рядом. Мы быстрее пешком доберемся, чем на машине по пробкам.

Но они все-таки поехали. Джон прислушивался к переговорам по рации, надеясь уловить хоть какой-нибудь намек на то, где может сейчас быть Маклогин. Они еле-еле тащились по забитой трассе А6; включенная сирена практически не ускоряла продвижение.

Наконец машина свернула на Киркманшулме-лейн и уткнулась в длинную очередь автомобилей. Встречная полоса была тоже забита, и Джон понял, что им не пробиться.

– Все – задница, – сказал он, нервно забарабанив пальцами по рулю.

Рик смотрел в окно.

– Бельвью. Странное название для такой дыры.

– Когда-то тут был самый большой парк аттракционов во всей Англии. Зоопарк с облезлыми львами и несчастными медведями, американские горки, лодочная станция, автодром и миниатюрная железная дорога. И даже небольшая гоночная трасса.

– Где? – спросил Рик, вертя головой в попытках увидеть все то, о чем говорил Джон.

– Весь этот район. Гоночная трасса была там, где сейчас авторынок. Я помню, как в детстве приходил сюда с отцом. Из-под колес проносившихся мимо мотоциклов отчаянно летел гравий; я надевал старые авиационные очки, чтобы в глаза не попадало. Тут до сих пор проводят соревнования, но теперь на стадионе для собачьих бегов. Правда, конечно, уже не разрешают сидеть на ограждениях у поворотов.

– Могу поспорить, в те времена тут было тихо.

Голос Рика стал задумчиво-мечтательным, и Джон кашлянул.

– Проиграешь. Не было в Манчестере золотого века. В каких домах тут люди жили, страшно представить. Да и до сих пор живут. – Он кивнул на дорогу прямо перед собой. – Дома, что дальше по дороге, в Гортоне, продают по пять тысяч фунтов; за них при покупке платили больше. Когда здесь построили парк аттракционов, вокруг стояли длинные двухэтажные дома, в которых жили рабочие ткацких фабрик и химзаводов. Дымящиеся трубы, открытые сточные канавы, вонь живодерен…

– Ну прямо как с картин Лоури. – Рик недоверчиво хмыкнул.

Джон прищурился.

– Так оно и было. Лоури рисовал то, что видел, не приукрашивая. Когда моя семья переехала из Голуэя, мы жили в районе, который назывался «Маленькая Ирландия». Никогда не слышал?

Рик покачал головой. Лекция начинала ему надоедать.

– Энгельс писал о нем в работе «Положение рабочего класса в Англии», – продолжал Джон, борясь с желанием сказать все, что думает, об университетском образовании своего напарника. – Я больше никогда в жизни не видал таких трущоб. Сотни ирландских семей жили под одной крышей и спали на соломе. Ты ведь из Честера, разве вам в школе не рассказывали про историю родного края?

Рик покраснел.

– Я учился в частном интернате в Суррее.

Джон сжал зубы. Мог бы и сам догадаться!

Рик первым нарушил неловкое молчание:

– Значит, приличные горожане тут не гуляли?

Джон вздохнул:

– Людям нужна хоть какая-нибудь отдушина. Попробуй поработай неделю на фабрике. Поэтому стали появляться разные пабы и распивочные. Я читал, что тут творилось. Алкаши, проститутки, организованная преступность.

– Организованная преступность?

Джон кивнул, польщенный возможностью преподать урок истории выпускнику исторического факультета.

– Молодежные банды. У них была своя униформа – кепки и брюки-«колокола». Собирались по нескольку человек, налетали на прохожих, сбивали с ног и грабили. Манчестер никогда не был тихим, спокойным местом. А однажды трое парней – тоже бандиты – проникли в зоопарк, забрались в вольер с птицами и забили до смерти огромное количество пингвинов и пеликанов. Их потом арестовали.

– Давно это было?

– В конце пятидесятых. Мне дедушка рассказывал. Их отправили в колонию для несовершеннолетних. – Он не удержался и добавил: – Похоже, сегодня их внуки грабят наивных южан, приезжающих на учебу в Манчестерский университет.

Рик принялся нервно теребить ноготь на большом пальце. По-видимому, последнее замечание попало в цель.

Наконец они сдвинулись с места и стали медленно продвигаться вдоль парковки кинотеатра-мультиплекса.

Джон почувствовал укол стыда. Стараясь загладить впечатление от колкой реплики, он произнес:

– Прямо тут было озеро с островом посередине. Американские горки назывались «Бобс». Каркас аттракциона был деревянный, ужасно скрипучий. Вагончики, дребезжа, катились по рельсам, и казалось, вот-вот свалятся. Мой папаша не стесняясь заявил, что «Бобс» напугал его до полусмерти. Я был еще маленький, и меня на аттракцион не пускали. И хорошо, а то мучился бы от ночных кошмаров.

– Так ты в окрестностях вырос? – спросил Рик, оживляясь.

– Да, но очень скоро здесь все пришло в упадок.

– А почему?

– Аттракционы потихоньку закрылись. А кроме того, вкусы меняются: у нас была танцевальная веранда, где проводили общенациональные конкурсы духовых оркестров. Сейчас никто такими вещами не интересуется.

Рик взглянул на кинотеатр:

– А этот тут давно?

– «Шоукейс»? Построили в начале девяностых. Когда часть парка закрыли, здесь почти десять лет был пустырь. А потом построили кинотеатр, и стало более-менее прилично. Рядом открылись «Бургер кинг» и «Пицца хат», а потом еще и бинго-зал. Но я слыхал, у них снова проблемы. Зрители предпочитают смотреть кино в «Принтворкс», в центре города. Если «Шоукейс» закроется, тут снова будут руины.

Джон подумал о периодах упадка и возрождения, сменявших друг друга подобно приливам и отливам.

В конце концов они свернули на Маунт-роуд и через пару минут оказались перед департаментом жилья Бельвью. Муниципальные служащие толпились на парковке, глазея на происходящее из-за ограждения. Туман рассеялся, и было видно, как несколько полицейских пытались не подпускать зевак. Джон и Рик двинулись в их сторону прямо по траве, держа удостоверения наготове.

– Кого-то убили? – крикнул через загородку какой-то служащий, одетый в серый костюм из ткани с блеском. Радостное предвкушение в его голосе вывело Джона из себя. – Там труп?

Джон остановился и демонстративно оглядел мужчину – мертвенно-бледного, с прозрачными рыбьими глазами.

– Тут тоже.

Он двинулся дальше, оставив за спиной шелест возмущенных вздохов.

Не поворачивая головы, Рик пробормотал:

– Стоило ли?

Он изобразил саркастическую улыбку, но лицо Джона было мрачнее тучи.

– Ненавижу публику, которая собирается, чтобы будоражить себе кровь подобным зрелищем.

Когда они подошли к месту встречи за внешним кольцом ограждения, Джон заметил молодого человека, пытающегося поймать место преступления в видоискатель мобильного телефона.

– Учтите, конфискую телефон как вещественное доказательство.

Молодой человек опустил телефон, но на лице его отразилось сомнение. К ним подошел полицейский, и пока он записывал их имена, Джон кивнул в сторону мужчины с телефоном:

– Запишите его имя и адрес. Преступники имеют привычку возвращаться на место преступления.

Молодой человек явно пожалел, что не остался дома.

Джон и Рик прошли за последнее ограждение. Криминалист и патологоанатом еще не приехали, и вокруг трупа никого не было. Как и у первых двух жертв, из одежды на покойнице остались только трусики. Но в отличие от первых двух жертв у убитой не было лица.

Джон с трудом сглотнул. Черт, какая же сволочь тут орудует?!

Рик первым отвел глаза.

– Так не бывает. Словно экспонат с выставки…

– С какой выставки?

Рик взглянул на небо.

– Как же его звали?.. Ван Хагенс, вот. Он снимает кожу с трупов, как-то консервирует их, а затем придает им различные позы. Выставка не так давно прошла в Лондоне.

Они повернулись к мертвому телу и какое-то время рассматривали его. Потом Рик заметил:

– Вроде еще молодая, а половины зубов не хватает.

Джон кивнул и двинулся вдоль ограды. С каждым шагом у него крепло чувство, что тело выставлено здесь напоказ.

– Надо будет с этим разобраться.

Рик посмотрел на него вопросительно.

– С выставкой Ван Хагенса. Я еще в прошлый раз, когда нашли Кэрол Миллер, подумал: зачем подбрасывать тело в парк, где всегда много народу? Зачем такой риск? Может, он хочет что-то этим сказать? А вдруг это предупреждение или, наоборот, демонстрация силы?

Он огляделся. В скверик выходило множество окон: с одной стороны тянулись длинные двухэтажные муниципальные дома, а с другой – коттеджи побогаче, с садиками на заднем дворе. Несколько встревоженных владельцев стояли у изгородей и обсуждали происходящее. Над крышами торчали верхушки осветительных мачт, окаймлявших стадион для собачьих бегов. Над всем районом возвышалась одинокая вышка сотовой связи с уродливыми металлическими панелями. Эх, туда бы видеокамеру…

Через пять минут появился полицейский патологоанатом.

– Быстро вы, – заметил Джон, глядя, как патологоанатом облачается в белый комбинезон.

– Мне позвонили, когда я ехал на работу. Проще было приехать прямо сюда.

Он натянул белые бахилы и, разложив перед собой коврик, подошел к телу.

Пока патологоанатом проводил первичный осмотр, на стоянку у департамента жилья вырулил фургон мобильной криминалистической лаборатории. Несколько полицейских двинулись в сторону места преступления, держа в руках колья и белый пластиковый навес. Когда патологоанатом закончил осмотр, Джон спросил:

– Что скажете?

– Ну… – Патологоанатом поднялся на ноги, при этом его колено громко хрустнуло. – Она лежит тут почти всю ночь. Утром выпала сильная роса, сгустился туман. Та сторона тела, что закрыта от солнца, по-прежнему мокрая. Волосы тоже.

– В какое время примерно она умерла?

– Трупное окоченение выражено вполне отчетливо, но я еще должен выяснить, не связано ли это с отсутствием кожных покровов. Тем не менее я бы сказал, что она была убита не менее двенадцати часов назад. А может, и больше.

– Вокруг тела нет крови. Ее принесли сюда уже мертвой?

– Совсем как в прошлый раз. Одного я не могу понять – характера повреждений на животе. Края ран очень неровные.

– Это следы собачьих зубов.

Патологоанатома передернуло, и Джон порадовался, что и у профессиональной беспристрастности эксперта существует предел.

– Как по-вашему, у этого парня есть медицинская подготовка? – спросил Джон, не вынимая руки из карманов.

Доктор грустно посмотрел на него.

– Чтобы удалить кожу с лица, не повредив ее, как в данном случае, требуются время и определенные навыки. – Он присел на корточки и показал пальцем на линию роста волос. – Преступник сделал надрез по коронарному шву: от уха до уха. Затем снял кожу – здесь это сделать не сложно, поскольку на черепе почти нет мягких тканей, за исключением лобных мышц. – Он показал на свой собственный лоб и вскинул брови. – Они нужны нам вот для этого движения. Потом, я полагаю, преступник сделал разрезы по бокам и вдоль подбородка. Это уже посложнее. Мышцы тела крепятся к костям с помощью сухожилий. Лицевые мышцы отличаются от всех остальных тем, что крепятся непосредственно к другим мышцам или коже. Именно поэтому человеческое лицо способно передать целую гамму эмоций. Движение какой-либо одной мышцы заставляет двигаться соседние – возникает нечто вроде волнового эффекта. Кто бы он ни был, кожу с глазных мышц преступник снял практически безупречно. – Патологоанатом указал на обнажившееся глазное яблоко. – Он делает одну маленькую надсечку вот тут, и кожа отходит, оставляя мышцы вокруг носа совершенно нетронутыми. Потом движется ниже и срезает губы. Похоже, теперь она до второго пришествия будет улыбаться во весь рот. Впрочем, может, он как раз этого и добивался.

– Значит, хотя бы начальное медицинское образование у него есть?

– Он хирург, можете мне поверить. Главное в хирургии – найти границу между внешним слоем кожи – дермой – и подкожной клетчаткой. Если вы ее нащупали, то делаете продольный надрез и кожа отходит легко и быстро. Но чтобы найти ее и проследить все изгибы, двигаясь вдоль тонких лицевых мышц, надо быть настоящим виртуозом.

Джон кивнул в знак благодарности и отвернулся. Когда он доберется до этого ублюдка, лучше бы тому сразу во всем признаться. Иначе никакой дежурный офицер не помешает ему навестить эту тварь в камере и своими руками выбить из него признание.

Когда приехал Маклогин, над трупом уже натянули навес. Фотограф и патологоанатом были внутри; непрерывные сполохи фотовспышек придавали происходящему сходство с гнусной вечеринкой.

– Инспектор Спайсер, – произнес Маклогин, потирая руки, – вижу, вы снова прибыли на место происшествия первым.

В прошлый раз Джон прибыл на место преступления раньше Маклогина, и ему удалось заметить нечто, что в конечном счете вывело на след преступника. Маклогина это страшно рассердило.

– Сэр, вам звонили, и я взял трубку, – вмешался Рик.

Похоже, на Маклогина это не произвело никакого впечатления, и Джон взглянул на Рика. Неужели ему позволено даже отвечать на звонки?

– Похоже, Джон решил продемонстрировать вам, как расследовать дело самому, никого не посвящая в подробности.

Не дожидаясь ответа, Маклогин удалился.

Рик пробурчал:

– Кое-кто сегодня встал не с той ноги.

Джон крепко сжал кулаки.

– Очевидно, это намек, чтобы мы проваливали.

Когда они шли к машине, Джон заметил маленького роста девушку со стянутыми на затылке черными волосами, спешившую к ним по траве. Она с видимым напряжением несла что-то, с виду похожее на большой пластмассовый ящик для инструментов. Ники Кингстон – эксперт-криминалист. Она и раньше ему нравилась, а после того, что пришлось им вместе пережить во время расследования дела Жвачки, взаимная симпатия окрепла настолько, что Джон ни за что бы не рискнул рассказать об этом Элис.

– Ники, ты будешь вести дело?

Она улыбнулась в ответ:

– Джон Спайсер!.. Мне сегодня везет.

На краткий миг их глаза встретились, и у Джона екнуло сердце, но потом она повернулась к Рику.

Джон кашлянул.

– Ники Кингстон, эксперт-криминалист. Сержант Рик Сэвилл, мой новый напарник.

Рик, который выглядел невероятно деловым и серьезным, на глазах преобразился и с непринужденным видом пожал Ники руку.

Она снова повернулась к Джону. При виде радостных искорок в ее глазах он почувствовал укол ревности.

– Значит, докладывать все тебе?

Джон покачал головой.

– Я занимаюсь преимущественно Кэрол Миллер.

Ники широко раскрыла глаза:

– Это связано с Мясником? Я только знаю, что нашли обнаженное тело…

– Так и есть. Только лицо валялось примерно в двух футах от всего остального.

– О Господи! – Ники вздрогнула.

Джон криво ухмыльнулся:

– Увидимся на оперативке.

Она повернулась и двинулась в сторону навеса.

По пути к машине Джон и Рик прошли мимо самодельной рампы, сооруженной из старой двери и нескольких шлакоблоков. Велосипедные шины вытоптали перед ней траву и оставили грязные следы на поверхности. Они пошли в обход, и тут Джон кое-что заметил.

– Ники! – позвал он.

Она оглянулась и, увидев, что он нетерпеливо машет рукой, вернулась.

– Это не латексная перчатка? – спросил Джон, указывая на свою находку.

Та лежала в густой траве под дверью. Пальцы были слегка согнуты, как будто перчатка старалась уползти подальше.

Ники присела на корточки.

– Да, и, похоже, на ней кровь.

Осторожно ступая, Ники внимательно осмотрела местность вокруг. Указывая на отпечаток каблука в грязи у подножия рампы, заметила:

– По-видимому, кто-то случайно в нее врезался.

Джон посмотрел туда, где осталось тело. А затем пальцем провел по воздуху линию по направлению к дороге. Рампа лежала прямо на пути.

– Что ты про это скажешь?

– Убийца бросил тело и двинулся обратно к машине. Однако в сквере темно. Он с разгону налетает на рампу, оступается и роняет перчатку.

Ники взволнованно кивнула.

– Не подходите ближе. Там еще один отпечаток. Это место тоже надо оцепить.

Она повернулась к навесу.

– Ники. – Джон поймал ее руку. – Если Маклогин спросит, скажи, что перчатку нашел Рик.

– Ни в коем случае! – запротестовал Рик.

Джон не сводил с Ники глаз.

– Ты меня слышала?

– Как хочешь, – ответила она, насупившись, и поспешила прочь.

В машине Джону пришла в голову дельная мысль.

– Пойдем выпьем кофе. Если сейчас вернуться, нас замучают расспросами. И получится, будто я покушаюсь на авторитет Маклогина.

– А с чего он на тебя взъелся?

Интересно, что Рику об этом известно?

– Старая история. Мне просто повезло.

– В связи с делом Жвачки? Прошлым летом в «Честер-Хаусе» только об этом и говорили.

– Ну, тогда ты и сам все знаешь.

– Да, но ведь дело вел Маклогин. Когда убийцу поймали, он выступал по телевизору, давал интервью газетчикам…

– Верно, только арестовывал-то его я, – проворчал Джон.

– А зачем ты сказал криминалисту, что это я нашел перчатку?

– Не нужно было приезжать туда раньше Маклогина. Еще не хватало найти что-нибудь, что потом окажется важной уликой.

– И потому ты попросил сказать, что нашел я?

– Угу, – буркнул Джон, с грустью сознавая, что Сэвилл узнал больше, чем следовало.

В кофейне Джон высыпал в черный кофе пакетик белого сахара. Рик аккуратно отсыпал в свой латте половину пакетика коричневого сахара и уже потянулся за шоколадной пудрой, однако заметил, что Джон следит за ним, и передумал.

– Ладно, давай подытожим. Первая жертва.

– Анжела Роуландс.

Рик продолжил:

– Немного за сорок. Два года назад от нее ушел муж. По разделу имущества она получила дом с тремя спальнями в Дройлесдене. Работала на полставки секретарем в адвокатской конторе в Динсгейте.

Джон кивнул.

– Ты времени зря не терял.

– Это то, что лежит на поверхности. Я думал, ты мне расскажешь кое-какие подробности.

Джон с видимым удовольствием отхлебнул крепкий кофе.

– Ее дочь Люси живет около Каслфилда. Занимается веб-дизайном, причем весьма успешно. Она говорит, что после развода мать чувствовала себя одиноко. Тяжелый удар – муж ушел к «молоденькой модели». Ее жизнь текла размеренно и спокойно, знакомиться с одинокими мужчинами ей было совершенно негде. Люси уговаривала мать почаще бывать на людях и попытаться завести роман, но ее эта мысль пугала.

– Неудивительно. – Рик откинулся назад. – Включиться в игру после стольких лет, проведенных на скамейке запасных? – Он покачал головой.

– Вот именно. Люси попробовала взять ее с собой на вечеринку для одиноких. Она сама там пользовалась успехом, однако на мать никто даже и не взглянул. Тогда она решила прибегнуть к услугам брачных агентств, причем самого высокого ранга.

Рик крутил в руках свою кружку.

– Тех, что дают рекламу в глянцевых журналах?

– Точно. И вступительный взнос у них – несколько тысяч. Так что удовольствие не из дешевых.

– Выходит, нам придется проверять всех мужчин, с которыми она знакомилась. И все они никак не связаны с ее прошлым. А у нас есть список?

– Недавно получили. Агентства сначала отказывались его давать, потому что их услуги строго конфиденциальны. Мы им разъяснили, что лучше потерять нескольких выгодных клиентов, чем и дальше предлагать знакомство с Мясником из Бельвью. Роуландс получила несколько десятков анкет, но встречалась примерно с пятнадцатью мужчинами. Всех их сейчас тщательно проверяют.

Джон одним глотком допил свой кофе.

– По словам Люси, ничего у матери не вышло. Она не верила в себя. До развода приводила себя в порядок только раз в неделю – по пятницам, когда они ходили пить джин с тоником в местном пабе. Все ее наряды безнадежно устарели. – Он постучал по столу указательным пальцем, чтобы подчеркнуть важную мысль. – Незадолго до смерти в телефонном разговоре с дочерью она обмолвилась, что собирается кое-что предпринять. Голос у нее при этом был взволнованный. Добавила, что ей давно следовало это сделать.

– Люси выяснила, о чем шла речь?

Джон покачал головой.

– В следующий раз она увидела мать уже в морге. Мы проверили телефоны, по которым она звонила, и ее банковские счета, но это ничего не дало.

Оба замолчали, обдумывая возможные варианты.

– А как насчет того типа, что продает гребной тренажер? Рядом с трупом была хирургическая перчатка. В больнице их навалом. Может, заглянем в «Степпинг-Хилл»?

Рик смутился.

– Разве мы не должны сначала доложиться Маклогину?

– Строго говоря, должны.

Помедлив, Рик все-таки достал свой мобильный:

– Тогда я ему позвоню. Незачем лишний раз нарушать инструкцию.

Джон с безразличным видом пожал плечами.