Текст книги "Сдирающий кожу"

Автор книги: Крис Симмс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава 32

– Извини, ее не было на месте, Алекс, – несчастным голосом сказала Донна, снимая промокший плащ и кладя деньги на край кровати.

– О Господи, посмотри на меня, я выгляжу просто омерзительно.

– Вовсе нет, – успокаивала его Донна, пробуя взять за руку. – Ты очень красивый.

Она посмотрела на него, который раз удивляясь, как сильно изменился человек, которого она когда-то полюбила. Когда они впервые встретились в «Бутсе», у Алекса были длинные светлые волосы, зачесанные назад, и в несомненно мужском лице проглядывала какая-то странная мягкость. Иногда Донне казалось, что женщина была там все это время.

Постепенно его внешность менялась. Поверхностные изменения вроде устранения растительности на лице происходили мгновенно. Для этого хватило лазерной эпиляции и женских гормонов. Потом настал черед операций. Угловатые скулы были смягчены и сглажены, подбородок уменьшен и скруглен, губы увеличены. Теперь исчезли тяжелые квадратные челюсти, и нос превратился в маленький и изящный.

Когда в прошлом году у Алекса появилась грудь, смена пола внезапно стала реальностью. Но он по-прежнему не хотел, чтобы она обращалась к нему в женском роде. Только когда он поедет в Голландию и там ему сделают вагинопластику, тогда он станет настоящей женщиной.

Он снова взял зеркало и начал ощупывать свое адамово яблоко.

– Мне нужна операция, чтобы от него избавиться.

– Со временем избавишься, Алекс. Просто надо потерпеть. Ты уже так много сделал.

Донна подошла к нему, обняла и принялась ворошить пальцами его короткие волосы. Понемногу Алекс успокоился.

Таким она его никогда еще не видела. Все трудности, которые пришлось им преодолеть, лишь укрепляли ее желание остаться с ним. Но таким Алекс никогда не был. А теперь он позволил себе поднять на нее голос. Донна уже проходила через это с другими мужчинами. И каждый раз все кончалось побоями и разрывом.

Негромким голосом она сказала:

– Та женщина, о которой я тебе рассказывала… Фиона. Она еще раз заходила в мотель. Ей кажется, что в соседнем номере было нападение на девушку по имени Алексия. Она ее всюду разыскивает, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке. Для нее это как наваждение, она не отступится.

Алекс поднял голову. Уголок его рта дергался, как будто он пытался выдавить жалостную улыбку.

– Что значит «всюду разыскивает»?

Донна вздрогнула.

– Много лет назад у нее погибла дочь, и Алексия – следствие комплекса вины. Ей кажется, что если она отыщет эту девушку и выяснит, что она жива и здорова, то в ее собственной жизни все устроится. Она ходила на Миншулл-стрит и расспрашивала проституток. Ей сказали, что Алексию видели в «Кримсоне», так она и там побывала.

– Это она сообщила обо всем детективу?

– Да, тому самому, которого я видела у доктора О’Коннора. Алекс, ты что-нибудь понимаешь? В ту ночь в отеле…

Он швырнул зеркало на тумбочку у кровати; стекло треснуло.

– Дай мне ее адрес.

– Зачем?

Он сел на кровати, свесив ноги из-под ночной рубашки.

– Гордон Дин был извращенец.

Донна молча смотрела на него.

– Он хотел привязать меня к кровати, чтобы воплотить свои гнусные фантазии. – Алекс взглянул на ее реакцию. – Он хотел меня унизить.

Донна подняла руку ко рту.

– Что ты несешь?

– Честно. Он убил бы меня, если бы я позволил ему связать мне руки. Я предложил связать его первым. Он согласился. Он такой же, как все. Я интересовал его не как женщина, а только как трансвестит.

Он потянулся рукой к паху и ухватил пенис через ночную сорочку.

– Если бы не это, я был бы ему неинтересен. Поэтому я убил его и взял деньги.

Донна медленно обернулась, чтобы еще раз посмотреть на лежащие на кровати пятидесятифунтовые банкноты.

– Убил?..

– Донна, мы ведь уже почти у цели. – Алекс протянул руку. – Вот она, уже совсем рядом. Мы бы жили в Амстердаме и никого не боялись. Мы могли бы быть счастливы вместе. И тут появляется эта Фиона и грозит все разрушить. Дай мне ее адрес.

– Что ты с ней сделаешь?

– Просто поговорю. Объясню, что я – Алексия, что я жива и здорова, и попрошу оставить нас в покое.

Он встал и натянул лиловый спортивный костюм прямо на ночнушку.

– Дай мне ее адрес, Донна, прошу тебя.

Донна ссутулилась на кровати, слегка раскачиваясь взад-вперед.

– Ты его убил?

Секунду он смотрел на нее, потом повернулся к зеркалу и начал наносить макияж, стараясь замазать синяки под глазами. Надел парик и зачесал пряди волос вперед, чтобы свисали на глаза, замотал шею шифоновым шарфом, стараясь, чтобы складки материи скрывали край лица.

– Адрес, Донна.

Молчание.

Он надел туфли на высоких каблуках, потом повернулся. Ее сумочка лежала на кровати. Громко стуча каблуками, Алекс подошел и взял ее. Записная книжка оказалась там, и он принялся листать страницы. Записей было немного.

Наконец Донна подняла глаза:

– Не надо. Отдай.

Она сделала слабую попытку забрать у него книжку. Алекс отвел ее руку.

– Это она? Фиона Уилсон? Она?

– Не смей ее трогать!

Донна попыталась встать, но Алекс оттолкнул ее обратно на кровать. Никогда раньше он не пользовался силой. Она свернулась клубочком. Он вырвал из книжки страницу и вышел из комнаты.

Звонок заставил Фиону чуть дернуть головой от неожиданности. Она взяла салфетку и вытерла размазавшуюся помаду. Потом оглянулась на дверь. Она никого не ждала. Наоборот, через час ей нужно было быть в отеле аэропорта, там ждал ее первый клиент.

Звонок зазвонил снова.

На этот раз Фиона положила помаду в косметичку и встала. Одернув платье, подошла к двери. Когда она выглянула в холл, звонок зазвонил еще настойчивее.

Она подошла к входной двери и посмотрела в глазок. Ничего не было видно, кроме катившихся по стеклу дождевых капель и огромного букета цветов.

Это от Джоан Перкинс! Как пожелание удачи. Наверное, она всем своим новым моделям присылает цветы перед первым свиданием! Как мило!

Фиона открыла дверь и выглянула наружу. Цветы упали на порог. Перед ней стоял муж и злобно на нее пялился, дождевые капли стекали у него по лицу.

– Попалась, сучка!

Кислый запах виски ударил ей в нос.

Фиона попыталась захлопнуть дверь, но он успел вставить в щель ботинок. Фиона повернулась и помчалась вверх по лестнице, слыша за своей спиной тяжелый топот шагов. Она влетела в ванную и задвинула медный болт. Окно было наполовину открыто, когда муж начал колотить в дверь. Встав на подоконник, Фиона дотянулась до мокрой водосточной трубы. Ее машина была припаркована прямо под окном, а ключи спрятаны в щели между кирпичами.

Глава 33

– Простите, но я уже объяснил вам, что мы расследуем убийство. – Рик повернулся к Джону и покачал головой, изображая изумление. – Совершенно верно, проводятся разыскные мероприятия… Хорошо, сходите поговорите с начальством. – Он прикрыл телефонную трубку рукой. – Невероятно. И это профессиональная ассоциация – Медицинский совет. Стоит на страже интересов пациентов, если верить их сайту. Похоже, их больше волнуют собственные интересы. – Он резко снял руку с трубки. – Да, очень срочно. Вопрос жизни и смерти. Может, вам напомнить клятву Гиппократа?.. Спасибо. Электронное письмо меня вполне устроит.

Минут через десять компьютер на столе у Рика пикнул – пришло сообщение. Он распечатал документы.

– Боже праведный! А на медной табличке у входа в Центр красоты было написано просто «доктор»…

– Что не так? – спросил Джон, наклоняясь вперед.

– Имон О’Коннор, доктор медицины, член Королевского хирургического колледжа. Хирург-стоматолог и челюстно-лицевой хирург.

Джону это ничего не говорило.

– И что?

Рик пробежал глазами лежащий сверху листок.

– Родился в Дублине, 5 августа 1948 года. Пять лет обучался в стоматологическом институте, потом работал хирургом-стоматологом в Лондоне. Поступил в аспирантуру в Королевском колледже. По окончании получил степень доктора медицинских наук со специализацией в зубной хирургии.

– Выходит, он дантист? – спросил Джон, сразу вспомнив про Тайлер Янг, у которой была удалена часть зубов.

– Погоди, это только начало. Потом он снова поступил в институт как студент. И, проучившись четыре года, получил диплом врача. Год работал интерном в больнице «Гайз» в Лондоне, из них шесть месяцев занимался общей хирургией и шесть – терапией.

– Общей хирургией?

– Тут еще много, – сказал Рик. – Шесть месяцев работал в отделении скорой помощи больницы Святого Фомы, шесть месяцев – в кардиологии, год обучался пластической хирургии в Лондоне. Сдал еще один экзамен, чтобы стать членом Королевского хирургического общества. Затем пять лет проработал в «Гайз». Получив там должность консультанта, начал специализироваться в черепно-лицевой хирургии.

Рик прочел следующий параграф молча, качая головой.

– В чем дело? – нетерпеливо теребил его Джон.

– Слушай. Тут написано, что во время работы консультантом он занимался реконструкцией лицевого скелета людей, получивших травмы. Среди его пациентов даже было несколько военных, раненных во время Фолклендского конфликта. Но основной сферой деятельности О’Коннора, в которой ему принадлежит несколько новых методик, было частичное удаление костей лицевого скелета. Это делается для того, чтобы предоставить нейрохирургам доступ к опухолям, расположенным у основания мозга.

Джон встал.

– Ты серьезно?

Он уже собрался подойти, чтобы взглянуть на документы, когда Рик толкнул ему бумаги через стол.

Джон снова сел и пролистал их, остановившись на последней странице.

– Тут сказано, что в 1989 году его вызвали в комиссию по профессиональной этике.

– Комиссия пришла к заключению, – Рик заглянул еще в один листок, – что О’Коннор не может быть практикующим врачом, поскольку у него выявили психическое заболевание на почве наркомании. В результате его ошибки пациент получил повреждение мозга.

– Что он принимал?

– Диаморфин. – Рик присвистнул. – Доктор стал наркоманом. Правда, при смягчающих обстоятельствах. Он попал в автокатастрофу и повредил колено, в результате у него возникла потребность в обезболивающих препаратах, которая впоследствии переросла в зависимость.

Джон щёлкнул пальцами.

– Вот почему такие следы! А тогда он даже не встал из-за стола. Мы не видели, как он передвигается.

Рик водил пальцем по странице.

– Ему запретили заниматься врачебной деятельностью. Правда, спустя три года О’Коннор получил разрешение вернуться к практике, но при одном условии.

– Хочешь, угадаю? – спросил Джон, роняя листок на стол. – Ему не разрешено проводить хирургические операции.

– Именно, – ответил Рик. – В 1994 году он переехал в Манчестер и открыл Центр красоты.

Они припарковались в переулке рядом с Центром красоты. Джон заглянул во двор здания.

– «Рейнджровер» на месте. Значит, хозяин здесь. – Он посмотрел на небо, затянутое тяжелыми тучами. – С Ирландского моря натянуло. Теперь надолго зарядит.

Быстрым шагом напарники прошли к входной двери казавшегося черным здания и позвонили. Подождав пару минут, Джон шагнул назад под ливень и поднял голову. Доктор О’Коннор отпрянул было от окна, но их глаза встретились.

Джон ткнул пальцем себе в грудь, потом указал наверх. Через пару секунд замок в двери щелкнул.

Полицейские быстро поднялись по ступеням – Джон старался оставить доктору как можно меньше времени на раздумья. Когда вошли в комнату, О’Коннор сидел за письменным столом и счищал шкурку с очередного мандарина.

– Джентльмены, вы застали меня в дверях. Я собирался уходить.

Они пожали доктору руку и сели. Джон бросил взгляд на Рика, предлагая ему начать беседу.

– Мы вас не задержим, – сказал Рик.

– Я слушаю. – Доктор улыбнулся и откинулся на спинку кресла; кожаное сиденье слегка скрипнуло. – Выяснилось что-нибудь про Гордона Дина?

– Нет пока. – Рик достал из кармана пиджака фотографию Тайлер Янг и положил на стол перед собой.

Джон следил за реакцией О’Коннора. Тот взглянул на фото, отложил недочищенный мандарин в сторону и указательным пальцем повернул фотографию так, чтобы она легла параллельно кромке стола. Как обычно, лицо его было непроницаемо. Он вопросительно приподнял брови.

– Вы узнаете эту женщину? – спросил Рик.

– Нет.

– Вы с ней не разговаривали?

– Как я могу помнить это? Мне многие звонят. Может, я и говорил с ней, понятия не имея, как она выглядит. А к чему все это?

– У нее в дневнике нашли запись, что она обсуждала с вами установку губных имплантатов. Потом вы предложили сделать операцию по увеличению объема груди. По очень привлекательной цене.

О’Коннор сцепил пальцы над фотографией, оценивая улыбающееся лицо у себя под рукой.

– Нет, этого не может быть. По двум причинам. Во-первых, я не провожу хирургических операций, во-вторых, ей явно меньше двадцати пяти, а согласно правилам Центра красоты, мы не оказываем услуг пациентам младше этого возраста. – Он пододвинул им лежащую на столе брошюру. – Вот тут, на второй странице, все четко прописано.

Джон встал и подошел к книжным полкам у доктора за спиной. О’Коннор нехотя развернулся в кресле.

Не обращая внимания на глянцевый буклет, Рик кивнул в сторону фотографии:

– Тайлер Янг была найдена мертвой. У нее сняли кожу на лице и передней части туловища, удалили грудные железы, а также некоторые мышцы. Вы когда-нибудь разговаривали с Кэрол Миллер или Анжелой Роуландс? Их тела также были найдены со снятой кожей.

О’Коннор снова повернулся к Рику. И по-прежнему у него на лице ничего нельзя было прочесть.

– Разумеется, нет.

Заговорил Джон:

– Интересная у вас библиотека, доктор. Скажите, вы занимаетесь только косметическими процедурами?

– Я предпочитаю называть это эстетической медициной.

– Тогда зачем вам эта книга?

Он не произнес вслух название «Анатомии» Грея и не взял книгу с полки, стараясь вынудить доктора подняться со стула.

О’Коннор наклонился вперед, пытаясь рассмотреть, на что ему указывает Джон. Прежде чем ответить, он оглянулся на Рика, что-то прикидывая в уме.

– Вы не могли бы сесть? Мне трудно разговаривать, когда вы все время зависаете за моей спиной.

Джон пожал плечами и сел, довольный, что ему удалось поколебать невозмутимость О’Коннора.

– Я раньше занимался хирургией – реконструкцией лицевого скелета для пациентов с опухолями мозга, а также для тех, кто пострадал в автокатастрофах и при других подобных обстоятельствах. Затем, по иронии судьбы, я сам попал в автокатастрофу и серьезно повредил колено. В результате у меня выработалась зависимость от болеутоляющих препаратов.

– Каких именно? – поинтересовался Рик.

Доктор явно смутился.

– Диаморфина. Как хирург, я имел непосредственный доступ к препарату… В конце концов это сказалось на моей профессиональной деятельности. Комиссия по медицинской этике провела расследование, и у меня отозвали лицензию. Когда я прошел курс лечения, мне позволили продолжить медицинскую практику – при условии, что я не буду осуществлять хирургических операций. Эта книга осталась у меня еще с прежних времен.

Какое-то время все молчали. Потом Джон огляделся и заметил:

– Для практикующего врача у вас очень тихо. Где вы принимаете людей?

– Процедуры обычно проводятся по четвергам и пятницам, чтобы пациенты могли оправиться за выходные. Остальные дни недели отведены на консультации и, если не выявлено противопоказаний, записи на процедуры.

– Если эти дни отведены для предварительного приема, почему же вы не ответили на звонок в дверь во время нашего предыдущего визита?

Джон снова встал и подошел к окну.

Доктор поерзал в кресле.

– Наверное, потому, что разговаривал с вами.

– Во время нашего прошлого визита я выглянул в окно, как сейчас, и увидел женщину, что вам звонила. Я ее узнал: она работает администратором мотеля на шоссе А57. Увидев меня, женщина чуть ли не бегом припустилась прочь. Вы не знаете почему?

Доктор чуть дернул плечом.

– Возможно, не хочет афишировать свое желание прибегнуть к помощи эстетической хирургии. Отношение общества к таким вещам по-прежнему остается негативным, хотя в последнее время ситуация меняется во многом благодаря знаменитостям, которые подают пример остальным.

В голосе доктора Джону послышалась ирония. Он подошел к двери в процедурную.

– Позволите взглянуть?

Доктор остался сидеть, однако подался вперед, и на лице у него появились явные признаки волнения.

– К сожалению, закрыто.

– А открыть нельзя?

– Я сегодня не взял ключ. У медсестры есть свой, но она здесь бывает только в дни процедур.

Он облизнул пересохшие губы.

Джон чувствовал, что этот человек лжет. По лицу О’Коннора по-прежнему ничего нельзя было понять, однако лоб у него покрылся испариной. Джон протянул было руку, чтобы взяться за ручку двери, но вместо этого походкой хищника, подкрадывающегося к жертве, перешел через всю комнату и наклонился к самому лицу доктора.

– Вы вспотели, доктор. Наверное, перестарались с ботоксом. Вам ведь и раньше случалось заниматься самолечением?

О’Коннор сердито вытер пот со лба.

– Оставьте ваши гнусные намеки. Мне не нравится, куда вы клоните, поэтому все дальнейшие разговоры будут вестись только в присутствии моего адвоката.

– И правильно, – ответил Джон.

О’Коннор встал и прошел к двери; видно было, что он заметно прихрамывает.

– Всего доброго, джентльмены. Я вас не задерживаю.

Проходя мимо него, Джон улыбнулся:

– Думаю, мы еще увидимся, доктор.

Когда напарники вышли на улицу, дождь все еще моросил.

– Почему мы его не арестовали? – спросил Рик.

– После того, что случилось с Питом Греем? Маклогин нас с землей сровняет, – не сбавляя шага, ответил Джон.

– О’Коннор врет, это ясно как божий день.

– Да знаю я. – Джон открыл машину. – Давай посмотрим, что он будет делать. Спорить могу, он пулей оттуда вылетит.

Они проехали вниз по улице и развернулись. Пока ждали, Джон смотрел на гигантские краны, неясно маячившие в тумане над районом Энкоутс. Один из них бесшумно поворачивался, неся на стреле связку железных балок. Откуда-то из-за домов доносился резкий металлический лязг. Звук больше напоминал грохот рушившегося здания, как будто тут шел снос, а не строительство.

«Рейнджровер» О’Коннора появился десять минут спустя. Доктор выехал на шоссе, и напарники последовали за ним в сторону Грейт-Энкоутс-стрит. Дворники работали на максимальной скорости. На пересечении с А57, как раз недалеко от оздоровительного клуба «Харлингтон», доктор повернул к мотелю «Платинум инн». Небо над городом потемнело, зажглись, оживая, фонари.

– Едет в район, где орудует Мясник. Это он. Точно он.

Джон держался в нескольких машинах за доктором. Проехали мотель и стадион для собачьих бегов, затем поползли по Гортону. Вдоль дороги тянулись закрытые магазины, иногда попадались массажные салоны. Доехав до круговой развязки, «рейнджровер» двинулся на юг, держась самой медленной полосы, на скорости не больше семидесяти миль в час.

– Поворот на Дидсбери – третий, – сказал Джон, памятуя о предсказаниях доктора Хита.

Но О’Коннор повернул на следующем повороте. Они увеличили дистанцию и двинулись следом за ним по А60, миновав супермаркет «Сейфуэй», а потом обшитое досками здание с табличкой «Квафферс» над входом.

Через пять минут, в центре Ромили, их разделяла одна машина. Место магазинов на главной улице заняли многоквартирные двухэтажные дома, и наконец, уже среди сельских пейзажей, появились особняки. На холмах вдали светились огоньки ферм. Через пару сотен метров у «рейнджровера» вспыхнули тормозные фонари, и джип свернул к дому, укрытому за высокими елями.

Джон с Риком съехали на обочину. Живая изгородь закрывала дом от дороги, и полицейские продрались сквозь мокрые ветки в сад. Скрючившись под кустом рододендрона, они смотрели, как доктор, прихрамывая, взбирается по ступенькам большого викторианского особняка с резными деревянными украшениями под коньком крыши и декоративной кирпичной кладкой, идущей по всему фасаду над сводчатыми окнами первого этажа. На крыльце зажегся свет, и О’Коннор поставил чемоданчик на пол, чтобы открыть дверь.

Холл осветился изнутри. О’Коннор вышел, оглянувшись по сторонам, открыл багажник «рейнджровера» и с заметным усилием достал оттуда какой-то предмет, завернутый в простыню.

– Боже всемогущий! – прошептал Рик, когда из тюка свесились ноги в женских туфлях.

– Твою мать! – процедил Джон, выпрямляясь.

Он почувствовал, как Рик тянет его вниз. Тем временем О’Коннор затащил свою ношу вверх по ступенькам и скрылся за дверями.

– Джон, постой, надо вызвать подмогу.

Джон покачал головой.

– Они приедут не раньше чем через полчаса. К тому времени он ее прикончит.

Скосив глаза на табличку над входной дверью, Рик вытащил телефон.

– Говорит сержант Сэвилл. Нам нужно подкрепление. Возможен захват заложника по адресу Компстелл-лейн, особняк «Брирс»… Увидите нашу машину, припаркованную на обочине. Темно-синий «вольво», номер эм эй ноль два эйч ти эф. – Он опустил телефон. – Они выехали.

Свет вспыхнул в маленьком окошке над самой землей.

– У него есть подвал, – прошептал Джон. – Он затаскивает их туда, снимает кожу и отвозит тела обратно в Бельвью.

Пригнувшись, инспектор прошлепал по лужицам на газоне, замерев на минуту перед подъездной дорожкой, осторожно прокрался по ней и согнулся у стены. Рик вынырнул из мрака и присел на корточки рядом с ним.

Джон лег на живот и постарался разглядеть хоть что-нибудь сквозь заляпанное грязью стекло. По комнате метнулась тень, хлопнула дверь.

– Он там. Отнес ее в соседнюю комнату.

По дороге проехала машина. Когда шум двигателя затих, Джон услышал металлическое клацанье. С таким же в точности звуком упал в лоток скальпель хирурга в больнице «Степпинг-Хилл».

– Господи помилуй, Рик! Медлить нельзя.

– Как мы зайдем внутрь? Надо подождать!

Джон подошел к входной двери. На вид она казалась прочной: из массива дерева, два витража доходили до самого низа. Инспектор нажал кнопку звонка и услышал звук, донесшийся откуда-то из глубины дома.

Он досчитал до тридцати, а потом позвонил снова и уже не снимал пальца с кнопки. В конце концов инспектор заметил движение за стеклом. Зазвенела цепочка, дверь на пару дюймов приоткрылась. Увидев Джона, О’Коннор попытался захлопнуть дверь.

Навалившись плечом, Джон не дал замку защелкнуться. Доктор надавил со своей стороны, и пару секунд они стояли щека к щеке – между ними была лишь деревянная перегородка. Потом под напором Джона дверь пошла внутрь.

Внезапно сопротивление исчезло, и инспектор увидел, как О’Коннор спешно уходит по коридору.

Джон отошел на шаг и ударил ногой; цепочка разлетелась по кафельным плиткам холла.

Длинный коридор привел его на кухню. Чемодан доктора лежал открытым на полу, из него вывалились файлы с бумагами. Дверь в подвал была чуть приоткрыта.

Рядом послышался голос:

– Где он?

– Внизу. – Джон указал на дверь и огляделся. У стены стоял старинный буфет, а рядом корзина, из которой торчали трости и зонтики.

Выбрав толстую трость с ручкой в виде рогатины, инспектор подошел к двери в подвал.

Концом трости Джон распахнул дверь. За ней открылся пролет деревянной лестницы и бетонный пол внизу. Инспектор двинулся вниз, держа трость перед собой. Дрожь охватила его плечи, потом скользнула по спине – воздух стал заметно прохладнее. В подвале светила одна-единственная слабенькая лампочка на потолке. В помещение выходили три фанерные двери, и за двумя из них горел свет.

Джон прислушался.

Древнего вида бойлер вдруг ожил, линия голубых огоньков вспыхнула за закопченным стеклом. Трубы, крепящиеся к кирпичной стене, загудели и заныли.

– Доктор О’Коннор, отсюда вам не уйти! Сдавайтесь.

Ответа не последовало.

Джон толкнул ногой ближайшую дверь. За ней оказался маленький темный чулан, по колено заваленный углем.

Следующая дверь вела в комнату побольше, освещенную, как и коридор, единственной лампочкой. Там кучей громоздились стопки медицинских журналов, древний горный велосипед, несколько складных стульев, в углу валялась кипа одежды и пара женских туфель.

Он повернулся к Рику и указал на последнюю дверь.

Рик яростно затряс головой и одними губами произнес:

– Подожди.

Огоньки в бойлере погасли, и снова стало тихо: различался свистящий звук, как будто кто-то выдувал через зубы тонкую струйку воздуха.

И вдруг из-под двери показалась маленькая струйка крови. Инспектор отпрыгнул и, наклонив плечо, бросился вперед. Дверь слетела с петель, и Джон едва не упал.

Яркий свет люминесцентных ламп отражался от белых стен, забрызганных засохшей кровью. В центре комнаты возвышался бетонный блок, на котором лежала плита из полированного мрамора. Распростертое на ней тело женщины было по-прежнему завернуто в простыню.

Свистящий звук доносился с другого конца комнаты, и Джон обернулся.

О’Коннор сидел, привалившись спиной к стене. Выпачканными красным руками он неуклюже старался достать скальпель, застрявший в заполненных кровью складках его хирургического костюма. Из шеи толчками била кровь, вырываясь наружу со змеиным свистом.

Рик вошел следом за Джоном.

– О Господи, надо найти какую-нибудь… тряпку. Остановить кровь.

О’Коннору наконец-то удалось правой рукой ухватить скальпель. Он потянулся кончиком лезвия к левому запястью. Джон рукояткой трости прижал правую руку доктора к полу. Кровь лужей растеклась под ногами.

– Оставь его, – сказал Джон Рику. – Что с женщиной? Пульс есть?

Трясущимися руками Рик нащупал артерию.

– Жива.

– Тогда давай наверх и посмотри, где там «скорая». Быстро!

Рик открыл было рот, потом достал мобильный и помчался вверх по ступенькам.

Джон огляделся. Рядом с женщиной стояла небольшая тележка. В лотке из нержавеющей стали лежали два шприца и пара латексных перчаток. У задней стены были разложены скальпели с тонкими безжалостными лезвиями. Рядом с ними – пилы, зажимы, щипцы, молоточки, долото. Сверло с блестящей серебряной кромкой. Потом Джон заметил какую-то пробирку и в следующее мгновение осознал, что она заполнена человеческими зубами.

Он почувствовал шевеление на другом конце трости и взглянул вниз. Доктор пытался поднять руку со скальпелем.

Джон оперся на палку.

– Так легко вы не отделаетесь. Сначала скажите, зачем вам это понадобилось?

Доктор поднял глаза. Их свет потускнел, и Джон понял, что доктору недолго осталось. Фонтанчики крови из горла становились все меньше и слабее.

– Зачем? – повторил Джон. – Зачем вы это сделали?

Взгляд О’Коннора остановился на руках Джона.

– Это приятно.

– Что именно? – требовательно спросил Джон.

– Быть богом. Решать, кому жить, а кому умереть.

Джон посмотрел на костяшки своих рук: он с такой силой сжимал конец трости, что они побелели. Он ослабил давление.

– Я не такой, как вы, доктор.

Джон выбил скальпель из рук О’Коннора и уперся рогатиной ему в лоб, так что голова доктора стукнулась о белую оштукатуренную стену.

– Зачем? Скажите зачем?

Веки доктора чуть-чуть приподнялись, и с бескровных губ слетел слабый шепот:

– Внутри мы все одинаковые.

Джон яростно затряс головой:

– Неправда. Скажите…

Слова замерли у него в горле. Доктор был мертв.

Джон перешагнул через лужу крови, которая медленно перемещалась по полу, словно живое существо. Она бежала по желобку вокруг стола и сочилась каплями через ржавые решетки дренажных отверстий.

Инспектор поднял женщину с холодного камня и вынес из этой страшной комнаты, где скопился запах крови – свежей и застарелой.

На кухне он аккуратно положил тело женщины на дубовый стол, отклонив ее голову назад, чтобы дыхательные пути оставались свободны. С крыльца до инспектора донесся голос Рика, разговаривавшего по мобильному телефону.

Чемоданчик доктора по-прежнему лежал на полу, и взгляд Джона случайно упал на самую верхнюю папку, на которой было написано: «Алекс/Алексия Донли».

Алексия! Так звали проститутку, которую искала Фиона.

История пациента. В левом верхнем углу полароидная фотография мужчины. Он смотрел в объектив камеры, слегка смущаясь под ее беспристрастным взглядом.

Алекс Донли

Возраст: 34

Первичный осмотр: 3/3/01

Анамнез: При первом обращении Алекс находился в состоянии сильного возбуждения. В последние несколько лет он пришел к убеждению, что является транссексуалом, и попытался получить направление для коррекции пола у врача в государственной поликлинике. Его участковый терапевт «неохотно», по выражению Алекса, дал ему направление на комиссию по установлению половой идентичности в больнице «Чаринг-Кросс». У него состоялась беседа с врачом-психиатром, который пришел к заключению, что пациента нельзя считать настоящим транссексуалом. В разговоре со мной Алекс язвительно заметил, что психиатр составил о нем ложное мнение, решив, что пациент интересуется операцией по смене пола только потому, что надеется таким образом избавиться от свойственных ему вспышек бесконтрольной ярости. Я расспросил Алекса об этом поподробнее, и выяснилось, что, в его представлении, после удаления яичек и начала приема женских гормонов его мужские черты (которые он связывает исключительно с агрессией) изменятся на женские (связанные исключительно с состраданием). Несмотря на очевидно ошибочные представления Алекса о том, что даст ему операция по смене пола, данный случай представляется мне редким и интересным.

Из холла донеслись шаги. Подняв голову, Джон увидел Рика и двоих вооруженных полицейских, вошедших следом.

– Где он? – спросил один из них.

Джон кивнул в сторону подвала:

– Там, внизу, уже умер. Теперь это место преступления, так что лучше не топчитесь.

Инспектор снова с головой ушел в чтение документов, что лежали у него на коленях, и мир вокруг перестал существовать.

Я объяснил Алексу, что у меня нет необходимого опыта и технических возможностей для осуществления вагинопластики, и посоветовал ему обратиться в одну из частных клиник Голландии. Несмотря на это, он попросил сделать ему костно-лицевую операцию, чтобы феминизировать черты лица. Мы договорились, что он начнет курс гормонотерапии для увеличения груди, перераспределения жировых отложений на бедрах и талии, исчезновения растительности на лице и повышения тембра голоса.

При обсуждении вариантов реконструкции лица решено было прибегнуть к следующим хирургическим вмешательствам:

отопластика (изменение положения ушных раковин);

ринопластика (уменьшение ширины переносицы);

хондропластика (уменьшение кадыка);

иссечение кости в углах нижней челюсти (чтобы челюсти менее выдавались);

лазерная эпиляция (задняя часть шеи, грудь, соски, подмышки, предплечья и кисти рук);

увеличение объема груди (чашка С).

Я предупредил, что все это – неофициально, что и отражено в ценах. Алекса такая ситуация вполне устроила. Мы пришли к соглашению, что операции будут проводиться поэтапно в соответствии с его финансовыми возможностями.

Кто-то хлопнул Джона по плечу, и он поднял голову.

– Я спрашиваю, как она? – поинтересовался офицер. – Что он с ней сделал?