Текст книги "Тьма, выкованная в огне"

Автор книги: Крис Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

   Нет, их точно всех перебьют из-за этого Йимта! Элвин не спускал глаз с Чайи, ожидая неприятностей, но эльфийка не шевелилась. Только подняла руку и смахнула слезинку.

   – Он хороший офицер! – выпалил Элвин. Выпалил – и сам удивился.

   Но ведь это правда! При каждой возможности майор спешивался и шел вместе с солдатами: проверял, все ли в порядке, и в то же время заботился о том, чтобы они ни в чем не нуждались. Принца они почти не видели, а сержантов, наоборот, видели чересчур часто, а вот майор всегда появлялся в самый нужный момент. Оглядываясь назад, Элвин обнаруживал, что даже порка капрала Криттона не вызывает в нем прежних мрачных чувств. Теперь он бы, пожалуй, и сам охотно додал Криттону недополученные удары.

   – Элли верно говорит: майор действительно один из лучших. На самом деле, – Йимт вежливо кашлянул и бросил взгляд на свой «костолом», лежащий на валуне посреди поляны, – он рассчитывает встретить нас в Луугут-Йоре. Мы как раз туда и направлялись, когда на нас набросились эти рекки. Но подозреваю, вам это и без меня известно. Хотите – идемте с нами, сами повидаетесь и с ним, и с ведьмой тоже. Может, хоть вы их вразумите. Сдается мне, из них вышла бы славная парочка, сумей они только договориться.

   – Возможно, они расходятся во мнениях касательно Звезды Востока, – заметила Чайи.

   Элвин спрятал глаза. Гном растерянно поморгал, потом вздохнул.

   – Вообще-то это тайна, но, раз уж выплыло наружу, не вижу особого смысла отпираться.

   Эльфийка плавным движением поднялась на ноги.

   – Мы пойдем с вами, Йимт Весенний Ветерок. Готовь своих людей в путь, мы выступаем немедленно.

   С этими словами Чайи вошла в лес и исчезла из виду. Вокруг зазвенели птичьи голоса, и деревья зашелестели в ответ.

   – Ну, слыхали, что сказала госпожа? Давайте пошевеливайтесь!

   Йимт вскочил на ноги и помог подняться Элвину.

   – Инкермон, хорош сидеть, помоги встать Неваляшке и Сколли! И запомни: ты не обречен, пока я тебе этого не сказал, понял?

   Инкермон прекратил бормотать и повиновался. Неваляшка со Сколли поднялись на ноги, и вскоре оставшиеся в живых солдаты третьего отделения вооружились и приготовились выступать. Элвину пришлось закинуть свой мушкет за правое плечо. Несмотря на все эльфийские зелья и заклинания, грудь болела адски, и юноша очень сомневался, что сумеет добраться до Луугут-Йора.

   – На, выпей, – появившаяся рядом Иркила протянула ему фляжку. – Ноги станут легкими для предстоящего похода.

   – А что это?

   – Рок хар – кровь дерева.

   Элвин отпрянул.

   – Нет-нет, крови я не пью! Все равно чьей.

   Иркила поджала губы и обратилась к другому эльфу, стоявшему неподалеку. Перебросившись с ним парой фраз, она снова повернулась к Элвину. Эльфийка улыбалась.

   – Я не очень хорошо владею вашим языком и неточно выразилась. Думаю, по-вашему это будет «сок».

   Элвин вздохнул с облегчением и принял фляжку. Другим солдатам эльфы вручили такие же, значит, наверное, не такая уж в них и гадость. Юноша откупорил пробку из коры и отхлебнул. Сок – а Элвин не сомневался, что это не просто древесный сок, – оказался прохладным и свежим, удивительно сладким и терпким одновременно. В отличие от драконьего пота, которым поил его Йимт, от этого средства действительно сразу делалось лучше, и при этом оно не пыталось прожечь дыру в желудке. Юноша хотел вернуть флягу Иркиле, но та покачала головой.

   – Оставь его себе и пей каждый раз, как понадобится. Нам предстоит идти без отдыха.

   – Спасибо, – поблагодарил Элвин и отошел к остальным.

   – Прям как на двадцать лет помолодел! – Йимт утер бороду рукавом и снова отхлебнул из своей фляжки. – Сюда бы капельку сальского бренди, и выйдет настоящий эликсир от всех болезней. А если продавать его молоденьким гномочкам – это ж сколько денег загрести можно!

   Инкермон так и держал свою фляжку в руках, не решаясь отхлебнуть.

   – Кабы они хотели тебя отравить, давно бы уж отравили, – заметил Йимт, указав большим пальцем через плечо на эльфов. – Давай пей!

   Инкермон замотал головой и протянул флягу Йимту.

   – Я не приму в свое тело никаких духов, кроме благодати нашего Создателя!

   Элвин ожидал, что Йимт сшибет Инкермона с ног, но гном только ухмыльнулся и взял флягу.

   – Ну, смотри не отставай, а то вместо благодати получишь стрелу в глотку. Неваляшка, Сколли, вы смотрите направо, мы с Элли будем смотреть налево. Наш святой пусть глядит в небеса, авось высшие силы вступятся. Эти рекки по-прежнему бродят поблизости, и Криттон тоже… и другие твари, – добавил он, кивнув Элвину. – Конечно, эльфы наверняка углядят их много раньше нашего, но все-таки ушами хлопать не стоит.

   Снова появилась Иркила и знаком велела следовать за ней. Элвин нахлобучил кивер и оглянулся проверить, не забыли ли они чего. Валун на поляне был девственно пуст. Юноша кивнул и зашагал следом за Иркилой, но тут вспомнил про черные стрелы. Не успел он спросить, куда они подевались, как увидел кончики древков, торчащие из Йимтова вещмешка.

   – Они же увидят стрелы! – прошипел Элвин на ухо гному, дернув его за руку.

   Йимт, как раз разминавший в пасти очередную порцию крута, остановился.

   – А ты как думаешь, кто мне их дал, а? – спросил он. – Послушай, Элли, уж я-то знаю, как себя вести с этими дивными!

   – Они тебе их дали? Почему?

   – Ну, госпожа Рыжая Сова говорила, мол, никогда не следует оставлять оружие на поле боя…

   – Прямо так и сказала? – уточнил Элвин.

   – Ну, что-то в этом духе. Еще распространялась насчет темной магии, извращения природы и так далее, но все сводилось к тому же: не бросай оружие, враги могут найти его и использовать против тебя.

   С этим Элвин спорить не решился, но крепко подозревал, что все не так просто.

   Он взглянул вперед – эльфы уже растворились в лесу. Иркила сделала им знак поторопиться. Юноша ускорил шаг, удивляясь своему прекрасному самочувствию. Для человека, недавно получившего в грудь стрелу, да к тому же наверняка проклятую, он был просто как огурчик. Да, пожалуй, армейским хирургам есть чему поучиться у эльфов из Недремлющей стражи – хотя, по правде говоря, Элвин с трудом представлял себе человеческого доктора, врачующего раны листьями и мхом.

   – А потом, – продолжал Йимт, размеренно шагая вперед и поправляя одной рукой повязку под кивером, – я так думаю, она ко мне того… малость неравнодушна. Слыхал, как она меня назвала – Весенний Ветерок?

   Надо отдать Элвину должное: он кивнул и ничего не сказал. Стоило ли растолковывать Йимту, что эльфийка мягко, но недвусмысленно намекнула, что он трепло?

Глава 40

   Обычно из трупов деревья не растут.

   Пятеро солдат тридцать пятого пехотного полка валялись внутри и снаружи глинобитной хижины, служившей заставой на западном берегу реки, пересекавшей дорогу на Луугут-Йор. И из каждого торчало черное деревце. До сих пор подобные деревья Конова видел только на большом, очень большом расстоянии.

   День клонился к вечеру, до деревни и крошечного форта «Железным эльфам» оставалось два часа хорошего ходу, но майор подозревал, что, окажись они даже в двух минутах ходьбы оттуда, это ничего бы не изменило. Луугут-Йор превратился в лес смерти.

   В небе клубились грозовые тучи, но пока солнце изо всех сил старалось спалить все, насколько хватало глаз. Трупы воняли невыносимо. Однако, как ни удивительно, ни единой мухи возле них не вилось.

   Конова наклонился с седла. Деревья источали темный ихор, стекавший по обезображенным телам и капавший с листьев цвета стали.

   – Что это? – спросил Лориан, опустившись на колени рядом с одним из мертвых солдат и протянув руку в перчатке к черному деревцу, растущему у него из груди.

   – Новый лес. Ее лес, – ответил Конова.

   Рука Лориана замерла, не коснувшись дерева.

   – Так, значит, за всем этим действительно стоит Темная Владычица, – сказал он, подняв глаза на Конову и его изуродованное ухо.

   Конова не обратил внимания на этот взгляд. Он сбросил с ног стремена и спрыгнул с Цвиндарры. Повод он закинул на шею коня, похлопал животное по холке и велел стоять смирно. А сам подошел к Лориану, осматривавшему труп.

   Это был капрал. Серебряные полоски на рукаве виднелись подслоем грязи – и крови, – покрывавшим мундир. Конова присел на корточки рядом с телом, ругнувшись про себя на колено, так и норовившее подломиться.

   – Это сарка-хар, – сказал майор, сразу узнав корявый, перекрученный ствол, – кровавое дерево.

   Отец не раз рассказывал ему про Лес на Горе и гнусную магию, породившую питающиеся чужой жизнью деревья.

   – Как вы думаете, с разведчиками произошло то же самое? – спросил Лориан, высказав вслух опасения, нараставшие в душе Коновы с тех пор, как жуткое зрелище предстало их глазам.

   – Если бы они пошли вдоль реки и подверглись нападению, мы бы увидели это. – Он указал на дерево. – Либо они где-то впереди, либо выбрали другую дорогу. Гном хитрюга, каких мало, и я бы не сбрасывал их со счетов.

   Но в глубине души Конова сомневался, удастся ли хитроумному Аркгорну спасти своих солдат от подобной участи.

   – Это я их выбрал. – Лориан резко поднялся. Голос у него дрожал. – Я обрек их на такую гибель.

   – Вам доводилось участвовать в битвах. Вы отдавали приказы и видели, как гибнут люди.

   – Но не так же! Что с ними происходит?!

   Конова пристальнее вгляделся в труп капрала. Крупная жила на шее у покойника медленно пульсировала, словно сердце по-прежнему билось. Но эльф знал, что происходит на самом деле.

   – Дерево питается кровью жертвы и растет, пока не высосет все до дна. Поглощает ли оно также и душу, я не знаю.

   Этого Лориан не выдержал.

   – Душу?! Это надо прекратить!

   Сержант рванулся вперед с намерением выдернуть молодой росток, но Конова перехватил его руку и удержал. Когда Лориан отступил назад, эльф отпустил его и сам обеими руками ухватился за ствол. Холодный ихор заструился по пальцам – и все полуночные кошмары, все жуткие байки, которые они с приятелями рассказывали друг другу по ночам в детстве, хлынули в его жилы. А следом пришел гнев.

   Конова словно наяву заново увидел, как новорожденные волчьи дубы отвергают его, и сильнее стиснул деревце. Желудь, носимый им на груди, налился ледяной яростью, наполнив тело сверхъестественной силой. Неумолчный гомон жизни растворился, его место заняли стенания мертвого солдата и ненасытный голод деревца. Оба почуяли его присутствие и обратились к нему, каждый со своей нуждой. Конова крякнул – и вырвал дерево с корнем. Тело обмякло, точно марионетка, у которой обрезали нитки. Черные земляные комья повисли на корнях, тщетно извивавшихся, ища, куда бы впиться. Трупная вонь сделалась невыносимой. Голоса в голове зазвучали громче, и холодное пламя внутри разгорелось с новой силой.

   Конова стиснул ствол – и направил ледяное пламя в деревце. Стоны солдата затихли: деревце вбирало жгучий холод, точно губка, но вскоре в его листве заблестел иней, и дерево тоже разразилось воплями. Бело-голубое пламя плясало вдоль ствола, перепрыгивая с ветки на ветку, пожирая его.

   Когда от деревца осталась лишь горстка пепла, Конова бросил его на землю, задыхаясь и ловя ртом воздух. Он взглянул на свои руки. Ихор выгорел дотла, оставив их немыслимо чистыми. Голоса умолкли, и пустота вновь заполнилась бесконечным бормотанием жизни.

   – Майор, с вами все в порядке? – Лориан положил руку ему на плечо и тут же с воплем отдернул: перчатка поседела от инея.

   Конова перевел дух и поднял взгляд.

   – Да, в порядке. Подозреваю, на нем все-таки лежало проклятие, – солгал он, взглянув на кучку пепла.

   Снова навалилась летняя жара, и он утер лоб рукавом.

   – Но что произошло? Что это означает? – спросил Лориан, не отрывавший глаз от дымящегося пепла.

   – Ничего особенно важного! – крикнул в ответ принц.

   Он легким галопом подъехал к ним и осадил жеребца, жестко передернув повод. Испуганный конь загарцевал. Он никак не желал успокаиваться, нервно косил глазом, и принцу приходилось изо всех сил натягивать узду, дабы удержать скакуна на месте.

   – Я не потерплю, чтобы солдаты империи шарахались от подобных зрелищ, точно безмозглые лошади! – Он огрел коня поводом между ушами. – Этих людей убили бунтовщики. Возможно, тут действительно замешано какое-то колдовство, однако оно второстепенно и не играет роли. Потрудитесь донести это до своих подчиненных. Наша основная цель – Звезда!

   И принц оглянулся назад, на приближающуюся колонну пехоты.

   Конова встал, неуклюже разминая ногу. Руки тряслись от воспоминания о хлещущем сквозь них ледяном пламени, и эльф вытянул их по швам и прижал к бедрам.

   – При всем моем уважении, сэр, – произнес он, – солдаты не идиоты. Они более или менее имеют представление о том, куда и зачем мы идем и с чем предстоит иметь дело. Я всегда считал наиболее разумным говорить с ними как с равными. Они сражаются куда лучше, когда знают зачем.

   Это не значит, что он собирался говорить им все.

   Взбудораженный конь прогарцевал по кругу, прежде чем принц снова заставил его повиноваться. Его высочество подъехал вплотную к майору и свесился с седла настолько, что Конове показалось, будто он вот-вот свалится.

   – Им следует знать лишь одно: что я – командир этого полка и принц Калагрии! Они должны повиноваться моим приказам, а кто не ослушается, того я вздерну!

   Он снова выпрямился.

   – Мятежники за это поплатятся! – провозгласил он так, чтобы слышали проходящие мимо солдаты. И, понизив голос, продолжил: – Хоронить тела некогда. Выкорчуйте деревья, отнесите все это в хижину и сожгите. Немедленно!

   Конова мысленно проклял маршала Руула и своего папашу, из-за которых ему приходится нянчиться с этим кретином. Его охватило нестерпимое желание стащить принца с коня и сжечь вместо трупов. Эльф, конечно, сдержался, но чего ему это стоило!

   – Да, сэр, сейчас, сэр.

   Он отдал честь и проводил взглядом принца, стремительно уносящегося прочь: его конь спешил очутиться как можно дальше от этого кошмара.

   – Вы слышали приказ его высочества. – Конова потрудился скрыть гнев и презрение.

   Он велел Лориану позаботиться о теле капрала, а сам перешел к следующему дереву.

   Раз за разом одно и то же. Изнутри поднималась ледяная волна, и дерево пыталось ее вобрать, а душа мертвого солдата вопила в ужасе и муке. В итоге оба сгорали, и с каждой следующей парой концентрировать энергию становилось все легче. Конова собирался сжечь тем же способом и саму хижину, когда ощутил за спиной присутствие Лориана. Угрозой тут и не пахло, но Конова становился все холоднее по мере того, как ледяное пламя разгоралось в его жилах. Мир будто превратился в сверкающую снежную пелену, испятнанную красными рубцами живых существ. И потребность очистить эту пелену, очистить все, прокладывала себе путь в душе Коновы, пока он не утратил способность думать ни о чем, кроме нее. Он обернулся.

   Лориан смотрел на него, выпучив глаза и разинув рот. В руке – без перчатки – он держал бритвенно-острый лист кровавого дерева. По поверхности листа расползался иней, сверкая россыпью черных алмазов. Мгновением позже вспыхнуло алчное пламя, пожравшее деревца, и лист моментально превратился в пепел, а рука Лориана, как и руки Коновы, осталась чистой и нетронутой.

   – Что вы с нами сделали? – прошептал Лориан, шевеля пальцами так, словно впервые увидел собственную руку.

   И словно прорвало плотину. Восторг, возбуждение, упоение собственной властью схлынули. Конова покачнулся.

   Что же он натворил?

   Чем обернулся отцовский подарочек? Он взглянул на тела в хижине – и на миг увидел на их месте трупы эльфов, которых знал когда-то.

   Это не врожденный дар – это проклятие.

   Топот солдат, марширующих мимо хижины, привел его в чувство. Конова выпрямился и одернул мундир.

   – Возьмите фунт пороху и фитиль и спалите тут все к чертям.

   Не дожидаясь ответа, он вышел из хижины в тот самый момент, когда мимо катился фургон Ралли. Рядом с возницей сидела Висина, и обе женщины, проезжая мимо, встретились с ним взглядом.

   Конова ожидал гнева, негодования, даже угроз. Но когда фургон поравнялся с ним… бринды похрапывали и мотали куцыми хвостами, Джир трусил рядом, все поглядывая на крышу фургона в надежде, что оттуда свалится пеликан, – эльфу пришлось отвернуться. Не гнев и не возмущение увидел он в их глазах, а жалость… жалость и страх.

Глава 41

   Луугут-Йор стоял в излучине Байнамы. Лента густой, темной воды удавом змеилась по центральным равнинам Эльфии, огибая деревню, бурым полумесяцем вытянувшуюся вдоль ее западного берега. Дюжина приземистых глинобитных, крытых тростником хижин занимала выгодную позицию – они стояли на маленьком полуострове, образованном старицей вечно меняющей русло реки, под невысоким травянистым холмом, отстоявшим от деревни на несколько сотен футов. Причалы из грубо отесанных и связанных лианами бревен выдавались в реку напротив хижин, точно корявые пальцы старческой руки. Здесь жители деревни садились в свои утлые плоскодонные лодчонки-киосы, выходили на середину реки и забрасывали искусно сплетенные сети, ловя иджука, водяных черепах и бара-джогга. Потом улов привозили на берег, где женщины потрошили и разделывали рыбу, а внутренности кидали обратно в реку, богам за щедрость. Рыбьи головы же уносили на холм и там сжигали, дабы души животных могли вырваться на волю вместе с дымом и возродиться в реке после зимних дождей. Согласно легендам, именно туда, на вершину холма, при самом рождении мира упала Звезда. Поэтому рыбаки исправно выполняли ритуал, рыба исправно плодилась, и все было хорошо.

   А потом явились зесеры. Солдаты установили на вершине холма красивое зеленое с серебром знамя и объявили эти земли владением империи. Они трудились в течение нескольких месяцев, обнесли всю вершину холма высокой глинобитной стеной, утыкали ее кактусовыми шипами и спрятались за ней, глядя вниз, на реку. Эльфиды отговаривали солдат строиться там, страшась гнева богов. Они рассказали пришельцам о Звезде.

   «И где же эта ваша звезда? – спросили зесеры. – Обратно на небо улетела?» Деревенская ведьма сотворила подобающие случаю охранные знаки и предупредила зесеров, что в один прекрасный день Звезда вернется. Те заржали, купили у женщин рыбьи головы и сварили из них суп. Ведьма сказала, что в один прекрасный день духи им за это отомстят.

   Однако сама она не дожила до того дня, когда духи осуществили возмездие. Холодная черная стрела, созданная с помощью магии куда более древней, чем ее собственная, пронзила грудь ведьмы и убила ее на месте.

   Висина зажала рот рукой, глядя на останки несчастной. Из ее тела росло кривое черное деревце. Его уродливые ветви тянулись во все стороны, сплетаясь с ветвями других таких же деревьев, разбросанных по всей деревне и вокруг крепости, образуя букву П ножками к реке. Деревца успели перерасти Висину, их отливающие металлическим блеском листья угрожающе шелестели, хотя ни ветра, ни дождя не было. Деревьев насчитывались сотни, хотя определить, где заканчивается одно и начинается другое, удавалось с трудом. Девушка прикрыла глаза – и тотчас почувствовала, как их корни впиваются все глубже в почву. Земля здесь изменилась и куда сильнее, чем там, где в лианах прятались фаэрауги. У нее не хватит магии уничтожить их все.

   А у него хватит…

   Эта мысль ее отрезвила. Висина открыла глаза, опустилась на колени и положила ладонь на землю. Словно прикоснулась к холодному железу.

   – Сколько лет работаю летописцем, а никогда не видела ничего более зловещего! – заметила Ралли, подставляя страницу блокнота под лунный свет, дабы зарисовать раскинувшийся на месте Луугут-Йора черный лес.

   Женщины стояли возле фургона Ралли на краю деревни в ожидании группы разведчиков, пробиравшихся к крепости по узкой полосе между деревьями и рекой.

   – Это зрелище навевает особую жуть – как если бы вдруг зима наступила среди лета. Несомненно, оно предвещает великие и ужасные события. О да, готова поручиться!

   Висина снова взглянула на труп ведьмы, содрогнувшись при мысли, что сама могла оказаться на ее месте. Затем отвернулась и заметила играющую на губах старшей подруги легкую улыбку.

   – Ралли! – потрясенно воскликнула она. – Как же ты не видишь! Ведь это Конова со своими «Железными эльфами» – предвестники надвигающейся бури! Я-то надеялась, он ощутит естественный порядок и наконец осознает…

   – Или когда он ощутит тебя рядом с собой? – уточнила Ралли. – Погоди сбрасывать майора со счетов, Висина. Он к тебе весьма неровно дышит, хотя ему и нелегко это показывать. Любовь – могучее оружие, но его, как и любое другое оружие, надо применять с умом.

   – Может, он ко мне и неравнодушен, но «Железные эльфы» ему дороже! Ради них он готов на все, – с горечью бросила девушка.

   – Так же как и ты ради своей земли и своего народа. Между вами куда больше сходства, чем вы оба готовы признать. Чувствую, когда мы управимся с этой безделицей, – седая женщина небрежно ткнула пером в сторону деревьев, – мне придется освежить свои навыки дуэньи!

   – Безделицей?! Послушай, Ралли, речь идет о судьбах мира, а ты ведешь себя так, будто тебе все это нравится!

   Ралли бросила рисовать и подняла голову. Улыбка исчезла с ее лица.

   – Разумеется, мне это все совершенно не нравится. Но моя работа – наблюдать, рассказывать о событиях, в первую очередь просто описывать все, что вижу. Я подвержена болезни, которая, по счастью, не особо заразна. Мне нужно быть в самом пекле, там, где пламя жарче всего, а ветер всего злее. Именно там, где ткань мироздания горит и рвется в клочья и на ее месте сплетается новая, живет и умирает история. И наш майор – уж не знаю, судьба его такая или сам он так решил, – как и «Железные эльфы», как и мы с тобой, смею заметить, сделался именно одним из таких мест.

   Говоря так, Ралли раскраснелась, и груз прожитых лет как будто свалился с ее плеч, обнажив юную, живую душу, закаленную, однако, скорбью человека, повидавшего куда больше, чем стоило бы. Осознав, что Висина смотрит на нее, Ралли снова склонилась над блокнотом. Но перо ее замерло, и она склонила голову набок.

   – Молись, детка, чтобы тебе никогда не заразиться этим недугом. Это одновременно и счастье, и беда, и хотя я не пожелаю такого никому другому, однако же, захоти кто-нибудь исцелить меня самое, я бы воспротивилась всеми силами. Но довольно об истории моей жизни. – Ралли почесала нос кончиком пера и уставилась на девушку. – Так ты говорила о Звезде.

   Висина содрогнулась.

   – Лучше бы я промолчала!

   Ралли хихикнула себе под нос и снова принялась рисовать. Ее рука двигалась плавно и проворно.

   – Ну что ж, слово не воробей! Мне, например, и в голову не приходило, что Звезда умеет говорить, да к тому же настолько слаба, что вынуждена скрываться.

   – Я не знаю, как объяснить. У меня просто ощущение такое. Звезда очень долго отсутствовала, как и все прочие Звезды. Она – источник энергии, но очень слабый после веков молчания.

   Сейчас, когда она произнесла все это вслух, ситуация показалась ей довольно нелепой.

   – Вот как! – хмыкнула Ралли, переворачивая страницу и принимаясь за новый набросок. – А ты уверена, что это именно Звезда Востока?

   – Была уверена, – честно ответила девушка. – Она является по моему зову. Она даже предупредила меня, что Конова сделается опасен, и так оно и вышло – мы сами видели. Этот полк проклят. Все они запятнаны злом, исходящим от Темной Владычицы.

   Ралли пожала плечами, не переставая рисовать.

   – Возможно. Но с другой стороны, сама по себе сила чаще всего нейтральна, ее можно обратить как во благо, так и во зло. Все зависит от того, кто ею владеет. Я верю в нашего майора, хоть у него и душа не на месте. И в тебя, кстати, тоже. Вот, к примеру, тебе представилась возможность спалить фаэраугов, однако ты не сделала этого. Свобода воли, знаешь ли, не пустяк.

   Старая женщина на миг перестала рисовать и искоса взглянула на Висину.

   – Ты дай мне знать, когда снова соберешься побеседовать со своей Звездой, – хотелось бы взять у нее интервью для хроники.

   Висина хотела сразу отказать, но остановилась. А почему бы и нет? Если это и впрямь Звезда Востока, почему она должна оставаться тайной? Девушка вспомнила прикосновение Криттона. Новые загадки…

   – Тут есть над чем подумать, милочка, есть над чем подумать! – негромко сказала Ралли, и ее перо вновь заскрипело по бумаге.

   Висина поняла, что пришло время последовать совету летописицы.

   – Эти деревья не так-то просто поджечь, сэр, а на уничтожение всей поросли у нас пороха не хватит, – доложил Лориан, подчеркнуто не глядя на Конову, поскольку его ответ был адресован принцу. Сержант так сжимал свою алебарду, словно она единственная не давало ему упасть. – Внутри крепости и снаружи у стен по какой-то причине все чисто. Такое впечатление, будто солдат внутри перебили, вытащили тела из форта и разложили их вокруг крепости и деревни. Мы полностью окружены, если не считать этого места.

   «Это место» представляло собой проход шириной в двадцать ярдов между рекой и стеной деревьев по ту сторону ведущего в Луугут-Йор тракта. Они стояли посреди дороги и смотрели на выморочную крепость. Конова ждал, когда до принца дойдет, насколько безумна затея войти в окруженную лесом крепость, но принц только кивнул.

   – Нам следует отступить, сэр, – сказал наконец эльф. – Сунувшись туда, мы окажемся в ловушке. Ни Звезды, ни бывшего вице-короля нигде не видно. Возможно, он ее таки нашел.

   Принц фыркнул и покачал головой. Он поставил ногу на перевернутый барабан тридцать пятого пехотного полка, порванный и забрызганный кровью мальчишки-барабанщика. И принялся рассеянно озирать холм, сложив руки на колене и подавшись вперед, – видимо, эта поза казалась принцу весьма воинственной.

   – Вы видите эту крепость, майор? – вопросил он, указывая на полуразрушенные стены на вершине холма. Каблук принца гулко постукивал по барабану, сопровождая его гордые речи призрачным аккомпанементом. – Она станет нашим оплотом! Лучшего места, чтобы водрузить флаг и держать оборону, просто не найти! Поднимите как можно выше знамя Калагрии, пусть враги знают: Луугут-Йор вновь в руках империи! Звезда там, майор, я чувствую это! Она ждет лишь подходящего момента, чтобы явить себя. Я знаю, когда над Луугут-Йором взовьется знамя принца Калагрии, враги слетятся сюда, точно мотыльки на огонь! И стоит им показаться, как они ринутся на приступ и будут разбиты. Этот лес, – он пренебрежительно махнул рукой в сторону шевелящихся вокруг жутких черных зарослей, – этот самый лес их погубит. Им придется протискиваться в крепость сквозь этот проход, а уж там мы их встретим!

   – Одно дело мятежники-эльфиды, сэр, – сказал Конова, оглядываясь на деревья, – но тут нечто совсем иное! У тридцать пятого полка не было никаких шансов.

   На колючих ветвях трепались обрывки мундиров, напоминая жен и подружек, машущих с пристани платочками вслед солдатам, которые никогда не вернутся назад.

   – Им просто недостало твердости духа, майор! – парировал принц. – Разумеется, гарнизонная служба заставляет солдат размякнуть, когда они не чувствуют твердой руки, принуждающей их сохранять боевой пыл. Очевидно, именно это и произошло с тридцать пятым полком. Их застигли врасплох, тут нет сомнений. Но «Железных эльфов» врасплох не застанешь, пока я их командир!

   Принц выпрямился и похлопал Конову по спине.

   – Мужайтесь, майор. Деревья, конечно, выглядят жутко, но нам они ничем не угрожают. – Он указал на черный лес так, словно перед ним маячил очередной образчик экзотической флоры, подлежащий занесению в каталоги, интересный экземпляр, который следует выкопать с корнем, тщательно упаковать, налепить ярлычок и отправить в Келуин, дабы посадить его в королевском лабиринте. – Если Темная Владычица на большее не способна, то, можно считать, мы Ее победили. Неужели вы сами не видите: этот лес только укрепил нашу оборону, снабдив нас дополнительной стеной, куда более мощной, чем стены форта! Глупо не воспользоваться Ее ошибкой.

   Лориан пробормотал что-то себе под нос. Принц Тиккин развернулся и взглянул на него.

   – Вы хотите что-то добавить, сержант?

   Лориан покачал было головой… но вытянулся во весь рост и ответил:

   – Я хочу сказать, сэр, солдаты всего лишь люди. Это место проклято, и им страшно. Они не понимают, что происходит. Это простые ребята, они хотят всего лишь исполнить свой долг и вернуться домой живыми. На такое никто не подписывался.

   Последние слова он произнес, глядя в глаза Конове.

   Принц, как обычно, предпочел услышать только удобную для него часть.

   – Что ж, сержант, если в наших рядах завелись трусы, мы разберемся с ними подобающим образом. Но уверен, большинство наших солдат из другого теста – вряд ли они до такой степени боятся старой эльфийской ведьмы!

   Конова видел, следующую реплику Лориана замять не получится.

   – Сержант хочет сказать, сэр, – вмешался он, отходя на несколько шагов в надежде отвлечь внимание принца, – что никто из них никогда прежде ни с чем подобным не сталкивался и поэтому, разумеется, люди возбуждены. Предвкушение битвы, так сказать.

   Принц улыбнулся.

   – Горячит кровь, а? Отлично. Однако же не следует слишком долго держать их в подобном состоянии. Надо найти им занятие, дать выход лишней энергии!

   – Есть, сэр. Я тотчас же разошлю разведывательные отряды, дабы определить наиболее вероятные направления атаки вражеских сил. Наверное, вам угодно лично осмотреть укрепления форта? Возможно, вашего присутствия окажется достаточно для пробуждения Звезды.

   – Великолепно, майор, великолепно! Велите тотчас же устроить в крепости мой штаб и, когда вышлете разведчиков, доложите мне. Я желаю досконально изучить наши линии обороны. – Принц хлопнул в ладоши, давая понять, что разговор окончен. – Ралли! Найдите мне кто-нибудь Ралли и передайте, что я жду ее в крепости. Нам нужно кое-что поискать.

   С этими словами его высочество подошел к своему скакуну, принял у рядового повод, вскочил в седло и, пришпорив упирающегося коня, миновал проход и галопом помчался на холм.

   Конова немного постоял, молча разглядывая деревья. Те продолжали колыхаться, сплетаясь все теснее, и черная стена, окружавшая холм, делалась все непроходимее, оставляя свободным только узкий коридор. Звук стоял как от перемалываемых в ступке костей.

   – У вас магией весь разум отшибло? – осведомился Лориан, подойдя вплотную. – Вам не хуже моего известно, что войти в эту крепость означает подписать себе смертный приговор!