Текст книги "Тьма, выкованная в огне"

Автор книги: Крис Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

Глава 44

   Конова провожал Лориана взглядом, пока тот не скрылся во тьме, потом перешел реку по понтонному мосту и вздохнул с облегчением, радуясь царящей на том берегу прохладе. Сойдя с причала, он огляделся, удивляясь, как быстро все делается.

   Деревня почти исчезла. Солдаты сносили последние хижины и складывали из глинобитных кирпичей баррикады вдоль всего берега. Лишь напротив прохода в шеренге деревьев возвышались две полуразобранные стены, служившие укрытием пушке-пятифунтовке и ее расчету. Недавно в этой хижине жила чья-то семья, но это время казалось далеким прошлым. Все, от глиняных горшков до деревянных мисок, пошло в ход и служило новой, грозной цели.

   Примерно то же самое происходило и на другом конце линии обороны, ярдах в пятидесяти от жутких сарка-харов, спускавшихся к самой реке. Строптивый мурафант недовольно трубил, волоча вторую пятифунтовку на подготовленную для нее позицию. От некогда процветавшей здесь мирной жизни не осталось практически ничего.

   С каждым шагом в глубь лагеря в мозгу прояснялось. Пот на лбу остывал и высыхал. Через некоторое время Конова задумался, где же он оставил свой плащ. Нет, холод все-таки лучше жары, и неважно, откуда он взялся… Эльф ускорил шаги и взбежал на холм к стенам крепости, ни разу не остановившись передохнуть. По правде говоря, чувствовал он себя превосходно.

   – Надеюсь, краткий отдых пошел вам на пользу, майор, – приветствовала его Ралли.

   Она сидела на поваленном куске стены и смотрела вниз, на реку. Лицо ее, как обычно, скрывал капюшон, и из-под него валили клубы голубого сигарного дыма.

   В памяти Коновы всплыла часть сегодняшнего ночного кошмара.

   – Если мой сон правдив, то, думаю, Морячок тоже не добрался до места. Мне очень жаль, – добавил он и перевел взгляд на реку.

   Повсюду горели костры – солдаты трудились наперегонки с восходом. Даже разрушенные стены крепости понемногу восстанавливали, и тут очень кстати пришлась помощь мурафантов. Конова глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух.

   – Ну нет, майор, я бы не стала сбрасывать со счетов нашего пьянчужку, – возразила она. – Вы действительно видели во сне, как он погиб?

   Конова немного поразмыслил. Про деревья он решил не рассказывать.

   – Нет. Последнее, что я помню, – это что я проснулся как раз в тот момент, когда на меня… то есть на него, ринулась огромная тень.

   – Тогда не теряйте надежды, майор, – сказала она и слегка запрокинула голову, затягиваясь сигарой. Когда она снова подалась вперед, голос у нее сделался другим, более резким: – Ну-с, и что дальше?

   Конова машинально кивнул.

   – Дальше остается только ждать. Вера в Звезду соберет сюда наших врагов – всех врагов. Ловушка, она ловушка для всех, все зависит от того, как ее использовать.

   Ралли выпустила длинную струю дыма и указала сигарой на деревья.

   – И как, по вашему мнению, использует ее Темная Владычица?

   На эту тему Конова нарочно старался не думать.

   – На самом деле это неважно. Возможно, рекки атаковали крепость, рассчитывая, что эльфиды уже захватили ее и Звезда находится в их руках. Может, наше появление их спугнуло. Не знаю. Мне известно одно: завтра к этому часу принц заполучит свою Звезду, дабы поместить ее в музей, силы мятежников будут разгромлены и рассеяны, а Темная Владычица упустит шанс расширить свою власть.

   Ралли недоверчиво хмыкнула.

   – Боже мой, все это звучит так гладенько и аккуратненько – хоть прямо сейчас пиши готовый репортаж, не дожидаясь, чем все кончится на самом деле! Одна только мелкая деталь, майор: куда же делись эти Ее рекки, которые все это натворили, а? Если Она стремится завладеть Звездой не меньше, чем все остальные, Ее силам следовало бы находиться поблизости. Может, они следят за нами и ждут исхода битвы, а?

   – Ну и пусть следят, – ответил Конова, кладя руку на грудь. – Если они попытаются напасть, то дорого за это заплатят!

   Ралли внезапно встала, загасив окурок сигары о камень, на котором сидела.

   – Сдается мне, майор, от этого недолгого сна ваши мозги изрядно оцепенели! В следующий раз примите ванну, что ли, – может, тогда у вас появится время подумать о последствиях собственных действий! Спокойной ночи.

   Она сделала несколько шагов, потом остановилась и оглянулась через плечо.

   – Увидите его королевское высочество, пожалуйста, передайте ему, что я хотела бы перекинуться с ним парой слов. Надеюсь, здесь найдется хоть один офицер, способный меня выслушать.

   Конова хотел возразить, потом выругался сквозь зубы и пнул ни в чем не повинный кустик. Она просто ничего не понимает!

   Он бесцельно бродил по полуразрушенной крепости, раздраженный разговором с Ралли. Его терзало то же самое чувство, которое он часто испытывал после бесед с отцом. Оба рано или поздно начинали задавать вопросы, заставлявшие его задумываться о вещах, о которых он предпочитал не думать. Он не мог сказать, откуда тут взялся этот лес, зачем он здесь и куда делись те, кто его создал. Он даже не знал наверняка, что именно сделал его отец, дав ему кусочек Ее горы, и чем это обернется для людей, ставших «Железными эльфами», как для живых, так и для мертвых. Одно Конова знал точно: он не согласен снова потерять свой полк. А если это заставит окружающих проклинать его – что ж, он готов уплатить эту цену.

   Конова обошел крепость, молча оценивая сделанное, и с удовлетворением отметил гаубицу, установленную так, чтобы прикрывать ее огнем дальний берег. Несмотря на изрядное сходство с обычной пушкой, гаубица действовала иначе: она стреляла не прямой наводкой ядрами, а заполненными порохом полыми снарядами, взлетавшими по дуге и падавшими среди вражеских рядов. Эти внезапные разрывы, даже если снаряд падал слишком далеко, не причиняя врагу существенного урона, часто приводили противника в панику: никто ведь не знал, куда упадет следующая бомба! При правильно подобранной длине фитиля, удавалось даже рассчитать время так, чтобы снаряд взорвался в полете, однако этого Конова не требовал: его вполне устраивало, чтобы его неопытные артиллеристы стреляли хоть как-нибудь, не подорвавшись при этом сами.

   Солдаты поднесли к пушке несколько ящиков со снарядами и теперь возводили вокруг нее небольшую стену. Конова мысленно сделал себе пометку до рассвета потолковать с артиллеристами – именно их работа может решить исход сражения.

   У южной стены установили остатки шатра принца, поэтому Конова предпочел сперва обследовать центр крепости. Его путь привел к небольшому домику внутри укрепления. Скромное строение, где-то десять на десять футов, с плоской крышей и широкими карнизами. У деревянной двери, наполовину сорванной с петель, он остановился: его внимание привлекли доносящиеся изнутри голоса.

   – …Не напрасно опасается… ваше искусство произвело должное впечатление…

   – …Остановить, пока не поздно…

   – Кого или что нужно остановить, пока не поздно? – осведомился Конова, входя в крошечную комнатенку.

   Принц и Висина поднялись из-за стола, за которым сидели. Судя по замешательству на их лицах, речь шла именно о нем. Принц опомнился первым.

   – Вы забываетесь, майор!

   Конова коротко отдал честь, не в силах скрыть собственное изумление.

   – Прошу прощения, сэр, я не ожидал найти вас здесь.

   Его все сильнее охватывало ощущение нереальности происходящего. Уж кого-кого он ожидал застать беседующими наедине, но только не Висину с принцем.

   – А где же мне и быть, как не там, где я нахожусь? В любом случае, – продолжал принц, мало-помалу обретая прежнюю властность, – у нас с госпожой Текой состоялся очень интересный разговор. Видите ли, мы оба разделяем любовь к природе. Мы любим птиц, любим пчел и даже лес в целом.

   – В самом деле? – переспросил Конова, находивший это в лучшем случае маловероятным. – А вы, сэр, вообще-то пробовали жить на природе? Это вам не дворец.

   – Все зависит от точки зрения, майор. Думаю, при необходимости я бы вполне мог с нею ужиться.

   – Ну что ж, возможно, вам представится такой шанс – эльфиды уже близко.

   Принц захлопал в ладоши.

   – Превосходное известие, майор, просто превосходное! Нужно как можно быстрее обратить их в бегство и затем полностью посвятить себя поискам Звезды, дабы без лишних проволочек двинуться в обратный путь.

   – Ваше высочество! – воскликнула Висина, сверкнув глазами. – Мы ведь только что говорили о том, как важна Звезда для моего народа!

   – Что ж, дорогая моя госпожа Текой, Звезда важна для многих народов. На самом деле я все более убеждаюсь, что подобные источники могущества следует собрать в одном месте, где их можно будет спокойно изучать, а главное – охранять, в первую очередь от неправильного употребления. В конечном счете, – снисходительно добавил он, – я разделяю вашу точку зрения, что подобное могущество не должно попасть в недостаточно культурные и цивилизованные руки.

   Говоря это, он смотрел на Конову.

   – Да, майор, так вы что-то хотели?

   Конова кивнул.

   – Ралли спрашивала, нельзя ли увидеться с вами в ближайшее время. Полагаю, она желает узнать ваше мнение относительно каких-то деталей теории военного дела.

   Принц поправил кивер, подвигал шеей в свободном вороте мундира.

   – Что ж, она его узнает. Здесь у меня никаких дел больше нет. До свидания, госпожа Текой, до свидания, майор.

   Конова отдал честь уходящему принцу, не сводя при этом глаз с Висины. Когда шаги его высочества затихли, Конова коснулся своего кивера, обращаясь к ней.

   – Что, снизошли до низших умов?

   Висина сердито фыркнула, потом вздохнула и села обратно на перевернутый ящик.

   – События развиваются все стремительнее, и я все меньше контролирую происходящее.

   Конова подошел и сел на другой ящик, передвинув саблю за спину. Скрещенными руками он оперся о маленький столик.

   – В кои-то веки мы с вами испытываем одинаковые чувства!

   Она отвела прядь волос, и ее лицо смягчилось. Конову даже одарили улыбкой, ослепившей его тогда, в лесу.

   – Думаю, так было всегда. Я знаю, мы оба хотим, чтобы все стало правильно, – сказала она, глядя вслед ушедшему принцу.

   – Вы никак рассчитывали уговорить его оставить Звезду в Эльфии?

   Висина пожала плечами.

   – Не знаю. Мне казалось, может, если ему все как следует объяснить, он согласится. Он действительно не дурак: он понимает, что такое власть, но не понимает, какой тяжкий груз она с собой несет.

   Конова ощутил в ее словах чуть заметный укол.

   – Я не такой, как он.

   Висина улыбнулась ему.

   – Нет, вы не такой. В некоторых отношениях вы даже хуже. Ему хочется заполучить Звезду, как ребенку хочется леденец с базара. А вам она не нужна вовсе – это-то меня и тревожит.

   – Тревожит? Я думал, вас это обрадует, – вздохнул Конова. – Я ведь ничего не имею против вашего народа. На самом деле кое-кто из этого народа мне весьма не безразличен.

   Он с удовольствием произнес это вслух. Она ему небезразлична, и, если бы не обстоятельства, он бы прямо сейчас показал ей, насколько… если бы она разрешила, конечно.

   – Ну, я ведь тоже думаю не только о своем народе. – Девушка опустила голову, словно вдруг смутилась, и от этого показалась Конове милее прежнего. – Но посмотрите, в каком мы положении! Ее гнусные деревья окружили это место петлей и оскверняют почву, роясь в ней своими корнями в поисках Звезды. А вы по-прежнему прибегаете к этой же самой силе, не задумываясь, чем это грозит всем нам. Земля меняется, воздух стынет от злобы. Вы должны… – Она осеклась. – Конова, пожалуйста, откажись от Ее могущества, разорви обет, пока еще есть время!

   Он покачал головой.

   – Кто-то должен позаботиться об этом полке. Кому я это доверю, его высочеству? Ты же видела, какой он. И это наш будущий король!

   От одних этих слов у него мороз пробежал по коже.

   Висина потянулась через стол, но передумала и опустила руки.

   – Однако он не король. Тут, в глуши, жизнь полна опасностей – всякое может случиться…

   Конова ждал улыбки. Она не улыбнулась.

   – Ну что ж, госпожа Текой, бенгар показал зубы. – Он даже не особенно удивился.

   Висина смешалась.

   – Да нет, я не говорю, что вам следует… я просто… все идет не так, как надо!

   Конова прекрасно знал это чувство.

   – Так всегда бывает.

   Издали донесся мушкетный выстрел. Пора! Он встал.

   Она тоже поднялась, подошла к нему ближе, совсем близко – так, что ее лицо очутилось всего в нескольких дюймах от его лица.

   – Откажись от этого могущества! Прими естественный порядок. Помоги мне, и твоя награда будет больше, чем ты способен вообразить. Ты не просто спасешь мой народ – ты спасешь и своих людей, и я могу спасти тебя, если ты позволишь мне это сделать.

   Ее рука мягко скользнула по волосам, прикрывавшим изуродованное ухо. Девушка ахнула и отдернула пальцы. На кончиках волос искрился иней.

   – Поздно, – сказал он, развернулся и вышел из комнаты.

   Боль была невыносима, и в течение первого часа вице-король рыдал и звал маму – сварливую, острую на язык особу, выражавшую свою материнскую любовь в основном розгами, полагая, что иначе мальчика сильным не вырастишь. Доживи она до того, чтобы увидеть, каким сделался ее сын, несомненно, решила бы, что маловато его порола.

   Боль не проходила, но в конце концов он заставил себя встать на колени, держась обожженными руками за край стола.

   Стол должен был сгореть дотла, однако самопожертвование Гвина спасло его. Но чего это стоило Гвину!

   Он с мучительным трудом вздел себя на ноги, корчась от звука обугленной кожи, рвавшейся и трескавшейся, когда он распрямлял колени. Гвин посмотрел на стол – тот блестел, словно пламя его вовсе не коснулось, – и смахнул пепел, частицы своей собственной плоти.

   Он видел, кто это сделал, и знал, кто ему за это заплатит. Но для начала ему требовались силы!

   Он провел обожженными руками по поверхности стола, вглядываясь в его глубины, пытаясь дозваться Ее.

   – Помоги мне! – прошептал он. Его голос прозвучал тонко и сипло, неровное дыхание то и дело прерывалось. – Помоги мне исполнить твою волю!

   Под ладонями заблестел иней. Багровая, опухшая плоть остыла, потом сделалась синевато-серой, кожа пошла буграми и прожилками. Гвин поднес руку к лицу и пошевелил пальцами. Они гнулись медленно, со скрипом, как сучья на осеннем ветру. Он осторожно попробовал шевельнуться и обнаружил, что тело обросло новой кожа, напоминающей кору, и от этого движения замедлились. Однако же боль утихала.

   Вице-король снова склонился над столом и сосредоточил все свои мысли на Луугут-Йоре.

   Они все умрут.

   Гвин положил руки на стол, воззвал к нему – но сил не хватало. Он видел «Железных эльфов», но не мог направлять Ее могущество.

    – Тогда я отправлюсь туда и убью их сам! – воскликнул он, нимало не удивляясь тому, как звучит его новый голос.

Глава 45

   – Мы еще не пришли?

   Влажный ночной воздух сделался плотнее. Йимт наступил на переползавшую тропу шестидюймовую сороконожку и вдавил сапог в землю с куда большим остервенением, чем требовалось. Остальные уцелевшие члены отряда разделяли его чувства. Они шли много часов, а в воздухе висела такая сырость, что казалось, будто дышишь сквозь мокрую матерчатую маску. Эльфийский древесный сок отлично утолял жажду и придавал сил, хотя им давно следовало свалиться с ног от усталости, но от жары не спасал, и от Сколли тоже.

   – Ну что, все уже?

   Неваляшка нахмурился и попытался одернуть Сколли, но безуспешно.

   Йимт буркнул что-то себе под нос и задавил очередную сороконожку. Элвин поспешно оглянулся по сторонам, не видел ли этого кто-то из эльфов: уж наверное, они бы не одобрили подобного обращения с одним из созданий природы! Однако эльфы не показывались.

   – Ну что, пришли? – снова спросил Сколли в сотый раз – Элвин считал.

   Йимт потянулся к своему правому боку, потом досадливо стукнул по нему кулаком. Элвин понял: гном жалеет о пропаже друкара.

   Йимт посмотрел на Элвина и покачал головой:

   – Это не жара, это дурость.

   Юноша улыбнулся, но это далось ему нелегко. Жара потихоньку доканывала его, в плече пульсировала боль. Он глотнул из фляжки – сразу полегчало. Вот только фляжка почти опустела, а идти еще долго… а тут вдобавок Сколли!

   – Что, все?

   Йимт выругался и так сильно рванул себя за бороду, что несколько прядей осталось у него в руке.

   – Сколли, твою мать, в последний раз повторяю! Когда придем, я тебе скажу! Ты видишь где-нибудь волшебную звезду? Или, может, это похоже на форт на холме над рекой? – осведомился он, указывая на деревья вокруг.

   Сколли огляделся и наконец кивнул, как будто все понял, однако все знали, что пять минут спустя он снова задаст тот же вопрос. Сколли боялся леса. Если они когда-нибудь снова встретятся с Криттоном, уж Сколли ему задаст! Вообще-то деревья выглядели не особо грозно, просто странно. Например, у одной их разновидности, с серой корой, прямо из ствола росли гроздьями по три штуки оранжевые в черную крапинку плоды. Или, например, дерево, нареченное Йимтом «плакучей розгой» за тонкие, как веревочка, листья с зазубренными кончиками, свисавшие над тропой и прямо созданные для запутывания в бороде. Элвин невольно вспоминал родину, огромные раскидистые каштаны, белоснежные березы, ветвистые клены, в ветвях которых не таилось ничего страшнее белки, устраивающей свою зимнюю кладовую…

   – Ну что, уже все?

   – Так, парень, ты меня достал! – рыкнул Йимт, ухватив свой «костолом» за ложе и подступая к Сколли.

   Перед гномом внезапно возникла Чайи. Она положила ему руку на плечи и прижала палец к губам.

   Элвин замер на месте и махнул Инкермону с Неваляшкой, чтобы они сделали так же. Солдаты, впрочем, и сами остановились. Вокруг повсюду, откуда ни возьмись, появились эльфы из Недремлющей стражи. В то время как солдаты держались извилистой звериной тропы, идущей через лес в направлении Луугут-Йора, эльфы – их было десятка два, хотя точно не вдруг сосчитаешь, – шли через лес напрямик, совершенно беззвучно (по крайней мере, Элвин их не слышал). Он не мог бы сказать наверняка, но ему казалось, будто некоторые из эльфов следовали за ними по деревьям, перепрыгивая с ветки на ветку. Однако каждый раз, когда ему чудился сверху чей-то взгляд и он поднимал голову, там не оказывалось ничего, кроме листьев. К листьям он тоже присматривался, от души надеясь не увидеть больше ни одного обожженного морозом листа до конца похода – а лучше до конца жизни.

   – Что случилось? – спросил Йимт шепотом, почти не отличавшимся от его нормального голоса.

   Чайи негромко прострекотала что-то Иркиле, и та наложила стрелу на тетиву быстрее, чем Элвин успел заметить, как она это сделала. Потом эльфийка сделала два шага в сторону и растаяла в лесу. Юноша поморгал, пытаясь угадать, куда она подевалась, но густые кроны почти не пропускали лунного света, а внизу было слишком темно для его слабых глаз. Он отчаялся ее разглядеть, и тут что-то заставило его обернуться.

   На тропе, по которой они только что прошли, копошилось рядом с грудой земли из зияющей ямы очередное существо из бабушкиных сказок: корвирд.

   Элвин так удивился, что ему даже в голову не пришло сбросить с плеча мушкет. Ведь корвирды, как и рекки и собачьи пауки, давно вымерли!

   Юноша прищурился и потряс головой, пытаясь разглядеть существо получше. Когда ему это удалось, он пожалел об этом.

   Корвирд сильно смахивал на сороконожек, которых давил Йимт, вот только футов двадцати в длину, и спереди у него имелась заостренная морда с острыми, как иголки, зубами. Его тело покрывала переливающаяся черно-зеленая чешуя, отчего белесые глаза выглядели только страшнее.

   Корвирд сделал несколько шагов. Элвина затошнило. Ноги твари двигались ритмично, как весла на большой лодке, и она продвигалась вперед стремительными рывками, сопровождаемыми сухими, отрывистыми щелчками. Чудище водило мордой из стороны в сторону, обнюхивая тропу. Липкие, блестящие слюни ползли у него из пасти и волочились по земле. Все, куда они попадали, начинало дымиться, и Элвин догадался, что слюна эта ядовитая.

   Стрела рассекла тьму и вонзилась в правый глаз корвирда. Чудовище вздыбилось на задних лапах и заревело от боли, брызгая ядом во все стороны. Новые стрелы вылетели из-за деревьев в подставленное брюхо твари, но отскочили от чешуи, не причинив ей вреда.

   Разъяренный корвирд, вращая уцелевшим глазом, рухнул на все лапы и понесся по тропе прямо на Элвина. Его тело на бегу извивалось по-змеиному, а лапы стрекотали громче целой стаи цикад. В корвирда полетело несколько стрел, но чешую не пробила ни одна. Элвин отшатнулся, срывая с плеча мушкет. Он слышал крики, чувствовал, как его тянут за руку, но все его внимание поглотил кошмар, который несся на него куда быстрее, чем мог бежать он сам. Между ними оставалось фута четыре, и монстр разинул пасть, целясь в его беззащитные ноги.

   – Убирайся обратно в огненную бездну и не оскверняй более землю своим присутствием! – вскричал Инкермон, выступив вперед и заслонив собой юношу.

   В руке он, точно щит, держал белую книжечку.

   Неизвестно, кто удивился сильнее, Элвин или корвирд. Чудовище отступило на несколько шагов. Зубы блестели от яда.

   – Прочь, говорю я! – повторил Инкермон. Глаза у него выпучились, с губ летели брызги. – Адова тварь, ты самим своим существованием оскорбляешь все благое и достойное на этом свете! Твоя хозяйка-колдунья согрешила против всего, что есть праведного и чистого! Убирайся же вон, откуда пришла, и не тревожь нас более!

   Корвирд секунду как будто поразмыслил над этим, а потом ринулся на Инкермона.

   Два мушкета грохнули прямо за спиной у Элвина. Уши заложило, вокруг заклубился едкий дым. Две пули достигли цели. Мгновение спустя дым развеялся, и юноша увидел перед собой корвирда: в шее у него зияла громадная дыра, в спине – другая, две лапы с левой стороны висели неподвижно. В зубах чудище держало белую книжечку Инкермона, а сам проповедник проворно карабкался на дерево.

   Корвирд взвыл, выплюнул книжечку и снова ринулся в наступление.

   Элвин приготовился огреть его мушкетом, как дубиной, но тут раздался знакомый гулкий звон тетивы, и две черные стрелы просвистели мимо, пробили голову корвирда повыше челюстей и вошли глубоко в мозг чудища. Голова рухнула на землю, но лапы и тело продолжали беспорядочно двигаться. В конце концов корвирд свернулся неровным кольцом.

   Чайи бесстрашно подошла к трупу и обнажила тонкий меч. В тишине слабым шепотом зазвучал древний и мудрый голос. Поначалу он вселил в Элвина ощущение покоя и теплоты, но постепенно сделался могучим и опасным. Наконец голос превратился в рев – Чайи отрубила чудовищу хвост одним плавным взмахом. Потом она подставила клинок лунному свету и принялась внимательно его разглядывать. Убедившись в отсутствии следов на лезвии, эльфийка погладила меч, убрала его в ножны – и голос тотчас умолк. Элвин похлопал себя по уху и посмотрел на корвирда. Ноги чудовища перестали дергаться, и оно лежало совершенно неподвижно. Воцарилась тишина, только тихо шипел яд, разъедая листья стоящих вокруг деревьев.

   Чайи что-то сказала, и несколько эльфов направились к этим деревьям и принялись бережно накладывать на поврежденные листья тот самый мох, которым они врачевали солдатские раны.

   Йимт протиснулся мимо Элвина, ухватил сидящего на дереве Инкермона за свисающий край каэрны, бесцеремонно сдернул его на землю и подошел к трупу корвирда, полюбоваться на результаты своего выстрела.

   – Пожалуй, обошлись бы и одной стрелой, да уж больно близко он подобрался, мне как-то не по себе сделалось.

   Он нагнулся выдернуть стрелы, но Иркила предостерегающе подняла руку. На тропу выступил Тиул, тот эльф, которого Иркила называла «потерянным». Его лук был натянут, на тетиве лежала стрела.

   – Сейчас опасно их вынимать, – объяснила эльфийка.

   Она перешла на эльфийский и сказала что-то Тиулу, который скользнул вперед и стал прямо над трупом. Из листьев, служивших эльфу одеждой, вынырнула белочка и вспрыгнула на тушу корвирда. Она обежала тело, словно что-то разыскивала, наконец остановилась и села в том месте, где полагалось быть позвоночнику. Села и уверенно постучала лапкой. Тиул спустил тетиву, и стрела вошла глубоко в тело чудовища в каком-то дюйме от невозмутимой зверушки.

   – Равновесие восстановлено, вынимай гнусные стрелы.

   Иркила смахнула что-то с глаз и отвернулась.

   Йимт приподнял бровь, однако же кивнул и принялся вытаскивать стрелы, прихватив их концы краем каэрны, дабы защитить руки. Элвин отвернулся: Йимт задрал каэрну куда выше, чем дозволяли приличия.

   – Застряли, заразы! – прокряхтел гном.

   – Они укоренились, – сказала Чайи, встав рядом с Тиулом, неподвижно застывшим над тушей.

   Белка повертела мордочкой, прыгнула на Тиула и исчезла среди листьев.

   Чайи указала на наконечники стрел, торчащие из головы корвирда. Они проросли мерзкого вида волокнами, уходившими в труп, а оттуда в землю.

   Чайи с Иркилой завели свой магический напев, и Элвин вновь ощутил чужеродность, как тогда, на поляне, когда вспыхнуло ледяное пламя. Однако на сей раз все выглядело не настолько жутко, и через некоторое время Йимт смог свободно выдернуть свои стрелы – державшие их корни исчезли. Вместо этого начали прорастать две эльфийские стрелы, торчавшие из чудища. Коричневые древки замерцали слабым светом, а из-под оперения пробились молодые листочки – ярко-зеленые, с золотистой каймой.

   – Растите большими и сильными, малыши, и очистите это место от скверны, – сказала Чайи, благословляя деревца-стрелы, стремительно поглощавшие плоть корвирда.

   Потом эльфийка сделала солдатам знак идти дальше, и Элвин оторвал взгляд от трупа. Он обратил внимание, что Тиул остался стоять на месте, не сводя глаз с превращающихся в деревья стрел.

   – Госпожа Рыжая Сова, а деревьям не вредно расти на трупе этой твари?

   Эльфийка шла по тропе вместе с ними, и от этого юноша чувствовал себя несколько спокойнее.

   – Зло или добро, все зависит от духа, Элвин из империи. Это существо – такая же жертва Ее силы, как дети этого места, пострадавшие от нее. – Чайи обвела рукой деревья вокруг. – Она зарывается глубже самых глубоких корней, куда глубже, чем велит мудрость, и приносит из глубин наружу тварей, коим не должно существовать. Долго мы препятствовали этому, ограничив Ее владения горой и Лесом на Горе, однако оказались чересчур снисходительны и, к своему стыду, позволили опасности разрастись.

   – Но вы же можете Ее остановить, верно? Ведь ваша магия добрая, а добро всегда сильнее зла, разве нет?

   Чайи остановилась и посмотрела на юношу в упор.

   – Сейчас многое висит на волоске, Элвин из империи, и я не стану нарушать равновесие, утверждая то, чего не знаю.

   И пошла дальше, мягко взяв его под руку, чтобы ему легче шагалось. Элвин снова ощутил знакомый ропот жизни. Там, где ее ладонь коснулась его локтя, словно проскочила искра, но Чайи не обратила на это внимания.

   – Эльфы Недремлющей стражи всеми силами стремятся помешать Ей распространить свою власть на эту или другую землю. Ты, наверное, не сознаешь этого, но Тиул Горный Родник пожертвовал очень многим, отдав двоих детей своей рик фаурре, Встающего Солнца, ради исцеления этого места. Он будет скорбеть об этом в течение многих лун и, боюсь, уйдет от нас еще дальше…

   – Иркила говорила, что он дииова грусс, один из потерянных. Это как?

   Чайи на миг опустила голову, потом подняла ее и посмотрела на Элвина.

   – Время от времени, чрезвычайно редко, на лугу новорожденных рождается серебристый волчий дуб. Могущество таких дубов очень велико, гораздо больше, чем у их братьев и сестер. И случается так, что избранный им эльф теряется в чистоте своего сердца, в своем понимании естественного порядка. Когда такое происходит, избранный забывает, как быть эльфом, и становится вместо этого диким созданием, далеким от нас.

   – Так вышло и с Темной Владычицей? – спросил Элвин.

   Чайи остановилась и сильнее стиснула его локоть.

   – Нет, Элвин из империи, – ответила она медленно и скорбно. – Ни один дииова грусс так бы не поступил. Спасая своего рик фаура, Она нарушила естественный порядок. Такие, как Тиул, этого никогда бы не сделали, ибо, исключив себя из естественного порядка, потеряли бы то, чем дорожат больше всего на свете. Они бы этого не сделали, даже если бы это означало смерть их рик фаура.

   Элвин оглянулся назад. Тиул пропал из виду, однако же его образ крепко запечатлелся в памяти юноши и внушил ему глубокую печаль.

   – А что было бы, не вытащи Йимт из корвирда эти черные стрелы?

   – На этом месте вырос бы новый лес – темное, холодное место, бросающее вызов мирно живущим здесь деревьям. Им раньше не приходилось бороться с Ее силой, как волчьим дубам у нас дома, поэтому они недостаточно сильны, им не отразить Ее влияние. Боюсь, они пали бы, их голоса сделались бы жестокими, их сок почернел бы, словно тьма…

   Гнев в ее голосе застал Элвина врасплох.

   – А я и не знал, что деревья такие… ну, такие живые, – сказал юноша.

   Он окинул взглядом казавшееся всегда таким обыденным и привычным лесное пространство. Однако теперь он как будто и в самом деле ощущал бурлящую здесь энергию. И это тревожило его.

   – Значит, тебе нужно многому научиться. А сейчас, пока мы идем, быть может, ты поведаешь мне то, чего не знаю я?

   Элвин изумленно уставился на Чайи.

   – С удовольствием, госпожа Рыжая Сова. Что вы хотели бы узнать?

   Чайи искоса взглянула на спутника и чуть заметно улыбнулась.

   – Элвин из империи, расскажи мне поподробнее об этой ведьме, Висине.